CC BY
46
всего на сходство перифрастического наименования и образа, лежащего в основе перифразы. Подобный выход при наименовании объектов за пределы привычного в языке значения часто рождает загадку, которую должен разгадать читатель, опираясь на расстановку объектов и их взаимоотношения в тексте. Принятое условное обозначение, будучи введенным в поэтическую речь, адресуется к творческим ассоциативным возможностям читателя, входит в круг его представлений об отношении объектов и прямой номинации, и объектов, принятых в качестве образного центра перифразы, влекущего за собой представление о семантическом комплексе основы перифрастического сочетания и тем самым создающего те или иные дополнительные семантические и/или эмоциональные акценты, являющиеся необходимым шлейфом каждого поэтического слова.
Литература
1. Тропкина, Н.Е. Образный строй русской поэзии 1917 - 1921 гг.: монография / Н.Е. Тропкина. Волгоград: Перемена, 1998. 222 с.
2. Гаврилова, Ю.Ю. Миф - автор - художественная целостность: аспекты взаимосвязи / Ю.Ю. Гаврилова, М.М. Гиршман // Фи-лол. науки. 1993. №3. С. 41 - 48.
3. Григорьева, А.Д. Поэтическая фразеология Пушкина / А.Д. Григорьева. М.: Наука, 1969. 389 с.
4. Фарыно, Е. Из заметок по поэтике Цветаевой / Е. Фарыно // Marina Cvetaeva. Studien und Materialien. Wiener Slavistischer Almanach. Wien, 1981. Bd. 3. S. 29-48.
5. Григорьева, А.Д. Слово и образ Фета («Вечерние огни») /А.Д. Григорьева// Язык поэзии XIX - XX вв. Фет. Современная лирика / А.Д. Григорьева, Н.Н. Иванова. М.: Наука, 1985. С. 3 - 138.
6. Бакина, М.А. Эволюция поэтической речи XIX-XX вв. Перифраза. Сравнение / М.А. Бакина, Е.А. Некрасова. М.: Наука, 1986. 191с.
7. Пушкин, А.С. Сочинения: в 3 т. / А.С. Пушкин. М.: Худож. лит., 1985 - 1987.
8. Некрасов, Н.А. Полное собрание стихотворений: в 3 т. / Н.А. Некрасов. JL: Сов. писатель, 1967.
9. Словарь русского языка: в 4 т. / АН СССР, Ин-трус. яз.; под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Рус. яз., 1981 - 1984.
10. Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. писатель, 1991. 685 с.
11. Цветаева, М. Собрание сочинений: в 7 т. / М. Цветаева. М.: Эллис Лак, 1994-1996.
12. Данте, А. Божественная комедия/ А. Данте. Минск: Мает, ли?., 1986. 575 с.
13. Мамуна, Н.В. Зодиакальная мифология: Семь небес древнего мира / Н.В. Мамуна. М.: Алетейа, 2000. 352 с.
14. Эндрюс, Т. Язык животных / Т. Эндрюс. М.: КРОН-ПРЕСС, 2000. 607 с.
15. Зубова, Л.В. Поэзия Марины Цветаевой: Лингвистический аспект/ Л.В. Зубова. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989. 264 с.
16. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4 / В.И. Даль. М.: Рус. яз., 1978 -1980.
17. Гарин, И.И. Проклятые поэты / И.И. Гарин. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2003. 848 с.
18. Бодлер, Ш. Цветы зла / Ш. Бодлер. Минск: Харвест; М.: АСТ, 2001. 288 с.
19. Крапп, Э.К. Легенды и предания о Солнце, Луне, звездах и планетах / Э.К. Крапп. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. 656 с.
20. Экзегетика снов. Европейские хроники сновидений. М.: Эксмо, 2002. 464 с.
Е. И. АЛЕЩЕНКО (Волгоград)
ЛЕКСИКО-ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЕРБАЛИЗАЦИИ ХРИСТИАНСКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА В РУССКОЙ НАРОДНОЙ СКАЗКЕ
Рассматриваются лексико-фразеологические средства вербализации христианской языковой картины мира в русской народной сказке.
