CC BY
38Раздел 1. Из истории литературы и культуры XVIII-XIX вв.
УДК 212:81
АВВАКУМ ПЕТРОВ И БЛЕЗ ПАСКАЛЬ В ПРЕДЕЛАХ РИТОРИЧЕСКОГО СЛОВА
Кира Юрьевна Кашлявик
к.филол.н., доцент кафедры теории межкультурной коммуникации и зарубежной литературы
Нижегородский государственный лингвистический университет имени Н. А.Добролюбова 603115, Россия, г. Нижний Новгород, ул. Минина 31 A. e-mail: kachlavi@rambler.ru
В статье сопоставлены равновеликие гении словесности XVII века - Блез Паскаль и Аввакум Петров. Основа парадоксального, на первый взгляд, сопряжения - христианская вера и топосы обращения, из которых рождается антириторическое свободное слово. Сопоставление возможно на основе компаративного подхода к изучению наследия двух великих писателей XVII в., в чьем творчестве начинается предыстория рождения романного мышления Нового времени.
Ключевые слова: риторика, стиль, биография, благодать, исповедание, патос.
Аввакум Петров (1620, или 1621-1682) и Блез Паскаль (1623-1662) как свидетельствуют даты жизни, были современниками. Оба они не застали «смутных времен» своей родины. Но их дарования были призваны в самую гущу духовных исканий XVII в.
Они никогда не встречались, не читали произведений друг друга. Более того, если представить возможную встречу Аввакума Петрова с Блезом Паскалем при дворе русского царя Алексея Михайловича, то «огнепальный протопоп» настороженно, не сказать враждебно, отнёсся бы к этому, и вряд ли стал бы разговаривать с Паскалем, заведомо усмотрев в нем латинянина, чужого и еретика. А если бы такой разговор и состоялся, то, как знать...
На эту мысль наводят поступки и сочинения Аввакума. Например, его едкий и недобрый комментарий о первой встрече весной 1666 г. с «премудрым философом» Симеоном Полоцким, монахом из Киева, значит, зараженного латинством, ставшим советником и горячим сторонником внешней и внутренней политики Алексея Михайловича: «И вместе я и он были у царевы руки, и, видев он ко мне царевы приятные
О Кашлявик К.Ю., 2012
слова, прискочил ко мне и лизал меня. И я ему рек: «Откуда ты, батюшка?» Он же отвеща: «Я, отеченька, ис Киева» [Малышев 1985: 296].
В дальнейшем, Симеон Полоцкий трижды ездил на «стязание» с вождем раскола-старообрядчества протопопом Аввакумом, в том числе по просьбе царя, - правда, безрезультатно; «разошлись, яко пьяни, не мог и поесть после крику», вспоминал позже Аввакум об одном из таких словопрений его с полоцким «премудрым философом» [Еремин 2004: 226]. Это - показательная иллюстрация непримиримости Аввакума к чужому, к латинству, к отступлению от истинной веры, которое он видел в папизме.
Протопоп Аввакум, обладавший пассионарным темпераментом, физической силой и выносливостью, был сыном сельского священника. Он был самым несгибаемым противником «реформы» и политики царей Алексея Михайловича и Федора Михайловича. «Его авторитет как праведного и гонимого мученика», по мысли Л.Н.Гумилева, «оставался весьма высок даже в глазах противников» [Гумилев 2008: 258-265].
Человек твердой веры, и, как поется в староверческой церкви в Каноне святому священномученику и исповеднику Аввакуму, «ум огненный имея сеященномучениче, попалил ecu терние ересей учении православными», «обличивый козни сопостата», «аще и предаша тя ерети-цы озлоблениям лютым, но не поколебаша духа твоего силу, Духа бо Святого исполнен был ecu обильно» [Канон святому священномучен-нику и исповеднику Аввакуму с крат с кратким жизнеописанием ким жизнеописанием 2007], свою жизнь мученически закончил на костре.
Совершенно иной была судьба Паскаля. Выходец из дворянского круга, ученый и интеллектуал нового времени, он тоже был одарен пассионарным темпераментом и твердой верой. Он не закончил свою жизнь мученически, но физические недомогания и болезненность явились мерилом его веры.
Однако, пролистывая основные события духовной жизни Паскаля и Аввакума можно заметить некие точки пересечения. Прежде всего, это язык духовного обращения, его топология.
