CC BY
44
____________УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Том 154, кн. 5 Гуманитарные науки
2012
УДК 811.161.1-112:811.163.1
О ЛЕКСИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКЕ NOMINA ACTIONIS В РАЗНОВРЕМЕННЫХ ВЕРСИЯХ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО АПОСТОЛА
М. О. Новак Аннотация
Статья посвящена изучению лексической семантики производных существительных со значением отвлеченного действия в разновременных версиях древнеславянского Апостола. Рассматриваются различные феномены перевода, выясняются семантические основания перевода греческого слова той или иной славянской лексической единицей и разнохарактерные факторы отбора лексических средств в истории бытования текста.
Ключевые слова: древнеславянский перевод Апостола, разновременные редакции, лексическое варьирование, семантика.
Изучение древнеславянского перевода Апостола ставит вопрос о степени соответствия лексического уровня памятника лексическому уровню его греческого первоисточника и о семантических основаниях передачи греческого слова той или иной славянской лексической единицей. Именно в данном аспекте в статье будут рассмотрены производные существительные со значением отвлеченного действия в четырех разновременных редакциях Деяний и Посланий апостолов.
Прежде всего необходимо сделать несколько замечаний о текстологии Апостола. Первоначальная типология Г.А. Воскресенского предлагала рассматривать четыре редакции текста как Евангелия, так и Апостола: древнейшую южнославянскую (восходящую к переводам Кирилла и Мефодия), «вторую» XIV в., которой исследователь приписывал древнерусское происхождение, русскую же XIV в., представленную Чудовским Новым Заветом 1355 г., и русско-болгарскую XV в., содержащуюся в Геннадиевской Библии 1499 г. и в рукописях XV -XVI вв. (см. [1, с. 4]).
Новейшие исследования текстологии древнеславянских переводов Нового Завета позволяют скорректировать рассмотренную типологию. Так, было установлено, что вторая редакция имеет южнославянское (восточноболгарское) происхождение и ее появление связано с работой так называемой Преславской школы книжности в конце IX - X вв. (см. [2, с. 163, 166-172]). Кроме того, на основании экстралингвистических (литургических) признаков были выделены «толковый текст» и «новый литургический тетр», также было предложено рассматривать две зависящие одна от другой редакции внутри афонской (см. [3,
с. 18-19]). Однако последние различения с лингвистической точки зрения не столь принципиальны, поэтому далее речь будет идти о лексическом варьировании в древнейшей, преславской, Чудовской и афонской редакциях. К анализу также будет привлекаться позднейший церковнославянский текст Апостола (далее ЦНЗ) как итог многоэтапной многовековой работы славянских книжников, хотя, разумеется, следует учитывать, что от текстов рукописной традиции его отделяет ряд редактур, относящихся уже к истории печатного славянского Апостола (см. [4]).
Производные существительные со значением отвлеченного действия выбраны в качестве объекта данного исследования в силу значительности места, занимаемого ими в лексиконе Апостола. Имена с суффиксом -(е)ние типа съпасшик, ГОданик, ра^оршик и с нулевым суффиксом типа ковъ, сп^хъ, оужасъ наиболее многочисленны среди существительных; кроме того, в тексте памятника (а именно в его разновременных версиях) функционирует еще целый ряд словообразовательных типов, также представляющих указанное значение, ср: проклАтик, въ^мьздик, ^ависть, страсть, и^кавьство, оукииство, свАтька, жснитва, молитва и т. п.
Лексическое варьирование указанных производных в различных редакциях Апостола представлено исключительно широко. Приходится говорить, во-первых, о варьировании имен, принадлежащих к одному и тому же словообразовательному типу и образованных от различных производящих основ, а во-вторых, о варьировании производных с различным суффиксальным оформлением, образованных от одной или от разных основ.
В настоящей статье мы остановимся на фактах внутритипового варьирования пошта асйош8. При этом первостепенное внимание будет уделяться феноменам перевода, то есть таким отношениям между исходным и переводным текстом, при которых «можно говорить о несоответствии выразительных средств переводящего языка средствам исходного языка» [5, с. 53]. В настоящее время разработана убедительная классификация феноменов перевода на древнеславянский язык (см. [5]) - именно ей мы будем следовать.
