CC BY
8Примечания
1 Почти одновременно с «Саломеей» Штрауса, в 1905 г., на сцену вышло ещё одно произведение с тем же названием — опера французского композитора Антуана Марриотта по драме О. Уайльда. Но она успеха не имела и вскоре была совершенно забыта. В отличие от неё, балет Шмита стал существенно более значимым явлением французской культуры, и его музыка звучит на концертной эстраде до сих пор.
2 См. также статью о Ф. Шмитте в Музыкальном словаре Гроува (М., 2006), где, в частности, сообщается, что в 1936 г. композитор становится членом Института Франции, победив на выборах Стравинского.
3 См. статью «Романов В. Г.» о балетмейстере-постановщике дягилевской труппы: Шелохаев В. Энциклопедия русской эмиграции. М., 1997.
Литература
1. Дегтярёва Н. Идеи и символы времени. Австро-немецкая опера в эпоху модерна // Музыкальная академия, 2009. №3.
2. Сарабьянов Д. Стиль модерн. М., 1989.
3. Кривицкая Е. Французская музыка эпохи модерна // Музыкальная академия, 2007, №4.
4. ЛонгМ. За роялем с Дебюсси, Форе, Равелем. М., 2000.
5. Малларме С. Сочинения в стихах и прозе. М., 1995.
6. Гюисманс Ж. Ш. Наоборот. А. де Монтерлан. Девушки. М., 1990.
7. Schmidt-Garre H. Oper. Eine Kulturgeschichte. Köln, 1963.
8. Орджоникидзе Г. «Саломея» и «Электра» Рихарда Штрауса (к проблеме экспрессионизма в опере) // Музыкальный современник, вып. 5. М., 1984.
9. Медведева Ю. Библейская история под знаком иррационального: музыкальное отражение бессознательного в опере Р. Штрауса «Саломея» // Христианские образы в искусстве. Вып.1. М., 2007.
10.Шнеерсон Г. Французская музыка ХХ века. М., 1964.
© Кашлявик К. Ю., 2011
«LE SILENCE ETERNEL DE CES ESPACES INFINIS — M'EFFRAIE» — О МУЗЫКАЛЬНОСТИ СТИЛЯ БЛЕЗА ПАСКАЛЯ
Статья имеет своей целью обращение к мало изученной теме влияния музыки на творчество великого французского мыслителя XVII века Блеза Паскаля, намечаются подходы к исследованию музыкальности его стиля. Ключевые слова: Паскаль; музыка; музыкальная среда; культура; наука; ария; голос; слух; стиль.
«Моих ушей коснулся он, И их наполнил шум и звон: И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье [4, с. 417]
А. С. Пушкин «Пророк» (1826)
Паскаль и музыка. Звучит неожиданно, рождает удивление и даже недоумение, выказывающие представление об аскетичности французского ученого и мыслителя XVII века. К тому же, мало что можно прочесть об этом на французском языке и почти ничего на русском. Получается, что тема «скудна и неуловима»1 [7, с. 318-326]. Всё же...
Биографические сведения о великом физике, математике, философе и теологе Блезе Паскале (1623-1662), о его детстве и юности повествуют о естественной для XVII века музыкальной среде, притягивавшей к себе выдающихся людей из разных сословий, будь то священники или миряне.
В краеведческих хрониках города Клермона, родины Паскаля, обстоятельно упомянуто об отце будущего гения — Этьене Паскале (1588-1651), который был известен глубоким и серьезным увлечением геометрией, и, по свидетельству хроникера Жана Саварона, для развлечения занимался музыкой, в которой у него были такие прекрасные познания в композиции, что он считался одним из самых искусных в среде тех, кто занимался этим искусством. [7, с. 318]
Вкус Этьена Паскаля к музыкальным упражнениям суть общая примета интеллектуальных занятий той эпохи. Музыка находилась на пересечении наук [ 10, с. 632640]. Она «интересует математика, ибо это наука об интервалах, о делениях гаммы; она использует понятия отношения и пропорции», — замечает в программной статье «Паскаль и музыка» выдающийся знаток XVII века Ж. Менар. «В то же время вмешивается и физик, ибо сфера его интересов — изучение акустических явлений. Физиолог и психолог поочередно интересуются различием звуков приятных и неприятных и влиянием музыки на поведение человека, а также возможным лечебным воздействием этого искусства». Следуя традиции пифагорейцев и Платона, музыка рассматривалась философски и, конечно, теологически как возможность объяснений гармонии систем звезд и человечества, не говоря уже об искусстве создания музыкальных инструментов, подражавших звукам горним и дольним [ 7, с. 319].
