Лидер: победы и поражения. Экономика и управление Германии в период второй мировой войны Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ЭФФЕКТИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Лидер: победы и поражения. Экономика и управление Германии в период Второй мировой войны

Б.И. Нигматулин_ B.I. Nigmatulin

Leader: victories and defeats. The German economy and administration during World War II

Кейс ВШОУЗ

Представлена ситуационная задача по примерам эффективного и неэффективного управления. Необходимо прочесть и ответить на вопросы в конце текста.

Ответив на вопросы и прислав их на электронную почту [email protected], вы получите 2 кредита в системе НМО.

Расширенная версия описания ситуационной задачи представлена на сайте: http://www.vshouz.ru.

Стратегические и тактические решения, необходимые для начала и продолжения войны или заключения мира, должны делаться на основании данных о состоянии вооруженных сил, экономики собственной страны и соответствующих данных противоборствующей стороны. При этом планирование военных операций и военной экономики должно быть согласованным, ибо экономические ресурсы страны всегда ограничены. Для получения максимального военно-стратегического эффекта нельзя полагаться только на интуицию (чем часто грешил Гитлер), необходимо рассчитывать силы и средства на основании достоверных данных по возможностям экономики как собственной страны, включая ее военную составляющую, так и противоборствующей стороны, не только на краткосрочный, но и на долгосрочный период.

В апреле 1936 г. Гитлер утвердил Меморандум о задачах 4-летнего плана, в котором потребовал: «... через 4 года экономика Германии должна быть готова к войне».

За подготовку Германии к войне отвечало Управление по 4-летнему плану, которое в 1936-

1945 гг. возглавлял Герман Геринг - второй человек в руководстве Германии после Гитлера. Управление по 4-летнему плану также руководило промышленной экспансией в оккупированных странах Европы, захватом предприятий и переориентацией их на нужды германской военной промышленности.

В Управлении по 4-летнему плану были определены лишь номинальные руководящие должности, а основную работу по координации производств и поставок осуществляли профильные имперские министерства. Для координации и централизации работ в определенных областях генеральный уполномоченный по 4-летнему плану имел право назначать генеральных и имперских уполномоченных с очень широкими полномочиями. Такими уполномоченными в том числе были:

Вальтер Функ - генеральный уполномоченный по экономике (1938 г. - декабрь 1939 г.), министр экономики Германии (4 февраля 1938 г. - 1 мая 1945 г.).

Фриц Тодт - генеральный уполномоченный по вопросам вооружений (17 марта 1940 г. -

8 февраля 1942 г.), министр вооружений и боеприпасов.

Альберт Шпеер - генеральный уполномоченный по контролю и строительству, генеральный уполномоченный по вопросам вооружений (1 марта 1942 г. - май 1945 г.), министр вооружения и военной промышленности (8 февраля 1942 г. - май 1945 г.).

Карл Краух - генеральный уполномоченный по специальной химической промышленности (22 августа 1938 г. - май 1945 г.).

Франц Нойхаузен - генеральный уполномоченный по экономике Сербии и металлургии на юге (1943-1944 гг.).

Фриц Заукель - генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы (21 марта 1942 г. - май 1945 г.).

Йозеф Пауль Геббельс - имперский уполномоченный по тотальной мобилизации (25 июля 1944 г. - апрель 1945 г.).

Реализация первого 4-летнего плана 19361940 гг. позволила немецкой экономике перейти на военные рельсы. К началу Второй мировой войны, в сентябре 1939 г., Германия имела расширенные, модернизированные производственные мощности и располагала значительными запасами важнейшего стратегического сырья. В ведущих отраслях промышленности началось использование новых видов сырья. Многие предприятия стратегических отраслей промышленности были перемещены из опасных с военной точки зрения пограничных районов в центральные, северные и южные. По объему промышленного производства Германия заняла 1-е место в Европе. Таким образом, были созданы определенные предпосылки по военному и экономическому превосходству Германии над соседними странами. Однако военная экономика и вооруженные силы Германии были достаточно хорошо подготовлены только для кратковременной войны -блицкригу.

Шпеер так характеризует экономику блицкрига: «Суть экономики блицкрига сводилась к тому, чтобы заблаговременно оснастить вермахт материальными ресурсами за счет форсированного выпуска, а проблему снабжения воен-

ного производства сырьем и топливом решать и за счет захватов» [1].

Несмотря на противоположное заявление в политических речах руководителей Германии, в стране не были приняты меры на случай длительной затяжной войны. Вместе с крахом расчетов на молниеносную войну исчезло преимущество Германии. Отсюда следует, что военная экономика Германии не была готова ко Второй мировой войне.

Высшее руководство экономикой и финансами Германии во время Второй мировой войны

Адольф Гитлер (1889-1945). Во время Второй мировой войны - фюрер и рейхсканцлер Германии, верховный главнокомандующий вооруженными силами Германии.

Образование - неполное среднее. Окончил школу в Линце (1905 г.).

Основоположник национал-социализма в Германии, основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха.

1921-1945 гг. - организатор и председатель Национал-социалистической немецкой рабочей партии (русс. сокращение - НСДАП).

1933-1935 гг. - рейсштатгальтер Пруссии.

1933-1945 гг. - рейхсканцлер Германии.

1934-1945 гг. - фюрер Германии.

Покончил жизнь самоубийством 30 апреля

1945 г. в окруженном Красной Армией Берлине.

1914 г. - участник Первой мировой войны, ушел добровольцем на фронт. После поражения Германии в войне начал политическую деятельность в организованной им НСДАП.

Вскоре после прихода к власти Гитлер объявил о выходе Германии из военных статей Версальского договора, ограничивающего военные усилия Германии. 100-тысячный рейхсвер был превращен в миллионный вермахт, созданы танковые войска и восстановлена военная авиация. Был отменен статус демилитаризованной Рейнской зоны.

В марте 1938 г. была аннексирована Австрия, осенью 1938 г., в соответствии с Мюнхенским

соглашением, - часть Чехословакии: Судетская область. В марте 1939 г. была оккупирована оставшаяся часть Чехии, превращенная в государство-сателлит - протекторат Богемии и Моравии.

23 августа 1939 г. Гитлер заключает Договор о ненападении с Советским Союзом, секретное приложение к которому содержало план раздела сфер влияния в Европе.

1 сентября 1939 г. Германия под руководством Гитлера начала Вторую мировую войну. Сентябрь - разгром Польши. Апрель-июнь 1940 г. - оккупация Норвегии, Дании, Голландии, Люксембурга, Бельгии и части Франции.

Весна 1941 г. - захват Греции и Югославии.

22 июня 1941 г. - нападение на Советский Союз. Поражения Красной Армии на первом этапе войны, оккупация немецкими и союзными им войсками республик Прибалтики, Белоруссии, Украины, Молдавии, южных и западных регионов европейской части РСФСР. После поражения в Сталинградской битве (январь-февраль 1943 г.), на втором этапе войны, - отступление с оккупированных территорий Советского Союза. На третьем этапе - отступление из стран Восточной и Центральной Европы, капитуляция Германии 9 мая 1945 г.

Герман Геринг (1893-1946). В годы войны -генеральный уполномоченный по 4-летнему плану (1936-1945 гг.), преемник фюрера (19411945 гг.), рейхсминистр авиации Германии.

Образование - среднее. Учился в кадетских училищах в Карлсруэ и Берлине - Лихтерфельде (Прусская военная академия).

1922 г. - член НСДАП.

1932-1945 гг. - президент рейхстага.

1933-1945 гг. - министр-президент Пруссии.

1933-1945 гг. - рейхсминистр авиации Германии.

1935-1945 гг. - и.о. рейсштатгальтера Пруссии.

1936-1945 гг. - генеральный уполномоченный по 4-летнему плану.

1937-1938 гг. - и.о. рейхсминистра экономики Германии.

29 июня 1941 г. официально назначен наследником Гитлера на случай его смерти или в том случае, если он по какой-либо причине

окажется не в состоянии выполнять свои обязанности даже на короткий срок.

23 апреля 1945 г. арестован отрядом СС по обвинению в государственной измене, лишен всех званий и наград, исключен из НСДАП.

Покончил жизнь самоубийством 15 октября 1946 г. Участник Первой мировой войны. С осени 1915 г. - летчик-истребитель, за время боев сбил 22 самолета противника и был награжден железным крестом 1-го и 2-го классов.

Политический, государственный и военный деятель нацистской Германии, рейхсминистр Имперского министерства авиации. 30 июля 1941 г. Геринг подписал представленный начальником Главного управления имперской безопасности Рейнхардом Гейдрихом (умер от смертельного ранения в Праге 4 июня 1942 г.) документ об окончательном решении еврейского вопроса, по которому предполагалось уничтожить почти 20 млн человек. В конце 1942 г. Геринг клятвенно заверил Гитлера, что обеспечит бесперебойное снабжение окруженной под Сталинградом 6-й армии фельдмаршала Паулюса всем необходимым, что было заведомо невозможно (2 февраля 1943 г. Паулюс капитулировал).

Мартин Борман (1900-1945). В годы войны - начальник партийной канцелярии НСДАП (1941-1945 гг.), личный секретарь фюрера (1942-1945 гг.), рейхсминистр по делам партии.

Образование - среднее. Учился в сельскохозяйственном колледже.

1927 г. - член НСДАП.

1933 - 1941 гг. - начальник штаба заместителя фюрера.

1933 - 1945 гг. - рейхсляйтер.

1937 г. - вступил в СС.

1941 г. - начальник партийной канцелярии НСДАП.

С 1935 г., исполняя обязанности личного секретаря фюрера, входил в ближний круг Гитлера и всюду его сопровождал, организуя начальнику брифинги и предоставляя ему сводки событий.

После того как 10 мая 1941 г. Рудольф Гесс (немецкий государственный и политический деятель, член НСДАП, заместитель Гитлера по

партии) самовольно вылетел в Британию для мирных переговоров, Борман занял пост начальника партийной канцелярии НСДАП, приняв на себя обязанности бывшего заместителя фюрера. Борман утверждал назначение гражданских руководителей и принятие нового законодательства, к концу 1943 г. де-факто сконцентрировав власть внутри страны в собственных руках.

12 апреля 1943 г. он был официально назначен на должность личного секретаря фюрера.

К концу войны приобрел значительное влияние как личный секретарь, контролируя потоки информации и доступ к Гитлеру.

16 января 1945 г. вслед за Гитлером переехал в фюрербункер. 2 мая в составе группы покинул рейхсканцелярию. Предположительно, совершил самоубийство на мосту близ станции Лертер. За военные преступления и преступления против человечности на Нюрнбергском трибунале был заочно приговорен к смертной казни через повешение. В 1972 г. при раскопках были обнаружены останки Бормана.

Альберт Шпеер (1905-1981). В годы войны - рейхсминистр вооружений и военной промышленности (1942-1945 гг.), генеральный уполномоченный по вооружению в рамках 4-летнего плана (1942-1945 гг.).

Образование - высшее, архитектор. Окончил Высшее техническое училище в Шарлоттенбурге (1927 г.).

1931 г. - член НСДАП.

1937-1940 гг. - генеральный инспектор по строительству и реконструкции столицы рейха -Берлина.

1942-1945 гг. - генеральный уполномоченный по вооружению в рамках 4-летнего плана.

1942-1945 гг. - рейхсминистр вооружений и военной промышленности.

1946-1966 гг. - отбывал 20-летнее тюремное заключение по решению Международного военного трибунала в Нюрнберге.

Умер 1 сентября 1981 г.

В 1937 г. Альберт Шпеер был назначен генеральным инспектором имперской столицы по строительству, в задачу которого входила перестройка Берлина. В 1938-1939 гг. разра-

ботал генеральный план реконструкции столицы Германии. 8 февраля 1942 г., после гибели Тодта, был назначен Гитлером рейхсминистром вооружений и боеприпасов, генеральным инспектором дорог, а также генеральным инспектором водных и энергоресурсов. 2 сентября 1943 г. различные ведомства Шпеера были объединены в Имперское министерство вооружения и военной промышленности. В 1945 г., в последние месяцы Второй мировой войны, Шпеер сопротивлялся тактике «выжженной земли» Гитлера. Он саботировал приказы об уничтожении промышленных предприятий и инфраструктуры рейха и даже якобы, как он сам позднее утверждал, хотел отравить Гитлера. Во время Нюрнбергского процесса был одним из немногих обвиняемых, который признал свою вину. Международный военный трибунал в Нюрнберге приговорил Шпеера к 20 годам тюремного заключения. Отсидел весь срок заключения.

Экономический потенциал Германии перед Великой Отечественной войной

Перед Великой Отечественной войной территория и население Германии постоянно увеличивались. В границах Германии 1937 г. проживало 66 млн человек (на конец 1937 г.). В мае 1940 г. в Германской империи проживало уже 90 млн человек, а с учетом протектората Чехии, Моравии и областей, находившихся под управлением Германии, - 117 млн.

Германия в 1933-1940 гг. постоянно наращивала экономический и военный потенциал, и к 1939 г. создала мощный военно-промышленный комплекс и вооруженные силы. В 1939 г. Германия достигла превосходства над другими странами в производстве оружия и боевой техники. Однако в способности наращивать военное производство в ходе затяжной войны за счет собственных сырьевых и людских ресурсов она не могла конкурировать ни с США, ни с СССР. Именно поэтому военная доктрина Германии была ориентирована на то, чтобы вооруженные силы Германии, используя

свое превосходство в вооружении, одерживали молниеносные победы, что позволяло стране наращивать свой военно-экономический потенциал за счет побежденных стран. Так, например, на Германию во Франции с середины 1941 г. по конец августа 1944 г. (время освобождения Франции от немецкой оккупации) работали 80% заводов, изготавливающих самолеты, 40% черной металлургии, 70% металлообработки.

Германии для продвижения на восток, для войны с Советским Союзом требовались ресурсы стран, завоеванных к 1941 г. В конце мая 1940 г., еще до подписания Гитлером плана нападения на Советский Союз (плана «Барбаросса»), отдел хозяйственной политики МИД Германии разработал предложения по созданию германского колониального рейха. На их основе была выдвинута идея великого хозяйственного пространства для Германии, которое включало бы Чехословакию, Польшу, Голландию, Бельгию, Люксембург, Данию и Норвегию. В дальнейшем предполагалось приобщить к нему все скандинавские и балканские страны, а также Прибалтику. Предусматривалось расширение Германской колониальной империи за счет бывших немецких колоний в Африке, Бельгийского Конго, Французской Экваториальной Африки, британской Нигерии.

На рис. 1 представлены оккупированные Германией страны, союзники, а также нейтральные страны.

Возможности военной экономики Германии увеличились более чем в 2 раза в результате оккупации многих стран Европы и присоединения к фашистскому блоку ряда европейских государств (см. таблицу).

Страны, оккупированные Германией в 19391944 гг.: Польша, Чехословакия, Люксембург, Дания, Бельгия, Албания, Югославия, Литва, Латвия, Эстония, Украина, Белоруссия.

Европейские страны, которые были союзниками фашистской Германии во Второй мировой войне: Италия, Франция, Нидерланды, Болгария, Румыния, Венгрия, Словакия, Хорватия, Сербия, Греция, Финляндия, Норвегия [2].

Из таблицы видно, что Германия к середине 1941 г. увеличила свой потенциал по производству каменного угля, электроэнергии, чугуна, стали, алюминия и автомобилей примерно в 2 раза; по добыче медной руды - в 3,2 раза. В десятки раз возросли ресурсы Германии по добыче нефти и бокситов.

По данным таблицы можно оценить долю производства топливно-энергетических и продовольственных ресурсов, руд черных и цветных металлов и самих металлов, а также автомобилей как у европейских союзников Германии, так и в оккупированных ею европейских странах в общем объеме их производства вместе с Германией в 1941 г. Оказалось, что эти доли равны соответственно 18,5 и 48%, или вклад оккупированных Германией стран в 2,6 раза больше, чем союзных с нею стран.

ФАШИСТСКИЙ БЛОК В ЕВРОПЕ к июню 1941г.

Рис. 1. Фашистский блок в Европе к июню 1941 г.

Источник: Кудрявцев М.К. Атлас офицера. М.: Военно-топографическое управление Генерального штаба, 1984.110 с.

Основные показатели экономического потенциала Германии к середине 1941 г. (годовое производство)

Площадь, тыс. км2

554

* о.

О О щ

801

= £ |

¡£ О) О

1922

3277

Увеличение ресурсов Германии за счет союзников и оккупированных

5,9 раза

Население, млн человек

76

78

129

283

3,7 раза

Электроэнергия, млрд кВтхч

52

15

(43)

110

2,1 раза

Каменный уголь, млн т

185

(161)

348

1,9 раза

Железная руда, млн т чистого железа

3,4

0,5

22,4

26,3

7,7 раза

Медная руда, тыс. т чистой меди

31

67

99

3,2 раза

Бокситы

93

848

1176

2117

22,8 раза

Нефть, млн т

0,5

8,7

0,8

10

20,0 раза

Чугун, млн т

16,3

1,4

(20,2)

37,9

2,3 раза

Сталь, млн т

20

3,2

(20,4)

43,6

2,2 раза

Алюминий, тыс. т

131

23

64

218

1,7 раза

Автомобили, тыс. шт.

