CC BY
47
Е. Н. Спасский
ЛЕВАЯ ПАРТИЯ В ПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЕ ФРГ: ОТ ИЗОЛЯЦИИ К УКОРЕНЕННОСТИ
Одним из следствий объединения Германии стало возникновение общенациональной партийной системы, которая возникла как итог слияния родственных западно- и восточногерманских политических группировок. Единственной из партий бывшей ГДР, сохранившей свою организационную самостоятельность, а вместе с тем и свою восточногерманскую идентичность, оставалась Партия демократического социализма — прежде Социалистическая единая партия Германии, с лета 2005 г. — Левая партия. На последних выборах в бундестаг она сумела стать четвёртой по степени парламентского влияния, опередив Христианско-социальный союз и Союз 90/Зеленых. Однако обретение нынешнего статуса в партийной системе было результатом длительного процесса политической эволюции Левой партии, свидетельством чему является ее пятнадцатилетняя история в объединенном государстве.
Попав в первый общенациональный парламент благодаря раздельным избирательным барьерам для голосования на территории старых и новых федеральных земель, ПДС оставалась единственной из влиятельных восточногерманских организаций, которая не имела в Западной Германии партии, в результате объединения с которой могла бы реально возникнуть политическая группировка общегерманского масштаба. Поэтому одной из ее главных задач являлось, наряду с укреплением электоральных связей в восточных землях, создание устойчивой социальной базы и разветвленной организационной сети на территории старых федеральных земель. Исходной предпосылкой для решения этой проблемы было, по словам лидеров ПДС, то, что в ФРГ, в отличие от ГДР, «не существует слева от СДПГ политически значимой социалистической партии» (Willerding, 1990, S. 33-36). С другой стороны, на западе существовал значительный потенциал таких группировок, на который смогла бы опереться ПДС. Сюда можно было отнести левоориентированные профсоюзы, часть новых социальных движений, многочисленную сеть мелких марксистских кружков. Кроме того, в качестве возможных союзников ПДС рассматривалось левое крыло в СДПГ и партии «зелёных» (фундаменталисты) (Ibid.). Но главным потенциальным партнером Партии демократического социализма на западе выступала Германская коммунистическая партия (ГКП). Так, только 18% электората ПДС в качестве возможного партнера рассматривали СДПГ, тогда как 53% — ГКП и 60% — «зеленых» (Moreau, 1992, S. 38).
© Е. Н. Спасский, 2006
Однако распространение влияния ПДС на территорию Западной Германии и ее стремление играть роль ядра политических сил, находящихся слева от социал-демократов в общегерманском масштабе, наталкивалось на значительные трудности. Главным образом, они были обусловлены различием политических культур ГДР и ФРГ, что накладывало свой отпечаток на взаимоотношения всех партий независимо от их идеологической ориентации. В отношении ПДС это проявлялось в следующем: «ПДС является партией ГДР. Ее программная проблематика является проблематикой ГДР, которая не соответствует состоянию дискуссий левого движения в ФРГ. Многие ее представления сформированы на опыте ГДР и питаются опытом ее развития. Присоединившись к ПДС, левые силы ФРГ предадут забвению собственный опыт и анализ причин своего собственного кризиса» (Neues Deutschland, 1990, 30 Juni / 1 Juli). Препятствием для организационного объединения ГКП и ПДС послужило то, что в продолжавшейся длительное время в ГКП борьбе между «обновленцами» и «традиционалистами» верх одержали последние, в результате чего она осталась на прежних ортодоксальных позициях (Moreau, 1990, S. 43). «Традиционалисты» считали ПДС не коммунистической партией, а средоточием социал-демократических, социалистических и коммунистических течений и традиций. По этой причине она больше не могла, по их мнению, являться авангардом рабочего класса, и лишь ГКП продолжала оставаться «ортодоксальной политической партией марксистско-ленинского типа» (Ibid., S. 44.), претендуя быть в этом качестве формированием общегерманского масштаба. В этих условиях основной упор при распространении своего влияния на Западную Германию ПДС сделала на «обновленцев» в рядах ГКП, а также на часть членов тех левых объединений, которые склонялись в пользу организационного присоединения к ПДС.
В целом же, по оценке самих лидеров ПДС, ее попытки стать той политической силой, которая бы консолидировала группировки левой ориентации в общегерманском масштабе, оказались неудачными (Moreau, 1992, S. 41). На выборах 1990 г. ПДС вместо предполагаемого одного миллиона голосов получила в десять раз меньше. К концу 1991 г. в десяти земельных организациях Левого списка / ПДС1 в Западной Германии состояло лишь около 600 человек, и только половина из них были активными членами, участвуя в различного рода партийных мероприятиях (Ibid.). В силу этого ПДС являлась группировкой, действующей главным образом на территории новых федеральных земель, где ее влияние оставалось достаточно велико. По численности она оставалась крупнейшей партией в общегерманском масштабе, уступая здесь лишь СДПГ и ХДС/ХСС. В 1991 г. количество ее членов насчитывало 180 тыс. человек (Ibid., S. 36). Что касается социального состава ПДС, то его структура по сравнению с СЕПГ претерпела определенные изменения. Это стало результатом увеличения среди ее членов процентной доли женщин (с 36 до 40%), при общем падении их представительниц среди рабочих профессий, а также прироста представителей интеллигенции и служащих. Между тем для партии
1 Название избирательного блока ПДС и левых западногерманских групп на выборах 1990 г.
119
были характерны диспропорции в возрастной структуре, где доля лиц моложе 30 лет составила лишь 8,9%, тогда как почти половина членов (46,7%) имела пенсионный возраст (Ibid., S. 37). Профессиональный состав ПДС имел к началу 1990-х годов следующие пропорции: рабочие составляли в ней около 20%, служащие — 17-18%, интеллигенция — 22-24%, сельские труженики — 1-2%, занимающиеся ремеслами и промыслами — 0,5%, студенты и школьники — 1,5%, пенсионеры, домохозяйки — 37-39% (Ibid.).
Перспективы ПДС зависели от того, насколько устойчивой могла стать та политическая ниша, которую она пыталась занять слева от СДПГ. Сами же социал-демократы считали еще одну социалистическую партию излишней, видя в существовании ПДС лишь маскировку прежней коммунистической основы СЕПГ (Müller, 1991, S. 394). По мнению лидеров Партии демократического социализма, наличие наряду с СДПГ такой организации, как ПДС, определялось значительными различиями, существующими между ними. В то время как «широкая часть социал-демократии выступает за реформированный, экологический, а также социальный капитализм, мы же желаем реформированного, экологического и социального социализма» (Zur Person, 1990, S. 64). Понятие «социализм» в данном случае связывалось с реальным обобществлением собственности, что отсутствовало, по мнению членов ПДС, в странах «реального социализма». Средствами достижения партийных целей теперь выступали реформы, а не насильственные действия. «Мы выступаем за радикальные реформы, имеющие своей целью революционное преобразование для достижения социалистического идеала» (Цит. по: Wilke, 1990, S. 700).
Состояние, в котором находилась партия в начале 1990-х годов, отчасти напоминало положение, характерное для западногерманских «зеленых» в первые годы их появления на политической арене ФРГ. То есть, будучи конституционной партией, ПДС одновременно являлась антисистемной, оппозиционной группировкой, выступающей против существующего консенсуса традиционных германских объединений. Поэтому будущее организации, по высказываниям ее собственных представителей, во многом зависело от того, «как много членов или симпатизирующих СДПГ и "зеленым" будут в осуществлении своих требований ограничены рамками данной политической системы и поэтому примут решение в пользу влиятельной социалистической партии» (Neues Deutschland, 1991, 14 Juni).
Среди исследователей существовали различные мнения относительно перспектив ПДС. Если одни в достаточно прочных позициях группировки в новых федеральных землях видели залог ее дальнейшего будущего, хотя и в качестве лишь восточногерманской партии (Müller, 1991, S. 393-397), то другие, на основе продолжающегося падения популярности ПДС, а также ввиду того, что более 90% членов организации составляют бывшие члены СЕПГ, предрекали ей скорый политический закат (Moreau, 1992, S. 37; Jesse, 1992, S. 31-39). Многое здесь должно было зависеть от того, как сложится в дальнейшем социально-экономическая ситуация в восточногерманских землях.