Ученые первой половины XVII века отдали щедрую дань занятиям музыкой. Среди них Галилей (1564-1642), его отец был музыкантом, Декарт (1596-1650), чей первый труд «Compendium musicae», написанный в 1618 году и изданный после его смерти в 1650 году, был посвящен вопросам музыки. Но, пожалуй, главным остается имя Марена Мерсенна (1588-1648), математика, физика, теоретика музыки, философа, теолога и монаха ордена минимов, основателя собственной Академии. Ее блистательными членами были Этьен Паскаль и его сын Блез.
Автор «Quaestiones celeberrimae in Genesim» (1623), «Traité de l'harmonie universelle» (1627), «Questions harmoniques» и «Préludes de l'harmonie universelle» (1634), «Harmonicorum libri» (1636), переведенное на французский язык под заглавием «Harmonie universelle, contenant la théorie et la pratique de la musique, où il est traité de la nature des sons et des mouvements, des consonances, des dissonances, des genres, des modes, de la composition, de la voix, des chants et de toutes sortes d'instruments harmoniques» (1637) («Всеобщая гармония.») глубоко верил в возможность благотворного воздействия на души людей посредством музыки, обосновывая это философски, научно и теологически [7, с. 319-320].
Музыка была частым предметом разговоров и научных обсуждений в Академии Мерсенна. О том, что Этьен Паскаль был искусен в вопросах музыки, свидетельствует посвящение ученому из Клермона VI книги «Рассуждения о струнных инструментах» («Traité des instruments à cordes») части из «Harmonie universelle» отца Мерсенна. Эта часть озаглавлена «Органы» («Des orgues»). Посвящение относят к 1 ноября 1635 года [7, с. 320]. Оно заставляет предположить, что Этьен Паскаль упражнялся в игре на музыкальных инструментах.
Этьен Паскаль и его сын были близко знакомы и с музыкантами в силу связей с литературными и светскими кругами своего времени. Живя в Руане в 1639 году, Паскали были дружны с салонным поэтом и драматургом, представителем «прециозной школы», возродившим позже жанр придворного балета, Исааком де Бенсерадом (1612-1691), а также с выдающимся органистом, педагогом и композитором, каноником собора Нотр-Дам в Руане и постоянным респондентом Мерсенна Жаном Титлузом (Jean Titelouze) (1563 или 1564-1б33). Дружба с Ле Пайёром (Le Pailleur) — ученым, известным прекрасным пением, свидетельствует о причастности Паскалей к культуре, объединяющей музыку и поэзию. В Париже меж их друзей был и Мишель Ламбер (Michel Lambert) (1б10-1б9б) — композитор, певец, танцор и игрок на теорбе эпохи барокко, один из самых известных мастеров вокальной музыки своего времени. В 1641 году он женился на певице Габриель дю Пюи, чей отец держал музыкальное кафе «Bel-Air» («Прекрасная ария») около Люксембургского сада, где порой выступал и Ле Пайёр. Автором стихов, которые Ламбер часто перекладывал на музыку, был Исаак де Бенсерад. Известно, что позже де Бенсерад сотрудничал и с зятем Ламбера — великолепным Люлли (1632-1б87).
Сочинял ли Этьен Паскаль музыку? Об этом свидетельств не осталось. Но ясно, что в семье Паскалей жил интерес к занятиям музыкой и поэзией. Среди множества стихов младшей сестры Блеза Жаклины (1625-1661) сохранилось достаточное количество песен и арий. Одна из них озаглавлена «Chanson sur l'air d'une sarabande» (1637), другая, переложенная на музыку Ламбером, начинается со слов «Sombres deserts [...]» (1645). Кроме этого, сохранилась рукопись, происходящая из коллекции Таллемана де Рео, под заглавием «Paroles» (1661) («Слова»), т.е. «стихи для переложения на музыку». Кроме сочинений де Бенсерада, д'Алибрея, Жаклины Паскаль, есть тексты двух маленьких стихотворений «Paroles pour un air» («Слова для арии»), относимых к «господину Пасхалию». Скорее всего, по мнению Ж. Менара, их авторство следует отнести к сыну, Блезу, а не к отцу Этьену. Молодой человек соревновался с сестрой Жаклиной, столь преуспевшей в поэтическом и в музыкальном творчестве:
I
Ария
«Я к Вам пришел, прелестная Сильви, Теперь не как любовник сладострастный, Но жертва, чьи уже уходят дни. Поверженный, покорный и несчастный. Простите слезы в жалобах его, Которые он в грусти исторгает. Он не осмелился бы молвить ничего, Когда б не знал, что в страсти умирает.
