CC BY
49
ванный, тонкий эпитет «у цветочка белой груши» погружает нас в атмосферу волшебной природы, ее чар. Даже насекомых поэт сравнивает с маленькими детьми. И это поэтическое сравнение приходится как нельзя кстати. Однако радостное настроение поэта вновь охватывает ностальгическая тоска по Родине. И здесь, сквозь призму родного мировосприятия, он жаждет, чтобы его мысли были услышаны на родной земле.
Неизмеримая любовь поэта к музыке оживает в стихотворении «Плачет гармошка слезами». Поэтический образ «плачущей гармошки» и «ласковый голос скрипки» как нельзя кстати передают мироощущения поэта:
Плачет гармошка слезами, Только лишь сын Исмеля
Клавиши, словно глаза, В воспоминаньях живет.
Падает в водопад Вечное солнце апреля
Песенных слов роса. Памятной датой живет.
Даже в суровую зиму Что же мне скажет душа?
Я не могу забыть Если я снова в пути.
Ласковый голос скрипки, Мира загробного жар
Танцев лихую прыть. Уж не желает взойти
Тот, кто хоронит душу, Звездами зоревыми.
Радостных мыслей лишен. В белой стране Востока
Старый абрек нарушит Там не расслышать имени
Клятвы адыгской стон. Абхазии далекой.
Музыка становится неотъемлемой частью персонажей Кадыра Натхо. Ее покоряющая власть настолько безгранична, что в ней переплетаются и природные образы, типа: «песенных слов роса», «вечное солнце апреля» или «звездами зоревыми», и образы родной земли. Подобный колорит поэтических образов Кадыра Натхо открывает нам первозданную красоту, которая становится неотъемлемой частью его поэтического звучания. Может быть, поэтому музыка его слов до сих пор очаровывает нас своей неизмеримой, светлой печалью.
Московский открытый социальный университет,
филиал г. Черкесск 31 октября 2005 г.
© 2005 г. Е.В. Терентьева
ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА ПЕРФЕКТНОСТИ ПРЕТЕРИТАЛЬНОЙ ПАРАДИГМЫ РУССКОГО ГЛАГОЛА
1. Идеи системности языка, взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений развивались в классических трудах А. А. Потебни, И.И. Мещанинова, В.В. Виноградова. Публикации последних десятилетий, посвященные различным аспектам взаимодействия лексики и грамматики, нацеливают ученых на раскрытие глубинных механизмов, которые бы обеспечивали объяснение там, где раньше была возможна только констатация языковых фактов [1].
Наиболее плодотворными с этой точки зрения могут стать исследования, в которых рассматриваются разнообразные типы зависимостей, существующие между грамматикой и конкретным лексическим материалом в истории русского глагола. Глагольное слово, выражая определенное лексическое значение и объединяясь с другими словами в семантические группы, включается вместе с тем в определенные грамматические разряды, так или иначе воздействует на развитие соответствующих категорий [2, с. 3]. Как отмечал А.В. Бондарко, лексические компоненты в глагольных значениях тесно переплетены и постоянно взаимодействуют с грамматическими и лексико-грамматическими компонентами, «чистых» грамматических значений словоформы, свободных в их реализации от межкатегориального взаимодействия, нет [3, с. 260]. Все это объясняет интерес языковедов к рассмотрению таких важнейших глагольных категорий, как вид, время, способ глагольного действия в связи с лексическим значением глагола. Так, в трудах Ю.С. Маслова была показана обусловленность грамматического значения вида лексической семантикой глагола. Ученый рассмотрел конкретные особенности видовых значений и видовых свойств некоторых групп глаголов, которые могут быть объяснены особенностями их лексической семантики, т.е. объективными свойствами самих обозначаемых этими глаголами действий [4, с. 71-90]. Описание семантики видовых противопоставлений славянского и русского глагола методом семантических толкований было дано в работах Ю.Д. Апресяна [5], А. Вежбицкой [6]. Семантика вида и времени рассматривается в исследованиях Е.В. Падучевой [7], М.Я. Гловинской [8]. Проблемы лексико-грамматической семантики русского глагола находят освещение в ряде публикаций А. Л. Шарандина [9] и других ученых.
