CC BY
24
21. Копылова Н.А. Идея андрогинности в античной культуре. Ученые записки Таврического национального университета имени В.И. Вернадского. Серия «Философия. Культурология. Политология. Социология». 2014; Т. 27 (66), № 1: 97 - 104.
22. Соколова З.П. Культ животных в религии. Москва: Издательство «Наука». 1972.
References
1. Poltorackij I.S., Silant'ev I.V., Shirobokova N.N. Nekotorye teoreticheskie aspekty izucheniya mladopis'mennyh literatur. Sibirskij filologicheskijzhurnal. 2013; 4: 124 - 131.
2. Korobejnikova A.A., Pyhtina Yu.G. O prostranstvennyh arhetipah v literature. Vestnik OGU. 2010; 11 (117). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/o-prostranstvennyh-arhetipah-v-literature
3. Varlamova V.N. Arhetipicheskij obraz dereva v hudozhestvennom tekste. Voprosy metodiki prepodavaniya v vuze. 2015; 4 (18). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ arhetipicheskiy-obraz-dereva-v-hudozhestvennom-tekste
4. Krohina N.P. Arhetip solnca v tvorchestve K.D. Bal'monta. Izvestiya VGPU. 2010; 10. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/arhetip-solntsa-v-tvorchestve-k-d-balmonta
5. Orlova N.A. Arhetipicheskij motiv prevrascheniya v proze S. Dovlatova. Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Filologiya i iskusstvovedenie. 2010; 2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/arhetipicheskiy-motiv-prevrascheniya-v-proze-s-dovlatova
6. Hanov V.A. Arhetipicheskaya osnova obraza Yakova Mayakina v povesti M. Gor'kogo «Foma Gordeev». Izvestiya Samarskogo nauchnogo centra Rossijskoj akademii nauk. 2012; 2-3. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/arhetipicheskaya-osnova-obraza-yakova-mayakina-v-povesti-m-gorkogo-foma-gordeev
7. Kerasheva F.N. Arhetipicheskie motivy v literature. Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Filologiya i iskusstvovedenie. 2013; 3 (126). Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/arhetipicheskie-motivy-v-literature
8. Paranuk K.N. Zhenskie arhetipy v obraznoj sisteme sovremennogo adygskogo romana (Yu. Chuyako, N. Kuek, H. Beshtokov, D. Koshubaev). Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Filologiya i iskusstvovedenie. 2007; 2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/zhenskie-arhetipy-v-obraznoy-sisteme-sovremennogo-adygskogo-romana-yu-chuyako-n-kuek-h-beshtokov-d-koshubaev
9. Hakuasheva M.A. Formirovanie irazvitie arhetipicheskih obrazov v kabardinskoj literature. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Nal'chik, 2008. Available at: http://www. dissercat.com/content/formirovanie-i-razvitie-arkhetipicheskikh-obrazov-v-kabardinskoi-literature
10. Abdullina A.Sh. Mifo-fol'klornye 'elementy v povesti M. Karima «Pomilovanie». Prepodavatel' XXI vek. 2009; 1-2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/mifo-folklornye-elementy-v-povesti-m-karima-pomilovanie
11. Antonyan Yu.M. Osnovnye priznaki arhetipa. Obschestvo ipravo. 2007; 3 (17). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-priznaki-arhetipa
12. Yung K. Vospominaniya. Snovideniya. Razmyshleniya. Perevod I. Bulkina. Kiev: AirLand, 1994.
13. Lotman Yu. Struktura hudozhestvennogo teksta. Moskva: Iskusstvo, 1970.
14. Bol'shakova N.P. Hlebnyegorbushki (Rasskazy). Murmansk: Murmanskoe otdelenie Soyuza pisatelej Rossii, 2005.
15. Bol'shakova N.P. Alhalalalaj: Roman-'esse. Murmansk: Knizhnoe izdatel'stvo, 2003.
16. Zykov S.N. Sakral'nyj obraz pticy v predmetah finno-ugorskoj tematiki. Fundamental'nye Issledovaniya. 2014; 9: 1876 - 1880.
17. Lukina O.G., Lazutina T.V. Process prevrascheniya obraza pticy (gagary) v simvol v iskusstve narodov Severa Rossii. Izvestiya Tomskogo politehnicheskogo universiteta. Nacional'nyj issledovatel'skij Tomskij politehnicheskij universitet (Tomsk), 2014; 6: 89 - 95.
18. Charnoluskij V.V. V krayu letuchego kamnya. Moskva: Mysl', 1972.
19. Saamskie skazki. Obrabotka V.V. Charnoluskogo. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1962.
20. Bol'shakova N.P. Zhizn', obychaii mify Kol'skih saamov vproshlom inastoyaschem. Murmansk: Knizhnoe izdatel'stvo, 2005.
21. Kopylova N.A. Ideya androginnosti v antichnoj kul'ture. Uchenye zapiski Tavricheskogo nacional'nogo universiteta imeni V.I. Vernadskogo. Seriya «Filosofiya. Kul'turologiya. Politologiya. Sociologiyas. 2014; T. 27 (66), № 1: 97 - 104.