В 1993 г. Партия демократического социализма принимает вторую партийную программу, которая была призвана дать оценку происходящим в Германии и мировом сообществе социальным изменениям и определить собственное место в системе идеологических координат. В целом документ явился адекватным отражением внутреннего состояния ПДС, продолжающей оставаться антикапиталистической, антисистемной партией германской политики, ориентирующейся на создание альтернативной по отношению к существующей модели общественного развития.
Признавая ошибки и преступления, совершенные во имя социализма, авторы документа полагали, что это не должно привести к отказу от традиций социалистической идеи и обновления социалистической политики. Непреложным при этом оставался тот факт, что «господство капитализма должно быть преодолено» (Programm der Partei, 1993, S. 1).
Общая тональность программы отмечена массивной критикой существующих социально-экономических отношений как внутри страны, так и за ее пределами, господству которых партия должна оказать политическое сопротивление. Как и многие посткоммунистические организации этого периода, ПДС декларировала признание разнообразия различных видов собственности, рассуждая при этом о путях ее обобществления (Ibid., S. 8). Пытаясь идти в ногу со временем, разработчики документа использовали актуальную для германского общества экологическую, социальную и демократическую риторику. Так, в программе содержались требования об экологической и социальной перестройке экономики, радикальной демократизации общества, включающей гарантию прав женщин, иностранцев, представителей сексуальных меньшинств. При этом, по крайней мере, двусмысленно звучали, учитывая прошлое предшественницы ПДС — СЕПГ, положения об устранении бюрократической опеки государства и роспуске всех тайных спецслужб (Ibid., S. 9). Большое внимание в документе уделялось отношениям между западной и восточной частями Германии, чему был посвящен специальный раздел. Исполняя роль адвоката немцев из новых федеральных земель, партия выступала против «вестернизации востока», за то, чтобы было воспринято все позитивное не только из опыта бывшей ФРГ, но и ГДР (Ibid., S.11).
Следуя стратегии особого представительства восточногерманских интересов, ПДС находила растущую поддержку среди местного населения. Успешности ее осуществления во многом способствовал сам ход объединения Германии, который, вопреки обещаниям правительства, не привел к появлению «цветущих ландшафтов» на территории бывшей ГДР. Впервые столкнувшись с ранее неизвестными для себя негативными последствиями рыночной экономики, многие восточные немцы увидели в ПДС не замаскированных коммунистов, что было типичным для западногерманского общественного мнения, а политическую организацию, способную адекватно представлять их интересы в условиях «экспансии с запада». Указанное обстоятельство находило свое подтверждение в том, что факт поддержки партии ввиду ее территориальной укорененности, а не идеологической принадлежности в равной степени признавали как на западе, так и
на востоке. По данным журнала «Шпигель», спустя пять лет после государственного объединения 52% жителей новых федеральных земель и 50% западных немцев полагали, что ПДС выбирают потому, что она является восточногерманской партией, тогда как большее значение ее социалистическим ориентациям придавали 35% населения в бывшей ГДР и 32% в прежней ФРГ (Der Spiegel, 1996, S. 43).
Результаты общегерманских и земельных выборов 1994 г. подтверждали прогнозы тех, кто видел политические перспективы Партии демократического социализма в росте ее влияния в Восточной Германии. На выборах в бундестаг она сумела существенно увеличить электоральную поддержку, хотя и не перешагнула пятипроцентный порог (4,4% голосов). Попасть в парламент ей удалось за счет завоевания четырех персональных мандатов в восточных округах Берлина, где популярность ПДС была особенна велика. В то же время на всей территории новых федеральных земель группировке удалось получить значительный прирост голосов (плюс 8,8% по сравнению с 1990 г.), собрав там почти пятую их часть (19,8%). Усилилось ее влияние и в старых федеральных землях, где она получила 1% голосов (в 1990 г. — 0,1%), имея особенно хорошие результаты в крупных городах северо-западной части Германии с высоким удельным весом студентов среди населения (Бремен, Гамбург, Франкфурт-на-Майне, Ганновер) (Ланггут, 1995, с. 72-73). Тенденция увеличения поддержки ПДС сохранялась и при избрании в восточногерманские ландтаги, по итогам которых она получила в среднем около 7% прироста голосов в каждой из пяти земель.
В целом итоги выборов 1994 г. стали свидетельством того, что ПДС заняла свое определенное место в партийной системе ФРГ, опровергая предсказания о скорой политической гибели. Оставаясь партией, представляющей интересы жителей восточных земель, где ее электоральный вес составил 20%, она наращивала свой вес и в общефедеральном масштабе, который колебался в районе 5%-ной отметки. Продолжая оставаться аутсайдером среди парламентских группировок на общегерманском уровне, на востоке она тем не менее прочно занимала третье место вслед за ХДС и СДПГ, а в некоторых землях (Саксония, Бранденбург) соперничала с ними за второе.
В то время как количество избирателей ПДС к середине 1990-х годов увеличилось, ее численный состав продолжал неуклонно снижаться, насчитывая к концу 1994 г. около 124 тыс. человек, из которых западным подразделениям принадлежало менее 2 тыс. (http://sozialisten.de//partei/daten pdf/pds_mitgliederentwicklung.pdf). Профессиональная структура электората партии этого периода в значительной степени коррелировала с характеристиками членского состава. Так, по итогам выборов в бундестаг в новых федеральных землях, за ПДС голосовал 21% служащих и чиновников, такой же процент безработных и лишь 15% восточногерманских рабочих (Диманис, 2001, с. 124). Увеличение доли первых при снижении удельного веса последних наблюдалось и внутри партии.
Наряду со стабилизацией положения среди избирателей перед ПДС стояла задача выхода из изоляции, политику которой по отношению к ней проводили остальные парламентские партии. Стоит заметить, что такая линия поведения со стороны традицион-
ных объединений позволяла ПДС извлекать определенные дивиденды, вызывая сочувствие к себе среди населения из экс-ГДР как к «единственной партии с востока», противостоящей могущественным западногерманским группировкам. Однако это был кратковременный ресурс, эффективность которого снижалась по мере углубления процесса внутреннего объединения Германии. Главным фактором выхода из состояния политической блокады должна была стать тактика использования противоречий между основными акторами партийной системы. При этом залогом ее успешности являлось увеличение электорального влияния партии, что вынуждало бы соперничающие группировки принимать в расчет возросший потенциал ПДС. Осуществить прорыв в этом направлении удалось после земельных выборов в Саксонии-Анхальт, где образовалась правящая коалиция СДПГ и Союза 90/Зеленых, не имеющая абсолютного большинства голосов в местном ландтаге. Ее существование было обеспечено благодаря поддержке ПДС, способствовавшей утверждению правительства парламентского меньшинства. Значимость этого события заключалась в том, что СДПГ, не пойдя на союз с ХДС, косвенно рассчитывала на лояльность со стороны ПДС, санкционировав тем самым возможность негласного соглашения с ней. Между тем перспектива возможной кооперации партии с другими политическими группировками находила поддержку и среди населения Восточной Германии. В середине 1990-х годов 12% ее жителей высказывались за коалицию ПДС с социал-демократами, а 15% — за союз с «зелеными» (Леванский, 1998, с. 170), тогда как руководство этих организаций, в частности СДПГ, исключало возможность непосредственного сотрудничества с ней (Там же, с. 170).
Другой стороной вопроса об увеличении коалиционной способности партии являлась проблема формирования нового мировоззренческого профиля, который бы позволил ей стать привлекательней для большего количества населения на территории всей страны. Ее решение было связано с внутренним реформированием ПДС, значительную роль в которой продолжало играть догматическое крыло, ориентирующееся на чистоту коммунистических принципов. Наиболее влиятельными представителями этого направления стали «Коммунистическая платформа» и «Марксистский форум», действующие в ПДС на правах автономных внутрипартийных подразделений и призванные интегрировать в нее сторонников крайне левых идеологических ориентаций. Наряду с ними в партии существовало реформаторское течение во главе с руководителями ПДС Г. Гизи и Л. Биски. Компромиссным противостоянием этих внутрипартийных фракций была отмечена партийная программатика середины 1990-х годов, где наряду с верностью коммунистическим принципам и антикапиталистической критикой стали появляться положения об отказе от упрощенного понимания классовой борьбы и о готовности к сотрудничеству с социал-демократами и «зелеными» (Диманис, 1996, с. 116-117).
