CC BY
39
налы насаждался и пропагандировался интернационализм как государственно-партийная идеология. С середины 50-х гг. XX в., когда в СССР стал быстро формироваться теневой сектор экономики с чисто рыночными отношениями, появилась объективная основа для формирования национализма. В настоящее время, когда рыночные отношения легализовались, национализм стал открытым, агрессивным и угрожающим.
Таким образом, современное российское общество унаследовало от прошлого многие национальные проблемы и добавило к ним серьезную националистическую составляющую, которая создаст немало проблем для государственной власти уже в ближайшем и отдаленном будущем.
Примечания
1. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 228. Л. 5, 21-23, 29-33, 171, 172.
2. Во всех случаях милиция, состоявшая в подавляющем большинстве из узбеков, действовала вяло и, по существу, не пресекала противоправные действия. Впоследствии это квалифицировалось как безответственность и трусость, а не как солидарность с действиями толпы, которая, кстати, милиционеров не трогала. Часть милиционеров впоследствии была уволена из органов. Однако подобная позиция в межнациональных конфликтах потом была свойственна для милиционеров национальных окраин.
3. Вертелко И. П. Служил Советскому Союзу. Сокровенное. М., 1996. С. 215; Бобков Ф. Д. КГБ и власть. М., 1995. С. 156.
4. Там же. С. 201.
5. РГАНИ. Ф. 89. Пер. 30. Д. 38. Л. 2.
6. Там же. Пер. 11. Д. 69. Л. 1.
7. Там же. Д. 102. Л. 4.
8. Рыжков Н. И. Перестройка: история предательств. М., 1992. С. 197.
9. ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 3344. Л. 157.
УДК 94(470)"1920/1926":27-9
А. Г. Поляков
ЛИЧНОСТЬ ЕПИСКОПА ВИКТОРА
(ОСТРОВИДОВА) В СИСТЕМЕ ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫХ
ОТНОШЕНИЙ (В ПЕРИОД 1920 г. - лето 1926 г.)
В статье характеризуется нейтрально-лояльная по отношению к светской власти позиция викарного епископа Виктора (Островидова), имеющего неоднократные притязания на административное и идейно-духовное руководство в Вятской епархии. Его мнение оказало решающее влияние на формирование негативной позиции правящего вятского архиерея, духовенства, верующих по отношению к обновленчеству.
© Поляков А. Г., 2011
The article describes the position of the Bishop Victor (Ostrovidov) which was neutral and loyal related to the secular authorities. He had repeated pretensions for the administrative, ideological and spiritual leadership in the Eparchy of Vyatka. His opinion had influenced to the forming of negative attitude of Vyatka Archbishop, clergy and believers to the trend of "renovation" in Russian Orthodox Church.
Ключевые слова: Епископ Виктор (Островидов), политическая лояльность, изъятие церковных ценностей, обновленчество, репрессии.
Keywords: the Bishop Victor (Ostrovidov), political loyalty, confiscation of the church values, "renovation", repressions.
Епископ Виктор (Островидов) - лидер первой и наиболее радикальной из церковных оппозиций политическому курсу заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). В данной статье раскрываются некоторые предпосылки возникновения вик-торианства в Вятской губернии, связанные с политической позицией епископа Виктора до появления церковной Декларации 1927 г.
Жизненный путь епископа Виктора (Островидова) до его приезда в январе 1920 г. в Вятскую губернию свидетельствует о его значительном богословско-теоретическом и практическом опыте религиозной деятельности, умении самостоятельно анализировать церковно-государ-ственные отношения. В этот период у него складываются религиозно-политические представления. Он считал правильным разрыв Церкви с «мирскими привязанностями», осуждал политическую деятельность Церкви, занятую реализацией интересов светской власти, а не достижением религиозных целей. Епископ Виктор считал вполне естественным для России отделение Церкви от государства. В вопросе возможности сосуществования Церкви и противоборствующего в мировоззренческом плане государства, а также в отношении социализма он во главу угла ставил «духовное могущество» и «духовное единение» как верующих внутри Церкви, так и всех Православных Церквей. В экклесиологическом плане еп. Виктор делал акцент на религиозное сакрально-мистическое содержание Церкви [1].