22. Sokolova Z.P. Kul't zhivotnyh v religii. Moskva: Izdatel'stvo «Nauka». 1972.
Статья поступила в редакцию 25.02.19
УДК 81
Pavlova I.P., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department of General Linguistics and Rhetoric, Philological Faculty, North-Eastern Federal
University (Yakutsk, Russia), E-mail: [email protected]
Buldakova A.Yu, student (specialty: Teaching philological disciplines), North-Eastern Federal University (Yakutsk, Russia),
E-mail: [email protected]
THE LEXICO-SEMANTIC GROUP "FOOD" IN THE RUSSIAN OLD-TIME DIALECTS OF YAKUTIA. The article is dedicated to the study of the names of food in the old-time dialects of Yakutia. Nominations of dishes, drinks, cultivated plants and expressions related to the preparation and consumption of food are collected by a continuous sampling from the dictionaries of M.F. Druzhinin, a researcher of Russian old-timed dialects. Systematization of the collected material is carried out on the basis of semantic features of the nominations of the "Food" group and taking into account the territorial differentiation of the Russian dialects of Yakutia. Out of the seven groups, special attention is paid to the "Nominations of food for dogs" which is characteristic of the north. The analyzed vocabulary material is a vivid indicator of the history, traditions, culture, and worldview reflected in the language of old-timers. Old-time conversations demonstrate close contacts of the Russian population with the indigenous peoples of Yakutia. The study of the dialect word allows to restore elements of the linguistic picture of the world of speakers of the dialect. The use of the studies of the everyday lexical layer of old-time dialects is associated with an increasing interest in the anthropocentric orientation of linguistics.
Key words: linguistic picture of the world, lexico-semantic group, dialect word, anthropocentric orientation of linguistics, old dialects.
И.П. Павлова, канд. филол. наук, доц., зав. каф. общего языкознания и риторики филологического факультета, Северо-Восточный федеральный
университет имени М.К. Аммосова, г. Якутск, E-mail: [email protected]
А.Ю. Булдакова, студентка 4 курса отделения ПФД (Преподавание филологических дисциплин), Северо-Восточный федеральный университет
имени М.К. Аммосова, г. Якутск, E-mail: [email protected]
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ГРУППА «ЕДА» В РУССКИХ СТАРОЖИЛЬЧЕСКИХ ГОВОРАХ ЯКУТИИ
«Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-012-00541 А».
Статья посвящена изучению наименований еды в старожильческих говорах Якутии. Номинации блюд, напитков, культурных растений и выражений, связанных с приготовлением, употреблением пищи, были собраны методом сплошной выборки из словарей исследователя русских старожильческих говоров М.Ф. Дружининой. Систематизация собранного материала проводилась на основе семантических особенностей номинаций группы «Еда» и с учётом территориальной дифференциации русских говоров Якутии. Из семи групп особое внимание уделяется характерной для севера группе «Номинации пищи для собак». Проанализированный словарный материал является ярким показателем отражения в языке старожилов их истории, традиций, культуры, мировоззрения. Старожильческие говоры демонстрируют и тесные контакты русского населения с коренными народами Якутии. Изучение диалектного слова позволяет восстанавливать элементы языковой картины мира носителей говора. Обращение к исследованию предметно-бытового лексического пласта старожильческих говоров связано с возрастанием интереса к антропоцентрической направленности языкознания.
Ключевые слова: языковая картина мира, лексико-семантическая группа, диалектное слово, антропоцентрическая направленность языкознания, старожильческий говор.
В настоящее время антропоцентрическая направленность языкознания позволяет исследовать те области лексических номинаций, которые непосредственно связаны с конкретной жизнедеятельностью человека. В целом предметно-бытовая лексика становится объектом пристального изучения, семантические особенности данного пласта лексики обладают ещё и особой лингвокультуроло-гической ценностью. Еда в качестве ценностного концепта всегда занимает важное положение в существовании человека.
Лексика современных народных говоров вызывает интерес исследователей в плане того, что каждое диалектное слово может представлять собой частичку языковой картины мира носителей говора. Диалектные данные всегда вызывали уважение и большой интерес исследователей, изучавших материалы говоров как раньше, так и современных авторов. И.И. Богатырева, рассматривая проблемы языковой картины мира в целом и сравнивая факты литературного языка и диалекта, приходит к интересной мысли: «Именно диалекты и говоры часто сохраняют то, что утрачивает нормированный литературный язык, - как отдельные языковые единицы, особые грамматические формы или неожиданные синтаксические структуры, так и особое мироощущение, зафиксированное, например, в семантике слов» [1].
Кроме того, по мнению Н.Н. Гончаровой, языковая картина мира «консервативна и долго хранит архаичные элементы ранних картин. Эти элементы служат основой для создания новой картины мира, они в процессе познания наполняются новым смыслом. При этом языковая картина мира способна содержать в себе и устаревшие, и новые картины мира» [2].