В предвыборной программе 1998 г. ПДС попыталась, с одной стороны, использовать имеющие общественную поддержку принципы, заимствованные у других партий, с другой — представить себя в качестве реальной парламентской альтернативы по отношению к ним. При этом неизменной оставалась ее основополагающая антикапитали-
стическая позиция, объявляющая главной причиной внутренних и внешних кризисных явлений «господство капитала и ориентацию на извлечение прибыли» (Programm der PDS, 1998, S. 1). Ставя своей главной тактической целью гарантированное попадание в бундестаг, авторы документа следующим образом объясняли избирателям необходимость присутствия ПДС в парламенте: «Без давления слева СДПГ и Союз 90/Зелёные не смогут противостоять искушению приспособления. В германском бундестаге нет ни одной другой партии, которая могла бы оказывать решительное противодействие и выступать за демократическую и социально справедливую республику» (Ibid., S. 2.). Для страховки от возможного риска не попасть в число парламентских объединений в программе содержалось требование отмены избирательного барьера. Вновь подчеркивался и восточногерманский ангажемент партии, на который она заявляла теперь уже монопольное право: «В конфликтных случаях относительно восточногерманских интересов надежда только на ПДС. Без ПДС Восточная Германия больше не будет представлена в бундестаге как политический актор» (Ibid., S. 3). Видя в лице социал-демократов своих главных конкурентов в новых федеральных землях, авторы программы обвиняли их в следовании неолиберальным установкам, противопоставляя им принципиальную альтернативу, «которая не только востребована, но и возможна и реалистична» (Ibid., S. 5). Критикуя СДПГ и «зеленых» за их политику приспособления и частичного одобрения правительственного курса, ПДС в то же время использовала определенную часть их программных положений. Особенно это касалось «зеленых». Так, в документе говорится об экологически ориентированной перестройке экономики и общества; совместимом с будущим устойчивом развитии; отказе от использования атомной энергии и переходе к использованию альтернативных ее видов; изменении структуры средств сообщения. Положения предвыборной программы ПДС перекликались также с требованиями Союза 90/Зеленых об усилении плебисцитарных элементов в политической системе, демократизации порядка получения гражданства и гарантии прав беженцев. Акцентируя внимание на экологической направленности своей политики, партия тем не менее подчеркивала ее принципиальное отличие от стратегий других группировок, заключающееся в средствах осуществления, главным из которых являлось активное государственное вмешательство. «ПДС ... будет противодействовать СДПГ и "зеленым" там, где они, вопреки целям своей политики в области окружающей среды, приспосабливаются к диктату мировых рынков» (Ibid., S. 7).
В программу ПДС были включены пункты об отмене уголовной ответственности в отношении действий пассивного сопротивления, таких как «демонстрации, блокады, акты индивидуального и коллективного неповиновения, политические забастовки» (Ibid., S. 37). Последнее средство, полагали авторы, нужно узаконить конституционно, и ссылались при этом на французский опыт ((Programm der PDS, 1998, S. 6). Для преодоления существующей социальной несправедливости документ предлагал пересмотреть действующую систему распределения. Вместо принципа распределения «снизу вверх» должен быть введен принцип «сверху вниз». В русле такой политики говорилось об уве-
личении налогообложения высокодоходных слоев населения, крупной собственности, приобретений предметов роскоши. В то же время программа ратовала за сокращение продолжительности рабочего дня до 7 часов при сохранении пятидневной рабочей недели и снижении пенсионного возраста до 55 лет для работающих по сменам. Главную проблему германской экономики — высокую безработицу — ПДС требовала решать через изменение приоритетов хозяйственной и структурной политики в пользу обеспечения занятости, справедливого распределения труда между работающими и безработными, а также посредством создания широкого общественного сектора рабочих мест.
Предвыборная ситуация 1998 г. весьма благоприятствовала оппозиционным группировкам, в том числе и ПДС. Итоги выборов в 14-й бундестаг стали большим политическим достижением партии, в ходе которых ей первый раз удалось преодолеть 5%-ный барьер, за отмену которого она ратовала в предвыборной программе. С трудом перешагнув избирательный порог (5,1%), ПДС тем не менее стала полноправным членом бундестага, где ее депутаты приобрели статус полноценной парламентской фракции. Как и четыре года назад, решающим для партии стали симпатии электората в новых федеральных землях, где она сумела увеличить свое влияние (плюс 1,8% к 1994 г.) за счет избирателей, ранее голосовавших за СДПГ и ХДС (Диманис, 2001, с. 127), тогда как в западной части страны результат остался почти прежним (плюс 0,2%). Общегерманский успех ПДС был подтвержден и на земельных выборах в Восточной Германии (включая Берлин) 1998-1999 гг., где средний прирост ее голосов составил более 3%, при этом в Тюрингии и Саксонии она сумела стать второй по политическому влиянию организацией. Однако наиболее важного результата на региональном уровне ПДС добилась в Мекленбурге-Передней Померании, где она впервые в своей истории вошла в состав земельного правительства в партнерстве с СДПГ. Возросший вес партии на востоке позволял ей и в дальнейшем надеяться на более представительное участие в исполнительных земельных органах, перспективы которого руководство ПДС видело в сотрудничестве не только с социал-демократами, но и с ХДС (Neugebauer, 2000, S. 40).
Увеличение влияния ПДС вновь поставило на повестку дня вопрос об обновлении ее идеологических основ, что позволило бы партии стать выразителем интересов тех слоев общества, которые чувствовали себя ущемленными в результате процессов европейской и германской модернизации. Ближайшим поводом для очередной внутрипартийной дискуссии стал документ Блэра - Шредера «Третий путь / Новый центр», который побудил Грегора Гизи опубликовать «Двенадцать тезисов для политики современного социализма» (август 1999 г.). Основным замыслом тезисов стала разработка социалистического проекта решения проблем, с которыми столкнулась Германия и мировое сообщество на рубеже веков, выступающего в качестве альтернативы социал-демократической политики. Особенностью документа являлось то, что, описывая произошедшие в германском обществе социально-экономические изменения, он не исходил из принципиально антикапиталистических позиций, требуя коренной ревизии существующих хозяйственных устоев, но допускал возможность пересмотра основ осущест-
вляемого правительством неолиберального курса. Констатируя крах государственного социализма, автор попытался определить современное содержание социалистической политики.
«Социалистическая политика после заката государственного социализма означает, что нужно освободить развивающий потенциал конкуренции в экономике, политике, науке, образовании, СМИ и культуре от преобладающего влияния капитала... Речь идет не об упразднении рынков, а о других рынках, не о подавлении предпринимательской инициативы, а о новых рамочных условиях для ее социальной и экологической ориентации. Этого можно достичь не с помощью клятвенных формул, которые содержатся в совместном предложении Герхарда Шредера и Тони Блэра, а с помощью того, чтобы власть распоряжения капиталистической собственностью была ограничена там, где она противоречит интересам общего блага, и была бы переориентирована там, где она сейчас ведет к экологической деградации и социальной дезинтеграции» (Gerechtigkeit ist modern, 1998, S. 2 // http://www.Labournet.de/disskussion/arbeit/realpolitik/gysi.html). В качестве объективной данности в тезисах воспринималось наличие многих императивов современной социально-экономической ситуации: невозможность достижения полной занятости, признание неэффективности ряда социальных услуг, оказываемых государством, изменившееся содержание форм труда, необходимость перехода к частным формам социального обеспечения. Критикуя правительство документ вместе с тем, содержал и положительную оценку некоторых его начинаний, касающихся реформы здравоохранения и пенсионного обеспечения, введения принципа основного социального обеспечения (Ibid., S. 12). Как и более ранняя тематика, тезисы содержали призыв к заключению нового общественного договора (Ibid., S. 4).
