CC BY
159
G
обзоры
лечение «взрывных» переломов нижнем стенки орбиты.
часть 3: характеристика используемых трансплантационных материалов
УДК 617.7 ГРНТИ 76.29.56 ВАК 14.01.07
© В. П. Николаенко1, Ю. С. Астахов2
1 Городская многопрофильная больница № 2; Санкт-Петербургский государственный университет. Медицинский факультет, кафедра оториноларингологии и офтальмологии
2 Кафедра офтальмологии с клиникой СПбГМУ им. акад. И. П. Павлова, Санкт-Петербург
ф Обзор посвящён сравнительному анализу достоинств и недостатков основных материалов, предназначенных для закрытия дефектов орбитальных стенок.
ф Ключевые слова: нижняя стенка орбиты; «взрывной» перелом; аутотрансплантаты; аллотрансплантаты;эксплантаты; ксенотрансплантаты.
Чтобы упорядочить описание многочисленных материалов, используемых для пластики дефектов орбитальных стенок, целесообразно придерживаться классификации, принятой международным обществом трансплантологов в Вене в 1967 г. Согласно ей выделяется шесть видов трансплантации:
• аутотрансплантация — пересадка органов или тканей в пределах одного организма;
• изотрансплантация — пересадка органов или тканей между организмами, идентичными в генетическом отношении, например, между однояйцевыми близнецами;
• аллотрансплантация — пересадка органов или тканей между организмами одного вида;
• эксплантация — пересадка небиологического субстрата;
• комбинированная трансплантация — пересадка тканей и небиологического субстрата;
• ксенотрансплантация — пересадка органов или тканей между организмами разных видов;
• аутотрансплантаты.
В ходе реконструкции стенок орбиты может быть использован целый ряд аутоматериалов (рис. 1) [49, 74]. Наиболее распространёнными являются полнослойные или расщепленные трансплантаты кости свода черепа [3, 18, 65, 108], меньше подверженные лизису и лучше сохраняющие первоначальную форму и объем [109; 144]. Однако они плохо повторяют контур орбиты, и, как следствие, нередко смещаются и поэтому требуют фиксации к подглазничному краю [100].
Широко используется внутренняя пластинка переднего гребня подвздошной кости [96, 100; 128, 156], фрагмент костной части ребра [16, 44] или нижней челюсти пациента [102, 122]. Для достижения необходи-
мой конгруэнтности с профилем дна орбиты фрагмент наружного слоя компактной костной ткани толщиной 2—3 мм заготавливается в области подбородка, позади одноимённого отверстия, около дуги нижней челюсти [102], мандибулярного симфиза [105].
По мнению авторов, данная методика закрытия дефектов нижней стенки глазницы выгодно отличается легкостью заготовки материала, простотой его последующего моделирования, подходящими размерами и кривизной костной пластинки, отсутствием функциональных расстройств при дыхании и ходьбе (нередко возникающих после забора костной части ребра и подвздошной кости), рубцов и других косметических недостатков в месте забора донорской ткани.
В случаях, когда достаточно пересадить маленький тонкий гибкий имплантат (не более 2 см в диаметре), P. J. Anderson и M. D. Poole (1995) используют лоскут надкостницы пациента, M. B. Constantian (1982), A. Castellani с соавторами (2002) — хрящ ушной раковины (рис. 1 б), В. А. За-ричанский (1994), P. E. Johnson и I. Raftopoulos (1999), I. Ozyazgan с соавторами (2006) — хрящевую часть ребра (рис. 1 в), M. Kraus c соавторами (2001, 2002), K. T. Talesh с соавторами (2009) — хрящ перегородки носа.
Для закрытия небольших (до 2 см) дефектов нижней стенки орбиты также используется фрагмент передней стенки ипси- или контралатераль-ной верхнечелюстной пазухи [52, 82, 109], имплантируемый в орбиту трансантральным доступом с помощью эндоскопа [131]. Достоинства предложенной в 1966 г. B. L. Kaye методики — заготовка материала в непосредственной близости от места пересадки, возможность одномоментной санации верхнечелюстной пазухи и тщательной транс-
40
обзоры
Рис. 1. Аутотрансплантаты, используемые для закрытия дефектов орбитальных стенок:
А — кости свода черепа; Б — внутренняя пластинка переднего гребня подвздошной кости; В — хрящ ушной раковины (место забора тканей выделено пунктиром); Г — костная часть ребра (штриховкой выделена хрящевая часть ребер); Д — нижняя челюсть
антральной репозиции отломков при обширном переломе. Нельзя не отметить отсутствие кожных рубцов, а также риска перфорации плевры или твердой мозговой оболочки, возможных при заготовке ребра или кости свода черепа.
Подводя итог анализу литературных данных, можно заключить, что в лечении переломов орбиты аутоматериалы по-прежнему используются достаточно широко, особенно нейрохирургами [49, 74, 95] '. Несомненным достоинством костных ау-тотрансплантатов является стимуляция остеокон-
дукции, остеоиндукции, остеогенеза и реваскуля-ризации [10, 100, 161]. Кроме того, аутологичные ткани выгодно отличает биосовместимость, минимальный риск инфекции, миграции, отторжения [106]. Поэтому, в первую очередь, они применяются при лечении обширных переломов нижней стенки орбиты в условиях возможного инфицирования зоны вмешательства [32, 72, 144].
К существенным недостаткам аутотрансплан-тации относятся удлинение операции, дополнительная хирургическая травма, осложнения, свя-
1 Например, в Австралии и Новой Зеландии аутологичная кость остается основным материалом для закрытия обширных дефектов нижней стенки глазницы [112].
занные с забором материала 2, лизирование трети пересаженной аутоткани с развитием энофталь-ма в отдаленные сроки, трудности формирования трансплантата маленьких размеров [69, 70, 100, 144]. Сложность моделирования препятствует коррекции опущения задних (ретробульбарных) отделов орбиты, а передние отделы реконструированной глазницы иногда оказываются заметно меньше, чем у контралатеральной здоровой орбиты [60]. Как следствие, аутокость не столько обеспечивает прецизионную анатомическую реконструкцию, сколько не совсем адекватно замещает увеличившийся после перелома объем орбиты.
АЛЛОТРАНСПЛАНТАТЫ
Более приемлемым является использование донорских тканей — декальцинированной кости 3 [5, 6, 14, 31, 46, 177] и хряща [11, 36]. Их отличает хорошая переносимость и легкость моделирования. Декальцинированная кость стимулирует в зоне перелома хемотаксис и трансформацию мезенхи-мальных клеток в хондробласты с последующей оссификацией [127, 177].
Хрящ может располагаться как под надкостницей, так и поверх нее — в жировой клетчатке глазницы [24]. Серьёзным недостатком хрящевых трансплантатов, лишенных эпихондрия4, является их постепенное (в течение 1—1,5 лет) рассасывание, подтвержденное данными компьютерной томографии [9].
Поэтому при использовании хрящевой ткани приходится добиваться интраоперационной гиперкоррекции энофтальма на 1,5—3 мм [24], чреватой возникновением гипертопии глазного яблока.
Более рациональным решением проблемы резорбции хрящевых трансплантатов оказалось закрытие костных дефектов композитом из лиофилизированно-го хряща и гетерогенного (бычьего) костного морфо-генетического белка. Добавление белка-индуктора остеогенеза существенно ускоряет обычно медленный процесс кальцификации/оссификации донорского хряща, и он начинает доминировать над процессом резорбции хрящевой ткани [155]. В эксперименте доказана остеогенетическая активность рекомбинант-ных костного морфогенетического белка и фактора роста фибробластов [115, 150].
В качестве материала для пластики нижней стенки орбиты при небольших (до 2 см 2) ее переломах используется твёрдая мозговая оболочка — ТМО
[65, 77, 87, 170] и широкая фасция бедра [35, 43], выгодно отличающиеся легкостью моделирования и имплантации в орбиту. Однако закрытие более крупного дефекта нижней стенки глазницы этими тканями требует баллонной поддержки со стороны верхнечелюстной пазухи, поэтому данные материалы имеют ограниченную сферу применения.
Интерес к донорским тканям — декальцинированной кости, хрящу, твердой мозговой оболочке — в последние годы значительно уменьшился, что в первую очередь обусловлено все возрастающим риском передачи с трансплантатом возбудителей целого ряда заболеваний. Например, ТМО, являющаяся одним из основных костнопластических материалов в Европе, в США так и не нашла применения в связи с тем, что в 1987 г. Рп^а^ с соавторами установили возможность контаминации реципиента прионами — возбудителями болезни Крейцфельдта-Якоба [65].
Необходимость бактериологического и вирусологического тестирования донорского материала, тщательного соблюдения правил его консервации и хранения требует наличия сети тканевых банков, что значительно повышает стоимость лечения [46]. Кроме того, далеки от решения юридические вопросы, связанные с аллотрансплантацией. В этом отношении синтетические материалы обладают несомненными преимуществами перед донорскими тканями.
ЭКСПЛАНТАТЫ
В хирургическом лечении переломов нижней стенки орбиты наибольшее распространение среди офтальмохирургов получили небиологические материалы — рассасывающиеся и нерассасывающиеся монолитные и пористые полимеры, а также сетчатые металлические конструкции из титана толщиной 0,3-1,0 мм [13, 21,39, 91, 95, 114, 130, 154, 160]. Выбор материала для закрытия костного дефекта определяется в первую очередь его площадью.
Рассасывающиеся полимерные имплантаты являются основным материалом для закрытия небольших (до 2 * 2 см) дефектов костной ткани, без явного эно- и гипофтальма [92, 101, 112]. Типичным примером подобной травмы является линейный перелом по типу «капкана», встречающийся у детей. В этих случаях используется плёнка <^еШ1т» [86, 120, 135, 163], <^ергаШт» 5 [165], полидиоксанон 6 [33, 40, 65, 69, 92, 152], ви-
2 Частота осложнений, сопровождающих забор аутокости (разрывы ТМО, пневмоторакс, гематома, травма межреберного нерва и т. д.) достигает 5—9% [116].
