70
УДК 81’27
ЛИНГВОИДЕОЛОГЕМА «НАРОД» В РУССКОЙ ПАРЕМИОЛОГИИ1
С. Г. Воркачев
Кубанский государственный технологический университет
Поступила в редакцию 20 апреля 2012 г.
Аннотация: на материале паремиологического фонда исследуются наиболее древние и устойчивые представления русского этнического сознания о народе. Установлено, что простота выделения народа как трудового большинства населения страны здесь усложняется амбивалентной оценкой властной элиты, в составе которой выделяются положительная и отрицательная части.
Ключевые слова: этническое сознание, паремиология,
Abstract: the most ancient and constant understandings of Russian mentality of the people are studied on the basis of proverbs; it is established that the simplicity of grasping the people as a working majority is complicated here by the ambivalent evaluation of the governing elite in which positive and negative parts are distinguished. Key words: ethnic consciousness, paremiology.
Считается, что в единицах естественного языка отражается «наивная картина» мира его носителей [1, т. 1, с. 56-60], а в лексической семантике представлено «обыденное сознание» этноса, в котором закреплены память и история народа, его опыт познавательной деятельности, мировоззрение и психология [2, с. 6]. Специфические черты этого сознания - этнический менталитет - то, что в русской традиции можно назвать «духовностью», - хранятся в паремио-логическом фонде языка: пословицах, поговорках, различных формах народного творчества.
Паремический корпус языка образует, пожалуй, тот пласт лексики, в котором «отложены» наиболее древние и устойчивые архетипы этнического сознания, сформированные еще при становлении нации и восходящие к этике крестьянства, выступавшего «определительным сословием для русских как этноса» [3, с. 118-119]. Конечно, в современном языке пословицы и поговорки превращаются в достояние литературного жанра - в устной речи их мало-помалу вытесняют рекламные слоганы и прочие прецедентные явления. Тем не менее, они по-прежнему составляют основу пассивного лексического фонда носителей русского языка и, безусловно, могут слу-
1 В качестве источников использовались паремиологичес-кие словари: Аникин В. П. Русские пословицы и поговорки. М., 1988 ; Даль В. Пословицы русского народа : в 3 т. СПб., 1996 ; Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 2000 ; Зимин В. И., Спирин А. С. Пословицы и поговорки русского народа : большой толковый словарь. М., 2005 ; Ми-хельсон М. И. Русская мысль и речь : свое и чужое : опыт русской фразеологии : сборник образных слов и иносказаний : в 2 т. М., 1997; а также сайты Рунета: posloviz.ru ; poskart.ru ; millionstatusov.ru ; ru.wikipedia.org/wiki ; aphorisms.org.ru.
© Воркачев С. Г., 2012
жить отправной точкой для исследования эволюции языкового сознания.
Мнение русского народа о самом себе передается где-то двумя сотнями пословиц и поговорок [4; 5-8], где представлены такие словарные лексико-семантические варианты лексемы «народ», как 1) просто «люди» [9, т. 7, с. 448; 10, т. 2, с. 413; 11, с. 344]; 2) «группа людей, имеющих что-либо общее, какие-либо общие признаки» [9, т. 7, с. 448]; 3) «население, жители страны» [11, с. 344; 12, с. 391]; 3) «национальность, народность, группа родственных племен» [9, т. 7, с. 446; 10, т. 2, с. 413; 12, с. 391] и 4) «основная масса трудового населения, «простонародье» (в основном крестьянство и мещанство)» [13, т. 2, с. 724] -«простые люди», от которых отделяется меньшинство
- властная элита. Естественно, здесь нет слова «нация», зато чуть ли не в каждой второй пословице присутствует слово «мир» - имя крестьянской общины.
Если в афористических высказываниях о русском народе ощущается присутствие некой отстраненности - ведь о нем говорят представители национальной, но все-таки элиты, то в пословичных изречениях русский народ говорит о самом себе и тем самым воспроизводит сложившиеся в национальном сознании автостереотипы. Более того, с определенной долей уверенности можно предполагать, что когда он говорит о свойствах народа вообще, в конечном итоге, «по умолчанию», он имеет в виду все также себя самого.
Значение «люди» как супплетивная форма множественного числа к имени «человек» лексемой «народ» передается где-то в десятке пословиц: «В избе драка - народ у ворот»; «Вались народ от Яузских ворот!»; «Дьякон во весь народ завякал»; «Живой мертвого бьет, мертвый благим матом кричит, на
ВЕСТНИК ВГУ СЕРИЯ: ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ. 2012. № 2
20*
крик народ бежит»; «Народ как волна, так и шапка полна (т. е. у торговца)»; «Нетолченая труба народу. Едут - дуга на дуге (много)»; «Ныне народ больно смешлив стал: и соврать не дадут»; «Ныне народ хуже прошлогоднего: пришел ввечеру, а вышел поутру - скажут, что ночевал»; «Плохая шутка баламутка. Хорошо пошутил, народ помутил»; То пьян, коли пальцы впрямь, а народ в глазах, что ельник» «Что больше народу в церкви, то он (ханжа) выше руку заносит».
