CC BY
85
правлены на защиту и расширение либерального порядка в мире: свержение диктаторов, предотвращение переворотов, попытки восстановить демократию). Здесь мы наблюдаем подмену понятий и откровенную ложь, часто называемую манипуляцией для смягчения.
Подобные языковые конструкции сооружаются при помощи ограниченного набора языковых средств, как было показано выше. Словосочетание крупные операции (sizeable operations) - само по себе эвфемизм, используемый вместо прямого выражения - нападение, атака, агрессия, но и он нуждается в новом определении - это «ответ на угрозы национальным интересам». Национальные интересы возносятся на самый верх ценностной лестницы, ради них свергаются диктаторы (дисфемизм, используемый вместо словосочетания «национальный правитель»), предотвращаются перевороты (в реальности происходит наоборот - осуществляются перевороты, но называются - предотвращением переворотов). Что касается попыток восстановить демократию, то дешифровка этого эвфемизма даёт нам то, что мы наблюдаем в Ираке, Ливии, Украине - социальный хаос. Видимо поэтому, автор дополнительно снижет степень выраженности качества эвфемизма с помощью слова «попытки» (попытки восстановить демократию), а не само восстановление. Иногда в таком же значением используется словосочетание молодая демократия.
Итак, проведённый анализ показывает, что с помощью типичного набора лингвистических средств и коммуника-
тивных стратегий говорящий способен моделировать значение, то есть наполнять языковые единицы новым содержанием. Выстраиваются многосмысловые конструкции, позволяющие маскировать неудобные практики, представлять их в ином свете. Интенция полностью раскрывается в ходе семантического и метасемиотического анализа используемых коммуникативных стратегий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Потапова Н.М. Эвфемизмы и деловой дискурс / Н. М. Потапова. М: МАКС Пресс, 2009. - 11,19, 102 с.
2. http://www.newrepublic.com/authors/robert-kagan
3. Чудинов А. П. Метафорическое моделирование в политическом нарративе «Российские выборы на рубеже веков» / А. П. Чудинов // Respektus philolodicus. - 2002. - № 2. (http://filologija.vukhf.lt/2-7/chudinov.htm)
4. Hornby A.S., Ashby M., Wehmeier S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English/ A.S. Hornby: Oxford University Press, printbook : English : 7th ed. - 2005.
5. Бадеева Е. Я. Метонимия имени в общественно-политической лексике английского языка: когнитивный и прагматический аспекты: автореф. дис. ... канд. фил. наук / Е. Я. Бадеева .- Дальневосточный государственный университет, - Владивосток, 2004.- 4 с. (http://cheloveknauka.com/ metonimiya-imeni-v-obschestvenno-politicheskoy-leksike-angliyskogo-yazyka-kognitivnyy-i-pragmaticheskiy-aspekty)
ЛИНГВИСТИЧЕСКИМ СТАТУС ТЕКСТЕМЫ
Путилина Евгения Александровна
Канд.фил.наук, доцент кафедры английского языка для профессиональной деятельности, Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск.
АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается проблема различных интерпретаций термина «текстема» и разных подходов к ее изучению. Проводится сравнительный обзор некоторых концепций, в рамках которых текстема является базовой единицей: лингвистика текста, лингвострановедческий подход, когнитивно-дискурсивный подход, лингвокогитологическая концепция.
ABSTRACT
The paper deals with the problem of differing interpretations of the term «texteme» and contrasting approaches to its analysis. The article gives a comparative review of some theories which make a texteme the basic unit of their studies: text linguistics, linguistic and cultural studies, cognitive - discoursal approach and linguistic cogitology.
Ключевые слова: текстема, когнитивно-дискурсивный, лингвокогитология, интегральная парадигма.
Keywords:texteme, cognitive - discoursal, linguistic cogitology, integrated paradigm.
В лингвистике понятие текстемы трактуется неоднозначно, начиная с представления ее как фрагмента текста, более объемного, чем предложение, и заканчивая утверждением, что «текстема может претендовать на роль элементарной единицы языковой эволюции» [7, с. 65].