Проект Гизи встретил неоднозначную реакцию в рядах ПДС. В то время как сторонники эволюции партии в сторону большего прагматизма в целом отнеслись к нему позитивно, представители консервативного крыла высказали свое неприятие документа. Одна из лидеров «Коммунистической платформы» — С. Вагенкнехт оценила его следующим образом: «Двенадцать тезисов означают разрыв с основными позициями, которые до сих пор представляла ПДС и которые отличали ее от капиталистически конформной единообразной массы традиционных партий. Если основополагающие позиции двенадцати тезисов станут преобладающими в нашей партии и будут определять ее программу и политику, то мы видим свое пребывание в ней излишним» (Wagenknecht, 1999, S. 29).
Идеологическое противостояние традиционалистов и реформистов нашло продолжение в начавшейся в конце 1999 г. внутрипартийной дискуссии в рамках подготовки новой основной программы ПДС. Уже обсуждение первого проекта тезисов вызвало раскол среди членов программной комиссии, побудив часть из них, являющихся приверженцами ортодоксальных марксистских позиций, высказать особое мнение (Pressedienst, 1999, 26 November). Эта мировоззренческая борьба по поводу содержания новой программы принципов продолжалась вплоть до ее утверждения в октябре
2003 г., обостряя противоречия внутри партии и ослабляя позиции ПДС среди избирателей. В целом же, оценивая соотношение сил между представителями консервативных и реформистских позиций в ПДС, можно заключить, что она складывалась в пользу последних, подтверждением чему служило содержание предвыборной программы 2002 г.
Продолжая следовать тактике презентации себя в качестве альтернативы традиционным партиям ФРГ, ПДС уже не занимает радикальных антикапиталистических позиций с претензией на коренную ревизию экономических основ общественного устройства. Хотя в документе по-прежнему имели место элементы внутрипартийного идейного компромисса. «Германии нужна эта ПДС, которая борется против засилья крупного капитала в государстве и обществе... Ее общественной целью является демократический социализм — общество, в котором свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (Es geht auch anders, 2002, S. 2). Сохраняя верность марксистским формулировкам и борьбе с капиталом, авторы документа в то же время отмечали: «Партия демократического социализма стремится к реалистической политике. Ее не пугают ни мелкие шаги, ни исторические компромиссы. Она твердо придерживается своей цели — внести эффективный вклад в формирование союза левых и центристских сил в Германии» (Ibid., S. 1). Как проявление отголосков внутренних конфликтов в ПДС звучал и следующий тезис: «Партия, которая верит в своё всезнайство и находится во власти единственно правильного учения, будет сметена общественными переменами» (Ibid., S. 25). Несмотря на отход от риторики прошлых программ, авторы документа по-прежнему следовали курсу на изменение социально-экономических приоритетов, отдающих предпочтение получению частной прибыли и спекулятивным финансовым интересам в пользу общегосударственных и общественных. Средством такой переориентации ПДС провозглашала главным образом пересмотр налоговой стратегии государства. «Мы выступаем также против политики, которая все больше финансируется из налогов на заработную плату и потребление, при одновременном освобождении от финансирования государственных задач частной собственности и прибылей концернов, в особенности банков и страховых компаний» (Ibid., S. 6). Эти требования давали право разработчикам документа характеризовать ПДС как партию социальной справедливости, что в условиях проводимого правительством курса, при котором правящие партии стали смещаться вправо, предоставляло ей шансы претендовать на роль единственной значимой левой группировки. По мнению берлинского политолога Т. Дюрра, в то время как программатика СДПГ и «зеленых» отличалась размытостью, что было вызвано их центристской эволюцией, ПДС твердо придерживалась социалистических ориентаций, рассчитывая на разочарованных левых избирателей из среды правящих партий (Dürr, 2002, S. 5-6, ff.). Такая политика, принимающая во внимание прежде всего менталитет восточных немцев, имела под собой объективное основание. В 2002 г. еще более половины из них (56%) считало социализм хорошей идеей, тогда как на западе таковых было чуть более 20% (Arzheimer, Falter, 2002, S. 34). В силу этого ПДС по-прежнему всячески подчеркивала свою роль в качестве партии, которая представляет собой шансы на
будущее для Восточной Германии, заявляя о претензиях стать третьей по политическому влиянию группировкой в ФРГ (Es geht auch anders, 2002, S. 25).
Ситуация, складывающаяся накануне избрания пятнадцатого бундестага, казалось бы, благоприятствовала надеждам партии. Менее чем за год до голосования в результате выборов в сенат Берлина (октябрь 2001 г.) ПДС удалось попасть в состав второго в своей истории земельного правительства, образовав еще одну коалицию с социал-демократами. Прирост ее голосов при этом составил почти 5%. Но по мере приближения выборов в федеральный парламент она стала терять благосклонность избирателей. Уже с начала 2002 г. опросы фиксировали популярность ПДС ниже отметки в 5% (Roth, Jung, 2002, S. 8). В ходе последнего перед общегерманским земельного голосования в Саксонии-Анхальт (апрель 2002 г.) партия, вопреки ожиданиям, осталась с результатами на уровне прошлых итогов (плюс 0,8%). Серьезным ударом для ПДС стала отставка со своих постов за несколько месяцев до избрания парламента одного из ее лидеров — Г. Гизи, связанная с обвинениями в использовании бонусов, предоставленных авиакомпанией «Люфтганза».
Выборы в пятнадцатый бундестаг стали крушением надежд ПДС. Получив 4,1% голосов, она опустилась ниже результатов не только в 1998 г., но и в 1994 г. На этот раз ее не спасли и персональные мандаты, количество которых (два) было недостаточным для попадания в парламент в качестве самостоятельной партийной группы. В то время как на западе число сторонников партии почти не изменилось (минус 0,1% по сравнению с прошлыми выборами), на востоке она получила результат почти на 5% меньше, чем в 1998 г. Решающими стали потери голосов тех ее прежних избирателей, которые на этот раз либо предпочли СДПГ (290 тыс. человек), либо не явились на выборы (300 тыс. человек) (Mäde, Menzner, Jelpke, Wolf, Lieberam, 2002 // http:/sozialisten.de./sozialisten/pressespiegel/view_html). В наибольшей степени от ПДС отвернулись представители молодого и среднего поколения, тогда как пожилые (60 лет и старше) остались ей верны (Roth, Jung, 2002, S. 15-16). Следует отметить, что в основе неблагоприятного для ПДС исхода выборов лежали во многом внешние факторы, наличие которых определяло конкретную предвыборную ситуацию 2002 г. К ним относятся война в Ираке и наводнение в Восточной Германии, в отношении которых правительство заняло четкую позицию, позволившую перехватить инициативу как у правой, так и у левой оппозиции. Основным фактором стал сам внутренний контекст избирательной кампании, когда в условиях сложившегося к моменту голосования равновесия сил между христианским альянсом и социал-демократами многие избиратели из левого лагеря поддержали именно последних в ущерб ПДС.
Однако главной причиной ее поражения все же стала внутренняя, связанная с имманентной и нерешенной для ПДС проблемой определения своей мировоззренческой конституции. По мнению известного исследователя германских партий Р. Штесса, важнейшей ошибкой ПДС было то, что ее председатель Г. Циммер, принимая во внимание внутрипартийные противоречия, отложила принципиальную дискуссию по поводу принятия новой программы на время после выборов в бундестаг (Neues Deutschland, 2002,
28 September). В то же время в самой организации по-разному интерпретировали негативный для нее исход выборов. Если «традиционалисты» объясняли его «социал-демократизацией» ПДС, приспособлением к СДПГ, требуя пересмотра политики вхождения в земельные коалиционные правительства (Mäde, Menzner, Jelpke, Wolf, Lieberam, 2002, http:/sozialisten.de./sozialisten/pressespiegel/view_html), то прагматики и сторонники партнерства с правительственными группировками, обвиняли партийное руководство и его главу Г. Циммер в боязни бороться с теми, кто тянет партию назад (Neues Deutschland, 2002, 25 September). Таким образом, после выборов в бундестаг внутреннее состояние ПДС определялось наличием двух основных факторов. Первый из них касался окончательного решения вопроса о том, в каком качестве она должна конституировать себя идеологически, — либо как альтернативную, антикапиталистическую группировку, либо как укорененную в партийной системе организацию, находящуюся в левой части политического спектра. Второй был связан со сменой ее руководства, в котором в этот период разгорелась ожесточенная борьба за лидерство. Оба указанных фактора были неразрывно связаны с противостоянием основных внутрипартийных течений, соотношение сил между которыми обусловливало выбор того или иного варианта развития дальнейших событий.