Значение профессиональной общности передается лишь в двух пословицах: «Подьячий - породы собачей; приказный - народ пролазный»; «Я и сам с Волги. Здесь народ - Волга (т. е. бурлаки, бойкий)».
Как и афоризмы, пословицы - универсально-референтные и внеконтекстные (во всяком случае, в сборниках и паремиологических словарях) высказывания, во многих случаях «развести» лексико-семантические варианты присутствующей в них лексемы «народ» и отделить друг от друга понятия «народ-население», «народ-нация/этнос» и «собственно народ» не представляется возможным. Поскольку из-за недостаточной разрешающей силы контекста многозначность лексемы «народ» не снимается, здесь представляется вполне допустимой условное иллюстративное выделение одного из значений этой лексемы.
Этническое значение слова «народ» реализуется в пословичном фонде русского языка как минимум в нескольких вариантах.
Прежде всего, это «народ вообще», однозначная речевая реализация которого определяется присутствием множественного числа или определительных детерминантов: «Народы нашей страны дружбой сильны»; «В какой народ попадешь, таку/такую и шапку наденешь»; «В каком народе живешь, того и обычья держись»; «Что край, то обычай; что народ, то и вера».
В отсутствии подобных признаков разделить значения народа-этноса, народа-населения и собственно народа как части последних не представляется возможным: «Народ не камень: на месте не лежит»; «Народ, как вода на ночвах переливается»; «Народу служить - не ворон ловить».
«Народ вообще» в русских пословицах представляется бессмертным («Народ не убьёшь, его на всё хватит»; «Народ что бор дремучий: весь до корня не вырубишь»), непобедимым и всемогущим («Если народ един, он непобедим»; «Кто с народом, тот непобедим»; «Солнце не померкнет, народ не сломится»; «Народ захочет, бездну перескочит»; «Если вздохнуть всем народом - ветер будет»).
Его невозможно заставить молчать («Гром и народ не заставишь умолкнуть») и опасно обижать («Обиженный народ хуже ос жжёт»), он составляет основу мощи и благополучия страны («Земля народом сильна»; «Без народа - одна невзгода»). Он
всегда прав и никогда не ошибается («Народ зря говорить не будет»; «Где народ, там и правда»; «Море не высохнет, а народ не заблудится»), у него следует учиться и его следует учить («Учи народ, учись у народа).
Прославляется служение народу («Для себя жить
- тлеть, для семьи - гореть, а для народа - светить»; «Если народу служить, и на полюсе можно прожить»; «Служи так народу, чтобы за него в огонь и в воду»; «Кто стоит за народ, того народ героем зовет»).
Конкретный народ в русских пословицах представлен в трех основных ипостасях: русские как жители России («русаки»), русские как жители конкретных городов и областей России и иностранцы.
Русские как жители конкретных городов и областей России фигурируют в нескольких пословицах, часто в достаточно неприглядном виде: «Город Архангельский, а народ в нем диавольский»; «Лысковцы
- народ честный; коли не вор, так мошенник»; «Ко-ляне господни - народ израильский: что ни слово, то зазубра»; «Смоляне миром блоху давили»; «Города Коростеня, владения Ольгина, народ кривичи»; «Русак до читанья, хохол до спеванья».
Иностранцы - немец, француз, поляк - также описываются без особой симпатии и лишь на фоне русского: «Что русскому здорово, то немцу смерть»; «Русский немцу задал перцу»; «Кабы у немца напереди, что у русского назади - с ним бы и ладов не было»; «Немец своим разумом доходит (изобретает), а русский глазами (перенимает)»; «Француз (поляк) боек, а русский стоек».
Что же касается русских самих по себе, то они фигурируют уже почти в полусотне пословиц. Где-то два десятка из них аксиологически нейтральны: свойствам характера русского человека в них никакой оценки не дается, а приводится простая констатация неких психологических фактов. Таких, например, что русский человек весьма свободно относится ко времени («В русский час много воды утечет»; «Русский час - все сейчас. Русский час долог»; «Русский час
- с днем тридцать; деревенский месяц - с неделей десять»), что он любит тепло и баню («Русская кость тепло любит»; «Русского человека что парит, то и правит/лечит»), что он миролюбив и сам в драку не лезет («Русский задора ждет»; «Русский терпелив до зачина»), что он нуждается в сильной власти («Нельзя быть земле русской без государя»; «Русский народ -царелюбивый»), что он тяжеловат на подъем («Русские медленно запрягают, но потом быстро скачут»), любит праздники («Русская рубаха без цветных лас-товок не живет»), живет большими семьями («Русский человек без родни не живет») и пр. («Русским богом да русским царем святорусская земля стоит»; «Наш народ растет из года в год»; «Наш народ по будням затаскан»).
