CC BY
147
УДК:81
ИБТИСАМ Ахмед Хамзах, преподаватель, кафедра русского языка.
Л.Н. ТОЛСТОЙ И МИХАИЛ НУАЙМЕ. К ПРОБЛЕМЕ ВЛИЯНИЯ ФИЛОСОФСКИХ И РЕЛИГИОЗНЫХ ИДЕЙ РУССКОГО ПИСАТЕЛЯ НА АРАБСКУЮ ЛИТЕРАТУРУ
Статья посвящена проблеме влияния философских и религиозных идей Л. Толстого на арабского писателя Михаила Нуайме. Автор показывает, что Михаил Ну-айме больше, чем кто-либо из арабских писателей прежде него, творчески воспринял Толстого как страстного обличителя и гениального художника, у которого он нашел близкие нравственные и социально-философские принципы. Внимание Толстого к духовной сущности человека привлекало М. Нуайме и остальных арабских писателей.
Ключевые слова: арабская литература, Назаретская семинария, философия, суфийский, религия, эмигранты, любовь, красота, природа, критика.
IBTISAM Ahmed Hamzah, Lecturer, Chair of Russian Language
L.N. TOLSTOY AND MIKHAIL NUAIME. ON THE PROBLEM OF THE EFFECT OF PHILOSOPHICAL AND RELIGIOUS IDEAS OF THE RUSSIAN WRITER ON ARABIC LITERATURE
The article is devoted to the influence of philosophical and religious ideas of L.Tolstoy on the Arabic writer Mikhail Nuaime. The author shows that Mikhail Nuaime more than any Arabic writer before him, creatively perceived Tolstoy as a passionate exposer and a genius artist whose moral, social and philosophical principles are close to him. Tolstoy's attention to the spiritual nature of humans attracted Nuaimy and other Arab writers.
Key words: Arabic literature, Nazareth Seminary, philosophy, Sufi, religion, immigrants, love, beauty, nature, criticism, East.
doi: 10.17748/2075-9908.2015.7.1.043-046
В научной литературе уже отмечались факты сближения арабской культуры с русской и в самых общих чертах обозначено место Л.Н. Толстого в этом процессе литературной конвергенции [3; 5; 9; 15]. Необходимо более конкретно раскрыть эту тему, приобретающую важность в условиях современной глобализации.
Из выдающихся арабских писателей наиболее часто рядом с Толстым ставят имя Михаила Нуайме (1889-1988), уроженца Ливана, поэта, новеллиста, драматурга, критика, философа, в известную эпоху одного из эмигрантов, который стоял у истоков арабского культурного возрождения, писателя-новатора, оставившего богатое литературное наследие на арабском, английском и русском языках [5, с. 190]. Михаил Нуайме закончил школу Российского императорского православного палестинского общества и был направлен для продолжения учебы в российский город Полтаву [18]. Культурная роль школы несомненна. Ее учителя и выпускники переводили на арабский язык произведения русской классики - Пушкина, Гоголя, Толстого, Чехова [10, с. 267-269].
Михаил Нуайме прожил пять лет в России, где он освоил русский язык и сроднился с русской литературной средой. Эти годы вместе с воспринятыми еще в детстве нравственными принципами доброты и гуманности, укрепившимися в период пребывания в семинарии учителей в Назарете, сыграли решающую роль в судьбе Нуайме.
Вот как сам Нуайме в письме к академику И.Ю. Крачковскому обозначил важный этап формирования своего литературного сознания: «На тонком искусстве Пушкина и Тургенева, на смехе сквозь слезы Гоголя, на увлекательном реализме Толстого, на литературных идеалах Белинского и, наконец, на высокой человечности самого мощного, глубокого, полного и наиболее проникновенного среди всех русских писателей - Достоевского» [10, с. 225].