Не стал бы он молить Вас и дышать, Когда б не видел в Вас очарованья, Когда бы мог надеяться и ждать, Снискать ответ на робкие признанья. Простите слезы в жалобах его, Которые он в грусти исторгает. Он не осмелился бы молвить ничего, Когда б не знал, что в страсти умирает».
II
Ария
«Зачем о прошлых чувствах горевать
Когда Филис, мою невинность зная, Велела сердцу молча умирать Я слушаюсь, хоть в горести страдаю.
Страстей огонь мне вновь не разжигать. Филис ни чувств, ни жалости не зная Велела сердцу молча умирать. Я слушаюсь, хоть в горести страдаю».2
Стихи столь характерны и посредственны, что, возможно, именно музыка представляла интерес [7, с. 322]. Первое стихотворение было переложено на музыку знаменитым композитором Себастьеном Ле Камю (1610-1677) [5, с. 310-311].
Музыкальная культура семьи Паскалей относится не только к биографической или легендарной канве, но и дает камертон, настраивающий на восприятие творчества Блеза Паскаля.
Слух к звучанию мира дал знать о себе Блезу уже в детстве. Из жизнеописания Блеза Паскаля, составленного его старшей сестрой Жильбертой Перье (1620-1687), известно, что «однажды за столом кто-то случайно ударил ножом по фаянсовой тарелке; он заметил, что при этом раздается громкий звук, который стихает, если прикрыть тарелку рукой. Он хотел непременно узнать тому причину, и этот опыт привел его ко множеству других со звуком. Он обнаружил при этом так много, что в возрасте одиннадцати лет написал о том трактат, который был найден весьма убедительным» [5, с. 39].
Первый научный труд Паскаля, также как и Декарта, посвящен музыке. Рассуждение не сохранилось и не дошло до наших дней, но его мотивы слышны в других произведениях ученого, в которых упоминания о музыке, аллюзии на музыкальную тему имеют системный характер [7, с. 321].
Так, в знаменитом «Предисловии к трактату о пустоте» («Préface sur le Traité du vide») читаем:
«Потому-то геометрия, арифметика, музыка, физика, медицина, архитектура и прочие науки, которые руководствуются экспериментом и рассуждением, принуждены в стремлении к совершенству наращивать объем знаний. От своих предшественников древние получили эти науки в самом первоначальном очерке; мы же оставляем их тем, кто придет после нас, куда более совершенными, нежели они нам достались» [2, с. 23].
Музыка помещена Паскалем в ряд фундаментальных наук и включена в острый спор древних и новых, в котором выбор стороны спора определяет стратегию развития мысли. Здесь Паскаль — безусловный сторонник Мерсенна, разделявшего взгляды древних, а затем и новых.
Не только тема музыки и звуков, но и природная музыкальность проницает стиль Паскаля. Удивительный по остромыслию пример из пятого письма к провинциалу, со ссылкой на труд выдающегося знатока творчества Паскаля З. Турнера, приводит Ж. Менар. Своего рода музыкальное разрешение диалога иезуита и его ироничного слушателя о «большом количестве новейших неизвестных авторов, заменяющих теперь св.отцов:
«— Все это завелось, значит, вместе с вашим Обществом?» — спросил я.
— Да, приблизительно, — ответил он.
— То есть, отец мой, при вашем появлении исчезли св. Августин, св. Иоанн Златоуст, св. Амвросий, св. Иероним и другие во всем, что касается нравственности. Но я желал бы знать, по крайней мере, имена тех, которые им наследовали: кто они, эти новые авторы?