В одной пословице воспроизводится ставший впоследствии, пожалуй, самым популярным стереотип о двусмысленности и противоречивости русского национального характера: «Из нас, русских, - как из дерева: и дубина, и икона».
Отрицательные черты характера русского народа отмечаются лишь в 7 пословицах: обилие дураков («На Руси, слава богу, дураков лет на сто припасено»), отсутствие предусмотрительности («Русак умен, да задним умом. Русский назад умен. Русский человек задним умом крепок»), склонность к неоправданному риску, беспечность («Русский крепок на трех сваях: авось, небось да как-нибудь. Русский человек любит авось, небось да как-нибудь. Русский на авось и взрос»), необходимость принуждения для успеха дела («Русский народ не боится креста, а боится песта»), любовь к «зеленому змию» («Русский с горя пьет и с радости»), разгульность и хвастливость («Русский человек и гуллив и хвастлив»).
В то же время, в отличие от русской афористики, положительные свойства русского национального характера отмечаются уже почти в двух десятках пословиц. Русский человек смекалист и умен («Бей русского, часы сделает»; «Русский что увидит, то и сделает»; «Русский догадлив/сметлив/себе на уме»); «Русак не дурак: поесть захочет - скажет, присесть захочет - сядет»), у него отменный аппетит и он практически всеяден («В русском брюхе и долото сгниет»; «Русский аппетит никогда/ничему не претит»), он отличается храбростью и бойцовскими качествами («Враг боек, да наш народ стоек»; «Русский до конца стоек»; «Русский молодец - сте басурманам конец»; «Коли у русского солдата поясница поразомнется да ноги поразмотаются, так только держись подметки»; «Смерть русскому солдату свой брат»; «Русский ни с мечом, ни с калачом не шутит»; «Русский в поле не робеет»), он сам добр и помнит чужое добро («Русский человек - добрый человек»; «Русский человек добро помнит»), обязателен («Наш народ зря не любит говорить, а если сказал, то связал»; «Русский в словах горд, в делах тверд»), непобедим («Наш народ сплочен, как один, он непобедим») и гостеприимен («Русский человек хлеб-соль водит»).
Особенностью русского паремического фонда является массовая (более 80 единиц) представленность в нем лексемы «мир» в значении «сельская община, а также члены этой общины»; «общество крестьян»; «сходка». В современной лексикографии она фиксируется с пометой «истор.» [10, т. 2, с. 223224; 14, т. 2, с. 275], а в современной речи воспроизводится, главным образом, во фразеологических оборотах («всем миром») и в пословицах.
Как уже отмечалось, паремический фонд русского языка создавался в те времена, когда «определительным сословием» для русского этноса было
крестьянство, и, видимо, поэтому слово «мир» как крестьянская община синонимизируется здесь в значительной мере со словом «народ».
«Мир» заменяет «народ» в значении «люди»: «На миру и смерть красна»; «На миру работа спора». Однако в большинстве пословиц подчеркиваются значимость, сила и суверенность решений крестьянской общины - народа: «Кто больше мира будет? С миром не поспоришь»; «Мир - велик человек, всякого прокормит»; «Мир дунет - ветер будет, мир плюнет -море будет, мир охнет - лес сохнет»; «Мир заревет, так лесы стонут»; «Мир зинет - камень треснет»; «Мира не перетянешь»; «Мирская шея толста (т. е. много снесет, сможет)»; «С миром и беда не убыток. Мир - золотая гора»; «Что мир порядил, то бог рассудил»; «Что миром положено, тому быть так»; «Мир никем не судится, одним богом».
Немало волнует русского крестьянина присутствие воров в общине: «Вор ворует, а мир горюет»; «Вор попал, а мир пропал. Вор попался, а мир поплатился»; «Один вор всему миру разоренье».
Действительно, «Русский народ - царелюбивый»
- в паремическом корпусе четко отражаются потребность русского народа в сильной и стабильной власти, признание необходимости такой власти, которая воплощается в образе царя: «Нельзя быть земле русской без государя»; «Народ - тело, царь - голова»; «Где хан (царь), тут и Орда (и народ)»; «И мир не без начальника (не без головы)»; «Мир без старосты что сноп без перезясла»; «Мир всех старше, а и миру (и в миру) урядчик есть»; «Русским богом да русским царем святорусская земля стоит»; «Народ без грозы, что конь без узды»; «Русский народ не боится креста, а боится песта».