Михаил Нуайме больше, чем кто-либо из арабских писателей до него, творчески воспринял Толстого как страстного обличителя и гениального художника, у которого он нашел близкие нравственные и социально-философские принципы, опирающиеся на глубокую человечность и стремление к всеобщему счастью». Из произведений Толстого, - писал Михаил Нуайме, - я узнал, как проливалась реками русская кровь в защиту родной земли и какие адские муки приносит война.. Уже тогда Ясная Поляна стала для меня маяком, свет которого освещал мой путь постижения добра и зла, жизни и смерти» [16, с. 406].
Как известно, Толстой в конце 1870 - начале 1880-х гг. пережил болезненный душевный кризис, коренившийся в пересмотре своих прежних идеалов. Он попытался найти утешение в философии, православной вере, сопоставляемой с другими религиями. Эта сторона жизни Толстого привлекла внимание юного Нуайме и получила отражение в его творчестве. В ранних литературных работах М. Нуайме чувствовался духовный поиск философской концепции, суть которой заключалась в сочетании даосизма, буддизма, христианства и платонизма, а также его основания - теософии. Определенную роль в развитии суфийских мыслей Нуайме сыграли идеи Толстого. Известно, что суфийская этическая идея Толстого о взаимосвязи красоты и
любви как двух основных измерений личности была направлена на преодоление сложностей духовного поиска в стремлении объединить мысли и чувства существования человека. Сравнительный анализ религиозно-философских сочинений Л.Н. Толстого второй половины его жизни показывает, как устанавливает современный исследователь сходство взглядов русского мыслителя на сущность человека и идей суфизма: «Присутствующее в человеке "разумное сознание" ("природа" будды) в той или иной форме реализуется, и в деяниях человека проявляется то доброе, что исконно присутствует в его "природе"» [8].
Новый взгляд Толстого на любовь, семью, брак импонировал Нуайми, который стремился создать новые моральные ценности.
В 1917 г. в печати появилась первая пьеса писателя «Ал-Аба'ва-банун» («Отцы и дети»), вышедшая в Нью-Йорке и критически оцененная Михаилом Нуайми. Основной ее конфликт обусловлен вопросом о положении женщины, волновавшим тогда на арабском Востоке буквально все слои общества. Главный герой пьесы Дауд высказывает основные положительные идеи арабских просветителей конца XIX - начала XX вв. Современный исследователь отмечает «отношение героя к религии: он не атеист, оказывается, он толстовец» [6, с. 273]. Дауд, в комнате которого протрет Толстого помещен рядом с изображением Христа, говорит: «В мире есть один Бог, не христианский, не мусульманский, не иудейский - Бог для всех, вне религий, он един и неизменен везде и всегда. Только каждый из нас постигает его по мере своего понимания и думает, что именно его Бог - истинный, а Бог других - ложный» [12, с. 24].
Рассказ Толстого «Суратская кофейная» (1893) выражает ту же мысль: «В разные вероисповедания мы верим, а ходим под одним Богом». Подобную мысль находим в повести М. Нуайме «Воспоминания Аркаша», написанной в 1917 г., но опубликованной лишь в 1949. Здесь содержится призыв к ликвидации всех различий между людьми, в том числе и религиозных. «Если бы люди знали Бога, они не стали бы делить евреев, христиан, мусульман и т.д., они не прольют крови человека человеком» [13, с. 16-17].
В свое время Толстой утверждал, что невозможно сказать о человеке все, но можно показать, как он чуствует и как действует на окружающих [3]. Именно этому представлению о человеке следует М. Нуайме, создавая характер Дауда в пьесе «Отцы и дети». Для автора, как и для Толстого, говоря словами русского писателя, «жизнь есть увеличение своей души». В статье «Пора опомниться!» Толстой написал: «...людям надо схватиться рука с рукой и бороться со злом, чтобы их и их детей не сбили заблудшие люди». Пора опомниться! [15, т.26, с. 445].