333

75

268

676

2,0 раза

Зерновые, млн т

13,6

14,8

26,4

54,8

4,0 раза

Крупный рогатый скот, млн голов

22,9

15,3

45,4

83,6

3,7 раза

Источник: Анатомия войны. Новые документы о роли германского монополистического капитала в подготовке и ведении Второй мировой войны/ Пер. с нем.; под ред. М.Ю. Рагинского, Г.Н. Александрова // Eichholtz D., Schumann W. Anatomie des Krieges: neue Dokumente uber die Rolle des deutschen Monopolkapitals bei der Vorbereitung und Durchfuhrung des zweiten Weltkrieges. М. : Прогресс, 1971. 537 с.

2

1

Управление военной экономикой Германии во время Второй мировой войны1 (сентябрь 1939 - май 1941 гг.)

Первоначально предусматривалось, что единое руководство военной экономикой Германии должен осуществлять Функ - генеральный уполномоченный по экономике, имперский министр экономики. Но уже в декабре 1939 г. по инициативе самого Функа Гитлер решил передать руководство военной экономикой Герингу и образо-

вать Генеральный экономический совет [1, 3, 4]. Последующие годы показали, что долгое время централизованное руководство военной экономикой Германии было иллюзией. В дальнейшем некоторые функции централизованного руководства выполняли назначенные без определенного плана генеральные уполномоченные по отдельным вопросам. Естественно, эффективность такого руководства была не сопоставима с централизованным руководством экономики Советского Союза во время Великой Отечественной войны со стороны ГКО во главе со Сталиным.

1 По материалам Керль Г. Военная экономика и военная промышленность // Как ковался германский меч. Промышленный потенциал Третьего рейха / Пер. с нем. Г.В. Смирнова, В.М. Шаститко. М. : Яуза, Эксмо, 2006. 608 с. (Война и они). Die Deutsche Industrie im Kriege 1939-1945; Шпеер А. Воспоминания. Смоленск : Русич; М. : Прогресс, 1997; Промышленность Германии в период войны 1939-1945 гг. = Die Deutsche Industrie im Kriege 1939-1945/ Под ред. Г.С. Согомоняна. М.: Иностранная литература, 1956.

Отсутствие эффективного централизованного руководства военной экономикой Германии не соответствовало принципам ведения тотальной войны, которую начал Гитлер 1 сентября 1939 г. Генеральный уполномоченный по экономике должен был осуществлять строгий режим военной экономики с самым жестким ограничением потребления и доходов населения. Это означало, что работающий в тылу должен был находиться не в лучших условиях, чем солдат. Однако от этой концепции почти ничего не осталось.

В соответствии с распоряжением «О военной экономике» от 1 сентября 1939 г. вводились только военные надбавки к некоторым налогам, замораживались заработная плата и цены, а в остальном заявлялось «обеспечить дальнейшее ведение регулируемой экономической жизни». Более ясно об этом заявил генеральный уполномоченный по экономике Функ в Вене 14 октября 1939 г.: «Во время войны многое развивается иначе, чем предусмотрено, а в этой войне это происходит особенно в больших масштабах, причем в весьма благоприятном для Германии направлении. Поэтому ранее намеченные планы сейчас должны быть значительно изменены, исходя из того, что экономическая жизнь не нуждается в столь большой перестройке, как это предусматривалось мобилизационными планами» [5].

В первые годы войны руководители Германии неправильно оценили экономические возможности как собственной страны вместе с присоединенными, оккупированными и союзными ей странами, так и Советского Союза и стран антигитлеровской коалиции. Кроме того, были сделаны тотальные ошибки в планировании военной экономики, которые в конечном итоге привели к поражению в войне.

Опьяненные первоначальными военными успехами руководители Германии посчитали, что ненужно форсировать военное производство, надеялись обойтись без значительного напряжения сил. Примечательно, что ведущий немецкий экономический журнал того времени «Der Deutsche Volkswirt» [5] писал о «военной экономике Германии, как о предельно сходной с экономикой мирного времени». Считалось, что

во время войны абсурдно само утверждение о том, что необходимо снижать до крайнего минимума не только номинальный, но и реальный доход населения страны. Этим объясняется, что в 1940 г. промышленное производство Германии снизилось на 4% по отношению к уровню 1939 г., а в следующем, 1941 г., увеличилось всего на 2% к уровню 1940 г.

Руководство Германии (в первую очередь Гитлер и Геринг) не имело ясного представления об общем состоянии и развитии экономики страны. 4-летние планы развития экономики (первый, 1936-1939 гг., и второй, 1940-1943 гг.) были не сбалансированы с ее экономическим потенциалом и ресурсами. Геринг как генеральный уполномоченный по 4-летним планам руководил ими неметодично и ограниченно. Кроме того, в стране отсутствовал центральный плановый орган, который выполнял бы функции хотя бы индикативного планирования в экономике в целом и в отдельных ее отраслях, не говоря уже о директивном планировании. До 1939 г. Геринг вроде бы лично заботился о некоей координации программ, входящих в первый 4-летний план. Однако позднее не было никого, кто мог бы восполнить несостоятельность Геринга, и способен был решать все более сложные и ответственные проблемы в экономике.

Только 2 апреля 1942 г. Шпеер предложил Герингу создать в его аппарате по 4-летнему плану Управление по централизованному планированию (УЦП) - межведомственный орган, определяющий приоритеты, координирующий отдельные программы и контролирующий их выполнение в различных отраслях экономики Германии. При обсуждении этого предложения Геринг начал многословно рассуждать на все темы, но в конце концов согласился создать такой плановый орган. При этом директива Геринга о центральном планировании предусматривала, что он (Геринг) может единолично принять любое решение, если посчитает необходимым. Но, как и предполагал Шпеер, он никогда не вспоминал об этом.

Позднее Шпеер так характеризует Геринга: «если он [Геринг] что-то и делал, то привносил совершенную неразбериху, так как никогда

не утруждал себя вниканием в проблемы и по большей части его решения были чисто импульсивны... К 1942 г. он имел уже устойчивую репутацию сонливого, питающего отвращение к работе человека. Даже чисто внешне он производил какое-то ненадежное впечатление, без разбору ухватывался за новые и слишком многие идеи, изливал свою энергию толчками и мыслил нереалистично» [1].

Характерный пример: «Когда Геринг прослышал о нашем намерении в несколько раз увеличить производство паровозов, он вызвал меня в Каринхалль [резиденция Геринга]. С полной серьезностью он предложил мне строить локомотивы из бетона, поскольку у нас недостаточно стали. "Локомотивы из бетона, разумеется, не прослужат так долго, как из стали, -заметил он. - Но тогда нужно соответственно их больше изготовить". Как это сделать технически, он, впрочем, не знал. Он еще не один месяц настаивал на этой абсурдной идее, из-за которой я [Шпеер] потратил 2 ч на дорогу, 2 ч прождал в приемной и приехал домой очень голодным, потому что в Каринхалле участников заседаний не кормили обедом - единственное ограничение в доме Геринга в русле тотальной военной экономии».

Следует отметить, что УЦП только в очень ограниченной степени могло осуществлять функции, аналогичные советскому Госплану. В Германии была рыночная капиталистическая экономика, а не плановая социалистическая. Практически все промышленные предприятия, кроме оборонных, подчиненных вооруженным силам, были частными, а не государственными. Директорами предприятий были сами собственники или их назначали собственники, и административно они никак не подчинялись государственным органам. Для руководителей предприятий производственный план не был законом, они не несли административную или уголовную ответственность за его исполнение.

Снабжение сырьем - необходимое условие производства вооружения - было недостаточным. Германия не располагала ни одним видом стратегического сырья в достаточном количестве и не имела возможность добыть его в тре-

буемых размерах. Запасы сырья имелись лишь в некоторых районах и те в ограниченном количестве. Импорт сырья был недостаточен из-за экономической и морской блокады Великобритании. Заводы, которые должны были быть построены по первому и второму 4-летним планам и значительно ослабить зависимость немецкой промышленности от импорта стратегического сырья, не вышли на полную мощность. Они должны были расширить свое производство только в 1943 г. Спешные закупки, например, резины, а также черных и легирующих металлов в июле и августе 1939 г. не могли ликвидировать нехватку сырья.

Методы управления промышленностью были унаследованы еще от довоенной системы. Возникшие перед войной экономические трудности и рост дефицита целого ряда видов сырья вызывали острую необходимость проведения мероприятий по оптимизации системы управления экономикой. Постепенно число этих мероприятий выросло до внушительных размеров, однако их координация была недостаточной.

Кабинет министров как главный орган управления страной не координировал развития различных отраслей экономики. В результате отдельные программы оставались несогласованными. Само же управление отраслями осуществлялось хаотично, в большинстве случаев формально и не отвечало требованиям военного времени, например:

■ учреждение генерального уполномоченного по экономике еще до войны и его упразднение сразу же после начала войны в декабре 1939 г.;

■ отсутствие единого центра принятия решения, являющегося предпосылкой для всеобщей мобилизации всех сил и средств во время войны;

■ параллельные органы управления экономикой страны: правительство, вермахт и нацистская партия, их властные иерархии, отдающие приказы, вплоть до Гитлера, который единолично принимал важнейшие решения, часто ни с кем не советуясь;

■ пристрастия верхушки нацисткой партии к лишению власти обычных чиновников

в пользу создавшихся в спешке специальных комиссариатов, которых непродуманно и без всякого плана ставили над существовавшими ранее управлениями; ■ параллельное существование трех систем формирования заказов военной продукции, ее производства и распределения, осуществляемых самостоятельными управлениями вооружения вермахта: сухопутных сил, ВМФ, ВВС и, отдельно, войск СС, а также различных управлений министерств; создание новых министерств; непрерывное назначение особых уполномоченных чрезвычайных комиссаров. В отличие от Германии в Советском Союзе сразу после начала Великой Отечественной войны (30 июня 1941 г.) был создан Государственный комитет обороны (ГКО) во главе с И.В. Сталиным, который сосредоточил всю полноту власти в стране.

В первые годы войны отдельные военно-промышленные программы разрабатывали военные, а не руководители производства (инженеры и/или экономисты). Сначала ставили военные цели, а затем каждый потребитель (сухопутные войска, ВВС, ВМФ) исходя из этих целей выставлял свои требования и заказы промышленности на вооружение и технику. Это вносило хаос в военное производство. Предприятия так неравномерно загружались заказами, что выполнить их было невозможно. Отсутствовал высший руководящий орган (аналог советского ГКО и Госплана), который должен был устанавливать приоритет заказов, планировать соответствующие поставки сырья, комплектующих и необходимое количество рабочей силы. Часто объем и рост капиталовложений, а также само производство больше зависели от личной инициативы ответственных за это служебных инстанций и уполномоченных, чем от срочности и необходимости тех или иных заказов. Сами заказы военным заводам в основном формировались заготовительными инстанциями, которые часто руководствовались ошибочными соображениями из-за недостаточной компетентности в вопросах производства,

рационального использования материалов и денежных средств.

Кроме того, произошло разделение промышленности Германии на две составляющие: военные предприятия, подчинявшиеся вооруженным силам, и прочие заводы, которые курировало Министерство экономики. Последствия этого разделения не были устранены до самого конца войны, что приводило к бесконечному дублированию и путанице.

В марте 1940 г. на должность министра вооружений и боеприпасов Германии был назначен главный строитель немецких автострад Ф. Тодт. По воспоминаниям Шпеера: «Таким образом, в последние несколько лет Тодт сосредоточил в своих руках исполнение главных технических задач рейха. Хотя до сих пор все его функции номинально были разделены между различными ведомствами, по сути он разработал концепцию будущего технического министерства. К тому же Тодт был руководителем партийного [нацистского] Технического управления, в которое входили все технические общества и ассоциации» [1].

Тодт попытался с помощью небольшого аппарата министерства руководить действиями трех управлений вооружения вермахта: сухопутных войск, ВВС и ВМФ, а также государственных органов, курирующих производство сырья и материалов. Однако ему не удалось переломить ситуацию, он не смог добиться самого главного -быстроты принятия решений и их реализации. Он не учел, что неповоротливость и бюрократизм ведомственных аппаратов всех этих управлений будут тормозить его начинания. В них работала несколько тысяч военных чиновников, причем большинство из них были не компетентны в особенностях военного производства. Правда, в некоторых ведущих отраслях военной промышленности были достигнуты определенные успехи. В конце 1941 г. сам Тодт вынужден был признать, что его попытка расширить военное производство под руководством представителей вооруженных сил оказалась неудачной.

Руководители Германии вовремя не осознали необходимость тотального (централизованного) управления военной экономикой страны

и поэтому не смогли придать ее развитию целостный характер, несмотря на то что еще до войны были достаточные предпосылки для организации такого управления.

В первые месяцы войны уровень военного производства был удивительно низок. В начале наступления на Польшу в сентябре 1939 г. в Германии ежемесячно производилось около 700 самолетов (из них около 400 военных), 60 танков, 1750 автомобилей и 1 или 2 подводные лодки. В то время как в 1944 г. после двух лет бомбардировок, в результате которых многие заводы оказались разрушены, ежемесячно выпускалось более 1,5 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, а в сентябре 1944 г. было изготовлено только 2,95 тыс. штук истребителей.

% 60

50

40

30

20

10

1940 г. 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г. 1945 г.

17% 35% 52% 55% 51% 40%

15% 19% 26% 38% 50%

1 - Доля военной продукции в промышленности

в СССР, % -■2 - Доля военной продукции в промышленности в Германии, % -•Рис. 2. Доли военной продукции в валовом объеме промышленностей Германии и Советского Союза по годам в 1940-1945 гг., отнесенные к соответствующим уровням 1940 г. в этих странах

В начале войны было построено весьма ограниченное количество складов для вооружения и боеприпасов. Так, за первые 14 дней войны с Польшей немецкие ВВС истратили весь запас бомб. Во время молниеносных кампаний в Польше и во Франции весь запас артиллерийских снарядов не был израсходован только потому, что артиллерия применялась значительно реже, чем это было предусмотрено военными планами.

На рис. 2 показаны доли военной продукции в валовом объеме промышленности Германии и, для сравнения, Советского Союза по годам в 1940-1945 гг., отнесенные к соответствующим уровням в этих странах в 1940 г. (построен по данным [3, 4, с. 33, 94, 117; 5, 7, 8]).

Из рис. 2 видно, что если в 1940 г. в Германии и в Советском Союзе доли военной продукции в валовом объеме промышленности каждой страны были приблизительно равны, то в 1941-1942 гг. эта доля в Германии была в 2 раза меньше, в 1943 г. она составляла около 2/3 и только в 1944 г. достигла уровня Советского Союза.

Кроме того, остановка роста военного производства в Германии в 1941 г. во многом была вызвана его организационной раздробленностью и неправильным руководством со стороны военных. Это стало уже понятно вскоре после начала Второй мировой войны. Кроме того, с самого момента прихода к власти (март 1933 г.) нацистский режим делал все, чтобы преуменьшить экономическое достижение Советского Союза в глазах немецкого населения. Общественному мнению все время внушалось представление о том, что военная промышленность Советского Союза развита совершенно слабо. Реальное положение дел в Советском Союзе не проникало в широкие круги Германии. Безусловно, правильно мнение Гольда Смита [6] о причинах застоя в военном производстве Германии в 1940 г.: «Полная недооценка военного производства Советского Союза наверняка являлась существенным фактором этого рокового положения». По данным [4], военное производство Германии в 1940 г. составляло 120% от уровня Советского Союза, но уже

в 1941 г. - всего 71%. При этом военное производство Германии вместе с Японией в 1940 г. составляло 70% от военного производства союзных держав СССР, Великобритании и США, а в 1941 г. -только 41%.

В июне 1941 г. Германия развязала войну с Советским Союзом. Гитлер рассчитывал на быстрое победоносное завершение войны (блицкриг), как это происходило в Европе в 1939-1941 гг. Он заявил во всеуслышание, что война с Советским Союзом - пустячное дело. Тяжелые поражения Красной Армии в первые месяцы Великой Отечественной войны вроде бы подтверждали его мнение. И еще в октябре и ноябре 1941 г. руководство Германии оценивало возможности Советского Союза к сопротивлению как очень низкие. Так, например, тогдашний руководитель пресс-службы немецкого правительства Дитрих заявлял, что вооруженным силам Германии «в несколько месяцев удалось разбить военные силы большевиков, которые создавались десятилетиями» [9].

Однако крупное поражение немецких армий под Москвой зимой 1941 г. и длившееся 5 мес наступление Красной Армии во время особенно жестокой зимы впервые развеяли имеющиеся иллюзии. «Зимняя кампания открыла глаза на то, что от немецкого народа потребуются максимальные военные и экономические усилия» [10]. Было потеряно очень много вооружений и военной техники. Необходимо было резко увеличить их поставки. Нужно было заново оснастить целые дивизии и даже армии. Кроме того, требовалось сформировать и вооружить новые части и соединения. Для того чтобы решить все эти задачи, необходимо было значительно увеличить выпуск военной продукции. Ситуация усугублялась тем, что 11 декабря 1941 г. США официально вступили в войну против Германии. Это должно было вызвать существенный рост производства вооружения в этой стране и обеспечить его определенные поставки в Советский Союз.