В лингвистике текста текстема стоит в одном ряду с такими группами предложений, как сложное синтаксическое целое, сверхфразовое единство, фразовый ансамбль и некоторыми другими текстовыми единицами, различия между которыми носят, по сути, только терминологический характер. Так, В.П. Тимофеев определяет текстему как конструктивную единицу языка, которую создают предложения, употребляясь в одном ряду друг с другом на основе необходимости выражения актуального адекватного содержания,
взаимодействия формального состава, объединенных единой интонацией сообщения, описания или рассуждения [4, с. 151].
Принципы вычленения сложного синтаксического целого и подобных ему конструктов были подробно изложены в работах А. Х. Востокова, Ф. И. Буслаева, А. М. Пешковского, Л. А. Булаховского, И. А. Фигуровского, Н. С. Поспелова, К. Бооста, Х. Вайнриха, которые внесли большой вклад в становление и развитие лингвистики текста. Ряд исследователей современности продолжает работать в русле традиции, изучая текстему с точки зрения более полного раскрытия смысла предложения в речи, его прагматического аспекта и актуального членения. Поставленные задачи предполагают рассмотрение текстемы в нескольких ракурсах: композици-
онном, семантическом, синтаксическом, интонационном. В композиционном аспекте текстема обладает трехчленной структурой - зачин, развитие мысли и концовка. С семантической стороны в текстеме заключена условно самостоятельная микротема. О синтаксической разнородности состава текстемы свидетельствуют специфические связи между составляющими ее предложениями, которые реализованы наречиями, местоимениями, детерминантами, модальными и вводными словами, видо-временной соотнесенностью. С интонационной стороны текстема характеризуется ритми-ко-интонационным единством [8, с. 50].
Вышеизложенные положения, однако, не позволяют четко разграничить текстему от других единиц, таких как абзац или сложное синтаксическое целое. Кроме того, как и в целом с текстом, ситуация усложняется попытками отнести текстему к единицам языковой системы, что вносит в проблему еще большую неопределенность. По справедливому замечанию Н. Ф. Алефиренко, одной из главных причин, вызвавших поиск единицы, которая бы находилась между языком и текстом является то, что, «с одной стороны, неразумно отрицать наличия связи языка и текста, а с другой - также очевидно отсутствие между ними прямой корреляции» [1, с. 4].
Несмотря на то, что текстема органично вписывается в ряд общепринятых лингвистических терминов, образованных по аналогии с фонемой, морфемой, лексемой [8, с. 49], логичнее было бы, на наш взгляд, вводить новый термин для обозначения понятия, еще не встречавшегося ранее (что на данном этапе развития лингвистической науки является редкостью) или для более глубокого и, возможно, отличного взгляда на имеющуюся проблему.
В этом смысле несколько с другой позиции текстема рассматривается в лингвострановедческом подходе [3]. Отправной точкой исследования послужил тезис о том, что коммуникативным потенциалом обладают не отдельные слова и выражения, а фрагменты текста, передающие лингвокультурное содержание. Актуальные, значимые для диалектоносителей представления об окружающей действительности отражаются неизбежно в языке в виде концептуальных понятий, реализующихся, в первую очередь, на лексико-фразеологическом уровне диалекта, единицы которого формируют лингвострановедчески значимые тек-стемы.
Данная концепция ставит своей задачей отследить социально-культурные изменения, происходящие в обществе, национальный образ мышления, эмоционально-оценочные факторы, которые находят свое преломление во взаимосвязанных, взаимопересекающихся, дополняющих друг друга текстемах.
Тем не менее, тенденции последних лет свидетельствуют о переходе к новой, интегральной парадигме научного знания, «функциональной по общей направленности и конструктивной по духу» [7, с. 61], которая предполагает пристальное внимание к когнитивным структурам и принципам организации языковых знаний [2, с. 13]. В интегральной парадигме, диктующей выход за пределы формализованной концепции, ретроспективное изучение языка представляет интерес не как цель, а, скорее, как инструмент исследования. По мнению А.И. Фефилова, «язык как традиционный объект лингвистического анализа - это методологический барьер, который следует преодолеть как можно скорее» [6, с. 221].
