CC BY
31
УДК 398.2
Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН
старший научный сотрудник сектора якутского фольклора Чарина О. И.
Россия, г. Якутск, тел. + 7891422 38642; e-mail: [email protected]
The Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North Russian Academy ofSciences Siberian The department of Yakut folklore, senior researcher Charina O.I.
Russia, Yakutsk, tel. +7891422 38642; e-mail: [email protected]
О.И. Чарина
ЛЕКСИЧЕСКИЕ МАРКЕРЫ ВЛИЯНИЯ АБОРИГЕННОГО ФОЛЬКЛОРА И ЯЗЫКА В ФОЛЬКЛОРЕ РУССКИХ
СТАРОЖИЛОВ ЯКУТИИ
В статье как отражение духовных и этнокультурных ценностей народа рассматриваются лексические заимствования из языков и фольклора соседних этносов (якутов, эвенов, юкагиров) в бытовой речи русских старожилов северо-востока Якутии и в фольклоре (сказках), которые подверглись влиянию в XIX веке, а возможно, и раньше.
Ключевые слова: билингвизм, фольклор, сказка, взаимовлияние.
O.I. Charina
LEXICAL MARKERS OF INFLUENCE OF NATIVE FOLKLORE AND LANGUAGE IN FOLKLORE OF RUSSIAN OLD RESIDENTS OF YAKUTIA
The article sites as reflection of cultural and ethnocultural values lexical loans from languages and folklore of the neighbouring ethnoses (Yakuts, Evens, Yukaghirs) in the common speech of Russian old residents of the northeast of Yakutia, and in folklore (fairy tales) which were influenced in 19th century or probably earlier.
Key words: bilingualism, folklore, fairy tale, interference.
В статье язык русских старожилов рассматривается как отражение духовных и этнокультурных ценностей народа. На северо-востоке Якутии есть два района, в которых компактно проживают потомки русских старожилов, они живут в тесном соседстве с местными этносами: юкагирами, эвенами, позже пришедшими якутами.
Русские старожилы Колымы и Индигирки, с того момента, когда они пришли в эти места, многое освоили и развили в суровых условиях самой природы, а также восприняли от аборигенов края. В настоящее время в бытовой речи русских старожилов могут звучать речи на двух языках - русском и якутском: «будет муннях (собрание)»; «Жди меня в юрте (доме)». Таким образом, некий билингвизм свойствен и этим старожилам, что более характерно для старожилов Приленья [9; с. 43-47]. Для нас было важно понять характер влияния местного языка и фольклора на устное народное творчество русских старожилов в районе рек Индигирки и Колымы. Для этого мы опирались на местную лексику русских старожилов, отразившуюся в традиционных сказках.
Несомненно, важнейшую часть в понимании постижения тундрового пространст-
© Чарина О.И., 2015
ва представляют словарь говоров, составленный М.Ф. Дружининой [3; 4; 5], словарь А.Г. Чикачева [12]. Конечно, особая лексика и новые образные выражения в русских сказках не всегда являются достаточным показателем, но, тем не менее, при сравнении их с лексикой, терминами и образами, привнесенными из европейского Севера, мы увидим, как изменились представления переселенцев о мире, окружающей природе, соседних народах.
В записях разнообразного фольклора в «Областном словаре Колымского русского наречия» В.Г. Богораз представил пять сказок: «На морском берегу, на острове стояла заимка», «Трое живут мущин», «Люди живут люднеро, десять-пятнадцать домов» (здесь «люднеро - их много» [1; с. 77]), «Раз юкагиры жили», «Шел стрелок». Он пишет: «Четыре из приводимых сказок носят более или менее инородческий характер, так как и вообще в сказочном мире нижнеколымского русского населения юкагирские элементы очень заметны, хотя сказочники теперь стали спутывать племена и безразлично заменяют имя юкагиры именем ламуты и чукчи».
Наибольшее количество сказок представлено в сборнике «Фольклор Русского Устья». Здесь приведено 66 текстов разных исполнителей, зафиксированных в разное время. Г. Л. Венедиктов, который вел этот раздел, сосредоточил внимание на собственно русских сказках: «В издание не включаются записанные от русских на русском языке якутские, эвенские, юкагирские сказки». Таким образом, из представленных 66 текстов часть составляют варианты, например: «Боба-королевич» [8; № 9, 55]. Тем не менее, эти сказки также насыщены реалиями и мифами мира, в котором стали жить русские переселенцы.