Фольклорные тексты являются богатейшим источником языкового материала, позволяющего с определенной степенью вероятности структурировать русскую национальную картину мира. Для этого помимо многих других факторов необходимо учитывать вероисповедание русского народа, которое, как известно из истории, кардинальным образом было изменено после крещения Руси. С одной стороны, в фольклорных текстах (и особенно в сказках) выражается русская национальная языковая картина мира, и по ним можно
© Алещенко Е.И., 2007
судить о ней. С другой же, как пишет И.С. Соборная, «риторический аспект сказочного дискурса проявляется в его воз-действенности на реципиента, обеспечивающей формирование ракурса мировосприятия, этико-эстетических установок, убеждений и жизненных стереотипов подрастающих поколений...» (Соборная 2004: 4-5). В этой связи представляет значительный интерес отражение в русской народной сказке христианского мировоззрения, т. к. оно было двояким. Русская народная сказка в полной мере отразила основные постулаты веры, нравственные заповеди, но наряду с этим иронизировала и даже зло высмеивала священнослужителей.
Фольклорный материал, из которого в различные эпохи и в различных странах строилась христианская мифология, весьма разнороден, что обусловлено историческими судьбами христианства как религии.
Ф.И. Буслаев писал: «Русский народ в его прошедшем и настоящем - неизвестная для нас величина, для определения которой напрасно будем справляться с иностранными книжками. Только он сам, в разнообразных явлениях своей нравственной жизни, может открыть себя пытливому взгляду. Может быть, он выскажет нам не одни свои достоинства, но и многие недостатки; ведь человеческая жизнь слагается из света и тени: надобно, следовательно, оценить и темные стороны русской народности, и вместо того чтоб против них юношески донкихотствовать, следует беспристрастно указать им надлежащее, законное место в экономии прочного, без крутых скачков, исторического хода русской жизни» (Буслаев 2003: 338).
Русская народная сказка как фольклорный жанр, на который наиболее сильно влияет личность повествователя, не могла не испытать воздействия значительных изменений в жизни народа, свершившихся после крещения Руси.
Проявления христианского влияния на сюжет и язык русской народной сказки весьма разнообразны. В первую очередь, это появление лексики, связанной с обрядами и реалиями православной церкви: священник, часовня, церковь, грех, благослов-ление, венчание, просвира, крестины и т.д. Но это лишь поверхностное влияние, которого сказка, естественно, не могла избежать, коль скоро официально была принята христианская вера. Но проявилось и влияние более глубокое. В русской сказке
получили иное освещение многие нравственные проблемы. Проводятся идеи любви к ближнему, покорности воле Божьей, борьбы с грехом и искушениями, противостояния нечистой силе, которая стремится сбить человека с пути истинного, искупления грехов, спасения души. И разрешение основного сказочного конфликта -противостояния добра и зла - не противоречит этим идеям, разрешается в их русле. Ведь сказка учит жить по совести, совершать добрые дела по велению сердца, а не для того, чтобы получить за них награду.
Принятая Русью новая вера поставила перед обществом задачу воспитания «истинного христианина», привития ему христианских понятий. И в «Повести временных лет» Нестор пишет о русских: «Мы же, христиане всех стран, где веруют во святую Троицу, в единое крещение и исповедуют единую веру, имеем единый закон, поскольку мы крестились во Христа и во Христа облеклись...
... Услышав об этом, папа римский осудил тех, кто хулит славянские книги, сказав так: “Да исполнится слово Писания: «Пусть восхвалят Бога все народы», и другое: «Пусть все народы восхвалят величие Божие, поскольку дух святой дал им говорить». Если же кто бранит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится; это волки, а не овцы, их следует узнавать по поступкам их и беречься их. Вы же, чада, послушайте божественного учения и не отвергните церковного поучения, которое дал вам наставник ваш Ме-фодий”».
Основой православия является неизменное сохранение учения Христа и апостолов, изложенное в книгах Священного Писания. Основополагающей книгой является Евангелие. Величие просветительского подвига первоучителей славян Кирилла (Константина-философа) и его брата Мефодия прежде всего состояло в том, что они перевели на древнеславянский язык книги Нового Завета и сделали вечную книгу Евангелие доступной пониманию южных и восточных славян: богослужение в русской православной церкви ведется на церковно-славянском языке, а не на латинском, как в римско-католической церкви.