Исключение ПДС из числа парламентских объединений соответствовало интересам традиционных политических акторов. Как отмечалось в документе, анализирующем причины поражения партии, представленном ее правлением, «для политического истеблишмента осталась неизменной цель вытеснить ПДС из партийного спектра и сделать ее излишней» (Pressedienst, 2002, 10 Oktober). В наибольшей степени ставку на осуществление такой стратегии делала СДПГ, которой до сих пор приходилось мириться с конкуренцией со стороны ПДС на востоке, лишавшей социал-демократов значительной доли электоральной поддержки. Используя ситуацию, в которой оказалась Партия демократического социализма после выборов, руководство СДПГ сделало ставку на перевербовку ее членов в свои ряды. Так, на встрече с фракцией социал-демократов в бундестаге Г. Шрёдер прямо заявлял о том, что ПДС не имеет будущего в качестве общегерманской партии, поэтому «мы должны предложить ее активистам перспективу и агитировать их» (Der Spiegel, 2002, S. 38).
2003 г. стал во многом переломным для ПДС. Председателем партии после трехлетнего перерыва вновь становится Лотар Биски, призванный стать кризисным менеджером в трудный для нее период. На очередном съезде в Хемнице (октябрь 2003 г.) была утверждена новая программа принципов, принятая после череды казавшихся бесконечными внутрипартийных дебатов. Хотя ее окончательный вариант вновь был отмечен наличием содержательных компромиссов между традиционалистами и реформаторами, в целом документ означал победу последних, что подтверждали как партийные самооценки, так и характеристики, приводимые внешними экспертами.
Противники принятия новой программы, которые представляли леворадикальные подразделения ПДС («Марксистский форум», «Коммунистическая платформа», «Пред-
приятие и профсоюз», «Куба Си», «Экологическая платформа»), следующим образом оценили это событие: «..все те, кто хотел расстаться с основополагающими социалистическими позициями программы 1993 г., осуществили это. Эта программа больше не стремится к социализму, в качестве отличающегося от капитализма общественного порядка. Демократический социализм является в ней метафорой для "гуманизированного" реформами капитализма» (Zur Lage in der PDS, 2003, S. 1 // http://sozialisten.de./politik /publikationen/kpf-mitteilungen/view_html?zid=4732&bs=1&n=0). Несмотря на это обстоятельство и на то, что слова о «наследии Маркса и Энгельса» упоминаются лишь единожды в последних строках документа, он вновь содержал недвусмысленные положения «о преодолении доминирования частной капиталистической собственности» (Programm der Partei, 2003, S. 4 //http://sozialisten.de/partei/grundsatzdokumente/programm/index.html), «действительном обобществлении, как предпосылке демократических процессов принятия решений» (Ibid.). В виде феминистски модифицированной марксистской формулировки декларировалась и основная цель социализма, которой является «общество, в котором свободное развитие каждой и каждого становится условием свободного развития всех» (Ibid., S. 2). Как компромисс в свою пользу представители традиционалистов характеризовали и следующий тезис: «В ней (ПДС. — Прим. авт.) нашли место как люди, которые оказывают сопротивление капиталистическому обществу, кардинально отклоняя существующие отношения, так и те, которые свое противостояние связывают с тем, чтобы позитивно изменять и постепенно преодолевать данные отношения» (Ibid., S. 33; Zur Lage in der PDS, 2003, S. 3). В целом же программа следующим образом трактует свой антикапитализм: «В интересах получения прибыли и господства международных могущественных организаций капитала, а также в стремлении осуществлять развитие Севера за счет Юга, в экспроприации природы и будущих поколений, видим мы причины опасности для человеческой цивилизации, причины насилия и войны, социальной нищеты и кризиса всемирной экосферы. Мы хотим, чтобы эти общественные структуры были вытеснены и окончательно преодолены. В этом смысле мы последовательно антикапиталистичны» (Programm der Partei, 2003, S. 2). Вместе с тем качественным мировоззренческим прорывом явилось положение о том, что «предпринимательские действия и интересы получения прибыли являются важнейшими предпосылками для инновации и экономической эффективности» (Ibid., S. 3). Впрочем, в окончательной редакции этой формулировки радикалам удалось добиться снижения ее содержательной остроты в пользу меньшего признания общественной значимости столь нелюбимой ими экономической выгоды (Zur Lage in der PDS, 2003, S. 3). Впервые в своей программатике ПДС открыто осудила злоупотребления своей предшественницы — СЕПГ, что особенно должно было найти отклик в общественном мнении и среди избирателей западной части Германии (Süddeutsche Zeitung, 2003, 27 Oktober). «Ее путь был отмечен поэтому болезненными ошибками, цивилизаторскими упущениями и преступлениями. Горьким признанием для нас является то, что отнюдь не малое количество членов СЕПГ являлось носителями структур угнетения и допускало преследование
инакомыслящих или даже поддерживало его» (Programm der Partei, 2003, S. 32). В то же время партия по-прежнему настаивала на ценности и значимости опыта ГДР, выступая против диффамации ее истории. «Мы судим об истории ГДР не только исходя из того, что она закончилась крушением, и не уступаем господствующей ныне тотальной ее критике. ... Истории ГДР принадлежат достойные внимания итоги и ценный опыт борьбы за социальную справедливость, за приоритет целей производства в интересах всего населения, за участие широких слоев в образовании и культуре, за солидарное и мирное существование на германской земле» (Programm der Partei, 2003, S. 31). Одновременно в программе нашло отражение признание позитивных достижений, которые принесло национальное объединение для бывшей ГДР, тогда как в прежних документах обращалось внимание главным образом на негативные его последствия.
«Единство Германии принесло восточногерманскому населению представительную парламентскую демократию, индивидуальные государственно-гражданские свободы, правовую государственность, модернизацию инфраструктуры и западный стиль потребления, но не справедливость» (Ibid., S. 12), — оговариваются авторы в последнем слове. По-иному, нежели в предшествующих документах, расставлены и акценты, касающиеся вопросов собственности. Отдавая приоритет общественной и государственной собственности, разработчики документа увязывают ее существование с целями экономической эффективности и общего блага, признавая при этом существование всех ее форм.
«Альтернатива капиталистической собственности заключается поэтому не в наличии всеобъемлющей государственной собственности, а в демократическом решении относительно основных общественных процессов и относительно содействия тем формам собственности, которые в большей степени позволяют эффективно производить основные материальные ценности и справедливо их распределять» (Ibid., S. 4). «Мы выступаем за сохранение и расширение общественной собственности, если это осуществляется в интересах общего блага. Мы поддерживаем передачу государственной собственности в распоряжение других собственников, если они действуют экономически эффективно, в соответствии с социальной и хозяйственной направленностью, усиливая распорядительную власть в интересах общего блага» (Ibid., S. 5).
Лейтмотивом оценки текущей правительственной политики становится критика ее неолиберальной ориентации. Характеризуя группировки правящей коалиции, документ отмечает, что «социал-демократия все более удаляется от своих корней в рабочем движении, а партия Союз 90/Зеленые — от своих первооснов базисно-ориентированного, радикально-демократического, нацеленного на борьбу за мир движения» (Ibid., S. 12). Вместе с тем ПДС посылает сигналы о сотрудничестве оппозиционным силам внутри правительственных формирований, говоря о том, что «левые в СДПГ и в партии "зеленых" видят себя вытесненными на обочину» (Ibid., S. 11), поэтому «мы, как социалистическая партия, готовы на долгосрочную перспективу соучаствовать в левоцентристском союзе» (Ibid., S. 32).