Нашей задачей будет выяснение тех семантических оснований, которые обусловливают выбор того или иного славянского эквивалента при переводе с греческого языка. Для ее решения мы воспользуемся данными историко-лингвистических и этимологических словарей, а также будем учитывать герменевтическую методологию, предложенную А.М. Камчатновым [6]. Справедливо считая каждую редакцию библейских книг особым способом «понимания и интерпретации исходного текста» [6, с. 64], исследователь выдвигает онтологическую теорию смысла слова, которую аргументирует следующим образом: «Сущность слова и его смысла не импрессионистская, не контекстуальная, не парадигматическая, не гносеологическая, не коммуникативная, ибо все это специальные употребления слова, которое само существует до всякого употребления; говоря математическим языком, слово и его смысл - не функция, а аргумент. Если же слово должно существовать прежде чем быть так или иначе употребленным, прежде чем войти в те или иные отношения, то это может означать только одно: сущность слова и его смысла онтологическая» [6, с. 78]. Опираясь на диалектическую концепцию А.Ф. Лосева, А.М. Камчатнов вводит
понятия эйдоса как «цельной картины смысла предмета» [6, с. 87] и ноэмы как момента понимания и соотнесения эйдоса с инобытием, выражающегося в слове [6, с. 99]. К этим понятиям также будем обращаться в дальнейшем изложении.
Варьирование производных имен с суффиксом -(е)ние
В рамках лексического варьирования дериватов с суффиксом -(е)ние обращает на себя внимание своеобразие лексических решений преславской редакции, чтения которой, как правило, отличны от чтений списков архаичной группы и редко поддерживаются более поздними версиями Апостола, хотя в отдельных случаях можно наблюдать тождество или близкое сходство с Чудовской редакцией. Рассмотрим наиболее интересные случаи на фоне греческого первоисточника. Через косую черту приводятся лексические предпочтения либо двух, либо всех четырех редакций текста.
1. сътАзатк / (съ)въпрашание - (сти)(^тпст1". В основе семантики грече-
ской параллели лежит общая идея поиска, который может быть связан, в частности, с задаванием вопроса: (аи)^^т^ст1" < ‘искать, разыскивать; доби-
ваться; спрашивать’ [7]. Именно последнее частное значение актуализировано в образовании (съ)въпрашание, выступающем в Толст. Однако этот «преслав-ский» выбор не поддерживается впоследствии - очевидно, потому, что семантика существительного, мотивированного глаголом въпрашати, недостаточно широка для передачи значения заинтересованного обсуждения и даже немирного спора, характерного для греческого (аи)^^т^ст1". Это значение точнее передается славянским сътАзание [8, т. III, стб. 857], этимологически связанным с идеей применения силы [9, т. 4, с. 139-140], которое мы обнаруживаем в остальных версиях текста.
2. ГОданик / оставление, профение / ГОпоуфение / оставлете - йфестк;. Дан-
ная группа славянских вариантов участвовала в создании весьма важного для христианской сотериологии и этики термина «прощение грехов». При анализе следует принять во внимание морфемную структуру и семантику основы как греческого образования, так и его славянских эквивалентов. Греческое существительное йфестк; ‘бросание, метание; испускание; отпускание, освобождение’ образовано при помощи приставки аф- (= апо- перед придыханием) со значением удаления, отделения, прекращения, отрицания [7]. В этом плане более точными нужно признать славянские образования с приставкой ГО- (существительное оставление не исключается из их числа, поскольку в нем мы наблюдаем результат фонетического упрощения того же префикса), а вариант профение, имеющийся в преславской версии, - наиболее «свободным» в передаче структуры греческого слова. Что касается семантики основы, в тексте-источнике она связана с глаголом ‘направлять; бросать; пускать, метать, кидать’. Возни-
кает вопрос: почему в конечном итоге наиболее жизнеспособным вариантом оказалось производное оставление, употреблявшееся, как предполагают, еще в первоначальном кирилло-мефодиевском переводе [10, с. 561-562]? Возможно, оно совпало с греческим ноэматически (в терминологии А.М. Камчатнова), поскольку в основе внутренней формы обоих имен и их производящих глаголов лежит идея направленного движения.
