CC BY
9УДК 343.3 DOI 10.25724/VAMVDJIJK
ББК 67.408.144
М. Н. Урда
КВАЛИФИЦИРУЮЩИЕ ПРИЗНАКИ КАК СРЕДСТВО ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ
УГОЛОВНОЙ ОТВЕСТВЕННОСТИ
ЗА ОРГАНИЗАЦИЮ НЕЗАКОННОЙ МИГРАЦИИ
Цель исследования состоит в изучении квалифицирующих признаков организации незаконной миграции на предмет их способности адекватно отображать повышенную общественную опасность деяния, а также в выявлении социально-политической необходимости расширения их перечня. На основе формально-логического, статистического, сравнительно-правового и других методов автор приходит к выводу о недостаточном уровне и объеме дифференциации организации незаконной миграции. Доказывается целесообразность формулирования различных по степени общественной опасности признаков, относящихся к одному смысловому блоку «групповые формы соучастия», в разных частях нормы: их уравнивание в рамках одного квалифицированного состава противоречит принципу справедливости. Обосновывается необходимость дифференциации ответственности за организацию незаконной миграции посредством включения в норму квалифицирующих признаков: «с использованием служебного положения», «из корыстных побуждений», «в отношении двух и более иностранных граждан и лиц без гражданства», «иностранного гражданина или лица без гражданства, въезд которым в Российскую Федерацию заведомо для виновного не разрешен по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации», «с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникацинных сетей (включая Интернет)» — особо квалифицирующего признака «двух и более иностранных граждан и лиц без гражданства, въезд которым в Российскую Федерацию заведомо для виновного не разрешен по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации». Сделан вывод о необходимости реформирования системы дифференцирующих признаков организации незаконной миграции, приведения ее в соответствие с криминологически значимыми обстоятельствами, объективно повышающими уровень общественной опасности деяния. Сформулированы предложения по изменению и дополнению с этой целью ст. 3221 Уголовного кодекса Российской Федерации. Результаты исследования могут быть использованы в правотворчестве.
Ключевые слова: незаконная миграция, дифференциация ответственности, квалифицирующие признаки, иностранные граждане, лица без гражданства.
M. N. Urda
QUALIFICATING SIGNS AS A MEANS OF DIFFERENTIATION
OF CRIMINAL RESPONSIBILITY FOR THE ORGANIZATION
OF ILLEGAL MIGRATION
The purpose of the study is to study the qualifying features of the organization of illegal migration for their ability to adequately reflect the increased social danger of an act, as well as to identify the socio-political need to expand their list. Based on the formal logical, statistical, comparative legal and other methods, the author comes to the conclusion that there is an insufficient level and volume of differentiation of the organization of illegal migration. The expediency of formulating the attributes of various degrees of social danger related to the same semantic block "group forms of complicity" in different parts of the norm is proved: their equalization within the framework of one qualified composition is contrary to the principle of justice. The necessity of differentiating responsibility for organizing illegal migration is justified by including qualifying features in the norm: "using official position", "for mercenary motives", "regarding two or more foreign citizens and stateless persons", "foreign citizen or stateless person, the entry of which into the Russian Federation is obviously not permitted for the guilty, on the grounds provided for by the legislation of the Russian Federation, "using the media or information
telecommunication networks (including the Internet)"; a particularly qualifying attribute "of two or more foreign citizens and stateless persons whose entry into the Russian Federation is obviously not allowed for the guilty on the grounds stipulated by the legislation of the Russian Federation". It is concluded that it is necessary to reform the system of differentiating features of the organization of illegal migration, bring it into line with criminologically significant circumstances that objectively increase the level of social danger of the act. Suggestions are formulated to amend and supplement for this purpose article 3221 of the Criminal Code of the Russian Federation. The results of the study can be used in lawmaking.
Key words: illegal migration, differentiation of responsibility, qualifying characteristics, foreign citizens, stateless persons.