Следуя своей восточногерманской ангажированности, ПДС предлагает свой проект содействия развитию новых федеральных земель, которые должны стать «модельным регионом для социально-экономического обновления» (Ibid., S. 30). При этом в программе уже отсутствуют самохарактеристики партии в качестве организации, претендующей на исключительное представительство интересов восточных немцев, но отмечается их особый, критически настроенный по отношению к капитализму менталитет (Ibid.).
Негативно оценивая сложившуюся после крушения государственного социализма систему господства в международных отношениях, ПДС выступает за роспуск НАТО, запрет участия бундесвера в военных операциях под эгидой ООН. Однако впервые в партийной программных документах допускается возможность использования этой международной организацией средств вооруженного вмешательства для разрешения конфликтов, если иные исчерпаны. Последнее положение, наряду с тезисами о признании предпринимательской деятельности и получения прибыли, нашло особенный отклик в общественном мнении ФРГ (Michel, 2003; Kässner, 2003; Grassman, 2003).
Принятие новой программы укрепило позиции реформаторского крыла в ПДС, между тем как сторонники традиционалистов констатировали «изменение соотношения сил еще в меньшей степени в пользу марксистских сил» (Zur Lage in der PDS, 2003, S. 9). Представители последних не исключали выход из партии и организацию новой политической группировки (Berliner Zeitung, 2003, 27 Oktober).
Практическим ответом на вопрос о том, насколько изменения, происходящие в партии, найдут отклик у избирателей, должны были стать предстоящие в 2004 г. выборы в трех восточногерманских землях. Между тем ситуация, складывающаяся после принятия социал-демократической «Повестки 2010» и ее законодательной реализации, весьма благоприятствовала ПДС. В то время как консервативно-либеральная оппозиция частично поддерживала действия правительства, Партия демократического социализма оставалась единственной влиятельной группировкой, выступающей кардинально против осуществляемого им курса. Результаты выборов в Тюрингии (июнь 2004 г.), а также в Бранденбурге и Саксонии (сентябрь 2004 г.) стали свидетельством резкого роста популярности ПДС, который происходил на фоне снижения доверия к обеим «народным партиям». В землях Тюрингия и Бранденбург количество полученных ею голосов доходило почти 30%-ной отметки (26,1 и 28% соответственно), причем в последней ПДС лишь менее чем на 4% отстала от занявшей первое место СДПГ. В условиях растущего недовольства правительственной коалицией ПДС в противовес «Повестке 2010» разрабатывает альтернативный проект — «Социальную повестку», утверждение которой проходило на съезде в Потсдаме (октябрь 2004 г.). Красной нитью, определяющей содержание документа, который представлял собой критику проводимых реформ и комплекс предложений, направленных на пересмотр их социального содержания, стало требование «компромисса по поводу распределения общественного богатства», и прежде всего установления «иного распределения между государственным и частным богатством»
(Agenda Sozial, 2005, S. 8). В этот же период партия достигает высоких рейтингов в опросах общественного мнения, колеблющихся от 7 до 8% (Partei des Demokratischen Sozialismus, http: de.wikipedia.org./wiki/PDS).
Новой страницей в истории ПДС стало ее сотрудничество с возникшей в начале 2005 г. партией «Труд и социальная справедливость — Избирательная альтернатива» (ИАТСС), в которую вошли представители левоориентированных профсоюзов и бывшие члены СДПГ, недовольные политикой ее руководства. Уже первые земельные выборы с участием ИАТСС, а также вступление в её ряды О. Лафонтена, покинувшего СДПГ, свидетельствовали о том, что на левом фланге у социал-демократов появился еще один серьезный соперник. Однако в силу слабой электоральной укорененности новой организации, основное ядро которой было сосредоточено в Западной Германии, ее шансы добиться высоких результатов на федеральном уровне, преодолев 5%-ный барьер, были невелики. Ввиду этого с момента, когда был запущен механизм досрочных парламентских выборов, по инициативе Лафонтена начались переговоры ПДС и ИАТСС о создании избирательного альянса. Их итогом стало соглашение о том, что кандидаты ИАТСС на выборах в бундестаг будут проходить по открытым спискам ПДС, но только в том случае, если она будет переименована. Идея сотрудничества с Партией демократического социализма имела как сторонников, так и противников в ИАТСС, в силу чего было решено вынести этот вопрос на внутрипартийный референдум. Согласно его результатам, более 80%, принявших участие в голосовании, одобрили формирование предвыборного союза с переименованной ПДС и включение кандидатов ИАТСС в ее списки (Arbeit und soziale Gerechtigkeit, http://de.wikipedia.org/wiki/WASG). Состоявшийся следом съезд ПДС (июль 2005 г.) принял решение об изменении названия организации, которая теперь стала носить имя Левой партии. При этом земельные и местные партийные подразделения сохранили прежнюю аббревиатуру в качестве дополнения, именуясь как «Левая партия. ПДС». Смена названия партии открыла путь для практической реализации плана создания альянса с ИАТСС на предстоящих выборах. В этот период показатели избирательных симпатий Левой партии достигают пиковых значений. Если в первой половине 2005 г. популярность ПДС колебалась на уровне 5-6%, то после переименования, в июле-августе, она увеличилась до 10-12% (Sonntagsfrage-Emnid, http://www.wahlrecht.de/umfragen/emnid.htm; Infratest dimap, http://www.infratestdimap.de/?id=51; Sonntagsfrage, http://www.wahlrecht.de/umfragen/forsa.htm, http://www.wahlrecht.de/umfragen /allensbach.htm, http://www.wahlrecht.de/umfragen/politbar.htm).
Хотя электоральный итог Левой партии на выборах в шестнадцатый бундестаг оказался ниже ее летних рейтингов, она, получив 8,7% голосов, оказалась четвертой, опередив ХСС и «зеленых». В то время как на западе с помощью ИАТСС партия едва не перешагнула 5%-ный барьер (4,9%), на востоке, набрав более четверти голосов, она сравнялась по результатам с ХДС, поделив с ним второе место (Endgültiges Ergebnis, http://www.bundeswahlleiter.de/bundestagswahl2005/presse/pd391211.html). Наибольший прирост голосов на земельном уровне (по сравнению с 2002 г.) Левая партия получила
на родине Лафонтена в Сааре, где он вел борьбу за персональный мандат в одном из округов. При этом, как и прогнозировалось, самый значительный урон она нанесла социал-демократам, более 1 млн сторонников которых голосовали за ее списки (Nur die Linken, http://www.n24.de/politik/wahl-2005/index.php/n2005091915353000002). Кроме того, альянсу ИАТСС и Левой партии в большей степени, чем другим партиям, отдавали предпочтение те избиратели, которые на прошлых выборах не участвовали в голосовании (Ibid.).
Высокий результат, полученный Левой партией вкупе со снижением влияния «народных партий», не только сделал невозможным получение абсолютного парламентского большинства для консервативно-либерального лагеря, но и внес существенные изменения в расстановку сил на германской партийной сцене в целом. Появление пятой влиятельной парламентской группировки лишило партийную систему ФРГ устойчивой биполярности, сложившейся в ней в 1990-е годы, на одном полюсе которой находились буржуазные партии, на другом — СДПГ и Союз 90/Зеленые. В результате в течение нынешнего легислатурного периода создание правительственного большинства должно было возникнуть либо как трехпартийная комбинация, либо в виде «большой коалиции». Последний вариант нашел практическое воплощение в формировании действующего кабинета министров.
Ближайшие политические перспективы Левой партии отныне зависят от того, какими путями пойдет ее сотрудничество с ИАТСС. В соответствии с межпартийным соглашением, подписанным еще накануне выборов, оба формирования намерены приступить к разработке совместной партийной программы. Кроме того, партии договорились не конкурировать друг с другом на выборах в ландтаги, хотя окончательное право решения этого вопроса находится в компетенции их земельных организаций. В настоящее время в бундестаге действует совместная фракция Левой партии и ИАТСС (54 депутата), сопредседателями которой являются О. Лафонтен и Г. Гизи.