На территории Якутии функционируют говоры русского языка, с 50-х годов ХХ века вызвавшие интерес языковедов в силу их особой уникальности, степени сохранения и особенностей употребления. Первооткрывателями были преподаватели Якутского университета: доцент М.Ф. Дружинина и профессор Н.Г Самсонов [3, с. 173]. Именно они организовывали диалектологические экспедиции в места компактного проживания русских старожилов в течение почти сорока лет М.Ф. Дружинина потомков русских старожилов разделила на две основные группы: 1) «приленская, к которой относятся жители населенных пунктов Ленского, Олекминского, Хангаласского улусов, также города Якутска с относящимся с нему пригородом»; 2) «колымо-индигирская»: Нижнеколымский, Аллаиховский, Усть-Янский [4, с. 5]. Процесс языкового, культурного и бытового контактирования русских с местными аборигенами на севере шёл медленнее, чем на юге. Это объясняется кочевой жизнью малочисленных народов Севера. Дифференциация диалектологического материала является убедительной и находит подтверждение и в современных исследованиях.
Материалом для нашего исследования стали номинации лексико-семан-тической группы «Еда», отобранные методом сплошной выборки из словарей русских старожильческих говоров Якутии, автором которых является Дружинина М.Ф. (4-х томный «Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии» и «Фразеологизмы в старожильческих русских говорах на территории Якутии»). Это номинации пищи в целом, названия напитков, продуктов, блюд. Были использованы дополнительно материалы диалектологической экспедиции в Аллаиховский улус, участником которой являлся и один из авторов данной статьи. Экспедиция была организована и проведена после значительного перерыва преподавателями филологического факультета СВФУ для исполнения научного гранта РФФИ 2018 года. Также в работе использованы данные, собранные писателем-краеведом Алексеем Гавриловичем Чикачевым, знатоком и ценителем самобытной культуры русских старожилов Якутии.
Опираясь на точку зрения М.Ф. Дружининой, мы также собранный материал систематизировали прежде всего с учётом территориальной специфики. Необходимо разграничивать слова «северных» и «южных» говоров. К «северным» относится лексика со ссылкой на северные области РС/Я/: Аллаиховский, Средне-, Нижнеколымский, Устьянский, а к «южным» - Хангаласский, Олёкминский, Алданский, Амгинский, Ленский и пригородные территории г. Якутска. В материале выделяются «общие» лексемы - единицы, в словарной статье которых указана ссылка и на северный, и на южный говоры. Выявлено 229 единиц, из них 96 лексем входят в группу «северные говоры», 117 - «южные», а 16 слов принадлежат обеим группам.
Лексическая область говоров хорошо поддаётся тематической классификации, позволяющей объединить порой разнообразный материал в определённые группы. Распределение выглядит следующим образом: «Наименования мясо-молочных продуктов», «Названия рыбы и рыбных блюд», «Номинации мучных блюд», «Названия растительных блюд», «Номинации напитков», «Общие слова и выражения». Перечисленные группы характерны в равной степени как северным говорам, так и южным. Есть одна характерная особенность северных говоров -существует отдельная группа «Номинации пищи для собак».
Обратимся к материалу северных говоров русского языка, функционирующих на территориях Аллаиховского и Нижнеколымского улусов. В первую группу «Наименования мясо-молочных продуктов» вошло всего 8 слов. Ввиду географических условий арктического севера, основной отраслью животноводческого хозяйства было оленеводство. Помимо материального начала, у коренных народов олень ценился и как один из главных источников питания. Детальная дифференциация наименований важнейших объектов материального мира характерна в традиционных культурах народов. Также и у русских старожилов отдельно именовались не только каждый этап процесса разделывания, но и каждая часть этого
животного. Убитого, ещё не разделанного оленя по внешней форме старожилы называли круглой: «Я с участка привёз круглого оленя. Свежее мясо теперь есть» (РУ.Кос.) [5, с. 143]. После разделывания с бедренной части отделяли мясо от кожи, которое вместе с жиром называли полстень, а собственно жир - здором. Существительное здор происходит от глагола «сдирать» [6; с. 586]. Необходимо обратить внимание на то, что в слове здор в потоке речи происходит регрессивная ассимиляция - [с] уподобляется более сильному звуку [д], происходит озвончение. Такое изменение объясняется устной формой сбора информации, который, в основном, происходит в форме беседы. «Полон нарту привозил мясо, здорья, рыбу /Н.-Кол.Пох.Пет./» [7; с. 93]. «Полстень - это туша оленая, она с мясом и жирная, бедро (Н.-Кол.Чер.Пет.)» [5; с. 186]. Мясную часть туши, чтобы не испортилась и хранилась долго, далее подвергают вялению на солнце. Такую оленину называют улюхта, название которой, как отмечает Н.Г Самсонов в статье «Заимствование и языков аборигенов Якутии русского языка» [8, с. 77], заимствовано из эвенкийского языка. «Улюхту мы изоленева мяса делаем, на солнце коптим, вялим (Аллаих.РУ.Фед)» [3, с. 103]. А мелко нарезанное тушеное мясо старожилы называли селянкой. «Мелко да мелко мясо нарежут, потом его тушат. Это называют селянка (РУ,Лаб.)» [3; с. 37]. Интересно, что слово селянка упоминается во многих словарях. Осипова К.В., основываясь на словари В. Даля, С. Ожегова, русских говоров, на книгу историка кухни Игоря Шеина «Сибирский парадный стол. XIX - начало XX в.», в своей статье «Сборная селянка» поднимает проблему определений лексем селянка и солянка. Она приходит к мнению, что первое слово возникло раньше: «Народная этимология причислила солянку к сельской пище, превратив в селянку. Главными компонентами блюда изначально были острые, соленые продукты, обязательно мясо <...»> [9, с. 114]. Тем самым можно сказать, что предки старожилов, сохранив этот способ приготовления, тушеное мясо стали называть именно так.
