CC BY
138
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 10 (365). Филология. Искусствоведение. Вып. 95. С. 50-55.
УДК 811'1
ББК 81
Ю. А. Гурская
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ФАМИЛИЙ
Исследуется становление второго компонента антропонимической формулы в памятниках письменности Великого княжества Литовского Х1У-ХУ1 вв. Особое внимание уделяется социокультурным факторам, повлиявшим на формирование и развитие фамилий.
Ключевые слова: фамилия, антропоним, антропонимическая формула, семейно-родовые связи, социолингвистика, ономастика.
В ономастических исследованиях неоднократно отмечался комплексный характер ономастики. Имя собственное является сложным языковым знаком, обладающим особыми куль-турогенными возможностями. В онимии отражаются социальные, исторические, культурные факторы, которые не оставили уже следа в обычной лексике. В связи с этим ономастические данные все чаще начинают сопоставлять с результатами исторических, антропологических, культурологических, социологических исследований.
В статье предпринимается попытка рассмотреть влияние социокультурных факторов, а также существующей в социуме системы ценностей на процесс формирования фамилий. Материалом для исследования послужили памятники письменности Великого княжества Литовского (далее - ВКЛ) Х1У-ХУ1 вв.[1; 3; 4; 5; 6].
Имя и фамилия, как особые типы языковых знаков, сопровождают человека на протяжении всей жизни и сохраняют память о нем после его смерти. Понятие доброе имя было известно уже в праиндоевропейской культуре, о чем свидетельствуют личные сложные имена со значением пожелательности, ср. др.-инд. Su-naman «пусть он имеет доброе имя» [13. S. 115]. Позже данную функцию стала выполнять фамилия, которая идентифицирует человека в социуме и вместе с личным именем отличает его от других людей, являясь главным элементом в именовании человека. Во многих культурах фамилия рассматривается как носитель моральных ценностей человека, его семьи, а также целого рода, в силу чего является важнейшим элементом культуры.
Несмотря на фундаментальные исследования в области исторической антропонимии,
процесс возникновения и становления фамилий в социокультурном аспекте изучен недостаточно. Существенную роль в изучении формирования фамилий играет исследование антропонимической формулы, структура и состав которой складывались в течение длительного времени. Под антропонимической формулой понимается «определенный порядок следования различных видов антропонимов и номенов в официальном именовании человека данной национальности, сословия, вероисповедания в определенную эпоху» [9. С. 35].
В памятниках письменности чаще всего представлена расширенная формула именования, включающая, помимо антропонимов, апеллятивные конкретизаторы, такие как указание на родственные связи именуемого, его социальное происхождение, род занятий, место рождения и/или проживания. В разные эпохи состав и порядок следования компонентов не были постоянными.
Как показывает исследованный материал, самыми продуктивными на территории белорусского ареала, входившего в состав Великого княжества Литовского, были двусоставные наименования. В документах Х1У-ХУ1 вв. отмечается процесс формирования пяти основных видов дополнительных наименований, от которых образовывались фамилии: 1) се-мейно-родовые с суффиксами -ович/-евич/-ич, -еня/-аня, -ов/-ев, -ин, указывавшие на родственные связи именуемого; 2) оттопоними-ческие с суффиксом -ский/-цкий, характеризовавшие человека по месту жительства или владения населенным пунктом; 3) профессионально-должностные; 4) отпрозвищные, фиксирующие наиболее примечательные свойства человека; 5) заимствованные фамилии. Данные
именования имели социальную дифференциацию. Оттопонимические наименования с суффиксами -ский/-цкий, а также фамилии балтийского происхождения, образованные на базе сложных имен индоевропейского типа, были характерны для представителей привилегированных сословий. Отпрозвищные фамилии являлись типичными для низших социальных слоев и бедной шляхты.
Для исследования процесса формирования фамилий проанализируем: 1) наследование фамилии членами одной семьи в пределах одного и более поколений; 2) охват общей фамилией членов всей семьи; 3) принятие женой фамилии мужа; 4) охват общей фамилией представителей всего рода.