— Это все люди очень мудрые и очень знаменитые, — сказал он. — Это Вильялобос, Конинк, Ламас, Ашокьер, Деалькозер, Деллакрус, Верракрус, Уголин, Тамбурен, Фернандес, Мартинес, Суарес, Энрикес, Васкес, Лопес, Гомес, Санчес, де Веккис, де Грассис, де Грассалис, де Питиджанис, де Граффеис, Скиланти, Бицоцери, Баркола, де Бобадилья, Симанча, Перес, де Лара, Алдретта, Лорка, де Скарча, Кваранта, Скофра, Педрацца,
Кабрецца, Бисбэ, Диас, де Клавазио, Виллагут, Адам а Манден, Прибарце, Бинсфельд, Волфганги а Ворберг, Востери, Стревесдорф.
— Ох, отец мой, — сказал я, совсем перепуганный, — были ли христианами все эти
люди?
— Как христианами! — ответил он. — Не говорил ли я вам, что они единственные авторитеты, по указаниям которых мы руководим ныне христианским миром?
Грустно было мне услышать это. Но я не подал виду и только спросил, были ли все эти авторы иезуитами.
— Нет, — сказал он, — но это не важно; они, тем не менее, говорили хорошие вещи»3 [1, с. 118-119].
Комментируя пассаж, Ж. Феррейролль и Ф. Селье указывают на заимствование Паскалем приема Рабле, которого ученый вероятно читал.4 Но к бурлеску Рабле добавлены «научная оркестровка», «crescendo, выраженное в ритме и в звуках», особенно в «гласном звуке "а"», и, наконец, «шутовская coda», превращающая красивую гармонию звука в шум [7, с. 325]. Паскалевский стиль выказывает столь редкое знание звуков и ритмов, сочетание гармонии и порядка, что можно говорить о влиянии на структуру мысли ученого философии музыки времен Мерсенна [7, с. 325].
Интеллектуальному регистру вторит литургический вкупе с молитвенным опытом французского гения XVII века. Литургия занимала наиважнейшее место в жизни Паскаля. «Он питал жаркую любовь ко всей церковной службе», — свидетельствует Жильберта Перье, — «то есть к молитвам из требника, и старался их читать сколько мог; но особенно к службе, составленной из Псалма 118, в котором находил дивные вещи, что радовался всякий раз, когда его произносил; а когда он беседовал с друзьями о красоте этого Псалма, то приходил в восторг, и вместе с ним возносились душой все, с кем он говорил» [3, с. 63-64].
Религиозные произведения Паскаля «Мемориал» (1654), «Молитва, чтобы Бог дал мне употребить болезни во благо» (1659), «Рассуждения о благодати» (1657-58) укоренены в ритме литургии, в звучании гимнов и псалмов [ 9]. Из них рождается голос и глагол Паскаля [6].
В основном произведении Паскаля «Мысли» («Апологии христианской религии») (1670), ставшем не только философским сочинением XVII века, но общим гениальным открытием, на столетия вперед определившим европейскую культуру и французскую литературу, одна из главных мыслей — единство мира, услышанного человеческим ухом: (L 1) «Псалмы поются по всей земле» («Les psaumes chantés par toute la terre»).
Различные упоминания звуков мира приятных и неприятных для человека: шорохов, шумов, «пушечного выстрела», «скрипа флюгера или лебедки», жужжания мухи (L 48), чавканья во время еды (L 196), игры на лютне (L 96, L 150), характеристик музыкального звучания (L 137, L 199) [7, с. 324] — становятся в «Мыслях» инструментом для изучения «способа, каким дух соединяется с телом»5, т.е. природы человека, его ощущений, чувств, способностей и разума. Знаменитое сравнение с органом доводит до метафорического предела рассуждение о природе человека:
L 55/S 88 «Непостоянство.
К человеку прикасаешься словно к органу. Человек и есть орган, только странный, изменчивый, непостоянный. (Те, кто умеют играть только на обыкновенных органах) с этим не справятся. Нужно знать, где у них клавиши». 6
Пропорции духовного напряжения музыкальности слова Паскаля тонко уловил Поль Клодель (1868-1955) — универсальный гений культуры уже XX столетия.7 В «Размышлениях и суждениях о французском стихе» («Réflexions et propositions sur le vers français») (1925) великий католик разбирает мелодику знаменитых фрагментов Паскаля:
«Que de royaumes — nous ignorent!» («Сколько царств о нас и не ведает!») «Окончание изысканное и одновременно очень простое, частица темная и частица светлая, самая высокая нота тембра изящно служит разрешению самой низкой ноты. Степенность "au" и раскат "o" усилены согласными, что следуют за ними».
