Научная статья на тему 'Лечение «Взрывных» переломов нижней стенки орбиты'

Лечение «Взрывных» переломов нижней стенки орбиты Текст научной статьи по специальности «Клиническая медицина»

CC BY
2062
155
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
НИЖНЯЯ СТЕНКА ОРБИТЫ / «ВЗРЫВНОЙ» ПЕРЕЛОМ / АУТОТРАНСПЛАНТАТЫ / АЛЛОТРАНСПЛАНТАТЫ / ЭКСПЛАНТАТЫ / КСЕНОТРАНСПЛАНТАТЫ / “BLOW-OUT” FRACTURE / ORBITAL FLOOR / AUTOTRANSPLANTS / ALLOTRANSPLANTS / EXPLANTS / XENOTRANSPLANTS

Аннотация научной статьи по клинической медицине, автор научной работы — Николаенко Вадим Петрович, Астахов Юрий Сергеевич

Обзор посвящён сравнительному анализу достоинств и недостатков основных материалов, предназначенных для закрытия дефектов орбитальных стенок.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по клинической медицине , автор научной работы — Николаенко Вадим Петрович, Астахов Юрий Сергеевич

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Treatment of orbital floor “blow-out” fractures. Part 3: Characteristics of transplant materials used

The review is dealing with the comparative analysis of advantages and disadvantages of main materials designed to close orbital wall defects.

Текст научной работы на тему «Лечение «Взрывных» переломов нижней стенки орбиты»

G

обзоры

лечение «взрывных» переломов нижнем стенки орбиты.

часть 3: характеристика используемых трансплантационных материалов

УДК 617.7 ГРНТИ 76.29.56 ВАК 14.01.07

© В. П. Николаенко1, Ю. С. Астахов2

1 Городская многопрофильная больница № 2; Санкт-Петербургский государственный университет. Медицинский факультет, кафедра оториноларингологии и офтальмологии

2 Кафедра офтальмологии с клиникой СПбГМУ им. акад. И. П. Павлова, Санкт-Петербург

ф Обзор посвящён сравнительному анализу достоинств и недостатков основных материалов, предназначенных для закрытия дефектов орбитальных стенок.

ф Ключевые слова: нижняя стенка орбиты; «взрывной» перелом; аутотрансплантаты; аллотрансплантаты;эксплантаты; ксенотрансплантаты.

Чтобы упорядочить описание многочисленных материалов, используемых для пластики дефектов орбитальных стенок, целесообразно придерживаться классификации, принятой международным обществом трансплантологов в Вене в 1967 г. Согласно ей выделяется шесть видов трансплантации:

• аутотрансплантация — пересадка органов или тканей в пределах одного организма;

• изотрансплантация — пересадка органов или тканей между организмами, идентичными в генетическом отношении, например, между однояйцевыми близнецами;

• аллотрансплантация — пересадка органов или тканей между организмами одного вида;

• эксплантация — пересадка небиологического субстрата;

• комбинированная трансплантация — пересадка тканей и небиологического субстрата;

• ксенотрансплантация — пересадка органов или тканей между организмами разных видов;

• аутотрансплантаты.

В ходе реконструкции стенок орбиты может быть использован целый ряд аутоматериалов (рис. 1) [49, 74]. Наиболее распространёнными являются полнослойные или расщепленные трансплантаты кости свода черепа [3, 18, 65, 108], меньше подверженные лизису и лучше сохраняющие первоначальную форму и объем [109; 144]. Однако они плохо повторяют контур орбиты, и, как следствие, нередко смещаются и поэтому требуют фиксации к подглазничному краю [100].

Широко используется внутренняя пластинка переднего гребня подвздошной кости [96, 100; 128, 156], фрагмент костной части ребра [16, 44] или нижней челюсти пациента [102, 122]. Для достижения необходи-

мой конгруэнтности с профилем дна орбиты фрагмент наружного слоя компактной костной ткани толщиной 2—3 мм заготавливается в области подбородка, позади одноимённого отверстия, около дуги нижней челюсти [102], мандибулярного симфиза [105].

По мнению авторов, данная методика закрытия дефектов нижней стенки глазницы выгодно отличается легкостью заготовки материала, простотой его последующего моделирования, подходящими размерами и кривизной костной пластинки, отсутствием функциональных расстройств при дыхании и ходьбе (нередко возникающих после забора костной части ребра и подвздошной кости), рубцов и других косметических недостатков в месте забора донорской ткани.

В случаях, когда достаточно пересадить маленький тонкий гибкий имплантат (не более 2 см в диаметре), P. J. Anderson и M. D. Poole (1995) используют лоскут надкостницы пациента, M. B. Constantian (1982), A. Castellani с соавторами (2002) — хрящ ушной раковины (рис. 1 б), В. А. За-ричанский (1994), P. E. Johnson и I. Raftopoulos (1999), I. Ozyazgan с соавторами (2006) — хрящевую часть ребра (рис. 1 в), M. Kraus c соавторами (2001, 2002), K. T. Talesh с соавторами (2009) — хрящ перегородки носа.

Для закрытия небольших (до 2 см) дефектов нижней стенки орбиты также используется фрагмент передней стенки ипси- или контралатераль-ной верхнечелюстной пазухи [52, 82, 109], имплантируемый в орбиту трансантральным доступом с помощью эндоскопа [131]. Достоинства предложенной в 1966 г. B. L. Kaye методики — заготовка материала в непосредственной близости от места пересадки, возможность одномоментной санации верхнечелюстной пазухи и тщательной транс-

40

обзоры

Рис. 1. Аутотрансплантаты, используемые для закрытия дефектов орбитальных стенок:

А — кости свода черепа; Б — внутренняя пластинка переднего гребня подвздошной кости; В — хрящ ушной раковины (место забора тканей выделено пунктиром); Г — костная часть ребра (штриховкой выделена хрящевая часть ребер); Д — нижняя челюсть

антральной репозиции отломков при обширном переломе. Нельзя не отметить отсутствие кожных рубцов, а также риска перфорации плевры или твердой мозговой оболочки, возможных при заготовке ребра или кости свода черепа.

Подводя итог анализу литературных данных, можно заключить, что в лечении переломов орбиты аутоматериалы по-прежнему используются достаточно широко, особенно нейрохирургами [49, 74, 95] '. Несомненным достоинством костных ау-тотрансплантатов является стимуляция остеокон-

дукции, остеоиндукции, остеогенеза и реваскуля-ризации [10, 100, 161]. Кроме того, аутологичные ткани выгодно отличает биосовместимость, минимальный риск инфекции, миграции, отторжения [106]. Поэтому, в первую очередь, они применяются при лечении обширных переломов нижней стенки орбиты в условиях возможного инфицирования зоны вмешательства [32, 72, 144].

К существенным недостаткам аутотрансплан-тации относятся удлинение операции, дополнительная хирургическая травма, осложнения, свя-

1 Например, в Австралии и Новой Зеландии аутологичная кость остается основным материалом для закрытия обширных дефектов нижней стенки глазницы [112].

занные с забором материала 2, лизирование трети пересаженной аутоткани с развитием энофталь-ма в отдаленные сроки, трудности формирования трансплантата маленьких размеров [69, 70, 100, 144]. Сложность моделирования препятствует коррекции опущения задних (ретробульбарных) отделов орбиты, а передние отделы реконструированной глазницы иногда оказываются заметно меньше, чем у контралатеральной здоровой орбиты [60]. Как следствие, аутокость не столько обеспечивает прецизионную анатомическую реконструкцию, сколько не совсем адекватно замещает увеличившийся после перелома объем орбиты.

АЛЛОТРАНСПЛАНТАТЫ

Более приемлемым является использование донорских тканей — декальцинированной кости 3 [5, 6, 14, 31, 46, 177] и хряща [11, 36]. Их отличает хорошая переносимость и легкость моделирования. Декальцинированная кость стимулирует в зоне перелома хемотаксис и трансформацию мезенхи-мальных клеток в хондробласты с последующей оссификацией [127, 177].

Хрящ может располагаться как под надкостницей, так и поверх нее — в жировой клетчатке глазницы [24]. Серьёзным недостатком хрящевых трансплантатов, лишенных эпихондрия4, является их постепенное (в течение 1—1,5 лет) рассасывание, подтвержденное данными компьютерной томографии [9].

Поэтому при использовании хрящевой ткани приходится добиваться интраоперационной гиперкоррекции энофтальма на 1,5—3 мм [24], чреватой возникновением гипертопии глазного яблока.

Более рациональным решением проблемы резорбции хрящевых трансплантатов оказалось закрытие костных дефектов композитом из лиофилизированно-го хряща и гетерогенного (бычьего) костного морфо-генетического белка. Добавление белка-индуктора остеогенеза существенно ускоряет обычно медленный процесс кальцификации/оссификации донорского хряща, и он начинает доминировать над процессом резорбции хрящевой ткани [155]. В эксперименте доказана остеогенетическая активность рекомбинант-ных костного морфогенетического белка и фактора роста фибробластов [115, 150].

В качестве материала для пластики нижней стенки орбиты при небольших (до 2 см 2) ее переломах используется твёрдая мозговая оболочка — ТМО

[65, 77, 87, 170] и широкая фасция бедра [35, 43], выгодно отличающиеся легкостью моделирования и имплантации в орбиту. Однако закрытие более крупного дефекта нижней стенки глазницы этими тканями требует баллонной поддержки со стороны верхнечелюстной пазухи, поэтому данные материалы имеют ограниченную сферу применения.

Интерес к донорским тканям — декальцинированной кости, хрящу, твердой мозговой оболочке — в последние годы значительно уменьшился, что в первую очередь обусловлено все возрастающим риском передачи с трансплантатом возбудителей целого ряда заболеваний. Например, ТМО, являющаяся одним из основных костнопластических материалов в Европе, в США так и не нашла применения в связи с тем, что в 1987 г. Рп^а^ с соавторами установили возможность контаминации реципиента прионами — возбудителями болезни Крейцфельдта-Якоба [65].