Долгое сосуществование у славянских народов языческих верований и христианского вероучения привело к их прочному взаимодействию. Так, христианство
восприняло достаточно большой ряд слов, восходящих к языческой традиции, к дохристианским временам: бог, спас, святой, пророк, молитва, жертва, крест, воскресити, обряд, треба и др. Современные же носители языка соотносят их скорее с христианской культурой. Еще до крещения Руси славяне использовали в ходе совершения обрядов хлеб, вино, яйцо, сырную пищу, ткани и т. п. Ритуалы молитвы, поста, жертвоприношения также были известны язычникам.
Образы христианских святых могли замещать языческих богов и приобретать некоторые их черты. В народном представлении христианские святые выполняли каждый свою функцию. Канонические же их образы и судьбы иногда очень сильно расходятся с народными верованиями. Сами святые в фольклорных текстах наделяются человеческими чертами.
В одну зимнюю ненастную ночь шел по дороге Иван Милостивый с двенадцатью апостолами. В поле ночевать было холодно; они и постучались к одному мужику: «Пусти обогреться!». Мужик сначала не хотел пускать их, да потом согласился и пустил с условием, чтобы завтра чуть свет обмолотили ему три копны ржи. Наутро хозяин толкнул Ивана Милостивого (а он вместе с апостолами лежал на полу): «Пора молотить, собирайтеся!». Толкнул и пошел на двор. Вот апостолы поднялись было и хотели идти на гумно, да Иван милостивый уговорил их еще немного поспать. Мужик ждал-ждал - нет помощников! Взял кнут, пошел в избу и давай стегать крайнего, а крайний-то был Иван Милостивый. «Полно! - закричал Иван Милостивый. -Вслед за тобой иду!». Мужик ушел. Апостолы опять было поднялись, но Иван Милостивый снова уговорил их остаться и еще хоть немного отдохнуть. «Будет с него! - молвил он. - Отстегал кнутом, теперь больше не придет». А у самого на уме: «Как придет мужик, опять примется за крайнего!» И залез на самый зад. Мужик ждал-ждал, воротился в избу с кнутом и думает сам с собою: «За что ж я буду бить одного крайнего? Сем-ка примусь за заднего!» - и принялся за Ивана Милостивого. Только ушел мужик, Иван Милостивый и в третий раз уговорил апостолов не вставать на работу, а сам залез в середину. Вот хозяин ждал-ждал, не дождался и снова пошел в избу с кнутом. Пришел и ду-
мает: «Крайнему уж досталось, заднему тоже, примусь-ка теперь за среднего!». И опять-таки досталось Ивану Милостивому. Нечего делать, поднялся он и сам начал просить апостолов, чтоб шли помогать мужику.
(Иван Милостивый)
Таким образом, Иван Милостивый не проявляет в этой сказке особого трудолюбия, да еще и старается, чтобы кнутом отстегали кого-нибудь другого, хотя сам уговорил апостолов не ходить на работу, а отдохнуть еще немного, нарушая тем самым уговор.
В русской народной сказке святые выполняют свои «обязанности», которые приписывает им народная молва.
Давно было: жил-был мужик. Николин день завсегда почитал, а в Ильин нет-нет да и работать станет; Николе-угоднику и молебен отслужит, и свечку поставит, а про Илью-пророка и думать забыл.
Вот раз как-то идет Илья-пророк с Николой полем этого самого мужика; идут они да смотрят - на ниве зеленя стоят такие славные, что душа не нарадуется. «Вот будет урожай так урожай! - говорит Никола. - Да и мужик-то, право, хороший, доброй, набожной; Бога помнит и святых знает! К рукам добро достанется...» - «А вот посмотрим, - отвечал Илья, - еще много ли достанется! Как спалю я молнией, как выбью градом все поле, так будет мужик твой правду знать да Ильин день почитать».