Не менее важным представляется учет характера взаимосвязи лексических и грамматических языковых значений в диахроническом плане, поскольку, как известно, «историческая эволюция языка включает постоянное превращение лексических единиц в грамматические; лексика выступает в качестве главного источника грамматики» [10, с. 10-11].
Таким образом, краткий обзор научной литературы позволяет сделать вывод о том, что идея семантической мотивированности грамматических явлений обсуждается давно. Необходимо отметить, что эти же вопросы исследуются и на материале древнерусского языка. Так, учеными устанавливается взаимосвязанность и взаимозависимость лексического и грамматического значений глаголов, функционирующих в переводных памятниках; делаются попытки лексической классификации древнерусских претеритов в разножанровых контекстах летописного текста, выявляется соотнесенность лексических групп глаголов с претеритальными формами [11].
Как было показано в трудах С.П. Лопушанской, специфика взаимоотношений между грамматическим и лексическим может быть обусловлена характером мыслительной деятельности человека. Эта закономерность находит свое опосредованное отражение в языке, где, например, грамма-
тическая категория глагольного времени, изменения в соотношении ее форм определенным образом связываются с изменением восприятия объективного времени, с конкретно-пространственными или абстрактными представлениями о времени действия [12].
Интенсивное развитие «семасиологии и разработка приемов компонентного анализа сначала в лексикологии, а затем применительно к явлениям и других языковых уровней - все это выдвинуло необходимость расширить первоначальные рамки понятия „семантика", включив в него грамматические и лексико-грамматические значения» [13, с. 150]. Такое широкое толкование семантики позволяет нам говорить о лексико-грамматической семантике глагольной словоформы как о семантике двойственного, межуровневого характера [14, с. 9], в которой грамматическое различие (абстрактное значение формы прошедшего времени) совмещено с лексическим (обобщенным значением функционально-семантического поля) и подчинено ему.
В качестве явления межуровневого, лексико-грамматического характера мы предлагаем характеризовать семантику перфектности, которая является объектом рассмотрения в настоящей статье. Исследование ограничено анализом претеритальных словоформ, за рамками работы остаются различные причастные образования с перфектной семантикой.
Вслед за С.П. Лопушанской перфектность понимается нами как лекси-ко-грамматический компонент временного значения глагольной словоформы, выражающий завершенность процесса в прошлом, результативность которого актуальна для последующих темпоральных событий (в плане прошедшего при конкретно-пространственном восприятии времени действия или в плане настоящего при формировавшемся в исторический период абстрактно-пространственном восприятии времени действия).
Вопрос о выражении словоформой прошедшего времени значения пер-фектности мы рассматриваем в связи с принадлежностью лексемы к одному из трех функционально-семантических полей: действия, состояния, отношения.
Анализ научной литературы позволил нам определить глаголы действия как обозначающие процесс, поддающийся разложению на более простые действия, носителем которого является активный субъект. Действия субъекта могут быть направлены на объект и вызывать в нем определенные изменения. Глаголы данного функционально-семантического поля могут обозначать завершенное или незавершенное действие и, как правило, являются результативными.
Глаголы состояния обозначают наличие, накопление или утрату определенного качества, признака, свойства, т.е. непрерывный процесс, замкнутый в субъекте. Большинство глаголов состояния характеризуются как нерезультативные.
Глаголы отношения выражают процесс, указывающий на межличностную или межпредметную связь, в которой состоят какие-либо субстанции
или признаки. Как и глаголы действия, эти глаголы могут обозначать и незавершенный, и завершенный процесс, часто передают значение результативности [15, с. 457-458].
При установлении принадлежности той или иной лексемы к функционально-семантическому полю нами учитывалась семантическая общность глаголов, аспектуальная характеристика действия, субъектно-объектные отношения, особенности функционирования в тексте.
Рассмотрение глаголов в рамках той или иной ЛСГ осуществлялось с учетом имеющихся работ в области лексикологии, привлекались материалы словаря-справочника «Лексико-семантические группы русских глаголов» [16].
Материалом для анализа послужили разножанровые древнерусские памятники Х1-Х1У вв.: летописи, канонические, религиозно-учительные, житийные произведения. В качестве дополнительных источников для сопоставления и комментирования реализации семантики перфектности были использованы фрагменты из современных художественных текстов и факты живых казачьих диалектов Волгоградской и Ростовской областей [17]. Исследование языковых единиц проводилось в русле подходов, разрабатываемых в Научно-исследовательском институте истории русского языка ВолГУ. За единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению.