Заметно также влияние на М. Нуайме «Народных рассказов» Толстого. В той же системе жанра арабским писателем созданы произведения, в которых в аллегорической форме интерпретированы христианские принципы жизни, стремление привести мир к совершенству. Интерес М. Нуайме к проблемам морально-этическим в толстовском понимании отмечен в новеллах «Да растает лед!», «Дробящий камни» («Кассар ал-хиса»), «Новое рождение» и др. В них основным объектом авторского исследования становится особое психологическое состояние героя, выяснение причин этих состояний с оглядкой на психологическое мастерство Толстого, обозначенное русским критиком Н.Г. Чернышевским еще в 1856 г. как «диалектика души» [4, с. 127].
В рассказе «Да растает лед!» (1958) в сборнике «Абу Батта» писатель призывает к сотрудничеству и братству, чтобы чувствовать себя человеком в этом мире. Герой рассказа говорит: «От меня солома и от тебя солома - тогда лед растает» [1]. Этот рассказ напоминает рассказ Толстого «Хозяин и работник» (1895), в котором хозяин чувствует теплоту работника и живет благодаря ему: «Ему кажется, что он - Никита, а Никита - он, и что жизнь его не в нем самом, а в Никите. Он напрягает слух и слышит дыханье, даже слабый храп Никиты. «Жив, Никита, значит, жив и я», - с торжеством говорит он себе» [17].
В том же сборнике «Абу Батта», в новелле «Жертва сотового меда» («Шахидет Аш-шахед»), героиня Хайзуран взяла мед из пчелиного улья для больного брата, однако пчелы изжалили ее, и она умерла. Но ее мать еще долго продолжала говорить о том, какую большую жертву принесла сестра брату. Идее родственности, братства людей придается главное значение, она обобщается автором, выражая авторскую концепцию жизни и придавая всему рассказу философский смысл.
В этих двух рассказах с очевидностью демонстрируется влияние идей Толстого, проповедовавшего дух братства, естественный как факт природы, противопоставленный нависшей над человечеством разобщенности.
Под влиянием Л. Толстого М. Нуайме написал немало произведений, родственных народным рассказам русского автора, выражающим гуманистические идеи, особенно идеи братства между всеми людьми, идеи социальной справедливости.
В рассказе «Подарок» строитель хотел купить подарок для своей жены, но у него не было денег, наконец он с трудом раздобыл немного средств, купил зеркало, но оно упало,
разбилось, строитель в сильном расстройстве теряет сознание. Рассказ очень напоминает «Поликушку» Толстого (1861-1862), где показана трагическая судьба бедного крестьянина. Потеряв деньги барыни, Поликушка решил, что ему ничего не остается делать, кроме как надеть петлю на шею.
Та же тема жизни и смерти разработана в новелле М. Нуайме «Последний день», очень близкой рассказу Толстого «Чем люди живы».
Философскую окраску в толстовском варианте получает религиозная тема. Внимание Толстого к духовной сущности человека привлекало М. Нуайме и остальных арабских писателей. Что думал Толстой о нравственных свойствах человеческой жизни и человеческого общества, о смерти - эти вопросы воспринимались Нуайме каждой клеточкой души. Именно такое впечатление оставляет его «Книга о Мирдаде», в которой автора интересует философское объяснение сложных проблем, связанных с конечностью жизни, с попыткой отразить общие закономерности развития человеческого общества и человека, соотношение божественного и человеческого начала, месте человека в системе мироздания сущности веры, связи времени и пространства, добра и зла, жизни и смерти и т.д. Увлекают автора и проявление мистических начал.