(Илья-пророк и Никола)
... вышел святой Егорий на вольный свет. Увидал в поле — стоит оседланный конь, а возле лежит меч-кладенец, копье острое. Вскочил Егорий на коня, приуправился и поехал в лес; повстречал здесь много волков и напустил их на Брагима, хана грозного. Волки с ним не сладили, и наскочил на него сам Егорий и заколол его острым копьем, а мать свою от злой неволи освободил.
(Егорий Храбрый)
Русский духовный фольклор - особый пласт народной культуры, который был предметом пристального внимания в XIX в., в послеоктябрьскую же эпоху он намеренно не изучался. А между тем без него русская языковая картина мира, русская кон-цептосфера не могут быть описаны адекватно. Русский духовный фольклор в настоящее время становится объектом исследования лингвистов, когнитологов, линг-вокультурологов, фольклористов (Шулеж-
кова 2005: 3). В.Я. Пропп, выявляя различие между быличкой и легендой, писал, что легенда имеет своим содержанием христианские верования, ее персонажами являются лица Ветхого и Нового Завета -Адам и Ева, Илья-пророк, Соломон, Христос и его апостолы, прежде всего - Петр и Иуда, а также многочисленные святые. Однако действующими лицами легенды могут быть не только божественные существа христианской религии, но и люди, совершившие какой-либо тяжкий грех против христианской нравственности (обычно они наказываются, а затем переживают нравственное спасение и очищение) или же взятые живыми на тот свет - на небеса, в ад и т. д. Цель такой легенды не развлекательная, но нравоучительная. Разумеется, в отличие от сказки, она могла появиться только вместе с христианством, т.е. сравнительно поздно (Пропп 2005: 35). Содержание русских народных духовных сказок и легенд необычно. Христос в сопровождении своих апостолов, как во времена своей земной жизни, ходит по земле. Одеты небесные странники в нищенское рубище, а потому и не узнает их никто. Они испытывают милосердие людей, награждая добрых и сострадательных и наказывая жадных и злых. Ряд повествований связан с именем Пресвятой Богородицы, ангелов, святых отцов, преподобных старцев. Много существует сказаний о Егории Храбром, Николае-чудотворце, Илье-Пророке (Науменко 2005: 3 -4). В русском народном поэтическом творчестве выделяется особая группа сказок на библейские сюжеты. Многочисленные внека-нонические легенды говорят об идолах, рушившихся перед лицом Иисуса Христа, о плодовом дереве, склонившем по его приказу ветви к деве Марии, о поклонении зверей, об источниках, пробивающихся в безводном месте, чтобы утолить жажду путников, и т. п. (Мифы народов мира 2003. Т 1: 491).
Когда Богоматерь с младенцем Христом и Иосифом бежали в Египет, их стали настигать воины царя Ирода. Чтобы спастись от преследователей, Святое семейство укрывалось под разными деревьями -все они переставали шелестеть листьями и замолкали, чтобы не выдать преследователям Христа. И только осина, когда Богоматерь с младенцем укрылась под ней, продолжала шелестеть, за что и была прокля-
та. Христос сказал осине: «Чтобы ты век тряслась и шелестела и с ветром, и без ветра!»
Иуда продал Христа за тридцать серебреников. Христа распяли на кресте. Иуду страх взял. Задумал злодей удавиться. Господь повелел:
- Ни одно дерево не смей принимать на себя Иуду-христопродавца.
Всякому дереву стало нельзя принимать злодея на себя. Кинулся Иуда к дубу. Не дрогнул дуб. Не принял на себя Иуду по слову Божию. Оттого у дуба ветви такие крепкие, да и весь он могучий, твердый; крепче дуба на свете нет дерева.
Кинулся Иуда к березе. Сделал петлю. Влез на самую верхушку и повесился. Только береза умна была: нагнула верхушку до самой земли и скинула с себя Иуду. Оттого у березы и ветви такие гибкие: как хочешь гни, хоть узлом вяжи - все не сломятся.
Побежал Иуда к горькой осине. Выбрал самую молодую. Думает: «Молодая осинка разумом глупа, она примет меня». Кинулся к ней и повесился. Как вздрогнет осина, Божьего-то слова не послушала. Не со злого умысла это сделала, а по своему глупому разуму. Не знает, что ей делать. С того времени осина боится Божьего наказания -и по сей день дрожит.