Данная установка наглядно реализуется в когнитивно-дискурсивном направлении, которое опирается на общую интегральную модель К. Уилбера и модель когнитивно-дискурсивной лингвистики Е.С. Кубряковой. Когнитивно-дискурсивный подход к языку, как считает Е. С. Кубрякова, предполагает комплексное междисциплинарное исследование с учетом взаимодействия различных областей лингвистического знания [7, с. 61]. В этой лингвистической концепции предпринимается попытка синтезировать внутреннее и внешнее, индивидуальное и коллективное таким образом, чтобы определить интегральную единицу, которая бы связывала в одно единство целый ряд взаимозависимых характеристик. В качестве такой интегральной многосторонней единицы предлагается текстема.
Текстема в данном подходе описывается как «когнио-лингвосоциокультурема» - четырехсторонняя многомерная единица языка, которая, как и предполагает название, состоит из четырех взаимосвязанных элементов: когнемы, лингвемы, социалемы и культуремы. Каждый элемент представлен единицами как базовой, так и структурной составляющей.
Так, у когнемы как элементарной единицы знания к когнитивной базе относятся концепты, которые образуют декларативное знание. Когнитивная структура, в свою очередь, образует процедурное знание, включающее в себя генерализацию, детализацию, пресуппозицию, ассоциацию, а также пространственно-временные и причинно-следственные связи. Когнемы процедурного и декларативного типов могут образовывать сложные когнемы, например, предметные онтологии и пропозиции [7, с. 63].
Лингвема в когнитивно-дискурсивном направлении образована единицами трех уровней: глубинном, промежуточном и поверхностном. На глубинном (смысловом) уровне денотаты декларативного знания преобразуются в темы, события и ситуации с помощью операций обобщения и различных типов отношений. Денотаты репрезентируются в виде словаря и тезауруса автора. Промежуточный уровень (языковые грамматические категории) играет важную роль в трансформации денотатов в соответствующие языковые средства на поверхностном уровне в целостный образ.
Культурема и социалема позволяют дополнить исследования текста с точки зрения культурного и социального аспектов, а именно, культурных ценностей и культурно обусловленного типа мышления, социальных концептов и социальных структур научного знания.
В конечном итоге текст в когнитивно-дискурсивном направлении предстает как предметно-знаковая модель коммуникативных деятельностей участников коммуникации, которая реализуется посредством когнем, лингвем, социа-лем и культурем [7, с. 64].
Ближе всех к пониманию текстемы в ее изначальном смысле как модели текста, или абстрактного инварианта стоит, как нам кажется, лингвокогитологическая концепция А. И. Фефилова [6]. Вопреки распространенной точке зрения, текстема в лингвокогитологии - не явление языка. Более того, здесь нет и языка в общепринятом понимании. В отличие от традиционной дихотомии язык-речь, лингво-когитологические термины языкосознание и речемышление акцентируют внимание на интегративности вербально-кон-цептуальных и когнитивных процессов. Языкосознание представляет собой результат экстериоризации исторически сформировавшейся части концептуального сознания, закре-
пленный в комплексной синтагмемно-формантемной структуре. Речемышление - это процесс приближения языкового знакового значения и обозначаемого мыслительного понятия, творческий акт создания нового семантико-концепту-ального единства.
Не вдаваясь в подробности метаязыка лингвокогитоло-гии, отметим, что она исходит из положения о том, что все единицы языкосознания и речемышления имеют одну и ту же исходную семантико-концептуальную организацию, а именно когитивную структуру, но различаются между собой только формой исполнения, а именно, различной степенью эксплицитности когитивной структуры на этапе фор-мантизации [6, с. 224].