3. пр^тыканик / окражение, потъчение / пр^ткновете - прОокоцца ‘препятствие’. Здесь обращает на себя внимание тот факт, что основные славянские варианты имеют в качестве корневой морфемы -тъ1к- / -тък-. Различие касается лишь аспектной характеристики производящих глагольных основ. На фоне этого интересен вариант овражеиие, присутствующий в Толст. Ср. в Рим.9:32: пр^тъкоша ко са о камень протыканию (Христ) и окразиша ко са камени овражениа (Толст). Соотнесенность с глаголом окразити са ‘удариться’ [11, с. 396] проясняет семантику данного образования, которая, на наш взгляд, более интенсивно выражает болезненность столкновения, нежели производные от глаголов пр^тъ1кати са / пр^тъкноцти са. Кроме того, можно заметить, что внутренняя форма данного слова также совпадает с внутренней формой греческой параллели, поскольку прОокоцца образовано от глагола проокОп™ ‘ударять’. Однако данное лексическое решение также не удерживается в последующих версиях текста Апостола - возможно, в силу наличия в книжном языке омонимичного образования со значением ‘образ, изображение’ [8, т. II, стб. 538].
4. противлкник / непокорение - ап£10£Ш ‘непослушание, неповиновение’. В данном случае отметим строгость в наследовании морфемной структуры греческой параллели (а именно префикса со значением отрицания), характеризующую вариант преславской редакции. Что касается лексической семантики славянских образований, она по-разному выражает аспект негативности. Дело в том, что греческое существительное связано с глаголом пе(0ш ‘убеждать, уговаривать’, в медиальном залоге - ‘поддаваться убеждению, слушаться, повиноваться’. Таким образом, оно называет отсутствие добровольного послушания. Славянское противлкник подразумевает противостояние, сопротивление без указания чему именно. Вариант непокорение, в отличие от предыдущего, ноэма-тически ближе к греческому, поскольку его внутренняя форма отсылает к этимону деривата, связанному со словесным воздействием [12, вып. 11, с. 75]. (К сходному выводу относительно употребления глаголов противитисА и не покоритисА в качестве параллелей к греческому ап£10£м приходит А.М. Кам-чатнов [6, с. 146-147].) Тем не менее данное образование также не оказалось востребованным в окончательной церковнославянской версии Апостола, где обнаруживаем архаичное противлкник.
Лексические решения Чудовской редакции также могут носить индивидуальный характер, выделяясь на общем фоне, хотя в ряде случаев чтения Чуд продолжают тенденции преславской редакции либо предвосхищают выбор афонских редакторов. Недавние исследования показали, что в Чуд осуществлялся синтез лексических элементов разновременного происхождения (см. [13, с. 471]), и это отразилось в том числе на лексическом уровне текста.
С преславской редакцией Чуд объединяет повышенное внимание к внутренней форме греческого соответствия, что уже отмечалось нами [14]. Относительно индивидуальных чтений в Чуд можно сказать, что некоторые из них весьма интересны с точки зрения соответствия внутренней форме греческих параллелей. Прокомментируем наиболее показательные случаи.
5. окамененик / окамененьк, ослОпленьк / недо^мОнУе, окамененУе, некрО-женУе - пмрмо1" ‘затвердение; огрубелость, бесчувственность’. Контексты, в которых фиксируются данные варианты, однотипны по содержанию: в Рим.11:25 речь идет о невосприимчивости иудеев, ожесточенных по отношению к Христу и Евангелию, а в Еф.4:18 - о душевном ожесточении язычников. Употребление Чуд вполне может быть связано с паронимией в греческом источнике, где могло стоять не пмрмо1", а п^рыок; ‘слепота’ (об этом упоминает Г. А. Воскресенский в связи с чтением Рим.11:25, где ЦНЗ дает вариант шслЭпленУе (Др, вып. 1, с. 174)).
Более интересно соотношение вариантов ранней и афонской редакции. Если ранние версии текста дают буквальное прочтение семантики греческого соответствия (пмрмо1" < пыро" ‘туф; известняк’) без учета его метафорики, то афонская редакция предпочитает свободные эксперименты с переносным значением греческого слова и предлагает варианты, отсылающие к недостаточности знания, умения или понимания (недо^мОнУе ‘незнание, неумение; сомнение; затруднение’ [15, вып. 11, с. 102]) либо к этико-поведенческому аспекту (некрОженТе ‘нерадение; оплошность, недосмотр; неуважение’ [15, вып. 11, с. 22]).
