CC BY
39
А.А. Дурманенко
РЕЛИГИЯ И ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ЛИЧНОСТИ ..
ему чувство защищенности в кризисные моменты.
Еще одним феноменом, на котором хотелось бы сосредоточить наше внимание, является секуляризация. Обобщая основные толкования данного понятия, можем его охарактеризовать как процесс, приводящий к ослаблению церковью влияния в социальном мире. Относительно подходов к пониманию этого сложного явления, то в социологии существует, по крайней мере, два направления. Первый - рассматривает секуляризацию как естественно-эволюционный процесс. Человечество, приобретая новые знания, теряет необходимость в трансцендентном, объясняющим устройство мира и взаимосвязи в нем (О. Конт, К. Маркс, Б. Рассел). Второй подход рассматривает секуляризацию как определенное условие трансформации существующего религиозного устройства в новые формы, например в частную сферу каждого человека (Т. Парсонс, П. Бергер, Р. Белла) [8, с. 206-207]. Современная ситуация не позволяет выделить единого подхода к толкованию этого явления именно из-за незавершенности его (которая вряд ли вообще наступит), а также нестабильного характер процессов его протекания. С одной стороны - происходит отход от религии как способа объяснения мира или как типа общественного сознания, а с другой - осуществляется «приватизация» веры и создания «новейшего» типа общественного сознания, примером которого может выступать упоминавшаяся нами виртуальная религия.
Если же рассматривать процессы секуляризации относительно их воздействия на чувства онтологической безопасности личности, то стоит заметить, что без них само возникновение упоминавшейся нами виртуальной веры было бы невозможным. Секуляризация, модернизируя религию, внешние проявления веры, определенным
образом изменяя церковь, сама испытывает видоизменения, однако относительно самого их характера говорить пока рано. Таким образом религия становится «проще», определенным образом удобнее для «потребления», переходит в кибер-пространство, одним словом, отвечая всем основным духовным запросам современных верующих (конечно, не абсолютизируя), выступает активным источником формирования и функционирования чувства онтологической безопасности личности. В то же время перспективами дальнейших исследований является поиск путей онтологической безопасности личности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Вшлем Ж.-П. Свропа та ретги. Ставки ХХ1-го столггтя / Пер. з фр. - К.: ДУХ I Л1ТЕРА. 2006. - 331 с.
2. Фурс В.Н. «Критическая теория позднего модерна» Энтони Гидденса // Социологический журнал. -2001. - № 1. - C. 44-73.
3. Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // Thesis. -1994, вып. 5. - С. 107-133.
4. Большой толковый социологический словарь (Collins). Том 1 (А-О). - М.: Вече, АСТ, 2001. - 544 с.
5. Энциклопедический социологический словарь / Под общ. ред Г.В. Осипова. - М.: ИСПИ РАН, 1995. -С. 639.
6. Франкл В. Человек в поисках смысла. - М.: Прогресс, 1990. - 368 с.
7. Енциклопедiя постмодершзму / За ред. Ч. Вшкыста та В. Тейлора. - К.: «Основи», 2003. - 503 с.
8. Федючек I. Сучасне осмислення феномену релшйносп // Збiрник матерiалiв науково-практично! конференцп «Релiгiя i церква в сучаснш Укрш'ш: стан, проблеми, перспективи». - К. 2007. - С. 12-37.
RELIGION AND ONTOLOGICAL SECURITY OF THE PERSON: ANALYSIS OF FUNCTIONALITY IN THE CONTEXT OF STRUCTURATION THEORY
© 2012
A.A. Durmanenko, PhD in Sociology, Associate Professor of Sociology and Social Work
Lesya Ukrainka East European National University, Lutsk (Ukraine)
Annotation: This paper analyzes the functional potential of religion as one of the key elements in the functioning of the ontological security of the person - a concept proposed by the author of the theory of structuration, Anthony Giddens, provides adequate attitude and implementation of practical human activity. Spesial attention is paid to the influence of modern social conditions, as well as modernization processes arising at the institute of religion.
Keywords: virtualization, ontological security of the person, postmodern, late modernity, religiosity.