Текстема понимается как концептуально-когитивная структура текста в коммуникативном дискурсе [5, с. 13]. В основе текстемы лежат концептоблоки из логико-семантических признаков субстанциальности, акциональности, темпоральности, акциональности, квалитативности и кван-титативности. Тот или иной блок становится доминирующим в зависимости от репрезентируемого концепта и от тематического контенсионально-когитивного наполнения текстемы. Иными словами, процесс текстуализации носит двойственный характер: с одной стороны, он обращен к язы-косознанию, т.к. он проходит как логосемная объективация, с другой стороны, формирование текстем интегрировано и в сферу речемышления, поскольку именно здесь осуществляется логико-мыслительная репрезентация доминантного концепта.
Так, например, в энциклопедической текстеме «синица большая» [5, с. 22] приоритетным оказывается квалитативно-субстанциальный блок (описание внешнего вида), который дополняется квантитативно-субстанциальным блоком (количественные характеристики), локально-субстанциальным (места распространения), темпорально-акциональным (особенности поведения в разные времени года), акциональ-ным блоком (высиживание птенцов, собирание пищи, линька, защита от врагов и др.).
Релевантные тематические блоки, описывающие родовые и видовые признаки субстанционального понятия (синицы) последовательно разворачиваются в перспективе описания, переплетаются с другими концептоблоками, конкретизируя и дополняя друг друга в сложной межпонятийной сетке текстемы, образуя полное энциклопедическое описание данного объекта.
Стоит отметить присущую энциклопедической текстеме универсальность: концептуально-когитивная структура инвариантна в разных языках, различия касаются в основном формальной стороны и ментально-этнических приоритетов - текстемы могут быть более или менее аналитическими или синтетическими, рациональными или образными, констатирующими или пояснительными, построенными на
отдельных фактах без сравнения или основанными на сходстве и подобии фактов, объемными или компактными, выраженными строго по схеме или с отклонениями от нее [5, с. 20].
Лингвокогитологическое направление представляется перспективным и наиболее разработанным в метаязыковом плане. Основные единицы и понятия лингвокогитологии
- синтагмема, лингвема, локутема, текстема и ряд других
- имеют свою логику и ёмкость звучания, а главное - они призваны символизировать интегративность процессов, происходящих при взаимодействии языкового сознания и речевого мышления. Одной из задач лингвокогитологии на будущее - «перевод на когитологические рельсы» [6, с. 224] традиционных грамматических категорий в перспективе их взаимообусловленности и детерминации другими логико-семантическими категориями.
Итак, приведенный обзор демонстрирует не только разнообразие концепций в изучении текстемы, но и тот факт, что терминологическая неопределенность в современной лингвистике становится все более серьезным препятствием на пути к пониманию истинного смысла.
Список литературы
1. Алефиренко Н. Ф. Текст-дискурс-язык // Русская филология. Украинский Вестник. - Харьков, 2007. - №2-3 (33). - С. 3-7.
2. Рудакова А. В. Когнитология и когнитивная лингвистика. - Воронеж: «Истоки», 2004. - 80 с.
3. Супрун В. И., Кудряшова Р.И., Брысина Е. В. Донская казачья лингвокультура в произведениях Б. П. Екимо-ва: к юбилею писателя // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - 2003. - №6 (81).
- С. 79-85.
4. Тимофеев В. П. Язык как явление. Языковые единицы // Лингвистика. [Электронный ресурс]. - URL: http: // www.lib.csu.ru/vch/2/1996_01/017.pdf
5. Фефилов А. И. Текстема (энциклопедическая) // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный жернал. - 2011. - Т.1. - №23. - С. 13-23.
6. Фефилов А. И. Методологическая база лингвокоги-тологии // Симбирский научный вестник. - 2011. - №2. - С. 218-225.
7. Хомутова Т. Н. Научный текст: единицы интегральной модели / Т. Н. Хомутова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Лингвистика. -2010. - №1 (177). - С.60-66.
8. Selmistraitis L. Текстема как единица текстового уровня (Tekstema kaip teksto vienetas) // Zmogus ir zodis: Vilniaus pedagoginis universitetas. - 2003. - Vol. 3. - №3. - P. 48-53.