2. Известно, что среди языковедов до сих пор нет единого мнения о том, относится ли перфект к категории вида (М.А. Шелякин), представляет ли собой видо-временное явление (Г.Ф. Лебедева), либо вообще имеет исключительно таксисный характер (Н.Б. Телин).
2.1. Традиционное представление об исключительном соотношении между значением перфектности и семантикой совершенного вида восходит к работам В.В. Виноградова, Н.С. Поспелова, к традиции русских грамматик [18]. Другие исследователи отмечают в перфекте видовой и темпоральный компоненты значения, подчеркивая, что перфектное значение характерно в подавляющем большинстве случаев для глаголов совершенного вида и является одним из значений форм прошедшего времени [19].
Ю.С. Маслов глаголы прошедшего времени совершенного вида в перфектном употреблении квалифицировал в двух разновидностях: акцио-нально-перфектной и статально-перфектной. Акционально-перфектная разновидность рассматривается ученым как действие без качественного оттенка. Выражение качественного оттенка у глаголов в перфектном значении статальной разновидности зависит от лексических ограничений и условий контекста, например: он покраснел; побледнел [20, с. 434-435].
Исключительно таксисный характер усматривает в перфектном значении Н.Б. Телин, утверждая, что оно в принципе может сочетаться свободно с любым видовым значением (так же, как и с любым из временных значе-
ний) независимо от того, найдет ли эксплицитное выражение или нет [21, с. 239].
2.2. Как показал анализ научной литературы, в ряде работ исследователями не разграничиваются понятия перфектное значение и значение пер-фектности. Известно, что в древнерусском языке было четыре формы прошедшего времени (аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект). Формы древнерусского аориста «как бы устанавливали границу совершившихся (или совершавшихся) действий в прошлом ... имперфект мог выполнять уточняющую временную функцию, выражая одновременность, предшествование или следование по отношению к действию, обозначенному аористом» [22, с. 40]. Плюсквамперфект употреблялся в тех случаях, когда предшествование прошедшему действию требовало специального выделения [23, с. 325]. Перфект обозначал действие в прошлом с продолжающимся результатом в настоящем, что было отражено в формальном составе древнерусского перфекта [23, с. 326]. Существенное уточнение, с нашей точки зрения, вносит при определении семантики древнерусского перфекта В.В. Колесов, отмечая, что «основное значение перфекта определяется как выражение результата завершенного в прошлом действия, отнесенного к настоящему» (выделено нами. - Е.Т.) [24, с. 422].
Как показывает анализ древнерусских памятников письменности, семантику перфектности в основном передают формы перфекта. Однако отмечаются случаи ее наличия и у форм аориста, поэтому правомерно говорить о перфектности как о компоненте значения претеритальной словоформы. В связи с этим представляется необходимым четко сформулировать релевантные признаки семантики перфектности и отграничить ее от типового временного значения каждой древнерусской формы прошедшего времени.
В современном русском языке, как известно, единая форма прошедшего времени, генетически восходящая к древнему перфекту, стала использоваться для выражения всех значений прошедшего времени, поэтому и в плане синхронии можно говорить о перфектности как особой семантике, которая сочетает в себе разноуровневые признаки.
Ю.С. Маслов, разграничивая перфектное значение и семантику пер-фектности на современном материале, рассматривает перфектность как аспектуальную семантическую категорию [20, с. 426]. Мы же считаем перфектность лексико-грамматическим явлением прежде всего темпорального характера [25, с. 80].
В качестве важных компонентов перфектной семантики исследователи называют результативность процесса, ее актуальность для последующих темпоральных событий, однако не отмечают завершенности процесса в прошлом. Отсутствие данного критерия приводит иногда к разного рода неточностям при установлении перфектного значения глагольной словоформы. Так, в первом томе Русской грамматики на с. 612 приводится пример употребления глагола несовершенного вида в перфектном значении: он
многое видел, образован. Согласно цитируемой грамматике, «подобное употребление ограничено узким кругом глаголов, в самом лексическом значении которых заложена возможность выражения результата восприятия, познания» [26, с. 612]. Н.Б. Телин отмечает, что «глаголами этого типа перфектное значение форм несовершенного вида вовсе не исчерпывается», и приводит следующий пример: Здесь кто-то курил. Надо проветрить [27, с. 241-242].