УДК 811.161.2373.7+821.161.2-3.08
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ
В ПРОЗЕ Б. ЛЕПКОГО
© 2012
Т.В. Здиховская, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры филологии
и методики начального образования
Восточноевропейского национального университета имени Леси Украинки, Луцк (Украина)
Аннотация: Распространение тенденции к обновлению компонентного состава фразеологизмов способствует изучению трансформации устойчивых сочетаний. На материале прозаических произведений Б. Лепкого проанализированы лексические трансформации фразеологических единиц, в частности выделены определенные приемы авторской замены компонентов фразеологизма.
Ключевые слова: фразеологическая единица, приемы трансформации, лексическая субституция, структурно-семантические модификации, семантика фразеологизма, стилистические функции.
В сфере фразеологии получила распространение тенденция к обновлению компонентного состава фразеологических единиц (далее - ФЕ). Исследование динамики фразеологической системы показало два ее ведущих направления: собственно новообразования, что связано с необходимостью номинации новых реалий, и актуализация существующих языковых средств с их последующим переосмыслением и семантической переориентацией. В актуализации общеязыковых устойчивых соединений важное место занимают трансформации. Трансформация фразеологизмов - один из проблемных вопросов языкознания. Изменение общественных ори-
ентиров, потребность в номинации новых явлений и усилении экспрессивных функций языка активизировали переосмысление фразеологического материала. В лингвистической литературе трансформацию рассматривают преимущественно на материале фразеологизмов или шире - устойчивых сочетаний слов, а не как отдельное явление и не как способ стилистической выразительности изложения материала. Однако единого определения трансформации фразеологизмов еще нет. Изучением этого вопроса занимались И. Арнольд [1], Я. Баран [2], А. Молотков [3], А. Пономарив [4], С. Пташник [5] и др. Обобщив различные подходы, считаем, что трансформа-Балтийский гуманитарный журнал. 2012. № 1
Т.В. Здиховская
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ ...
ции устойчивых сочетании слов - это сознательное преобразование автором формы фразеологизма для передачи дополнительной экспрессии и достижения нужного стилистического эффекта. В исследовании употребляем термины «трансформации» и «модификации» ФЕ как синонимичные понятия.
В лингвистике существуют разные взгляды относительно классификации модифицированных фразеологизмов. Однако традиционно выделяют две основные группы трансформаций: семантическую и структурно-семантическую [6, с. 83-141; 7, с. 114-168].
Одним из самых распространенных разновидностей структурно-семантического типа модификации считаем трансформацию лексическую (субституцию), которая заключается в целенаправленной замене одного или нескольких компонентов фразеологизма функционально похожими элементами. Среди индивидуальных видоизменений заметной становится и содержательная, и экспрессивная перестройка устойчивых словосочетаний. Заменяя компоненты, автор как бы дает новую жизнь известной, с несколько потерянными художественными характеристиками ФЕ, делает ее объектом двойной выразительности [8, с. 149]. Как отмечает В. Чабаненко, «часто вместо одних, принятых компонентов фразеологизма, подставляются другие, необычные, в результате чего создаются разительные контрасты элементов разных стилей, от чего новый, так сказать, местного значения фразеологический оборот становится еще выразительнее» [9, с. 61]. Отметим, что не все единицы речи могут выступать в роли заменителей. Мастерство писателя как раз и заключается в умении подобрать такую лексему, которая не нарушает смысловой целостности фразеологизма, а придает ему новый оттенок. Лексическая замена компонентов ФЕ всегда сопровождается формальными изменениями, которые отражают грамматические связи устойчивого сочетания с другими членами предложения, поэтому при характеристике лексических изменений во внимание не берутся. С морфологической точки зрения компоненты-заменители и заменяемые компоненты могут принадлежать как к одному, так и к разным морфологическим классам.