Приводя в исполнение соборное определение о создании в уездных городах викарные епископские кафедры, Святейший Патриарх Тихон и Священный Синод указом № 3716 от 2(15) декабря 1919 г. учредили Уржумскую епископскую кафедру. Тем же указом епископом Уржумским, викарием Вятской епархии был назначен архимандрит Виктор (Островидов), наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. Согласно указу хиротония должна была состояться в Петрограде [2].
Встреча 23 января 1920 г. епископа Виктора с духовенством и верующими Уржумского уезда
Вятской губернии, по сведениям губЧК, носила чрезвычайно торжественный характер. Исходя из того факта, что население уезда пропитано религиозным чувством и к советской власти относится в большинстве своей массы недоброжелательно, Уржумская ЧК сочла нахождение еп. Виктора в г. Уржуме нежелательным. Уже во второй половине февраля уездная ЧК провела у еп. Виктора обыск, а в мае 1920 г. он был приговорён Вятским губревтрибуналом по обвинению в «агитации против медицины» к лишению свободы до ликвидации войны с Польшей. Во время отбывания наказания еп. Виктор написал открытое письмо, которое было опубликовано 2 июля 1920 г. в губернской газете «Вятская правда». В нём викарный епископ Виктор, опережая высшее и епархиальное церковное руководство, открыто публично заявил о признании советской власти и своей аполитичности по религиозным мотивам. В начале двадцатых чисел ноября 1920 г. по распоряжению Вятского губревтрибунала еп. Виктор в связи с амнистией от 7 ноября освобожден от дальнейшего содержания под стражей [3].
В первой половине 1921 г. популярный в народе викарный (вначале Слободской, затем Гла-зовский) епископ Виктор исполнял обязанности временного управляющего Вятской епархии, в которую входила и Глазовская епископия Вотской автономной области.
1922 год для руководства и духовенства Русской православной церкви стал решающим в определении принципиальной позиции по отношению к светской власти и её мероприятиям, в первую очередь к государственной кампании по изъятию церковных ценностей.
В целом за исключением единичных фактов духовенство и верующие Вятской губернии лояльно восприняли кампанию по изъятию церковных ценностей. Руководство Вятской епархией и духовенство г. Вятки уже в первых числах марта 1922 г. заявило о своём лояльном отношении к кампании, практически содействовало в её реализации. По мере проведения кампании в уездах аналогичную позицию заняло и местное духовенство. Реализуя государственную кампанию по изъятию церковных ценностей, губернское партийно-советское руководство старалось избегать конфликтов с духовенством и верующими [4]. Одной из важных причин лояльного отношения духовенства и верующих к изъятию церковных ценностей явилось то обстоятельство, что в Вятской губернии епархиальным управлением не только не была организована рассылка по приходам послания патриарха Тихона, но и вообще факт существования такового был скрыт. Таким образом, из-за отсутствия организованного централизованного распространения послания патриарха Тихона по приходам случаи непринятия
духовенством и верующими государственной кампании по изъятию церковных ценностей могли основываться лишь на личной их трактовке происходящих событий [5].
Управляющий канцелярией епископа Павла, возглавлявшего епархию с середины 1921 г., протоиерей А. А. Попов объяснял это опозданием послания и тем, что оно «носит характер прежних посланий с их печальными последствиями для духовенства». Эту информацию протоиерей А. А. Попов «по секрету» сообщил епископу Гла-зовскому Виктору (Островидову) и ознакомил его с содержанием послания. При этом бывший председатель Епархиального совета А. А. Попов, при котором с осени 1918 г. началось сотрудничество духовенства г. Вятки с органами советской власти, не скрывал, что им и ранее совершалось укрывательство от духовенства распоряжений патриарха [6]. Своё заявление протоиерей А. А. Попов сделал в ближайшие дни после следующих событий: получения 18 апреля Вятским губкомом РКП(б) телеграммы И. В. Сталина об активизации работы по расколу Церкви на основе отношения духовенства к кампании по изъятию ценностей и смещения сторонников патриарха Тихона; ареста 18 апреля епископа Павла, обвинённого в том, что изъятые из храмов ценности не соответствуют указанным в описях.