Группа «Названия рыбы и рыбных блюд» состоит из 38 лексем. Одним из уникальных блюд Русского Устья является рыбный хлеб тельно, или по-другому брюхана. В своей книге «Вкус Арктики» знаменитый шеф-повар Якутии Иннокентий Тарбахов дал этому блюду высокую оценку: «Я бы лично дал ему первое место и за оригинальность, и за сохранение традиций» [10]. Рецепт блюда он нашел в газете «Социалистическая Якутия» ещё в 70-х годах прошлого века, куда его отправила старожил села Русское Устье Евдокия Серафимовна Киселева. Лексема тельное найдено нами в словаре В.И. Даля: словарная статья слова тель означает «вещество, материя, тело» [11: с. 460]. Рецепт тельного известен в сфере кулинарии ещё до 17 века, об этом пишет в своей книге «Моя русская кухня. Традиционные блюда» Е. Глебова [12, с. 43]. Тельно (чельно, брюхана) -«кушанье из толченой и жареной рыбы [5; с. 80]. В традиционном питании русских старожилов это блюдо занимало немаловажное место, рецепт его приготовления был известен старожилам издавна, что свидетельствует о том, что потомки русских старожилов привезли на север это кушанье на основе рыбного фарша. Специфика приготовления может быть описана через примеры, которые даны в словарных статьях: «Доселе делали, да и сейчас тельно стряпают (РУ.Як.Ж.). Фарш из рыбы, его жарят, получается тельно (Аллаих.Осен.Чок.)» [3, с. 80]. «Чельно мы раньше жарили на сковородке. Где-то там, на севере, говорат, чельно жарят на рыбрьем жиру (Лен.Пел.)» [3; с. 126]. «Мы называем чельно, а сичас говорат каклеты. Брюханы и есть чельно/РУ.Яр./» [3, с. 84].
В условиях Крайнего Севера, помимо рыбы и оленины, ещё необходимо было готовить еду, которая была бы легкой в приготовлении, простой по составу и в то же время сытной. В группу «Номинации мучных блюд» (12 единиц и выражений) вошли названия лепешек, хлеба, пирога, оладий, каш и разнообразных блюд из муки. Так, старожилы переняли у якутов такое блюдо, как саламат, но в северных говорах произносится как салОмат, а в южных говорах - саламат. «Из саломату кашицу делали да кушали (Н.-Кол. Пох.). «Мучная каша с маслом - это саламат (Лен. Хам.)» [3, с. 28]. Основным ингредиентом была мука, поджаренная на жире. Именно по этому способу готовились и другие блюда старожилов: затуран и пережар. «Затуран раньше наши старики ели /Н.-Кол./» [7, с. 91]; «На медленном огне на сковородке мука, перемешиваешь, мука становится коричневая, подлить растительное масло, подсолить. Вот и пережар получается (Аллаих.РУ.Чок.Кузьм.)» [5, с. 145]. В древности старожилы, проживавшие в Русском Устье Аллаиховского улуса, вместо муки, которой ранее просто не было, использовали мелко измельченную рыбную чешую. Об этом свидетельствуют потомки русских старожилов, ныне живущие в городе Якутске. В 2013 году студенты кафедры общего языкознания и риторики филологического факультета в Музее русских старожильческих говоров проводили Фестиваль блюд старожилов, именно тогда пережар был продемонстрирован и продегустирован участниками мероприятия. В старину это блюдо являлось незаменимой разновидностью пищи, долго хранимым и не портящимся продуктом и в условиях длинного пути, и в суровых условиях зимнего противостояния холоду: его можно было развести в горячей воде в виде напитка, его можно долго носить с собой в собачьей упряжке.