6. прОкрафеник / съкрафение / пресОменик - еукоп^ ‘трещина, расселина; преграда’ (метафоризованный новозаветный гапакс, отсутствующий в языке Септуагинты - перевода на греческий язык Ветхого Завета [16, 8. 140]). В 1Кор.9:12 говорится о невозможности для апостолов находиться на содержании у своей паствы, так как это создало бы препятствие в проповеди Евангелия: не сътворихомъ по окласти сеи нъ все тьрпУмъ да не прОкрафениа котераго дамъ1 еваггелию хвоу (Христ).
Вариант ранней и афонской редакции прОкрафеник, к которому примыкает семантически близкое преславское съкрафение, содержит основу, восходящую к праславянскому *коП- < *квН- ‘рубить, резать’ [12, вып. 11, с. 102-104]. Ноэма-тически это весьма сходно с внутренней формой греческой параллели, связанной по словообразовательной цепи с глаголом копты ‘ударять, отрубать’. Что касается варианта Чуд, он наследует ту же внутреннюю форму, но выражает ее с помощью образования от синонимичной основы -сОк- (сОфи, сОми ‘рубить’, ср. индоевропейские параллели в [9, т. 3, с. 593]). Примечательно, что и Вульгата сохраняет внутреннюю форму греческого слова, предлагая в качестве эквивалента о£Геп&си1иш от о£Геп^ ‘ударять’ [17, с. 700].
7. прокаженик / вълхвование / марованик / мародОанУе - фарцакоа ‘лекарство; отравление; ведовство, волшебство’. Указанное греческое соответствие, кроме чтения Гал.5:20, в котором оно включено в перечень грехов и пороков, дважды употребляется в Апокалипсисе и передается в Чуд также с помощью образования марованик. Как же оно соотносится с греческой параллелью и более ранними вариантами в семантическом плане? Семантика употребленного в списках архаичной группы слова прокаженик, мотивированного каузативным глаголом прока^ити ‘повредить, погубить’ (< прсл. *кая'й' ‘метить знаком’ ^ ‘портить’ [12, вып. 9, с. 169]), экспрессивнее, явно шире семантики греческого соответствия. Славянское слово означает болезнь, порчу, искажение вообще и в данном контексте его, по-видимому, можно считать обобщающим эквивалентом [5, с. 59]. По данным словарей, оно гораздо чаще выступает как
эквивалент греческого Aenpa ‘проказа’ [15, вып. 20, с. 146], употребленного в том числе и метафорически: въ истини гноусъ н скар^дие прокажениа есть съреБролюБие (AEnpa). Панд. Ант. XI в. л. 23 [8, т. II, стб. 1533].
Что касается образования вълхвование, предложенного преславской редакцией, оно также известно с начала существования древнеславянской книжности, наряду с целым рядом других производных от основы влъх(в)-, и его употребление в качестве эквивалента к форцакоа зафиксировано уже в Супрасльской рукописи. Однако более регулярно образования от указанной основы использовались в качестве параллелей к греческим словам с основой цау- (цОуо" ‘чародей, снотолкователь, звездочет, прорицатель’ и т. п.) [11, с. 118-119], а также с основой |iavT- (mavTEia ‘прорицание’ и т. п.) и, реже, уо^т- (уо^тоа ‘колдовство, ворожба, чары’ и т. п.) [8, т. I, стб. 381-384]. М. Фасмер указывает на связь славянского влъхвъ со старославянским глаголом влъснити ‘говорить косноязычно’ [9, т. 1, с. 346]. В таком случае семантика слова вълхвование определяется, в первую очередь, речевой деятельностью и также мало отвечает внутренней форме греческого fapmaKEia, подразумевающей использование определенных, исцеляющих или отравляющих, средств. Видимо, по этой причине Чуд предлагает параллель fapmaKEia / марованик, опираясь на уже существующий опыт такого употребления. Ср. в Синайском евхологии: маръ1 люба -fapmaKOfilo" [11, с. 776], а также: афе и иного ради винъ1 пр^льстьнок марованик къто въм^сить (fapmakov). Ефр. крм. Вас. Вел. 8; нарьци ми марованиа да иц^лю... моа строупъ (Swphaai moi fapmakov, dona mihi medicamentum) Ефр. Сир. XIVв. (В.) [8, т. III, стб. 1471]. Последние два контекста представляют рассматриваемое образование в значениях ‘зелье’, ‘лекарство’. По-видимому, у славян в течение длительного времени сохранялась память о специфической внутренней форме праславянского *cara / *сагь, этимологически тождественного авестийскому сага ж. р. ‘средство’ [12, вып. 4, с. 22]. Таким образом, следует признать вариант Чуд наиболее точным и удачным с точки зрения следования внутренней форме греческого соответствия. Не случайно афонская редакция наследует именно его, хотя и в более сложном морфемном воплощении (марод^анУе).