Традиция обращения переносит к гласу, услышанному Савлом, к слезам ритора Августина, к пламени «Мемориала» Паскаля. Эта же тональность слышна в сокрушении и молитвах русского священника. Их сердца пережили откровение памяти смертной. Пустыня Савла, сад Августина, Пор-Рояль и нижегородское село Григорово связаны единой незримой нитью. Энергия обращения, поднимает над плотским, заставляет определять природу поступков и творчества. Корни ответа
Божественному за свет обращения вырастают из христианской Традиции. Обращение - умирание ветхого человека и рождение нового. Оно может повторяться, накапливая в сердце ищущего Бога силы и глубину раскаяния и желание изменить до основ свою жизнь. Так рождается состояние благодати. Цена ответа - жизнь, горение во имя веры в переносном, а для протопопа Аввакума и в прямом смысле слова.
В духовном пути Паскаля отмечено два переломных момента рождения во Христе. Точка отсчета - 1646 год. В атмосфере строгости и исканий происходит обращение в живую Веру всей семьи под влиянием известного в Нормандии, где проживала тогда семья Паскалей, монаха Гийеберта, ученика Сен-Сирана. В семье именно Блез переживал глубже всех внутренние перемены, последовавшие за обращением.
«Какое предназначение имело это обращение?» - рассуждает выдающийся знаток культуры XVII столетия Ж.Менар. Прежде всего, в борьбе между мирским и божественным, выбор происходит в пользу Бога, это выбор страстный и полный энтузиазма, о чем свидетельствуют духовные письма Блеза Паскаля, написанные в этот период. Подчиняясь силам обращения, Паскаль начинает глубоко и последовательно расширять горизонты религиозной культуры. Он вникает в христианскую традицию, при этом пристально изучает творения Блаженного Августина. Однако особое внимание Паскаль уделяет авторам, выражающим дух Пор-Руаяля, а именно, малым сочинениям и письмам Сен-Сирана, рассуждению «О частом причастии» («Fréquente Communion») Антуана Арно, «Речь о преобразовании внутреннего человека» («Discours sur la réformation de l'homme intérieur») и «Августина» («Augustinus») Корнелия Янсениуса и множество других теологических и духовных произведений, развивающих идеи великого Отца Церкви [Mesnard 1984: 279-291].
Паскалем осознано внутренне призвание, потребовавшее от него в дальнейшем отказа от занятий наукой. Но очевидно, что оставление наук являлось для Паскаля условием вхождения в более совершенную жизнь, не потому что он усматривал в этом греховное желание знать, но по причине того, что «собственные успехи вскармливают самодовольство» [Mesnard 1984: 281]. Так началось глубочайшее духовное перерождение Паскаля.
Следующий, уловимый момент разрешения экзистенциальных мук в энергию обращения - это великая ночь («la nuit de feu») 23 ноября 1654 г., в пространстве которой Бог познан «в уверенности и в радости»:
«Уверенность, уверенность, волнение, радость, мир.
[...] Радость, радость, радость, слезы радости» [Паскаль 1996: 327].
«Certitude, certitude, sentiment, joie, paix.
[...] Joie, joie, joie, pleur de joie» [Pascal 2004: 1300].
В словах «Мемориала», запечатлевших Откровение, Паскалем сформулировано и главное духовное требование по отношению к себе: «Забвение мира и всего, кроме Бога» [Там же]. «Oubli du monde et de tout, hormis Dieu»[Там же.
В дальнейшем Паскаль все более отходит от мира, отдает свой гений на службу Пор-Рояля: участвует в педагогической деятельности «маленьких школ» («petites écoles»), защищает дух монастыря от нападок иезуитов (знаменитая история с «Провинциалиями») («Les Provinciales» 1656-1657), замысливает и начинает писать «Апологию христианской религии» («Apologie de la religion chrétienne») (1657-1662, éd. en 1670). Споры вокруг Формуляра и компромиссное решение Арно и Николя, приводят к конфликту Паскаля с идеологами Пор-Рояля.
Он отказывается от теологических состязаний, что открывает путь более простому, почти народному благочестию. Он много помогает бедным и именно в милосердии видит смысл жизни по Христу. Яркие примеры - дело «карет по пять су» - первая система общественного городского транспорта в Париже; или же завещание, в котором было сказано, что Паскаль завещал больницам Парижа и Клермона по четверти своих доходов в деле «карет по пяти су».