Сказки в силу их близости к бытовой речи значительно меняют пространственные характеристики. Дело происходит в мире, близком к старожилам Индигирки и Колымы.
Р.П. Матвеева, изучая русские сказки в Бурятии, отмечает: «Своеобразие сибирской сказки существенно проявляется в обилии связанных с местным бытом деталей, ситуаций, диалогов. Земледельческий труд, "ямщина", лесной промысел, охота, пища, одежда сибиряков, обряды - всё это органично вошло в волшебную сказку» [7; с. 12]. Яркая особенность русских сказок северо-востока Якутии - отражение окружающего мира: сендуха, село, юрты; соседи: чукчи, эвены, юкагиры, якуты.
Почти все исполнители Русского Устья и Походска указывали, что действие сказки происходит здесь, недалеко. Как наиболее употребляемый образ-лексема, юрта - основное место действия, место, куда стремится главный герой. Так, в записях И.А. Худякова в сказке «Ворон» царевич «приехал к городу. Коню связал, в юрту вошел» [2; с. 263]. Указания на поселения мы встречаем и у Марии Татариновой - «глядят: руйты большие» [1; с. 335], и у Марии Вилигиной - «передня руйта стоит черный чум» (здесь «руйта» - юрта) [1; с. 345].
Многие герои заходят в юрту и у сказочника С.П. Киселева-Хуная, у его сына, Е.С. Киселева, у Н.И. Чикачева и у других исполнителей. Молодые на то время исполнители также помещали своих сказочных героев в привычный мир сендухи (тундры), селили в юрты, герои перемещались на нартах, боялись пужанки. Например: «Яхал, яхал, яхал, вдруг видит - стоит юрта» [8; № 3]; «стоит юртушка-землянка» [8; № 4], «повез старик старухину-то девку-то в юрту» [8; № 44], «сабе юртушьку» [8; № 47]. Особенно занимательно звучат строки, где «стоит юрточка, на курьих ножках вертится», «юрточка остановилась к лесу задом, ко мне передом» [8; № 5]. При этом В.Г. Богораз в словаре сообщает: «руйта (вместо юрта) - шатер, шалаш. Чукотска, ламутска руйта. Но у якутов - юрта» [1; с. 126]. Далее он объясняет слово юрта - «жилая постройка или амбар, из коротких бревен, приставленных друг к другу на четырех столбах. В юртах живут обыкновенно якуты, хотя амбары для предупреждения воровства и
они делают в виде сруба. Русские ставят юрты только на местах летнего промысла и стараются все-таки заменять их балаганами» [1; с. 162].
В записях и словарях М.Ф. Дружининой уже нет различий между руйтой и юртой. Она приводит несколько примеров употребления слова «юрта», например: «юрта рубленая» в значении «изба»; «юрта стоячая» в значении «балаган, переносная ураса»; «юртёнка» в значении «небольшая»; «юрточка» в значении «маленькая»; «юртёшка» в значении «заброшенная» [5; с. 161]. Мария Федоровна также приводит примеры «юр-тишка», «юртошка», «юртушка», «юртышка», здесь значение слов более всего связано с чувством тоски по дому [5; с. 162].
Несомненно, действие многих сказок происходят здесь, в сендухе (тундре): «Сыграл - по сей сендухе ласно гром пошел» [8; № 13] (здесь «ласно» - словно [4; с. 46]); «зяли отпустили - сендуху ушла» [8; № 15]; «на шендуху поедет» [8; № 41], «и уехал сам в сендугу» [8; № 43].
Вместе с тем действия героев сказок просты и незатейливы: «Видят: человек да кумыс переливат» [8; № 30]. Здесь «сора - еда из молока и сметаны (якут. суорат)» [4; с. 53].
К сожалению, в начале XXI в. сотрудники ИГИ РАН РСЯ(Я) уже не смогли записать сказки ни на Колыме, ни на Индигирке, но была записана песня «Кукша», которая является сюжетообразующей для сказки «Раз юкагиры жили».