В суровых условиях Севера единственным и главным средством передвижения на больших расстояниях была упряжка собак, именно поэтому на севере отдельно выделяется группа «Номинации пищи для собак» (9). Коренные жители севера большое внимание уделяли кормлению собак. Для них предусматривался особый рацион питания. Еду давали маленькими порциями, но при этом соблюдали уровень питательности. О такой еде говорили идёт в тук. «Рыба у нас жирна, она в тук идёт собачкам, корм тучной (Н.-колым.)» [13, с. 122]. Тук в
толковом словаре В. Даля означает «жир, сало» [11], то есть по-другому можно сказать, идет в жир, т.е. организм запасается питательными свойствами, и в течение дня всё это высвобождается в виде энергии. Дневную норму на одну упряжку называли кормежкой, или использовали выражение от выти до выти, т.е. «от кормления до кормления». «Две кормежки селдятки собачкам пока приготовил (РУ. Кос.). «В город ездил, собой брал шесть кормежек, две кормежки потом прикупил (Н.-Кол.)» [5; с. 29]. «От выти до выти собачки долго могут терпеть, оне мало пьют (Ру.Н.-Колым.)» [13, с. 65].
Выражение выть большая старожилы употребляли по отношению к человеку с большим аппетитом, который, видимо, был похож на целую упряжку голодных собак. «У него-то большая выть. Он многоро могот исти (РУ.Як.Жат.)» [там же, с. 65].
Несмотря на такое обилие еды, голод с давних времен был одной из главных проблем. Большинство людей, собак умирали именно из-за нехватки пищи. Выражения голодом умереть, голодом жить, лежать голодом, голодовать табаком (чаем, хлебом и т.п.) означают либо «умереть от голода»: «Много людей голодом померли тут» (Ойот. Чок.) [13; с. 75], либо «сильно голодать»: «Хлеб кончился, табак выкурили, чай тоже кончился, пришлось голодом сидеть» (РУ. Фед.Кос.); «Шибко голодовали табаком, чаем в то время» (Н.-Кол.Пох.Ерм.) [там же, с. 75]. Также голод - это определяющий фактор положения семьи, в связи с этим у старожилов существовало выражение: «Голодом. Жить холодом да голодом», которое означает «очень бедно, нищенски, в тяжелых условиях»: «Пришлось мне голодом и холодом жить, терпеть эту трудность (Аллаих. Чок.)» [там же, с. 75]. Так как данные лексические единицы не входят ни в одну из перечисленных подгрупп, отдельно выделили «Общие слова и выражения» (17).
Человек на севере испытывал все особенности арктического климата, поэтому в его языковой картине мира нашли место понятия, ярко демонстрирующие культурно-историческую специфику существования и выживания в суровых условиях вблизи северных рек Колыма и Индигирка. Это отразилось и в номинациях продуктов, блюд, действий человека, связанных с их употреблением, приготовлением. Питание человека является одним из основных факторов его жизнедеятельности. Самой большой и значительной группой из представленных явились «Номинации рыбы и рыбных блюд», включающие 38 лексем, потому что рыболовство - основная хозяйственная деятельность на Севере.
Приленская группа русского старожильческого населения на территории Якутии более активно взаимодействовала с местным населением, что послужило заимствованию и в языке, и в культуре. В данном случае речь идёт о «южных и центральных» областях: Хангаласский, Олёкминский, Алданский, Амгинский, Ленский районы и пригородные территории Якутска. В лексике русских старожильческих говоров это слова, представляющие собой наименования продуктов, напитков, блюд и действий человека в процессе приготовления пищи, а также фразеологические выражения.
Всего отобрано 135 слов: из них 119 принадлежат чисто к «южной группе», а 16 слов используются старожилами и «северной» группы. Выявленный материал систематизирован по семантике: «Номинации напитков», «Названия рыбы и рыбных блюд», «Номинации мучных блюд», «Наименования мясо-молочных продуктов», «Названия растительных блюд», «Общие слова и выражения».
Прежде всего вызывают интерес номинации чая, лекарственных трав, также слова и выражения, связанные с пивоварением. Наименования лекарственных трав мы отнесли к этой группе, потому что их употребляли в виде настойки, отвара, заварки. В середине прошлого века многие виды лекарственных растений были привозными. Среди непривозных встречается и название такой лечебной травы, как змеиный корень. Ареал распространения этой травы - вся Европейская часть России и Сибирь. В словаре Дружининой М.Ф. номинация этой травы приведена со ссылкой на Ленский улус: «Корень змеиный парила да я пила долго. Вроде помогло» [13, с. 118]. Этот улус с самого начала был центром русских поселенцев, поэтому в настоящее время, как пишет М.Ф. Дружинина, «былое влияние якутского на язык старожилой части русского населения» особо не заметно [4, с. 5]. Но змеиный корень растёт и на севере, об этом пишет А.Г. Чикачев. Ни в одном списке лекарственных трав Якутии мы не нашли якутского названия данной травы и её характеристику, поэтому пришли к выводу, что данное наименование привезли собой русские старожилы.
Была известна среди ленских старожилов настойка из лечебных трав -накрестка. «Лечились ране накресткой, её мы сами делали. Запарят травы, сделают накрестку» (Лен. Вит.) [13; с. 90]. В структуре самой номинации содер-
Библиографический список
жится корень крест. Понятие «креста» появилось у якутов с началом введения христианства, то есть тоже с приходом русских. Издавна крест был символом защиты от сглаза, недугов, именно поэтому русские старожилы с целью избавления от болезней клали на сосуд с настойкой изображение креста, назвав данную настойку накресткой. Также этот способ домашнего лечения называли первый дым, потому что накрестку «на трубу печную ставят, чтобы она подымилась. Эта накрестка дымела» (КР.Чок.Лен.Пел.) [13, с. 101].