В подобных примерах установление исследователями значения пер-фектности у глагола курил, видел основывается на наличии (сейчас и вообще) актуальных результатов, последствий процесса в прошлом, что подтверждается логическими прямыми (накурено, потому что здесь кто-то курил) и косвенными (он образован, потому что многое видел) причинно-следственными отношениями между двумя явлениями. Однако в приведенных случаях глаголы видел, курил обозначают длительное состояние в прошлом, которое может еще продолжаться. Следовательно, отсутствует еще один релевантный, с нашей точки зрения, признак семантики перфектности - значение завершенности процесса. Таким образом, если исходить с тех позиций, что для установления семантики перфектно-сти необходимо наличие всех трех релевантных признаков (результативность, актуальность, завершенность), то в приведенных контекстах эту семантику установить невозможно.
Значение перфектности у глаголов несовершенного вида Н.Б. Телин усматривает также в следующих примерах: Ты ей писала? - Писала; -Спасибо, мы чай уже пили; - Пол сегодня мела? - Конечно, мела [27, с. 242]. В данном случае семантика перфектности у глагольных словоформ писала, пили, мела, как мы считаем, отсутствует, поскольку у них не выражены все три релевантных признака: значение завершенности действия в прошлом, его результативности и соответственно актуальности для последующих темпоральных событий. В.В. Виноградов, рассматривая аналогичные примеры, отмечал, что глагольной формой в данном случае «обозначается лишь самый факт того, что действие происходило или что его не было, оно не имело места. - «Чего мести? Я мел сегодня» (Гончаров, «Обломов») [28, с. 454].
2.3. Важнейшим компонентом семантики перфектности является результативность процесса в прошлом. Понятие результативности связано с более широкими понятиями целостности, предельности действия, сущность которых в современной науке наиболее глубоко и всесторонне раскрыта в трудах В.В. Виноградова, Ю.С. Маслова, А.В. Бондарко, М.А. Шелякина, В. Сотпе. Как отмечают ученые, предельность есть входящее в семантику глагола указание на внутренний, самой природой данного действия предусмотренный предел, к которому действие стремится [29] и который кладет этому действию конец [30]. Однако, по мнению некоторых исследователей, в трудах по аспектологии недостаточно четко разграничивается различие между стремлением действия к своему пределу и достижением действием
своего внутреннего предела [31]. В работах А.В. Бондарко, А. Вежбицкой, М.Я. Гловинской, Е.В. Падучевой расширена проблема соотношения предела и наступления нового состояния, знаменующая переход к новому состоянию, границе, отделяющей новое состояние от старого.
В связи с этим результативность (частный случай предельности) может пониматься как «одновероятное с точки зрения данного действия новое состояние предмета (субъекта или объекта), в том числе и возникновение самого предмета» [32, с. 180]. Значение результативности действия реализуется в рамках способов глагольного действия, уточняющих характер его протекания во времени.
Значения, выражаемые способами глагольного действия, были исследованы на древнерусском материале в диссертации С.И. Баженовой [33]. Однако семантика перфектности в ее работе не нашла своего отражения.
2.4. Кроме традиционно отмечаемых признаков перфектности (результативность процесса, ее актуальность для последующих темпоральных событий), считаем необходимым выделить такой релевантный признак пер-фектности, как завершенность процесса в прошлом, характеризующий полное прекращение процесса, обозначенного глагольной словоформой. Данное толкование значения завершенности процесса в прошлом сочетается с понятиями результат и его актуальность для последующих темпоральных событий. При анализе древнерусских текстов особое значение приобретает словосочетание «последующие темпоральные события».
Древние русичи, как было показано в работах С.П. Лопушанской, «осмысливали личный и коллективный опыт, как бы глядя в прошлое и считая его реальностью. Что же касалось будущего, то оно было „за нимь" и воспринималось не как обозримое следование, а как нечто ирреальное, неизвестное, существующее постольку, поскольку проявляется его соотнесенность с прошлым. Специфика такого мышления, когда необходимо было фиксировать и уточнять связь данного момента с прошедшим, принципиально отличалась от более позднего восприятия времени действия в соотношении с представлением о времени высказывания в качестве абстрактной точки отсчета на шкале лингвистического времени» [34, с. 340-341]. Поскольку и время высказывания, и время написания документа в древнерусских памятниках объективно принадлежат плану прошлого, актуальность последующих темпоральных событий может устанавливаться в плане прошлого при доминирующем конкретно-пространственном восприятии времени действия. При формировавшемся в исторический период абстрактно-пространственном восприятии времени действия актуальность завершившегося процесса в прошлом устанавливается в плане настоящего [34, с. 343].