Не только русско-якутские влияния прослеживаются в русских сказках. Есть на Колыме очень красивая, но малопонятная песня «Кукша». Записывали ее и в XIX в., ив ХХ в., и совсем недавно, в 2005 г.; мы записали ее в п. Черский Нижнеколымского района от Паклиной (Дауровой) Евдокии Михайловны, 45 лет:
- Кукша ты, кукша,
Кукша-икроедка.
Не на когти не попасти,
На камен не попасти,
Детушек достасти.
Я о чем тебе-ка дам.
Как же с мужем, ты же, я.
[10; с. 95].
Песня поется размеренно, спокойно. Она насчитывает 24 стиха, построена так, как обычно строятся русские песни - это двухчастная композиция, где кукша вначале не выдает девушке предмет, который ей нужен, - «когти». В следующий раз кукша отвечает, что принесет исполнительнице искомые «когти». Здесь, видимо, героиня предстает как мать, которая должна попасть к «детушкам». Видимо, этим певица подчеркивает мысль о том, что нужно попасть к детям в то время, когда муж отсутствует. Однако многое в песне непонятно, особенно в сравнении приведенной записи с той, которую зафиксировал В.Г. Богораз.
М. Ф. Дружинина в пояснениях к главам, толкующим русскую старожильческую лексику в «Словаре русских старожильческих говоров на территории Якутии», приводит часть песни «Кукша», записанной в том же Нижнеколымском районе, где мы зафиксировали эту песню. Из приведенного ею отрывка, записанного ранее в с. Походск, видно, что смысл песни был яснее, происходили перипетии среди птиц - гагары и кук-ши. Так, М. Ф. Дружинина пишет: «КУКША, - и, ж. Лесная птица с хохлаткой на голове, с серыми крыльями. - Ай, кукша ты, кукша, дай ты мне когти На камень попасти, гагалю достасти (из песни) (Н.-Кол. Пох.) [4; с. 40]. В другой статье, посвященной гага-ле, М.Ф. Дружинина считает, что «ГАГАЛЯ, - и, ж. Гагара. - и опять приводит этот от-
рывок,- Ай, кукша, ты, кукша, ты дай мне когти на камень, гагалю достасти? (из песни) (Н.-Кол. Пох. Лаб.) [3; с. 3].
В.Г. Богораз объясняет в словаре: «Гагагля (гагагйя) - верхняя одежда из оленьих шкур (женская)» [3; с. 37]. Он относит эту песню «к робачьим (детским - О.И.Ч.), которые поются при убаюкивании, или при пестовании детей», — и добавляет, что они «сохранили явный след юкагирского происхождения» [3; с. 12].
Кстати, в «Эвенско-русском словаре» В. А. Роббек и М.Е. Роббек объясняют слово «Гагагли (<коряк.) кухлянка (женская, мехом внутрь)» (шуба) [12; с. 71]. Как видим, слово не только русское, эвенское, но и корякское.
Если в примерах, связанных с песнями, В.Г. Богораз приводит песню о кукше, то далее он также приводит юкагирскую сказку, есть в рамках этой сказки и известная нам песня. Там есть строки: «Она маленькую руйтишечку поставила, одна себе ночевала... <девушка> кочует и поет:
Кабы мне хорошия рэзвины,
Я бы руйту ставила.
Мене муж бы присол
Со мной ночевать!
Мы видим, что данное произведение, рассказанное на русском языке, действительно, юкагирского или корякского происхождения. Сюжет связан с темой поисков жениха, созданием семьи.
Таким образом, можно заключить, что русская песня заимствована из юкагирской сказки, но стала исполняться самостоятельно, при этом лексика двуязычна. Песня приобретает композицию, характерную для русских песен, где в первом куплете обращение девушки к кукше безуспешно, а во втором - кукша приносит требуемое.
В ряд произведений прозаических жанров входят иные слова, меняются образы, заимствуются сюжеты и некоторые жанры у соседей - эвенов, юкагиров, якутов. Все это свидетельствует о том, что их исполнители были билингвами.