Пивоварение как частная домашняя деятельность была развита на пригородных территориях Якутска и в Олекминском, Ленском улусах. «Жижу, из которой варят квас, домашнее пиво, самогон» русские старожилы называли бурдо-мака. «Сами ране бурдомаку варили/Лен.Пел./. Помню я, бурдомаку готовили, когды там жили/Олек.Олек./ [4, с. 89]. Семантический анализ структуры слова показывает, что номинация состоит из двух частей. Первая часть - от слова бурда, означающее в словаре Дружининой М.Ф. «жидкую кашицу из отруби или хлебных объедков как корм для скота» [4, с. 89]. «Телок подрос, бурдой кормили» /Лен.Вит.Пел./, а в словаре Ушакова Д.Н.: «всякую мутную, неприятную на вкус жидкость» [5]. Точная семантика второй части слова не выявлена.
Большинство выражений, вошедших в эту группу, связано с пьянством человека. О сильно пьяном человеке говорят: напиться до положения роз или в дугу напиться («Вот грузчик наш вчера напился до положения роз» [13, с. 168], «В дугу напился и начал петь всякие непристойные частушки» (Як.Залог) [13, с. 98], свинья свиньей («Перебрал, однако, свинья свиньей стал» (Олек.Мач.)) [13, с. 217], в глазах помутнело (Лен.Ю.Нюя.) [13; с. 65], в хлам пьяный («Напился у друга в гостях, пришёл домой в хлам пьяный» (Як.Сайс.)) [5, с. 258].
Местное население научилось от русских переселенцев также выращиванию основных видов культурных растений: аржанки (ржаной хлеб), белоглазки (сорт картофеля), бутун (огородный лук-сеянец), перас (перец), морквы (морковь), угарцы (огурцы), паренка (пареная брюква) и других. В результате тесного взаимодействия, прежде всего, с якутами произошли изменения в перечисленных номинациях только на уровне произношения. Фонетические изменения (эпентезы, метатезы, отсутствие звука «в» и т.д.) произошли и в номинациях мучных блюд: алачики (оладьи), мясо-молочных продуктов: простокиша (простокваша) и в других смежных группах: консевра (консервы), питанья (питание), пелемени (пельмени).
Некоторые номинации «несвежих» рыб: кислая («Кислая рыба хороша на пироги (Лен.Пел.).» [13, с. 213]), подлежащая («Варим-то мы подлежащую рыбу, а сами-то редко едим. Мы свежу рыбу любим (Ру.Як.Жат.Лунд.).» [там же, с. 213]) - проникли в южные и центральные улусы с севера Якутии, потому что там рыболовством занимаются только в определённое время, чаще всего осенью.
Территории вдоль реки Лена позволяли активно развивать хлебопашество и огородничество. Постепенно, осваивая скотоводство на якутской земле, русские старожилы стали не только покупать свои «родные» продукты: чухонское сливочное масло («Масла была чихзанская, сучинная масла была ране. Мы боле покупали чихонскую маслу (Лен.Ю.Нюя.)» [13; с. 168], но и готовить разнообразные блюда: молочную подливку из муки, яйца и сметаны - наливку («Наливка -это болтушка худо напеваться будет (Мухт.Вит.Хам.)» [5; с. 90].), сушеный творог - арусун (то же самое, что арасун: «Сушат творог в форме лепешки. Это называют арусун» /Нохт.Мач./ [4; с. 32]). Также научились готовить традиционные якутские блюда: чехон и чохон путём сбивания сметаны с молоком («Я сосучала сама чехон (Як.Влад.Покр.)» [3, с. 131], «зимой чохон делают да поставят тар, на мороз поставят (ХангСин.) [там же, с. 129]»), саламат («мучная каша с маслом - это саламат (Лен.Хам.)» [3, с. 28].
Таким образом, среди представленных приленских групп наибольшей информативностью обладают «Номинации напитков» и «Наименования мясо-молочных продуктов», в семантике лексем которых отразились особенности жизнедеятельности человека, характерные для южного ареала. В лексическом запасе народных говоров находит отражение внелингвистическая реальность, окружающая человека и сопровождающая его на всём жизненном пути.
Каждое диалектное слово обладает особой семантикой, которое находит место в языковой картине мира носителей говора. Языковая картина мира -«своего рода мировидение через призму языка» [14, с. 50], т.е. изучая язык любого народа (на уровне словообразования, грамматики, лексики), можно узнать историю, культуру народа, его мировоззрение. Из всех пластов языка особенно ярко отображается на уровне лексики, что и представлено нами на примере номинаций лексико-семантической группы «Еда» и их семантики.