Варьирование производных имен с нулевым суффиксом
Внутритиповых замен в рамках данного словообразовательного типа не так много, однако они достаточно показательны.
1. Обращает на себя внимание преславский вариант помъклъ в сопоставлении с древним и афонским похоть (греч. EmGumia ‘желание, влечение, жажда, страсть; замысел’). Данная вариация, зафиксированная в целом ряде контекстов, имеет систематический характер и соотносится с вариацией похотьникъ -помъкльникъ (греч. EmGumhTh"), отмеченной в Апостоле для имен со значением действующего лица [10, с. 586]. Очевидна возможность отождествления греческой основы -0иц-, связанной с обозначением сильных душевных движений, страстей и желаний (см. [7]), с основами и хот-, и мъ1сл-. Учитывая стремление преславской редакции к точности в передаче семантики греческого слова,
следует говорить о присутствии в семантике основы мъ1сл- компонента ‘желание’ (ср. соответствующую этимологию славянского *myslь в [12, вып. 21, с. 49-50], которую О.Н. Трубачев не считал, однако, самой достоверной). Это подтверждают и данные «Старославянского словаря», где отмечено отношение £п10иц(а - помъклъ в Супрасльской рукописи [11, с. 477].
Афонская редакция возвращается к архаичному варианту - очевидно, в силу распада семантического синкретизма: образования с основой мысл- перестают ассоциироваться с чувственно-волевой сферой, окончательно переходя в группу номинаций, связанных с ментальностью и интеллектуальной деятельностью человека. Интересно, что в XIII - XIV вв. еще было возможным употребление словосочетания смъ1слъ1 несмъ1сльнъ1 (1Тим.6:9) - его мы обнаруживаем в Толст.
2. мълва / плифь - 0ориЬо" ‘шум, гам, крик; шум неудовольствия, ропот; беспорядок, смятение, замешательство, переполох’. Слово плифь, восходящее к преславской редакции древнейших славянских переводов, зафиксировано в целом ряде памятников XI - XII вв.: Супрасльской рукописи [11, с. 450], Изборнике 1076 г., в ветхозаветных текстах Упыря Лихого, Юрьевском Евангелии, Житии Феодосия Печерского, Поучении Владимира Мономаха, Златоструе, Ефремовской Кормчей, а также Повести временных лет [8, т. II, стб. 730-731]. В Чуд данное нулевое образование также присутствует. Оно не вытесняет варианта ранней редакции полностью, из всех чтений, но создает еще более широкую лексическую вариантность при наличии одного и того же греческого соответствия. Так, в чтении Деян.24:18 ниже с плифем налицо вытеснение раннего мълва (греч. 0ориЬо"), однако в двух других чтениях, где выступает та же греческая параллель, данный лексический синоним не заменяется: Деян.20:1 престати молвО, Деян.21:34 не могъш же ра^оумОти... молвъ1 дОла.