И далее еще один пример «модуляции»:
«Le silence éternel de ces espaces infinis — m'effraie» («Молчание этих вечных пространств пугает меня»). «Двусложник четкий и открытый [...] уравновешивает собой великую, легкую и просторную фразу из четырех анапестов. Отметьте как опору глухое столкновение двух носовых "an" и "in". И своего рода звездный разрез между "espaces" и "infinis"» [5, c. 36].
Продолжая рассуждать о духовности творчества, Клодель замечает:
«Предположим, что Паскаль бы написал: "L'homme n 'est qu 'un roseau, mais c 'est un roseau pensant" ("Человек всего лишь тростник, но это мыслящий тростник"), голос не находит никакой опоры и ум остается в мучительном ожидании, но он написал: " L'homme n 'est qu 'un roseau, LE PLUS FAIBLE DE LA NATURE, mais c 'est un roseau pensant" ("Человек — всего лишь тростинка, самая слабая в природе, но это тростинка мыслящая") — и фраза звучит с великолепной полнотой» [5, с. 39].
Заключая поэтологические разборы, Клодель пишет: «Великих французских поэтов, великих создателей зовут не Малерб или Депрео или же Вольтер, ни даже Расин, Андре Шенье, Бодлер или Малларме. Их зовут Рабле, Паскаль, Боссюэ, Сен-Симон, Шатобриан, Оноре де Бальзак, Мишле. Я сравниваю французскую прозу со знаменитой волной Хокусаи, которая, после беспредельных и мощных колебаний обрушилась, наконец, на берег столбом из пены и маленьких птичек» [5, с. 43-44].
Мыслилось, что тема «Паскаль и музыка» мало, что может прояснить. Оказалось, что она звучит самостоятельно и глубоко в культуре Нового времени.
Примечания
1 Здесь и далее автор статьи опирается на логику и материал программной статьи выдающегося французского ученого. Эта статья — чуть ли ни единственное обращение к теме. См.:
[7].
2 Автор статьи признательна профессору З. И. Кирнозе за стихотворное переложение с французского языка: Pascal Bl. Oeuvres complètes. Texte établie, présenté et annoté par Jean Mesnard. T. II. Deuxième partie. «Oeuvres diverses de Blaise Pascal». «Vers attribués à Blaise Pascal». Р. 310-312.
См. также: Pascal Bl. Vers // Pascal Bl. Oeuvres complètes. T. II. Edition présentée, établie et annotée par Michel Le Guern. Gallimard. 2000. Р. 1085-1086.
I
Paroles pour un air
«Réduit au dernier jour d'une mourante vie, Pour la dernière fois je viens, belle Sylvie, Exposer à vos coups un amant malheureux. Ne vous offensez pas de voir couler ses larmes: Il n'osa soupirer en adorant vos charmes; Mais souffrez qu'il soupire en expirant pour eux.
Il vient par son trépas injuste ou légitime,
Non plus comme un amant, mais comme une victime,
Eteindre dans son sang ses désirs amoureux.
Ne vous offensez pas de voir couler ses larmes:
Il n'osa soupirer en adorant vos charmes;
Mais souffrez qu'il soupier en expirant pour eux».
II
Paroles pour un air
«Que me sert de penser à mes malheurs passés? Philis veut que je meure, et voit mon innocence. Mourons, mon coeur, sans résistance,
Philis l'ordonne, c'est assez.
C'est ainsi que mes feux seront récompensés.
Mais cette plainte est vaine, et Philis s'en offense.
Mourons, mon coeur, sans résistance,
Philis l'ordonne, c'est assez».