Проблема уголовного противодействия незаконной миграции является важной составляющей современной стратегии национальной безопасности. Она требует разрешения многих вопросов, влияющих на эффективность этого направления уголовной политики. Среди них одно из ключевых значений имеет качество дифференциации уголовной ответственности за организацию незаконной миграции посредством использования квалифицирующих (особо квалифицирующих) признаков. В настоящей статье предпринята попытка изучения этих признаков на предмет способности адекватно отображать повышенную общественную опасность деяния, а также выявления социально-политической необходимости расширения их перечня.
Организация незаконной миграции — абсолютная новация уголовного права России. Ее появление стало следствием имплементации положений Протокола против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху, принятого 15 октября 2000 г., дополняющего Конвенцию Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности, которая была ратифицирована Российской Федерацией 25 июня 2004 г. [1]. Поспешное принятие нормы и отсутствие прогностических исследований неизбежно привели к правотворческим ошибкам в части определения признаков, дифференцирующих ответственность за совершение организации незаконной миграции.
В первоначальной редакции ч. 2 ст. 322 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусматривала два квалифицирующих признака: совершение организации незаконной миграции «организованной группой» (а) и «в целях совершения преступления на территории Российской Федерации» (б). Отсутствие в квалифицированном составе признака «группой лиц по предварительному сговору» на фоне использования более опасной формы группового совершения преступления «организованной группой» вызвало жесткую
критику со стороны научной общественности [2, с. 68]; [3, с. 187].
Ошибку законодатель попытался исправить в 2016 г. Федеральным законом № 375-Ф3 [4] за счет включения в ч. 2 ст. 3221 УК РФ признака «группой лиц по предварительному сговору».
Внимание законодателя к квалифицированному составу организации незаконной миграции нельзя оценить однозначно положительно. Само по себе оно свидетельствуют об активизации поиска новых инструментов дифференциации ответственности, что заслуживает одобрения. В то же время неразумным, противоречащим принципу справедливости является уравнивание различных по степени общественной опасности отягчающих ответственность обстоятельств, относящихся к одному смысловому блоку «групповые формы соучастия».
Как отмечает Н. А. Лопашенко, количество санкций и количество частей — позитивное явление, означающее степень дифференциации уголовной ответственности за конкретное преступное деяние. Основное правило здесь: чем больше частей в статье, предусматривающей ответственность за конкретное деяние, тем выше уровень дифференциации уголовной ответственности, тем более норма отвечает принципу справедливости [5, с. 7].
Целесообразно развести указанные признаки по разным частям нормы: сохранить местоположение «группой лиц по предварительному сговору» в ч. 2, выделить совершение данного преступления «организованной группой» в качестве особо квалифицирующего признака в ч. 3 статьи.
Анализ практики выявил невостребованность квалифицирующего признака «в целях совершения преступления на территории Российской Федерации». Казалось бы, он, как никакой другой, характеризует наиболее опасные последствия незаконной миграции, учитывая известную криминальную активность мигрантов [6, с. 62]; [7, с. 82—109], включая торговлю людьми. В то же время функция этого признака процессуально
неосуществима в виду невозможности доказать сформулированную законодателем цель. Это объясняет отсутствие его применения в следственно-судебной практике. Целесообразно от него отказаться. Если организация незаконной миграции обнаруживает связь с другими преступлениями, например, террористическими или против личности, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности соответствующих составов.
Вполне обоснованными являются предложения многих ученых о дополнении квалифицированного состава организации незаконной миграции признаком «с использованием служебного положения» [8, с. 153]; [7, с. 27—28]; [9, с. 92—95] и др. В качестве отягчающего ответственность обстоятельства за совершение аналогичного или схожего преступления он предусмотрен в уголовных законах республик Беларусь [10], Казахстан [11], Молдова [12], Украина [13], Латвийской Республики [14]. Как показывает анализ судебной практики, эти нарушения часто сопровождают организацию незаконной миграции в России, облегчая ее совершение. Вместе с тем вызывают возражение позиции некоторых авторов, которые ограничивают использование служебного положения признаками должностного лица [15, с. 126]; [16, с. 12]; [17, с. 122].