3 За рубежом налажен промышленный выпуск имплантатов из декальцинированной кости, носящих коммерческое название «Grafton» (США) и Tutoplast Cranium (Германия).
4 Аналогичные недостатки присущи аллотрансплантатам из подошвенной дермы, брефокости свода черепа и подкожной жировой клетчатки подошвы плода [26].
крил7 [117]. Судя по анализу литературных данных, именно последние два материала являются наиболее востребованными.
В последние годы в клинической практике активно используется полидиоксанон (ПДС) [93, 112]. Имплантат из перфорированной полидиоксаноно-вой фольги толщиной 0,15 мм, не превышающий 20 мм в диаметре, по механической прочности не уступает титановой сеточке толщиной 0,3 мм [57]. Поэтому ПДС применяется для закрытия костных дефектов до 2 см 2 [88].
Попытки лечения более крупных переломов пластинами толщиной 0,25 и 0,5 мм не увенчались успехом из-за начинающейся через 2—3 месяца интенсивной резорбции ПДС и потери им механической прочности. Новообразованная соединительная и костная ткань, образующаяся взамен биодеструкти-рующего ПДС [88], не в состоянии выполнить тектоническую функцию даже при переломах средней протяженности, прогибаясь в полость верхнечелюстной пазухи и вызывая поздний энофтальм [33]. Как следствие, в ходе остеопластики приходится создавать гиперэффект с неизбежной диплопией в раннем послеоперационном периоде [88].
Другим осложнением применения ПДС, чреватым развитием двоения, является экзофтальм (по-видимому, обусловленный выраженной тканевой реакцией на материал [92]), смещение пластины, а также обнаруженное с помощью МРТ грубое рубцевание в зоне имплантации [33], нередко с формированием полостей, содержащих жидкость и газ [98].
Гораздо меньшей частотой диплопии и эноф-тальма сопровождается закрытие небольших (до 2 см2) дефектов нижней стенки орбиты протезом твердой мозговой оболочки «Ethisorb» 8 [40, 92].
Серийно выпускаемая викриловая пластинка четырехмиллиметровой толщины состоит из 24 слоев, благодаря чему может быть разделена на более тонкие имплантаты, легко моделирующиеся и не требующие фиксации в орбите. Из-за присущих викрилу физико-механических свойств им невозможно сдавить зрительный нерв, слёзный мешок или глазодвигательные мышцы. Материал хорошо переносится орбитальными тканя-
ми, костью, слизистой оболочкой параназальных синусов, не препятствует остеогенезу [123], однако в 14 % случаев вызывает воспалительную реакцию тканей нижнего века [117], чреватую его рубцовой деформацией [129]. Кроме того, уже через неделю после имплантации полиглактин начинает терять исходную прочность, через месяц от пластины остаются следы, а через четыре отмечается полное рассасывание викрила. Следовательно, он непригоден для закрытия крупных дефектов нижней стенки и контурной пластики краев орбиты.
К попыткам закрытия обширных переломов нижней стенки орбиты сеточкой из сополимера полигликолевой и полилактидной кислоты (Lacto-sorb) 9 [61] следует относиться с определенной осторожностью, так как неизбежная гидролитическая деструкция имплантата приводит к энофтальму, а обязательная жесткая фиксация пластины к подглазничному краю чревата развитием локальной воспалительной реакции, вынуждающей удалять имплантат [84]. Более пригодным могут оказаться следующие генерации этих имплантатов (ResoгbX®, SonicWeldRx-System®), а также композит из полилактида и гидроксиапати-та [7, 22].
Перспективными костнопластическими материалами представляются гомополимеры молочной кислоты, длительность рассасывания которых составляет от одного до пяти лет [30, 53, 107, 142, 173]. Несмотря на небольшую толщину, полилак-тидные имплантаты с примесью триметиленкарбо-ната обладают достаточной механической прочностью; при нагревании до 55 °С легко моделируются и в точности повторяют профиль орбиты; обладают биосовместимостью; резорбирующиеся конструкции не требуют повторной операции по их снятию [61]. Этими свойствами полилактид выгодно отличается от нерассасывающихся имплантатов, которым присуща чрезмерная толщина из-за хрупкости (синтетический ГАп), шершавая поверхность (ГАп и коралл), предопределенная изготовителем форма и кривизна имплантата, не поддающаяся моделированию (ГАп и коралл), необходимость
5 Гибрид карбоксиметилцеллюлозы и гиалуроната натрия.
6 Поли p-диоксанон. Эмпирическая формула полимера C4H6O3.
7 Сополимер производных гликолевой и молочной кислот, полиглактин-910.
8 Ethisorb DuraPatch — синтетический рассасывающийся имплантат, предназначенный для закрытия дефектов твердой мозговой оболочки. Ethisorb состоит из пористого слоя викрила и поли-П-диоксанона (PDS), обеспечивающего соединительнотканное врастание; монолитная PDS-основа предназначена для герметизации дефекта ТМО. В течение 90 суток имплантат рассасывается практически полностью.
9 Внедрен в клиническую практику в 1996 г. Торговая марка LactoSorb® объединяет пластины, сеточки и шурупы, полностью резорбирующиеся в течение года после имплантации. По исходной механической прочности не уступает титановой сеточке, через 2 месяца теряет треть исходной прочности, но, по мнению фирмы-производителя, этот процесс компенсируется остеогенезом в зоне операции.
в
м
Рис. 2. Полилактидные имплантаты (на примере продукции швейцарской фирмы «Synthes»):
А, Б — аморфная ультраструктура кополимера, синтези-рованного из мономеров D-лактида и DL-лактида. Подвергается гидролитической деструкции, скорость которой определяется составом кополимера; В — резорбирующиеся минипластины и шурупы
специального инструментария (титановые конструкции). Достоинствами материала объясняется немалая стоимость полилактидных имплантатов.
Девятимесячные эксперименты по закрытию обширных костных дефектов полилактидом продемонстрировали его биосовместимость, о чем свидетельствовала незначительная воспалительная реакция и капсулообразование вокруг имплан-тата, а также остеогенез в зоне костного дефекта. Однако уже через 16 недель имплантат терял свою исходную механическую прочность, а к окончанию эксперимента 40 % пластин резорбировались полностью, остальные были сильно деформированы из-за процессов инкапсуляции и остеогенеза по соседству [99]. Вряд ли можно отнести к достоинствам материала его трехкратное утолщение через 1—1,5 года после помещения в ткани орбиты [83]. К тому же полилактид радиопрозрачен, что препятствует послеоперационному КТ-контролю за положением имплантата на дне орбиты [83]. Приходится использовать более дорогостоящую МРТ [30, 172].
Полуторамиллиметровые шурупы, предназначенные для фиксации серийно выпускаемых полилактидных пластин «Inion», оказались чрезмерно хрупкими, а 2,5-миллиметровые — слишком толстыми (рис. 2). Кроме того, продукты их биодеструкции вызывают существенные ткане-
вые реакции в регионе имплантации, что ограничивает количество используемых в ходе операции шурупов.
Таким образом, полилактид вряд ли станет в обозримом будущем основным материалом для закрытия обширных дефектов нижней стенки орбиты, тем более, что убедительные доказательства его преимуществ перед титаном до сих пор не получены [58]. Однако весьма перспективным может оказаться применение полилактидных и полигли-колевых конструкций (сеточек, пластин, шурупов) в ортогнатической хирургии и педиатрической практике, где запрограммированная многомесячная гидролитическая деструкция пластины обеспечит дальнейший беспрепятственный рост костей лица и черепа, в то время как металлические конструкции затормозят этот процесс и вызовут асимметрию лица [41, 62, 64, 173].
Монолитные нерассасывающиеся полимеры используются на протяжении более чем 40 лет. Среди них — полиметилметакрилат (ПММА) [49, 121], полиэтилен (ПЭ) [28, 38], супрамид [86, 133, 140].
В числе материалов, пригодных для реконструкции нижней стенки орбиты, упоминается монолитный тефлон [32, 136, 144], причем J. C. Hardin (1996) выполнил 500 операций с использованием данного полимера.
Б
До сих пор весьма распространены силиконовые имплантаты [4, 6, 73, 128, 145]. По данным D. J. Courtney с соавторами (2000), полидиметил-силоксан используется в ходе 66 % операций по реконструкции нижней стенки глазницы, выполняемых в Великобритании.
Предложение M. Tercan (1995) армировать стальной проволокой силиконовую пластину толщиной 0,6 мм делает ее пригодной для закрытия обширных переломов дна орбиты и облегчает фиксацию к подглазничному краю. Кроме того, сетчатый имплантат хорошо виден на КТ-граммах.
К недостаткам силикона с его монолитной структурой относится риск миграции импланта-та под кожу нижнего века, в полость носа, верхнечелюстную пазуху [37, 76]. Другим серьезным осложнением применения силикона является хронизация перифокальной воспалительной реакции, препятствующая остеогенезу в зоне костного дефекта [71, 123], а также формирование вокруг силикона псевдокапсулы (кисты), выстланной многослойным плоским эпителием конъюнктивы. Следствием осумковывания имплантата является формирование кожной или сино-орбитальной фистулы, персистирующая диплопия, вертикальная и аксиальная дистопия, целлюлит [157]. При длительном пребывании на дне орбиты силикон вызывает резорбцию костной ткани. Как следствие, у 70 % пациентов в патологический процесс вовлекается верхнечелюстная пазуха.
Двадцатилетнее наблюдение за большими группами пациентов установило, что в 13—14 % случаев возникшие осложнения потребовали удаления силиконовых имплантатов [124]. В среднем эксплантация производилась через 4,3 года после операции, хотя компликации могут возникнуть через 10, 15 и даже 25 лет после остеопластики [37, 56, 171]. Высокой частотой поздних осложнений объясняется отказ многих авторов от силикона в пользу ау-тохряща ушной раковины для закрытия маленьких (до 1,5 см2) переломов и костных аутотранспланта-тов для замещения более крупных дефектов.