Истоки формирования разных типов фамилий прослеживаются в памятниках ХГУ-ХУ вв. Выявление наследования фамилий в данный период затруднено в связи со способами идентификации лиц в исторических документах, поскольку имена детей часто употреблялись вместе с именем и фамилией отца, однако фамилия не дублировалась при именах детей. Нужно также учитывать, что количество источников для разных эпох неодинаково. Меньше всего документов сохранилось с XIII и 1-й половины XIV в. Тем не менее проанализированные материалы позволяют проследить начало процесса наследования фамилий по отцу.
Как известно, наиболее древним типом дополнительного наименования в синтетичной форме, оформленным суффиксами, являются патронимы. Морфологическим показателем патронимичности в рассмотренных памятниках были суффиксы субстантивной группы: а) -ович/-евич; -ич/-иц; -инич и б) адъективной группы: -ин; -ов/-ев; -онок/-ёнок.
Суффикс -ич, по мнению исследователей, является очень древним, восходит к прасл. *-/'(/ь, который имел деминутивное значение и давал Nominademinutiva и ^ттара1гопутюа [7. С. 43].
В ВКЛ наименования с суффиксом -ич, -ович/-евич не имели сословного ограничения, как в Московском государстве, ср. [10]. С помощью патронимов идентифицировались все слои населения: доилиды Жвилтовичи; пану Сенку Кгедикголдовичу; з мещан Прокоп Хоте-вич; слуги ... на имяОлизаровичи [3. С. 52, 53, 71, 87].
Анализ значительного количества разных типов документов позволил уточнить и дополнить общее положение антропонимистов
о том, что в XV-XVП вв. второй член двучленной структуры наименования на -ович, -евич выполнял функцию патронима, то есть не являлся наследственным семейным наименованием. Так, в самой старшей «Переписи» ВКЛ 1528 г. зафиксировано около 13 060 шляхетских семей, среди которых выделяется десять крупнейших магнатских родов с дополнительным наименованием на -ич/-ович/-евич, которые являлись уже фамилиями: Глебовичи, Ильиничи, Боговитиновичи, Зеновичи-Корсаки, Костевичи, Немировичи, Олельковичи, Пацеви-чи, Ходкевичи, Хребтовичи.
Анализ источников одной и той же территории на разных хронологических срезах позволяет установить генеалогические ветви, подтверждающие раннюю фиксацию фамилий среди представителей шляхетского сословия. Например, в Литовской Метрике зафиксированы представители крупнейшего магнатского рода Зеновичей-Корсаков: пана Юря Зеновъ-евича... отца его пана Ивана Зеновъевича; Ян Юревич Зеновевича. В «Переписи» 1528 г. род Зеновьевичей представлен Иваном Михайловичем и Яцком Михайловичем Зеновьевичами, сыновьями Михаила Зеновьевича; сыновьями Ивана Зеновьевича - Богданом, Глебом и их матерью: Иван Михаиловичъ Зеновевича, Бог-данъ Иванович Зеновъевича, Глеб Ивановичъ Зеновевича; пани Ивановая Зеновевича. Ан-ропоним зафиксирован и в форме Р1игаНа tan-Шт без личных имен: тые ж вси Зеновевичи [8. С. 52, 154], что свидетельствует о существовании в данный период наименований, передававшихся по наследству и охватывающих членов семьи.
Указание на то, что оним на -ович/-евич не является образованием от имени отца (отчеством), содержится и в наименованиях некоторых представителей менее известных родов: дворянин наш Яцко Васильевичъ Копочевича ... отцу его пану Василю Копочевичу [3. С. 78].
Процесс утраты наименованиями на -ович/-евич первоначального патронимического значения выражается также в XV в. параллельной идентификацией одного и того же лица патронимом и его антропонимической основой: пан Миколаи Радивил, пан Миколаи Радивилович [3. С. 73], пан Михаило Кезкгаилович, пану Кезкгаилу, ср. пани Кгезкгаловои [3. С. 20].