Довольно распространены случаи участия в совершении рассматриваемого преступления служащих органов государственного контроля (надзора) в сфере миграции, не обладающих организационно-распорядительными или административно-хозяйственными полномочиями, а также лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих организациях, например, руководителей лжефирм, по месту нахождения которых осуществляется фиктивная постановка на учет иностранных граждан (лиц без гражданства) [18].
С учетом того что организация незаконной миграции часто является высокодоходным преступным бизнесом, обеспечивающим воспроизводство миграционных нарушений, целесообразно ч. 2. ст. 3221 УК РФ дополнить квалифицирующим признаком «из корыстных побуждений». В результате обобщения практики по данной категории дел этот мотив был выявлен более чем в 67 % случаев . Дополнительным аргументов в пользу включение указанного признака в число квалифицирующих служит его использование в формулировании схожей нормы в Уголовном кодексе Украины [13].
Исходя из буквального толкования диспозиции ч. 1 ст. 3221 УК РФ, под ее действие попадает
организация незаконной миграции нескольких мигрантов. Однако, как показал анализ судебной практики, суды усматривают признаки состава и в случае организации незаконной миграции одного лица. Московский городской суд в апелляционном постановлении от 18 июня 2014 г №10-7421/2-14, объясняя такое толкование нормы, указал, что действующее законодательство не содержит никаких количественных ограничений и независимо от числа иностранных граждан действия виновного не перестают быть общественно опасными [19]. В то же время уровень общественной опасности организации незаконной миграции нескольких лиц гораздо выше. Это должно находить отражение в дифференциации ответственности. В связи с этим целесообразно в диспозиции ч. 1 ст. 322 УК РФ словосочетание «иностранных граждан или лиц без гражданства» заменить фразой «иностранного гражданина или лица без гражданства», слово «их» — на «его»; дополнить ч. 2 нормы квалифицирующим признаком «в отношении двух и более лиц». Повышенная ответственность за аналогичные или схожие деяния в отношении нескольких лиц установлена в уголовном законодательстве США [20], Германии [21], Китая [22], Молдовы [12], Грузии [23], Латвии [14], Украины [13].
Видится необходимым установление повышенной ответственности за организацию незаконной миграции иностранных граждан и лиц, въезд которым в Российскую Федерацию заведомо для виновного не разрешен по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации. В этом случае обстоятельством, повышающим общественную опасность деяния, выступает личность лица, пребывание которого на территории государства является нежелательным (вредным). Организация незаконной миграции таких лиц фактически нивелирует деятельность соответствующих органов и служб, признавших их пребывание на территории государства недопустимым. Неслучайно незаконное пересечение этими лицами Государственной границы Российской Федерации при въезде обладает повышенной общественной опасностью и получает самостоятельную оценку в ч. 2 ст. 322 УК РФ, что находит отражение в более строгой санкции по сравнению с ч. 1 ст. 322 УК РФ. В целях обеспечения плавной дифференциации особо повышающим общественную опасность обстоятельством в ч. 3 нормы должно стать количество (двух и более) иностранных граждан (лиц без гражданства), обладающих дополнительными признаками, указывающими
на недопустимость их нахождения на территории государства. Такое законодательное решение поможет преодолению коллизии норм. Она возникла ввиду невозможности разграничения действий организатора незаконного пересечения Государственной границы Российской Федерации иностранным гражданином (лицом без гражданства), въезд которому на территорию государства не разрешен (ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 322 УК РФ), и организации незаконной миграции (ст. 3221). Так, при сопоставлении общей и специальной нормы специальной будет ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 322 УК РФ, поскольку она содержит дополнительные признаки, характеризующие иностранных граждан (лиц без гражданства) как лиц «... въезд которым в Российскую Федерацию заведомо для виновного не разрешен.». Если же соотнести рассматриваемые составы как часть и целое, то предпочтение должно отдаваться другой норме — целому (ст. 3221 УК РФ): помимо организации въезда ст. 3221 УК РФ предусматривает ответственность за организацию их пребывания и транзита. Невозможность разрешения ситуации по существующим правилам квалификации привела к коллизионности норм, преодоление которой возможно только законодательным путем.