Не менее распространенным материалом для восстановления дна глазницы является титан [23, 28, 60, 90]. Биосовместимость титана объясняют близостью его порядкового номера (22) к кальцию (20), основному минеральному компоненту организма [176]. Кроме того, титан отличается отсутствием вызванных потенциалов на поверхности, что делает его «невидимым» для иммунокомпетентных клеток и, к тому же, исключает риск металлоза. В отличие
от стали титан способен к остеоинтеграции, чем объясняется низкий риск инфицирования даже при имплантации в полость рта. Благодаря жесткой фиксации к окружающим костным структурам вероятность миграции и отторжения титановых конструкций сводится к нулю. Кроме того, они обеспечивают более точное, чем костные трансплантаты восстановление контура орбитальной стенки [60]. Однако считается, что титановые конструкции препятствуют быстрому формированию костной мозоли, так как жестко фиксированные отломки не испытывают необходимых для этого компрессионных воздействий [173].
Относительная легкость моделирования, гипо-аллергенность, устойчивость к коррозии, нетоксичность, отсутствие канцерогенности превратили титан из приложения к аутологичной или декаль-цинированной кости в самостоятельный остеопла-стический материал, с успехом использующийся на протяжении 40 лет [34, 70]. Весьма перспективным представляется нанесение на поверхность титановых конструкций мезенхимальных стволовых клеток с целью ускорения биоинтеграции [8].
Титановые минипластины (рис. 3 а), предложенные М. ^атру, мало подходят для лечения орбитальных переломов из-за трудностей адекватного моделирования и несоответствия линейных размеров тонким глазничным стенкам. Кроме того, минипластины, размещенные на краях орбиты, повышают чувствительность к холоду, легко пальпируются, а при тонкой коже деформируют контур периорбитальной области, что становится причиной их эксплантации у 5-6 % пациентов [20, 29, 78, 146, 147, 168, 173]10.-
Недостатки минипластин послужили толчком для создания микропластин, толщина которых составляет всего 0,4-0,6 мм. Они не пальпируются под кожей, не контурируют, благодаря диаметру шурупов 1,2-1,3 мм и расстоянию между отверстиями 4 мм надежно фиксируют мелкие отломки, которые не удается иммобилизировать проволокой или минипластинами. К сожалению, будучи имплантированными на подглазничный край, микропластины не могут противодействовать рубцовой контрактуре мягких тканей скуловой области [175].
Основным показанием к использованию титановой сетки являются переломы 2-4 стенок орбиты, когда обеспечить жесткую фиксацию пластинчатых трансплантатов крайне сложно (рис. 3 в-ж). В таких случаях титан выступает как платформа для их размещения [17]. Существенным недостатком сетки яв-
10 А по данным D.Y. Nagase с соавторами (2005) — у трети оперированных! Еще треть пластин приходится удалять во время реопе-раций.
обзоры
45
Рис. 3. Титановые имплантаты для реконструкции орбиты:
А — минипластины; Б — современные модификации шурупов для фиксации мини- и микропластин, использование которых не требует наличия дрели; В, Г — титановая пластина (В) и сеточка (Г) для закрытия обширных костных дефектов; Д — титановый орбитальный имплантат швейцарской фирмы «Synthes». Благодаря малой (0,2—0,4 мм) толщине и многочисленным преформированным вырезам пластина без труда моделируется. Три выступа обеспечивают жесткую фиксацию имплантата к подглазничному краю; Е — изображение пластины на ЗД-томограмме.
ляются трудности ее имплантации, обусловленные острыми краями, цепляющимися за мягкие ткани (рис. 3 д). Из-за прорастания рубцовой тканью отверстий сетки не менее сложна и ее эксплантация.
Попытки внедрить в хирургическую практику виталлий (сплав кобальта, хрома и молибдена) не увенчались успехом в связи с отсутствием у этого материала каких-либо преимуществ перед титаном. Тантал также не нашел применения, так как он уступает титану в прочности.
Биосовместимость и хорошие физико-механические свойства в ходе экспериментальных
исследований продемонстрировал нитрид кремния. В отличие от титана, он не создаёт артефакты во время радиологических исследований и может фиксироваться к костям, выстланным слизистой оболочкой. Доклинические испытания проходят имплантаты из углерода [10].
Таким образом, нерассасывающиеся и резор-бирующиеся небиологические имплантаты для реконструкции нижней стенки орбиты продолжают активно использоваться хирургами благодаря биосовместимости, химической стабильности и доступности. В то же время неспособность этого
класса имплантатов прорасти новообразованной соединительной тканью объясняет сохранение в клинической практике таких осложнений, как миграция, отторжение, рецидивирующее кровоизлияние в подкапсульное пространство, инфицирование материала [89]. Особенно чревато гнойными осложнениями использование монолитных им-п лантатов при наличии травмати ческого соустья с верхнечелюстной пазухой [84]. Поэтому в последние годы все большее распространение получают пористые синтетические материалы [49, 74].
K. E. Salyer и C. D. Hall (1989), J. Mercier с соавторами (1996), C. Gas с соавторами (1999) с успехом использовали имплантаты из арагонита — скелета морского рифообразующего коралла рода Madrepora, подвергнутого гидротермальной обработке по D. M. Roy и S. K. Linnehan (1974). Жесткие каркасные свойства получаемого таким путем гидроксиапатита (ГАп) позволяют закрывать даже крупные дефекты нижней стенки глазницы (рис. 4). После репозиции отломков гидроксиапа-титовые блоки могут быть помещены и в верхнечелюстную пазуху, где будут играть роль опоры для реконструированного дна орбиты [110].
Плотная фиксация кораллового ГАп к подлежащей кости отмечается уже через три месяца после имплантации. Тканевая колонизация завершается спустя четыре месяца после остеопластики, однако новообразованная костная и соединительная ткань занимает не более 20—30 % объёма порового пространства ГАп [75]. Как следствие, при длительном (свыше 1 года) пребывании в тканях имплантат частично резорбируется путем гидролитической деструкции [75, 85, 119, 143, 148, 153]. Этим, по-видимому, объясняются довольно частые случаи энофтальма в отдалённые сроки после имплантации ГАп [126]. К примеру, суммарная частота осложнений, сопровождающих закрытие костных дефектов гидроксиапатитом «Biocoral», составила 9,4 % [126].
Для обработки коралла операционная должна быть оснащена дрелью с алмазным бором. После моделирования пластину необходимо отмыть от пыли физиологическим раствором и щеточкой, что создает определенные неудобства в ходе операции. Попытки жесткой фиксации ГАп проволокой или шурупами обречены на неудачу из-за хрупкости материала. Весьма проблематично использование коралла на участках лица с маленькой толщиной покровных тканей. Таким образом, трудности моделирования, фиксации и тканевого покрытия объясняют тот факт, что коралловый ГАп остается вспомогательным костнопластическим материалом, пригодным лишь в некоторых ситуациях, в первую очередь — при замещении объёмных дефектов.
Для восстановления орбитальных стенок используются и более дешёвые имплантаты из синтетического ГАп [134], отличающиеся, однако, еще большей хрупкостью.
Перспективным материалом для пластики поврежденных орбитальных стенок является цемент на основе фосфата кальция — Са3 [РО4]2 [159] с диаметром пор 100—300 мкм и пористостью 36 %. Прочность материала в 2,5 раза превышает аналогичный показатель коралла [125]. В эксперименте на кроликах было установлено, что керамический трансплантат на протяжении нескольких месяцев рассасывается и замещается новообразованной компактной костью [50]. Остеоиндуктивные свойства бета-трикальция фосфата могут быть усилены при пассивации его поверхности рекомбинантным костным мор-фогенетическим белком. Материал уже нашёл применение в нейрохирургической практике для разделения полости черепа и придаточных пазух носа, где продемонстрировал биосовместимость и способность к эпителизации [125].
J. Hoffmann с соавторами (1998) использовали при реконструкции орбиты имплантаты из Bioverita — нерассасывающегося пористого сте-клоиономерного цемента, имеющего формулу Sio2 — Al2O3 — MgO — Na2O — K2O — F. M. Klein и С. Glatzer (2006) представили первые, пока немногочисленные результаты коррекции эноф-тальма с помощью индивидуальных биокерамических имплантатов Bioverit II. Было установлено, что моделирование цемента требует высокоскоростной дрели. Толщина имплантата при планируемом использовании титановых шурупов должна быть не менее 3 мм. Кроме того, обязательным является поднадкостничное размещение пластины.
Для закрытия маленьких (до 1 см2) дефектов дна глазницы может быть использован протез ТМО Neuropatch из микропористого нетканого алифатического полиэстеруретана [48].
Однако наибольшее распространение получили имплантаты из пористого полиэтилена, выпускаемые американской компанией Porex Inc. и швейцарской Synthes (рис. 5) [45,55, 63, 111, 174].
Высокая биосовместимость и пористая структура ПЭ позволяет вкладышу быстро срастись с окружающими тканями [89], но при условии хорошей васкуляризации региона имплантации [66]. W. R. Dougherty и T. Wellisz (1994) на модели скулоорбитального перелома, сообщающегося с полостью верхнечелюстной пазухи, обнаружили быструю (в течение 1 нед) эпителизацию и прорастание ПЭ фиброваскулярной тканью, а также признаки остеогенеза в его толще уже через 3 нед.
П
Рис. 4. Имплантаты из кораллового гидроксиапатита:
А — лабиринтно-арочная сеть сообщающихся между собой пор диаметром 150 — 500 мкм, напоминающая систему гаверсо-вых каналов компактной кости человека (изображенных на рис. 4б), обеспечивает быструю тканевую колонизацию гидрофильного коралла; В, Г — костнопластические коралловые имплантаты «Вюсога!» фирмы «Inoteb»
после операции. Следствием явилось надёжное сращение с окружающими анатомическими структурами, подтверждённое последующими клиническими и морфологическими находками [141].