Необходимость бактериологического и вирусологического тестирования донорского материала, тщательного соблюдения правил его консервации и хранения требует наличия сети тканевых банков, что значительно повышает стоимость лечения [46]. Кроме того, далеки от решения юридические вопросы, связанные с аллотрансплантацией. В этом отношении синтетические материалы обладают несомненными преимуществами перед донорскими тканями.

ЭКСПЛАНТАТЫ

В хирургическом лечении переломов нижней стенки орбиты наибольшее распространение среди офтальмохирургов получили небиологические материалы — рассасывающиеся и нерассасывающиеся монолитные и пористые полимеры, а также сетчатые металлические конструкции из титана толщиной 0,3-1,0 мм [13, 21,39, 91, 95, 114, 130, 154, 160]. Выбор материала для закрытия костного дефекта определяется в первую очередь его площадью.

Рассасывающиеся полимерные имплантаты являются основным материалом для закрытия небольших (до 2 * 2 см) дефектов костной ткани, без явного эно- и гипофтальма [92, 101, 112]. Типичным примером подобной травмы является линейный перелом по типу «капкана», встречающийся у детей. В этих случаях используется плёнка <^еШ1т» [86, 120, 135, 163], <^ергаШт» 5 [165], полидиоксанон 6 [33, 40, 65, 69, 92, 152], ви-

2 Частота осложнений, сопровождающих забор аутокости (разрывы ТМО, пневмоторакс, гематома, травма межреберного нерва и т. д.) достигает 5—9% [116].

3 За рубежом налажен промышленный выпуск имплантатов из декальцинированной кости, носящих коммерческое название «Grafton» (США) и Tutoplast Cranium (Германия).

4 Аналогичные недостатки присущи аллотрансплантатам из подошвенной дермы, брефокости свода черепа и подкожной жировой клетчатки подошвы плода [26].

крил7 [117]. Судя по анализу литературных данных, именно последние два материала являются наиболее востребованными.

В последние годы в клинической практике активно используется полидиоксанон (ПДС) [93, 112]. Имплантат из перфорированной полидиоксаноно-вой фольги толщиной 0,15 мм, не превышающий 20 мм в диаметре, по механической прочности не уступает титановой сеточке толщиной 0,3 мм [57]. Поэтому ПДС применяется для закрытия костных дефектов до 2 см 2 [88].

Попытки лечения более крупных переломов пластинами толщиной 0,25 и 0,5 мм не увенчались успехом из-за начинающейся через 2—3 месяца интенсивной резорбции ПДС и потери им механической прочности. Новообразованная соединительная и костная ткань, образующаяся взамен биодеструкти-рующего ПДС [88], не в состоянии выполнить тектоническую функцию даже при переломах средней протяженности, прогибаясь в полость верхнечелюстной пазухи и вызывая поздний энофтальм [33]. Как следствие, в ходе остеопластики приходится создавать гиперэффект с неизбежной диплопией в раннем послеоперационном периоде [88].

Другим осложнением применения ПДС, чреватым развитием двоения, является экзофтальм (по-видимому, обусловленный выраженной тканевой реакцией на материал [92]), смещение пластины, а также обнаруженное с помощью МРТ грубое рубцевание в зоне имплантации [33], нередко с формированием полостей, содержащих жидкость и газ [98].

Гораздо меньшей частотой диплопии и эноф-тальма сопровождается закрытие небольших (до 2 см2) дефектов нижней стенки орбиты протезом твердой мозговой оболочки «Ethisorb» 8 [40, 92].

Серийно выпускаемая викриловая пластинка четырехмиллиметровой толщины состоит из 24 слоев, благодаря чему может быть разделена на более тонкие имплантаты, легко моделирующиеся и не требующие фиксации в орбите. Из-за присущих викрилу физико-механических свойств им невозможно сдавить зрительный нерв, слёзный мешок или глазодвигательные мышцы. Материал хорошо переносится орбитальными тканя-

ми, костью, слизистой оболочкой параназальных синусов, не препятствует остеогенезу [123], однако в 14 % случаев вызывает воспалительную реакцию тканей нижнего века [117], чреватую его рубцовой деформацией [129]. Кроме того, уже через неделю после имплантации полиглактин начинает терять исходную прочность, через месяц от пластины остаются следы, а через четыре отмечается полное рассасывание викрила. Следовательно, он непригоден для закрытия крупных дефектов нижней стенки и контурной пластики краев орбиты.

К попыткам закрытия обширных переломов нижней стенки орбиты сеточкой из сополимера полигликолевой и полилактидной кислоты (Lacto-sorb) 9 [61] следует относиться с определенной осторожностью, так как неизбежная гидролитическая деструкция имплантата приводит к энофтальму, а обязательная жесткая фиксация пластины к подглазничному краю чревата развитием локальной воспалительной реакции, вынуждающей удалять имплантат [84]. Более пригодным могут оказаться следующие генерации этих имплантатов (ResoгbX®, SonicWeldRx-System®), а также композит из полилактида и гидроксиапати-та [7, 22].

Перспективными костнопластическими материалами представляются гомополимеры молочной кислоты, длительность рассасывания которых составляет от одного до пяти лет [30, 53, 107, 142, 173]. Несмотря на небольшую толщину, полилак-тидные имплантаты с примесью триметиленкарбо-ната обладают достаточной механической прочностью; при нагревании до 55 °С легко моделируются и в точности повторяют профиль орбиты; обладают биосовместимостью; резорбирующиеся конструкции не требуют повторной операции по их снятию [61]. Этими свойствами полилактид выгодно отличается от нерассасывающихся имплантатов, которым присуща чрезмерная толщина из-за хрупкости (синтетический ГАп), шершавая поверхность (ГАп и коралл), предопределенная изготовителем форма и кривизна имплантата, не поддающаяся моделированию (ГАп и коралл), необходимость

5 Гибрид карбоксиметилцеллюлозы и гиалуроната натрия.

6 Поли p-диоксанон. Эмпирическая формула полимера C4H6O3.

7 Сополимер производных гликолевой и молочной кислот, полиглактин-910.

8 Ethisorb DuraPatch — синтетический рассасывающийся имплантат, предназначенный для закрытия дефектов твердой мозговой оболочки. Ethisorb состоит из пористого слоя викрила и поли-П-диоксанона (PDS), обеспечивающего соединительнотканное врастание; монолитная PDS-основа предназначена для герметизации дефекта ТМО. В течение 90 суток имплантат рассасывается практически полностью.

9 Внедрен в клиническую практику в 1996 г. Торговая марка LactoSorb® объединяет пластины, сеточки и шурупы, полностью резорбирующиеся в течение года после имплантации. По исходной механической прочности не уступает титановой сеточке, через 2 месяца теряет треть исходной прочности, но, по мнению фирмы-производителя, этот процесс компенсируется остеогенезом в зоне операции.

в

м

Рис. 2. Полилактидные имплантаты (на примере продукции швейцарской фирмы «Synthes»):

А, Б — аморфная ультраструктура кополимера, синтези-рованного из мономеров D-лактида и DL-лактида. Подвергается гидролитической деструкции, скорость которой определяется составом кополимера; В — резорбирующиеся минипластины и шурупы

специального инструментария (титановые конструкции). Достоинствами материала объясняется немалая стоимость полилактидных имплантатов.

Девятимесячные эксперименты по закрытию обширных костных дефектов полилактидом продемонстрировали его биосовместимость, о чем свидетельствовала незначительная воспалительная реакция и капсулообразование вокруг имплан-тата, а также остеогенез в зоне костного дефекта. Однако уже через 16 недель имплантат терял свою исходную механическую прочность, а к окончанию эксперимента 40 % пластин резорбировались полностью, остальные были сильно деформированы из-за процессов инкапсуляции и остеогенеза по соседству [99]. Вряд ли можно отнести к достоинствам материала его трехкратное утолщение через 1—1,5 года после помещения в ткани орбиты [83]. К тому же полилактид радиопрозрачен, что препятствует послеоперационному КТ-контролю за положением имплантата на дне орбиты [83]. Приходится использовать более дорогостоящую МРТ [30, 172].

Полуторамиллиметровые шурупы, предназначенные для фиксации серийно выпускаемых полилактидных пластин «Inion», оказались чрезмерно хрупкими, а 2,5-миллиметровые — слишком толстыми (рис. 2). Кроме того, продукты их биодеструкции вызывают существенные ткане-

вые реакции в регионе имплантации, что ограничивает количество используемых в ходе операции шурупов.

Таким образом, полилактид вряд ли станет в обозримом будущем основным материалом для закрытия обширных дефектов нижней стенки орбиты, тем более, что убедительные доказательства его преимуществ перед титаном до сих пор не получены [58]. Однако весьма перспективным может оказаться применение полилактидных и полигли-колевых конструкций (сеточек, пластин, шурупов) в ортогнатической хирургии и педиатрической практике, где запрограммированная многомесячная гидролитическая деструкция пластины обеспечит дальнейший беспрепятственный рост костей лица и черепа, в то время как металлические конструкции затормозят этот процесс и вызовут асимметрию лица [41, 62, 64, 173].

Монолитные нерассасывающиеся полимеры используются на протяжении более чем 40 лет. Среди них — полиметилметакрилат (ПММА) [49, 121], полиэтилен (ПЭ) [28, 38], супрамид [86, 133, 140].

В числе материалов, пригодных для реконструкции нижней стенки орбиты, упоминается монолитный тефлон [32, 136, 144], причем J. C. Hardin (1996) выполнил 500 операций с использованием данного полимера.

Б

До сих пор весьма распространены силиконовые имплантаты [4, 6, 73, 128, 145]. По данным D. J. Courtney с соавторами (2000), полидиметил-силоксан используется в ходе 66 % операций по реконструкции нижней стенки глазницы, выполняемых в Великобритании.

Предложение M. Tercan (1995) армировать стальной проволокой силиконовую пластину толщиной 0,6 мм делает ее пригодной для закрытия обширных переломов дна орбиты и облегчает фиксацию к подглазничному краю. Кроме того, сетчатый имплантат хорошо виден на КТ-граммах.