1. Богатырева И.И. Языковая картина мира. Русская словесность. 2010; 2: 71 - 74. Available at: https://www.portal-slovo.ru/philology/43646.php
2. Гончарова Н.Н. Языковая картина мира как объект лингвистического описания. Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2012; 2. Available at: https://cyberleninka.ru/ article/n/yazykovaya-kartina-mira-kak-obekt-lingvisticheskogo-opisaniya
3. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. Р-Я: учебное пособие по русской диалектологии. Якутск: ЯГУ, 2007.
4. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. А-В. Якутск: ЯГУ, 1997.
5. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. К - П: учебное пособие по русской диалектологии. Якутск: Изд-во ЯГУ, 2007.
6. Толковый словарь русского языка. Под ред. Д.Н. Ушакова. Москва: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов, 1935 - 1940.
7. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. Г-И: учебное пособие по русской диалектологии. Якутск: ЯГУ, 2002.
8. Самсонов Н.Г. Заимствование и языков аборигенов Якутии русского языка. Вопросы языкознания. 1981;4: 74 - 82.
9. Осипова К.В. Сборная селянка. Русская речь. 2016; 4: 113 - 118.
10. Тарбахов И.И. Вкус Арктики Сост. С. И. Львова. Якутск: 2017.
11. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Санкт-Петербург, 1863 - 1866.
12. Глебова Е. Моя русская кухня. Традиционные блюда. Изд-во Эксмо, 2018. Available at: https://coollib.eom/b.usr/Elena_Glebova_Moya_russkaya_kuhnya._Traditsionnyie_ blyuda.pdf
13. Дружинина М.Ф. Фразеологизмы в старожильческих русских говорах на территории Якутии: материалы для фразеологических словосочетаний русских говоров. Якутск: Издательский Дом СВФУ 2013.
14. Сабитова З.К. Лингвокультурология: учебник (2-е изд.), стер. Москва: ФЛИНТА: Наука, 2015: 50.
15. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Пер. с нем. Н. Трубачева, с дополнениями -2 изд.-е, стер. Москва, 1987; Т. 3. (Муза-Сят). References
1. Bogatyreva I.I. Yazykovaya kartina mira. Russkaya slovesnost'. 2010; 2: 71 - 74. Available at: https://www.portal-slovo.ru/philology/43646.php
2. Goncharova N.N. Yazykovaya kartina mira kak ob'ekt lingvisticheskogo opisaniya. Izvestiya TulGU. Gumanitarnye nauki. 2012; 2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ yazykovaya-kartina-mira-kak-obekt-lingvisticheskogo-opisaniya
3. Druzhinina M.F. Slovar'russkih starozhil'cheskih govorov na territorii Yakutii. R-Ya: uchebnoe posobie po russkoj dialektologii. Yakutsk: YaGU, 2007.
4. Druzhinina M.F. Slovar'russkih starozhil'cheskih govorov na territorii Yakutii. A-V. Yakutsk: YaGU, 1997.
5. Druzhinina M.F. Slovar'russkih starozhil'cheskih govorov na territorii Yakutii. K- P: uchebnoe posobie po russkoj dialektologii. Yakutsk: Izd-vo YaGU, 2007.
6. Tolkovyjslovar'russkogoyazyka. Pod red. D.N. Ushakova. Moskva: Gos. in-t "Sov. 'encikl."; OGIZ; Gos. izd-vo inostr. i nac. slov, 1935 - 1940.
7. Druzhinina M.F. Slovar'russkih starozhil'cheskih govorov na territorii Yakutii. G-I: uchebnoe posobie po russkoj dialektologii. Yakutsk: YaGU, 2002.
8. Samsonov N.G. Zaimstvovanie i yazykov aborigenov Yakutii russkogo yazyka. Voprosyyazykoznaniya. 1981;4: 74 - 82.
9. Osipova K.V. Sbornaya selyanka. Russkaya rech'. 2016; 4: 113 - 118.
10. Tarbahov I.I. Vkus Arktiki Sost. S. I. L'vova. Yakutsk: 2017.
11. Dal' V.I. Tolkovyj slovar'zhivogo velikorusskogo yazyka: V 4 t. Sankt-Peterburg, 1863 - 1866.
12. Glebova E. Moya russkaya kuhnya. Tradicionnye blyuda. Izd-vo 'Eksmo, 2018. Available at: https://coollib.com/b.usr/Elena_Glebova_Moya_russkaya_kuhnya._Traditsionnyie_ blyuda.pdf
13. Druzhinina M.F. Frazeologizmy v starozhil'cheskih russkih govorah na territorii Yakutii: materialy dlya frazeologicheskih slovosochetanijrusskih govorov. Yakutsk: Izdatel'skij Dom SVFU, 2013.
14. Sabitova Z.K. Lingvokul'turologiya: uchebnik (2-e izd.), ster. Moskva: FLINTA: Nauka, 2015: 50.
15. Fasmer M. 'Etimologicheskij slovar'russkogo yazyka. V 4 t. Per. s nem. N. Trubacheva, s dopolneniyami -2 izd.-e, ster. Moskva, 1987; T. 3. (Muza-Syat).