Постоянство объёма при длительном пребывании в орбите освобождает хирурга от необходимости добиваться гиперэффекта в ходе операции. Возможность насыщения раствором антибиотика, тканевая колонизация полиэтилена значительно снижают риск инфекции [169]. В итоге частота осложнений при его имплантации в орбиту не превышает 5,5 - 6 % [126].
Заготовки толщиной 0,85 и 1,5 мм отличаются эластичностью и легкостью обработки с помощью скальпеля и ножниц [Romano J. J. с соавт., 1993; Ozturk S. с соавт., 2005]. Трехмиллиметровая пластинка также поддаётся обработке, но только после предварительного нагревания в горячей воде.
При переломах задних отделов нижней стенки глазницы или ее обширных (свыше 2 см2) дефектах бывает трудно добиться стабильного положения обычной модели имплантата. G. W. Su и G. J. Harris (2006) для закрытия протяжённых (инферомедиаль-ных) переломов используют 2—3 полиэтиленовых пластины, уложенных по типу черепицы без какой-либо фиксации. Кроме того, в лечении этой наиболее
сложной категории переломов используются модифицированные пластинчатые имплантаты, снабжённые внутренними каналами, что позволяет надёжно фиксировать их с помощью мини- и микропластин [YeJ. с соавт., 2006] (рис. 5 в). Последней удачной разработкой, предназначенной для закрытия подобных переломов, явились полиэтиленовые имплантаты, армированные титаном [Garibaldi D. C. с соавт., 2007; Hanu-Cernat L. M. c соавт., 2009; Nowinski D. с соавт., 2010] (рис. 5 г—е).
К недостаткам полиэтилена следует отнести радиопрозрачность, из-за чего материал начинает визуализироваться на КТ-граммах только после завершения процессов васкуляризации [Villarreal P. M. с соавт., 2002]. Оказалось, что помещение ПЭ непосредственно под кожу (без адекватного периосталь-ного или фасциального покрытия) чревато ранними и, особенно, поздними обнажениями, частота которых превышает 10 % [Menderes A. с соавт., 2004]. Кроме того, из-за чрезмерной жесткости он плохо повторяет контуры лица [Frodel J. L. с соавт., 1998].
В последние годы все большее распространение в черепно-лицевой хирургии получают импланта-ты из различных пространственных форм политетрафторэтилена (ПТФЭ) — непористых пленок и пористых пластин. Современные аспекты использования ПТФЭ — контурная пластика лица, подве-
Рис. 5. Имплантаты из пористого полиэтилена «Medpor» фирмы «Porex» и «Synpor» фирмы «Synthes»
А — поровое пространство, представляющее собой систему неупорядоченных пор диаметром 150-500 мкм, составляющих примерно 50% объема имплантата; Б — шершавая поверхность пористого ПЭ; В — туннельные имплантаты для закрытия обширных дефектов нижней стенки; Г-Е — полиэтиленовые пластины, армированные титановой сеточкой
шивающие операции при параличе лицевого нерва, маляро-, менто- и ринопластика [139, 162].
Эластичность, легкость моделирования, химическая и биологическая инертность ПТФЭ, доступность и дешевизна привлекли внимание к нему, как материалу для закрытия дефекта нижней стенки орбиты [79]. P. Breton с соавторами (1990) использовали плёнку ПТФЭ для закрытия небольших (до 1,5 см) костных дефектов. M. Furutac соавторами (2006) возмещали политетрафторэтиленовым заменителем твёрдой мозговой оболочки PRECLUDE фирмы «Gore&Ass.» возникавший при переломах
дна орбиты дефицит надкостницы. L. Ма с соавторами (1987) для закрытия «взрывного» перелома с успехом использовали двухмиллиметровые пластины из Пропласта I (композитного материала, состоящего из смеси ПТФЭ и карбоновых нитей, напоминающих углеродный войлок «Карботек-стим»).
Шестимесячные эксперименты по замещению костных дефектов отечественными пористыми политетрафторэтиленовыми имплантатами «Экофлон» продемонстрировали стабильность приданного имплантату положения, минималь-
Рис. 6. Тканевые реакции, сопровождающие имплантацию в орбиту отечественного пористого ПТФЭ торговой марки «Экофлон»
Окраска гематоксилином и эозином:
А — отсутствие макрофагальной реакции через 1 неделю после операции. х 100; Б — инкапсуляция имплантата спустя 2 недели от начала эксперимента. х 100; В — зрелая грануляционная ткань в толще ПТФЭ через 1 месяц после имплантации. х 125; Г, Д — пролиферация остеобластов в микропорах ПТФЭ (Г) с формированием островка новообразованной костной ткани (Д) через 6 месяцев после операции. х 200; Е — кроветворный костный мозг в новообразованной костной ткани (6 месяцев после имплантации ПТФЭ). х 125
ную фагоцитарную реакцию (рис. 6 а) и нежное капсулообразование вокруг полимера (рис. 6 б), врастание в его поровое пространство новообразованной соединительной (рис. 6 в) и костной (рис. 6 г, д) ткани, местами даже с кроветворным костным мозгом (рис. 6 е) [1, 2].
Восьмитилетний опыт использования ПТФЭ в клинике установил, что, благодаря физико-механическим свойствам пористого ПТФЭ, моделирование пластины с помощью ножниц и скальпеля не представляет особой сложности (рис. 7 а-г). Эластичность полимера позволяет имплантату повторять все изгибы S-образного профиля дна глазницы (рис. 7 д). Шероховатая поверхность обеспечивает определённое сцепление с окружающими тканями и избавляет от необходимости жесткой фиксации имплантата к подглазничному краю. Несомненным достоинством полимера является формирование отчетливых изображений
на КТ-срезах, что позволяет без труда контролировать положение вкладыша (рис. 7 д, е).
Таким образом, высокая биосовместимость, отсутствие риска передачи инфекций, налаженное производство, приемлемые цены постепенно превращают пористые полимеры в основной материал для реконструкции нижней стенки орбиты.
КСЕНОТРАНСПЛАНТАТЫ
D. Cheung c соавторами (2004) сообщили о первом опыте пластики нижней стенки орбиты с использованием ксенотрансплантата «Permacol», изготовленного из коллагена свиной дермы. Операция и ранний послеоперационный период прошли без осложнений. Однако в отдалённые сроки после вмешательств у пациента возникла гипертопия и ограничение инфрадукции. Удаление имплантата не вызвало значимого улучшения состояния глазничных тканей. В ходе повторной
= ¡я—иитвт-=гк=гепиг
Рис. 7. Физико-механические свойства отечественного пористого политетраф-торэтилена торговой марки «Экофлон»
А — эластичность и способность к обратимой деформации; Б, В — моделирование с помощью ножниц и скальпеля; Г — возможность прошивания хирургическими иглами; Д — размещение пластины на дне орбиты; Е — отчетливая визуализация ПТФЭ на КТ-граммах
орбитотомии обнаружено грубое рубцевание нижней прямой мышцы. Гистологическое исследование выявило воспаление с выраженной гиганто-клеточной реакцией. Таким образом, несмотря на такие достоинства ксенотрансплантата, как механическая прочность и легкость обработки, целесообразность его применения в лечении орбитальных переломов вызывает большие сомнения. Возможно, более успешным окажется использование в этих целях бычьего и свиного перикарда [12], карбонатгидроксиапатита из компактной костной
ткани свиньи [15, 149], ацеллюлярног олиофили-зированного матрикса подслизистой ткани свиной кишки «SuгgisisES» [158] или матрикса бычьей кости «Bio-Oss» [27].
S. Могах с соавторами (1993) представили сообщение об использовании Lubboc (Т650) — трансплантата из костей крупного рогатого скота, прошедшего все необходимые доклинические испытания. Несмотря на положительные результаты первых двадцати орбитальных реконструкций, материал так и не получил широкого распространения.
***
Подводя итог выше сказанному, можно заключить, что лечение «взрывных» переломов нижней стенки орбиты должно быть ранним, одномоментным и исчерпывающим. Используемый в ходе операции имплантат должен удовлетворять ряду требований, к числу которых относятся:
1. легкость моделирования и последующей имплантации;
2. способность выполнять функцию опоры для орбитальных структур;
3. стабильность приданного положения за счет быстрой интеграции с окружающими тканями;
4. устойчивость к бактериальной контаминации;
5. формирование отчетливых изображений на КТ-и МР-срезах.
В наибольшей степени этим требованиям соответствуют современные небиологические пористые материалы, к числу которых относятся пористый полиэтилен, коралловый гидроксиапа-тит и разработанный нами пористый политетрафторэтилен, не уступающий по своим химическим и физико-механическим свойствам лучшим зарубежным аналогам.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аравийская Д. Д., Атласова Л. К., Абсава К. А. Использование политетрафторэтилена в качестве трансплантата для замещения дефектов костных стенок глазницы // VII съезд офтальмологов России: Тез. докл. — М.: Федоров, 2000.—Ч. 2. — С. 190-191.
2. Астахов Ю. С., Николаенко В. П., Дьяков В. Е. Использование по-литетрафторэтиленовых имплантатов в офтальмохирургии. — СПб.: Фолиант, 2007. — 256 с.
3. Бельченко В. А. Аутотрансплантаты свода черепа как пластический материал при устранении дефектов и деформаций лицевого скелета // Зубоврачеб. вестн. — 1994. — № 5. — С. 16-21.
4. Брусова Л. А. Восстановительные операции на лице с применением силоксановых композиций: (Клинико-эксперим. исслед.): Автореф. дис... д-ра мед. наук. — М., 1996. — 58 с.
5. Волков В. В., Александров Н. М., Низова Р. Ф., Панина О. Л. Оказание помощи при сочетанных повреждениях средней зоны лица и глаз. — Л.: ВМедА, 1989. — 39 с.