Заглавный тезис книги М. Нуайме - «В действительности человек сражается только со своей душой» [14, с. 69] - явно перекликается с положением Л.Н.Толстого «Зло уничтожится вне нас, только когда оно уничтожится в нас» [15, т. 38, с. 10]. В рассказе Толстого «Божеское и человеческое» старик видит юношу-террориста, идущего на казнь с просветленным лицом. Старик видит в юноше «агнца», который, «если победит в себе свое "Я", всех победит. И кто с ним, те избранники и верны ему» [15, т. 42, с. 223]. Почти в унисон идее, выраженной в этом рассказе Толстого, звучат слова М. Нуайме: «Как вам победить потоп? Вы - потоп, вы -корабль, вы - кормчий. Потоп - ваши страсти, корабль - ваше тело, кормчий - ваша вера» [14, с. 314]. Приведем комментарий А. Имангулиевой, сравнившей взгляды М. Нуайме и Л.Н. Толстого. В книге арабского писателя имеется в виду потоп страстей, который существует в каждом человеке. Двойственность восприятия мира и создает потоп, который бушует в человеке, прибегающем к разным методам и формам борьбы со страстью. Основа философии русского и арабского писателей - религия, вера в самосовершенствование, борьба с пороками, страстями, призывы к силам добра. «Добро, сотворенное человеком, выше соблюдения внешней обрядности, дороже и угодней Богу, который за это награждает» [9]. Слова об обрядности поясняются негативным отношением обоих писателей к внешней религиозной обрядности, осуществляемой священниками.
Отправные философские тезисы М. Нуайме - «Неотделим человек от Бога..., неотделим от его братьев-людей и от любого из созданий Бога» [14, с. 80], «Единство Бога -это единственный закон существования» - определили его духовно-нравственные принципы, соединимые с философией Л.Толстого и стремлением писателя распространять добро в мире, правду жизни. В этой связи отметим, что многие проповеди в «Книге о Мирдаде» сопровождаются репликами Мирдада: «Так я учил Ноя, так я учу и вас», «Если тебе не удается найти путь к сердцам людей, тебе трудно будет пробиться к сердцу Бога. Если ты не достиг сердца Бога - какой смысл жить? Жизнь не удалась» [7, с. 188]. Это напоминает слова Толстого: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» [15, т. 25, с. 25].
Толстой и М. Нуайме пытались учить людей любви к добру и истине, которые живут в душе человека. Они основывали свои учения на учении Иисуса Христа, они обращаются к сердцу человека и его эмоциям, чувствам. «Учение Христа устанавливает царство Бога на земле» - слова Л. Толстого [15, т. 23, с. 432]. «Я хочу, чтобы люди жили на этой земле, не враждуя из-за нее и ее благ, хочу, чтобы они превратили землю в небеса» - слова М. Нуайме [11, с. 29]. Оба проповедовали умение противостоять современной цивилизации, которая внушает ложное сознание в людях.
В конце 1932 г. Нуайме живет в Шахрубе; в последние годы на период зимних холодов он спускается с гор в Бейрут. Живет отшельником, много работает; к нему, уже известному писателю, приезжают люди со всех концов страны, беседуют о жизни, советуются. Несомненно, в этой жизни на природе, в отказе от роскоши возникает сопоставление с жизнью Л.Н. Толстого в Ясной Поляне. Надо думать, сравнение приходит не случайно, достаточно вспомнить восторженные слова Нуайме, посвященные Толстому в дневнике 1957 г., где автор вспоминал свою молодость: «Ясная Поляна - дом Толстого - стала для меня маяком, освещавшим мой путь» [11, с. 100].
Указание на «Ясную Поляну» приобретает метафорический смысл, символизируя огромное значение идей Толстого в формировании и развитии философских и религиозных взглядов классика арабской литературы Михаила Нуайме.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Абу Батта. Сборник. Т. 2. - Бейрут: Изд. Дар аль-Илм, 1971.
2. 2 Арабские писатели o русской и советской литературе // Современный Восток. - 1958. - № 9.
3. Гаджиева Д.З. Л.Н. Толстой и Восток: методическое пособие для студентов языкового педвуза и преподавателей. - Баку, 2010. [Электронный ремурс] bsu-edu.orq>imaqes/Metodik vesaitler.pdf
4. Демченко А.А. Н.Г. Чернышевский. Научная биография: В 4 т. - Саратов, 1978-1994. Т.2.
5. Долинина А.А. Очерки истории арабской литературы нового времени. Египет и Сирия: (Просветительский роман 1870-1914 гг.). - М.: Наука, 1973.
6. Долинина А.А. Избр. научные статьи. - СПб., 2010.
7. Дьяконов Е.В. Очерки истории арабской литературы. - М., 2012.