В ходе анализа древнерусского текста нами разграничивается семантика перфектности как лексико-грамматического компонента временного значения претеритальных словоформ и перфектное значение, которое употреблялось наряду с аористическим, имперфектным и плюсквамперфектным значениями. Придерживаясь в основном традиционного понимания выделен-
ных терминов, мы считаем, что в древнерусском тексте (как показывает анализируемый материал) любая форма прошедшего времени могла выражать значение перфектности в том понимании, которое сформулировано нами [35, с. 456-457].
3. Проанализируем фрагменты древнерусских текстов, в которых можно установить наличие релевантных признаков перфектности (завершенность процесса в прошлом, результативность этого завершенного процесса, актуальность его результата для последующих темпоральных событий) в прете-ритальных словоформах от глаголов действия, например: и кгда стаигаше въ цркви блжнъш рарираше севе гла пришел] кси с4мо зканьне да сквьрниши сига улв4къ1 (Выг. сб. л. 5.8). Словоформа присвязочного перфекта от глагола прити (ЛСГ перемещения) в приведенном примере обозначает предельный, завершенный в прошлом процесс, результат которого актуален для последующих темпоральных событий. Результативность завершенного процесса в прошлом подчеркнута в контексте лексическим уточнителем с4мо (=сюда). На актуальность результата предельного завершенного прошедшего действия указывает темпоральный фон, свидетельствующий, что субъект уже начал другое действие, которое выражено в контексте формой настоящего времени, употребленной в функции однородного сказуемого («ты пришел и сквернишь»).
Семантику перфектности можно установить и в следующем контексте: преже прихода [са не въридоу кже оуготовалъ ксть и овавилъ намъ въ (Изб. 1076 л. 120 5-6). В приведенном примере словоформа ксть о,авил]«объявил, сделал известным» (ЛСГ сообщения) выражает значения завершенности и результативности процесса в прошлом, что подтверждается возможностью подстановки соответствующего причастия прошедшего времени («Богъ объявил - Бог объявивший»). Актуальность результата завершенного процесса в прошлом доказывается соотношением описываемых событий в главном и придаточном предложениях, создающим так называемый темпоральный фон: «прежде [объявленного] прихода Христова, о котором ... объявил нам Бог, не войду», а также может быть подтверждена допустимостью использования конструкции с измененными субъектно-объектными отношениями («Бог объявил приход - приход объявлен»).
Как показывает анализ материала, семантика перфектности может быть выражена и формой аориста: реуе гь къ пришьдъшиимъ къ немое июд4омъ на содъ аръ придо[ъ въ миръ сь мене видлще видать (АЕ 1092 л. 5 об. 11-12). В приведенном примере форма аориста обозначает предельный, завершенный в прошлом процесс. Предел как временная граница действия (и его восприятия) может рассматриваться как «изнутри», со стороны самого действия, так и снаружи, с точки зрения отношения данного действия с другими смежными во времени ситуациями (начало новой ситуации, ее изменение и под.) [36, с. 44].
Анализируемый контекст демонстрирует предельность действия придо[] с обеих точек зрения. На актуальность результата завершенного прошедшего действия указывает перцептивность описываемой ситуации, контекстуально выраженной с помощью формы настоящего времени и причастия от глагола чувственного восприятия видлще видать. Приставка при- эксплицирует значение завершенности перемещения, указывая на прибытие субъекта к конечному пункту движения, выраженному в контексте лексическим уточнителем в] мир] сь, что способствует актуализации лексико-грамматического значения результативности завершено-го процесса в прошлом. Все это убеждает в том, что в данном контексте словоформа аориста выражает семантику перфектности. Рассмотренный пример служит, на наш взгляд, доказательством того, что уже в древне -русском языке семантика перфектности имеет лексико-грамматический статус. Ее наличие у форм аориста свидетельствует о некоторой независимости семантики перфектности от конкретной формы прошедшего времени (перфект, плюсквамперфект, аорист), но в то же время и о ее абсолютной принадлежности к форме прошедшего времени вообще как явления темпорального.