Вышеуказанное заявление А. А. Попова, на наш взгляд, можно рассматривать в русле политики советской власти по вычленению и отстранению от руководства РПЦ оппозиционного к власти высшего духовенства. В условиях отсутствия вятского архиерея заявление протоиерея А. А. Попова о неисполнении послания патриарха имело провокационный характер по отношению к популярному и авторитетному в среде верующих епископу Виктору, отличавшемуся к тому же своей ортодоксальностью. Епископ Виктор (Островидов) в обстановке, когда подавляющее большинство священнослужителей лояльно восприняли кампанию по изъятию ценностей, откорректировал свою позицию по данному вопросу в соответствии с посланием патриарха от 28 февраля 1922 г.
Епископ Виктор не только поддержал послание патриарха по поводу декрета ВЦИК от 23 февраля 1922 г., но и в своём письме от 12(25) апреля даже просил патриарха Тихона простить его, а также духовенство и верующих Вятской губернии за грех - лояльное отношение к государственной кампании по изъятию церковных ценностей [7].
В ходе кампании по изъятию церковных ценностей в среде духовенства и мирян произошёл раскол, который вылился в захват обновленцами в мае 1922 г. высшей церковной власти. Имеются свидетельства, указывающие на определённые
симпатии епископа Виктора по отношению к отказу обновленцев от антисоветских настроений и деятельности Церкви. Летом 1922 г. владыка в письменном обращении к вятской пастве разъяснил неканоническую сущность обновленческого учения и своё отношение к гражданской власти. Последнее, на наш взгляд, и является именно тем, что еп. Виктор принимал в платформе обновленцев. Он подчёркивал, что послание касается только внутренней жизни Церкви, а не гражданской внешней жизни верующих. Поскольку гражданская власть не вмешивается во внутреннюю жизнь Церкви, то и верующие обязаны быть покорными и исполнять все требования гражданской власти, касающиеся внешней церковной жизни.
В отношении обновленчества епископом Виктором в послании были выдвинуты следующие тезисы:
1. Обновленцы являются «волками в овечьей шкуре», которые вопреки воле патриарха Тихона «самозванно, самочинно, воровски» захватили управление в Церкви.
2. Обновленцы пошли за дьяволом. Они разделили Церковь и настраивают верующих против «Духом Святым поставленных пастырей».
3. Нужно всем, в особенности пастырям, блюсти себя от льстивых призывов обновленцев, учиняющих раздоры и распри в Церкви. Необходимо дистанцироваться от «самозваного раскольнического соборища именующего себя "церковью живой", а в действительности "трупу смердящему", и не иметь какого либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами от сих самозванцев поставленными» [8].
Немногочисленные сторонники временного церковного управления (ВЦУ), по сведениям ВятГПУ, боялись выразить свою симпатию к обновленцам из-за боязни осуждения их позиции епархиальным руководством и общественным мнением [9]. Исполняющий обязанности по управлению Вятской епархией епископ Виктор отстранил отдельных священников (через прессу выразивших симпатии к обновленчеству) от исполнения должностных обязанностей и пригрозил отлучением от Церкви. Только вмешательство вятского архиерея, снявшего «запрещения» еп. Виктора с опальных священников, на время уладило конфликт [10].
11(24) августа 1922 г. еп. Виктором было подготовлено обращение к верующим, которое одобрил и подписал вятский архиерей Павел. В воззвании говорилось о том, что, поскольку обновленческое управление не является каноничным, Вятская епархия объявляется автокефальной (самоуправляемой). При этом в документе особо подчёркивалась необходимость лояльного отношения к светской власти [11]. 12(25) августа еп. Павел подготовил указ об объявлении вре-
менной автокефалии (самостоятельности) в Вятской епархии [12].