3 «C'est-à-dire, mon père, qu'à votre arrivée on a vu disparaître saint Augustin, saint Chrysostome, saint Ambroise, saint Jérôme, et les autres, pour ce qui est de la morale. Mais au moins que je sache les noms de ceux qui leur ont succédé; qui sont-ils, ces nouveaux auteurs? Ce sont des gens bien habiles et bien célèbres, me dit-il. C'est Villalobos, Coninck, Llamas, Achokier, Dealkozer, Dellacrux, Veracruz, Ugolin, Tambourin, Fernandez, Martinez, Suarez, Henriquez, Vasquez, Lopez, Gomez, Sanchez, de Vechis, de Gras-sis, de Grassalis, de Pitigianis, de Graphœis, Squilanti, Bizozeri, Barcola, de Bobadilla, Simancha, Perez de Lara, Aldretta, Lorca, de Scarcia, Quaranta, Scophra, Pedrezza, Cabrezza, Bisbe, Dias, de Clavasio, Villagut, Adam à Manden, Iribarne, Binsfeld, Volfangi à Vorberg, Vosthery, Strevesdorf. Ô mon Père! Lui dis-je tout effrayé, tous ces gens-là étaient-ils chrétiens? Comment chrétiens! Me répondit-il. Ne vous disais-je pas que ce sont les seuls par lesquels nous gouvernons aujourd'hui la chrétienté? Cela me fit pitié, mais je ne lui en témoignai rien, et lui demandai seulement si tous ces auteurs-là étaient Jésuites. Non, me dit-il, mais il n'importe; ils n'ont pas laissé de dire de bonnes choses» [1, р. 345-346].
4 Из воспоминаний современника: «Господин Паскаль...любил забавные книги, наподобие романов Скаррона» («M. Pascal ...aimait les livres plaisants, comme Scarron, son roman»). См.: Pascal Bl. Les Provinciales // Pascal Bl. Les Provinciales. Pensées et opuscules divers. Textes édités par Gérard Ferrye-rolles et Philippe Sellier. D'après l'édition de Louis Cognet pour «Les Provinciales». Paris : Classique Garnier, 2004. Р. 345. 3 note.
5 «Modus que corporibus adherent spiritus coprehendi ad homine non potest, et hoc tamen homo est» («способ, каким дух соединяется с телом, не может быть понятен человеку; а между тем это и есть человек»). См.: Блаженный Августин. О Граде Божием. 21, 10 / Паскаль Бл. Мысли. Перевод с французского по изданию Лафюма Ю. А. Гинзбург. М.: Издательство имени Сабашниковых. 1996. С. 136.
6 L 55 «Inconstance. On croit toucher des orgues ordinaires en touchant l'homme. Ce sont des orgues à la vérité, mais bizzares, changeantes, variables. (Ceux qui ne savent toucher que les ordinaires) ne seraient pas d'accord sur celles-là». См.: Pascal Bl. Oeuvres complètes. Préface d'Henri Gouhier de l'Institut. Présentation et notes de Louis Lafuma. Editions du Seuil, 1963. Р. 506.
7 Об отношении П. Клоделя к наследию Б. Паскаля см.: Шэнь Л. Радость Паскаля. Радость Клоделя (Chaigne Louis. Joie de Pascal. Joie de Claudel // Tricentenaire de Pascal. La Table ronde. № 171. 1962. Р. 139-142); глубокую статью отца Безино «Клодель и Паскаль» (Bésineau Jacques. Claudel et Pascal // L'Oiseau noir, V, 1985); содержательное рассуждение Андре Блана о системе образности двух французских гениев: «Клодель читатель Паскаля: две несовместимых образности»: Blanc André. Claudel et Pascal: deux imaginaires incompatibles // Pascal. Port-Royal. Orient Occident. Actes du colloque de l'Université de Tokyo 27-29 septembre. 1988. Интересный материал собран и в статье Мишеля Лиура, известного знатока драматургических произведений Клоделя. Lioure Michel. Quelques écrivains du XX siècles lecteurs de Pascal // L'accès aux « Pensées » de Pascal. Actes du colloque scientifique et pédagogique de Clermont-Ferrand. Réunis et publiés par Thérèse Goyet. P. 1993; а также нашу статью: Кашлявик К. Клодель и Паскаль: основания диалога // Вестник Университета Cанкт-Петербурга, 2008. Из коллекции характеристик, данных Клоделю через сравнение с Паскалем, любопытна формула, найденная в «Критической библиографии» «Claudel and the English-speaking world». Здесь дан обзор двух Нью-Йоркских статей Клоделя от 1927 года «Another Literary Ambassador» и «Literary Dijest» (NY) (15.1.27): «Résumé of two articles in «Boston Transcript» and «Illustration»: a Catholic à la Pascal, but a man endowed with exceptional political and social experience in three continents. Some reservations but an appeal for comprehension».