H.И. Толстой писал: «Языковая семантика самым непосредственным образом связана с “языковой картиной мира”, а она различна у ученого-биолога и крестьяни-на-земледельца, у современного “среднего, наивного” носителя языка и представителя традиционной культуры архаического типа. Более того, один и тот же субъект может быть манифестантом разных культурных моделей - обыденной и научной, обыденной и религиозной; обыденной, мифологической и религиозной и т. п.» (Толстой 1995: 291).
В русской народной сказке представлена разнообразная христианская лексика, которую можно разделить на несколько групп.
I. Наименования Бога.
По ершовым-то молитвам бог дал дождь и слякоть.
(А.Н.Афанасьев. Сказка о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове)
Немного пришлось старику со старухой поцарствовать - показалось старухе мало быть царицей:
- Велико ли дело - царь! Бог захочет -смерть пошлет, и зароют тебя в сырую
землю. Ступай, старик, к птичке да проси -не сделает ли она нас богами...
(А.Н. Толстой. Чивы, чивы, чивычок...)
Примечательно, что в последнем примере встречается форма множественного числа слова Бог, что может говорить не столько о христианском, сколько о языческом влиянии.
Выскакивает птичка:
- Чивы, чивы, чивычок, чего надо, старичок ?
- Сделай милость, птичка, сотвори меня богом.
- Ладно, ступай домой - будешь ты быком, а старуха твоя - свиньей.
Старик тут же обратился быком. Приходит домой и видит - стала его старуха свиньей.
(А.Н. Толстой. Чивы, чивы, чивычок...)
- Это не беда, беда впереди будет. Ложись с богом спать; утро вечера мудренее, все будет готово!
(А.Н. Афанасьев. Морской царь и Василиса Премудрая)
- Здравствуй, царевич. Куда тебя бог несет - по воле аль по неволе?
(А.Н. Афанасьев. Марья Моревна)
Пришло время - записали его в солдаты; оставляет он жену, стал с нею прощаться и говорит:
- Смотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось назад приду. Вот тебе пятьдесят рублей. Дочку ли, сына ли родишь - все равно сбереги деньги до возрасту: станешь дочь выдавать замуж - будет у нее приданое; а коли бог сына даст да войдет он в большие года -будет и ему в тех деньгах подспорье немалое.
(А.Н. Афанасьев. Два Ивана - солдатских
сына)
И вот повернулась к Ивану избушка, глядит из окошка седая старушка и молвит:
- Кого бог несет?
(Б. Бронницин. Сказка о Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе)
Иван добыл и живой-мертвой воды, спрыснул братьев; поднялись молодцы, протирая глаза, сами думают:
- Долго спали мы; бог весть, что сделалось!
(Б. Бронницин. Сказка о Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе)
- А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмочку и ступай с богом.
(А.Н. Афанасьев в обр. В.П. Аникина.
Булат-молодец)
К этой же группе можно отнести лексику, производную от слова Бог.
- Что, - говорит, - ты скучаешь ? Хоть бы на божий свет поглядела, хоть бы по саду прошлась, тоску размыкала.
(А.Н. Афанасьев. Белая уточка)
- Государь-батюшка! - она говорила. -Я еще свету божия не видала, по траве, по цветам не ходила, на твой царский дворец не смотрела; дозволь мне с мамушками, с сенными девушками в саду проходиться.
(Б. Бронницин. Сказка о Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе)
2. Наименование нечистой силы, противостоящей Богу.
«Зачем ее (лису) лукавый занес?» - думает петух.
(А.Н. Афанасьев. Лиса-исповедница)
В Кам-реке идут щука да осетр.
- Куда вас черт понес? - говорит им ерш.
(А.Н.Афанасьев. Сказка о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове)
Дошла (девушка) до ворот, собачка тявкает:
- Наша дочь пришла, тяф, тяф, добра принесла, тяф, тяф!
А бабка кричит:
- Молчи, давно ее черти съели\
(И.В. Карнаухова. Девушка в колодце)
Идет путем-дорогою, а навстречу ему нечистый.