Актуальным считаем мнение известных специалистов по этому вопросу (В. Мокиенка и В. Ужченка), которые предостерегают от преувеличения фактора авторского образования фразеологизмов, авторской трансформации их и недооценки варьирования как характерного свойства фразеологизма [10, с. 19-23; 8, с. 147]. Однако на сегодняшний день не существует специальной картотеки вариантов ФЕ, поэтому в своем исследовании субституции компонентов фразеологизма, которые не зафиксированы в словарях, рассматриваем как авторские изменения.
В этой статье рассмотрим лексическую трансформацию фразеологизмов в произведениях Богдана Лепкого. В частности, проанализируем, какие приемы авторской замены компонентов ФЕ использовано в прозе Б. Лепкого.
Писатели, обновляя фразеологизм, обращаются чаще к замене одного компонента, хотя иногда заменяют два или более компонентов фразеологизма. Полная замена обусловлена системой художественно-выразительных средств и продиктована как языковыми, так и экстралингвистическими факторами, сюжетом, ситуацией, особенностями индивидуального стиля [11, с. 43]. Авторская замена отличается от нормативной тем, что выбор слова-заменителя в контексте почти всегда определяется содержанием или языковой ситуацией, которые способствуют актуализации значения этого компонента в составе фразеологизма.
Распространенным приемом трансформации ФЕ в художественных произведениях Богдана Лепкого является лексическая трансформация (субституция), в рамках которой целесообразно выделить:
1. Целенаправленную замену одного компонен-
та общеязыковой ФЕ похожими элементами. Эта группа трансформированных фразеологизмов в прозе Б. Лепкого многочисленная, ср.: Майдани лежали здебшьшого по другому бощ дороги, звщтам, з-поза куршв i шатер не видно було того сумного в'1зду. Хiба який чура вискочив, як горобець з-шд с^хи... [12, с. 190] i виле^в як горобець iз стрiхи «несподiвано з'явився», вискочив як горобець з конопель [13, с. 39-40]. Находим в Б. Лепкого также выражения, которые можно сравнить с узуальными и провести параллель между лексемами-соответствиями и словами-заменителями, которые относятся к одной тематической группе: «Краще меш з човна та в воду, шж знущання тертти...» [14, с. 275] i хоч з мосту та в воду «у когось дуже скрутне, безвихщне становище. Хтось у вщча!, ко-мусь дуже тяжко» [15, с. 409];
- Князь Дмитро Михайлович Толщин, - завважив хтось.
- Цей самий, що ми вже його раз не впустили.
- Лiзе, як свиня в город [16, с. 329] i влiз як свиня в моркву [13, с. 132], лiзе як у чужий город [17, с. 62].
Заменив в ФЕ [аж] мороз дере (подирае, пробирае i т. ш.) / подер (подрав, пробрав i т. ш.) по спиш (по шшр^ за плечi i т. ш.) «комусь стае неприемно, мото-рошно, страшно вщ чогось» [18, с. 406] по спиш (по шшр^ за плеч^ на слово шстки, писатель, акцентируя внимание на том, что страх охватил человека не только извне, но и изнутри, передал этим высшую степень страха: Друп, згубивши дггей, пробк'ають вулицями горючого мюта й жахливим голосом, вщ котрого мороз прошибае кктки, кличуть !х [16, с. 400].
В устойчивом соединении як теля на новi ворота словами дивитися, витрщатися - з повним нерозумшням. Здивовано, розгублено, спантеличено» [15, с. 708] (с соответствующей семантикой в фразеологическом словаре зафиксировано еще такие ФЕ: як баран на новi ворота, як козел на новi ворота, як корова на новi ворота) автор заменил имя прилагательное новi на мальованi, соответственно можно констатировать появление несколько иного оттенка семантики и комического эффекта в изображении действительности: «Але чого я отсе на п вiзерунки, як теля на мальоваш ворота, гляджу? А тут за дешлька дшв i гетьман прище. Треба ж його по-людському привггати, хай знае, як Кочубей вгощае» [14, с. 108]; «Чого дивишся, як теля на мальоваш ворота. Не бачив мене?» [14, с. 325]. В ФЕ на [вс^ чотири боки (сторони) 'переважно зi словами тга, вщпускати i подiбними - куди завгодно, будь-куди [18, с. 35] числительное чотири заменено существительным сви; что придает фразеологизму более абстрактного значения: Товпа захвилювалася, розступилася i з криками одчаю розбрелась на всi сторони свггу. На маИданi осталося калька тiл, що вилися в болю i кричали рятунку - нада-ремно [16, с. 318].