Вооруженные силы Германии при нападении на Советский Союз в июне 1941 г. имели ничтожно малые резервы, абсолютно не адекватные

в войне с крупнейшей сухопутной армией мира. Всего с 22 июня и до конца 1941 г. на советско-германском фронте из резерва были введены 2 танковые, 1 моторизованная и 25 пехотных дивизий - и это в ситуации, когда в Красную Армию было мобилизовано сотни новых дивизий. Кроме того, протяженность самого фронта выросла более чем в 2 раза, поэтому развитие успеха невозможно было обеспечить без мощных дополнительных свежих сил.

В июне 1941 г. у вооруженных сил Германии имелось всего лишь 2,5 тыс. танков [3]. Такое количество соответствовало 1,5-месячному объему производства в 1944 г., под градом бомб союзной англо-американской авиацией и потерей важнейших источников легирующих добавок для танковой брони. А ведь судьба самых решающих сражений на восточном направлении (под Сталинградом и на Северном Кавказе) летом-осенью 1942 г. зависела от наличия или нехватки всего каких-то 500-600 сотен танков, т.е. количества, которое в 1944 г. выпускалось за 1,5-2 нед.

Другое огромное упущение руководства Германии - это слабая подготовка противовоздушной обороны страны к крупномасштабной воздушной войне над своей территорией. Производство такого важного средства противовоздушной обороны (ПВО), как истребители, оставалось поразительно низким. Их выпуск не превышал 10-20% от объема годовой продукции в последующие годы. Нехватка истребителей в ПВО Германии позволило союзной англо-американской авиации начиная с мая 1944 г. днем и ночью бомбить практически всю территорию неоккупированной части страны. Безопасных районов, в которых предприятия могли работать без помех, больше не осталось. Основные объекты воздушных налетов - железнодорожный транспорт и инфраструктура, предприятия электроснабжения, а также заводы по производству основных видов сырья и материалов, которые после бомбежек превращались в настоящие очаги кризиса. С мая 1944 г. по январь 1945 г. промышленное производство Германии в стоимостном выражении сократилось на 32%.

В своей статье «Военная экономика и военная промышленность» Ганс Керль [3], который с сентября 1943 г. был руководителем Управления планирования в Министерстве вооружений и военной промышленности, а с ноября 1943 г. одновременно руководил Управлением сырьевых ресурсов этого министерства, делает вывод о том, что Германия экономически проиграла войну еще в 1940-1941 гг. Этот вывод основывается на том, что в эти годы ни военно-техническое оснащение вооруженных сил, ни объемы производства военной промышленности страны не были доведены до наивысшего возможного уровня, а потерянное тогда время уже не удалось наверстать.

Это признает сам Шпеер в своем письме Гитлеру от 29 марта 1945 г.: «Мне больно было наблюдать моральное разложение многих наших лидеров в победоносные дни 1940 г., ведь именно в тот момент мы должны были отблагодарить судьбу своей порядочностью и скромностью, и судьба осталась бы на нашей стороне. Однако в те месяцы мы не выдержали проверки и слишком очевидной считали окончательную победу. Упиваясь легко одержанным успехом, мы впустую потратили бесценный год [1941 г.], который могли бы использовать на подготовку к войне. Вот почему мы оказались не готовы к испытаниям 1944-1945 гг. Если бы все наше новое вооружение было создано годом ранее, мы оказались бы теперь совсем в другом положении. Провидение словно предупреждало нас. Начиная с 1940 г. нас преследовали беспрецедентные военные неудачи. Никогда прежде природные условия не оказывали такого разрушительного воздействия, как в этой самой технологичной из всех войн: мороз в Москве, туман вокруг Сталинграда, чистое небо во время [нашего] зимнего наступления на западе [в конце] в 1944 г.».

Управление военной экономикой Германии в 1942-1943 гг.

Начало существенного роста производства вооружений и военной техники в Германии связано с деятельностью А. Шпеера в качестве министра вооружений и боеприпасов (с 8 февраля

1942 г.), а затем министра вооружения и военной промышленности (с сентября 1943 г. вплоть до окончания войны).

В своих мемуарах А. Шпеер отмечает: «Весной 1942 г. я, встревоженный отступлениями вермахта на русском фронте, задумался о тотальной мобилизации всех резервов. Более того, я настаивал на окончании войны в ближайшее время; в противном случае Германия войну проиграет. Мы должны победить к концу октября [1942 г.], до начала русской зимы, или же наше поражение неминуемо. Следовательно, мы можем победить лишь тем оружием, которым располагаем сейчас, а не тем, которое собираемся произвести в будущем году. Каким-то необъяснимым образом мой анализ ситуации просочился в лондонскую "Таймс" и был опубликован 7 сентября 1942 г.». Статья действительно резюмировала позицию, разделявшуюся мною, Мильхом [1892-1972 гг., генерал-фельдмаршал, заместитель Г. Геринга, генеральный инспектор ВВС] и Фроммом [1888-1945 гг., генерал-полковник, командующий армией резерва, замешан в генеральском заговоре 20 июля 1944 г., расстрелян 12 марта 1945 г., по указанию Гитлера был вынесен приговор Народной судебной палаты фашистской Германии].

Назначение А. Шпеера министром вооружений и боеприпасов Германии

8 февраля 1942 г. Ф. Тодт погиб в авиационной катастрофе. Кстати, в самолете, в котором разбился Тодт, должен был лететь и Шпеер. В тот же день Гитлер назначил А. Шпеера на все 3 поста министров, которые занимал Тодт: министром по производству вооружений и боеприпасов, министром дорожного строительства, министром водных путей рек и мелиоративных сооружений, а также всех электростанций. Назначение Шпеера на место Тодта вызвало недовольство Геринга. Он сам хотел получить все полномочия Тодта, но открыто высказать Гитлеру свое несогласие не осмелился.

Из воспоминаний Шпеера о своем назначении: «Гитлер говорил около часа. Он пространно рассуждал о задачах военного сектора эконо-

мики, подчеркнул, как важно увеличить объемы производства вооружений, упомянул о ценных кадрах, которые следует активизировать в промышленности и с удивительной открытостью коснулся конфликта с Герингом: "Этот человек не может в рамках 4-летнего плана разглядеть развитие 'промышленности вооружения' ". Необходимо выделить эти задачи из 4-летнего плана и передать мне. Да, посты даются, но посты и берутся - это случается. Мощности для наращивания продукции налицо, но много просто халатности» [1]. Шпеер стал самым молодым имперским министром в нацистской Германии в возрасте 36 лет.

Шпеер воспринял свое назначение как временное и надеялся вернуться к архитектуре после окончания войны. Но вскоре понял, что этому не суждено сбыться.

Интересно как Шпеер оценивал кадровую политику Гитлера: «Только особой склонностью Гитлера к дилетантизму можно объяснить подбор им непрофессиональных сотрудников. Ведь еще ранее он назначил виноторговца [Риббентропа] министром иностранных дел, своего партийного философа [Розенберга] -министром по делам восточных территорий, а военного летчика [Геринга] - хозяином над всей экономикой. А теперь он еще сделал архитектора [имеется в виду сам Шпеер] министром вооружений! Совершенно ясно, что Гитлер предпочитал доверять ключевые посты любителям. Специалистам, как например, Шахту [президент Рейхсбанка (1923-1930, 19331939), рейхсминистр экономики (1936-1937), рейхсминистр без портфеля (1937-1942)], он не доверял всю жизнь...».

В сентябре 1939 г. Шахт резко выступил против вторжения в Польшу. Также он негативно отнесся к войне с СССР, считая, что Германия проиграет войну по экономическим причинам. 30 ноября 1941 г. Шахт направил Гитлеру резкое письмо с критикой режима.

Шпеер также отмечает: «...по сравнению с не очень удобным доктором Тодтом Гитлер заполучил в свои руки, особенно на первых порах, очень послушный инструмент [имеется в виду сам Шпеер]. В этом смысле произошед-

шая смена вполне отвечала закону негативного отбора, которым и определялось окружение Гитлера. Поскольку каждое противоречие решалось им через выбор более услужливого кандидата, постепенно, в ходе многолетнего процесса он создал себе окружение, которое со все большей готовностью отзывалось на его идеи и все бездумней претворяло их в жизнь».

Шпеер посчитал, что полномочия Тодта, которые он получил от Гитлера при вынужденном согласии Геринга (при его снижавшемся авторитете) были недостаточными. Поэтому вскоре, 21 марта 1942 г., он подписал у Гитлера указ со следующей формулировкой: «Любые интересы немецкой экономики должны быть подчинены необходимостям производства вооружения». Это указ Гитлера в условиях авторитарной системы был равносилен предоставлению ему высшей экономической власти. Шпеер стал отвечать сначала за производство вооружения для сухопутных войск, затем, через год, - для ВМФ, и только в середине 1944 г. в ведение Шпеера была передана авиационная промышленность. Геринг так мрачно комментировал эту передачу: «И так всегда. К несчастью, фюрер слишком часто меняет свои решения. Разумеется, если такова воля фюрера, я передам в Ваше ведение авиапромышленность, хотя еще совсем недавно Гитлер полагал, что у Вас [Шпеер] и так слишком много работы». Но, конечно, уровень его полномочий был значительно меньше, чем у Сталина как председателя ГКО Советского Союза. Во властной иерархии Германии над Шпеером стояли Гитлер, Геринг, Борман как руководитель аппарата нацистской партии, Гиммлер и Геббельс, да и вся верхушка нацисткой партии часто находилась в оппозиции к Шпееру.

Благодаря увеличению объемов военного производства позиции Шпеера укреплялись до осени 1943 г. В начале войны Гитлер не хотел использовать промышленный потенциал западных стран, а на восточных территориях вообще не собирался развивать промышленность, ибо индустриализация, как он считал, способствует распространению коммунизма и порождает интеллигенцию, совершенно там ненужную. Однако обстоятельства оказались сильнее всех

его теорий. Гитлер был достаточно практичным человеком и признал, что полезнее сохранить предприятия на оккупированных территориях и с их помощью решать проблемы снабжения немецких войск.

Система управления военно-промышленного комплекса Германии, разработанная Шпеером

Шпеер воспользовался идеей Тодта, к которой тот пришел незадолго до своей гибели: переложить ответственность за производство вооружений с военных на самих руководителей промышленности.

Шпеер вспоминает, что сразу после своего назначения «.я разработал организационный план, вертикальные столбы которого изображали готовую продукцию: танки, самолеты или подлодки, т.е. вооружения всех трех родов войск вермахта. Эти столбы были опоясаны многочисленными кольцами (рингами), и каждое из них должно было изображать определенный контингент поставок, необходимых для всех орудий, танков, самолетов и иных видов вооружения. Здесь, в этих кольцах, я и представлял себе сведенным воедино производство, например, кованых изделий, подшипников или электротехнического оборудования. Профессиональное мышление подтолкнуло меня к изображению в трех измерениях этой новой организационной схемы в объеме и в перспективе».

Таким образом, были сформированы 13 главных комитетов по отдельным видам вооружений. Важно отметить, что такая система управления была прямым аналогом 6 советских наркоматов по отдельным видам вооружений и военной техники, которые были созданы намного раньше в Советском Союзе, еще до Великой Отечественной войны или сразу после ее начала, и возглавлялись выдающимися наркомами (министрами) военно-промышленного комплекса (ВПК) Советского Союза. Для координации и планировании работ главных комитетов Шпеер организовал Совет вооружения и Совет центрального планирования, в которые вошли

высшие чиновники Министерства вооружения и военной промышленности, а также руководители ведущих предприятий ВПК Германии.

Главные комитеты были связаны между собой равным числом главных колец для обеспечения поставок комплектующих. В этой системе каждая отрасль военной промышленности имела свой главный комитет, который возглавлялся специалистом в данной отрасли. Иногда руководителями главных комитетов назначались лучшие и активные директора промышленных предприятий. Главные комитеты имели право свободно подбирать сотрудников, которые в большинстве своем приходили из промышленности. Каждый главный комитет разделялся на подкомитеты, которые несли ответственность за определенный вид вооружения. Так, например, в главном комитете пехотного оружия один особый подкомитет руководил производством пулеметов, другой - производством полевых гаубиц и т.д. В итоге каждый главный комитет (подкомитет) министерства отвечал за определенные предприятия, объединенные предельно узкой специализацией, и стремился к рационализации их работы. Таким образом, заводы обеспечивались однородными заказами, что позволяло масштабно увеличить выпуск продукции. Наряду с этим для руководства поставками военных материалов создавались так называемые «кольца». Именно при производстве и организации поставок всегда оказывалось больше всего непредвиденных трудностей, без устранения которых невозможно было составить ясные производственные программыи рационально использовать производственные мощности.

Помимо главных комитетов и «колец» Шпеер учредил еще комиссии по перспективным разработкам, в которых армейские офицеры заседали вместе с лучшими конструкторами. Эти комиссии должны были контролировать новые конструкторские разработки и вносить предложения по технологии их производства еще на стадии конструирования, а если необходимо, даже приостанавливать работу над ненужными новшествами.

К работе в комитетах и в «кольцах» привлекали тысячи специалистов, инженеров, имевших

большой практический опыт и не привыкших к бюрократии. Действуя быстро, решительно и целеустремленно, они всколыхнули всю немецкую экономику и создали предпосылки для резкого увеличения объема выпускаемой военной продукции. От руководителей предприятий, технического персонала и рабочих потребовались не только исключительное напряжение сил и выдержка, но и большая изобретательность, чтобы выполнять поставленные задачи по расширению производства. Ситуация осложнялась непрерывными бомбардировками союзной англоамериканской авиации в условиях постоянного перемещения заказов с предприятий на предприятия. Однако ни саботаж, ни итальянские забастовки иностранных рабочих ни разу не сорвали выпуск военной продукции.

Важную роль сыграло внедрение твердых цен на поставленную военную продукцию. Министерства вооружения и военной промышленности в договорах с предприятиями брали на себя обязанность оплачивать каждую единицу поставленного вооружения по определенной цене, не изменяющейся до завершения выпуска всей серии. Кроме того, демократичный стиль управления внутри самого министерства позволял содержать предельно малый штат сотрудников, причем каждый из них был специалистом в своей области и был защищен от полицейского произвола, царящего в других министерствах. На смену прежней неповоротливой бюрократической машине пришла высокоэффективная система управления военной промышленностью. Свою положительную роль сыграли развитие логистики и полное доверие к предприятиям-поставщикам, внедряющим инновационные технологии в производство.

Уже только эти меры обеспечили переход от кустарного изготовления вооружений к индустриальному, а часто к серийному производству.

Именно с назначением Шпеера министром вооружений и боеприпасов (февраль 1942 г.)

начал формироваться единый ВПК Германии, практически он был сформирован только к середине 1944 г. В этот период Министерство вооружения и боеприпасов было преобразовано в Министерство вооружения и военной промышленности (сентябрь 1943 г.) и стало отвечать за производство вооружения и военной продукции не только для сухопутных сил, но и для ВМФ (26 июля 1943 г.), а также для ВВС (20 июня 1944 г.) по приказу командующего ВВС Геринга. Важно отметить, что примерно через 1,5 мес после организации нового министерства (ноябрь 1943 г.) в нем было создано ЦПУ военной промышленности.

Методы и стиль Шпеера в управлении военно-промышленным комплексом Германии

По воспоминаниям Г. Керля [3]2: «Секрет успеха Шпеера состоял в том, что от него исходила какая-то огромная живительная сила, с помощью которой он увлекал за собой буквально всех. Кроме того, на него не повлияли ни существовавшие до него недостатки, ни те противоречия, которыми была полна вся военная экономика Германии. Шпеер обладал способностью быстро и правильно оценивать обстановку, оперативно принимать соответствующие решения и проводить их в жизнь. Он весьма разумно использовал свои полномочия, никогда не руководствовался предвзятым мнением».

Сам Шпеер вспоминает: «Обычный порядок работы министерства предусматривал, что министр получает основную информацию о текущих делах от статс-секретаря, своего заместителя. Последний служил своего рода ситом, которое отсеивало информацию по своему усмотрению и своим представлениям о важности. Я поломал этот порядок и под-

2 Ганс Керль (1900-1984 гг.) - с сентября 1943 г. руководитель Управления планирования в Имперском министерстве вооружений, с ноября 1943 г. одновременно руководил Управлением сырьевых ресурсов Министерства вооружений.

чинил непосредственно себе не только свыше десятка руководящих лиц нашей "индустриальной организации", но и еще десять руководителей отделов министерства. В принципе, они все должны были сами договариваться между собой, но я зарезервировал за собой право вмешиваться по серьезным проблемам или в случае разногласий» [1].

В своих воспоминаниях Шпеер отмечает [1]: «Я усматривал свою задачу главным образом в том, чтобы выявлять и формулировать проблемы, скрытые многолетней рутиной. Решения же их я предоставлял специалистам. Увлеченный своей задачей, я стремился не к сокращению дел, за которые отвечал, а к ихумно-жению. Тут сошлось все - восхищение Гитлером, чувство долга, честолюбие, самоутверждение. Как-никак в свои 36 лет я был самым молодым имперским министром. Вскоре "индустриальная организация" [по сути, государственная система (организация) по управлению ВПК Германии] насчитывала более 10 тысяч сотрудников и вспомогательного персонала, в самом же министерстве работали 218 чиновников. Такое соотношение соответствовало моим представлениям о ведомой роли министерства по сравнению с ведущей - "самоответственности промышленности".