К недостаткам силикона с его монолитной структурой относится риск миграции импланта-та под кожу нижнего века, в полость носа, верхнечелюстную пазуху [37, 76]. Другим серьезным осложнением применения силикона является хронизация перифокальной воспалительной реакции, препятствующая остеогенезу в зоне костного дефекта [71, 123], а также формирование вокруг силикона псевдокапсулы (кисты), выстланной многослойным плоским эпителием конъюнктивы. Следствием осумковывания имплантата является формирование кожной или сино-орбитальной фистулы, персистирующая диплопия, вертикальная и аксиальная дистопия, целлюлит [157]. При длительном пребывании на дне орбиты силикон вызывает резорбцию костной ткани. Как следствие, у 70 % пациентов в патологический процесс вовлекается верхнечелюстная пазуха.

Двадцатилетнее наблюдение за большими группами пациентов установило, что в 13—14 % случаев возникшие осложнения потребовали удаления силиконовых имплантатов [124]. В среднем эксплантация производилась через 4,3 года после операции, хотя компликации могут возникнуть через 10, 15 и даже 25 лет после остеопластики [37, 56, 171]. Высокой частотой поздних осложнений объясняется отказ многих авторов от силикона в пользу ау-тохряща ушной раковины для закрытия маленьких (до 1,5 см2) переломов и костных аутотранспланта-тов для замещения более крупных дефектов.

Не менее распространенным материалом для восстановления дна глазницы является титан [23, 28, 60, 90]. Биосовместимость титана объясняют близостью его порядкового номера (22) к кальцию (20), основному минеральному компоненту организма [176]. Кроме того, титан отличается отсутствием вызванных потенциалов на поверхности, что делает его «невидимым» для иммунокомпетентных клеток и, к тому же, исключает риск металлоза. В отличие

от стали титан способен к остеоинтеграции, чем объясняется низкий риск инфицирования даже при имплантации в полость рта. Благодаря жесткой фиксации к окружающим костным структурам вероятность миграции и отторжения титановых конструкций сводится к нулю. Кроме того, они обеспечивают более точное, чем костные трансплантаты восстановление контура орбитальной стенки [60]. Однако считается, что титановые конструкции препятствуют быстрому формированию костной мозоли, так как жестко фиксированные отломки не испытывают необходимых для этого компрессионных воздействий [173].

Относительная легкость моделирования, гипо-аллергенность, устойчивость к коррозии, нетоксичность, отсутствие канцерогенности превратили титан из приложения к аутологичной или декаль-цинированной кости в самостоятельный остеопла-стический материал, с успехом использующийся на протяжении 40 лет [34, 70]. Весьма перспективным представляется нанесение на поверхность титановых конструкций мезенхимальных стволовых клеток с целью ускорения биоинтеграции [8].

Титановые минипластины (рис. 3 а), предложенные М. ^атру, мало подходят для лечения орбитальных переломов из-за трудностей адекватного моделирования и несоответствия линейных размеров тонким глазничным стенкам. Кроме того, минипластины, размещенные на краях орбиты, повышают чувствительность к холоду, легко пальпируются, а при тонкой коже деформируют контур периорбитальной области, что становится причиной их эксплантации у 5-6 % пациентов [20, 29, 78, 146, 147, 168, 173]10.-

Недостатки минипластин послужили толчком для создания микропластин, толщина которых составляет всего 0,4-0,6 мм. Они не пальпируются под кожей, не контурируют, благодаря диаметру шурупов 1,2-1,3 мм и расстоянию между отверстиями 4 мм надежно фиксируют мелкие отломки, которые не удается иммобилизировать проволокой или минипластинами. К сожалению, будучи имплантированными на подглазничный край, микропластины не могут противодействовать рубцовой контрактуре мягких тканей скуловой области [175].

Основным показанием к использованию титановой сетки являются переломы 2-4 стенок орбиты, когда обеспечить жесткую фиксацию пластинчатых трансплантатов крайне сложно (рис. 3 в-ж). В таких случаях титан выступает как платформа для их размещения [17]. Существенным недостатком сетки яв-

10 А по данным D.Y. Nagase с соавторами (2005) — у трети оперированных! Еще треть пластин приходится удалять во время реопе-раций.

обзоры

45

Рис. 3. Титановые имплантаты для реконструкции орбиты:

А — минипластины; Б — современные модификации шурупов для фиксации мини- и микропластин, использование которых не требует наличия дрели; В, Г — титановая пластина (В) и сеточка (Г) для закрытия обширных костных дефектов; Д — титановый орбитальный имплантат швейцарской фирмы «Synthes». Благодаря малой (0,2—0,4 мм) толщине и многочисленным преформированным вырезам пластина без труда моделируется. Три выступа обеспечивают жесткую фиксацию имплантата к подглазничному краю; Е — изображение пластины на ЗД-томограмме.

ляются трудности ее имплантации, обусловленные острыми краями, цепляющимися за мягкие ткани (рис. 3 д). Из-за прорастания рубцовой тканью отверстий сетки не менее сложна и ее эксплантация.

Попытки внедрить в хирургическую практику виталлий (сплав кобальта, хрома и молибдена) не увенчались успехом в связи с отсутствием у этого материала каких-либо преимуществ перед титаном. Тантал также не нашел применения, так как он уступает титану в прочности.

Биосовместимость и хорошие физико-механические свойства в ходе экспериментальных

исследований продемонстрировал нитрид кремния. В отличие от титана, он не создаёт артефакты во время радиологических исследований и может фиксироваться к костям, выстланным слизистой оболочкой. Доклинические испытания проходят имплантаты из углерода [10].

Таким образом, нерассасывающиеся и резор-бирующиеся небиологические имплантаты для реконструкции нижней стенки орбиты продолжают активно использоваться хирургами благодаря биосовместимости, химической стабильности и доступности. В то же время неспособность этого

класса имплантатов прорасти новообразованной соединительной тканью объясняет сохранение в клинической практике таких осложнений, как миграция, отторжение, рецидивирующее кровоизлияние в подкапсульное пространство, инфицирование материала [89]. Особенно чревато гнойными осложнениями использование монолитных им-п лантатов при наличии травмати ческого соустья с верхнечелюстной пазухой [84]. Поэтому в последние годы все большее распространение получают пористые синтетические материалы [49, 74].

K. E. Salyer и C. D. Hall (1989), J. Mercier с соавторами (1996), C. Gas с соавторами (1999) с успехом использовали имплантаты из арагонита — скелета морского рифообразующего коралла рода Madrepora, подвергнутого гидротермальной обработке по D. M. Roy и S. K. Linnehan (1974). Жесткие каркасные свойства получаемого таким путем гидроксиапатита (ГАп) позволяют закрывать даже крупные дефекты нижней стенки глазницы (рис. 4). После репозиции отломков гидроксиапа-титовые блоки могут быть помещены и в верхнечелюстную пазуху, где будут играть роль опоры для реконструированного дна орбиты [110].

Плотная фиксация кораллового ГАп к подлежащей кости отмечается уже через три месяца после имплантации. Тканевая колонизация завершается спустя четыре месяца после остеопластики, однако новообразованная костная и соединительная ткань занимает не более 20—30 % объёма порового пространства ГАп [75]. Как следствие, при длительном (свыше 1 года) пребывании в тканях имплантат частично резорбируется путем гидролитической деструкции [75, 85, 119, 143, 148, 153]. Этим, по-видимому, объясняются довольно частые случаи энофтальма в отдалённые сроки после имплантации ГАп [126]. К примеру, суммарная частота осложнений, сопровождающих закрытие костных дефектов гидроксиапатитом «Biocoral», составила 9,4 % [126].

Для обработки коралла операционная должна быть оснащена дрелью с алмазным бором. После моделирования пластину необходимо отмыть от пыли физиологическим раствором и щеточкой, что создает определенные неудобства в ходе операции. Попытки жесткой фиксации ГАп проволокой или шурупами обречены на неудачу из-за хрупкости материала. Весьма проблематично использование коралла на участках лица с маленькой толщиной покровных тканей. Таким образом, трудности моделирования, фиксации и тканевого покрытия объясняют тот факт, что коралловый ГАп остается вспомогательным костнопластическим материалом, пригодным лишь в некоторых ситуациях, в первую очередь — при замещении объёмных дефектов.

Для восстановления орбитальных стенок используются и более дешёвые имплантаты из синтетического ГАп [134], отличающиеся, однако, еще большей хрупкостью.

Перспективным материалом для пластики поврежденных орбитальных стенок является цемент на основе фосфата кальция — Са3 [РО4]2 [159] с диаметром пор 100—300 мкм и пористостью 36 %. Прочность материала в 2,5 раза превышает аналогичный показатель коралла [125]. В эксперименте на кроликах было установлено, что керамический трансплантат на протяжении нескольких месяцев рассасывается и замещается новообразованной компактной костью [50]. Остеоиндуктивные свойства бета-трикальция фосфата могут быть усилены при пассивации его поверхности рекомбинантным костным мор-фогенетическим белком. Материал уже нашёл применение в нейрохирургической практике для разделения полости черепа и придаточных пазух носа, где продемонстрировал биосовместимость и способность к эпителизации [125].

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

J. Hoffmann с соавторами (1998) использовали при реконструкции орбиты имплантаты из Bioverita — нерассасывающегося пористого сте-клоиономерного цемента, имеющего формулу Sio2 — Al2O3 — MgO — Na2O — K2O — F. M. Klein и С. Glatzer (2006) представили первые, пока немногочисленные результаты коррекции эноф-тальма с помощью индивидуальных биокерамических имплантатов Bioverit II. Было установлено, что моделирование цемента требует высокоскоростной дрели. Толщина имплантата при планируемом использовании титановых шурупов должна быть не менее 3 мм. Кроме того, обязательным является поднадкостничное размещение пластины.

Для закрытия маленьких (до 1 см2) дефектов дна глазницы может быть использован протез ТМО Neuropatch из микропористого нетканого алифатического полиэстеруретана [48].