Пятнадцатилетняя история Левой партии в объединенной Германии вместила в себя как ее внутреннюю эволюцию, так и изменение отношения к ней со стороны других акторов партийной системы. Из «ипотеки германского воссоединения, которая должна быть когда-то погашена» (Lang, 2003, S. 15), она превратилась во влиятельную парламентскую партию, с политическим весом которой вынуждены считаться остальные группировки. Хотя Левая партия остаётся мировоззренчески гетерогенной, с принятием новой программы принципов в ней стало доминировать реформаторское крыло, что уже не даёт оснований по-прежнему характеризовать ее как леворадикальную организацию, выступающую против сложившихся в политической системе правил поведения. Как подчеркивалось в одном из партийных документов, она «нацелена на конкретные политические действия в конкретных общественных и политических рамочных условиях» (PDS, http://sozialisten.de/sozialisten/nachrichten/view_html?zid=204425&bs=1&n=1).
Оценивая место Левой партии (тогда еще ПДС) в партийной системе Германии, известный российский германист Б. С. Орлов отмечал, что она «осуществляет функции социал-демократической партии, но с учетом ментальности тех, кто всю свою жизнь
прожил в ГДР и не хотел бы отказываться от того, что им казалось привлекательным в прежние времена» (Орлов, 2001, с. 216). Однако такая ее роль являлась в то же время одной из главных причин того, почему она воспринималась общественным мнением, главным образом западногерманским, как чужеродное тело в политической системе ФРГ, что препятствовало становлению ПДС в качестве полноправной общегерманской организации. Редактор журнала «Утопи креатив» В. Адольфи писал по этому поводу, что «западногерманское общество с запретом Коммунистической партии Германии в 1956 г. едино в том, что слева от СДПГ не должно быть никакой общественно значимой партии» (Adolphi, 2005, S. 122).
Сотрудничество с ИАТСС качественно изменило ситуацию для Левой партии, которая до этого по-прежнему оставалась региональной восточногерманской группировкой. Количество голосов, которое она получала на выборах в бундестаг в старых федеральных землях (с 1994 по 2002 г. в среднем — 1,1%), было сопоставимо с результатами мелких, осколочных группировок, таких как республиканцы, Германский народный союз или партия Шилля. На земельном уровне наиболее заметными были ее итоги на выборах в Бремене в 1995-1999 гг., в ходе которых она собирала в среднем чуть более 2,5% голосов избирателей, и в 2004 г. в Сааре (2,3%). Хотя в 2004 г. рост общественного признания ПДС был характерен не только для новых федеральных земель, но и для западной части страны, где ее рейтинг достигал в этот период 3% (Weis, 2005, S. 257), уже в 2005 г. опросы общественного мнения вновь зафиксировали снижение популярности ПДС до 1-2% на западе (Ibid.), что являлось свидетельством незначительности ее влияния в этой части страны. Если на востоке Германии партия обладала монополией на представительство политических сил слева от СДПГ и «зеленых», то на западе она являлась одной из многочисленных организаций левой ориентации, многие из которых дистанцировались по отношению к ней. Это объяснялось не только политическим прошлым Левой партии, но и неодинаковой ментальностью западных и восточных левых, что связано, в свою очередь, с различием политических культур населения прежних ФРГ и ГДР. В лице группировки «Труд и социальная справедливость - Избирательная альтернатива», Левая партия спустя 15 лет после объединения Германии нашла политически родственного партнера, объединив усилия с которым, ей удалось компенсировать дефицит электоральной поддержки в старых федеральных землях и встать на путь превращения в организацию общегерманского масштаба.
Отвлекаясь от краткосрочных политических перспектив Левой партии, необходимо отметить, что ее будущее во многом также будет зависеть от того, каким будет электоральный и членский облик объединения. Сведения о возрастной и социальной структуре Левой партии представлены в таблице. Как следует из приведенных данных таблицы, Левая партия выступает в качестве организации стариков (почти 70% ее членов старше 60 лет) и пенсионеров (60% среди всего состава). В этом отношении она является самой старшей по возрасту группировкой, далеко опережая идущего вторым по данному признаку ХДС. Возрастной состав тесно коррелирует с аналогичными показа-
телями ее электората (по данным выборов в бундестаг 2002 г.), в котором самую большую группу (32,5%) составляют избиратели старше 60 лет (Pressegespräch, 2003, http://www.destatis.de/presse/deutsch/pk/2003/rep_wahlstatistik.pdf).
Возрастной и социальный состав Левой партии
_(по состоянию на 31.12.2003)_
Возрастная группа: Количество (%)
Менее 20 лет 0,5
20-25 лет 1,4
25-30 лет 1,4
30-40 лет 3,9
40-50 лет 12,4
50-60 лет 12,8
60-65 лет 8
Свыше 65 лет 59,6
Социальная группа:
Учащиеся 3
Рабочие 8
Служащие 18
Самостоятельные 5
Безработные 6
Пенсионеры 60
До 2005 г. Левая партия принадлежала к тем формированиям, которые продолжали терять своих членов, хотя темпы потерь замедлились, составляя со второй половины 1990-х годов в среднем 5,5 тысяч человек в год (Entwicklung der PDS-Mitgliederzahlen, http://sozialisten.de/partei/daten.pdf/pds_mitgliederentwicklung.pdf). К концу 2003 г. она насчитывала 65 753 человека (Ibid.), что было сопоставимо с численностью СвДП, а в новых федеральных землях (61 191 человек) (Ibid.) впервые уступила первенство ХДС. Начиная с середины 2005 г., когда обозначились перспективы сотрудничества с ИАТСС, партия вновь стала наращивать свою численность, которая достигла свыше 75 тыс. человек (Die Linkspartei, http://de.wikipedia.org/wiki/Die_Linkspartei). Необходимо добавить, что почти половину членов Левой партии составляют женщины. Это является самым высоким показателем среди всех значимых политических организаций ФРГ (http://sozialisten.de/partei/daten/frauenanteil/index.htm).
Ретроспективно оценивая политическую биографию Левой партии в единой Германии, напрашиваются некоторые аналогии с историей развития «зеленых». Оказавшись в 1990 г. вне стен бундестага (как ПДС в 2002 г.), они стали эволюционировать в сторону системной партии, в которой доминирует прагматическое крыло, ориентировавшееся на участие в земельных коалициях, а затем приведшее ее к правительственной ответственности на федеральном уровне. Качественные внутрипартийные изменения в Союзе 90/Зеленых пришлись на начало второго десятилетия их существования, что сопоста-
вимо с процессами, происходящими в этом же возрасте в Левой партии1. Подобно тому, как «зеленые» сумели политизировать экологическую тематику, прочно заняв свою электоральную нишу, так и Левая партия имеет шанс в условиях смещения СДПГ вправо закрепиться на крайних левых позициях идеологического спектра.
Партнерство с ИАТСС свидетельствует о том, что партия постепенно преодолевает региональную укорененность, а германский раскол все более становится историческим событием, а не фактом актуальной политики. При этом жизненно важным для нее остается вопрос о стабильности собственной социальной среды, так как исполнение ориентированных в будущее функций устойчивой парламентской группировки, гарантированно преодолевающей избирательный барьер, может быть подорвано естественной убылью той части сторонников Левой партии, которые сохранили восточногерманскую идентичность и были близки ее предшественнице — СЕПГ. В этой связи следует отметить, что долгосрочные перспективы партии будут зависеть от того, насколько успешной она окажется в роли агента политической социализации подрастающего поколения, как на востоке, так и на западе Германии. В той мере, в какой значительная часть приверженцев «зеленых» и социал-демократов была социализирована опытом 1970-х годов западногерманской политики, связанной с существованием социал-либеральной коалиции и зарождением постматериалистического сознания, в той же степени нынешние реформы системы социального государства и их последствия обусловят процесс формирования политического сознания взрослеющей молодежи. Одним из акторов, оказывающих влияние на его ход, является Левая партия. Сумеет ли она стать легитимным партийным адвокатом депривированных, вследствие социально-экономических реформ, слоев германского общества, покажет будущее.