Столь же нетрадиционен был и сам метод работы. Те чиновники, которые закостенели в государственно-бюрократической рутине, презрительно отзывались о "динамичном министерстве" или о "министерстве без плана организационных мероприятий", о "министерстве без чиновников". За моей спиной поговаривали о "методах работы с засученными рукавами", или об американских методах. Мое высказывание "четкое распределение полномочий прямо-таки подталкивает людей ни о чем остальном не заботиться" было протестом против кастового способа мышления. В этом протесте была и некоторая схожесть со взглядами Гитлера на импровизационное руководство государства импульсивным гением. Неудовольствие многих возбуждал и несколько провокационный принцип моего подхода к кадровой политике. Еще в самом начале своей дея-

тельности я постановил, и это было закреплено в указе Гитлера от 19 февраля 1942 г., "что к руководителям на важнейших постах, если они старше 55 лет, прикрепляется заместитель не старше 40 лет"».

Решающим фактором существенного роста военного производства, кроме организационных нововведений, которые обсуждались выше, были демократические методы управления экономикой Германии со стороны Шпеера. Они подразумевали полное доверие к руководителям промышленности до тех пор, пока оно не было чем-либо основательно подорвано. Таким образом, поощрялись инициатива руководителей, осознание ими своей ответственности и готовность принимать самостоятельные решения. До Шпеера все эти качества в военном производстве, да и во всей экономике Германии основательно искоренялись. Давление и принуждение хотя и обеспечивали поддержание уровня производства, закрывали всякий путь к его естественному саморазвитию. Шпеер подчеркивал, что «руководители промышленности не обманывают нас сознательно, не обкрадывают, не пытаются навредить нашей военной экономике».

Шпеер отмечает, что: «...именно среди руководителей предприятий наша система раскрыла невостребованный прежде потенциал. Еще в самом начале своей деятельности я призвал их в специальном циркуляре "доводить до меня ваши основные заботы и наблюдения в большем объеме, чем до сих пор". Я ожидал потока писем, но не получил никакого отклика. Поначалу я подозревал, что их от меня скрывают, но они не поступали на самом деле. Позднее я узнал, что руководители предприятий опасались карательных мер со стороны гауляйтеров [окружные руководители нацистской партии и одновременно имперские наместники (руководители) этих округов (провинций или земель) в самой Германии, на присоединенных и оккупированных территориях, всего 46 округов в 1943 г.], поэтому опасались правдиво описывать ситуацию на своих предприятиях. Став министром, я часто испытывал нечто вроде парения в воздухе, поскольку мои решения оста-

вались без всякого критического отклика. В избытке было критики сверху, но необходимого ее дополнения критикой снизу добиться почти не удавалось».

Шпеер вспоминает, что «успехом нашей работы мы обязаны тысячам технических специалистов, которые и до этого уже отличились своими особыми достижениями и на которых мы теперь возложили ответственные задачи по производству вооружений. Это раскрывало в них придушенный энтузиазм. [До этого часто работала схема: «я начальник - ты дурак, ты начальник - я дурак».] Мой неортодоксальный стиль руководства стимулировал их увлеченность делом... Я [Шпеер] предпочитал иметь дело с "неудобными сотрудниками, а не с удобными марионетками". Партия [нацистская] же, наоборот, затаила глубокое недоверие к аполитичным специалистам. "Пристрели мы парочку руководителей предприятий, другие уж как-нибудь добились бы больших успехов", - рассуждал Заукель, один из самых радикальных партийных фюреров».

Беспартийные сотрудники Министерства вооружения и военной промышленности находились под необычной для гитлеровского государства правовой защитой. Шпеер в самом начале своей работы на посту министра вопреки протесту министерства юстиции добился того, что уголовные дела по обвинению в причинении вреда военному производству Германии могли быть заведены только по его представлению. Это особое установление служило защитой для сотрудников даже после 20 июля 1944 г. В то же время были предусмотрены суровые наказания за злоупотребление введенной Шпеером системой доверия, например, если сотрудник давал ложную информацию, которая обычно не перепроверялась, или создавал (плохо контролировал) сверхнормативные запасы важного сырья и т.д., т.е. за такие злоупотребления, которые приводили к недопоставке вооружения вермахту.

Блестящим примером эффективной организации военного производства в Германии, реализованной под руководством Шпеера, стало строительство подводных лодок. Как-то в середине

1943 г. Гитлер в беседе со Шпеером ненароком заговорил о возможностях создания поточной линий сборки подводных лодок. Как обычно, главной проблемой для реализации такого рода идей, был правильный выбор руководителя. Шпеер выбрал Отто Меркера, прекрасно зарекомендовавшего себя в конструировании пожарных машин. Но, именно успешного инженера-конструктора, а не экономиста общего профиля, юриста или сына магната-олигарха, как это часто сегодня происходит в современной России. И этим бросил вызов всем морским инженерам. Уже 5 июля 1943 г. Меркер представил свою программу на совещании у командующего ВМФ Германии Дёница. В ней он предложил разделить подводные лодки на секции, сами секции изготовлять на заводах внутри страны, с установкой внутри них оборудования, в том числе электрического. А затем транспортировать готовые секции на верфи и быстро собирать их. В результате по новой технологии время сборки подводной лодки сокращалось с 11,5 до 2 мес. При этом мощность существующих верфей позволяла собирать до 40 подводных лодок в месяц. Таким образом, решалась проблема ограниченных возможностей верфей, а также снижались риски от бомбардировок англоамериканской авиации. В конце совещания Дёниц взволнованно объявил: «Мы начинаем новую жизнь».

Всего через 4 мес после первого совещания -11 ноября 1943 года - все чертежи были готовы. Месяц спустя Дёниц и Шпеер уже инспектировали деревянную модель новой подводной лодки водоизмещением 1600 тонн и даже прошлись по ней. Когда чертежи еще только готовились, Главный комитет по судостроению стал размещать заказы на заводах. Кстати, подобная организация была уже опробована для ускорения производства танков «Пантера». И уже в 1944 г. первые подводные лодки нового типа были переданы ВМФ для испытаний. За 3 мес (с января по март 1945 г.) ВМФ было поставлено 83 подводные лодки, при этом на верфях авиабомбардировками были уничтожены еще 44 подводных лодок. Таким образом, план выпуска 40 подводных лодок в месяц был даже перевыполнен.

Шпеер так описывает этот период своей деятельности: «Радость, которую я испытывал от создания новой организации, успехов и признания в первые месяцы работы, вскоре уступила место более мрачным настроениям. Проблемы с трудовыми ресурсами и сырьем, дворцовые интриги не позволяли расслабиться. К тому же британские авианалеты начали оказывать столь серьезное влияние на производство, что даже заставили меня на время позабыть о Бормане, Заукеле и управлении централизованного планирования. Правда, все вышеупомянутые трудности поднимали мой авторитет, ибо, несмотря на разрушение ряда заводов, мы не только не уменьшали, но все увеличивали выпуск военной продукции».

Этот рост усиливал особое доверие Гитлера и обеспечил Шпееру неприкасаемость в течение 2 лет вплоть до генеральского заговора 20 июля 1944 г. Однако после него вожди нацистской партии [Борман, Геббельс, Заукель и Лей (18901945 гг., председатель германского трудового фронта, покончил жизнь самоубийством в тюрьме 25 октября 1945 г.)] воздали ему в полной мере. Поэтому Шпееру пришлось апеллировать письмом к Гитлеру: «...считаю свое положение недостаточно прочным для дальнейшей работы, если она и впредь будет оцениваться под политическим углом зрения».

При взаимодействии с Гитлером Шпеер всегда старался отстоять свое мнение. Например, в своем письме от 19 апреля 1944 г. он открыто заявил, что затевать строительство огромных укрытий от бомбежек для военных заводов в тогдашней ситуации в Германии - чистое безумие, ибо «и без них мы испытываем огромные трудности, поскольку приходится защищать от авианалетов немецких и иностранных рабочих и одновременно восстанавливать разрушенные военные заводы. Мы должны отложить новый проект на неопределенный срок, ибо мне постоянно приходится прекращать работы на уже строящихся заводах, чтобы обеспечить необходимый выпуск военной продукции в ближайшие месяцы».

Шпеер не ограничился подобными аргументами и упрекнул Гитлера в том, что тот действу-

ет за его спиной: «Даже в те дни, когда я был вашим личным архитектором, я всегда руководствовался важнейшим правилом: предоставлял своим сотрудникам максимум независимости. Признаю, что впоследствии часто испытывал глубокое разочарование, поскольку не каждый достоин такого доверия. Некоторые, добившись высокого положения, предавали меня». Гитлер без труда мог понять, что я имею в виду Дорша [заместитель Шпеера], но намеками я не ограничился: "Однако, несмотря на это, я буду твердо следовать своему правилу. Я полагаю, что только доверие позволяет человеку плодотворно руководить и добиваться высоких результатов. И чем выше положение руководителя, тем важнее придерживаться этого правила"».

В апреле 1942 г. Шпеер публично заявил: «Наше чувство всем нам подсказывает, что в этом году мы стоим перед решительным поворотом нашей истории.». Тогда он еще не подозревал, что Германия уже вплотную подошла к этому повороту. В 1942 г. произошли: ... окружение 6-й армии в Сталинграде, гибель Африканского корпуса, успешные наземные операции противника в Северной Африке, а также первые ковровые бомбардировки [союзной англо-американской авиации] на германские города. Шпеер также заявил: «. с точки зрения военной экономики Германия также оказалась на переломе: вплоть до осени 1941 г. она была приспособлена к быстротечным войнам с продолжительными перерывами между ними. Теперь же шла непрерывная война».

Военное производство в Германии в 1942-1944 гг.

В военной промышленности Германии в 1942-1944 гг. в результате реформ Шпеера произошли поразительные успехи в росте производства вооружений. Это позволило Германии продолжать войну еще более 3 лет. Показательно, что такой рост произошел не на современных предприятиях, где уже перед войной провели модернизацию, например, в автомобильной промышленности, где вряд ли он был возможен.

На рис. 3 показан индекс военного производства Германии по месяцам с января 1942 г. по март 1945 г. по отношению к январю-февралю 1942 г. (100%) [3; 4, с. 94, 162].

Из рис. 3 видно, что уже через полгода после назначения Шпеера (с февраля по июль 1942 г.) выпуск всех видов военной продукции увеличился почти на 60%, при этом объем производства вооружений вырос на 27%, танков - на 25%, а боеприпасов почти в 2 раза - на 97% [1].

Самым успешным годом для военной экономики Германии стал 1944 г., когда индекс военного производства увеличился почти в 2,8 раз по отношению к январю-февралю 1942 г.

За 2,5 года, несмотря на нарастающую интенсивность бомбардировок союзной англо-американской авиации (особенно в конце 1943-1944 гг.) военное производство в Германии достигло рекордного уровня: от среднегодового индекса 98% за 1941 г. до 322% в июле 1944 г. При этом численность рабочих возросла на 28%. Удалось наполовину сократить расход живого труда на единицу продукции. Таким образом, только за счет эффективной организации военного производства было достигнуто «удвоение продукции на том же оборудовании и при неизменных трудовых затратах». Именно о такой возможности писал еще в 1917 г. Вальтер Ратенау (18671922), выдающийся организатор германской военной экономики в Первую мировую войну, кстати, еврей по национальности.

Следует отметить: для того чтобы обеспечить такой рост военной продукции, необходимо было создать эффективную систему кооперации между головными предприятиями, выпускающими готовую продукцию и предприятиями-субпоставщиками. Еще в довоенное время стоимость продукции предприятий - субпоставщиков различных отраслей промышленности Германии составляла почти 1/3 от стоимости готовой военной продукции.

Английская газета «Обсервер» от 9 апреля 1944 г. так описывала его деятельность на посту рейхсминистра вооружений и военной промышленности: «Шпеер в каком-то смысле более важен для Германии, чем Гитлер, Гиммлер, Геббельс или генералы. Образно выражаясь, все они пре-

вратились всего лишь в подручных этого человека, без которого в действительности страна не смогла бы вести войну и который выжимает из ее военной промышленности максимум возможного. Шпеер олицетворяет осуществленную "революцию управляющих"» [11], т.е. новые подходы к управлению производственными коллективами.

Шпеер с самого начала рассматривал созданную им, по сути, государственную систему управления ВПК Германии как временное явление, обусловленное исключительно условиями военного времени. Она явно противоречила рыночной капиталистической системе хозяйствования. Поэтому он обещал обеспокоенным руководителям (собственникам) промышленных предприятий: «... Как только закончится война, будет восстановлена прежняя [рыночная, конкурентная] система хозяйствования. Невозможно представить себе, чтобы в мирных условиях собственники предприятий отказались бы от своих наиболее работоспособных кадров или передавали бы свои технологические новинки конкурирующим фирмам» [и в результате теряли бы прибыль и свои деньги].

Таким образом, Шпееру удалось создать чрезвычайно эффективную, государственную централизованную систему управления ВПК Германии, да и отчасти всей экономикой страны, в рыночной капиталистической системе хозяйствования.

Сам Шпеер характеризовал итоги своей работы, проделанной с начала 1942 г. до середины 1944 г., примерно следующим образом [4]:

1. Собственно военное производство при гибкой политике усиления управления и перераспределение ресурсов с одного решающего участка на другой было доведено до высшего уровня и в течение 2,5 лет возросло в 3,2 раза. Еще больший рост был получен в производстве танков (в 5 раз), артиллерийско-стрелкового вооружения (в 3 раза) и истребительной авиации (в 5,5 раз). Значительные успехи были достигнуты в области рационализации производства. С декабря 1941 г. по июнь 1944 г. число занятых в военной промышленности возросло на 28%, а месячное производство важнейших ви-

%

350

300

250

200

150

100

50

V

Первое Второе Первое Второе Первое Второе Первое

полугодие полугодие полугодие полугодие полугодие полугодие полугодие

1942 г. 1942 г. 1943 г. 1943 г. 1944 г. 1944 г. 1945 г.

Индекс военного производства в Германии 1942-1945 гг.

Рис. 3. Индекс военного производства Германии по месяцам с января 1942 г. по март 1945 г. по отношению к январю-февралю 1942 г. (100%)

Источник: Промышленность Германии в период войны 1939-1945 гг. (Die Deutsche Industrie im Kriege 1939-1945)/ Под ред. Г.С. Согомоняна. М. : Иностранная литература, 1956. С. 94.

0

дов вооружения, боеприпасов и боевой техники выросло на 230% (в постоянных ценах). Была получена существенная экономия в затратах сырья и материалов. Например, в 1943-1944 гг. на производство вооружения выделялось на 50% больше стали, чем в 1939-1940 гг., а военной продукции было произведено почти в 2,5 раза больше. Произошла индустриализация военного производства.

2. Мощность ВПК Германии, была увеличена до такого уровня, что в целом она соответствовала необходимому росту производства вооружений. При этом почти во всех подотраслях ВПК были созданы значительные запасы сырья и материалов.

3. Мощности всех отраслей промышленности по производству основных видов сырья и материалов (включая искусственный каучук, текстильное сырье и моторное топливо) постоянно расширялись и к середине 1944 г. вышли на такие уровни, которые позволяли достаточно долго продолжать войну независимо от ввоза сырья из-за границы.

4. Объем производства предметов потребления (так называемая промышленность общего назначения) более или менее могла удовлетворить насущные нужды вооруженных сил и военной промышленности, государственные нужды, а также самые необходимые потребности населения.

5. Оснащенность вооруженных сил Германии важнейшими видами вооружения, боевой техники и военных материалов с начала 1942 г. до середины 1944 г. также значительно возросло. При этом наличие в вооруженных силах Германии важнейших видов вооружения возросло более чем на 50% (в постоянных ценах) при более значительном росте количества отдельных видов вооружения, например, танков.

Последний период войны, Ш-1У кварталы 1944 г. - I квартал 1945 г., характеризовался гигантской и вместе с тем трагической попыткой наверстать упущения первых лет войны. Все это проходило в лихорадочной спешке и в условиях постоянной ухудшающейся обстановки на фронтах. Руководители германской экономики осознавали, что аппарат управления не в состоянии справиться с нарастающим хаосом управления.

Но у них уже не было ни полномочий, ни сил, ни времени, для проведения радикальной реформы управления экономикой страны. Определенного успеха удалось добиться за счет работы центрального планового управления министерства вооружений в военной промышленности. Деятельность этого управления была направлена на то, чтобы получить хотя бы общее состояние экономики, определить узкие места и дать правильные указания для их устранения или, если это было невозможно, сделать выводы из создавшегося положения.