4. Проведенный анализ представленности семантики перфектности в формах прошедшего в древнерусском языке позволил сформулировать основные принципы, которые можно использовать при описании этого значения и в современном русском языке.
Рассмотрим языковой материал, демонстрирующий выраженность семантики перфектности в современном художественном тексте: - А к нам гляди кто приехал! - встретил Стешу радостный отец (с. 95). Словоформа прошедшего времени приехал, употребленная в диалогической конструкции, обозначает завершенный в прошлом процесс, результат которого актуален для момента речи [37, с. 177]. Приставка при- эксплицирует значение завершенности перемещения; актуализация лексико-грамматического значения результативности завершенного процесса в прошлом в данном случае «подкрепляется» и другими компонентами высказывания, например, лексическим уточнителем к нам. Следовательно, в выражении актуальности результата завершенного прошедшего действия в плане настоящего принимают участие все элементы высказывания, в частности средства выражения наблюдаемости ситуации. Причем перцептивность здесь реальная, непосредственная, представленная в контексте глаголом чувственного восприятия гляди в форме повелительного наклонения [38, с. 394].
В художественных произведениях с целью индивидуальной характеристики персонажей часто употребляется лексика, которая находится в рамках литературного языка, но имеет узкую сферу применения и фиксируется в толковых словарях с пометой «областное» [39]. Выражение семантики перфектности в этих случаях требует особого комментирования, например: - Вжулику меня на базу завелся. Махотку из погреба позычил (с. 208).
Глагол отношения позычить (одолжить) можно отнести к ЛСГ глаголов передачи объекта; этот глагол имеет значение «давать в долг - брать в долг», которое предполагает взаимное согласие двух субъектов отношения. В контексте у Е. Кулькина глагол позычить приобрел значение «украсть, взять навсегда без чьего-либо согласия», потому что возросла активность первого субъекта отношения (вжулик) при полной пассивности второго субъекта отношения (я). Глагол позычить, относимый к ЛСГ передачи объекта, в результате описанных изменений может быть отнесен к ЛСГ отчуждения. В связи с этим глагол позычить включается в новый синонимический ряд: позычить, украсть, ограбить, обворовать и т. д. Изменения в лексическом значении глагола способствуют актуализации признака завершенности процесса в прошлом, что важно для анализа грамматической семантики перфектности.
В приведенном высказывании форма прошедшего времени от глагола отношения позычить выражает значение завершенности и результативно -сти процесса в прошлом, что подтверждается возможностью подстановки соответствующего причастия прошедшего времени (Жулик, позычивший махотку-горшок). Результативность завершенного действия в прошлом можно подтвердить путем использования конструкции, при которой субъект устраняется с позиции подлежащего и ее занимает объект (Жулик по-зычил махотку - махотка позычена жуликом) [38, с. 595]. Прием трансформации позволяет выявить результат, на достижение которого направлено действие. Актуальность результата рассмотренного завершенного действия в прошлом реализуется в плане настоящего.
5. Подведем итоги. Как показал анализ материала, конкретное лексическое значение глагола и его обобщенная полевая семантика могли реализоваться претеритальной словоформой на лексико-грамматическом уровне, выражая завершенность процесса или его возможное продолжение; распространение действия на объект либо замкнутость действия в сфере субъекта; наличие или отсутствие результативности. Сформулированное понимание семантики перфектности как лексико-грамматического явления темпорального характера и установление набора ее релевантных признаков на материале древнерусского языка дало возможность внести существенные уточнения в понимание процесса унификации русской претеритальной парадигмы и формирования того комплекса значений, которые способна выражать современная форма прошедшего времени. Предложенный подход позволяет, на наш взгляд, избежать неоднозначных толкований при комментировании языковых фактов русского языка и его диалектов, а также при разграничении явлений лексического, грамматического и лексико-грамма-тического характера в плане синхронии.
Работа проводится в русле проекта, поддержанного РФФИ, № 04-0696511 «Матричная реконструкция семантической структуры русских глаголов ХУШ-ХХ вв., отражающая взаимодействие литературного языка и нижневолжских диалектов».