Обстоятельства последних месяцев жизни и смерти Паскаля свидетельствуют о пламенной любви к Исусу Христу и к бедным людям. Духовная жизнь Паскаля поражает драматичностью отступления от Божественного и возврата к нему. Но он не только прожил эту драму в особые моменты обращения. Она составила для него сущность христианской жизни, «представляющей из себя постоянную борьбу и подъём. Отдохновение существует только на том свете, в полном обладании Бога» [Mesnard 1984: 291].
Вера Аввакум, сын сельского священника, изначально крепко стоит на ногах народного благочестия, вырастающего из жизненного, на своей шкуре написанного, знания человеческой природы. Он сам свидетельствует об этом в «Житии»: «Рождение же мое в Нижегородцких пределех, за Кудьмою-рекою, в селе Григорове. Отец ми бысть священник Петр, мати - Мария, инока Марфа. Отец же мой прилежащее пития хмельнова; мати же моя постница и молитвинница бысть. Всегда учаше мя страху божию» [Протопоп Аввакум 1990: 17].
В том же временном, но в ином географическом пространстве осуществлялось обращение Аввакума. И вновь из «Жития»: «Аз же некогда видев у соседа скотину умершу, и той нощи, восставшее, пред об-
разом плакався довольно о душе своей, поминая смерть, яко и мне умереть; и с тех мест обыкох по вся нощи молитися» [там же: 17-18]. За осознанием смерти плоти последует физическая уверенность в бессмертии души и силы благодати, выразившиеся в даре целительства, в чудесах неподверженности смерти в самых разных обстоятельствах многострадальной жизни Аввакума.
Смело соотнося строки [Mémorial] и процитированного характерного пассажа из «Жития» («certitude, sentiment»/«pleurs de joic»/«npcj образом плакався довольно о душе своей, поминая смерть, яко и мне умереть»; «oubli du monde et de tout, hormis Dieu», «il ne se conserve que par les voies enseignées dans l'Evangile»/«H с тех мест обыкох по вся нощи молитися»), обратим внимание на «патос» поисков и защиты Бога Живаго.
Ещё один пример - пронзительная духовная формула Паскаля:
«Feu
Dieu d'Abraham, Dieu d'Isaac, Dieu de Jacob, non des philosophes et des savants» [Там же].
Она созвучна наставительно-проповеднической интонации авваку-мовского толкования «Что есть тайна христианская и как житии в вере Христове»:
«...Не ищите риторики и философш, ин красноръчгя, но здравымъ истиннымъ глаголомъ послъедующе, поживите. Понеже риторъ и философъ не может быти християнинъ.
...Аз есмъ ни ритор, ни философ, дидаскалства и логофетстеа неискусен, простец человек и зело исполнен неведения. Сказать ли, кому я подобен? Подобен я нищему человеку, ходящему по улицам града и по окошкам милостыню просящу. День той скончав и препитав домашних своих, на утро паки поволокся. Так и аз, по вся дни волочась, сбираю и вам, питомником церковным, предлагаю, - пускай, яде, веселимся и живи будем. У богатова человека, царя Христа, из Евангелия ломоть хлеба выпрошу; у Павла апостола, у богатова гостя, из полатей его хлеба крому выпрошу, у Златоуста, и торговова человека, кусок словес его получю; у Давида царя и у Исаии пророков, у посадских людей, по четвертине хлеба выпросил. Набрав кошел, да и дам даю, жителям в дому бога моего. Ну, ешьте на здоровье, питайтеся, не мрите с голоду. Я опять побреду сбирать по окошкам, еще мне надают, добры до меня люди те, - помогают моей нищете. А я и паки вам, бедненьким, поделюсь, сколько бог дает. Не подобает скрывати данного нам таланта, да же не осудимся, яко и оный, обретев во убрус сребро господина своего и скрых в землю; за сие ввержен бысть во тьму кро-
мешную, идеже плач и скрежет зубом, и зело прягут во огни негасимом. Не ленись того для, собака!» [Протопоп Аввакум 1990: 119].