Внутренние и внешние причины, помешавшие дополнительному росту производства вооружения в Германии 1942-1945 гг. и ставшие предпосылками к ее поражению во Второй мировой войне

Шпеер много раз обсуждал с Гитлером различные программы вооружения вермахта. Позиция Гитлера была такова: чем больше Шпеер просил, тем больше получал. К изумлению Шпеера, программы, которые эксперты из военной промышленности считали невыполнимыми, в результате перевыполнялись. Авторитет Гитлера высвобождал резервы, которые прежде не принимались в расчет. Однако начиная с 1944 г. предложения Гитлера стали абсолютно не реалистичными, и все усилия по претворению их в жизнь были обречены на провал. Естественно, они ограничивали рост военного производства в Германии. Дополнительно ситуацию усугубил неудавшийся генеральский заговор 20 июля 1944 г. и последующее за ним усиление негативного влияния верхушки нацистской партии на военное производство. Все это явилось внутренними причинами, ограничившими рост производства вооружения Германии.

Во второй половине 1944 г. началось снижение военного производства в Германии, связанное с военными событиями: высадка англо-американских войск в Нормандии (Фран-

ция) 6 июня 1944 г. и Белорусская стратегическая наступательная операция Красной Армии 23 июня - 29 августа 1944 г. (операция «Багратион») с соответствующим освобождением в 1944 г. Однако прежде всего на снижение военного производство в Германии сказался 3-кратный рост интенсивности бомбардировок и веса бомб, сброшенных англо-американской авиации во II квартале 1944 г. и остававшихся на том же уровне до конца войны по сравнению с I кварталом. Все это проявилось внешними причинами.

Внутренние причины. Государственное управление Германии не соответствовало требованиям военного времени

Мартин Борман

В Германии во время войны исполнительная власть состояла из центрального (имперского) правительства во главе с Гитлером, в состав которого входили имперские министры и партийных (нацистских) руководителей регионов - гауляй-теров. Они как партийные функционеры подчинялись Борману, а как рейхскомиссары по обороне - министру внутренних дел, сначала Фрику (1877-1946 гг., один из высших руководителей НСДАП, доктор права, кадровый полицейский, по приговору международного военного трибунала в г. Нюрнберг повешен 16 октября 1946 г.), а потом Гиммлеру. Кроме того, в январе 1943 г. был организован так называемый Комитет трех -по сути президиум центрального правительства, предназначенный облегчить Гитлеру ведение государственных дел. В его состав входили начальник рейхсканцелярии Ламмерс, Борман и Кейтель. Все распоряжения и приказы, требующие подписи Гитлера, проходили через этот комитет. Кроме того, несколько месяцев спустя, 12 апреля 1943 г., Борман заполучил подпись Гитлера на, казалось бы, маловажном документе, по которому стал секретарем фюрера. Если до этого момента его полномочия, строго говоря, сводились к партийной деятельности, новая должность давала ему доступ в любую сферу.

В Комитете трех Кейтель должен был курировать все приказы, относившиеся к вооруженным силам, но главнокомандующие ВВС (Геринг) и ВМФ (Дёниц) наотрез отказались признать его власть и часто выходили на Гитлера самостоятельно. Изменения в полномочиях министерств, конституционные акты и административные вопросы должен был проводить Ламмерс, но он не имел прямого доступа к Гитлеру. Поэтому решение всех этих вопросов постепенно перешло к Борману, который тоже курировал внутреннюю политику. Однако ему явно не хватало ума и знаний, так как более восьми последних лет он был всего лишь тенью Гитлера. Все это время он боялся отправиться в длительную командировку или даже в отпуск, опасаясь потерять свое влияние. Из опыта работы с Гессом (1894-1987 гг., заместитель фюрера, рейхсминистр без портфеля, осужден международным военным трибуналом г. Нюрнберг, 17 августа 1987 г. покончил жизнь самоубийством) Борман знал, какую опасность представляют амбициозные заместители. У Гитлера была привычка начинать сотрудничать со вторыми людьми в любой организации, как только ему их представляли. Это согласовывалось с его принципом «разделяй и властвуй». К тому же ему нравилось видеть новые лица, пробовать новых людей в деле. Чтобы избежать появления соперника в собственном хозяйстве, многие министры старались не назначать умных и энергичных заместителей.

После сталинградской катастрофы в ставке Гитлера наступило временное оцепенение, сменившееся лихорадочной штабной работой и бесконечными обсуждениями самых незначительных деталей. Гитлер начал строить планы новых побед на 1943 г. Правящая верхушка Германии, уже разрываемая противоречиями, завистью и ревностью, не объединилась перед надвигавшейся опасностью. Наоборот, в созданных Гитлером нескольких центрах власти усилились интриги, и все игроки повысили ставки. Внешне же мало что изменилось. Условия, в которых жило высшее руководство Германии, вынуждали их скрывать свои истинные чувства и лицемерить. Соперники редко говорили друг с другом откровенно, ибо опасались, что их слова в искаженном

виде передадут Гитлеру. Все плели интриги, все принимали в расчет непостоянство Гитлера, часто меняющего свои решения, и в своих тайных играх то выигрывали, то проигрывали.

Следует отметить одну особенность Гитлера как руководителя правительства. Когда дело касалось особо важных сообщений в зарубежной прессе, он мгновенно и обычно весьма агрессивно формулировал официальную позицию Германии и затем диктовал ее слово в слово руководителю имперской палаты печати доктору Дитриху или заместителю Дитриха Лоренцу. Гитлер дерзко вторгался во все сферы деятельности правительства, не консультировался с соответствующими министрами, например с Геббельсом или Риббентропом, и заранее не ставил их в известность.

В реальности только Борман представлял опасность для элиты рейха. Он один с согласия Гитлера составлял график его встреч, т.е. решал, кого фюрер может или, что более важно, не может принять из штатских членов правительства или руководителей нацисткой партии. Отныне почти никто из министров, рейхсляйтеров или гауляйтеров не мог попасть к Гитлеру, не подав заранее свои проекты Борману для представления их фюреру. Борман был очень расторопным. Обычно уже через несколько дней чиновник получал ответ в письменном виде. Раньше приходилось ждать месяцами. Шпеер остался единственным исключением из этого правила. Поскольку его сфера деятельности была по сути военной, он встречался с Гитлером, когда возникала необходимость, и время ему назначали адъютанты Гитлера.

При поддержке Бормана полномочия гау-ляйтеров расширялись за счет ослабления центральной (имперской) власти. Гауляйтеров можно было разделить на две категории. Первые заняли свои посты до 1933 г. и оказались совершенно не способными управлять административным аппаратом. Вторые - новый тип гауляйтеров бормановской школы, сформировавшийся за прошедшие годы. Это молодые управленцы, как правило, с высшем юридическим образованием, искренне старавшиеся усилить влияние партии на государственные структуры.

В конце июля 1944 г., сразу после генеральского заговора 20 июля 1944 г., было проведено собрание гауляйтеров в Позене, на котором было заявлено о необходимости их контроля деятельности промышленных предприятий. Гауляйтеры распределили и подчинили себе все государственные предприятия, ранее подчинявшиеся вооруженным силам. Возникла система двойного подчинения. Это явно нарушало систему управления военной промышленностью, особо уязвимую в условиях постоянных бомбардировок союзной англо-американской авиации. В результате через 3 нед произошел жуткий хаос в производстве вооружений.

В эти же дни в ресторане «Платтерхофа» (округ Линтсе) проходило совещание руководителей предприятий военной промышленности (около сотни участников). На нем многие участники высказывали недовольство о все большем вмешательстве партийных функционеров в работу предприятий.

20 сентября 1944 г., Шпеер написал Гитлеру пространное письмо, в котором подробно рассказал о враждебном отношении к нему партийных лидеров и их попытках отстранить его от руководства, о необоснованных обвинениях и применяемой ими политике устрашения. События 20 июля, утверждал Шпеер, «усилили и без того существовавшее недоверие ко многим руководителям промышленности, сотрудничающим со мной». Партийные лидеры уверены в том, что мои ближайшие помощники - "враждебные партии реакционеры, придерживающиеся однобоких взглядов на экономику". Геббельс и Борман открыто заявляют, что мое министерство и вся моя структура, основанная на принципе личной ответственности в промышленности, - "сборище промышленных магнатов с реакционными и даже антинацистскими взглядами"».

Шпеер отмечает: «Я не смогу успешно работать, если мне и моим сотрудникам не дадут свободу действий и будут и впредь оценивать нашу деятельность по партийным критериям. Шпеер соглашался допустить вмешательство партии в сферу производства вооружения только на двух условиях. Первое: гауляйтеры

и экономические советники Бормана в регионах в вопросах вооружений должны быть ему подчинены напрямую, поскольку необходима четкая и прозрачная система управления промышленностью. Второе: Гитлер должен подтвердить, что по-прежнему одобряет его принципы руководства промышленностью: необходимость сохранения принципа личной ответственности, основанного на доверии к руководителям предприятий, и решительно его придерживаться. В заключение Шпеер доказывал, «что нет смысла менять систему, оправдавшую себя на практике, но в любом случае мы должны принять решение, которое ясно укажет, в каком направлении далее будет развиваться руководство экономикой». Однако, несмотря на определенную поддержку Гитлера, Шпееру так и не удалось преодолеть сопротивление гауляйтеров.

Герман Геринг

Уход в мир иллюзий - весьма заразная болезнь, которая была свойственна не только руководителям Германии, но и многим деятелям в современном мире. Однако в нормальном демократическом (гражданском) обществе люди, предающиеся иллюзиям, подвергаются насмешкам и критике окружающих и достаточно быстро понимают свою несостоятельность. В Третьем рейхе, особенно в его высших кругах, некому было делать критические замечания, указывать на недостатки. Шпеер отмечает колоссальный контраст между реальностью, в которой находилась Германия, и тепличной атмосферой коррумпированного, насквозь фальшивого мирка, в котором жило высшее руководство страны.

Примером такой коррумпированности могут служить практически неограниченные расходы Геринга и его роскошная резиденция в Карин-халле. 12 января 1944 г. на праздновании дня рождения Геринга в Каринхалле Шпеер с Миль-хом поинтересовались, откуда берутся такие огромные деньги на всю эту роскошь. Мильх поведал, что недавно старый друг Геринга Лерцер, известный летчик-истребитель Первой мировой войны, прислал Герингу железнодорожный вагон, набитый товарами с итальянского черного рынка. Не был забыт даже прейскурант, видимо,

для того чтобы не сбить цены черного рынка по всей Германии, и подсчитана весьма приличная прибыль его (Мильха) за реализацию этого груза. Однако Мильх не стал продавать товары, а приказал распределить их среди служащих своего министерства. Вскоре после того случая суперинтендент имперского министерства авиации Плагеман, которому приходилось выполнять эти поручения, был выведен из-под начала Мильха и напрямую подчинен Герингу. Впоследствии Мильх слышал, что груз из многих других вагонов распродавали, а прибыль шла в карман Геринга.

Шпеер по личному опыту был знаком с традицией празднований дней рождения Геринга. С тех пор, как его ввели в Прусский государственный совет и назначили ежегодное жалованье в 6000 марок. Каждый год перед самым своим днем рождения Геринг получал письменное извещение о том, что солидная часть его жалованья будет удержана на общий подарок Герингу от Госсовета. Разумеется, его согласия даже не спрашивали. Когда Шпеер упомянул об этом Мильху, тот рассказал, что в Министерстве авиации поступали примерно так же. К каждому дню рождения Геринга на его счет из общего фонда переводили крупную сумму, а рейхсмаршал сам решал, какую картину приобрести на эти деньги.

Шпеер отмечает, что все эти источники покрывали лишь малую часть колоссальных расходов Геринга. Он точно не знал, кто из промышленных магнатов субсидирует Геринга, однако не раз убеждался в том, что подобные источники существуют, на основании звонков самого Геринга, который жаловался, что кто-то из подчиненных Шпеера неподобающим образом обошелся с кем-то из его покровителей.

Здесь любопытно отметить такой случай, когда Шпеер в 1943 г. попытался привлечь Геринга в союзники в борьбе с Борманом, он не знал, что с самого начала эта попытка была обречена на провал по финансовым соображения. Как выяснилось позже на Нюрнбергском процессе, Борман тогда сделал Герингу подарок стоимостью 6 млн марок из Фонда Адольфа Гитлера, т.е. в 1000 раз больше годового жалования Шпеера как члена Прусского Госсовета.

Несоответствие Гитлера должности верховного главнокомандующего Вооруженными силами Германии (вермахта) во время войны

Гитлер не соответствовал должности верховного главнокомандующего Вооруженными силами Германии (вермахта) во время войны из-за своего дилетантизма, некомпетентности, неуравновешенности, необъятного самомнения и обожествления себя, откуда происходили его необучаемость, неспособность руководить командной работой подчиненных, имеющих собственное мнение, и вырабатывать оптимальное решение, а также из-за полного отсутствия критической оценки себя и своей деятельности.

Дилетантизм был одной из характерных черт Гитлера. Он никогда не учился никакой профессии и, в сущности, всегда был аутсайдером. Как и все самоучки он слабо себе представлял, что такое настоящие профессиональные знания, не был способен к системному охвату проблем, присущих всякому крупному руководителю. Однако с какой-то ненасытностью взваливал на себя все новые и новые функции. Необремененный традиционными представлениями его быстрый подвижной ум иногда выдавал смелые неортодоксальные решения, которые не пришли бы в голову специалисту. Стратегические успехи первых военных лет можно напрямую связать с его неисправимой неграмотностью в правилах игры и его по-дилетантски не омраченной решительностью. Противники Гитлера исходили из определенных правил и не понимали природы самомнения Гитлера-самоучки, поэтому и возникали ошеломляющие эффекты, которые в сочетании с военным превосходством закладывали предпосылки его успехов. Когда же посыпались неудачи, он, как и большинство непрофессионалов, потерпел крах. Вот тут-то незнание им правил игры и обнаружило себя как своеобразная несостоятельность, а его изъян уже перестал быть преимуществом. Чем более тяжкими становились неудачи, тем сильнее и безогляднее выступал на передний план его неисправи-

мый дилетантизм. Склонность к неожиданным и ошеломляющим решениям была долгое время его силой, теперь же она приближала его гибель и гибель гитлеровской Германии.

Окружение Гитлера отчасти, а, возможно, во многом виновато в том, что он (Гитлер) чем дальше, тем больше уверовал в свои сверхчеловеческие способности. Уже генерал-фельдмаршал Бломберг (1878-1946 гг.), первый и последний военный министр Гитлера (1935-1938 гг.), охотно восхвалял необычайный стратегический гений Гитлера. В атмосфере непрестанных гимнов и громовых аплодисментов даже куда более скромная и уравновешенная личность, чем Гитлер, могла бы утратить все масштабы и критерии самооценки.

Однако феноменальную уверенность Гитлера в победе в период непрерывных поражений невозможно объяснить только силой воли. В тюрьме Шпандау Функ доверительно сообщил Шпееру, как ему удавалось успешно обманывать врачей: просто он сам искренне верил собственной лжи. Функ также добавил, что именно на этом принципе строилась геббельсовская пропаганда. Подобным же образом Шпеер объясняет поведение Гитлера в его непреклонной верой в победу. В некотором смысле он боготворил себя. Он словно смотрелся в волшебное зеркало, в котором видел не только себя, но и провидение, подтверждающее его предназначение. Он верил в счастливый случай и умело пользовался методом самовнушения. Чем более угрожающей становилась ситуация, тем упрямее он верил в свою счастливую судьбу. Разумеется, он трезво оценивал военное положение, но подгонял реальные факты под свою веру и даже в поражении умудрялся разглядеть залог грядущей победы, предопределенной ему судьбой. Иногда он вроде бы сознавал безнадежность ситуации, но непоколебимо верил, что в последний момент фортуна изменит ход событий в его пользу. Если и говорить о каком-то безумии Гитлера, это была его непоколебимая вера в свою счастливую звезду. По природе своей он был человеком религиозным, но его богом был он сам.

По мере ухудшения положения на фронтах ближайшие помощники Гитлера замечали, что он

становился все более замкнутым и неприступным. Все решения он принимал единолично. В то же время Гитлер явно терял гибкость ума и практически не предлагал новых идей, как будто двигался по заранее намеченному курсу и не находил сил изменить его.

Военные из окружения Гитлера с юности привыкли к каждодневному труду и не понимали, что он переутомляется. И Борман, казалось, не сознавал, что требует от Гитлера слишком многого. К тому же Гитлер пренебрегал тем, что непременно должен сделать руководитель любого ранга - назначить квалифицированных заместителей на важных направлениях работы. Гитлер не располагал ни компетентным исполнителем по энергичному руководству вооруженными силами, ни толковым командующим сухопутными войсками. Он забыл о правиле, которого строго придерживался прежде: чем выше положение человека, тем больше у него должно быть свободного времени.

Верный своей натуре, Гитлер охотнее принимал советы от тех, кто еще оптимистичнее и еще иллюзорнее, чем он сам, оценивали обстановку. Всегда, когда Гитлер принимал решения, которые большинством офицеров, хотя и молча, не разделялись, Кейтель (1882-1946 гг., генерал-фельдмаршал, начальник штаба Верховного командования вермахта, по приговору международного военного трибунала в г. Нюрнберг повешен 16 октября 1946 г.) был именно тем, кто изо всех сил убежденно старался поддержать его. Постоянно находясь в непосредственной близости к Гитлеру, он всецело подпал под его влияние. С течением лет из заслуженного генерала, артиллериста, он превратился в льстивого, неискреннего, растерявшего интуицию слугу. В сущности Кейтель стал жертвой своей бесхарактерности. Бесперспективность любой дискуссии с Гитлером привела к тому, что он вообще отказался от всякого своего мнения. Однако если бы он попробовал упорно сопротивляться, был бы заменен другим Кейтелем.