Однако наибольшее распространение получили имплантаты из пористого полиэтилена, выпускаемые американской компанией Porex Inc. и швейцарской Synthes (рис. 5) [45,55, 63, 111, 174].

Высокая биосовместимость и пористая структура ПЭ позволяет вкладышу быстро срастись с окружающими тканями [89], но при условии хорошей васкуляризации региона имплантации [66]. W. R. Dougherty и T. Wellisz (1994) на модели скулоорбитального перелома, сообщающегося с полостью верхнечелюстной пазухи, обнаружили быструю (в течение 1 нед) эпителизацию и прорастание ПЭ фиброваскулярной тканью, а также признаки остеогенеза в его толще уже через 3 нед.

П

Рис. 4. Имплантаты из кораллового гидроксиапатита:

А — лабиринтно-арочная сеть сообщающихся между собой пор диаметром 150 — 500 мкм, напоминающая систему гаверсо-вых каналов компактной кости человека (изображенных на рис. 4б), обеспечивает быструю тканевую колонизацию гидрофильного коралла; В, Г — костнопластические коралловые имплантаты «Вюсога!» фирмы «Inoteb»

после операции. Следствием явилось надёжное сращение с окружающими анатомическими структурами, подтверждённое последующими клиническими и морфологическими находками [141].

Постоянство объёма при длительном пребывании в орбите освобождает хирурга от необходимости добиваться гиперэффекта в ходе операции. Возможность насыщения раствором антибиотика, тканевая колонизация полиэтилена значительно снижают риск инфекции [169]. В итоге частота осложнений при его имплантации в орбиту не превышает 5,5 - 6 % [126].

Заготовки толщиной 0,85 и 1,5 мм отличаются эластичностью и легкостью обработки с помощью скальпеля и ножниц [Romano J. J. с соавт., 1993; Ozturk S. с соавт., 2005]. Трехмиллиметровая пластинка также поддаётся обработке, но только после предварительного нагревания в горячей воде.

При переломах задних отделов нижней стенки глазницы или ее обширных (свыше 2 см2) дефектах бывает трудно добиться стабильного положения обычной модели имплантата. G. W. Su и G. J. Harris (2006) для закрытия протяжённых (инферомедиаль-ных) переломов используют 2—3 полиэтиленовых пластины, уложенных по типу черепицы без какой-либо фиксации. Кроме того, в лечении этой наиболее

сложной категории переломов используются модифицированные пластинчатые имплантаты, снабжённые внутренними каналами, что позволяет надёжно фиксировать их с помощью мини- и микропластин [YeJ. с соавт., 2006] (рис. 5 в). Последней удачной разработкой, предназначенной для закрытия подобных переломов, явились полиэтиленовые имплантаты, армированные титаном [Garibaldi D. C. с соавт., 2007; Hanu-Cernat L. M. c соавт., 2009; Nowinski D. с соавт., 2010] (рис. 5 г—е).

К недостаткам полиэтилена следует отнести радиопрозрачность, из-за чего материал начинает визуализироваться на КТ-граммах только после завершения процессов васкуляризации [Villarreal P. M. с соавт., 2002]. Оказалось, что помещение ПЭ непосредственно под кожу (без адекватного периосталь-ного или фасциального покрытия) чревато ранними и, особенно, поздними обнажениями, частота которых превышает 10 % [Menderes A. с соавт., 2004]. Кроме того, из-за чрезмерной жесткости он плохо повторяет контуры лица [Frodel J. L. с соавт., 1998].

В последние годы все большее распространение в черепно-лицевой хирургии получают импланта-ты из различных пространственных форм политетрафторэтилена (ПТФЭ) — непористых пленок и пористых пластин. Современные аспекты использования ПТФЭ — контурная пластика лица, подве-

Рис. 5. Имплантаты из пористого полиэтилена «Medpor» фирмы «Porex» и «Synpor» фирмы «Synthes»

А — поровое пространство, представляющее собой систему неупорядоченных пор диаметром 150-500 мкм, составляющих примерно 50% объема имплантата; Б — шершавая поверхность пористого ПЭ; В — туннельные имплантаты для закрытия обширных дефектов нижней стенки; Г-Е — полиэтиленовые пластины, армированные титановой сеточкой

шивающие операции при параличе лицевого нерва, маляро-, менто- и ринопластика [139, 162].

Эластичность, легкость моделирования, химическая и биологическая инертность ПТФЭ, доступность и дешевизна привлекли внимание к нему, как материалу для закрытия дефекта нижней стенки орбиты [79]. P. Breton с соавторами (1990) использовали плёнку ПТФЭ для закрытия небольших (до 1,5 см) костных дефектов. M. Furutac соавторами (2006) возмещали политетрафторэтиленовым заменителем твёрдой мозговой оболочки PRECLUDE фирмы «Gore&Ass.» возникавший при переломах

дна орбиты дефицит надкостницы. L. Ма с соавторами (1987) для закрытия «взрывного» перелома с успехом использовали двухмиллиметровые пластины из Пропласта I (композитного материала, состоящего из смеси ПТФЭ и карбоновых нитей, напоминающих углеродный войлок «Карботек-стим»).

Шестимесячные эксперименты по замещению костных дефектов отечественными пористыми политетрафторэтиленовыми имплантатами «Экофлон» продемонстрировали стабильность приданного имплантату положения, минималь-

Рис. 6. Тканевые реакции, сопровождающие имплантацию в орбиту отечественного пористого ПТФЭ торговой марки «Экофлон»

Окраска гематоксилином и эозином:

А — отсутствие макрофагальной реакции через 1 неделю после операции. х 100; Б — инкапсуляция имплантата спустя 2 недели от начала эксперимента. х 100; В — зрелая грануляционная ткань в толще ПТФЭ через 1 месяц после имплантации. х 125; Г, Д — пролиферация остеобластов в микропорах ПТФЭ (Г) с формированием островка новообразованной костной ткани (Д) через 6 месяцев после операции. х 200; Е — кроветворный костный мозг в новообразованной костной ткани (6 месяцев после имплантации ПТФЭ). х 125

ную фагоцитарную реакцию (рис. 6 а) и нежное капсулообразование вокруг полимера (рис. 6 б), врастание в его поровое пространство новообразованной соединительной (рис. 6 в) и костной (рис. 6 г, д) ткани, местами даже с кроветворным костным мозгом (рис. 6 е) [1, 2].

Восьмитилетний опыт использования ПТФЭ в клинике установил, что, благодаря физико-механическим свойствам пористого ПТФЭ, моделирование пластины с помощью ножниц и скальпеля не представляет особой сложности (рис. 7 а-г). Эластичность полимера позволяет имплантату повторять все изгибы S-образного профиля дна глазницы (рис. 7 д). Шероховатая поверхность обеспечивает определённое сцепление с окружающими тканями и избавляет от необходимости жесткой фиксации имплантата к подглазничному краю. Несомненным достоинством полимера является формирование отчетливых изображений

на КТ-срезах, что позволяет без труда контролировать положение вкладыша (рис. 7 д, е).

Таким образом, высокая биосовместимость, отсутствие риска передачи инфекций, налаженное производство, приемлемые цены постепенно превращают пористые полимеры в основной материал для реконструкции нижней стенки орбиты.

КСЕНОТРАНСПЛАНТАТЫ

D. Cheung c соавторами (2004) сообщили о первом опыте пластики нижней стенки орбиты с использованием ксенотрансплантата «Permacol», изготовленного из коллагена свиной дермы. Операция и ранний послеоперационный период прошли без осложнений. Однако в отдалённые сроки после вмешательств у пациента возникла гипертопия и ограничение инфрадукции. Удаление имплантата не вызвало значимого улучшения состояния глазничных тканей. В ходе повторной

= ¡я—иитвт-=гк=гепиг

Рис. 7. Физико-механические свойства отечественного пористого политетраф-торэтилена торговой марки «Экофлон»

А — эластичность и способность к обратимой деформации; Б, В — моделирование с помощью ножниц и скальпеля; Г — возможность прошивания хирургическими иглами; Д — размещение пластины на дне орбиты; Е — отчетливая визуализация ПТФЭ на КТ-граммах

орбитотомии обнаружено грубое рубцевание нижней прямой мышцы. Гистологическое исследование выявило воспаление с выраженной гиганто-клеточной реакцией. Таким образом, несмотря на такие достоинства ксенотрансплантата, как механическая прочность и легкость обработки, целесообразность его применения в лечении орбитальных переломов вызывает большие сомнения. Возможно, более успешным окажется использование в этих целях бычьего и свиного перикарда [12], карбонатгидроксиапатита из компактной костной

ткани свиньи [15, 149], ацеллюлярног олиофили-зированного матрикса подслизистой ткани свиной кишки «SuгgisisES» [158] или матрикса бычьей кости «Bio-Oss» [27].

S. Могах с соавторами (1993) представили сообщение об использовании Lubboc (Т650) — трансплантата из костей крупного рогатого скота, прошедшего все необходимые доклинические испытания. Несмотря на положительные результаты первых двадцати орбитальных реконструкций, материал так и не получил широкого распространения.

***

Подводя итог выше сказанному, можно заключить, что лечение «взрывных» переломов нижней стенки орбиты должно быть ранним, одномоментным и исчерпывающим. Используемый в ходе операции имплантат должен удовлетворять ряду требований, к числу которых относятся:

1. легкость моделирования и последующей имплантации;

2. способность выполнять функцию опоры для орбитальных структур;

3. стабильность приданного положения за счет быстрой интеграции с окружающими тканями;

4. устойчивость к бактериальной контаминации;

5. формирование отчетливых изображений на КТ-и МР-срезах.

В наибольшей степени этим требованиям соответствуют современные небиологические пористые материалы, к числу которых относятся пористый полиэтилен, коралловый гидроксиапа-тит и разработанный нами пористый политетрафторэтилен, не уступающий по своим химическим и физико-механическим свойствам лучшим зарубежным аналогам.

список ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аравийская Д. Д., Атласова Л. К., Абсава К. А. Использование политетрафторэтилена в качестве трансплантата для замещения дефектов костных стенок глазницы // VII съезд офтальмологов России: Тез. докл. — М.: Федоров, 2000.—Ч. 2. — С. 190-191.