(А.Н. Афанасьев. Береза и три сокола)
Солдат согласился. «Без денег, - думает, - плохое житье; хоть у черта, все что-нибудь да заработаю!»
(АН. Афанасьев. Береза и три сокола)
Глядь, мимо их на старом-престаром царе два черта дрова везут - большущий воз - и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого.
(А.Н. Толстой. Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что)
Подходит к этой горе и видит - три черта дерутся, клочья так и летят.
(А.Н. Афанасьев в обр. В.П. Аникина.
Царевна-змея)
- Стойте, окаянные! За что вы деретесь ? (чертям)
(А.Н. Афанасьев, в обр. В.П. Аникина.
Царевна-змея)
«Вот чудо! - думает. - Никак, нечистый со мной пошутил!»
(А.Н. Афанасьев. Вещий сон)
3. Наименование священнослужителей разных рангов.
Шли за водою поповы дочери, спрашивают деда, спрашивают бабу:
- О чем вы плачете?
(А.Н. Афанасьев. Яичко)
Солдат пошел, куда ему сказано. Священник тотчас достал книгу:
- Вот тебе - возьми!
(А.Н. Афанасьев. Береза и три сокола)
Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей.
(А.Н. Толстой. Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что)
4. Другая лексика, имеющая отношение к христианской вере.
Иван-царевич предал его лютой смерти. Схоронили Пана Плешевича и отправились поминки творить; и я тут был - поминал, кутью большой ложкой хлебал, по бороде текло - в рот не попало!
(А.Н. Афанасьев. Притворная болезнь)
Ни много ни мало прошло времени, стосковался Иван-царевич по своим родителям, захотелось ему на святую Русь.
(А.Н. Афанасьев. Морской царь и Василиса Премудрая)
Сделавши святое дело, воротился Никита в Киев, стал опять кожи мять, не взял за свой труд ничего.
(К.Д. Ушинский. Никита Кожемяка)
Царь их благословил, царица в путь снарядила; поплакали, расстались.
(Б. Бронницин. Сказка о Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе)
Таким образом, лексика, вербализиру-ющая христианскую языковую картину мира, широко представлена в текстах русских народных сказок, причем христианские концепты могут отражаться в русской народной сказке и через противопоставление их языческим.
Литература
Буслаев, Ф.И. Народный эпос и мифология / Ф.И. Буслаев. М., 2003.
Мифы народов мира: энцикл.: в 2 т. М., 2003.
Науменко, Г. М. О духовных сказках и легендах / Г. М. Науменко // Народные русские легенды. М., 2005. С. 3 - 6.
Пропп, В.Я. Русская сказка / В.Я. Пропп. М., 2005.
Русские народные сказки / сост., вступ. ст. и примеч. В.П. Аникина. М.: Правда, 1985. 576 с. (Все цитаты из текстов сказок даны по этому изданию с указанием составителей исходных сборников).
Соборная, И.С. Этнокультурные особенности сказочного дискурса: лингвориторический аспект (на материале русских, польских и немецких сказок): автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук / И.С. Соборная. Сочи, 2004.
Толстой, Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике / Н.И. Толстой. М., 1995.
Шулежкова, С. Г. Духовный фольклор Южного Урала как предмет исследования / С. Г. Шулежкова // Духовный фольклор на Южном Урале. Магнитогорск, 2005. С. 3-7.
И. В. ГУЗЕНКО (Волгоград)
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМАТИКА ХРИСТИАНСКИХ СЛОВ-СИМВОЛОВ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Исследуются парадигматические отношения в лексике христианской символики, анализируются лексико -семантические отношения в шести выделенных ЛСГ.
Во все времена человечество пользовалось символами для выражения мыслей, чувств или истин, непостижимых для простых смертных. «Символ - это абстрактная реальность, воплощенная в конкретный знак, способный передать сложнейшие логические понятия, идеи, мистические явления и состояния» (Жюльен 1999: 24).
Ученые, обращавшиеся к изучению религиозного символа, определяют его как знак достаточно условный и таинственный.
© Гузенко И.В., 2007