Военная свита Гитлера явно его утомляла. В прозаичной атмосфере ставки даже намек на идолопоклонство произвел бы дурное впечатление. Офицеры держались подчеркнуто сдержанно, и, даже если эта сдержанность противоречи-

ла их природе, военное воспитание делало свое дело. По этой причине лизоблюдство Кейтеля и Геринга казалось еще назойливее, тем более что их лесть звучала неискренне. Сам Гитлер не поощрял подобострастие, и в атмосфере ставки доминировала объективность оценок.

Когда в 1943-1944 гг. шеф-адъютант Гитлера и начальник управления кадров сухопутных войск Шмидт при поддержке многих генералов попытался добиться замены Кейтеля энергичным генерал-фельдмаршалом Кессельрингом (1885-1960 гг. генерал-фельдмаршал люфтваффе, умер от сердечного приступа в возрасте 74 лет), Гитлер заявил, что не может отказаться от Кейтеля, потому что тот верен, как пес. Наверное, Кейтель наиболее полно воплощал собой тот тип, в котором Гитлер нуждался среди ближайшего окружения.

Не встречая никакого сопротивления со стороны военного командования, Гитлер продолжал принимать все решения единолично, пренебрегая анализом военной ситуации и материально-технического обеспечения войск. Он не опирался на аналитические отделы в генеральном штабе и в главном штабе сухопутных сил или других родов войск, которые могли бы проанализировать все аспекты наступательных операций, оценить их эффективность, предусмотреть вероятные контрмеры противника. Штабные офицеры обладали более чем достаточными знаниями для ведения современной войны, требовалось только ставить перед ними реальные цели. Правда, Гитлер воспринимал информацию о ситуации на отдельных участках фронта, но предполагалось, что обрывочные сведения могли соединиться в единое целое только лишь в его голове. Так что фельдмаршалы и ближайшие помощники Гитлера выполняли лишь функции советников, ибо решения он обычно принимал заранее и изменениям подлежали лишь несущественные детали. К тому же он не пожелал извлечь уроки из поражений на советско-германском фронте 1942-1943 гг. и повторял одни и те же ошибки.

Шпеер пишет: «В ставке, где весь персонал изнемогал под тяжелейшим бременем ответственности, пожалуй, даже радовались приказам свыше. Это освобождало от принятия

самостоятельных решений и служило оправданием при неудачах. Очень редко кто-нибудь из штабистов добивался перевода на фронт, мотивируя это тем, что больше не может поступать против своей совести. По сей день для меня остается загадкой, почему, несмотря на критическую оценку положения, ни один из нас не осмелился убедительно изложить свое мнение - ведь мы почти не чувствовали своих оков. Но в замкнутой атмосфере ставки мы оставались равнодушными к последствиям решений Гитлера на фронте, где сражались и погибали немецкие солдаты. Снова и снова наши армии попадали в окружение только из-за того, что Гитлер накладывал вето на приказ генерального штаба об отступлении. Кстати, Гитлер не обронил ни единого слова о катастрофе под Сталинградом, за которую несли ответственность только он и Геринг, но приказал сформировать новую 6-ю армию, которой надлежало возродить славу погибшей. Полтора года спустя, в середине августа 1944 г., и она была окружена Красной Армией и уничтожена».

Гитлер как верховный главнокомандующий Вооруженных сил Германии сделал много фатальных ошибок:

■ приостановил успешное наступление вермахта на Москву после взятия Смоленска 16 июля 1941 г., когда 2/3 расстояния от западной границы до Ленинграда и Москвы были пройдены. Оказавшись в Смоленске, Гитлер отдает приказ повернуть подвижные соединения Группы армий «Центр» на север (к Ленинграду, Тихвину) и на юг (к Киеву), вместо того чтобы направить главный удар на Москву. В результате операция «Тайфун» (битва за Москву) началась только 30 сентября, на размытых осенними дождями дорогах. 2,5 мес были бездарно потеряны. Если бы была сдана Москва, символ власти и величия Советского Союза, да еще через месяц после начала боевых действий, это произвело бы ошеломляющее впечатление и на Красную Армию, и советский народ. Сам же Гитлер, в одной из своих директив обозначает главную задачу: «Захват этого города означает как

в политическом, так и в экономическом отношении решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла». В Советском Союзе основные железнодорожные магистрали были стянуты в одну точку - в Москву; ■ запретил отступление 6-й армии Паулюса из Сталинграда поздней осенью 1942 г., что привело к ее окружению и полному уничтожению и т.д. Еще одна фатальная ошибка Гитлера - строительство Атлантического вала, комплекса защитных сооружений на атлантическом побережье оккупированных Германией стран, который должен был препятствовать успешной высадке десанта союзных англо-американских войск. Еще в августе 1942 г. Гитлер уверял командование ВМФ, что англо-американским войскам не удастся успешно осуществить вторжение во Францию, если они сразу же не захватят хотя бы один из крупных портов на побережье. Он был уверен, что без налаженного материально-технического снабжения десантники не смогут противостоять контратакам немецких войск. Огромная протяженность побережья Франции, Бельгии и Голландии не позволяла создать оборонительный рубеж, построив достаточно близко расположенные друг к другу доты. Более того, не хватало солдат хотя бы частично укомплектовать все эти доты. В результате более-менее крупные порты окружили дотами, а между ними с большими интервалами расположили наблюдательные бункеры. Для защиты солдат от снарядов при артподготовке намеревались возвести около 15 тыс. небольших дотов. Гитлер считал, что во время атаки противника немецкие солдаты должны выйти из укрытий на открытое пространство. По его мнению, защищенность внутри этих укрытий подавляет смелость и личную инициативу солдат, которые так необходимы для боя.

Командующий группой армий «В» в Северной Франции Роммель (1891-1944 гг., генерал-фельдмаршал, подозревался в участии генеральского заговора 20 июля 1944 г., покончил жизнь самоубийством 14 октября 1944 г.) вежливо, но решительно отстаивал свое мнение: «Мы должны отразить атаку врага на месте высадки. Доты

вокруг портов для этой цели не годятся. По всему побережью необходимо поставить самые простые, но труднопреодолимые заграждения. Только такие контрмеры принесут результаты. Если мы не разгромим десант сразу же, то никакой Атлантический вал нам не поможет. В Триполи и Тунисе они [англо-американские войска] под конец бомбили так интенсивно, что даже наши лучшие войска были деморализованы. Если мы не сможем отразить авиаудар, все другие меры, даже заграждения, будут неэффективными».

Однако Гитлер был так уверен в своей правоте, что лично спроектировал оборонительный рубеж вплоть до мельчайших деталей, включая различные типы бункеров и дотов. Правда, он представил не чертежи, а эскизы, но выполнены они были очень аккуратно. Не скупясь на самовосхваления, Гитлер часто говорил, что разработанные им укрытия удовлетворяют всем нуждам солдат на передовой. Командующий инженерным корпусом принял план, практически не внеся никаких исправлений.

За 2 года на строительство Атлантического вала было израсходовано 3,7 млрд дойчмарок (около 4% расходной части бюджета 1941/1942 финансового года), ушло более 13 млн кубометров железобетона, а военные заводы недополучили 1,2 млн тонн стали. На его строительстве было занято 670 тыс. рабочих [4]. Как отмечено 5 июня 1944 г., еще более 4,5 млн кубометров железобетона ушло на ангары для подводных лодок и другие сооружения во Франции. Кроме того, военно-строительная организация Тодта построила для Гитлера две ставки, местоположение и размеры которых были определены им лично. Было еще истрачено сотни миллионов марок на само строительство и на прокладку сотен миль телефонных кабелей. Поскольку Гитлер не раз говорил, что сразу же после вторжения англо-американских войск он отправится во Францию, чтобы лично руководить боевыми действиями.

Можно привести еще один пример ошибочной политики Гитлера как верховного главнокомандующего. Осенью 1944 г. Шпеер часто выезжал на фронт. Многие командиры, просили его посодействовать перед Гитлером о снабжении их потрепанных в боях дивизий людьми, оружием

и танками, которые пока еще выпускали немецкие заводы. Шпеер и устно, и письменно докладывал Гитлеру об этих просьбах. Однако и Гитлер, и Гиммлер как новый командующий армией резерва считали, что войска, обескровленные врагом, потеряли волю к сопротивлению, поэтому следует формировать новые части, так называемые народные гренадерские дивизии, а разгромленные дивизии, говорили они, пусть погибают.

В конце сентября 1944 г. Шпеер своими глазами увидел результаты этой политики в одном из соединений закаленной в боях танковой дивизии близ Битбурга. Командир с многолетним опытом боевых действий показал ему поле боя, где несколькими днями ранее произошла трагедия. Недавно сформированная танковая бригада из-за неопытности командования и неумелого технического обслуживания еще на марше потеряла 10 из 32 новеньких «Пантер». Оставшиеся 22 танка вышли к району развертывания без должной разведки и попали под обстрел американских противотанковых орудий. 15 танков были расстреляны, как мишени на полигоне. «Подумать только, как помогли бы эти новые танки моим опытным экипажам!» - с горечью сказал капитан. Шпеер передал этот разговор Гитлеру, с сарказмом заметив: «Вот наглядный пример того, что опытные соединения имеют значительные преимущества перед новичками». Однако его рассказ не произвел никакого впечатления на Гитлера. На оперативном совещании он заявил, что убедился на собственном опыте службы в пехоте: войска только тогда берегут оружие, когда знают, что вряд ли получат новое.

Фатальные ошибки Гитлера при выработке требований и в выборе важнейших видов вооружений, созданных немецкими инженерами и конструкторами

Технический кругозор Гитлера, как и его общее мировоззрение, художественные вкусы и образ жизни сформировались в эпоху Первой мировой войны. Поэтому его интересы

в военно-технической сфере ограничивались традиционными видами вооружения сухопутных сил и ВМФ. В этой области он непрерывно расширял свои познания и часто предлагал вполне практичные технические новшества. Однако, когда речь заходила о новейших разработках, например, о реактивных истребителях, ракетах, радарах или атомной бомбе, и даже об автоматическом стрелковом оружии, интуиция изменяла ему. Во время редких полетов на новейшем транспортном самолете «Кондор» он тревожился, что не сработает механизм, отвечающий за выпуск шасси, и говорил, что предпочитает старые «Юнкерсы-52» с неубирающимися шасси.

Гитлер обладал феноменальной памятью на цифры, которая была кошмаром его окружения. Однако то, как он простодушно радовался любой возможности блеснуть своими знаниями в сфере вооружений, как прежде в автомобилестроении или архитектуре, то, как жонглировал специфичными цифрами, свидетельствовало о его дилетантстве. Казалось, Гитлер постоянно стремился доказать, что ни в чем не уступает профессионалам и даже превосходит их. Но настоящий профессионал благоразумно не забивает себе голову деталями, которые можно найти в справочнике или перепоручить помощникам, а Гитлер, демонстрируя свою осведомленность, не только самоутверждался, но и искренне восхищался собой.

Шпеер на совещаниях у Гитлера старался выступать как можно меньше: вкратце излагал тему, а затем просил одного из сопровождающих его экспертов высказать свое мнение. Кстати, шпе-еровские эксперты не тушевались в охранных зонах со шлагбаумами и пропусками, в присутствии многочисленных генералов и адъютантов, которые производили столь сильное впечатление на Гитлера. Многие годы успешной практической деятельности обеспечили им ясное понимание собственной значимости и меры ответственности. Иногда обсуждение перетекало в жаркую дискуссию, ибо специалисты часто забывали, с кем разговаривают. Гитлер воспринимал подобные ситуации с юмором. В кругу профессионалов он, как всегда, вел себя скромно, любезно

и уважительно, более того, он отказывался от своей привычки подавлять оппонентов длинными и утомительными речами. Он умел отличить главные вопросы от второстепенных, легко адаптировался в любой ситуации и удивлял всех быстротой, с которой выбирал один из нескольких вариантов и находил убедительные доводы в пользу своего решения. Гитлер легко ориентировался в представляемой ему технической документации. Его вопросы доказывали, что во время краткого вступительного объяснения он ухватывал суть даже сложных проблем. Однако и это на первый взгляд достоинство оборачивалось недостатком: слишком легко ухватывая суть, он не успевал тщательно разобраться в проблеме.

Было большой ошибкой и то, что Гитлер взял на себя не только верховное командование вермахтом, но и сухопутными силами, а в их составе в качестве хобби возглавил разработку бронетанкового вооружения. При нормальном положении дел подобные вопросы должны были бы решаться в дискуссиях между офицерами генерального штаба, Управления по вооружению главного командования сухопутных сил, ответственными сотрудниками главных комитетов военной промышленности по вопросам вооружения и танкостроения. Главнокомандующий сухопутных войск подключался бы лишь в исключительных случаях. Но это противоречило бы привычке Гитлера давать офицерам и специалистам самые детальные наставления. Сложившаяся практика была столь же ненормальна, сколь и пагубна. Ведь Гитлер тем самым снимал с них ответственность и воспитывал своих офицеров в духе безразличия. Принимаемые Гитлером решения вели не только к обилию параллельных разработок, но и ко все большему осложнению проблем с их материально-техническим обеспечением.

О непонимании Гитлера необходимости достаточного количества запчастей для вооружения и боевой техники

Одним из самых фатальных недостатков Гитлера, как отмечает Шпеер, было то, что он просто

не понимал необходимости снабжения армии достаточным количеством запчастей для вооружения и боевой техники. Например, генерал-полковник Гудериан, генерал-инспектор бронетанковых войск, неоднократно обращал внимание Шпеера на то, что при ускоренном ремонте, имея достаточное количество запчастей можно было бы иметь больше танков и увеличивать свою боеспособность со значительно меньшими затратами, чем наращивая производства новых машин в ущерб запчастям. Однако Гитлер, поддержанный Зауром (заместитель Шпеера), настоял на приоритете производства новых танков, число которых могло быть снижено на 20%, если бы возвращались в строй выбывшие, поддающиеся ремонту машины.

Неэффективная противовоздушная оборона Германии вследствие недальновидных решений Гитлера

Огромная ответственность лежит на Гитлере за то, что воздушное пространство Германии оказалось недостаточно защищенным от интенсивных бомбардировок союзной англо-американской авиации, которые, несмотря на ряд допущенных ими ошибок, оказались вполне успешными. Во-первых, Гитлер отсрочил производство реактивных истребителей, а впоследствии превратил их в крошечные бомбардировщики. Нелепая затея. Во-вторых, одержимый жаждой мести, он решил использовать новые дорогостоящие ракеты «Фау-2» для обстрела Лондона. Гитлер, как и Шпеер, надеялся на то, что новое оружие «Фау-2» посеет ужас и смятение в стане противника, парализовав его волю к сопротивлению. Оказалось, что эффективность этого оружия была сильно переоценена. С конца июля 1943 г. колоссальные производственные мощности были выделены под выпуск этих огромных ракет, длина которых составляла 14 м, а вес - около 13 тонн,

высота траектории - 100 км, боевая часть вмещала до 800 кг аммонита. Гитлер приказал выпускать по 900 таких ракет в месяц.

Шпеер замечает, что он не просто согласился с решением Гитлера, но и поддержал его, совершив свою самую большую ошибку во время войны. Всего за 2 мес до принятия этого злосчастного решения, 29 июня 1943 г., Шпеер получил детальный меморандум от профессора Крауха -генерального уполномоченного по химической промышленности по 4-летнему плану, в котором тот делает однозначный вывод: «Даже если бы мы располагали неограниченным количеством больших ракет дальнего действия «Фау-2», от чего мы пока весьма далеки... с началом ракетных атак Лондона население Великобритании стало призывать правительство проводить ковровые бомбардировки густонаселенных районов Германии. До ракетных атак они выступали против бомбардировок гражданского немецкого населения. Мы же до сих пор абсолютно беспомощны перед рейдами подобного рода».

На территорию Германии в 1944 г. армады англо-американских бомбардировщиков сбрасывали в среднем от 1,2 до 4,1 тыс. тонн бомб в сутки [4], а Германия могла обрушить на Англию лишь три десятка ракет «Фау-2» в сутки суммарной мощностью 24 тонны взрывчатки, что соответствовало эквиваленту бомбовой нагрузки всего лишь дюжины «Летающих крепостей». Согласно американскому справочнику [12], 4-мо-торный «В-17» («Летающая крепость») стоил 204 тыс. долларов. Средняя стоимость одной ракеты «Фау-2» составляла около 120 тыс. рейхсмарок, т.е. всего в 7 раз меньше (1$=4,2 рейхсмарок 1940 г.)3? 7 ракет несли 5,6 тонн взрывчатки (около 800 кг на ракету), и каждая ракета при взрыве уничтожалась. Бомбардировщик «В-17» использовался многократно, дальность действия при бомбардировках территории Германии, с возвратом на аэродромы посадки, составляла от 1600 до 3200 км, при этом бомбовая нагрузка ровнялась соответственно 3,5-2,2 тонны. Только на Берлин было сброшено 50 килотонн взрывчатки и шрап-

3 Курс 1940 г.; http://www.history.ucsb.edu/faculty/marcuse/projects/currency.htm.