По замыслу вятского ГПУ, сплотить вокруг себя группу прогрессивного духовенства, обеспечить избрание на Поместный собор делегатов, лояльно относящихся к обновленчеству, должен был священник, пользующийся известностью и уважением среди верующих [13]. Таким человеком стал уполномоченный временного церковного управления Николай Гаврилович Утробин. 23 сентября по прибытии Утробина в епархиальное управление, где им был предъявлен мандат ВЦУ, еп. Павел назначил собрание духовенства г. Вятки на 11 часов 24 августа. На собрании Утробин планировал ознакомить вятское духовенство с современным положением дел в Церкви, с принятыми на обновленческом съезде резолюциями, с новой схемой церковного управления [14]. Вечером того же дня под влиянием еп. Виктора, иеромонаха В. Пуссета и нескольких мирянок вятский архиерей Павел (Борисовский) оповестил священнослужителей о том, что собрание отменяется и запрещается упоминание в молитвах патриарха Тихона. Утробину было предложено под угрозой лишения сана отправиться в с. Елгани [15].
На следующий день Утробин вновь явился к епископу Павлу и предложил ему письменно ответить на следующие вопросы: признает ли он ВЦУ и подчиняется ли его распоряжениям; признаёт ли правомочие уполномоченного ВЦУ. Прочитав вопросы, еп. Павел потерял самообладание и в резкой, оскорбительной форме запретил Утробину у него появляться. От еп. Павла Утро-бин направился к еп. Виктору, однако последним уполномоченный даже не был принят [16].
26 августа 1922 г. на основании постановления от 25 августа губернского отдела ГПУ были арестованы «реакционные руководители духовенства» - епископы Павел и Виктор, которые в 1923 г. были в административном порядке высланы на три года в Нарымский край [17].
Таким образом, епископ Виктор (Островидов) в период проведения кампании по изъятию церковных ценностей и начала деятельности ВЦУ зарекомендовал себя среди верующих, духовенства и органов светской власти в качестве последовательного, активного и принципиального сторонника патриарха Тихона. Его мнение оказало определённое влияние на формирование позиции вятского архиерея Павла (Борисовского) по такому особо важному вопросу, как определение позиции к ВЦУ и обновленчеству.
Находясь в ссылке, еп. Виктор в своих посланиях к вятским верующим продолжает характеризовать обновленцев «опаснейшими еретиками-антицерковниками» [18].
После возвращения в марте 1926 г. из ссылки епископов Павла (Борисовского) и Виктора (Ост-
ровидова) с них органами ОГПУ была взята подписка-обязательство о том, что до момента официальной регистрации Вятского епархиального управления «тихоновского» течения они обязуются не исполнять каких-либо административно-организационных функций. За нарушение подписки епископы признавали законность привлечения их органами власти к ответственности
[19].
По сведениям ОГПУ, вернувшиеся из ссылки епископы Виктор и Павел уже во время своих первых публичных выступлений воспринимались верующими «мучениками и гонимыми за веру православную». С появлением в Вятке указанных епископов отмечена активизация борьбы, вплоть до самосудов, «тихоновской» части верующих против обновленцев. Еп. Павел при содействии еп. Виктора составил и пытался распространить по губернии послание, в котором звучали призыв к духовенству и верующим быть солидарным с поведением митр. Петра Полянского (Крутицкого), обращение к власти легализовать тихоновскую церковь, прекратить антирелигиозную и разрешить религиозную агитацию. При этом епископы предостерегали вятское духовенство и верующих от участия в антисоветской и вообще политической деятельности. Представляется важным отметить, что еп. Виктор считал резкими, неправильными некоторые действия епископа Павла в отношении обновленческого духовенства, такие, как всенародное покаяние обновленческого духовенства при переходе на патриаршую платформу. Епископ Виктор говорил еп. Павлу, что делать это не нужно [20].
По обвинению в нарушении данной органам власти подписки, а именно присвоении административных функций «идеологически враждебные советской власти», епископы Павел и Виктор 15 мая 1926 г. были арестованы и переправлены в Москву первоначально во Внутреннюю тюрьму ОГПУ, а затем в Бутырскую. Действительной причиной арестов епископов Павла и Виктора, на наш взгляд, был религиозный, антиобновленческий подъём верующих, связанный с их приездом [21].
Каких-либо конкретных фактов, подтверждающих участие еп. Виктора в управлении епархией, следствием выявлено не было. В протоколе допроса от 16 мая 1926 г. епископ Виктор указал: «Сочувствую Соввласти и согласен содействовать ее мероприятиям». Интерес также представляют показания еп. Виктора о своём желании и попытке покинуть Вятку в связи с тем, что ощущает себя «лишним епископом» [22].