Регистр созвучия - вновь невидимая и живая нить ранней христианской Традиции, образно и убедительно расписанная гениальным народным пером Аввакума: «У богатова человека, царя Христа, из Евангелия ломоть хлеба выпрошу; у Павла апостола, у богатова гостя, из полатей его хлеба крому выпрошу, у Златоуста, и торговова человека, кусок словес его получю; у Давида царя и у Исаии пророков, у посадских людей, по четвертине хлеба выпросил. Набрав кошел, да и дам даю, жителям в дому бога моего. Ну, ешьте на здоровье, питайте-ся, не мрите с голоду».
Созвучие в поисках Бога Живаго, устремленность к подражанию Христу позволяет рассуждать и о сходствах стиля двух великих писателей. Показательны в этом отношении «Мысли» («Les Pensées») и «Житие», разные по жанру, но удивительно родственные по тональности.
«Житие» построено, по мысли В.В.Виноградова, в форме речевой бесхитростной импровизации, «бесъды», «вяканья». Отсюда в нем постоянные обращения к слушателям - старцу Епифанию и «рабу Христову» - «слушай за что».
«Мысли», в реконструкции Пола Эрнста, открываются «письмом к другу, побуждающим к поискам Бога» [Ernst 1970: 17-18].
В обоих произведениях направленность на диалог переходит в проповедь истинности христианской веры, полную торжественного обличения. Особенно у протопопа Аввакума.
Так, рождается переход от невидимого, от «подражания Исусу Христу» к видимому - к «риторическому подражанию Исусу Христу» [Sellier 1999: 120].
Список литературы
Гумилев J1.H. От Руси до России. Очерки этнической истории. М.: Айрис Пресс, 2008. 320 с.
Еремин И.П. Симеон Полоцкий - поэт и драматург // Симеон Полоцкий. Избранные сочинения / подготовка текста, статья и комментарии И.П.Еремина; репринтное воспроизведение с издания 1953 г. СПб.: Наука. 2004. С. 223-269.
Канон святому священномученику и исповеднику Аввакуму с кратким жизнеописанием. Москва, 2007. 8 с.
Малышев В.И. Материалы к «Летописи жизни протопопа Аввакума» / публ. Н.С.Демковой // Древнерусская книжность: по материалам Пушкинского Дома. Л.:, 1985. С. 277-322.
Паскаль Бл. Мемориал // Паскаль Бл. Мысли / иер.с франц. по изданию Лафюма Ю. А. Гинзбург. М.: Изд-во имени Сабашниковых, 1996. С. 327-328.
Протопоп Аввакум. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения / коммент. Н.К.Гудзий и др.; вступ. ст. Г.М.Прохорова. Архангельск: Северо-западное кн. изд-во. 1990. 351 с.
Ernst P. Approches pascaliennes. L'inité et le mouvement, le sens et la fonction de chacune des vingt-sept liasses titrées. Préface de J. Mesnard. Gembloux. Belgique: Ducolot 1970. 705 p.
Mesnard J. Pascal // Dictionnaire de spiritualité ascétique et mystique doctrine et histoire fondé par M. Viller, F. Cavallera... Tome XII. Première partie. P.: Beauchesne , 1984. P. 279-291.
Pascal Bl. [LE MEMORIAL] // Pascal Bl. Les Provinciales. Pensées et opuscules divers. Textes édités par Gérard Ferreyrolles et Philippe Sellier. D'après l'édition de Louis Cognet pour «Les Provinciales». Classique Garnier, 2004. P. 1300.
Sellier Ph. Rhétorique et Apologie: Dieu parle bien de Dieu // Sellier Ph. Port-Royal et la littérature. I. Pascal. Paris: Honoré Champion Editeur, 1999. P. 117-126.
AWAKUM PETROV AND BLAISE PASCAL WITHIN THE RHETORICAL WORDS
Kira Y. Kashlyavik
Candidate of Philology, Associate Professor of
Theory of Inter-cultural Communication and Foreign Literature Department Linguistic University of Nizhny Novgorod
603115, Russia, Nizhny Novgorod, Minin str. 31 A. kachlavi@rambler.ru
The article deals with the problem of possible comparison of two genius of the XVII century - Blaise Pascal et Awakum Petrov. The method is based on the conception of comparative literature studies and the theory of "antirhetoric word". The comparison is based on the christian faith of two authers. The comparison becomes possible within the comparative approach of studying the works of two great writers of XVII century, where the beginning of the novel thinking of New Time takes place.
Key words: rhetoric, style, biography, grace, confession, pathos.