нели, уничтожено или частично разрушено около 20% застройки [13]. Чтобы сбросить такой же груз на Лондон, Германии пришлось бы использовать 63 тыс. ракет «Фау-2», на выпуск которых потребовалось бы 6 лет.

Гигантские усилия и средства были вложены в создание, производство и развитие ракет «Фау-2», которые осенью 1944 г. доказали свою полную несостоятельность. На совещании у Геббельса 29 августа 1944 г. Шпееру пришлось публично признать, что «Фау-2» вряд ли окажут сильное психологическое воздействие на противника и они по боевым, техническим и экономическим характеристикам не оправдали надежд.

Самый дорогостоящий оборонный проект Германии оказался самым нелепым. Ракеты, которыми так гордилось руководство Германии и производству которых Шпеер определенное время отдавал предпочтение, привели к пустой трате средств и времени. Здесь сказалось отсутствие у Шпеера профессионального инженерно-технического образования, а также опыта работы и руководства в отдельной высокотехнологической отрасли военной промышленности. Более того, эти ракеты были одной из причин, по которым Германия проиграла оборонительную воздушную войну.

В том же меморандуме Крауха предлагалось «...сконцентрировать наши усилия на создании зенитного вооружения, на модели "С-2" ракеты "Вассерфаль" ["Водопад"]. Мы должны немедленно запустить ее в серийное производство... Другими словами, усилия каждого инженера и каждого рабочего по осуществлению этого проекта внесут несравненно больший вклад в нашу победу, чем те же ресурсы, инвестированные в любую другую программу. Промедление с осуществлением этого проекта может привести к военному поражению Германии».

Не удалось упростить управление ВПК из-за отсутствия способностей и желания Гитлера вникать в экономические и социальные проблемы Германии во время войны

Шпеер в своих мемуарах отмечает, что «...всякий раз, когда я докладывал Гитлеру о своих орга-

низационных планах, он демонстрировал отсутствие всякого интереса к ним. У меня складывалось впечатление, что он неохотно занимался подобными вопросами и что в определенных областях он был не способен отличить главное от второстепенного. Не любил он также четкого разграничения полномочий. Иногда он намеренно давал каким-нибудь инстанциям или лицам аналогичные или схожие задания. "А там,

- нередко и с удовольствием говаривал Гитлер,

- пробьется более сильный"».

В своих выступлениях и письмах Гитлеру с весны 1942 г. и до конца 1944 г. Шпеер постоянно выступал с предложениями упростить управление ВПК и усилить его [Шпеера] единоначалие в принятии решений. Утром 20 июля 1944 г., за несколько часов до покушения на Гитлера, Шпеер написал ему: «Русские и американцы научились добиваться большего эффекта более простыми организационными средствами, тогда как мы не добиваемся соответствующих результатов из-за устаревших организационных форм. Данная война - это война двух систем управления [ВПК]: "борьба нашей, консервативной системы управления против гибкой системы у противника". Если мы не перейдем к другой системе управления, будущие поколения признают, что наша устаревшая, скованная традицией и ставшая громоздкой система управления должна была проиграть».

Шпеер пытался указывать Гитлеру на очевидные стратегические просчеты и нерациональность его окружения: «Однако Гитлер остался глух к моим доводам, и снова все мои попытки организовать эффективное военное производство закончились провалом из-за его непостоянства» [1]. Например, еще 19 декабря 1942 г., за 8 мес до первого авианалета на Швайнфурт, Шпеер разослал директиву на все предприятия военной промышленности, в которой предупреждал: «Нарастающая интенсивность вражеских авианалетов вынуждает нас усилить подготовку к передислокации важнейших военных производств». Однако Шпеер встретил повсеместное сопротивление. Гауляйтеры не желали размещать новые заводы на подвластных им территориях, так как боялись

нарушить безмятежную тишину своих городков. При этом директора оборонных предприятий не проявляли инициативу и старались остаться в стороне от внутриполитической борьбы. В результате практически ничего не было сделано. Как это разительно отличалось от деятельности первых секретарей обкомов ВКП(б) по организации работы эвакуированных промышленных предприятий в 1941-1942 гг. на Урале, в Сибири, Казахстане и Средней Азии.

Когда начались интенсивные бомбежки немецких городов союзной англо-американской авиацией, гауляйтеры стали направлять доклады Гитлеру о масштабах разрушения. Эти доклады явно шокировали Гитлера, правда, не столько жертвы среди населения и разрушения в жилых кварталах, сколько уничтожение ценных зданий, особенно театров. Как и в своих довоенных проектах обновления немецких городов, он в первую очередь интересовался представительской архитектурой и гораздо меньше нуждами и несчастьями людей, а потому требовал немедленно восстановить сожженные здания театров. Шпеер несколько раз пытался напомнить ему о других, более важных задачах строительной индустрии, да и местные власти не пылали желанием выполнять столь непопулярные приказы. Во всяком случае Гитлер, поглощенный военной ситуацией, редко спрашивал, как продвигается строительство. Он настаивал на восстановлении оперных театров только в Мюнхене, своем втором доме, и в Берлине, на что потребовалось огромное количество рабочих и денег. Заявляя, что театральные спектакли необходимы для поддержания морального состояния людей, Гитлер демонстрировал поразительную неосведомленность о жизни и настроениях народа - горожанам уж точно было не до театров.

Не удалось приостановить излишнее строительство в различных округах Германии

Шпеер полагал, что руководителям нацисткой партии следует немедленно начать мобилизацию всех резервов. Ведь сам Гитлер, 1 сентября 1939 г., в день объявления войны с Польшей, торжественно заявил в рейхстаге, что нет таких лишений, которые он не был бы готов разделить

лично. И в самом деле, он распорядился заморозить строительство всех опекаемых им объектов, даже в Оберзальцберге (резиденции Гитлера в Баварских Альпах). На это распоряжение сослался Шпеер через 2 нед после вступления в должность в своей речи перед самой трудной для него аудиторией - перед гауляйтерами и рейхсляйтерами (руководителями отдельных направлений в центральном аппарате нацистской партии и правительстве, назначаемых лично Гитлером, - 18 человек в 1942 г.). Шпеер заявил: «Недопустимо, чтобы на наши сегодняшние решения оказывали влияние планы наших будущих мирных работ. У меня есть указание фюрера докладывать ему обо всех подобных безответственных помехах, чинимых нашей военной промышленности. Нынешнее военное положение требует приостановки всех излишних строительных работ в округах. Наш долг - подать хороший пример, даже в тех случаях, когда экономия рабочей силы и материалов будет незначительной».

Шпеер был полностью уверен в том, что каждый присутствующий последует его призыву. Однако после выступления его окружили многие гауляйтеры и рейхсляйтеры, старавшиеся получить в виде исключения разрешение на продолжение строек на своих подотчетных территориях или курируемых отраслях экономики. И первым среди них был рейхсляйтер Борман, который успел заручиться согласием у подверженного колебаниям Гитлера на продолжение строительства Оберзальцберге. Через 3 нед после совещания Шпеер настоял на новом приказе Гитлера о консервации этой стройки, но стройка в Обер-зальцберге продолжалась до конца войны.

За Борманом протиснулся гауляйтер Заукель, он хотел продолжить строительство здания партийного форума в Веймаре. И эта стройка, несмотря на возражения Шпеера, также продолжалась до конца войны. Роберт Лей сражался за свинарник в своей образцово-показательной усадьбе и т.д. Да и сам Гитлер уже после призыва Шпеера распорядился (помимо продолжения работ в Оберзальцберге) начать перестройку обветшавшего замка Клесхайм под Зальцбургом в роскошную резиденцию для гостей - проект

стоимостью в несколько миллионов рейхсмарок. Гиммлер сооружал для своей любовницы огромную виллу недалеко от Берхтесгадена в такой тайне, что Шпеер об этом узнал лишь в последние недели войны. Гитлер сам поощрил одного гауляйтера (это было уже после 1942 г.) к перестройке замка Позен, отеля да еще к строительству личной резиденции, и все это с огромным расходом фондируемых материалов! Еще в 1942-1943 гг. продолжалось строительство персональных поездов для Лея, Кейтеля и прочих, что требовало немало дефицитных материалов и квалифицированной рабочей силы. Индивидуальные строительные замыслы верхушки нацисткой партии были Шпееру по большей части неизвестны.

При всевластии рейх- и гауляйтеров Шпеер не мог добиться над ними контроля, и ему лишь редко удавалось наложить вето на тот или иной проект, да и то с ним не считались. Даже летом 1944 г. Гитлер и Борман поставили Шпеера в известность, что некая мюнхенская фирма по изготовлению багетов и рам не должна привлекаться к военным заказам. Впрочем, еще несколькими месяцами ранее от производства для армии, опять же по их указанию, были освобождены фабрики и приравниваемые к ним художественные промыслы, занятые изготовлением ковров и штофных материалов для послевоенных сооружений Гитлера.

Шпеера возмущало нежелание руководителей Германии идти на жертвы, которых они требовали от немецкого народа; их по-прежнему роскошный образ жизни в такое трудное военное время, их вечные интриги и безнравственное поведение даже по отношению друг к другу.

Шпеер вспоминает, как «после полудня 7 ноября 1942 г. я сопровождал Гитлера в спецпоезде в Мюнхен. В былые времена Гитлер обыкновенно во время остановок появлялся в окне своего вагона перед народом. Теперь же контакты с внешним миром были ему нежелательны. Шторы на окнах со стороны перрона были опущены. Как-то мы с Гитлером поздним вечером сидели в его отделанном палисандровым деревом вагоне-ресторане за обильным ужином. И никто из нас сначала не обратил внимания, что на сосед-

нем пути стоял товарняк: из телячьих вагонов на нас и наш стол пристально смотрели немецкие солдаты, возвращавшиеся с Восточного фронта, измученные, отощавшие, многие раненые. Приподнимаясь со стула, Гитлер вдруг увидел мрачную картину всего в двух метрах от своего окна. Ни приветствия, ни какой-либо реакции. Приказал порученцу немедленно опустить шторы. Так во второй половине войны закончилась одна из редких встреч Гитлера с фронтовыми солдатами, такими же, каким он был сам 24 года назад».

В своих воспоминаниях Шпеер отмечает: «Всего за 9 лет пребывания у власти нацистская верхушка стала столь безнравственной, что даже в критический период войны я не смог ограничить их запросы и вынудить отказаться от роскошного образа жизни. Будто бы для представительских целей они обзаводились виллами, охотничьими домиками, поместьями и дворцами, множеством слуг и огромными запасами изысканной еды и отборных вин» [1].

«Забота о собственных удобствах доходила до абсурда. Сам Гитлер, куда бы он ни направлялся, прежде всего издавал указ о строительстве бункеров для своей защиты. Толщина перекрытий возрастала с увеличением веса применяемых противником бомб и достигла 5 м. Постепенно надежные системы бункеров появились в Растенбурге, Берлине, Оберзальцберге, Мюнхене, гостевой резиденции близ Зальцбурга, в Ставке в Наухайме и на Сомме. А в 1944 г. Гитлер приказал построить в горах Силезии и Тюрингии 2 подземные ставки, для чего пришлось мобилизовать сотни специалистов-гор-нопроходцев и взрывников и тысячи рабочих, незаменимых на военных объектах».

Это хорошо описано в известном романе Э. Ремарка «Время жить. Время умирать» на примере комфортной жизни, которую вел партийный нацистский руководитель в небольшом немецком городке.

Не удалось провести тотальную мобилизацию трудовых ресурсов в Германии

Шпеер писал: «Поразительно, но Гитлер предъявлял к своему народу гораздо меньше

требований, чем Сталин, Черчилль и Рузвельт к своим народам. Пропасть между тотальной мобилизацией трудовых ресурсов в демократической Англии и пренебрежительным отношением к этому вопросу в авторитарной Германии указывает на то, что нацистский режим опасался любых изменений общественного мнения. Немецкие лидеры не желали ни приносить в жертву себя и идти на лишения, ни требовать жертв от народа. Они пытались поддерживать боевой дух нации путем бесконечных уступок. Гитлер и большинство его политических последователей принадлежали к поколению солдат Первой мировой войны, ставших свидетелями ноябрьской революции 1918 г. и не изживших страх перед гневом народных масс. В частных разговорах Гитлер отмечал, что, пережив ту революцию, трудно ее забыть. Ради предотвращения недовольства все больше усилий и средств - гораздо больше, чем в демократических государствах, - тратилось на производство товаров народного потребления, военные пенсии и компенсации женщинам, чьи мужья служили в армии. В то время как Черчилль обещал своему народу только кровь, пот и слезы [а Сталин безжалостно мобилизовал все людские, духовные, материальные силы советского народа, для победы над врагом], мы на протяжении всей войны и в самые тяжкие ее моменты слышали лозунг Гитлера: "Мы уверены в нашей окончательной победе". Это было равносильно признанию в политической слабости и свидетельствовало о страхе перед потерей популярности, что, в свою очередь, могло привести к взрывам народного недовольства» [1].

В мирное время в экономике Германии в год поступало на работу около 600 тыс. молодых людей. Это уравновешивало отток рабочей силы по возрасту или смерти. Теперь же не только они, но и частично промышленные рабочие призывались в вермахт. В 1942 г. военной промышленности Германии не хватало более 1 млн рабочих. Поэтому первоочередная задача, которая встала перед Шпеером после его назначения, - обеспечение рабочей силой предприятия военной промышленности.

В середине марта 1942 г. поздно вечером Шпеер посетил одно из ведущих берлинских предприятий по производству вооружения «Райнметалл-Борзиг», цеха которого были оснащены ценнейшим оборудованием. Он увидел, что в цехах нет рабочих, так как для вечерней (второй) смены их просто не хватало. Та же ситуация сложилась и на других оборонных заводах Германии. Кроме того, в дневное время, когда работали все заводы и фабрики в стране возникал дефицит электроэнергии, а в вечернее и ночное время нагрузка на энергосистему существенно снижалась. В Германии во время войны 90% всех рабочих работали в первую смену, 7% - во вторую и только 3% - в третью [4].

Значительное количество рабочих отвлекалось на строительство новых промышленных предприятий, с общим объемом капитальных вложений около 11 млрд рейхсмарок (или 11% от расходной части бюджета 1941/1942 финансового года). Для этих вновь строящихся предприятий невозможно было изготовить оборудование. Поэтому Шпеер подписал директиву у Гитлера, о сокращении объемов незавершенного строительства, но только до 3 млрд и консервации оставшихся объектов. Например, Гитлер не согласился с консервацией долгосрочных строительных объектов топливной промышленности стоимостью около 1 млрд марок. Ему хотелось всего и сразу, и свой отказ он мотивировал следующим образом: «Допустим, война с Россией закончена. Но у меня есть далеко идущие планы, а для этого мне нужно больше синтетического горючего, чем сейчас. Новые предприятия должны строиться, даже если срок их сдачи через несколько лет». Годом позднее, 2 марта 1943 г., Шпеер еще раз обратил внимание Гитлера на то, что не имеет смысла строить заводы под будущие программы развития страны, если их строительство завершиться после 1 января 1945 г. Ошибочное решение Гитлера в начале 1942 г. ограничивало производство вооружений в Германии вплоть до сентября 1944 г., когда произошло резкое ухудшение положения на фронтах и строительство новых объектов было прекращено.

Тем не менее Шпееру удалось высвободить несколько сотен тысяч рабочих, занятых в стро-

ительстве, которых можно было переключить на военное производство. Но тут возникло новое препятствие. Руководитель группы по трудовым ресурсам в рамках 4-летнего плана министери-аль-директор доктор Мансфельд без обиняков заявил Шпееру, что у него не хватает власти, чтобы сломить сопротивление гауляйтеров, не согласных с направлением освобождающихся строителей из одного округа в другой. И в самом деле, гауляйтеры при всех их интригах и соперничестве моментально выступали единой командой, как только возникала угроза их суверенным правам. В Советском Союзе во время войны, да и после войны при плановой экономике такая ситуация была просто немыслима. Лозунг «Все для фронта, все для Победы» объединял усилия всех руководителей областных партийных (коммунистической) организаций под жестким контролем Сталина - председателя ГКО и одновременно генерального секретаря ВКП(б).

Шпееру было ясно, что, несмотря на его тогда очень сильные позиции и мощную поддержу Гитлера, в одиночку с гауляйтерами ему не справиться. Он попросил Гитлера прикомандировать к нему специального уполномоченного из гауляйтеров, чтобы через его особые полномочия от имени Гитлера преодолеть эту трудность. К сожалению, для Шпеера таким уполномоченным был назначен Заукель, его полный антипод.