Литература и примечания
1. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка. М., 2002; Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. М., 1997; Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке: Семантика нарратива). М., 1996; Храковский В.С. Параметры таксиса // Система языка и структура высказывания. СПб., 1999.
2. Грамматическая лексикология русского языка. Казань, 1978.
3. Бондарко А.В. Указ. соч.
4. Цит. по: Маслов Ю.С. Вид и лексическое значение глагола в современном русском языке // Избр. тр.: Аспектология. Общее языкознание / Сост. и ред. А.В. Бондарко, Т.А. Майсак, В.А. Плунгян. М., 2004. С. 71-90.
5. Апресян Ю.Д. Избр. тр. В 2 т. Т. 1: Лексическая семантика: Синонимические средства языка. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.
6. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: Пер. с англ. М., 1999.
7. Падучева Е.В. Глаголы действия: толкование и сочетаемость // Логический анализ языка. Модели действия. М., 1992.
8. Гловинская М.Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского глагола. М., 2001.
9. Шарандин А.Л. Лексико-грамматическая категоризация русского глагола // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сб. Волгоград, 2001. С. 229-241.
10. Майсак Т.А. Грамматикализация глаголов движения: опыт типологии // Вопросы языкознания. 2000. № 1. С. 10-32.
11. Прокопова Т.И. Лексико-семантические группы перфекта в древнерусских переводных памятниках Х1-Х11 вв. // Литературный язык Древней Руси. Вып. 3. Л., 1986. С. 120-129; Попова Т.Н. Формы прошедшего времени глагола в летописных текстах (на материале Новгородской I летописи младшего извода и Московского летописного свода конца XV века): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 1999.
12. Лопушанская С.П. Очерки по истории глагольного формообразования. Казань, 1967; Она же. Основные тенденции эволюции простых претеритов в древнерусском книжном языке. Казань, 1975; Она же. Разграничение старославянского и староцерковнославянского языков // Вестн. ВолГУ. Серия 2. Филология. Вып. 2. Волгоград, 1997. С. 6-17; Она же. Конкретно-пространственное и абстрактно-пространственное восприятие мира человеком как философская основа объяснения эволюции языка // Человек в современных философских концепциях: Материалы Междунар. науч. конф. Волгоград, 1998. С. 337-346; Она же. Общенародный русский язык // Вестн. ВолГУ. Серия 2. Языкознание. Вып. 1. Волгоград, 2001. С. 7-19.
13. Лопушанская С.П. Семантическая У8. смысловая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Русское слово в мировой культуре. Материалы Х Конгресса МАПРЯЛ: В 2 т. Т. 1. СПб., 2003. С. 150-159.
14. О смешанной природе этого явления см.: Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Л., 1984.
15. Терентьева Е.В. Семантика перфектности в древнерусских формах прошедшего времени от глаголов действия, состояния, отношения // Научные школы Волго-
градского государственного университета. Русский глагол: История и современное состояние. Волгоград, 2000. С. 455-470.
16. Лексико-семантические группы русского глагола: Учебный словарь-справочник / Под ред. Т.М. Матвеевой. Свердловск, 1988.
17. Источниками для исследования послужили памятники древнерусской письменности: Архангельское Евангелие 1092 года. М., 1997 (АЕ); Выголексинский сб. / Под ред. С.И. Коткова. М., 1977 (Выг. сб.); Изборник 1076 года. М., 1965 (Изб. 1076); Успенский сборник ХП-ХШ вв. / Под ред. С.И. Коткова. М., 1971 (Усп. сб.). Современные художественные тексты цит. по: Кулькин Е.А. Смертный грех: Роман. Волгоград, 1981 (в скобках указываются страницы издания); в работе использовались также данные Большого толкового словаря донского казачества. Ростов н/Д, 2003.
18. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М., 1986; Поспелов Н.С. О двух рядах грамматических значений глагольных форм времени в русском языке // Вопросы языкознания. 1966. № 2; Грамматика русского языка. Т. 1. М., 1960; Русская грамматика. М., 1970; Русская грамматика. Т. 1. М., 1980.
19. Лебедева Г.Ф. Употребление глагольных форм прошедшего времени совершенного вида в перфектном значении в современном русском литературном языке // Вопросы истории русского языка. М., 1959. С. 212-213.