6. Волков В. В., Лимберг А. А., Когинов Ю. С. и др. Пластические операции на глазнице при посттравматическом энофтальме с дислокацией глазного яблока // Офтальмол. журн. — 1984. — № 3. — С. 154-157.
7. Воложин А. И., Жарков А. В., Краснов А. П. и др. Физико-механические и остеоинтегративные свойства полилактида, наполненного гидроксиапатитом, предназначенного для остеопластики в челюстно-лицевой области // Рос. стомат. журн. — 2006. — № 3. — С. 8-12.
8. Вольперт У. В., Янушевич О. О., Григорьян А. С. и др. Заживление костных дефектов ветви нижней челюсти кроликов под биоинженерными конструкциями из титана и золотого спла-
ва с ксеногенными мезенхимальными стволовыми клетками // Стоматология. — 2009. — Т. 88, № 1. — С. 4-8.
9. Горбунов А. А. Возможности компьютерной томографии в комплексной диагностике повреждений глаза и глазницы: Автореф. дис... канд. мед. наук. — Л., 1988. — 20 с.
10. Григорьян А. С., Воложин А. И., Агапов В. С. и др. Остеопла-стическая эффективность различных форм гидроксиапатита по данным экспериментально-морфологического исследования // Стоматология. — 2000. — Т. 79, № 3. — С. 4-8.
11. Груша О. В., Луцевич Е. А., Груша Я. О. Принципы лечения травматических деформаций орбиты в позднем периоде (40-летний опыт) // Вестн. офтальмологии. — 2003. — Т. 119, № 4. — С. 31-34.
12. Груша Я. О., Федоров А. А., Дземешкевич В. В., Блинова И. В. Клинико-морфологические особенности использования ксе-ноперикарда при пластике век и орбиты // Вестн. офтальмологии — 2004. — Т. 120, № 5. — С. 19-21.
13. Груша Я. О., Федоров А. А., Блинова И. В., Хоссейн Пур Х. Комбинированное применение биоимплантатов и карботекстима-М в хирургии травматических деформаций орбиты // Вестн. офтальмологии. — 2008. — Т. 124, № 3. — С. 30-36.
14. Гундорова Р. А., Малаев А. А., Южаков А. М. Травмы глаза. — М.: Медицина, 1986. — 367 с.
15. Гурин А. Н., Гурин Н. А., Петрович Ю. А. Карбонатгидроксиа-патит как фактор структурно-функциональной организации минерализованных тканей в норме и при патологии. Перспективы применения в костнопластической хирургии // Стоматология. — 2009. — Т. 88, № 2. — С. 76-79.
16. Давыдов Д. В., Решетов И. В. Комбинированная реконструкция орбиты у пациентов с анофтальмическим синдромом // Офталь-мохирургия. — 1999. — № 1. — С. 26-31.
17. Давыдов Д. В., Решетов И. В., Копылова Н. Е. и др. Использование гидрогелевых имплантатов в реконструктивной хирургии орбиты // Офтальмохирургия.—2002. — № 4.—С. 26-30, 49.
18. Еолчиян С.А., Потапов А.А., Катаев М. Г., Серова Н. К. Реконструктивная хирургия при повреждениях орбиты // Неотложная помощь, реабилитация и лечение осложнений при травмах органа зрения в чрезвычайных ситуациях.—М.: Б. и., 2003.—С. 64-65.
19. Заричанский В. А. Лечение повреждений нижней и медиальной стенок глазницы при травмах средней зоны лица: Автореф. дис. канд. мед.наук. — М., 1994. — 15 с.
20. Ипполитов В. П., Рабухина Н. А., Колескина С. С. Сравнительная клинико-рентгенологическая оценка методов остеосинтеза при лечении больных с посттравматическими дефектами и деформациями костей верхней и средней зон лица // Стоматология. — 2003. — Т. 82, № 1. — С. 23-26.
21. Копылова Н. Е., Давыдов Д. В. Анализ трансплантационных материалов, используемых при реконструкции костных повреждений орбиты // Новое в офтальмологии.—2002.—№ 2.—С. 44-49.
22. Кулаков А. А., Григорьян А. С., Кротова Л. И. и др. Процессы регенерации в костных дефектах при имплантации в них композиционного материала различной плотности на основе поли-лактида, наполненного гидроксиапатитом // Стоматология. — 2009. — Т. 88, № 1. — С. 17-23.
23. Лещенко В. В., Шамсудинов А. Г., Лежнев Э. И. и др. Обоснование применения титановых конструкций в реконструктивной челюстно-лицевой хирургии // Стоматология. — 2000. — Т. 79, № 5. — С. 41-42.
24. Малецкий А. П., Спирко В. К. Результаты реконструктивных операций при травматическом энофтальме // Офтальмол. журн. — 1998. — № 3. — С. 198-201.
25. Офтальмохирургия с использованием полимеров / Под ред. В. В. Волкова. — Изд. 2-е, перераб. и дополн. — СПб.: Гиппократ, 2009. — 568 с.
26. Смолякова Г. П. Результаты пластических операций при травматических повреждениях нижней стенки орбиты // Пластическая хирургия придаточного аппарата глаза и орбиты. — М.: Моск. НИИ глазных болезней им. Гельмгольца, 1996. — С. 10.
27. Федоровская Л. Н., Григорьян А. С., Кулаков А. А., Хамраев Т. К. Сравнительный анализ процесса заживления костных дефектов челюсти под воздействием различных пластических материалов (экспериментально-морфологическое исследование) // Стоматология. — 2001. — Т. 80, № 6. — С. 4-7.
28. Шалумов А. З. Восстановление бинокулярного зрения при травматических деформациях и дефектах глазницы // Теоретические и клинические исследования как основа медикаментозного и хирургического лечения травм органа зрения. — М.: Б. и., 2000. — С. 143-145.
29. Шамсудинов А. Г., Рабухина Н. А., Семкин В. А. и др. Клинико-рентгенологический анализ результатов устранения дефектов и деформаций костей лицевого черепа с использованием современных способов пластики и фиксации костных фрагментов // Стоматология. — 2002. — Т. 81, № 3. — С. 28-32.
30. Al-Sukhun J., Lindqvist C. A comparative study of 2 implants used to repair inferior orbital wall bony defects: autogenous bone graft versus bioresorbable poly-L/DL-lactide (P [L/DL]LA 70/30) plate // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2006. — Vol. 64, № 7. — P. 1038-1048.
31. Anderson P. J., Poole M. D. Orbital floor fractures in young children // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 23, № 3. — P. 151-154.
32. Aronowitz J. A., Freeman B. S., Spira M. Long-term stability of teflon orbital implants // Plast. Reconstr. Surg. — 1986. — Vol. 78, № 2. — P. 166-173.
33. Baumann A., Burggasser G., Gauss N., Ewers R. Orbital floor reconstruction with an alloplastic resorbable polydioxan one sheet // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2002. — Vol. 31, № 4. — P. 367-373.
34. Beals S., Munro I. R. The use of miniplates in craniomaxillofacial surgery // Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 79, № 1. — P. 33-38.
35. Bedrossian E. H. Banked fascia lata as an orbital floor implant // Oph-thal. Plast. Reconstr. Surg. — 1993. — Vol. 9, № 3. — P. 66-70.
36. Bevivino J. R., Nguyen P. N., Yen L. J. Reconstruction of traumatic orbital floor defects using irradiated cartilage homografts // Ann. Plast. Surg. — 1994. — Vol. 33, № 1. — P. 32-37.
37. Brown A. E., Banks P. Late extrusion of alloplastic orbital floor implants // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 1993. — Vol. 31, № 3. — P. 154-157.
38. Browning C. W., Walker R. V. The use of alloplastics in 45 cases of orbital floor reconstruction // Amer. J. Ophthalmol. — 1965. — Vol. 60, № 4. — P. 684-699.
39. Browning C. W. Alloplast materials in orbital repair // Amer. J. Ophthalmol. — 1967. — Vol. 63, № 5, pt 1. — P. 955-962.
40. Buchel P., Rahal A., Seto I., Iizuka T. Reconstruction of orbital floor fracture with polyglactin 910/polydioxanon patch (ethisorb): a retrospective study // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2005. — Vol. 63, № 5. — P. 646-650.
41. Cangado R. P., Cardoso E. S., Bourguignon Filho A. M. et al. Effects of the LactoSorbbioabsorbable plates on the craniofacial development of rabbits: direct morphometric analysis using linear measurements // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2006. — Vol. 35, № 6. — P. 528-532.
42. Castellani A., Negrini S., Zanetti U. Treatment of orbital floor blowout fractures with conchal auricular cartilage graft: a report on 14 cases // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2002. — Vol. 60, № 12. — P. 1413-1417.
43. Celikoz B., Duman H., Selmanpakoglu N. Reconstruction of the orbital floor with lyophilized tensor fascia lata // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1997. — Vol. 55, № 3. — P. 240-244.
44. Chen C. T., Chen Y. R., Tung T. C. et al. Endoscopically assisted reconstruction of orbital medial wall fractures // Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 103, № 2. — P. 714-720.
45. Chen C. T., Chen Y. R. Endoscopic orbital surgery // Atlas Oral Maxillofac. Surg. Clin. North. Amer. — 2003. — Vol. 11, № 2. — P. 179-208.
46. Chen T. M., Wang H.J. Cranioplasty using allogenic perforated de-mineralized bone matrix with autogenous bone paste // Ann. Plast. Surg. — 2002. — Vol. 49, № 3. — P. 272-279.
47. Cheung D., Brown L., Sampath R. Localized inferior orbital fibrosis associated with porcine dermal collagen xenograft orbital floor implant // Oph-thal. Plast. Reconstr. Surg.—2004.—Vol. 20, № 3. — P. 257-259.
48. Chew M., Lim T. C., Lim J., Tan W. T. New synthetic orbital implant for orbital floor repair // Plast. Reconstr. Surg.—1998.—Vol. 101, № 6. — P. 1734.