«Собственно народ» как трудовое большинство населения страны в русском паремическом корпусе выделяется достаточно просто - отделением от него властной элиты того времени: царя и его присных -бояр и воевод: «Коли царь бога знает, бог и царя и народ знает»; «Народ согрешит - царь умолит; царь согрешит - народ не умолит»; «Царь и народ - все в землю пойдет».
Однако простота иерархического деления усложняется здесь амбивалентной оценкой самой властной элиты, в составе которой выделяются положительная и отрицательная части - сам царь и исполнители его воли - бояре и воеводы. Можно сказать, что миф о добром царе и злых боярах сложился еще в те стародавние времена: «В городе (в Питере) рубят, по деревням (по городам) щепки летят (т. е. вести, письма расходятся; или: города, деревни, народ приплачиваются за боярские причуды)»; «Мир окладывают, да волости скрадывают»; «На мир беда, а воеводе нажи-ток»; «Наказал бог народ - наслал/послал воевод»; «Помутися народ, накорми воевод! Помути бог народ,
накорми воевод!»; «Царю застят, народ напастят». Особенно раздражают русский народ временщики: «Как мир вздохнет, и времещик издохнет»; «Не царь гнетет народ, а временщик».
Таким образом, исследование представлений о народе в русских пословицах позволяет прийти к следующим заключениям.
В паремическом корпусе языка отложены наиболее древние и устойчивые архетипы этнического сознания, сформированные при становлении нации и восходящие к этике крестьянства.
Особенностью русского паремического фонда является обилие в нем единиц с лексемой «мир» в значении «крестьянская община», где «мир» синони-мизируется словом «народ».
В пословичных изречениях русский народ говорит о самом себе и тем самым воспроизводит сложившиеся в национальном сознании эндостереотипы.
Отрицательные черты характера русского народа отмечаются лишь в нескольких пословицах. В то же самое время, в отличие от русской афористики, положительные свойства русского национального характера отмечаются уже почти в двух десятках паре-мических единиц.
Простота выделения «собственно народа» как трудового большинства населения страны в русском паремическом фонде усложняется амбивалентной оценкой властной элиты, в составе которой выделяются положительная (царь) и отрицательная (бояре-воеводы) части - свидетельство того, что миф о добром царе и злых боярах сложился еще в те времена.
В паремиях о народе уже фигурируют такие стереотипы, как неоднозначность характера, отсутствие у русских людей предусмотрительности, склонность к неоправданному риску, беспечность, необходимость принуждения для успеха дела, любовь к «зеленому змию», разгульность и хвастливость.
Кубанский государственный технологический университет
Воркачев С. Г., доктор филологических наук, профессор кафедры научно-технического перевода
E-mail: [email protected]
Тел.: 8(861) 259-75-23; 8-918-49-44-580
ЛИТЕРАТУРА
1. Апресян Ю. Д. Избранные труды : в 2 т. / Ю. Д. Апресян - М. : Языки русской культуры, 1995.
2. Тарланов З. К. Язык. Этнос. Время : очерки по русскому и общему языкознанию / З. К. Тарланов. - Петрозаводск, 1993.
3. Уфимцева Н. В. Этнос и традиция / Н. В. Уфим-цева // RES LINGUISTICA : сборник статей к 60-летию проф. В. П. Нерознака. - М. : Academia, 2000. - С. 118122.
4. Аникин В. П. Русские пословицы и поговорки / В. П. Аникин. - М. : Художественная литература, 1988.
5. Даль В. Пословицы русского народа : в 3 т. / В. Даль - СПб. : Диамант, 1996.
6. Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок / В. П. Жуков. - М. : Русский язык, 2000.
7. Зимин В. И. Пословицы и поговорки русского народа : большой толковый словарь / В. И. Зимин, А. С. Спирин. - М. : Цитадель, 2005.
8. Михельсон М. И. Русская мысль и речь : Свое и чужое : опыт русской фразеологии : сборник образных слов и иносказаний : в 2 т. / М. И. Михельсон. - М. : Терра, 1997.
9. Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. - М. ; Л. : АН СССР, 1951-1965.
10. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка : в 4 т. / Д. Н. Ушаков. - М. : Астрель, 2000.
11. Ожегов С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. - М. : Госиздат иностранных и национальных словарей, 1953.
12. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов., Н. Ю. Шведова. - М. : Азбуковник, 1998.
13. Словарь языка Пушкина : в 4 т. - М. : Госиздат иностранных и национальных словарей, 1956.
14. Словарь русского языка : в 4 т. - М. : Русский язык, 1981.
Kuban State Technological University
Vorkachev S.G., Doctor of Philology, Professor Department of Scientific and Technical Translation
E-mail: [email protected]
Ш: 8(861) 259-75-23; 8-918-49-44-580