Целесообразно также дополнить ч. 2 ст. 3221 УК РФ квалифицирующим признаком «с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть „Интернет')». Информатизация общества привела к тому, что информационно-телекоммуникационные технологии стали активно использоваться и при организации незаконной миграции. К сожалению, криминологическая наука, призванная выявлять криминальную сопряженность явлений, не связывает совершение этого преступления с использованием сети «Интернет». Между тем, как показало исследование виртуального пространства и изучение практики применения нормы, такая зависимость существует, и она требует адекватной реакции со стороны государства.
При совершении организации незаконной миграции интернет-рессурсы используются в качестве средств продвижения «услуг» по организации незаконного въезда, пребывания или транзита иностранных граждан и лиц без гражданства, а также в целях передачи данных внутри преступной группы и координации ее деятельности, для совершения подготовительных действий и др. Так, из приговора Фрунзенского районного суда г. Владивостока от 12 ноября 2018 г. по делу № 1-341/2018 усматривается, что Ковтун А. В. посредством теле-
коммуникационной сети «Интернет» приобрел у неустановленных лиц учредительные и уставные документы и печати коммерческих структур. В последующем они были использованы в организации незаконного въезда иностранных граждан в Россию. Интернет-ресурсы им применялись для передачи данных внутри организованной группы, а также в целях распространения среди иностранных граждан информации о возможности оформления документов, разрешающих законный въезд иностранных граждан в Российскую Федерацию, и получения посредством сети от них необходимых документов (сканкопий паспортов, анкетных данных) для их оформления. В общей сложности преступная группа, возглавляемая А. В. Ковтуном, организовала незаконный въезд в Россию 495 иностранных граждан [18].
Возможности виртуального пространства при совершении рассматриваемого преступления, с одной стороны, способствуют увеличению масштабов незаконной миграции, с другой — препятствуют обнаружению противоправных действий в киберпространстве, не имеющем границ, повышая таким образом общественную опасность данного преступления.
В завершение сделаем несколько выводов.
1. Изучение квалифицирующих признаков организации незаконной миграции показало недостаточный уровень дифференциации ответственности за совершение этого преступления, выявило необходимость реформирования системы таких признаков посредством приведения ее в соответствие с криминологически значимыми обстоятельствами, объективно повышающими уровень общественной опасности деяния.
2. Доказывается целесообразность формулирования различных по степени общественной опасности признаков, относящихся к одному смысловому блоку «групповые формы соучастия», в разных частях нормы. Уравнивание признаков совершения деяния «группой лиц по предварительному сговору» и «организованной группой» в рамках одного квалифицированного состава противоречит принципу справедливости.
3. Обосновывается необходимость дифференциации ответственности за организацию незаконной миграции посредством использования в качестве квалифицирующих следующих признаков: «из корыстных побуждений», «в отношении двух и более иностранных граждан и лиц без гражданства», «с использованием служебного положения», «ино-
странного гражданина или лица без гражданства, въезд которым в Российскую Федерацию заведомо для виновного не разрешен по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации», «с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть „Интернет")».
В целях обеспечения плавной дифференциации ответственности за организацию незаконной мигра-
ции признаки «организованной группой» и «в отношении двух и более иностранных граждан и лиц, въезд которым в Российскую Федерацию заведомо для виновного не разрешен по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации» целесообразно определить в качестве особо квалифицирующих в ч. 3 статьи.
Примечание
Репрезентативная выборка судебных актов по делам этой категории осуществлялась по данным сайта http://sudact.ru.
1. О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности и дополняющих ее Протокола против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее: федер. закон от 26 апреля 2004 г. № 26-ФЗ // СЗ РФ. 2004. № 18. Ст. 1684.