49. Cho Y. R., Gosain A. K. Biomaterials in craniofacial reconstruction // Clin. Plast. Surg. — 2004. — Vol. 31, № 3. — P. 377-385.
50. Chuang E. L., Bensinger R.E. Resorbable implant for orbital defects // Amer. J. Ophthalmol. — 1982.—Vol. 94, № 4.—P. 547-549.
51. Constantian M. B. Use of auricular cartilage in orbital floor reconstruction // Plast. Reconstr. Surg. — 1982.—Vol. 69, № 6.—P. 951-953.
52. CopelandM., Meisner J. Maxillary antral bone grafts for repair of orbital fractures // J. Craniofac. Surg.—1991.—Vol. 2, № 1.—P. 18-21.
53. Cordewener F. W., Bos R. R., Rozema F. R., Houtman W. A. Poly (L-lac-tide) implants for repair of human orbital floor defects: clinical and magnetic resonance imaging evaluation of long-term results // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1996.—Vol. 54, № 1. — P. 9-13.
54. Courtney D. J., Thomas S., Whitfield P. H. Isolated orbital blowout frac-tures: survey and review // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2000. — Vol. 38, № 5. — P. 496-504.
55. Cruz A. A., Eichenberger G. C. Epidemiology and management of orbital fractures // Curr. Opin. Ophthalmol. — 2004. — Vol. 15, № 5. — P. 416-421.
56. Dancey A. L., Perry M. J. Late presentation of alloplastic implant extrusion // Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 113, № 3. — P. 1081-1082.
57. DietzA., Ziegler C. M., Dacho A. et al. Effectiveness of a new perforated 0.15 mm poly-p-dioxanon-foil versus titanium-dynamic mesh in reconstruction of the orbital floor // J. Craniomaxillofac. Surg. — 2001. — Vol. 29, № 2. — P. 82-88.
58. Dorri M., Nasser M., Oliver R. Resorbable versus titanium plates for facial fractures // Cochrane Database Syst. Rev.—2009.—Vol. 21, № 1. — CD007158.
59. Dougherty W. R., Wellisz T. The natural history of alloplastic implants in orbital floor reconstruction: an animal model // J. Cranio-fac. Surg. — 1994. — Vol. 5, № 1. — P. 26-32.
60. Ellis E., Tan Y. Assessment of internal orbital reconstructions for pure blowout fractures: cranial bone grafts versus titanium mesh // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2003. — Vol. 61, № 4. — P. 442-453.
61. Enislidis G., Pichorner S., Kainberger F, Ewers R. Lactosorb panel and screws for repair of large orbital floor defects // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1997. — Vol. 25, № 6. — P. 316-321.
62. Eppley B. L. Use of resorbable plates and screws in pediatric facial frac-tures // J. Oral Maxillofac. Surg.—2005. — Vol. 63, № 3. — P. 385-391.
63. Fernandes R., Fattahi T., Steinberg B., Schare H. Endoscopic repair of isolated orbital floor fracture with implant placement // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2007. — Vol. 65, № 8. — P. 1449-1453.
64. Ferreira P., Marques M., Pinho C. et al. Midfacial fractures in children and adolescents: a review of 492 cases // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2004. — Vol. 42, № 6. — P. 501-505.
65. Friesenecker J., Dammer R., Moritz M., Niederdellmann H. Long-term results after primary restoration of the orbital floor // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 23, № 1. — P. 31-33.
66. Frodel J. L., Lee S. The use of high-density polyethylene implants in facial deformities // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1998. — Vol. 124, № 11. — P. 1219-1223.
67. Furuta M., Yago K., lida T. Correlation between ocular motil-ity and evaluation of computed tomography in orbital blowout fracture // Amer. J. Ophthalmol. — 2006. — Vol. 142, № 6. — P. 1019-1025.
68. Garibaldi D. C., Iliff N. T., Grant M. P., Merbs S. L. Use of porous polyethylene with embedded titanium in orbital reconstruction: a review of 106 patients // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2007. — Vol. 23, № 6. — P. 439-444.
69. Gas C., Sidjilani B.-M., Dodart L., Boutault F. Fractures isolées du plancher orbitaire // Rev. Stomatol. Chir. Maxillofac. — 1999. — Vol. 100, № 1. — P. 27-33.
70. Gear A. J., Lokeh A., Aldridge J. H. et al. Safety of titanium mesh for orbital reconstruction // Ann. Plast. Surg. — 2002. — Vol. 48, № 1. — P. 1-7.
71. GillilandG.D., Gilliland G., Fincher T. et al. Timing of return to normal activities after orbital floor fracture repair // Plast. Reconstr. Surg. — 2007. — Vol. 120, № 1. — P. 245-251.
72. Goldberg R. A., Garbutt M., Shorr N. Oculoplastic uses of cranial bone grafts // Ophthalmic Surg. — 1993. — Vol. 24, № 3. — P. 190-196.
73. Goldman R. J., Hessburg P. C. Appraisal of surgical correction in 130 cases of orbital floor fracture // Amer. J. Ophthalmol. — 1973. — Vol. 76, № 1. — P. 152-155.
74. Gosain A. K, Persing J. A. Biomaterials in the face: benefits and risks // J. Craniofac. Surg.—1999.—Vol. 10, № 5.—P. 404-414.
75. Gosain A. K, Riordan P. A., Song L. et al. A 1 -year study of hydroxy-apatite-derived biomaterials in an adult sheep model: III. Comparison with autogenous bone graft for facial augmentation // Plast. Reconstr. Surg. — 2005. — Vol. 116, № 4. — P. 1044-1052.
76. Groombridge C, McGuinness J. Interesting case: foreign body in the nose: an orbital Silastic sheet had migrated into the nasal cavity // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg.—2006.—Vol. 44, № 1.—P. 33.
77. Guerra M. F, Perez J. S., Rodriguez-Campo F. J., Gias L. N. Reconstruction of orbital fractures with dehydrated human dura mater // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2000. — Vol. 58, № 12. — P. 1361-1366.
78. Hanson J., Lovald S., Cowgill I. et al. National hardware removal rate associated with internal fixation of facial fractures // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2011. — Vol. 69, № 4. — P. 1152-1158.
79. Hanson L. J., Donovan M. G, Hellstein J. W., Dickerson N. C. Experimental evaluation of expanded polytetrafluoroethylene for reconstruction of orbital floor defects // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1994. — Vol. 52, № 10. — P. 1050-1055.
80. Hanu-Cernat L. M., James G., Barnard N. A. Perforated, custom-shaped, porous, polyethylene-coated titanium mesh implants in the treatment of large defects of the orbital wall // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2009. — Vol. 47, № 3. — P. 220-221.
81. Hardin J. C. Blowout fractures of the orbit // Plast. Reconstr. Surg. — 1996. — Vol. 97, № 6. — P. 856-859.
82. Hayasaka S., Aikawa Y, Wada M. et al. Transconjunctival and tran-santral approaches are combined with antral wall bone graft to repair orbital floor blow-out fractures // Ophthalmologica.—1994.—Vol. 208, № 5. — P. 284-288.
83. Heidemann W., Gerlach K. L. Imaging of biodegradable osteosynthesis materials by ultrasound // Dentomaxillofac. Radiol. — 2002. — Vol. 31, № 3. — P. 155-158.
84. Hollier L. H., Rogers N., Berzin E., Stal S. Resorbable mesh in the treatment of orbital floor fractures // J. Craniofac. Surg.—2001. — Vol. 12, № 3. — P. 242-246.
85. Holmes R. E. Bone regeneration within a coralline hydroxyapa-tite implant // Plast. Reconstr. Surg. — 1979. — Vol. 63, № 5. — P. 626-633.
86. Hosal B. M., Beatty R. L. Diplopia and enophthalmos after surgical repair of blowout fracture // Orbit.—2002.—Vol. 21, № 1.—P. 27-33.
87. latrou I., Theologie-Lygidakis N., Angelopoulos A. Use of membrane and bone grafts in the reconstruction of orbital fractures // Oral Surg. Oral Med. Oral Pathol. Oral Radiol. Endod. — 2001. — Vol. 91, № 3. — P. 281-286.
88. lizuka T., Mikkonen P., Paukku P., Lindqvist C. Reconstruction of orbital floor with polydioxanone plate // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 1991. — Vol. 20, № 2. — P. 83-87.
89. JaconoA.A., MoskowitzB. Alloplastic implants for orbital wall reconstruction // Facial Plast. Surg. — 2000. — Vol. 16, № 1. — P. 63-68.
90. Janecka I. P. Correction of ocular dystopia // Plast. Reconstr. Surg. — 1996. — Vol. 97, № 5. — P. 892-899.
91. Janecka I. P. New reconstructive technologies in skull base surgery: role of titanium mesh and porous polyethylene // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 2000. — Vol. 126, № 3. — P. 396-401.
92. Jank S., Emshoff R., Schuchter B. et al. Orbital floor reconstruction with flexible Ethisorb patches: a retrospective long-term follow-up study // Oral Surg. Oral Med. Oral Pathol. Oral Radiol. Endod. — 2003. — Vol. 95, № 1. — P. 16-22.
93. Jaquiery C., Aeppli C., Cornelius P. et al. Reconstruction of orbital wall defects: critical review of 72 patients // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2007. — Vol. 36, № 3. — P. 193-199.
94. Johnson P. E., Raftopoulos I. In situ splitting of a rib graft for reconstruction of the orbital floor // Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 103, № 6. — P. 1709-1711.
95. Jordan D. R., St. Onge P., Anderson R. L. et al. Complications associated with alloplastic implants used in orbital fracture repair // Ophthalmology. — 1992. — Vol. 99, № 10. — P. 1600-1608.
96. Kakibuchi M., Fukuda K, Yamada N. et al. A simple method of harvesting a thin iliac bone graft for reconstruction of the orbital wall // Plast. Reconstr. Surg.—2003.—Vol. 111, № 2. — P. 961-962.