Этимологические связи обоих образований свидетельствуют об их звукоподражательном характере [9, т. 3, с. 279; 12, вып. 20, с. 225-226]. По наблюдениям А.А. Пичхадзе, значение ‘шум, волнение, смятение’ было характерно для глагола мълвити и его производных в старославянском и других южнославянских языках. «Напротив, в севернославянских языках продолжения *mъlviti употребляются исключительно в значении ‘говорить’, причем указывают на рациональный характер речи. <...> В древнерусских памятниках письменности значение ‘шуметь, волноваться’ встречается только в церковнославянских текстах; в оригинальных произведениях мълвити означает ‘говорить’» [18, с. 477]. Греко-славянская параллель 0ориЬо" / плифь не удерживается при последующем развитии славяно-русского Апостола - очевидно, в силу стилистической предпочтительности образования мълва в его стандартной для церковнославянского текста семантике.
3. окра^ъ, притма / оука^ъ - ипо§£1у|ш ‘пример, образец; урок, предостережение; образ, подобие, копия’. Образование оука^ъ выступает только в Чуд и лишь однажды, в чтении 2Пет.2:6, представляет собой параллель к имени ипо§£1уца, хотя в греческом тексте Апостола фиксируется пять случаев употребления данного существительного. Причины такой избирательности следует искать в содержании контекста, который говорит об уничтожении Содома и Гоморры как о грозном предостережении для нечестивцев: У градъ! содшмскъ! и
гоморскъ! <...> ра^оренькмь осуди. оука^ъ хотАфим немествовати поло_ живъ. В тех контекстах, где образование unoSeiyma называет поведенческий образец (положительный - в Иак.5:10, отрицательный - в Евр.4:11), Чуд, наряду с другими списками Апостола (Христ, Шиш, Толст, Карп), использует слово притма, а там, где имеется в виду символ духовной реальности (Евр.8:5, Евр.9:23), - слово оБра^ъ. Сходный мотив обличения грешников и предостережения их через указание на уничтожение Содома и Гоморры присутствует в послании Иуды (Иуд.1:7), и примечательно, что там Чуд также представляет слово оука^ъ как эквивалент греческого SEiyma ‘пример, назидание’.
4. распьра / раздоръ / раздоръ, расколъ / распрА - axioma ‘расщепление, щель; раскол, распря’. Образования ра^доръ и расколъ как эквиваленты к греческому axioma также не употреблялись в древнейшей версии перевода Апостола. Среди памятников XI в. раздоръ употребляется в Синайском Патерике (с той же греческой параллелью axioma) [8, т. III, стб. 35], расколъ - в Пандектах Антиоха и XIII Словах Григория Богослова, памятниках, связанных с пре-славскими переводами (с параллелью SiaaTaai" ‘разделение, распадение; расселина, трещина; разлад, раздор’) [8, т. III, стб. 73]. Наконец, широкое распространение оба образования получают в различных жанрах древнерусской книжности XIII - XIV вв. - памятниках церковного права, летописях, Палее [8, т. III, стб. 73]. Именно в это время складывается и Чудовская редакция, в которой утверждаются рассматриваемые существительные. Показательно, что афонская редакция возвращается к раннему распьра - очевидно, с целью избежать стилистического «приравнивания» новозаветного текста к текстам церковноюридического содержания, в которых расколъ становится термином для обозначения внутрицерковного разделения. В последнем значении это слово продолжает использоваться и в современном русском языке [19, с. 606].
Подведем итоги. Мы видим, что лексические варианты разновременных редакций Апостола отражают два переводческих подхода. Если архаичная редакция чаще предлагает различные интерпретирующие решения, то преславскую и Чудовскую редакции больше интересует адекватная передача морфемного состава и внутренней формы греческого соответствия. Афонская редакция несколько чаще возвращается к лексическим решениям архаичной редакции, что происходит по причинам либо семантического, либо стилистического порядка: это может быть результатом как распада древнего семантического синкретизма, так и выбора образований, осознаваемых как более престижные в силу их принадлежности древней традиции и функциональной сфере церковной книжности.
Summary
M.O. Novak. On the Lexical Semantics of Nomina Actionis in Different Versions of the Old Slavonic Apostle.
The paper focuses on the lexical semantics of derivative nouns with the meaning of “abstract action” in different versions of the Old Church Slavonic Apostle. The various phenomena of the translation, the semantic grounds for translating a Greek word by this or that Slavic word, and the factors of selecting lexical means in the history of the text are discussed.
Key words: Old Church Slavonic translation of the Apostle, different redactions, lexical variation, semantics.