Литература
Диманис М. Д. Партийная система Восточной Германии: основные тенденции развития и ее специфические черты // Объединенная Германия: десять лет спустя. Проблемно-тематический сборник. РАН ИНИОН. Центр научной информации исследования глобальных и региональных проблем. Отдел Западной Европы и Америки / Отв. Ред. и сост. А. А. Амплеева. М., 2001.
Диманис М. Д. Радикальные партии ФРГ // Мировая экономика и международные отношения. М., 1996. № 10.
Ланггут Г. Немцы в поисках безопасности. М., 1995.
Леванский С. А. ФРГ: умеренный партийный плюрализм // Полис. М., 1998.
Орлов Б. С. Германия на пороге 21 века // Объединенная Германия: десять лет спустя. Проблемно-тематический сборник. РАН ИНИОН. Центр научной информации исследования глобальных и региональных проблем. Отдел Западной Европы и Америки / Отв. Ред. и сост. А. А. Амплеева. М., 2001.
Adolphi W. PDS. Partei des Demokratischen Sozialismus // Utopie kreativ. Berlin, 2005. N 172.
Agenda Sozial! Zwei Jahre Agenda 2010 — zwei Jahre in die falsche Richtung / Vorstand der PDS ( Hrsg. ). Berlin, 2005.
Arbeit und soziale Gerechtigkeit — Die Wahlalternative // http://de.wikipedia.org/wiki/WASG.
1 Если вести отсчет с момента образования ПДС.
137
Arzheimer K., Falter J. Ist der Ost wirklich rot? Das Wahlverhalten bei der Bundestagswahl 2002 in OstWest-Perspektive // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 2002. N 49/50. Berliner Zeitung. 2003. 27 Oktober. Der Spiegel. Hamburg, 1996. N 3. Der Spiegel. Hamburg, 2002. N 40. Die Linkspartei // http://de.wikipedia.org/wiki/Die_Linkspartei.
Dürr T. Die Linke nach dem Sog der Mitte // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 2002. N 21. Endgültiges Ergebnis im früheren Bundesgebiet und Berlin-West http://www.bundeswahlleiter.de/bundestagswahl2005 /presse/pd391211.html
Endgültiges Ergebnis in den neuen Ländern und Berlin-Ost http://www.bundeswahlleiter.de/bundestagswahl2005 /presse/pd391211.html
Entwicklung der PDS-Mitgliederzahlen // http://sozialisten.de/partei/daten.pdf/pds_mitgliederentwicklung.pdf Es geht auch anders: Nur Gerechtigkeit sichert Zukunft! Programm der PDS zum Bundestagswahl 2002. Beschluß der 3. Tagung des 7. Parteitages der PDS. Rostock, 17 März, 2002. Berlin, 2002.
Es geht auch anders: Nur Gerechtigkeit sichert Zukunft! Programm der PDS zum Bundestagswahl 2002. Gerechtigkeit ist modern. Eine notwendige Antwort auf Gerhard Schröder und Tony Blair. Gregor Gysi: 12 Thesen für Politik des modernen Sozialismus. Hrsg. von der Bundesstiftung Rosa Luxemburg. Berlin, August, 1998 // http://www.Labournet.de/disskussion/arbeit/realpolitik/gysi.html
Grassman Ph. Ein Angebot an Unzufriedene / Ph. Grassman // Süddeutsche Zeitung. 2003. 27 Oktober. http://sozialisten.de//partei/daten pdf/pds_mitgliederentwicklung.pdf http://sozialisten.de/partei/daten/frauenanteil/index.htm http://sozialisten.de/partei/daten/mitgliederzahlen/struktur.htm Infratest dimap — Verlauf Sonntagsfrage seit 1997 // http://www. infratest dimap.de/?id=51 Jesse E. Linkextremismus in der Bundesrepublik Deutschland // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 1992. N 3/4.
Kässner F. PDS bekennt sich zur Marktwirtschaft // Die Welt. 2003. 27 Oktober.
Lang P. J. Ist die PDS eine demokratische Partei? Eine extremismustheoretische Untersuchung. BadenBaden, 2003.
Mäde M., Menzner D., Jelpke U., Wolf W, Lieberam E. Sozialdemokratisierung muß die PDS zerstören // Junge Welt, 27 September, 2002 // http:/sozialisten.de./sozialisten/pressespiegel/view_html Michel J. PDS akzeptiert die Marktwirtschaft / J. Michel // Berliner Zeitung. 2003. 27 Oktober. Moreau P. Die PDS: eine postkommunistische Partei // Aus Politik and Zeitgeschichte. Bonn, 1992. N 6. Moreau P. Krisen und Anpassungsstrategien der kommunistischen Strömungen in der Bundesrepublik Deutschland und der ehemaligen DDR // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 1990. N 46/47. Müe E.-P. Quo wadis, PDS? // Politische Studien. München, 1991. N 318. Neues Deutschland. 1990. 30 Juni / 1 Juli. Neues Deutschland. 1991. 14 Juni. Neues Deutschland. 2002. 25 September. Neues Deutschland. 2002. 28 September.
Neugebauer G. Die PDS zwischen Kontinuität und Aufbruch // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 2000. N 5. Nur die Linken konnten Nichtwähler motivieren // http://www.n24.de/politik/wahl-2005/index.php/n2005091915353000002 Partei des Demokratischen Sozialismus // http: de.wikipedia.org./wiki/PDS
PDS: sozial - solidarisch - friedlich - selbstbestimmt. Thesen zur Strategie der PDS. S. 1. // http://sozialisten.de /sozialisten/nachrichten/view_html?zid=204425&bs=1&n=1 Pressedienst. 1999. 26 November. Pressedienst. 2002. 10 Oktober.
Pressegespräch am 22. Januar 2003 in Berlin «Wahl zum 15.Deutschen Bundestag - Ergebnisse der Repräsentativen Wahlstatistik» // Statistisches Bundesamt, Januar, 2003 // http://www.destatis.de/presse/deutsch/pk/2003/rep_wahlstatistik.pdf
Programm der Partei des Demokratischen Sozialismus. Beschlossen von der 1. Tagung des 3. Parteitages der PDS, 29. bis 31 Januar 1993, Berlin. Berlin, 1993.
Programm der Partei des Demokratischen Sozialismus. Beschluß der 2. Tagung des 8. Parteitages der PDS am 25/26 Oktober 2003 in Chemnitz. Berlin, 2003. //http://sozialisten.de/partei/grundsatzdokumente/programm/index.html
Programm der PDS zur Bundestagswahl 1998. Für den politischen Richtungswechsel! Sozial und solidarisch - für eine gerechte Republik! Berlin, 1998.
Roth D., Jung M. Ablösung der Regierung vertagt: Eine Analyse der Bundestagswahl 2002 // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 2002. N 49/50.
Sonntagsfrage — Allensbach // http://www.wahlrecht.de/umfragen/allensbach.htm
Sonntagsfrage — Forsa // http://www.wahlrecht.de/umfragen/ forsa.htm
Sonntagsfrage — Forschungsgruppe Wahlen// http://www.wahlrecht.de/umfragen/politbar.htm
Sonntagsfrage — Emnid // http://www.wahlrecht.de/umfragen/emnid.htm
Süddeutsche Zeitung. 2003. 27 Oktober.
Wagenknecht S. Fünf Legenden werden weitergestrickt // Disput. Berlin, 1999. N 10. Weis F. Die PDS in den westlichen Bundesländern / F. Weis // Utopie kreativ. Berlin, 2005. N 173. Wilke M. Ist die Partei «des demokratischen Sozialismus» (PDS) noch eine kommunistische Partei? // Politische Studien. München, 1990. N 314.
Willerding J. Zur Rolle der PDS als gesamtdeusche Partei // Marxistische Blätter. Berlin, 1990. N 3. Zur Lage in der PDS nach dem Chemnitzer Parteitag // Mitteilungen der Kommunistischen Plattform 18. 11. 2003. Berlin, 2003 // http://sozialisten.de./politik/publikationen/kpf-mitteilungen/view_html?zid=4732&bs=1&n=0 Zur Person. Sechs Porträts in Frage und Antwort von Günter Gauss. Berlin, 1990.