97. Klein M., Glatzer C. Individual CAD/CAM fabricated glass-bioceram-ic implants in reconstructive surgery of the bony orbital floor // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 117, № 2. — P. 565-570.
98. Kontio R., Suuronen R., Salonen O. et al. Effectiveness of operative treatment of internal orbital wall fracture with polydioxanone implant // Int. J. Oral Maxillofac. Surg.—2001.—Vol. 30, № 4.—P. 278-285.
99. Kontio R., Suuronen R., Konttinen Y. T. et al. Orbital floor reconstruction with poly-L/D-lactide implants: clinical, radiological and immunohistochemical study in sheep // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2004. — Vol. 33, № 4. — P. 361-368.
100. Kontio R. K., Laine P., Salo A. et al. Reconstruction of internal orbital wall fracture with iliac crest free bone graft: clinical, computed tomography, and magnetic resonance imaging follow-up study // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 118, № 6. — P. 1365-1374.
101. Kontio R., Lindqvist C. Management of orbital fractures // Oral Maxillofac. Surg. Clin. North. Am. — 2009. — Vol. 21, № 2. — P. 209-220.
102. Kosaka M., Matsuzawa Y, Mori H. et al. Orbital wall reconstruction with bone grafts from the outer cortex of the mandible // J. Crani-omaxillofac. Surg. — 2004. — Vol. 32, № 6. — P. 374-380.
103. Kraus M., GatotA., Fliss D. M. Repair of traumatic inferior orbital wall defects with nasoseptal cartilage // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2001. — Vol. 59, № 12. — P. 1397-1400.
104. Kraus M., Gatot A, Kaplan D. M., Fliss D. M. Post-traumatic orbital floor reconstruction with nasoseptal cartilage in children // Int. J. Pe-diatr. Otorhinolaryngol. — 2002. — Vol. 64, № 3. — P. 187-192.
105. Krishnan V., Johnson J. V. Orbital floor reconstruction with autogenous mandibular symphyseal bone grafts // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1997. — Vol. 55, № 4. — P. 327-330.
106. Lai A., Gliklich R. E., Rubin P. A. Repair of orbital blow-out fractures with nasoseptal cartilage // Laryngoscope. — 1998. — Vol. 108, № 5. — P. 645-650.
107. Landes C. A., Ballon A., Roth C. Maxillary and mandibular osteosyntheses with PLGA and P (L/DL)LA implants: a 5-year inpatient biocompatibility and degradation experience // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 117, № 7. — P. 2347-2360.
108. Laure B., Tranquart F, Geais L., Goga D. Evaluation of skull strength following parietal bone graft harvest // Plast. Reconstr. Surg. — 2010. — Vol. 126, № 5. — Р. 1492-1499.
109. Lee H. H., Alcaraz N., Reino A., Lawson W. Reconstruction of orbital floor fractures with maxillary bone // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1998. — Vol. 124, № 1. — P. 56-59.
110. Lemke B.N., Kikkawa D. O. Repair of orbital floor fractures with hy-droxyapatite block scaffolding // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 15, № 3. — P. 161-165.
111. Lin I. C., Liao S. L., Lin L. L. Porous polyethylene implants in orbital floor reconstruction // J. Formos Med. Assoc. — 2007. — Vol. 106, № 1. — P. 51-57.
112. Lynham A. J., Chapman P. J., Monsour F. N. et al. Management of isolated orbital floor blow-out fractures: a survey of Australian and New Zealand oral and maxillofacial surgeons // Clin. ExP. Ophthalmol. — 2004. — Vol. 32, № 1. — P. 42-45.
113. Ma L., Wong S. P., Wu C. Y., Yao S. J. Orbital reconstruction with proplast // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 3, № 3. — P. 151-157.
114. Mackenzie D. J., Arora B., Hansen J. Orbital floor repair with titanium mesh screen // J. Craniomaxillofac. Trauma. — 1999. — Vol. 5, № 3. — P. 9-16.
115. Mackenzie D. J., Sipe R., Buck D. et al. Recombinant human acidic fi-broblast growth factor and fibrin carrier regenerates bone // Plast. Reconstr. Surg. — 2001. — Vol. 107, № 4. — P. 989-996.
116. Marin P. C., Love T., Carpenter R. et al. Complications of orbital reconstruction: misplacement of bone grafts within the intramuscular cone // Plast. Reconstr. Surg. — 1998.—Vol. 101, № 5. — P. 1323-1327.
117. Mauriello J. A., Wasserman B., Kraut R. Use of Vicryl (polyglac-tin-910) mesh implant for repair of orbital floor fracture causing diplopia: a study of 28 patients over 5 years // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 1993. — Vol. 9, № 3. — P. 191-195.
118. Menderes A., Baytekin C., Topcu A. et al. Craniofacial reconstruction with high-density porous polyethylene implants // J. Craniofac. Surg. — 2004. — Vol. 15, № 5. — P. 719-724.
119. Mercier J., Piot B., Gueguen P. et al. Le plancher orbitaire en corail. Son intérêt en traumatologie. Résultats d'une étude multicentrique portant sur 83 cas // Rev. Stomatol. Chir. Maxillofac. — 1996. — Vol. 97, № 6. — P. 324-331.
120. Mermer R. W., Orban R. E. Repair of orbital floor fractures with absorbable gelatin film // J. Craniomaxillofac. Trauma. — 1995. — Vol. 1, № 4. — P. 30-34.
121. Miller G. R., Tenzel R. R. Orbital fracture repair with methyl-methacrylate implants // Amer. J. Ophthalmol. — 1969.—Vol. 68, № 4. — P. 717-719.
122. Mintz S. M., EttingerA., Schmakel T., Gleason M. J. Contralateral coronoid process bone grafts for orbital floor reconstruction: an anatomic and clinical study // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1998. — Vol. 56, № 10. — P. 1140-1144.
123. Morain W. D, Colby E. D., Stauffer M. E. et al. Reconstruction of orbital wall fenestrations with polyglactin 910 film // Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 80, № 6. — P. 769-774.
124. Morrison A. D., Sanderson R. C., Moos K. F. The use of silastic as an orbital implant for reconstruction of orbital wall defects: review of 311 cases treated over 20 years // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 53, № 4. — P. 412-417.
125. Nakajima T., Yoshimura Y, Nakanishi Y. et al. Anterior cranial base reconstruction using a hydroxyapatite-tricalciumphosphate composite (Ceratite®) as a bone substitute // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1995. — Vol. 23, № 2. — P. 64-67.
126. Nam S. B, Bae Y. C, Moon J. S, Kang Y. S. Analysis of the postoperative outcome in 405 cases of orbital fracture using 2 synthetic orbital implants // Ann. Plast. Surg.—2006.—Vol. 56, № 3.—P. 263-267.
127. Neigel J. M., Ruzicka P. O. Use of demineralized bone implants in orbital and craniofacial reconstruction and a review of the literature // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg.—1996.—Vol. 12, № 2.—P. 108-120.
128. Newell F. W. Ophthalmology. Principles and concepts. — 5th ed. — St. Louis etc.: Mosby, 1982. — 559 p.
129. Ng J.D., Huynh T. H., BurgettR. Complications of bioabsorbable orbital implants and fixation plates // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 20, № 1. — P. 85-86.
130. Nguyen P. N., Sullivan P. Advances in the management of orbital fractures // Clin. Plast. Surg. — 1992.—Vol. 19, № 1. — P. 87-98.
131. Nishiike S., Nagai M., NakagawaA. et al. Endoscopic transantral orbital floor repair with antral bone grafts // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 2005. — Vol. 131, № 10. — P. 911-915.
132. Nowinski D, Messo E, HedlundA. Treatment of orbital fractures: evaluation of surgical techniques and materials for reconstruction // J. Craniofac. Surg.—2010.—Vol. 21, № 4.—P. 1033-1037.
133. Nunery W. R., Tao J. P., Johl S. Nylon foil "wraparound" repair of combined orbital floor and medial wall fractures // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2008. — Vol. 24, № 4. — P. 271-275.
134. Ono I., Gunji H., Suda K. et al. Orbital reconstruction with hydroxy-apatite ceramic implants // Scand. J. Plast. Reconstr. Surg. Hand Surg. — 1994. — Vol. 28, № 3. — P. 193-198.
135. Osguthorpe J.D. Orbital wall fractures: evaluation and management // Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1991. — Vol. 105, № 5. — P. 702-707.
136. Ouadah A., Gerard M., Malpuech F. et al. Le traitement des fractures du plancher de l'orbite: réfection par lame de Téflon. Analyse des résultatssur 5 ans // Rev. Stomatol. Chir. Maxillofac. — 1998. — Vol. 99, suppl. 1. — P. 120-121.
137. OzturkS., SengezerM., IsikS. et al. Long-term outcomes of ultra-thin porous polyethylene implants used for reconstruction of orbital floor defects // J. Craniofac. Surg.—2005.—Vol. 16, № 6.—P. 973-977.
138. Ozyazgan I., Eskitascioglu T., Baykan H., Coruh A. Repair of traumatic orbital wall defects using conchal cartilage // Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 117, № 4. — P. 1269-1276.
139. Panossian A., Garner W. Polytetrafluoroethylene facial implants: 15 years later // Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 113, № 1. — P. 347-349.
140. Park D. J., Garibaldi D. C. et al. Smooth nylon foil (SupraFOIL) orbital implants in orbital fractures: a case series of 181 pa-
tients // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2008. — Vol. 24, № 4. — P. 266-270.
141. Patel P. J., Rees H. C., Olver J. M. Fibrovascularization of porous polyethylene orbital floor implants in humans // Arch. Ophthalmol. — 2003. — Vol. 121, № 3. — P. 400-403.
142. Persons B. L., Wong G. B. Transantral endoscopic orbital floor repair using resorbable plate // J. Craniofac. Surg. — 2002. — Vol. 13, № 3. — P. 483-488.