2. Михаль О. А., Череминова Н. А. Квалифицирующие признаки организации незаконной миграции // Юридическая техника и практика. 2016. № 4 (38). С. 66—73.
3. Акименко П. А. Анализ предложений по совершенствованию квалифицирующих признаков ст. 322.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (организация незаконной миграции) // Вестник ТГУ. 2015. № 10. С. 186—192.
4. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: федер. закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 28. Ст. 4559.
5. Лопашенко Н. А. Пенализация преступлений против собственности: состояние и проблемы // Библиотека криминалиста. 2011. № 1. С. 6—23.
6. Антонов-Романовский Г. В., Литвинов А. А. Преступность мигрантов-иностранцев в России и противодействие ей. Криминологическое исследование. М., 2012. 99 с.
7. Магеррамов М. А. Незаконная миграция: понятие, общественная опасность, уголовно-правовое и криминологическое противодействие (по материалам России и Азербайджана): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. 202 с.
1. Federal Law No. 26-FZ of 26 April 2004. On ratification of the United Nations Convention against Transnational Organized Crime and its Supplementary Protocol against the Smuggling of Migrants by Land, Sea and Air and the Protocol to Prevent, Combat and Punish Trafficking in Persons, Especially Women and Children. Collection of legislation of Russian Federation; 2004; 18; 1684.
2. Michal O. A., Chereminova N. A. Qualifying signs of the organization of illegal migration. Legal Technique and Practice. 2016; 38 (4): 66—73.
3. Akimenko P. A. Analysis of proposals for improving the qualifying features of Art. 322.1 of the Criminal Code of the Russian Federation (organization of illegal migration). Bulletin of TSU. 2015; 10: 186—192.
4. Federal Law No. 375-FZ of 6 July 2016. On amendments to the Criminal Code of the Russian Federation and the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation regarding the establishment of additional counter-terrorism measures and ensuring public safety. Collection of legislation of Russian Federation; 2016; 28; 4559.
5. Lopashenko N. A. Penalization of crimes against property: state and problems. The criminologist library. 2011; 1: 6—23.
6. Antonov-Romanovsky G. V., Litvinov A. A. Crime of foreign migrants in Russia and counteraction to it. Criminological research. Moscow; 2012: 99.
7. Maharramov M. A. Illegal migration: concept, public danger, criminal law and criminological resistance (based on materials from Russia and Azerbaijan). Dissertation of the candidate of juridical sciences. Moscow; 2008: 202.
8. Samoylyuk N. V. Criminal law and crimino-logical measures to combat illegal migration (based on materials from the Far Eastern Federal
8. Самойлюк Н. В. Уголовно-правовые и криминологические меры противодействия незаконной миграции (по материалам Дальневосточного федерального округа России): дис. ... канд. юрид. наук. Хабаровск, 2013. 198 с.
9. Исхаков А. М. Уголовно-правовые и криминологические аспекты организации незаконной миграции: дис. .канд. юрид. наук, Казань, 2018. 207 с.
10. Уголовный кодекс Республики Беларусь. URL: http://etalonline.by (дата обращения: 02.09.2019).
11. Уголовный кодекс Республики Казахстан. URL: online.zakon.kz/Document/?doc_id=31575252 (дата обращения: 02.09.2019).
12. Уголовный закон Республики Молдова. URL:lex.justice.md/ru/331268/ (дата обращения: 02.09.2019).
13. Уголовный кодекс Украины. URL: meget. kiev.ua/kodeks/ugolovniy-kodeks/ (дата обращения: 02.09.2019).
14. Уголовный кодекс Латвийской Республики. URL: www.law.edu. ru/norim/norim.asp?norim I D=1243424 (дата обращения: 02.09.2019).
15. Сухарникова А. В. Методика расследования преступлений, совершаемых в сфере организации незаконной миграции: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. 296 с.
16. Кахбулаева Э. Х. Уголовно-правовые и криминологические аспекты организации незаконной миграции: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2011. 214 с.