Данный тип фамилий в памятниках до XV в. составляет более 70 % двучленных наименований. Впоследствии их число увеличивается вплоть до середины XVI в.
После XVI в. начинают возрастать оттопо-нимические фамилии на -ский, образованные от названий местности. Увеличение частотности оттопонимического типа фамилий среди богатой шляхты совпадает с возрастанием политической, культурной роли данного сословия в государстве. С 1569 г. после объединения Польской Короны и ВКЛ в одно государство начинает утверждаться шляхетская демократия, в результате чего все представители этого сословия получили равные права перед законом, привилеи (освобождение от налогов), имели полную свободу голоса, право выбирать монарха.
В «Переписи» 1528 г. отмечается употребление оттопонимических фамилий на -ский, охватывающих два поколения: Воитех Юре-вичъ Носиловъскии, Янъ а Станислав Воите-ховичи Носиловскии[8. С. 54]. В данном документе зафиксировано 114 фамилий на -ский в форме Р1игаПа tantum, репрезентирующих целую семью или род, при которых опущены личные имена в качестве первого компонента, ср.: земяне Поплавские; Тирликовскии,Бернат-скии, Патковскии, Сутинскии, Островскии, Каменскии, Горскии, Оленскии, Совицкии, Ко-рытенскии, Чарнатскии, Плискии, Пневскии, Калимскии, Залескии и др. [8. С. 110]. Частотность данного типа фамилий значительно возрастает на юго-западе на территории белорусско-польского пограничья.
Наряду с более поздними синтетичными именованиями в памятниках XV - начала XVI в. зафиксированы оттопонимические дескрипции, выраженные описательным выражением с предлогом з/с, которые указывали на место проживания лица, выступая как важный идентификатор личности: Клим Ловеико с Полоцка; Верещака зъ Смоленска; Барсоба з Каменца; Сташко Коморникъ з Высокого Двора; Миклашъ з Белска [6. С. 163]; Прокопъ з Вре-темля [8. С. 342]. Спорадически в одном списке фиксируются параллельные формы именования лиц, происходивших из одной местности: Миклашъ Дорогичанинъ / Олехно з Дороги-чина; Костюшко Менянин / Ивашко Конище з Менска [6. С. 163-166].
В рассматриваемый период широко представлены также наименования лиц по месту рождения или проживания с формантами -анин/-енин/-янин/-итин/-ец. Данные единицы чаще стоят в постпозиции, однако употребляются иногда еще в сменяемых антропонимах. Наиболее частотны фамилии, образованные
от названий городов. -анин: Яцыне Киянину; Мацъку Жолудчанину; Милошу Городнянину [4. С. 35, 57, 60]; -итин: Якову Москвитину [3. С. 30]; -ец: Ходъку Могилевъцу, Насонъ Бо-рановец; Фуръсу Браславъцу; Сеньку Мстис-лавцу; Григорю Новгородъцу, Петькови Кер-новъцу [4. С. 54, 60, 122].
Несмотря на то, что фамилии отпрозвищно-го происхождения являются продуктом более позднего времени (XVII-XVIII вв.), отдельные наименования уже в конце XIV - начале XV в. функционировали как наследственные, другие выполняли функции прозвищ, обозначая представителей одного поколения, и со временем исчезли.
В «Переписи» 1528 г. отмечаются отпро-звищные фамилии представителей шляхетского сословия, которые распространяются на братьев и передаются далее одного поколения от отца к сыновьям. Так, фамилия магнатского рода Сапега восходит к родоначальнику боярину Сапиге 1440 из Смоленской земли, который упоминается в книгах Литовской Метрики в первые годы правления Казимира Яге-лончика. Фамилия Сопега впервые отмечена в документах XV в. на Смоленщине: Богдан Сопежич 1440 [3. С. 31]. В «Переписи» 1528 фиксируются: пан Януш Сопега; Михаило Ива-новичъ Сопега [8. С. 52-53].