20. Маслов Ю.С. Перфектность // Избр. тр.: Аспектология. Общее языкознание / Сост. и ред. А.В. Бондарко, Т.А. Майсак, В .А. Плунгян. М., 2004. С. 426-444.
21. Телин Н.Б. О системном статусе перфектного значения в функциональной грамматике // Язык: система и функционирование: Сб. науч. тр. М., 1988. С. 236-249.
22. Лопушанская С.П. Развитие и функционирование древнерусского глагола. Волгоград, 1990.
23. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка: Учеб. пособие. М., 1997.
24. Колесов В.В. История русского языка. СПб.; М., 2005.
25. Терентьева Е.В. Семантика перфектности в древнерусских формах прошедшего времени от глаголов действия, состояния, отношения: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 1999.
26. Русская грамматика. Т. 1. М., 1980.
27. Телин Н.Б. О системном статусе перфектного значения в функциональной грамматике // Язык: система и функционирование. Сб. науч. тр. М., 1988. С. 236-249.
28. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М., 1986.
29. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л., 1976.
30. Маслов Ю.С. Глагольный вид в современном болгарском литературном языке (значение и употребление) // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. М., 1959; Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Л., 1984.
31. Рахманкулова И.-Э.С. К вопросу о теории аспектуальности // Вопросы языкознания. 2004. № 1. С. 3-28.
32. Шелякин М.А. Категория вида и способы глагольного действия русского глагола. Таллин, 1983.
33. Баженова С.И. Система способов глагольного действия в древнерусском языке Х1-Х1У вв.: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1983.
34. Лопушанская С.П. Конкретно-пространственное и абстрактно-пространственное восприятие мира человеком как философская основа объяснения эволюции языка // Человек в современных философских концепциях: Материалы Междунар. науч. конф. Волгоград, 1998. С. 337-346.
35. Как показало проведенное исследование на материале древнерусского языка, высокая доля выражения семантики перфектности наблюдается у глаголов действия и отношения. (ТерентьеваЕ.В. Семантика перфектности ... С. 16).
36. Петрухина Е.В. Семантические доминанты русской языковой картины мира: представление динамических явлений // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариативность. СПб., 2003. С. 37-53.
37. Гловинская М.Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского глагола. М., 2001.
38. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка. М., 2002.
39. Значения глаголов в современном русском языке приводятся по: Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. Т. 10. М.; Л., 1960. Стб. 799.
Волгоградский государственный университет 25 октября 2005 г.
© 2006 г. Г.А. Хайрутдинова
К ВОПРОСУ ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ФУНКЦИЯХ ГРАММАТИЧЕСКОГО РОДА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ
Проблема выразительных возможностей грамматического рода существительных, ввиду сложности, противоречивости самой природы данной морфологической категории, на протяжении многих десятилетий сохраняет статус одного из актуальных объектов исследований в области морфологии и стилистики. Различным сторонам этой проблемы посвящены труды В.В. Виноградова, А.Н. Гвоздева, Я.И. Гина, А.И. Ефимова, И.А. Ионовой, В.П. Ковалева, А.А. Потебни, О.Г. Ревзиной, Е.Н. Ремчуковой, Л.В. Щербы, Р.О. Якобсона и др.
На современном этапе развития лингвистики, все более активно осваивающей смежные, междисциплинарные научные сферы, усилился интерес ученых к эстетическому потенциалу грамматического рода. С этой точки зрения перспективным является изучение эстетических функций грамматического рода субстантивов в составе фигур речи.
Прежде чем обратиться к изложению результатов нашего исследования, необходимо уточнить, что мы считаем главным в трактовке понятия «эстетические функции языковых единиц». С нашей точки зрения, эстетическими функциями обладают те языковые единицы, которые способны оказывать эстетическое воздействие на человека как адресат речи. Сущность эстетических функций языковых средств состоит в том, что их использование в речи (тексте) вызывает в человеке чувства, ощущения, образы, связанные с представлениями об эстетическом идеале, детерминирует если и не всегда чувство удовольствия, то, по крайней мере, чувство некоей одухотворенности. Это обусловлено и свойствами самих языковых элементов, и характером их употребления, а именно новизной, образностью, пластичностью, способностью адекватно воплощать творческие интенции говорящего или пишущего. Эстетические функции языковых единиц связаны с непосредст-