2. Астахов Ю. С., Николаенко В. П., Дьяков В. Е. Использование по-литетрафторэтиленовых имплантатов в офтальмохирургии. — СПб.: Фолиант, 2007. — 256 с.

3. Бельченко В. А. Аутотрансплантаты свода черепа как пластический материал при устранении дефектов и деформаций лицевого скелета // Зубоврачеб. вестн. — 1994. — № 5. — С. 16-21.

4. Брусова Л. А. Восстановительные операции на лице с применением силоксановых композиций: (Клинико-эксперим. исслед.): Автореф. дис... д-ра мед. наук. — М., 1996. — 58 с.

5. Волков В. В., Александров Н. М., Низова Р. Ф., Панина О. Л. Оказание помощи при сочетанных повреждениях средней зоны лица и глаз. — Л.: ВМедА, 1989. — 39 с.

6. Волков В. В., Лимберг А. А., Когинов Ю. С. и др. Пластические операции на глазнице при посттравматическом энофтальме с дислокацией глазного яблока // Офтальмол. журн. — 1984. — № 3. — С. 154-157.

7. Воложин А. И., Жарков А. В., Краснов А. П. и др. Физико-механические и остеоинтегративные свойства полилактида, наполненного гидроксиапатитом, предназначенного для остеопластики в челюстно-лицевой области // Рос. стомат. журн. — 2006. — № 3. — С. 8-12.

8. Вольперт У. В., Янушевич О. О., Григорьян А. С. и др. Заживление костных дефектов ветви нижней челюсти кроликов под биоинженерными конструкциями из титана и золотого спла-

ва с ксеногенными мезенхимальными стволовыми клетками // Стоматология. — 2009. — Т. 88, № 1. — С. 4-8.

9. Горбунов А. А. Возможности компьютерной томографии в комплексной диагностике повреждений глаза и глазницы: Автореф. дис... канд. мед. наук. — Л., 1988. — 20 с.

10. Григорьян А. С., Воложин А. И., Агапов В. С. и др. Остеопла-стическая эффективность различных форм гидроксиапатита по данным экспериментально-морфологического исследования // Стоматология. — 2000. — Т. 79, № 3. — С. 4-8.

11. Груша О. В., Луцевич Е. А., Груша Я. О. Принципы лечения травматических деформаций орбиты в позднем периоде (40-летний опыт) // Вестн. офтальмологии. — 2003. — Т. 119, № 4. — С. 31-34.

12. Груша Я. О., Федоров А. А., Дземешкевич В. В., Блинова И. В. Клинико-морфологические особенности использования ксе-ноперикарда при пластике век и орбиты // Вестн. офтальмологии — 2004. — Т. 120, № 5. — С. 19-21.

13. Груша Я. О., Федоров А. А., Блинова И. В., Хоссейн Пур Х. Комбинированное применение биоимплантатов и карботекстима-М в хирургии травматических деформаций орбиты // Вестн. офтальмологии. — 2008. — Т. 124, № 3. — С. 30-36.

14. Гундорова Р. А., Малаев А. А., Южаков А. М. Травмы глаза. — М.: Медицина, 1986. — 367 с.

15. Гурин А. Н., Гурин Н. А., Петрович Ю. А. Карбонатгидроксиа-патит как фактор структурно-функциональной организации минерализованных тканей в норме и при патологии. Перспективы применения в костнопластической хирургии // Стоматология. — 2009. — Т. 88, № 2. — С. 76-79.

16. Давыдов Д. В., Решетов И. В. Комбинированная реконструкция орбиты у пациентов с анофтальмическим синдромом // Офталь-мохирургия. — 1999. — № 1. — С. 26-31.

17. Давыдов Д. В., Решетов И. В., Копылова Н. Е. и др. Использование гидрогелевых имплантатов в реконструктивной хирургии орбиты // Офтальмохирургия.—2002. — № 4.—С. 26-30, 49.

18. Еолчиян С.А., Потапов А.А., Катаев М. Г., Серова Н. К. Реконструктивная хирургия при повреждениях орбиты // Неотложная помощь, реабилитация и лечение осложнений при травмах органа зрения в чрезвычайных ситуациях.—М.: Б. и., 2003.—С. 64-65.

19. Заричанский В. А. Лечение повреждений нижней и медиальной стенок глазницы при травмах средней зоны лица: Автореф. дис. канд. мед.наук. — М., 1994. — 15 с.

20. Ипполитов В. П., Рабухина Н. А., Колескина С. С. Сравнительная клинико-рентгенологическая оценка методов остеосинтеза при лечении больных с посттравматическими дефектами и деформациями костей верхней и средней зон лица // Стоматология. — 2003. — Т. 82, № 1. — С. 23-26.

21. Копылова Н. Е., Давыдов Д. В. Анализ трансплантационных материалов, используемых при реконструкции костных повреждений орбиты // Новое в офтальмологии.—2002.—№ 2.—С. 44-49.

22. Кулаков А. А., Григорьян А. С., Кротова Л. И. и др. Процессы регенерации в костных дефектах при имплантации в них композиционного материала различной плотности на основе поли-лактида, наполненного гидроксиапатитом // Стоматология. — 2009. — Т. 88, № 1. — С. 17-23.

23. Лещенко В. В., Шамсудинов А. Г., Лежнев Э. И. и др. Обоснование применения титановых конструкций в реконструктивной челюстно-лицевой хирургии // Стоматология. — 2000. — Т. 79, № 5. — С. 41-42.

24. Малецкий А. П., Спирко В. К. Результаты реконструктивных операций при травматическом энофтальме // Офтальмол. журн. — 1998. — № 3. — С. 198-201.

25. Офтальмохирургия с использованием полимеров / Под ред. В. В. Волкова. — Изд. 2-е, перераб. и дополн. — СПб.: Гиппократ, 2009. — 568 с.

26. Смолякова Г. П. Результаты пластических операций при травматических повреждениях нижней стенки орбиты // Пластическая хирургия придаточного аппарата глаза и орбиты. — М.: Моск. НИИ глазных болезней им. Гельмгольца, 1996. — С. 10.

27. Федоровская Л. Н., Григорьян А. С., Кулаков А. А., Хамраев Т. К. Сравнительный анализ процесса заживления костных дефектов челюсти под воздействием различных пластических материалов (экспериментально-морфологическое исследование) // Стоматология. — 2001. — Т. 80, № 6. — С. 4-7.

28. Шалумов А. З. Восстановление бинокулярного зрения при травматических деформациях и дефектах глазницы // Теоретические и клинические исследования как основа медикаментозного и хирургического лечения травм органа зрения. — М.: Б. и., 2000. — С. 143-145.

29. Шамсудинов А. Г., Рабухина Н. А., Семкин В. А. и др. Клинико-рентгенологический анализ результатов устранения дефектов и деформаций костей лицевого черепа с использованием современных способов пластики и фиксации костных фрагментов // Стоматология. — 2002. — Т. 81, № 3. — С. 28-32.

30. Al-Sukhun J., Lindqvist C. A comparative study of 2 implants used to repair inferior orbital wall bony defects: autogenous bone graft versus bioresorbable poly-L/DL-lactide (P [L/DL]LA 70/30) plate // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2006. — Vol. 64, № 7. — P. 1038-1048.

31. Anderson P. J., Poole M. D. Orbital floor fractures in young children // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 23, № 3. — P. 151-154.

32. Aronowitz J. A., Freeman B. S., Spira M. Long-term stability of teflon orbital implants // Plast. Reconstr. Surg. — 1986. — Vol. 78, № 2. — P. 166-173.

33. Baumann A., Burggasser G., Gauss N., Ewers R. Orbital floor reconstruction with an alloplastic resorbable polydioxan one sheet // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2002. — Vol. 31, № 4. — P. 367-373.

34. Beals S., Munro I. R. The use of miniplates in craniomaxillofacial surgery // Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 79, № 1. — P. 33-38.

35. Bedrossian E. H. Banked fascia lata as an orbital floor implant // Oph-thal. Plast. Reconstr. Surg. — 1993. — Vol. 9, № 3. — P. 66-70.

36. Bevivino J. R., Nguyen P. N., Yen L. J. Reconstruction of traumatic orbital floor defects using irradiated cartilage homografts // Ann. Plast. Surg. — 1994. — Vol. 33, № 1. — P. 32-37.

37. Brown A. E., Banks P. Late extrusion of alloplastic orbital floor implants // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 1993. — Vol. 31, № 3. — P. 154-157.

38. Browning C. W., Walker R. V. The use of alloplastics in 45 cases of orbital floor reconstruction // Amer. J. Ophthalmol. — 1965. — Vol. 60, № 4. — P. 684-699.

39. Browning C. W. Alloplast materials in orbital repair // Amer. J. Ophthalmol. — 1967. — Vol. 63, № 5, pt 1. — P. 955-962.

40. Buchel P., Rahal A., Seto I., Iizuka T. Reconstruction of orbital floor fracture with polyglactin 910/polydioxanon patch (ethisorb): a retrospective study // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2005. — Vol. 63, № 5. — P. 646-650.

41. Cangado R. P., Cardoso E. S., Bourguignon Filho A. M. et al. Effects of the LactoSorbbioabsorbable plates on the craniofacial development of rabbits: direct morphometric analysis using linear measurements // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2006. — Vol. 35, № 6. — P. 528-532.

42. Castellani A., Negrini S., Zanetti U. Treatment of orbital floor blowout fractures with conchal auricular cartilage graft: a report on 14 cases // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2002. — Vol. 60, № 12. — P. 1413-1417.

43. Celikoz B., Duman H., Selmanpakoglu N. Reconstruction of the orbital floor with lyophilized tensor fascia lata // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1997. — Vol. 55, № 3. — P. 240-244.

44. Chen C. T., Chen Y. R., Tung T. C. et al. Endoscopically assisted reconstruction of orbital medial wall fractures // Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 103, № 2. — P. 714-720.