В XV в. отмечены также профессионально-должностные фамилии: Янъ Казночеи; Васку Стрелцу з братьею [3. С. 42, 81].Указание на род занятий в составе антропонимической формулы, послужившее основой для формирования профессионально-должностных фамилий, чаще отмечается при именовании людей незнатного происхождения. Данные апеллятивные конкре-тизаторы стоят в препозиции: бортникъ Голо-вачъ, реже в постпозиции: Мичипорец... кузнец; Бутюсу, осочнику [3. С. 30, 23, 32].
В силу того что Великое княжество Литовское было многонациональным государством, в документах фиксируется значительное количество фамилий, заимствованных из европейских и неевропейских языков. Данные антропонимы отражают разную степень фонетической и морфологической адаптации к славянским языкам. Так, формант -ович/-евич фиксируется в памятниках письменности на всей территории ВКЛ, участвуя в образовании фамилий славянского, балтийского, татарского, еврейского происхождения: Евневич< лит. Jaùnis<jàunas «молодой»; Солътановичъ<Салтан< араб. sultan; Шлом-ич<Шлома: Соломон; Мошк-ович, ср.
Мовшович, Мошес, Москович<Mose: Моисей [11. С. 257]. Однако преобладал данный суффикс в фамилиях, образованных от славянских апеллятивов, а также в сочетании с именами православного вероисповедания.
Как известно, фамилии тесно связаны со структурой семьи, рода, которые в средневековье были основной общественной организацией. Особую политическую и экономическую роль в средневековье род и семья играли среди рыцарства, позднее шляхетского сословия. Сильная родовая организация отмечается в XVI в., когда рыцарство выступало на войне целыми родами.С усилением социальной и экономической роли шляхты в жизни государства в XVI в. представители одного рода выступали вместе не только в военных походах, но и в публичной жизни, поддерживали друг друга в хозяйственных делах, поэтому семей-но-родовой тип именований получил в средневековье наибольшее распространение. В XV-XVI вв. принадлежность к общему роду среди шляхты маркировалась чувством принадлежности к одному гербу, родовой легенде, в которой почетное место занимал основатель рода [12. Т. II. S. 121].Значимость семейно-родовых связей находит отражение в документах, где в антропонимическую формулу активно вовлекаются термины родства, содержащие наименования членов семьи, близких и дальних родственников: отец, дядек, сын, брат, братанич, пасынок, свекр, зять, швогер, мать, жона, сестра, дочка, невестка, удава, падчерица, дети, ср.: Петръ Володкевич и з братаничом Мате-ем и з дядкомъ своимъ Кгабриалом [8. С. 60].
Как уже было отмечено, фамилии выполняли особые функции: идентифицирующую, объединяющую всех членов семьи, рода, маркирующие принадлежность к «своим» в отличие от «чужих». Данные функции находят отражение в документах с помощью наименований в форме Р1игаНа tantum, свидетельствующих об охвате общей фамилией братьев: Левъковичомъ двумъ, Петру а Сидору; Гаврило з братом Ивашком Гарбузовы; Воловичи шесть братов [8. С. 52, 61, 95, 99].
В XV в. в Литовской Метрике зафиксированы изолированные наименования в плюральной форме без личных имен, указывающие на охват единой фамилией целой семьи и/или рода: бояромъ витебскимъ ... Ольферевичомъ, Ильиничомъ, Володъковичомъ, Дашковичомъ, Немировичомъ, ... Милошевичомъ [4. С. 109]. Об охвате единой фамилией представителей
одной семьи свидетельствуют лексемы все, разом: тые ж вси Зеновевичи ... разом; Лаври-нец Томъковичсам; Ян Томъкович сам; с тыхв-сих 3 кони [8. С. 52, 61, 95, 99, 118].
Охват единым наименованием представителей одной семьи, рода, который первоначально засвидетельствован среди княжеских и шляхетских родов, постепенно получил распространение среди низших социальных слоев, ср.: Журидовичи, кожемяки; две семъи: Го-лохвастов семю, на имя Ходыку, а Лихолажю; 20 чоловек на имя Жворбоничи; Лещевичов 5 семеи; семъя Хожавчичи, братеники [3. С. 23, 34, 51, 53].