Статья поступила в редакцию 20.02.19
УДК 81
Vykhristyuk M.S., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Tobolsk Pedagogical Institute n.a. D.I. Mendeleyev, branch of Tyumen State University (Tobolsk,
Russia), E-mail: [email protected]
Neiman V.N., teaching assistant, Department of Socio-Economic and Humanitarian Disciplines, Khanty-Mansiysk State Medical Academy (Khanty-Mansiysk);
postgraduate, Yugra State University (Yugra, Russia), E-mail: [email protected]
MODERN CZECH PARLIAMENTARY DISCOURSE IN THE ASPECT OF LINGUOCULTUROLOGY. The article is dedicated to a linguistic study of the modern parliamentary discourse of the Czech Republic. The study is based on identifying features of the discussion style of Czech parliamentarians and prefers to reasoning strategies in debates, speeches and appeals to the government. As a result of the analysis, it is noted that contemporary Czech parliamentary discourse is based on politeness, reasoning and metadiscourse, manifested in the institutionalized communication of parliament. The study of empirical material confirms that the level of preparedness of Czech politicians is higher in speeches than in discussions, which, on the other hand, demonstrates a deeper expressiveness of the language expressed in a wider use of the colloquial Czech expressions and visual expressive capabilities of the Czech language.
Key words: parliamentary discourse, debates, speeches, appeals to government, metadiscourse, argumentation strategies.
М.С. Выхрыстюк, д-р филол. наук, проф., Тобольский педагогический институт им. Д.И. Менделеева (филиал) Тюменского государственного
университета, E-mail: [email protected]
В.Н. Нейман, ассистент каф. социально-экономических и гуманитарных дисциплин, Ханты-Мансийская государственная медицинская академия,
г. Ханты-Мансийск; аспирант Югорского государственного университета, E-mail: [email protected]
СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕШСКИЙ ПАРЛАМЕНТСКИЙ ДИСКУРС В АСПЕКТЕ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ
Научная статья посвящена лингвистическому исследованию современного парламентского дискурса Чешской Республики. Исследование построено на выявлении особенностей стиля обсуждения чешских парламентариев и предпочтительных стратегий аргументации в дебатах, речах и обращениях к правительству В результате анализа отмечается, что современный чешский парламентский дискурс основан на вежливости, аргументированности и метадискурсе, проявляющихся в институционализированной коммуникации парламента. Изучение эмпирического материала подтверждает, что уровень подготовленности чешских политиков выше в речах, чем в дискуссиях, которые, с другой стороны, демонстрируют более глубокую выразительность языка, выраженную в более широком использовании разговорных чешских выражений и изобразительно-выразительных возможностей чешского языка.
Ключевые слова: парламентский дискурс, дебаты, речи, обращения к правительству, метадискурс, стратегии аргументации.
Национальные парламенты наделены значительным политическим и социальным влиянием, что становится более заметным при переходе от одной политической системы к другой. Так, например, в 1989 г, во время так называемой «Бархатной революции», изменения прошли на всех уровнях чешского социума. Процесс перехода к некоммунистической власти: редемократизация, обновление плюралистической партийной системы, новое законодательство, изменение принципов общественного сообщения привели к обновлению политической культуры в целом. Важная роль в этом процессе принадлежала чешскому парламенту. Также подготовка к вступлению в Евросоюз (ЕС) требовала адаптации правовой системы Чехословакии к правовой системе ЕС. Это не могло не вызвать потребность пересмотра стратегии и коммуникации всех государственных учреждений, включая парламент. Историческое значение этого периода отмечено распадом Чехословацкой Федеративной Республики 1 января 1993 года и принятия членства Чешской Республикой в НАТО (1999 г.) и в ЕС (2004 г.).
Рассмотрим парламентские взаимодействия в следующих поджанрах: дебаты, речи и обращения к правительству чешского парламента. Анализ сфокусируем на следующих аспектах взаимодействия: вежливость, аргументативные
стратегии и метадискурс, проявляющихся в институционализированной коммуникации чешского парламента. Корпус текстов, отобранный для данного исследования, состоит из официальных стенографических отчётов (стенопротоколов) заседаний в палате депутатов. Стенографические отчёты или отредактированные отчёты о работе являются важными документами в работе парламента.
До недавнего времени чешский парламентский дискурс не подвергался систематическим исследованиям. Первая систематическая монография о чешском парламенте в составе законодательной власти была опубликована Силловой [1]. В работе представлена история и законодательный процесс обеих палат: выборы, организационная структура, взаимодействие с другими государственными институтами, предоставлены наблюдения и подробные статистические данные о работе чешского парламента за период с 1992 по 2007 год. Тем не менее, недостаточно изучены чешский парламентский язык и взаимодействие. Одним из аспектов языка, который был предметом более подробного анализа, является использование юмора и вежливости для смягчения потенциальных конфликтов и разногласий, что обсуждается как в статье Хоффманновой [2], так и в исследовании Й. Брутеиг проделавшей анализ жанровой системы под влиянием