45. Chen C. T., Chen Y. R. Endoscopic orbital surgery // Atlas Oral Maxillofac. Surg. Clin. North. Amer. — 2003. — Vol. 11, № 2. — P. 179-208.

46. Chen T. M., Wang H.J. Cranioplasty using allogenic perforated de-mineralized bone matrix with autogenous bone paste // Ann. Plast. Surg. — 2002. — Vol. 49, № 3. — P. 272-279.

47. Cheung D., Brown L., Sampath R. Localized inferior orbital fibrosis associated with porcine dermal collagen xenograft orbital floor implant // Oph-thal. Plast. Reconstr. Surg.—2004.—Vol. 20, № 3. — P. 257-259.

48. Chew M., Lim T. C., Lim J., Tan W. T. New synthetic orbital implant for orbital floor repair // Plast. Reconstr. Surg.—1998.—Vol. 101, № 6. — P. 1734.

49. Cho Y. R., Gosain A. K. Biomaterials in craniofacial reconstruction // Clin. Plast. Surg. — 2004. — Vol. 31, № 3. — P. 377-385.

50. Chuang E. L., Bensinger R.E. Resorbable implant for orbital defects // Amer. J. Ophthalmol. — 1982.—Vol. 94, № 4.—P. 547-549.

51. Constantian M. B. Use of auricular cartilage in orbital floor reconstruction // Plast. Reconstr. Surg. — 1982.—Vol. 69, № 6.—P. 951-953.

52. CopelandM., Meisner J. Maxillary antral bone grafts for repair of orbital fractures // J. Craniofac. Surg.—1991.—Vol. 2, № 1.—P. 18-21.

53. Cordewener F. W., Bos R. R., Rozema F. R., Houtman W. A. Poly (L-lac-tide) implants for repair of human orbital floor defects: clinical and magnetic resonance imaging evaluation of long-term results // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1996.—Vol. 54, № 1. — P. 9-13.

54. Courtney D. J., Thomas S., Whitfield P. H. Isolated orbital blowout frac-tures: survey and review // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2000. — Vol. 38, № 5. — P. 496-504.

55. Cruz A. A., Eichenberger G. C. Epidemiology and management of orbital fractures // Curr. Opin. Ophthalmol. — 2004. — Vol. 15, № 5. — P. 416-421.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

56. Dancey A. L., Perry M. J. Late presentation of alloplastic implant extrusion // Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 113, № 3. — P. 1081-1082.

57. DietzA., Ziegler C. M., Dacho A. et al. Effectiveness of a new perforated 0.15 mm poly-p-dioxanon-foil versus titanium-dynamic mesh in reconstruction of the orbital floor // J. Craniomaxillofac. Surg. — 2001. — Vol. 29, № 2. — P. 82-88.

58. Dorri M., Nasser M., Oliver R. Resorbable versus titanium plates for facial fractures // Cochrane Database Syst. Rev.—2009.—Vol. 21, № 1. — CD007158.

59. Dougherty W. R., Wellisz T. The natural history of alloplastic implants in orbital floor reconstruction: an animal model // J. Cranio-fac. Surg. — 1994. — Vol. 5, № 1. — P. 26-32.

60. Ellis E., Tan Y. Assessment of internal orbital reconstructions for pure blowout fractures: cranial bone grafts versus titanium mesh // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2003. — Vol. 61, № 4. — P. 442-453.

61. Enislidis G., Pichorner S., Kainberger F, Ewers R. Lactosorb panel and screws for repair of large orbital floor defects // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1997. — Vol. 25, № 6. — P. 316-321.

62. Eppley B. L. Use of resorbable plates and screws in pediatric facial frac-tures // J. Oral Maxillofac. Surg.—2005. — Vol. 63, № 3. — P. 385-391.

63. Fernandes R., Fattahi T., Steinberg B., Schare H. Endoscopic repair of isolated orbital floor fracture with implant placement // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2007. — Vol. 65, № 8. — P. 1449-1453.

64. Ferreira P., Marques M., Pinho C. et al. Midfacial fractures in children and adolescents: a review of 492 cases // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2004. — Vol. 42, № 6. — P. 501-505.

65. Friesenecker J., Dammer R., Moritz M., Niederdellmann H. Long-term results after primary restoration of the orbital floor // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 23, № 1. — P. 31-33.

66. Frodel J. L., Lee S. The use of high-density polyethylene implants in facial deformities // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1998. — Vol. 124, № 11. — P. 1219-1223.

67. Furuta M., Yago K., lida T. Correlation between ocular motil-ity and evaluation of computed tomography in orbital blowout fracture // Amer. J. Ophthalmol. — 2006. — Vol. 142, № 6. — P. 1019-1025.

68. Garibaldi D. C., Iliff N. T., Grant M. P., Merbs S. L. Use of porous polyethylene with embedded titanium in orbital reconstruction: a review of 106 patients // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2007. — Vol. 23, № 6. — P. 439-444.

69. Gas C., Sidjilani B.-M., Dodart L., Boutault F. Fractures isolées du plancher orbitaire // Rev. Stomatol. Chir. Maxillofac. — 1999. — Vol. 100, № 1. — P. 27-33.

70. Gear A. J., Lokeh A., Aldridge J. H. et al. Safety of titanium mesh for orbital reconstruction // Ann. Plast. Surg. — 2002. — Vol. 48, № 1. — P. 1-7.

71. GillilandG.D., Gilliland G., Fincher T. et al. Timing of return to normal activities after orbital floor fracture repair // Plast. Reconstr. Surg. — 2007. — Vol. 120, № 1. — P. 245-251.

72. Goldberg R. A., Garbutt M., Shorr N. Oculoplastic uses of cranial bone grafts // Ophthalmic Surg. — 1993. — Vol. 24, № 3. — P. 190-196.

73. Goldman R. J., Hessburg P. C. Appraisal of surgical correction in 130 cases of orbital floor fracture // Amer. J. Ophthalmol. — 1973. — Vol. 76, № 1. — P. 152-155.

74. Gosain A. K, Persing J. A. Biomaterials in the face: benefits and risks // J. Craniofac. Surg.—1999.—Vol. 10, № 5.—P. 404-414.

75. Gosain A. K, Riordan P. A., Song L. et al. A 1 -year study of hydroxy-apatite-derived biomaterials in an adult sheep model: III. Comparison with autogenous bone graft for facial augmentation // Plast. Reconstr. Surg. — 2005. — Vol. 116, № 4. — P. 1044-1052.

76. Groombridge C, McGuinness J. Interesting case: foreign body in the nose: an orbital Silastic sheet had migrated into the nasal cavity // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg.—2006.—Vol. 44, № 1.—P. 33.

77. Guerra M. F, Perez J. S., Rodriguez-Campo F. J., Gias L. N. Reconstruction of orbital fractures with dehydrated human dura mater // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2000. — Vol. 58, № 12. — P. 1361-1366.

78. Hanson J., Lovald S., Cowgill I. et al. National hardware removal rate associated with internal fixation of facial fractures // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2011. — Vol. 69, № 4. — P. 1152-1158.

79. Hanson L. J., Donovan M. G, Hellstein J. W., Dickerson N. C. Experimental evaluation of expanded polytetrafluoroethylene for reconstruction of orbital floor defects // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1994. — Vol. 52, № 10. — P. 1050-1055.

80. Hanu-Cernat L. M., James G., Barnard N. A. Perforated, custom-shaped, porous, polyethylene-coated titanium mesh implants in the treatment of large defects of the orbital wall // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2009. — Vol. 47, № 3. — P. 220-221.

81. Hardin J. C. Blowout fractures of the orbit // Plast. Reconstr. Surg. — 1996. — Vol. 97, № 6. — P. 856-859.

82. Hayasaka S., Aikawa Y, Wada M. et al. Transconjunctival and tran-santral approaches are combined with antral wall bone graft to repair orbital floor blow-out fractures // Ophthalmologica.—1994.—Vol. 208, № 5. — P. 284-288.

83. Heidemann W., Gerlach K. L. Imaging of biodegradable osteosynthesis materials by ultrasound // Dentomaxillofac. Radiol. — 2002. — Vol. 31, № 3. — P. 155-158.

84. Hollier L. H., Rogers N., Berzin E., Stal S. Resorbable mesh in the treatment of orbital floor fractures // J. Craniofac. Surg.—2001. — Vol. 12, № 3. — P. 242-246.

85. Holmes R. E. Bone regeneration within a coralline hydroxyapa-tite implant // Plast. Reconstr. Surg. — 1979. — Vol. 63, № 5. — P. 626-633.

86. Hosal B. M., Beatty R. L. Diplopia and enophthalmos after surgical repair of blowout fracture // Orbit.—2002.—Vol. 21, № 1.—P. 27-33.

87. latrou I., Theologie-Lygidakis N., Angelopoulos A. Use of membrane and bone grafts in the reconstruction of orbital fractures // Oral Surg. Oral Med. Oral Pathol. Oral Radiol. Endod. — 2001. — Vol. 91, № 3. — P. 281-286.

88. lizuka T., Mikkonen P., Paukku P., Lindqvist C. Reconstruction of orbital floor with polydioxanone plate // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 1991. — Vol. 20, № 2. — P. 83-87.

89. JaconoA.A., MoskowitzB. Alloplastic implants for orbital wall reconstruction // Facial Plast. Surg. — 2000. — Vol. 16, № 1. — P. 63-68.

90. Janecka I. P. Correction of ocular dystopia // Plast. Reconstr. Surg. — 1996. — Vol. 97, № 5. — P. 892-899.

91. Janecka I. P. New reconstructive technologies in skull base surgery: role of titanium mesh and porous polyethylene // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 2000. — Vol. 126, № 3. — P. 396-401.

92. Jank S., Emshoff R., Schuchter B. et al. Orbital floor reconstruction with flexible Ethisorb patches: a retrospective long-term follow-up study // Oral Surg. Oral Med. Oral Pathol. Oral Radiol. Endod. — 2003. — Vol. 95, № 1. — P. 16-22.