По сравнению с общеязыковой ФЕ попасти пальцем у небо сказати або зробити що-небудь невлад, недореч-но, помилитися у поясненш або визначеннi чогось' [18, с. 542], в речи персонажа «Ти його зловиш, Саша? Ха-ха-ха! От ткнув, як пальцем у небо. Карло авантюрист, вш шведiв веде у загибель...» [14, с. 17] глагол ткнув в фразеологизме имеет разговорный характер, сниженную окраску. Разговорные слова в устойчивых соединениях автор также употребил и в прямой речи персонажей произведения «Сотникивна», ср.: Петрусь до Олесг «Хочеш роззлостити мене, щоби я сам вщстав вщ тебе?». «Не хочу я того, але не люблю, як хто воду у стуш опихае» [14, с. 270] i товкти воду в стуш «займатися чим-небудь непотрiбним, безрезультатним; марно гаяти час» [18, с. 714].
В анализируемых художественных произведениях Б. Лепкого зафиксировано различные лексические трансформации того же общеязыкового фразеологизма, зависящие от описываемого им явления, лица, ситуации, в которых оказались персонажи. Это еще раз свидетель-
Т. В. Здиховская
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ ..
ствует об авторском использовании народной фразеологии. Например, для конкретизации значения писатель в ФЕ як власну (свою) долоню зi словом знати - дуже добре [18, с. 214] або як своТ (своТх) п'ять пальщв зi словами знати, вивчити - дуже добре, досконало [18, с. 589] заменяет слова-соматизмы в одном случае на лексему кишеня: «Доводилося, i то чи раз, завертати з дороги, бо хоч деяш вiзники знали дорогу з Ковалiвки до Батурина «як свою власну кишеню», але ж тому, що свгг опови-тий був дощами, [...] збивалися зi шляху» [14, с. 191]; «Знаю. Не вщ Орлика, бо вш не мав часу меш сказати, знаю, бо знаю вас, як свою кишеню» [16, с. 240], а в другом - на слово хата: Чечель знае батуринський замок, як свою власну хату, по планам i по тайнам, яш йому повiрив гетьман [16, с. 349].
Во фразеологизме куди очi [бачать (дивляться, спали i т. ш.)] «з! словами iти, бiгти, тiкати - не виби-раючи шляху, в будь-якому напрямку; будь-куди, на-вмання», куди очi поведуть (покажуть) [18, с. 475] глагол, в зависимости от контекста произведения, заменен такими эквивалентами: Боязш отсi ратнi люди. Вони тшьки на писок моцнi, страх, як лаються, з вереском кидаються в бiй, але при першому зударi, як не подати-ся !м, то тiкають, куди очi свiтять [14, с. 70]; Хотшося встати, махнути рукою на все i йти куди очi понесуть. То знову шби хтось радив йому кинути шаблю п!д ноги свгтшому i сказати, що вш зпдний бути вояком, але не катом. Був навиъ мент, коли Скорш хотiв скочити на ря-тунок сердюков! [16, с. 429].
Различные лексические вариации рассматриваем, сравнив общеязыковые и трансформированные автором ФЕ: не кидати с™ на вггер «не говорити що-небудь безшдставно, безвiдповiдально, необгрунтовано; бути обов'язковим» [18, с. 293] i «Я с™ на вiтер не сiю» [14, с. 188]; Видно, слова не сказан були на вiтер, а добу-лися десь iз глибин душi. 1х обличчя зробилися поважш й грiзнi, в !х очах запалав довго здержуваний огонь [12, с. 16];
[Чуйкевич] - Мило меш почути похвалу з тво!х уст, Мотре.
[Мотря] - Справдi?
- Я не пустомел, на в^ер не говорю.
- Я також не люблю пустих розмов... [14, с. 105].