Когда в начале апреля 1942 г. Шпеер потребовал от Заукеля более широкого привлечения немецких женщин на военные предприятия, он с порога заявил, что вопрос, откуда и каких брать рабочих, а также где их использовать, относится всецело к его компетенции; как гауляйтер он подчиняется только Гитлеру и только перед ним несет ответственность. В заключение он предложил оставить решение этих вопросов на усмотрение Геринга как генерального уполномоченного по 4-летнему плану. Шпеер отмечает, что «во время совещания, которое состоялось в резиденции Геринга, он был чрезвычайно этим польщен. К Заукелю он обращался с преувеличенной любезностью и гораздо холоднее ко мне. Мне едва удалось изложить свои взгляды - За-укель и Геринг все время перебивали меня. Самый веский аргумент Заукеля заключался в том, что

заводской труд несет в себе опасность нравственного ущерба для немецкой женщины, от него пострадает не только «душевная и эмоциональная жизнь», но и ее репродуктивные функции. Геринг со всей решительностью присоединился к этим доводам. Чтобы уйти со спокойной душой, Заукель сразу же после обсуждения связался без моего ведома с Гитлером и заручился его поддержкой».

Это было первым ударом по позиции Шпеера, до того считавшейся неуязвимой. О своей победе Заукель оповестил своих коллег-гауляйтеров в особом письме, в котором подчеркивалось: «Для существенного облегчения перегрузок, которым подвергаются немецкие домохозяйки и в первую очередь многодетные матери, а также в целях охраны их здоровья, фюрер дал мне указание доставить из восточных областей в Рейх примерно 400-500 тыс. отборных, здоровых и сильных девушек» [в первую очередь из Украины]. В то время как в Англии в 1943 г. численность прислуги уменьшилась на 2/3 , в Германии она практически не изменялась до конца войны - 1,4 млн человек. Сверх того, немалая доля от полумиллиона украинок, которые были насильно вывезены в Германию, работала прислугой у партийных функционеров, о чем вскоре в народе начали шептаться.

В Советском Союзе большинство трудоспособных женщин работали в экономике страны. Это было связанно и с тем, что по продуктовым карточкам для иждивенцев отпускалось заметно меньше продуктов, чем по аналогичным карточкам для рабочих и служащих. В то же время приобрести продукты питания на колхозных рынках было затруднительно, так как их стоимость была на порядок выше, чем отпускаемых по карточкам.

Не удалось снизить расходы на государственный аппарат, увеличить продолжительность рабочего дня, понизить уровень жизни высшего (богатого) класса

Шпеер вместе с Геббельсом долго убеждали Гитлера провести кардинальные изменения в управлении и социально-экономической жизни Германии. Предложили значительно упростить административную систему, существенно

сократить управленческий аппарат, уменьшить затраты на потребление, ограничить культурную сферу. Убеждали Гитлера, что жизнь без ресторанов, увеселительных заведений, домашнего комфорта и всестороннего удовлетворения многих ежедневных нужд возможна. Шпеер предложил Гитлеру поручить Геббельсу возглавить организацию этих изменений. Однако Борман, боявшийся усиления власти соперника, был начеку, и необходимые полномочия получил доктор Ламмерс, союзник Бормана по Комитету трех. Ламмерс был начисто лишен инициативы и воображения, зато ревниво пекся об интересах священной для него бюрократии. Через Комитет трех начиная с 1943 г. проходили все распоряжения и приказы, требующие подписи Гитлера. В него входили Борман, Ламмерс и Кейтель.

С января 1943 г. Ламмерс председательствовал вместо Гитлера на заседаниях кабинета министров и приглашал на эти заседания только тех членов правительства, которых непосредственно касались вопросы повестки дня. Заседания проводились в кабинете министров, и это доказывает, какую огромную власть захватил или собирался захватить Комитет трех.

После нескольких заседаний в рейхсканцелярии и Геббельсу, и Шпееру стало ясно, что все их усилия увязли в трясине бессмысленных мелочей. Ни Борман, ни Ламмерс, ни Кейтель не собирались способствовать росту военной промышленности Германии.

А ведь Шпеер предложил целую программу для увеличения трудовых ресурсов в военной промышленности за счет сферы услуг. В ней предусматривалось большее доверие к населению. Оказалось, что после авианалетов даже в серьезно пострадавших городах продолжалась нормальная жизнь.

Внешние причины сокращения производства вооружения в Германии

Внешними причинами сокращения производства вооружения в Германии, в 1944 г. и до конца войны, особенно со второй половины 1944 г., являются:

■ во-первых, территориальные потери Германии: освобождение Красной Армией оккупированных территорий Советского Союза и Польши, освобождение союзных Германией стран: Румынии, Болгарии, Венгрии; выход из войны Финляндии; освобождение союзными англо-американскими войсками Франции, Бельгии, Дании, Голландии, Люксембурга, Норвегии и т.д.; оккупация Красной Армией и союзными англо-американскими войсками восточных и западных регионов Германии;

■ во-вторых, начиная с мая 1944 г. разрушительные бомбардировки англо-американской авиации транспортной инфраструктуры и предприятий, производящих сырье и промышленные материалы, а также военной промышленности.

Территориальные потери. 22 июня 1944 г., примерно в то же время, когда англо-американские войска вторжения добились первых ошеломляющих успехов, началось наступление Красной Армии, в ходе которого было разгромлено 25 немецких дивизий. Теперь вермахт уже не в силах был остановить даже летнее наступление Красной армии. В те недели, когда рушились западный и советско-германский фронты, а в небе господствовала англо-американская авиация, Гитлер проявил поразительное самообладание и стойкость [1].

В начале Восточной кампании Гитлер, в соответствии со своей теорией о неполноценности славян, считал войну с Советским Союзом детской игрой. Однако чем дольше длилась война, тем большим уважением он проникался к русским. Он был потрясен мужеством, с которым они воспринимали свои первые поражения. Он с восхищением говорил о Сталине, особо подчеркивая схожесть его положения со своим, а опасность, нависшую над Москвой зимой 1941 г., сравнивал со своими нынешними неприятностями.

Крах Германии. Ответственность Шпеера

В годы военных побед Гитлер не чурался общения с генералами, но ближе к концу своего

правления предпочитал узкий круг старых членов партии, с которыми начинал политическую карьеру. Каждый вечер он несколько часов проводил с Геббельсом, Леем и Борманом. Никого больше на эти сборища не допускали; никто не знал, о чем они беседовали: вспоминали былые дни или говорили о неминуемом поражении и его последствиях. Шпеер тщетно ждал хоть одного замечания о будущем обреченного немецкого народа. Они хватались за любую соломинку, раздували даже самые смутные намеки на коренной перелом в войне, но не способны были принять судьбу своего народа так же близко к сердцу, как собственную судьбу. «Русским, американцам, англичанам мы оставим пустыню» - таким заявлением завершалось любое совещание. Гитлер с этим соглашался, хотя никогда не высказывался так радикально, как Геббельс, Борман или Лей. Однако через несколько недель выяснилось, что Гитлер настроен гораздо решительнее, чем его сподвижники. Пока другие только болтали, он скрывал свои истинные намерения, строя из себя великого государственного деятеля. Но именно он отдал приказ уничтожить основы существования немецкого народа.

Поразительно, что высокопоставленные военные и государственные деятели, ежедневно собиравшиеся на оперативные совещания под председательством изможденного упрямого Гитлера, даже не задумывались о совместных действиях. Давно погрязший в коррупции Геринг находился на грани нервного срыва, но он был одним из немногих, кто с самого начала войны трезво оценивал происходившие с Гитлером перемены и не питал относительно него никаких иллюзий. Если бы Геринг, второй человек в государстве, объединившись с Кейтелем, Йодлем, Деницем, Гудерианом и Шпеером, предъявил Гитлеру ультиматум, если бы они потребовали, чтобы фюрер раскрыл им свои планы окончания войны, ему не оставалось бы ничего другого, кроме как выполнить их требования. Однако Геринг всегда старательно избегал конфронтации подобного рода, а уж теперь-то никак не мог позволить разрушить миф о полном единодушии в высшем руководстве Германии.

В конце января 1945 г. перед Шпеером замаячил первый призрак «выжженной земли». Роланд (один из его ближайших сотрудников) высказал, что отчаявшиеся руководители рейха вполне могут приказать до основания разрушить все промышленные предприятия Германии. Именно в тот день Шпеер отделил свой долг перед Гитлером от долга перед своим народом и своей страной: он понял, что должен сделать все от него зависящее, дабы спасти основы выживания нации после войны.

В начале февраля 1945 г. в своем доме Шпеер беседовал с 70-летним доктором Люшеном, одним из своих ближайших сотрудников-промышленников, главой немецкой электрической индустрии, членом совета директоров и начальником исследовательского отдела концерна «Сименс». Люшен вынул из кармана листок и подал Шпееру со словами: «Знаете, какую фразу Гитлера из "Майн Кампф" сейчас чаще всего цитируют на улице?» «Дипломатия должна заботиться о том, чтобы народ не героически погибал, а сохранял свою дееспособность. Любой ведущий к этому путь в таком случае целесообразен, не пойти им означает

преступное пренебрежение своими обязанностями». Люшен показал Шпееру еще одну подходящую цитату: «Государственный авторитет не может быть самоцелью, потому что в этом случае любая тирания на земле была бы неприкосновенной и священной. Если правительство использует свою власть для того, чтобы вести народ к гибели, бунт каждого представителя такого народа не только правомерен, но и является его долгом».

Кроме этого, Шпеер пытался убедить Гитлера отказаться от тактики «выжженной земли». В своей докладной записке Гитлеру от 15 марта 1945 г. он использовал в качестве примера Берлин: «Запланированные в Берлине взрывы мостов приведут к прекращению поставок продовольствия; промышленное производство и вся жизнь в городе остановятся на несколько лет. Подобные разрушения означают гибель Берлина». Он также обрисовал Гитлеру последствия умышленных разрушений для Рурского регио-

на: «Если многочисленные железнодорожные мосты через мелкие каналы и долины, а также виадуки будут взорваны, рурская промышленность не сможет обеспечить восстановление даже этих объектов». Шпеер также просил Гитлера издать указ, по которому одного-един-ственного кодового слова было бы достаточно, чтобы при приближении противника немедленно начать распределять среди населения содержимое гражданских и армейских складов, включая продовольствие.

18 марта 1945 г. Шпеер направил Гитлеру меморандум, в котором отмечалось: «Никто не имеет права связывать судьбу немецкой нации с собственной судьбой.... В эти последние недели войны долг руководства - оказать любую возможную помощь своему народу». В заключение он написал: «На данном этапе войны мы не должны бессмысленными разрушениями ставить под удар выживание нации».

На этот меморандум Гитлер ответил: «Если война проиграна, пусть и нация погибнет. Нет нужды тревожиться об обеспечении элементарных условий выживания для немецкого народа. Наоборот, наилучший выход - уничтожить фундамент выживания. Нация доказала свою слабость, и будущее принадлежит восточному народу, оказавшемуся сильнее. В любом случае после этой войны останутся лишь недостойные, ибо лучшие уже погибли».

Шпеер делал все возможное, чтобы воспрепятствовать выполнению чудовищного приказа Гитлера. Он достиг соглашения с имперским комиссаром Нидерландов Зейссом-Инквартом о предотвращении крупномасштабного затопления этой страны, запланированное Гитлером. Соглашений в том же роде Шпеер достиг и с гауляй-тером Гамбурга Кауфманом.

Кроме того, Шпееру удалось убедить Гитлера возложить всю полноту ответственности за выполнение приказа от 19 марта 1945 г. на Министерство вооружений и военной промышленности и персонально на министра Шпеера, который был уполномочен за своей подписью отдавать распоряжения, касающиеся исполнения приказа от 19 марта 1945 г., в том числе рейхскомисса-рам по обороне.

3 апреля 1945 г. Шпеер разослал приказы, запрещавшие взрывы шлюзов, плотин и мостов через каналы. На все срочные телеграммы по обращению с промышленными объектами он отвечал распоряжением о необходимости только временного вывода объектов из строя. Он считал, что другого пути у него не было. Всего несколько дней назад Шпеер созвал промышленников на совещание в Бернау и заявил, что ставит на карту свою жизнь ради сохранения заводов от разрушения и добавил о необходимости сохранить основы жизнеобеспечения нации, «даже если не удастся отвоевать потерянные территории... Учитывая суровые условия послевоенного периода, нельзя уничтожать транспортную систему, для восстановления которой потребуются годы... Разрушение мостов и магистралей лишит немецкий народ надежды на выживание».

В результате деятельности Шпеера из 950 берлинских мостов было уничтожено всего 84. Сохранить в Гамбурге мосты через Эльбу, предотвратить разрушение электростанции вблизи Гамбурга. Ему удалось предотвратить разрушение мостов в Руре. Ведь в случае их разрушения, даже при сохранности угольных шахт и сталелитейных заводов остановилась бы вся рурская промышленность. И многое-многое другое...

Шпеер, как и многие его соратники - руководители промышленности Германии, понимал, что немецкому народу суждено пережить тяжелые времена. Но все они были уверены в возрождении послевоенной Германии.

В приговоре Международного военного трибунала от 30 сентября 1946 г. в отношении этих и последующих действий Шпеера говорится: «На заключительном этапе войны он [Шпеер] был одним из немногих, кто осмелился сказать Гитлеру, что война проиграна, и предпринял меры для предотвращения бессмысленного разрушения промышленных предприятий как в Германии, так и на оккупированных территориях. Он намеренно саботировал гитлеровскую политику "выжженной земли" в самой Германии и в некоторых западных странах, безусловно, подвергая себя опасности».

Вопросы

1. Какими положительными и отрицательными качествами лидера обладал Гитлер?

2. Какие качества лидера позволили Шпееру добиться прорывов в военной экономики Германии?

3. Какие провалы в экономике Германии привели к поражению во Второй мировой войне?

4. Почему Шпеер принял ошибочное решение с ракетами «Фау-2»?

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ

Нигматулин Булат Искандерович - доктор технических наук, профессор, генеральный директор Института проблем энергетики (Москва) Е-таН: [email protected]

ЛИТЕРАТУРА

1. Шпеер А. Воспоминания. Смоленск : Русич; М. : Прогресс, 1997.

2. История Второй мировой войны 1939-1945 гг. Т. 3. Начало войны. Подготовка агрессии против СССР. М. : Воениздат, 1974. 498 с.

3. Керль Г. Военная экономика и военная промышленность / Как ковался германский меч. Промышленный потенциал Третьего рейха. Пер. с нем. Г.В. Смирнова, В.М. Шаститко. М. : Яуза, Эксмо, 2006. 608 с. (Война и они).

4. Промышленность Германии в период войны 19391945 гг. (Die Deutsche Industrie im Kriege 1939-1945) / Под ред. Г.С. Согомоняна. М. : Иностранная литература, 1956.

5. Der Deutsche Volkswirt, Leitartikel-Friedensahnliche Kriegswirtschaft. 10 November 1939.

6. Sternberg F. Kapitalismus und Sozialismus vor Gericht. Hamburg, 1951.

7. Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е гг. Темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М. : РОССПЭН, 1995.

8. Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. М. : Госкомстат СССР, 1990.

9. Der Neubau Europas [цит. по: Wirtschaftshandbuch, 1942, 79 Jahrgang, S. 7, издание торгового отдела газеты "Frankfurter Zeitung"].

10. Leistungs Parole. Der deutsche Volkswirt. 30 Januar 1942.

11. Погорлецкий А.И. Экономика и экономическая политика Германии в XX веке. СПб. : Изд-во Михайлова, 2001. 685 с.

12. U.S. Air University Review. 1966, июль-август. Т. XVII, № 5.

13. Вебстер Ч., Франкленд Н. Стратегические бомбардировки Германии. Лондон, 1961. Т. IV.

REFERENCES

1. Shpeer A. Memories. Smolensk: Rusich; Moscow: Progress, 1997. (in Russian)

2. History of the Second World War, 1939-1945. Vol. 3. The beginning of the war. Preparation of aggression against the Soviet Union. Moscow: Voenizdat, 1974: 498 p. (in Russian)

3. Cerl G. war economy and the military industry / How forged German sword. Industrial potential of the

Third Reich. Trans. from germ. G.V. Smirnova, V.M. Shas-titko. Moscow: Yauza, Eksmo, 2006.: 608 p. (War and them). (in Russian)

4. German industry during the war 1939-1945 (Die Deutsche Industrie im Kriege 1939-1945). Ed. by G.S. So-gomonyan. Moscow: Inostrannaya literatura, 1956. (in Russian)

5. Der Deutsche Volkswirt, Leitartikel.-Friedensahnl.iche Kriegswirtschaft. 10 November 1939.

6. Sternberg F. Kapitalismus und Sozialismus vor Gericht. Hamburg, 1951.

7. Simonov N.S. The military-industrial. complex of the USSR in 1920-1950-ies of economic growth, structure, organization of production and management. Moscow: ROSSPEN, 1995. (in Russian)

8. National economy of the USSR in the Great Patriotic War 1941-1945. Moscow: State Statistics Committee of the USSR, 1990. (in Russian)

9. Der Neubau Europas [citation to source: Wirtschaftshandbuch, 1942, 79 Jahrgang, S. 7, publication sales Department of the newspaper «Frankfurter Zeitung»].

10. Leistungs Parole. Der deutsche Volkswirt. 30 Januar 1942.

11. Pogorletsky A.I. Economy and economic the policy of Germany in the twentieth century. Saint Petersburg: Izd-vo Mikhaylova, 2001: 685 p. (in Russian)

12. U. S. Air University Review. 1966, July-August. Vol. XVII, N 5. (in Russian)

13. Webster Ch., Frankland N. Strategic bombing of Germany. London, 1961. Vol. IV.