Источники
Христ - Kaluzniacki Aem. Actus epistolaeque apostolorum palaeslovenice. Ad fidem codicis Christinopolitani saeculo XII scripti / Ed. Aem. Kaluzniacki. - Vindobonae, 1896. - 376 p.; сверено по электронному изданию рукописи: Кристинопольський Апостол. - URL: http://www.lhm.lviv.ua/proekty/krystynopolskyy_apostol.html, свободный.
Карп, Толст - Амфилохий (Сергиевский), архим. Древле-славянский Карпинский апостол XIII в. - М., 1885-1888. - Т. 1-3.
Чуд - Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Труд святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси / фототипическое издание Леонтия, митрополита Московского. - М.: Университетская типогр., 1892. - 339 с.; Чудовская рукопись Нового Завета 1354 года. Труд свт. Алексия митрополита Киевского, Московского и всея Руси чудотворца / Питирим (Нечаев), митр. - М.: Северный Паломник, 2001. -475 с.
Шиш - Apostolus e codice monasterii Sisatovac palaeoslovenice / Ed. F. Miklosich. -Vindobonae, 1853. - 267 p.
Др - Воскресенский ГЛ. Древнеславянский Апостол. - Сергиев Посад, 1892-1908. -Вып. 1-5.
Литература
1. Воскресенский r.A. Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV в. -М., 1879. - 343 с.
2. Aлексеев A.A. Текстология славянской Библии. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. -254 с.
3. Пентковская Т. В. Чудовская редакция Нового Завета и ее взаимоотношение с другими редакциями // Palaeobulgarica / Старобьлгаристика. - 2003. - Т. XXVII, № 3. -С. 18-46.
4. Королев П. С. Эволюция и функционирование служебной и четьей редакций церковнославянского Апостола в эпоху книгопечатания: Дис. . канд. богословия: в 2 т. -Сергиев Посад, 2011.
5. Максимович K.A. Паннонские юридические памятники в древнерусской книжности: Дис. ... д-ра филол. наук. - М., 2007. - 639 с.
6. Камчатнов A.M. История и герменевтика славянской Библии. - М.: Наука, 1998. -223 с.
7. Alpha. Древнегреческо-русский словарь. Version: 3.0. Release: і May, 2005. Alpha. Copyright 2005 Sergey Gurin. All rights reserved. - URL: http://gurin.tomsknet.ru/ al-pha.html.
S. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. - СПб., 1893-1912. - Т. I-III.
9. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. - М.: Прогресс, 19861987.
10. Христова-Шомова И. Служебният Апостол в славянската рькописна традиция: в 2 т. - София: Университетско издателство «Св. Климент Охридски», 2004. - Т. і: Изследване на библейския текст. - 831 с.
11. Старославянский словарь (по рукописям X - XI вв.) / Под ред. Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. - М.: Рус. яз., 1999. - S42 с.
12. Этимологический словарь славянских языков: Праславян. лекс. фонд / Сост. О.Н. Трубачев и др. - М.: Наука, 1974—.
13. Пентковская Т. В. Восточнославянские и южнославянские переводы богослужебных книг XIII - XIV вв.: Чудовская и афонская редакции Нового Завета и Иерусалимский Типикон: Дис. ... д-ра филол. наук. - М., 2009. - 497 с.
14. Новак М.О. Nomina actionis с суффиксом -(е)ние в древнеславянском переводе Апостола // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: Межвуз. сб. науч. ст. - Тамбов: ТОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006. - Вып. 1. - С. 365-367.
15. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М.: Наука, 1975-.
16. Schmoller A. Handkonkordanz zum griechischen Neuen Testament. - 8. neubearbeitete Auflage. - Stuttgart, 1994. - 534 S.
17. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. - М.: Рус. яз., 1976. - 1096 с.
18. Пичхадзе А.А. Языковые особенности древнерусских переводов с греческого // Славянское языкознание: XII Междунар. съезд славистов: Докл. рос. делегации. -М., 1998. - С. 475-488.
19. Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: Сов. энцикл., 1972. - 846 с.
Поступила в редакцию 17.04.12
Новак Мария Олеговна - кандидат филологических наук, доцент кафедры истории русского языка и славянского языкознания Казанского (Приволжского) федерального университета.
E-mail: [email protected]