Литература
1. Паскаль Бл. Письма к провинциалу. Пер. с франц. под ред. А.И. Попова. К.: Port-Royal, 1997. Pascal Bl. Les Provinciales // Pascal Bl. Les Provinciales. Pensées et opuscules divers. Textes édités par Gérard Ferryerolles et Philippe Sellier. D'après l'édition de Louis Cognet pour «Les Provinciales». Paris : Classique Garnier, 2004.
2. Паскаль Бл. Фрагмент «Трактата о пустоте». Пер. с франц. О. И. Хомы // Паскаль Бл. Трактаты. Полемические сочинения. Письма. Перевод с франц. О. Хомы и С. Долгова. Изд.: Port-Royal. 1997.
3. Перье Ж. Жизнь господина Паскаля, написанная госпожой Перье, его сестрой, супругой господина Перье, советника палаты сборов в Клермоне // Паскаль Бл. Мысли. Пер. с франц. Ю. А. Гинзбург. М.: Издательство имени Сабашниковых. 1996.
4. Пушкин А. С. Пророк // А.С. Пушкин. «Золотой том». Собрание сочинений. Редакция, библиографический очерк и примечания Б.В. Томашевского. Издание исправленное и дополненное. М., 1993.
5. Claudel Pl. Réflexions et propositions sur le vers français // Claudel Pl. Oeuvres en prose. Préface par Gaëtan Picon. Textes établis et annotés par Jacques Petit et Charles Galpérine. BP : Gallimard, 1965.
6. Marin L. Voix et énonciation mystique: sur deux textes d'Augustin et de Pascal // Marin L. Pascal et Port-Royal. Recueil établi par Alain Cantillon. PUF, 1997.
7. Mesnard J. Pascal et la musique // Mesnard J. La culture du XVII siècle. Enquêtes et synthèse. PUF, 1992.
8. Pascal Bl. Oeuvres complètes. Texte établie, présenté et annoté par Jean Mesnard. T. II. Deuxième partie. «Oeuvres diverses de Blaise Pascal». «Vers attribués à Blaise Pascal».
9. Sellier Ph. Pascal et la liturgie. Préface de Henri Gouhier. PUF, 1966.
10. Vendrix Ph. Musique // Blay M., Halleux R. La science classique XVI-XVIII siècle. Dictionnaire critique. Flammarion, 1998.
© Сиднева Т. Б., 2011
МУЗЫКАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ РЕФЛЕКСИИ ЖАНА ПОЛЯ САРТРА
Музыка определяется как одна из констант мышления Ж.-П. Сартра. Разговор о ней возникает в кульминациях его художественных и философских сочинений. Музыкальность лежит в основе толкования таких понятий как «воображаемое», «ирреальный объект», «экзистенция». Ключевые слова: музыка; музыкальность; звук; Сартр; ирреальный объект; воображение.
Влиятельный мыслитель, ставший символом нескольких поколений, эмблемой целого столетия, писатель, драматург, политик, человек «фантастической одаренности» [6, с. 249], Сартр вошел в историю как одна из самых противоречивых и загадочных личностей ХХ века. Сартр, «при жизни сам жесткий полемист, и после смерти оставался автором не просто спорным, но побуждающим своих критиков к резкому размежеванию: волей-неволей приходилось быть или "за", или "против" него, и в касавшихся его дискуссиях всегда сильно ощущались ценностно-идеологические размежевания» [5]. На фоне множества внутренних противоречий и антиномий Сартра музыка как предмет рефлексий отличается не только неизменной притягательностью для французского мыслителя. Она является своего рода константой творчества, примиряющей остроту противоречий, и сферой «проверки» на достоверность ключевых идей и образов.
Исследование проблемы влияния музыки на творчество немузыкантов — философов, писателей, поэтов, живописцев — развивается, как правило, по двум направлениям. Первое связано с музыкальной проблематикой, воплощенной в философской прозе, публицистике, романах, новеллах, поэтических и изобразительных композициях. Музыка здесь предстает в качестве предмета осмысления и интерпретации посредством иного языка. Второе направление отражает поиск музыкальных закономерностей немузыкальных произведений и связано с выявлением музыкальных особенностей мышления авторов. Так обнаруживаются звуковые, ритмические, ладотональные ассоциации, раскрывается воплощение композиционных и драматургических законов музыки в иных художественных сферах. Причем, понятия «музыка» и «музыкальность» нередко трактуются не только различно, но и