8. Игнатович А.Н. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы и понимание Л.Н. Толстым «Царства Божия внутри вас» (сравнительный анализ). oldsufiwebzine.wordpress.com>...ан-игнатович-сутра... Posted by nimatullahi на Май 30, 2003.
9. Имангулиева А. «Ассоциация пера» и Михаил Нуайме. - М., 1975.
10. Крачковский И.Ю. Русские писатели в арабской литературе // Избр. соч.: В 3 т. - М.; Л., 1956. Т. Ш.
11. Нуайме М. Вдали от Москвы и от Вашингтона. Т.6. Изд 2. дар-Илм, - Бейрут, 1972.
12. Нуайме М. Отцы и дети (Ал-Аба ' ва-л-банун). Полн. собр.соч. Т. 2. - Бейрут, 1970.
13. Нуайме М. Воспоминания Аркаша. Изд. 9. - Бейрут, 1949.
14. Нуайме М. Книга о Мирдаде. Т.6. Изд 2. дар-Илм. - Бейрут, 1972.
15. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 100 т. Юбилейное издание.
16. Шифман А.И. Лев Толстой и Восток. - М.: Наука, 1971.
17. http://www.coolreferat.com [Электронный ресурс].
18. www.stihi.ru [Электронный ресурс].
REFERENCES
1. Abu Batta. Collection. Beirut: V.2. Ed. Dar al-Ilm, 1971.
2. Arabskie pisateli o russkoy and sovetskoy literature. Sovremenny Vostok.1958. no. 9.
3. Hajiyev D.Z. L.N. Tolstoy and the East: handbook for students of language pedagogical institute and faculty. Baku, 2010. bsu-edu.org> images / ^^^dik vasaitlar.pdf
4. Demchenko A.A.. Chernyshevsky N.G. Scientific biography: 4 volumes. Saratov, 1978-1994. V.2.
5. Dolinina A.A. Essays on the history of Arabic literature of the new time. Egypt and Syria: (Enlightenment novel 18701914.). Moskva: Nauka, 1973.
6. Dolinina A.A. Fav. scientific articles. Sankt- Peterburg, 2010.
7. Deaconov E.V. Essays Arab istorii literatury. Moskva, 2012.
8. Ignatovich A.N. Sutra of thre Latus Flower of Ше Wonderful Dharma and understanding of T3lstoy, «th® kingdom of God is within уои» (comparative analysis). oldsufiwebzine.wordpress.com> ... en Ihnatovich Sutra ... Posted by nimatullahi on May 30, 2003.
9. ^angu^a A. «Assotsiatsiya рега» and Mihail ^caym^. Moskva, 1975.
10. Krachkovskii I.Y. Russian writers in Arabic literature // Izbr.soch .: V 3 t. Moskva; Leningrad, 1956. T. Sh
11. Nucayme M. Far from Moscow and Washington. V.6. 2. ed gift-Ilm, Beirut, 1972.
12. Nucayme M. «Ottsy and children» (Al-Aba ' wa-l-banun). Poln. sobr.soch. 2. T., Beirut, 1970.
13. Nucayme M. Memories Arkasha. Izd.9, Beirut, 1949.
14. Nucayme M. Kniga about Mirdade. V.6. 2. ed gift-Ilm, Beirut, 1972.
15. Tolstoy L.N. Full. cit.: 100 m. Anniversary edition.
16. Schiffman A.I. Leo Tolstoy and the East. Moskva: Nauka, 1971.
17. Available at: http://www.coolreferat.com.
18. Available at: http://www.stihi.ru.
Информация об авторе
Ибтисам Ахмед Хамзах, преподаватель, кафедра русского языка, факультет языков, Багдадский государственный университет, Багдад, Ирак а1Ь11зат30@уаЬоо.сот
Получена:17.01.2015
Information about the author
Ibtisam Ahmed Hamzah, Lecturer, Chair of Russian Language, Faculty of Languages Baghdad State University, Baghdad city, Iraq [email protected]
Received: 17.01.2015