Пока еще остается язык - сладкоголосый, емкий, живой, о чем писал, в частности, писатель В.Г. Распутин: «Язык, фольклор и традиция, прежде всего, помогли этим людям выдержать в краю, который давно назван пределом выживаемости» [6; с. 183]. И, как видно, сказки подвергались не только изменениям, влиянию языка, фольклора соседних народов, но и развивались за счет того, что первичные языческие представления русских складывались с теми, которые они усваивали у аборигенных народов и якутов. Лексические заимствования проявились не только в усвоении иной лексики, но и явились маркерами в переосмыслении образов, как случилось с образом ворона в сказке, записанной И. А. Худяковым [2; с. 263-264].
Таким образом, билингвизм сказок отражает духовный мир русских старожилов, их открытость не только к повседневным образам, но и к мифологическому миру соседних этносов. Усваивались и бытовали новые представления о мире, но этот пласт культуры всё еще сохраняется в фольклоре колымчан и индигирцев.
Библиографический список
1. Богораз В.Г. Областной словарь колымского русского наречия / Собрал на месте и составил В.Г. Богораз // Сб. ОРЯС. Спб., 1901. Т. 68. № 4.
2. Великорусские сказки в записях И.А. Худякова / Изд. подгот. В.Г. Базанов, О.Б. Алексеева. М.; Л. 1964.
3. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. Якутск, 2002.
4. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. Якутск, 2007а.
5. Дружинина М.Ф. Словарь русских старожильческих говоров на территории Якутии. Якутск, 2007б.
6. Распутин В.Г. Сибирь, Сибирь. Иркутск, 2000.
7. Русские волшебные сказки Тункинской долины / Сост., вступ. ст., примеч., указатели Р.П. Матвеевой. Улан-Удэ, 2001.
8. Фольклор Русского Устья / Сост. С.Н. Азбелев, Г.Л. Венедиктов, Н.А. Габышев. Л., 1986.
9. Чарина О.И. Межэтническая коммуникация: билингвизм в фольклорном произведении и среда // Русский язык в современном мире. Материалы Международной научной конференции. Ч.1. Воронеж, 2007. С. 43-47.
10. Чарина О. И. Русско-юкагирская сказка и песня «Кукша» // Традиционная культура. 2013. № 1. С. 91-100.
11. Чикачев А.Г. Диалектный словарь Русского Устья. Новосибирск, 2005.
12. Эвенско-русский словарь / Сост. В.А. Роббек, М.Е. Роббек. Новосибирск,
2005.
References
1. Bogoraz V.G. The regional dictionary of Kolyma Russian dialect / Collected on a place and compiled by V.G. Bogoraz // Sb. ORYaS. SPb., 1901. T. 68. No. 4.
2. Great Russian fairy tales recorded by I.A. Khudyakov/ Prepared by V.G. Bazanov and O.B. Alekseeva. Moscow, Leningrad, 1964.
3. Druzhinina M.F. The dictionary of dialects of Russian old residents in the territory of Yakutia. Yakutsk, 2002.
4. Druzhinina M.F. The dictionary of dialects of Russian old residents in the territory of Yakutia. Yakutsk, 2007a.
5. Druzhinina M.F. The dictionary of dialects of Russian old residents in the territory of Yakutia. Yakutsk, 2007b.
6. Rasputin V.G. Siberia, Siberia. Irkutsk, 2000.
7. Russian magic fairy tales of the Tunkin valley / ^mp^^on, introd. art., notes, indicators by R.P. Matveeva. Ulan-Ude, 2001.
8. Folklore of the Russian Mouth / Comp. by S.N. Azbelev, G.L. Venediktov, N.A. Ga-byshev. Leningrad, 1986.
9. Charina O.I. International communication: bilingualism in a folklore piece and society // Russian language in the modern world. Materials of the international scientific conference. Vol.1. Voronezh, 2007. P. 43-47.
10. Charina O.I. Russian and Yukagir fairy tale and song «Kuksha» // Traditional culture. 2013. N. 1. P. 91-100.
11. Chikachev A.G. Dialect dictionary of the Russian Mouth. Novosibirsk, 2005.
12. Even-Russian dictionary / ^mp. by V.A. Robbek and M.E.Robbek Novosibirsk,
2005.