143. Piecuch J. F. Extraskeletal implantation of porous hydroxyapatite ceramic // J. Dental Res.—1982.—Vol. 61, № 12. — P. 1458-1460.
144. Polley J. W., RinglerS. L. The use of Teflon in orbital floor reconstruction following blunt facial trauma: a 20-year experience // Plast. Reconstr. Surg. — 1987. — Vol. 79, № 1. — P. 39-43.
145. Putterman A. M., Millman A. L. Custom orbital implant in the repair of late posttraumatic enophthalmos // Amer. J. Ophthalmol. — 1989. — Vol. 108, № 2. — P. 153-159.
146. Rallis G., Mourouzis C., Papakosta V. et al. Reasons for miniplate removal following maxillofacial trauma: a 4-year study // J. Craniomaxillofac. Surg. — 2006. — Vol. 34, № 7. — P. 435-439.
147. Rauso R., Tartaro G., Stea S. et al. Plates removal in orthognathic surgery and facial fractures: when and why // J. Craniofac. Surg. — 2011. — Vol. 22, № 1. — P. 252-254.
148. Reedy B. K, Pan F, Kim W. C. et al. Properties of coralline hydroxyapatite and expanded polytetrafluoroethylene membrane in the immature craniofacial skeleton // Plast. Reconstr. Surg. — 1999. — Vol. 103, № 1. — P. 20-26.
149. Rinna C, Reale G., Foresta E., Mustazza M. C. Medial orbital wall reconstruction with swine bone cortex // J. Craniofac. Surg. — 2009. — Vol. 20, № 3. — Р. 881-884.
150. Ripamonti U., Crooks J., Rueger D. C. Induction of bone formation by recombinant human osteogenic protein-1 and sintered porous hydroxyapatite in adult primates // Plast. Reconstr. Surg. — 2001. — Vol. 17, № 4. — P. 977-988.
151. Romano J. J., Iliff N. T., Manson P. N. Use of Medpor porous polyethylene implants in 140 patients with facial fractures // J. Craniofac. Surg. — 1993. — Vol. 4, № 3. — P. 142-147.
152. Roth A., Desmangles P., Rossillion B. Le traitement précose des impotences musculaires secondaires aux fractures du plancher de I'orbite // J. Fr. Ophthalmol. — 1999. — Vol. 22, № 6. — P. 645-650.
153. Roux F. X., Brasnu D., Loty B. et al. Madreporic coral: a new bone graft substitute for cranial surgery // J. Neurosurg. — 1988.—Vol. 69, № 4. — P. 510-513.
154. Rubin P. A., Bilyk J. R., Shore J. W. Orbital reconstruction using porous polyethylene sheets // Ophthalmology. — 1994. — Vol. 101, № 10. — P. 1697-1708.
155. Sailer H. F., Kolb E. Application of purified bone morphogenetic protein (BMP) preparations in cranio-maxillo-facial surgery. Reconstruction in craniofacial malformations and post-traumatic or operative defects of the skull with lyophilized cartilage and BMP // J. Craniomaxillofac. Surg. — 1994. — Vol. 22, № 4. — P. 191-199.
156. Sakakibara S., Hashikawa K., Terashi H., Tahara S. Reconstruction of the orbital floor with sheets of autogenous i liac cancellous bone // J. Oral Maxillofac. Surg.—2009.—Vol. 67, № 5.—P. 957-961.
157. Schmidt B. L., Lee C, Young D. M., O'Brien J. Intraorbital squamous epithelial cyst: an unusual complication of Silastic implantation // J. Craniofac. Surg. — 1998.—Vol. 9, № 5. — P. 452-455.
158. Seymour P. E., Krein H. M., Leventhal D. D. et al. Orbital floor reconstruction using porcine small intestinal submucosa // Med. Sci. Monit. — 2008. — Vol. 14, № 11. — P. 227-230.
159. Sinikovic B., Kramer F. J., Swennen G. et al. Reconstruction of orbital wall defects with calcium phosphate cement: clinical and histological findings in a sheep model // Int. J. Oral Maxillofac. Surg. — 2007. — Vol. 36, № 1. — P. 54-61.
160. Siritongtaworn P. Correction of severe enophthalmos with titanium mesh // J. Med. Assoc. Thai. — 2001. — Vol. 84, Suppl. 2. — P. 485-490.
161. Slade C. S. Bone grafts in orbital reconstruction // Int. Opthalmol. Clin. — 1995. — Vol. 35, № 1. — P. 47-56.
162. Steinsapir K. D. Aesthetic and restorative midface lifting with hand-carved, expanded polytetrafluoroethylene orbital rim implants // Plast. Reconstr. Surg. — 2003. — Vol. 111, № 5. — P. 1727-1737.
163. Stewart M. G., Patrinely J. R., Appling W. D., Jordan D. R. Late proptosis following orbital floor fracture repair // Arch. Otolaryngol. Head Neck Surg. — 1995. — Vol. 121, № 6. — P. 649-652.
164. Su G. W., Harris G. J. Combined inferior and medial surgical approaches and overlapping thin implants for orbital floor and medial wall fractures // Ophthal. Plast. Reconstr. Surg. — 2006. — Vol. 22, № 6. — P. 420-423.
165. Taban M., Nakra T., Mancini R. et al. Orbital wall fracture repair using Seprafilm // Ophthal. Plast. Reconstr Surg.—2009.—Vol. 25, № 3. — P. 211-214.
166. Talesh K. T, Babaee S., Vahdati S. A., TabeshfarSh. Effectiveness of a nasoseptal cartilaginous graft for repairing traumatic fractures of the inferior orbital wall // Brit. J. Oral Maxillofac. Surg.—2009. — Vol. 47, № 1. — P. 10-13.
167. Tercan M. Thin Silastic sheet for orbital floor repair // Plast. Reconstr. Surg. — 1995. — Vol. 96, № 5. — P. 1238-1239.
168. Thoren H., Snall J., Hallermann W. et al. Policy of routine titanium miniplate removal after maxillofacial trauma // J. Oral Maxillofac. Surg. — 2008. — Vol. 66, № 9. — P. 1901-1904.
169. Villarreal P. M., Monje F., Morillo A. J. et al. Porous polyethylene im-plants in orbital floor reconstruction // Plast. Reconstr. Surg. — 2002. — Vol. 109, № 3. — P. 877-885.
170. Waite P. D., Clanton J. T. Orbital floor reconstruction with lyo-philized dura // J. Oral Maxillofac. Surg. — 1988. — Vol. 46, № 9. — P. 727-730.
171. Warrier S., Prabhakaran V. C., Davis G., Selva D. Delayed complications of silicone implants used in orbital fracture repairs // Orbit. — 2008. — Vol. 27, № 3. — P. 147-151.
172. Wiener E., KolkA., Neff A. et al. Evaluation of reconstructed orbital wall fractures: high-resolution MRI using a microscopy surface coil versus 16-slice MSCT // Eur. Radiol. — 2005. — Vol. 15, № 6. — P. 1250-1255.
173. Wood G. Inion biodegradable plates: the first century // Brit. J. Oral Maxillofacial Surg. — 2006. — Vol. 44, № 1. — P. 38-41.
174. Xu J. J., Teng L., Jin X. L. et al. Porous polyethylene implants in orbital blow-out fractures and enophthalmos reconstruction // J. Craniofac. Surg. — 2009. — Vol. 20, № 3. — P. 918-920.
175. Yaremchuk M. J., Del Vecchio D. A, Fiala T. G., Lee W. P. Microfixation of acute orbital fractures // Ann. Plast. Surg. — 1993.—Vol. 30, № 5. — P. 385-397.
176. Yaremchuk M. J. Facial skeletal reconstruction using porous polyethylene implants // Plast. Reconstr. Surg. — 2003. — Vol. 111, № 6. — P. 1818-1827.
177. Yavuzer R., TuncerS., Basterzi Y. et al. Reconstruction of orbital floor fracture using solvent-preserved bone graft // Plast. Reconstr. Surg. — 2004. — Vol. 113, № 1. — P. 34-44.
178. Ye J., Kook K. H., Lee S. Y. Evaluation of computer-based volume measurement and porous polyethylene channel implants in reconstruction of large orbital wall fractures // Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. — 2006. — Vol. 47, № 2. — P. 509-513.
TREATMENT OF ORBITAL FLOOR "BLOW-OUT" FRACTURES. PART 3: CHARACTERISTICS OF TRANSPLANT MATERIALS USED
Astakhov Yu. S., Nikolaenko V. P.
G Summary. The review is dealing with the comparative analysis of advantages and disadvantages of main materials designed to close orbital wall defects.
G Key words: orbital floor; "blow-out" fracture; autotransplants; allotransplants; explants; xenotransplants.
Сведения об авторах:
Николаенко Вадим Петрович — доктор медицинских наук, профессор кафедры оториноларингологии и офтальмологии медицинского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, заведующий отделением микрохирургии глаза № 1 Городской многопрофильной больницы № 2. 194354, Санкт-Петербург, Учебный пер., 5. E-mail: [email protected].
Астахов Юрий Сергеевич — д. м. н., профессор, заведующий кафедрой офтальмологии. Кафедра офтальмологии СПбГМУ им. акад. И. П. Павлова. 197089, Санкт-Петербург, ул. Л. Толстого, д. 6—8,корпус 16. E-mail: [email protected].
Nikolaenko Vadim Petrovich — the doctor of medical sciences, the professor of chair of otorhinolaryngology and ophthalmology of medical faculty of the St.-Petersburg state university, managing branch of microsurgery of an eye № 1. City versatile hospital № 2. 194354, Saint-Petersburg, Uchebny st., 5. E-mail: dr. [email protected].
Astakhov Yury Sergeevich — MD, doctor of medical science, professor, head of the department. Department of Ophthalmology of the I. P. Pavlov State Medical University. 197089, Saint-Petersburg, Lev Tolstoy st., 6—8, building 16. E-mail: [email protected].