93. Jaquiery C., Aeppli C., Cornelius P. et al. Reconstruction of orbital wall defects: critical review of 72 patients // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2007. — Vol. 36, № 3. — P. 193-199.

94. Johnson P. E., Raftopoulos I. In situ splitting of a rib graft for reconstruction of the orbital floor // Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 103, № 6. — P. 1709-1711.

95. Jordan D. R., St. Onge P., Anderson R. L. et al. Complications associated with alloplastic implants used in orbital fracture repair // Ophthalmology. — 1992. — Vol. 99, № 10. — P. 1600-1608.

96. Kakibuchi M., Fukuda K, Yamada N. et al. A simple method of harvesting a thin iliac bone graft for reconstruction of the orbital wall // Plast. Reconstr. Surg.—2003.—Vol. 111, № 2. — P. 961-962.

97. Klein M., Glatzer C. Individual CAD/CAM fabricated glass-bioceram-ic implants in reconstructive surgery of the bony orbital floor // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 117, № 2. — P. 565-570.

98. Kontio R., Suuronen R., Salonen O. et al. Effectiveness of operative treatment of internal orbital wall fracture with polydioxanone implant // Int. J. Oral Maxillofac. Surg.—2001.—Vol. 30, № 4.—P. 278-285.

99. Kontio R., Suuronen R., Konttinen Y. T. et al. Orbital floor reconstruction with poly-L/D-lactide implants: clinical, radiological and immunohistochemical study in sheep // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2004. — Vol. 33, № 4. — P. 361-368.

100. Kontio R. K., Laine P., Salo A. et al. Reconstruction of internal orbital wall fracture with iliac crest free bone graft: clinical, computed tomography, and magnetic resonance imaging follow-up study // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 118, № 6. — P. 1365-1374.

101. Kontio R., Lindqvist C. Management of orbital fractures // Oral Maxillofac. Surg. Clin. North. Am. — 2009. — Vol. 21, № 2. — P. 209-220.

102. Kosaka M., Matsuzawa Y, Mori H. et al. Orbital wall reconstruction with bone grafts from the outer cortex of the mandible // J. Crani-omaxillofac. Surg. — 2004. — Vol. 32, № 6. — P. 374-380.

103. Kraus M., GatotA., Fliss D. M. Repair of traumatic inferior orbital wall defects with nasoseptal cartilage // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2001. — Vol. 59, № 12. — P. 1397-1400.

104. Kraus M., Gatot A, Kaplan D. M., Fliss D. M. Post-traumatic orbital floor reconstruction with nasoseptal cartilage in children // Int. J. Pe-diatr. Otorhinolaryngol. — 2002. — Vol. 64, № 3. — P. 187-192.

105. Krishnan V., Johnson J. V. Orbital floor reconstruction with autogenous mandibular symphyseal bone grafts // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1997. — Vol. 55, № 4. — P. 327-330.

106. Lai A., Gliklich R. E., Rubin P. A. Repair of orbital blow-out fractures with nasoseptal cartilage // Laryngoscope. — 1998. — Vol. 108, № 5. — P. 645-650.

107. Landes C. A., Ballon A., Roth C. Maxillary and mandibular osteosyntheses with PLGA and P (L/DL)LA implants: a 5-year inpatient biocompatibility and degradation experience // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 117, № 7. — P. 2347-2360.

108. Laure B., Tranquart F, Geais L., Goga D. Evaluation of skull strength following parietal bone graft harvest // Plast. Reconstr. Surg. — 2010. — Vol. 126, № 5. — Р. 1492-1499.

109. Lee H. H., Alcaraz N., Reino A., Lawson W. Reconstruction of orbital floor fractures with maxillary bone // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1998. — Vol. 124, № 1. — P. 56-59.

110. Lemke B.N., Kikkawa D. O. Repair of orbital floor fractures with hy-droxyapatite block scaffolding // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 15, № 3. — P. 161-165.

111. Lin I. C., Liao S. L., Lin L. L. Porous polyethylene implants in orbital floor reconstruction // J. Formos Med. Assoc. — 2007. — Vol. 106, № 1. — P. 51-57.

112. Lynham A. J., Chapman P. J., Monsour F. N. et al. Management of isolated orbital floor blow-out fractures: a survey of Australian and New Zealand oral and maxillofacial surgeons // Clin. ExP. Ophthalmol. — 2004. — Vol. 32, № 1. — P. 42-45.

113. Ma L., Wong S. P., Wu C. Y., Yao S. J. Orbital reconstruction with proplast // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 3, № 3. — P. 151-157.

114. Mackenzie D. J., Arora B., Hansen J. Orbital floor repair with titanium mesh screen // J. Craniomaxillofac. Trauma. — 1999. — Vol. 5, № 3. — P. 9-16.

115. Mackenzie D. J., Sipe R., Buck D. et al. Recombinant human acidic fi-broblast growth factor and fibrin carrier regenerates bone // Plast. Reconstr. Surg. — 2001. — Vol. 107, № 4. — P. 989-996.

116. Marin P. C., Love T., Carpenter R. et al. Complications of orbital reconstruction: misplacement of bone grafts within the intramuscular cone // Plast. Reconstr. Surg. — 1998.—Vol. 101, № 5. — P. 1323-1327.

117. Mauriello J. A., Wasserman B., Kraut R. Use of Vicryl (polyglac-tin-910) mesh implant for repair of orbital floor fracture causing diplopia: a study of 28 patients over 5 years // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 1993. — Vol. 9, № 3. — P. 191-195.

118. Menderes A., Baytekin C., Topcu A. et al. Craniofacial reconstruction with high-density porous polyethylene implants // J. Craniofac. Surg. — 2004. — Vol. 15, № 5. — P. 719-724.

119. Mercier J., Piot B., Gueguen P. et al. Le plancher orbitaire en corail. Son intérêt en traumatologie. Résultats d'une étude multicentrique portant sur 83 cas // Rev. Stomatol. Chir. Maxillofac. — 1996. — Vol. 97, № 6. — P. 324-331.

120. Mermer R. W., Orban R. E. Repair of orbital floor fractures with absorbable gelatin film // J. Craniomaxillofac. Trauma. — 1995. — Vol. 1, № 4. — P. 30-34.

121. Miller G. R., Tenzel R. R. Orbital fracture repair with methyl-methacrylate implants // Amer. J. Ophthalmol. — 1969.—Vol. 68, № 4. — P. 717-719.

122. Mintz S. M., EttingerA., Schmakel T., Gleason M. J. Contralateral coronoid process bone grafts for orbital floor reconstruction: an anatomic and clinical study // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1998. — Vol. 56, № 10. — P. 1140-1144.

123. Morain W. D, Colby E. D., Stauffer M. E. et al. Reconstruction of orbital wall fenestrations with polyglactin 910 film // Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 80, № 6. — P. 769-774.

124. Morrison A. D., Sanderson R. C., Moos K. F. The use of silastic as an orbital implant for reconstruction of orbital wall defects: review of 311 cases treated over 20 years // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 53, № 4. — P. 412-417.

125. Nakajima T., Yoshimura Y, Nakanishi Y. et al. Anterior cranial base reconstruction using a hydroxyapatite-tricalciumphosphate composite (Ceratite®) as a bone substitute // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 23, № 2. — P. 64-67.

126. Nam S. B, Bae Y. C, Moon J. S, Kang Y. S. Analysis of the postoperative outcome in 405 cases of orbital fracture using 2 synthetic orbital implants // Ann. Plast. Surg.—2006.—Vol. 56, № 3.—P. 263-267.

127. Neigel J. M., Ruzicka P. O. Use of demineralized bone implants in orbital and craniofacial reconstruction and a review of the literature // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg.—1996.—Vol. 12, № 2.—P. 108-120.

128. Newell F. W. Ophthalmology. Principles and concepts. — 5th ed. — St. Louis etc.: Mosby, 1982. — 559 p.

129. Ng J.D., Huynh T. H., BurgettR. Complications of bioabsorbable orbital implants and fixation plates // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 20, № 1. — P. 85-86.

130. Nguyen P. N., Sullivan P. Advances in the management of orbital fractures // Clin. Plast. Surg. — 1992.—Vol. 19, № 1. — P. 87-98.

131. Nishiike S., Nagai M., NakagawaA. et al. Endoscopic transantral orbital floor repair with antral bone grafts // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 2005. — Vol. 131, № 10. — P. 911-915.

132. Nowinski D, Messo E, HedlundA. Treatment of orbital fractures: evaluation of surgical techniques and materials for reconstruction // J. Craniofac. Surg.—2010.—Vol. 21, № 4.—P. 1033-1037.

133. Nunery W. R., Tao J. P., Johl S. Nylon foil "wraparound" repair of combined orbital floor and medial wall fractures // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2008. — Vol. 24, № 4. — P. 271-275.

134. Ono I., Gunji H., Suda K. et al. Orbital reconstruction with hydroxy-apatite ceramic implants // Scand. J. Plast. Reconstr. Surg. Hand Surg. — 1994. — Vol. 28, № 3. — P. 193-198.

135. Osguthorpe J.D. Orbital wall fractures: evaluation and management // Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1991. — Vol. 105, № 5. — P. 702-707.

136. Ouadah A., Gerard M., Malpuech F. et al. Le traitement des fractures du plancher de l'orbite: réfection par lame de Téflon. Analyse des résultatssur 5 ans // Rev. Stomatol. Chir. Maxillofac. — 1998. — Vol. 99, suppl. 1. — P. 120-121.

137. OzturkS., SengezerM., IsikS. et al. Long-term outcomes of ultra-thin porous polyethylene implants used for reconstruction of orbital floor defects // J. Craniofac. Surg.—2005.—Vol. 16, № 6.—P. 973-977.

138. Ozyazgan I., Eskitascioglu T., Baykan H., Coruh A. Repair of traumatic orbital wall defects using conchal cartilage // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 117, № 4. — P. 1269-1276.

139. Panossian A., Garner W. Polytetrafluoroethylene facial implants: 15 years later // Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 113, № 1. — P. 347-349.