17. Байбурина Э. Р. Организация незаконной миграции: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2010. 208 с.
18. Приговор Фрунзенского районного суда г. Владивостока № 1-341/2018 от 12 ноября 2018 г. по делу № 1-341/2018. URL: http:// sudact.ru (дата обращения: 02.09.2019).
19. Апелляционное постановление Московского городского суда от 18 июня 2014 г. №10-7421/214. Доступ с информ.-правового портала «Гарант».
20. U.S. Code. Title 8. Chapter 12. Subchapter II. Part VIII. § 1324а — Bringing in and harboring certain aliens. URL: https://www.law.cornell.edu/ uscode/text/8/1324. (дата обращения: 02.09.2019).
21. SchwarzArbG URL: https://www.gesetze-im-internet.de/schwarzarbg_2004 (дата обращения: 02.09.2019).
District of Russia). Dissertation of the candidate of juridical sciences. Khabarovsk; 2013: 198.
9. Iskhakov A. M. Criminally-legal and crimino-logical aspects of the organization of illegal migration. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Kazan; 2018: 207.
10. The Criminal Code of the Republic of Belarus. Available from: http://etalonline.by. Accessed: 2 September 2019.
11. The Criminal Code of the Republic of Kazakhstan. Available from: online.zakon.kz/Document/ ?doc_id=31575252. Accessed: 2 September 2019.
12. The Criminal law of the Republic of Moldova. Available from: lex.justice.md/ru/331268. Accessed: 2 September 2019.
13. The Criminal Code of Ukraine. Available from: meget.kiev.ua/kodeks/ugolovniy-kodeks. Accessed: 2 September 2019.
14. The Criminal Code of the Republic of Latvia. Available from: www.law.edu.ru/norm/norm.asp? normID=1243424. Accessed: 2 September 2019.
15. Sukharnikova A. V. Century Methods of investigation of crimes committed in the field of organizing illegal migration. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Moscow; 2010: 296.
16. Kakhbulaeva E. Kh. Criminal law and crimi-nological aspects of the organization of illegal migration. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Rostov on Don; 2011: 214.
17. Bayburina E. R. Organization of illegal migration: criminal law and criminological aspects. Chelyabinsk; 2010: 208.
18. Sentence of the Frunze District Court of Vladivostok No. 1-341 / 2018 of 12 November 2018 in the case No. 1-341 / 2018. Available from: http://sudact.ru. Accessed: 2 September 2019.
19. Appeal ruling of the Moscow City Court of 06/18/2014. No. 10-7421 / 2-14. Available from: legal information portal "Garant ".
20. U.S. Code Title 8. Chapter 12. Subchapter II. Part viii. § 1324a — Bringing in and harboring certain aliens. Available from: https://www.law.cornell. edu/uscode/text/8/1324 Accessed: 2 September 2019.
21. SchwarzArbG Available from: https://www. gesetze-im-internet.de/schwarzarbg_2004. Accessed: 2 September 2019.
22. The Criminal Code of the People's Republic of China. Available from: http://www. crimpravo.ru/page/zar-uk. Accessed: 2 September 2019.
22. Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. URL: http://www.crimpravo.ru/page/zar-uk (дата обращения: 02.09.2019).
23. Уголовный кодекс Грузии. URL: http://matsne. gov.ge/ka/document/download/16426/143/ru/pdf (дата обращения: 02.09.2019).
© Урда М. Н., 2019
23. The Criminal Code of Georgia. Available from: http://matsne.gov.ge/ka/document/download/16426/1 43/en/pdf. Accessed: 2 September 2019.
© Urda M. N., 2019
Урда Маргарита Николаевна,
доцент кафедры уголовного права Юго-Западного государственного университета,
кандидат юридических наук, доцент; e-mail: urda.ru@rambler.ru
Urda Margarita Nikolaevna,
associate professor at the criminal law department of the Southwest State University, candidate of juridical sciences, docent; e-mail: urda.ru@rambler.ru
* * *