Принятие женой фамилий мужа с суффиксами -ский/-цкий зафиксировано в XV в. среди княжеских родов, а также представителей шя-хетского сословия. Распространение фамилии мужа на жену отмечено среди всех рассмотренных типов формирующихся фамилий: кнегини Мари Семеновои Гольшанскои [3. С. 26]; пани Станьковая Довъкшевича Барбара [5. С. 265]; пани Станиславовая Кондратовича, пани Марина [5. С. 284]; пани Кезкгаиловои [3. С. 30]; пани Шедиборовои [3. С. 55]; Иванова жона Совина Анна [5. С. 67].
Активное развитие системы наименований в антропонимической формуле тесно связано со становлением и развитием государства, его социальных и правовых структур. Расширение экономических связей внутри страны, социально-экономическое развитие государства способствовало формированию правовой системы, которая со второй половины XIII в. складывалась на основе местного обычного права, правовых актов государственных и судебных органов в ВКЛ. В этот период наряду с архаичным правом начинает развиваться письменное право, зафиксированное в грамотах. Высшей ступенью законодательства в государстве стал изданный на старобелорусском (западнорусском) языке Статут Великого княжества Литовского 1529 г., который является первым в Европе сводом законов, разработанным на основе местного права [2. С. 50].
На совершенствование деловой документации государства и формирование строгой системы наименований в рамках антропоними-ческой формулы оказывало влияние и расширяющаяся внешнеполитическая деятельность ВКЛ, требующая четкой фиксации в документах политических отношений деятелей Великого княжества Литовского с представителями Польши, Пруссии, Московского княжества,
Ливонского ордена и Крымского ханства.
Таким образом, к XV - началу XVI вв. в документах прослеживаются истоки сложного и длительного процесса формирования фамилий. Второй компонент антропонимической формулы приобретает функции фамилии и становится основным в идентификации личности.
Рассмотренные в памятниках письменности конца XIV - начала XVI вв. дополнительные наименования, зафиксированные в качестве второго и третьего компонентов, постепенно приобретали базовые характеристики, присущие современным фамилиям. На формирование фамилий оказывали влияние как лингвистические, так и экстралингвистические факторы, важнейшими из которых были социально-экономическое развитие государства, а также существовавшая в обществе система семейных обычаев и традиций, представление о фамилии как важнейшем культурном наследии семьи и целого рода.
Список литературы
1. Акты, издаваемые Археографическою Виленскою комиссией для разбора древних актов : в 39 т. - Вильна, 1888. - Т. 14. - 703 с.
2. Грыцкевiч, А. Дзяржауньп пал^ычны лад / А. Грыцкевiч // Вялшаекняства Л^оускае : Энцыклапедыя : у 2 т. - Мшск, 2005. - Т. 1. -С.40-50.
3. Литовская метрика. - Вильнюс: Ин-т истории Литвы, 1998. - Кн. 3. - 162 с.
4. Литовская метрика. - Вильнюс: Ин-т истории Литвы, 1998. - Кн. 4. - 285 с.
5. Литовская метрика. - Вильнюс: Ин-т истории Литвы, 1998. - Кн. 5. - 285 с.
6. Литовская метрика. - Вильнюс: Ин-т истории Литвы, 1998. - Кн. 8. - 708 с.
7. Мартынов, В. В. Праславянская и балто-славянская суффиксальная деривация имен /
B. В. Мартынов. - Минск, 1973. - 58 с.
8. Перашсвойска Вялшагакняства Л™ускага 1528 года / падрыхт. А. I. Груша, М. Ф. Стрыдонау, М. А. Вайтовiч. - Мшск, 2003. - 442 с.
9. Подольская, Н. В. Словарь русской ономастической терминологии / Н. В. Подольская. - М., 1978. - 200 с.
10. Происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ / А. М. Селищев // Избранные труды А. М. Селищева. - М., 1968. -
C.97-128.
11. Унбегаун, Б. О. Русские фамилии : пер. с англ / Б. Унбегаун. - М., 1989. - 440 с.
12. Bystron, J. S. Dzieje obyczajow w dawnej Polsce: wiek XVI - XVIII : w 2 t. - Warszawa: Panstw. Inst. Wydaw, 1960. - T. 2. - 625 s
13. Milewski, T. Indoeuropejskie imiona oso-bowe / T. Milewski. - Wroclaw: Zakl. Nar. Im. Ossolinskich, 1969. - 228 s.
Сведения об авторе
Гурская Юлия Александровна - кандидат филологических наук, доцент кафедры культуры речи и межкультурных коммуникаций Белорусского государственного педагогического университета им. Максима Танка. julia.gurskaja@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. No. 10 (365). Philology. Arts. Issue 95. Pp. 50-55.
LINGUISTIC AND CULTURAL FOUNDATIONS OF SURNAME FORMATION
J. A. Gurskaja
Belarusian state pedagogical university of Maxim Tank. julia.gurskaja@mail.ru
The article investigates the formation of the second component of the anthroponymic formula in the written records of the Grand Duchy of Lithuania XIV - XVI centuries. Special consideration is given to social and cultural factors that influenced the formation and development of surnames.
Keywords: surnames, anthroponym, anthroponymic formula, family and tribal ties, sociolinguistics, onomastics.
References
1. Akty, izdavaemye Arheograficheskoju Vilenskoju komissiej dlja razbora drevnih aktov [Acts issued by the Archeological Commission Vilna to parse the ancient acts]. Vil'na, 1888, vol. 14. 703 p. (In Russ.).
2. Gryckevich A. Dzjarzhaynyi palitychny lad [State political system] Vjalikaeknjastva Litoyskae [Grand Duchy of Lithuania]. Minsk, 2005, Vol. 1, pp. 40-50. (In Belarusian).
3. Litovskaja metrika [Lithuanian metric]. Vil'njus, 1998, vol. 3. 162 p. (In Russ.).
4. Litovskaja metrika [Lithuanian metric]. Vil'njus, 2004, vol. 4. 285 p. (In Russ.).
5. Litovskaja metrika [Lithuanian metric]. Vil'njus, 1993, vol. 5. 285 p. (In Russ.).
6. Litovskaja metrika [Lithuanian metric]. Vil'njus, 1993, vol. 8. 708 p. (In Russ.).
7. Martynov V.V. Praslavjanskaja i balto-slavjanskaja suffiksal'naja derivacija imen [Proto-Slavic, and Balto-Slavic suffix derivation names]. Minsk, 1973. 58 p. (In Russ.).
8. Perapisvojska Vjalikagaknjastva Litoyskaga 1528 goda [Grand Duchy of Lithuania 1528]. Minsk, 2003. 442 p. (In Russ.).
9. Podol'skaja N.V. Slovar' russkoj onomasticheskoj terminologii [Dictionary Russian onomastic terminology]. Moscow, 1978. 200 p. (In Russ.).
10. Proishozhdenie russkih familij, lichnyh imen i prozvishh [Origin of Russian names, personal names and nicknames] Izbrannye trudy A.M. Selishheva [Selected works of A.M. Selishchev]. Moscow, 1968, pp. 97-128. (In Russ.).
11. Unbegaun B.O. Russkiefamilii [Russian surnames]. Moscow, 1989. 440 p. (In Russ.).
12. Bystron J.S. Dzieje obyczajow w dawnej Polsce: wiekXVI-XVIII [The history of manners in the old Poland: age XVI-XVIII]. Warszawa, Panstw. Inst. Wydaw, 1960, vol. 2. 625 p. (In Polish).
13. Milewski T. Indoeuropejskie imiona osobowe [Indo-European personal names]. Wroclaw, Zakl. Nar. Im. Ossolinskich, 1969. 228 p. (In Polish).