Б. Лепкий меняет актантный состав существительных при одном и том же предикате. Например, в «Словаре фразеологизмов украинского языка» зафиксирована ФЕ стелитися п1д ноги «догоджати, принижуючись i втрачаючи людську гiднiсть» [18, с. 693]. В пенталогии «Мазепа» отношение Мотри к матери передает трансформированный фразеологизм: Батько не ворог для не!. Скаже йому всю правду, батьковi можна сказати. А мати? Буде покорною для не!. Постелиться рядном, щоб пльки приеднати И. I Мотря стелилася рядном, шла матерi на руку. Хотша, щоб не лишили И зимувати в Ковалiвцi, лиш забрали з собою [14, с. 190]. Сильный голод Чуйкевича делает более выразительным модифицированная ФЕ: «.. .тдемо на вечерю, бо меш вже серби в кишках грають, а чую, як у столовш таршками дзво-нять; ходiм!» [14, с. 97]. А в общеязыковом устойчивом соединении кишки грають марш «хто-небудь дуже го-лодний» [18, с. 295] действие приписывается номинации кишка. Также ср.: «А шди-но ти, Онисиме, може, що при-лащиш; iз одежi або з харчiв, що б не було, пршсться, бо б!да вовком свище. Ддтиська !сти плачуть, а нема !м що до рота ткнути» [12, с. 64] i хоч вовком вий уживаеться для вираження безвихвдного, скрутного становища, великого ввдчаю, досади i т. ш через неможливiсть що-небудь змшити [18, с. 71]. По сравнению с инвариантом, трансформируемый Б. Лепким фразеологизм убеждает и делает акцент на очень затруднительном положении персонажей. Привлекает внимание замена компонентов фразеологизма необычными (без семантической близости) эквивалентами, ср.: «Ви, пане стародубський полковнику, знаете, як воно е, бо чую, що й ваша пат Настя,
не в гшв !й кажучи, [...] ж1нка цнотлива, але за словом до сусщи не йде» [14, с. 21] i за словом до кишеш (у кишеню) не лiзти (не лазити, не полiзти) «бути дотеп-ним i метким у розмовЬ» [15, с. 343]. Вследствие такой замены модифицированная ФЕ стает выразительнее.
2. Целенаправленную замену двух и более компонентов общеязыкового устойчивого соединения семантически близкими элементами: «Я не з вашого города квггка!» [14, с. 245] i нашого (вашого, Тхнього i т. iн.) поля ягода 'переважно iз запереченням - подiбний до кого-небудь сво!ми поглядами, думками, сощальним становищем, поведiнкою i т. ш [18, с. 784]; «Ах, який гарний i чемний мужчина! Так i знати, що не будь-якого роду. Високого гшзда птиця, - боярин! А вона бояри-нею стане» [14, с. 297] i птах високого польоту «лю-дина, яка займае значне становище в суспiльствi i мае владу, вагу, великий вплив у якомусь колективi» [15, с. 582]; «Га, що ж, в ложщ каим з'Тсти себе не дамо, хоч роти в них широк! й апетити велика» [12, с. 15] и узуальный фразеологизм втопити в ложщ води «з! словами готовий, радий - завдати кому-небудь великих при-кростей чи згубити когось з будь-якого приводу, через др!бнищ» [18, с. 136].