140. Park D. J., Garibaldi D. C. et al. Smooth nylon foil (SupraFOIL) orbital implants in orbital fractures: a case series of 181 pa-

tients // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2008. — Vol. 24, № 4. — P. 266-270.

141. Patel P. J., Rees H. C., Olver J. M. Fibrovascularization of porous polyethylene orbital floor implants in humans // Arch. Ophthalmol. — 2003. — Vol. 121, № 3. — P. 400-403.

142. Persons B. L., Wong G. B. Transantral endoscopic orbital floor repair using resorbable plate // J. Craniofac. Surg. — 2002. — Vol. 13, № 3. — P. 483-488.

143. Piecuch J. F. Extraskeletal implantation of porous hydroxyapatite ceramic // J. Dental Res.—1982.—Vol. 61, № 12. — P. 1458-1460.

144. Polley J. W., RinglerS. L. The use of Teflon in orbital floor reconstruction following blunt facial trauma: a 20-year experience // Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 79, № 1. — P. 39-43.

145. Putterman A. M., Millman A. L. Custom orbital implant in the repair of late posttraumatic enophthalmos // Amer. J. Ophthalmol. — 1989. — Vol. 108, № 2. — P. 153-159.

146. Rallis G., Mourouzis C., Papakosta V. et al. Reasons for miniplate removal following maxillofacial trauma: a 4-year study // J. Craniomaxillofac. Surg. — 2006. — Vol. 34, № 7. — P. 435-439.

147. Rauso R., Tartaro G., Stea S. et al. Plates removal in orthognathic surgery and facial fractures: when and why // J. Craniofac. Surg. — 2011. — Vol. 22, № 1. — P. 252-254.

148. Reedy B. K, Pan F, Kim W. C. et al. Properties of coralline hydroxyapatite and expanded polytetrafluoroethylene membrane in the immature craniofacial skeleton // Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 103, № 1. — P. 20-26.

149. Rinna C, Reale G., Foresta E., Mustazza M. C. Medial orbital wall reconstruction with swine bone cortex // J. Craniofac. Surg. — 2009. — Vol. 20, № 3. — Р. 881-884.

150. Ripamonti U., Crooks J., Rueger D. C. Induction of bone formation by recombinant human osteogenic protein-1 and sintered porous hydroxyapatite in adult primates // Plast. Reconstr. Surg. — 2001. — Vol. 17, № 4. — P. 977-988.

151. Romano J. J., Iliff N. T., Manson P. N. Use of Medpor porous polyethylene implants in 140 patients with facial fractures // J. Craniofac. Surg. — 1993. — Vol. 4, № 3. — P. 142-147.

152. Roth A., Desmangles P., Rossillion B. Le traitement précose des impotences musculaires secondaires aux fractures du plancher de I'orbite // J. Fr. Ophthalmol. — 1999. — Vol. 22, № 6. — P. 645-650.

153. Roux F. X., Brasnu D., Loty B. et al. Madreporic coral: a new bone graft substitute for cranial surgery // J. Neurosurg. — 1988.—Vol. 69, № 4. — P. 510-513.

154. Rubin P. A., Bilyk J. R., Shore J. W. Orbital reconstruction using porous polyethylene sheets // Ophthalmology. — 1994. — Vol. 101, № 10. — P. 1697-1708.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

155. Sailer H. F., Kolb E. Application of purified bone morphogenetic protein (BMP) preparations in cranio-maxillo-facial surgery. Reconstruction in craniofacial malformations and post-traumatic or operative defects of the skull with lyophilized cartilage and BMP // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1994. — Vol. 22, № 4. — P. 191-199.

156. Sakakibara S., Hashikawa K., Terashi H., Tahara S. Reconstruction of the orbital floor with sheets of autogenous i liac cancellous bone // J. Oral Maxillofac. Surg.—2009.—Vol. 67, № 5.—P. 957-961.

157. Schmidt B. L., Lee C, Young D. M., O'Brien J. Intraorbital squamous epithelial cyst: an unusual complication of Silastic implantation // J. Craniofac. Surg. — 1998.—Vol. 9, № 5. — P. 452-455.

158. Seymour P. E., Krein H. M., Leventhal D. D. et al. Orbital floor reconstruction using porcine small intestinal submucosa // Med. Sci. Monit. — 2008. — Vol. 14, № 11. — P. 227-230.

159. Sinikovic B., Kramer F. J., Swennen G. et al. Reconstruction of orbital wall defects with calcium phosphate cement: clinical and histological findings in a sheep model // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2007. — Vol. 36, № 1. — P. 54-61.

160. Siritongtaworn P. Correction of severe enophthalmos with titanium mesh // J. Med. Assoc. Thai. — 2001. — Vol. 84, Suppl. 2. — P. 485-490.

161. Slade C. S. Bone grafts in orbital reconstruction // Int. Opthalmol. Clin. — 1995. — Vol. 35, № 1. — P. 47-56.

162. Steinsapir K. D. Aesthetic and restorative midface lifting with hand-carved, expanded polytetrafluoroethylene orbital rim implants // Plast. Reconstr. Surg. — 2003. — Vol. 111, № 5. — P. 1727-1737.

163. Stewart M. G., Patrinely J. R., Appling W. D., Jordan D. R. Late proptosis following orbital floor fracture repair // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1995. — Vol. 121, № 6. — P. 649-652.

164. Su G. W., Harris G. J. Combined inferior and medial surgical approaches and overlapping thin implants for orbital floor and medial wall fractures // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 22, № 6. — P. 420-423.

165. Taban M., Nakra T., Mancini R. et al. Orbital wall fracture repair using Seprafilm // Ophthal. Plast. Reconstr Surg.—2009.—Vol. 25, № 3. — P. 211-214.

166. Talesh K. T, Babaee S., Vahdati S. A., TabeshfarSh. Effectiveness of a nasoseptal cartilaginous graft for repairing traumatic fractures of the inferior orbital wall // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg.—2009. — Vol. 47, № 1. — P. 10-13.

167. Tercan M. Thin Silastic sheet for orbital floor repair // Plast. Reconstr. Surg. — 1995. — Vol. 96, № 5. — P. 1238-1239.

168. Thoren H., Snall J., Hallermann W. et al. Policy of routine titanium miniplate removal after maxillofacial trauma // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2008. — Vol. 66, № 9. — P. 1901-1904.

169. Villarreal P. M., Monje F., Morillo A. J. et al. Porous polyethylene im-plants in orbital floor reconstruction // Plast. Reconstr. Surg. — 2002. — Vol. 109, № 3. — P. 877-885.

170. Waite P. D., Clanton J. T. Orbital floor reconstruction with lyo-philized dura // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1988. — Vol. 46, № 9. — P. 727-730.

171. Warrier S., Prabhakaran V. C., Davis G., Selva D. Delayed complications of silicone implants used in orbital fracture repairs // Orbit. — 2008. — Vol. 27, № 3. — P. 147-151.

172. Wiener E., KolkA., Neff A. et al. Evaluation of reconstructed orbital wall fractures: high-resolution MRI using a microscopy surface coil versus 16-slice MSCT // Eur. Radiol. — 2005. — Vol. 15, № 6. — P. 1250-1255.

173. Wood G. Inion biodegradable plates: the first century // Brit. J. Oral Maxillofacial Surg. — 2006. — Vol. 44, № 1. — P. 38-41.

174. Xu J. J., Teng L., Jin X. L. et al. Porous polyethylene implants in orbital blow-out fractures and enophthalmos reconstruction // J. Craniofac. Surg. — 2009. — Vol. 20, № 3. — P. 918-920.

175. Yaremchuk M. J., Del Vecchio D. A, Fiala T. G., Lee W. P. Microfixation of acute orbital fractures // Ann. Plast. Surg. — 1993.—Vol. 30, № 5. — P. 385-397.

176. Yaremchuk M. J. Facial skeletal reconstruction using porous polyethylene implants // Plast. Reconstr. Surg. — 2003. — Vol. 111, № 6. — P. 1818-1827.

177. Yavuzer R., TuncerS., Basterzi Y. et al. Reconstruction of orbital floor fracture using solvent-preserved bone graft // Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 113, № 1. — P. 34-44.

178. Ye J., Kook K. H., Lee S. Y. Evaluation of computer-based volume measurement and porous polyethylene channel implants in reconstruction of large orbital wall fractures // Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. — 2006. — Vol. 47, № 2. — P. 509-513.

TREATMENT OF ORBITAL FLOOR "BLOW-OUT" FRACTURES. PART 3: CHARACTERISTICS OF TRANSPLANT MATERIALS USED

Astakhov Yu. S., Nikolaenko V. P.

G Summary. The review is dealing with the comparative analysis of advantages and disadvantages of main materials designed to close orbital wall defects.

G Key words: orbital floor; "blow-out" fracture; autotransplants; allotransplants; explants; xenotransplants.

Сведения об авторах:

Николаенко Вадим Петрович — доктор медицинских наук, профессор кафедры оториноларингологии и офтальмологии медицинского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, заведующий отделением микрохирургии глаза № 1 Городской многопрофильной больницы № 2. 194354, Санкт-Петербург, Учебный пер., 5. E-mail: [email protected].

Астахов Юрий Сергеевич — д. м. н., профессор, заведующий кафедрой офтальмологии. Кафедра офтальмологии СПбГМУ им. акад. И. П. Павлова. 197089, Санкт-Петербург, ул. Л. Толстого, д. 6—8,корпус 16. E-mail: [email protected].

Nikolaenko Vadim Petrovich — the doctor of medical sciences, the professor of chair of otorhinolaryngology and ophthalmology of medical faculty of the St.-Petersburg state university, managing branch of microsurgery of an eye № 1. City versatile hospital № 2. 194354, Saint-Petersburg, Uchebny st., 5. E-mail: dr. [email protected].

Astakhov Yury Sergeevich — MD, doctor of medical science, professor, head of the department. Department of Ophthalmology of the I. P. Pavlov State Medical University. 197089, Saint-Petersburg, Lev Tolstoy st., 6—8, building 16. E-mail: [email protected].

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.