20 августа 1926 г. Особым совещанием при коллегии ОГПУ епископы Виктор и Павел были лишены права проживать в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, Вят-
ке и в соответствующих губерниях с прикреплением к определённому месту жительства. Епископ Виктор в качестве места жительства выбрал г. Глазов Вотской автономной области, а епископ Павел - г. Александров Владимирской губернии. По пути в г. Глазов из Москвы епископ Виктор в Нижнем Новгороде встретился с заместителем патриаршего местоблюстителем Сергием (Страгородским). Митрополит Сергий назначил еп. Виктора (Островидова) временно управляющим Вятской епархией вместо переведённого в г. Чебоксары епископа Симеона [23].
Таким образом, в сложных условиях неразберихи в церковно-административном управлении популярный в народе, но находящийся на «вторых ролях» епископ Виктор (Островидов) проявил определённые притязания на идейно-духовное лидерство в Вятской епархии. В период проведения кампании по изъятию церковных ценностей он зарекомендовал себя, в отличие от епископа Вятского и Слободского Павла (Борисовского) и подавляющего большинства вятских священнослужителей, в качестве последовательного и принципиального сторонника патриарха Тихона. Его мнение оказало решающее влияние на формирование позиции правящего вятского архиерея по такому особо важному вопросу, как определение позиции по отношению к обновленчеству.
Примечания
1. См. подробнее: Поляков А. Г. Викторианское течение в Русской Православной Церкви. Киров, 2009. С. 51-74.
2. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 815. Оп. 14. Д. 162. Л. 85-85об.
3. Государственный архив Кировской области (ГА КО). Ф. Р-875. Оп. 4. Д. 2. Л. 236, 230об.; БадьинВ. М. Вятская епархия в 1917-1941 гг. // Очерки истории Вятской епархии (1657-2007): 350 лет Вятской епархии. Вятка, 2007. С. 384; Письмо епископа Острови-дова // Вятская правда. 1920. № 52 (2 июля). С. 4; Освобождение епископа // Вятская правда. 1920. № 174 (24 ноября). С. 2.
4. Подробнее см.: Поляков А. Г. Русская православная церковь и светская власть в 1917 - середине 1920-х гг. (на материалах Вятской губернии). Киров, 2007. С. 79-92.
5. Там же. С. 85-87.
6. Позднее А. Попов станет одним из активных апологетов обновленчества.
7. ГАКО. Ф. 248. Оп. 1. Д. 84. Л. 2; Поляков А. Г. Русская православная церковь и светская власть... С. 86; Государственный архив социально-политической истории Кировской области (ГАСПИ КО). Ф. 6799. Оп. 3. Д. Су-3708. Т. 1. Л. 343об.
8. ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 3. Д. Су-3708. Т. 1. Л. 112-112а, 137, 342-343об.
9. ГА КО. Ф. Р-875. Оп. 4. Д. 15. Л. 6-7.
10. «Обновленческое» движение на местах (телеграммы и письма с мест) // Еженедельная хроника журнала «Наука и религия». 1922. № 8 (7 сент.). С. 3.
11. ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 3. Д. Су-3708. Л. 315.
12. Там же. Т. 1. Л. 280.
13. ГА КО. Р-875. Оп. 4. Д. 15. Л. 7.
14. Крутогорский. Как у нас издыхала тихоновская контрреволюция // Еженедельная хроника журнала «Наука и религия». 1922. № 10 (21 сент.). С. 3.
15. ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 9. Д. Су-11383. Л. 55-56об; ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 3. Д. Су-3708. Т. 1. Л. 247об., 250.
16. Крутогорский. Указ соч. С. 3.
17. ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 3. Д. Су-3708. Т. 1. Л. 1б-1б об.; Семибратов В. К. Епископ Виктор (Ост-ровидов) - один из лидеров «церковной контрреволюции» в Вятском крае // Из истории вятских спецслужб и полиции (вторая половина XIX - первая половина XX в.): материалы докл. и документы на-уч.-практ. конф. Киров, 25 мая 1996 г. Киров, 1997. С. 123-124.
18. ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 9. Д. Су-11383. Л. 69.
19. Там же. Л. 5-6.
20. Там же. Т. 1. Л. 1-2об., 4, 148.
21. Там же. Л. 170-172.
22. Там же. Л. 147-148об.
23. Бадьин В. М. Указ. соч. С. 409.
УДК 821.161.1:271.2
Ю. Л. Ореханов (свящ. Г. Ореханов)
ВОСПРИЯТИЕ КОНФЛИКТА МЕЖДУ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКОВЬЮ И Л. Н. ТОЛСТЫМ СОВРЕМЕННИКАМИ ПИСАТЕЛЯ В РОССИИ
В статье рассматривается проблема восприятия учения Л. Н. Толстого в России в последней четверти XIX в., а также некоторые особенности этого процесса сегодня. Автор показывает, что религиозная доктрина Л. Н. Толстого отражала особенности взглядов представителей русской интеллигенции на природу церковно-государственных отношений в России. Особое внимание уделено истории отлучения писателя от Церкви как характерного рецидива этих отношений в начале XX в.
In this article the author reviews a problem of perception of Leo Tolstoy's teaching in Russia in the last quarter of the nineteenth century as well as some features of this process today. The author shows that the religious doctrine of Leo Tolstoy reflected the peculiarities of the Russian intelligentsia views on the nature of church-state relations in Russia. Particular attention is paid to the history of writer's excommunication, as the specific recurrence in the early twentieth century.
Ключевые слова: христианство, Л. Н. Толстой, интеллигенция, церковно-государственные отношения, восприятие.
Keywords: Christianity, Leo Tolstoy, intelligentsia, church-state relations, perception.
В современном научном сообществе ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что Л. Н. Толстой через художественное и публицистическое слово, а также посредством философских трак-
© Ореханов Ю. Л. (свящ. Г. Ореханов), 2011
татов выражал социально значимые для своего времени идеи о Боге, мире и человеке. Кроме того, хорошо известно, что в результате мировоззренческого кризиса конца 70-х - начала 80-х гг. XIX в. писатель пришел к разрыву с православием и к ожесточенной критике христианской догматики и литургической практики Церкви, что в конечном счете привело к появлению синодального определения 20-22 февраля 1901 г., в котором констатировалось отпадение Л. Н. Толстого от православной Церкви.
Творчество Л. Н. Толстого возникает в определенном «интеллектуальном климате» и воспринимается в контексте определенного круга идей. Другими словами, можно утверждать, что философские взгляды Л. Н. Толстого явились результатом не только его личного религиозного кризиса, но во многом стали отражением тех сложных социальных и культурных процессов, которые имели место в России во второй половине XIX в. Именно поэтому конфликт между Л. Н. Толстым и Русской православной церковью воспринимался современниками в очень широком культурно-историческом контексте - это было своеобразное всероссийское «прение о вере», включавшее и догматические, и нравственные, и даже бытовые аспекты.
С этой точки зрения важен и актуален вывод, сделанный выдающимся западным исследователем-славистом Л. Мюллером: конфликт Л. Н. Толстого с Церковью не есть частный конфликт одного человека с конкретной религиозной институцией, это конфликт враждебной всякому ин-ституционализму мистической религиозности, несущей на себе стойкую печать европейского просвещенческого радикализма, и Церкви, сознательно противостоящей влиянию идей просвещения в своем учении и культе [1].
Именно поэтому природу и исторический контекст противостояния Л. Н. Толстого и Церкви необходимо изучать в рамках тех конкретных религиозных установок, которые обусловили интеллектуальный и религиозный климат эпохи. Это русская маргинальная духовность, размытые и неопределенные религиозные представления русской интеллигенции, наконец, это особенности той системы церковно-государственных отношений, которая сложилась в России к середине XIX в.
Таким образом, религиозно-философское творчество и деятельность Л. Н. Толстого, являющиеся результатом сложного взаимодействия объективных и субъективных факторов, должны рассматриваться как отражение кризиса религиозности, точнее, церковности и духовности, причем рассматриваться в двух планах - как явление культурной жизни и как следствие определенной государственной политики по отношению к Церкви.