Писатель умело видоизменяет устойчивые народные выражения, обновляет их семантику и форму. Например, известную пословицу вiрному коханню i Бог не противник [19, с. 181] Б. Лепкий трансформировал следующим образом: <^рне кохання i вшни не боТться», -згтхала Ганна Обидовська, а Войнаровський тшьки свш рщкий вусик подкрутив [20, с. 408]. Введенные в контекст окказиональные элементы образуют смысловые оппозиции, которые отличаются от узуальных конкретикой. Словосочетание-заменитель вшни не бо!ться акцентирует внимание на событиях, которые происходят в произведении. Исторические события, описанные в пенталогии «Мазепа», персонажи, проблематика художественного произведения обусловили такие субституции устойчивых соединений, ср.: «Гетьманський хлiб ситний, боки розпирае» [14, с. 82] ! пошвський хлiб розпирае челядi бiк [19, с. 213] или «Тгтщ Магдален! ми ще такого козака пвдшукаемо, що й полковнишвнш заздро стало б, тшьки нехай вона товстопузого москаля !з голови викине, бо то не для не!. Кшь з конем, вш з волом, а козачцi чесний козак пщ пару. 1накше воно й бути не може» [14, с. 304] ! вш до вола, кшь до коня, а свиня в тин, коли нема з ким, пан з паном, а 1ван з 1ваном [19, с. 42]. Модифицированные паремии придают произведению конкретизации, четкости и образности: «Роду як переброду, - з жалем вшповша Мотря, - та шде шдночувати» [14, с. 235] ! роду без переводу, а пообщать шгде [19, с. 193]; «...кращий здоровий хорунжий, як хворий полковник» [16, с. 274] ! кра-ще живий хорунжий, шж мертвий сотник [19, с. 155]; «Чеши дщька зрщка, вiн i так кострубатий. Чуе серце мое, що м!ж нами ще до великого д!йде. Вш мен! ногу пщставляе. Котрийсь !з нас конечно спотикнеться ! впаде. . .» [20, с. 23] ! чеши двдька зр1дка, нехай 1де до дщька [19, с. 46]; «Ввдомо, ввдомо! З таким любовником дружи, а камшь за пазухою держи» [14, с. 181] ! з паном дружи, а за пазухою камшь держи [19, с. 46], з москалем дружи, а камшь за пазухою держи [19, с. 38].
3. Существенные изменения структурной организации ФЕ, когда в роли заменителя одного компонента берется словосочетание. Благодаря количественным изменениям в составе фразеологизма возникают и качественные трансформации, например, персонализация: Влучив, як пальцем бабщ в око [12, с. 189] ! попасти / попадати пальцем у небо «сказати чи зробити що-небудь невлад, недоречно, помилитися у поясненш або визначенш чогось» [18, с. 542].
4. Замену компонента ФЕ на антоним, что приводит к изменению общеизвестного значения на противоположное, ср.: «Правда. Кочубей все-таки потс несправедли-
Т.В. Здиховская
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ ...
во смерть. Але його донька наче шшого гшзда птиця» [16, с. 423] й одного гшздечка птищ «однаковi у чому-небудь» [18, с. 583]; «Присягшть на святе Gвангелiе i на хрест з часткою животворячого древа, що це, що написали ви меш, написали сввдомо, щиро i що не выступите ввд того нiколи й за шяку цiну, а так само i не вiдступите ввд мене, коли я зпдно з бажанням вашим перейду до короля Карла» [12, с. 174] i за всяку щну «обов'язково, неодмiнно: за валяких умов, обставин, незважаючи ш на як1 труднощi чи перешкоди» [18, с. 758].
5. Подбор созвучного слова. Этот прием авторской замены компонентов ФЕ придает тексту благозвучности, ср.: Можна бути певним, що и посли не пошиють-ся в осли, дiла не попсують [12, с. 40] i пошитися в дурш «дати себе обманути; бути ошуканим» [15, с. 553]. Происходит своеобразная игра слов.
Б. Лепкий достаточно широко представил лексическую трансформацию в языке художественных произведений, продемонстрировал влияние проблематики произведения на замену компонентов устойчивого сочетания, что придает достоверности описываемым событиям.
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления. Трансформация - один из самых эффективных способов обновления языковых средств в художественных произведениях. Авторская модификация ФЕ приводит к изменению семантики и структуры выражения, придает ему большей экспрессивности или эмоциональности. Трансформированный фразеологизм ограничен индивидуальным употреблением и подчинен контексту произведения.
К наиболее распространенным приемам трансформации ФЕ в художественных произведениях Б. Лепкого принадлежит замена (субституция) компонента (компонентов). Названная группа модифицированных фразеологизмов наиболее многочисленная. Преобразованные таким образом устойчивые соединения выполняют различные стилистические функции: служат средством образности и выразительности речи, употребляются для конкретизации значения, расширения семантики, способствуют более глубокому раскрытию описываемых явлений. Лексическая субституция способствует выявлению в ФЕ дополнительных оттенков значения, определение которой является перспективой дальнейших исследований.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка: учеб. пособие для студ. пед. ин-тов по спец. «Иностранные язики». М.: Просвещение, 1990. 300 с.
2. Баран Я. А. Основт поняття загально! та шмецько! фразеологи. Львiв: Вища школа, 1980. 155 с.
3. Молотков А. И. Основы фразеологии русского языка. Ленинград: Наука, 1977. 280 с.
4. Пономарiв О. Д. Стилютика сучасно! украшсько! мови. К.: Либшь, 1993. 248 с.
5. Пташник С. Б. Структурно-семантичт особливосл фразеолопчних модифжацш та !хш функци в нiмецькому газетному текстi: дис. ... кандидата фiлол. наук: 10.02.04. Л., 2003. 219 с.
6. Бшоноженко В. М., Гнатюк I. С. Функцюнування та лексикографiчна розробка украшських фразеологiзмiв. К.: Наук. думка, 1989. 153 с.
7. Цимбалюк Т. В. Мова перекладу Миколи Лукаша: Фразеолопя роману Мтеля де Сервантеса Сааведри «Дон Юхот». К.: Довiра, 1996. 238 с.
8. Ужченко В. Д., Авксентьев Л. Г. Укра!нська фразеолопя. Х.: Основа, 1990. 168 с.
9. Чабаненко В. А. Стилютичне увиразнення фразеологiзмiв // Укр. мова та тт. в шк. 1981. №2 9. С. 6062.
10. Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М.: Высшая школа, 1980. 207 с.
11. Щербань Н. П. Про один iз засобiв контекстуаль-них перетворень фразеологiзмiв // Мовознавство. 1975. № 4. С. 41-45.
12. Лепкий Б. Не вбивай. Батурин: ют. повютг К.: Днiпро, 1992. 535 с.
13. Юрченко О. С., 1вченко А. О. Словник стiИких народних порiвнянь. Х.: Основа, 1993. 176 с.
14. Лепкий Б. Вибраш твори: у 2 т. Т. 1. Тернотль: Збруч, 2004. 350 с.
15. Словник фразеологiзмiв украшсько! мови / уклад. В. М. Бшоноженко, I. С. Гнатюк, В. В. Дятчук та ш. К.: Наукова думка, 2003. 1097 с.
16. Лепкий Б. Мазепа: у 3 кн. Кн. 1: Не вбивай. Батурин: ют. повютг Дрогобич: Вщродження, 2004. 568 с.
17. Доброльожа Г. М. Красне слово - як золо-тий ключ: ПостiИнi народш порiвняння в говiрках Середнього Полюся та сумiжних територiИ. Житомир: Волинь, 2003. 160 с.
18. Словник фразеологiзмiв украшсько! мови / уклад. В. М. Бшоноженко, I. С. Гнатюк, В. В. Дятчук та ш К.: Наукова думка, 2008. 1104 с.
19. Укра1нськ1 приказки, при^в'я i таке iнше: збiрник О. В. Марковича та шших / уклав М. Номис. К.: Либадь, 2004. 352 с.
20. Лепкий Б. Мазепа: у 3 кн. Кн. 2: Полтава: ют. повiстi. Дрогобич: Ввдродження, 2005. 524 с.
LEXICAL TRANSFORMATION OF THE PHRASEOLOGICAL UNITS IN B. LEPKYY'S PROSE
© 2012
T.W. Zdihovska, candidate of philological sciences, senior lecturer of philology and methods
of primary education department
East European National University named after Lesya Ukrainka,Lutsk (Ukraine)
Annotation-. The spread of the trends to update the component of phraseology encourages to study the transformation of stable compounds. On the prose material of B. Lepkyy are analyzed the lexical transformation of phraseological units, are highlighted certain techniques of the author's replacement of components of phraseologism.
Keywords. phraseological unit, transformation techniques, lexical substitution, structural and semantic modifications, semantics of phraseologism, stylistic features.
