CC BY
150
Актуальные проблемы адвокатской практики
Жилкин М.Г.
КВАЛИФИКАЦИЯ НЕПРАВОМЕРНЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРИ БАНКРОТСТВЕ ПО ПРИЗНАКУ ПРИЧИНЕНИЯ КРУПНОГО УЩЕРБА
Цель: Выявить особенности квалификации неправомерных действий при банкротстве по признаку причинения крупного ущерба.
Методология: Использовались метод системного анализа, формально-логический, сравнительно-правовой и другие методы познания.
Результаты: В статье на основе анализа законодательных, теоретических и практических подходов предлагаются выводы о понимании качественной составляющей ущерба неправомерных действий при банкротстве, расчете его количественных показателей, а также механизме его причинения и моменте окончания преступления.
Новизна/оригинальность/ценность: Значимость работы заключается в том, что автором определено содержание ущерба от неправомерных действий при банкротстве, а также установлен момент окончания этого преступления; предложены критерии разграничения этого деяния с иными преступлениями.
Ключевые слова: ущерб, вред, последствия преступлений, крупный ущерб, банкротство, преступления в сфере экономической деятельности.
Zhilkin M.G.
DEFINITION OF ILLEGAL ACTIONS DURING BANKRUPTCY ON THE BASIS OF CAUSING LARGE DAMAGE
Purpose: This study aims to reveal features of legal definition of illegal actions during the bankruptcy process on the basis of causing large damage.
Methodology: Legalistic, comparative and logical methods were used, as well as method of system analysis. Results: Based on the analysis of legislative, theoretical and practical approaches, the paper analyzes the qualitative component of the damage casued by illegal actions during bankruptcy and the calculation of its quantitative indicators, as well as of the mechanism of causation of such crimes and their ceasing.
Novelty/originality/value: The importance of work is that the author has determined the content of damage from illegal actions during the bankruptcy process and, based on such damage, has defined the moment of ceasing of such crimes and different criteria of their legal definition.
Keywords: damage; harm, major damage; consequences of crimes; economic crime.
Сегодня в России отношения в сфере банкротства регулирует Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - закон о банкротстве), в который постоянно вносится огромное количество изменений и дополнений. Пытаясь обойти закон, должники и связанные с ними лица предпринимают значительные усилия для сокрытия имущества от обращения, взыскания, используют изощренные механизмы для вывода его из-под контроля кредиторов.
Государство обеспечивает защиту интересов кредиторов путем установления под угрозой наказания запрета на совершение деяний, способных причинить существенный вред охраняемым законом интересам в сфере банкротства физических и юридических лиц. Группа норм о преступлениях, связанных с банкротством, расположена в главе 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса Российской Федерации, в ст. 195 «Неправомерные действия при банкротстве», ст. 196 «Преднамеренное банкротство» и ст. 197 «Фиктивное банкротство». Общественная опасность криминальных банкротств
на сегодняшний день очевидна: государство теряет бюджетные доходы в виде налогов и сборов от деятельности ликвидируемого предприятия, владельцы капитала организации лишаются собственности, а граждане - рабочих мест, создаются условия для использования неучтенных денежных средств в коррупционных схемах. При этом наблюдается следующая статистическая картина.
По сведениям МВД России, в 2017 году было зарегистрировано 281 преступление, предусмотренное статьями 195-197 УК РФ (по ст. 95 - 113, по ст. 196 - 166, по ст. 197 - 2). В суд направлены уголовные дела о 65 преступлениях (по ст. 195 - 27, по ст. 196 - 38, по ст. 197 - 0). По оконченным и приостановленным уголовным делам размер причиненного материального ущерба составил 8,8 млрд рублей, из которых возмещено 2,9 млрд рублей, что составило 32,5 %. Однако, по данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, за первое полугодие 2017 года количество осужденных по статьям 195-197 УК РФ составило всего 16 (по ст. 195 - 1, по ст. 196 - 15, по ст. 197 - 0).
Как видно, количество выявленных преступлений существенно превышает количество привлеченных к уголовной ответственности. Такие показатели могут указывать либо на низкую эффективность деятельности правоохранительных органов в сфере борьбы с данным видом преступлений, либо на несовершенство законодательства. Особую обеспокоенность вызывает минимальное количество осужденных за фиктивное банкротство. Между тем кредиторы терпят колоссальные убытки от неправомерных действий должников, а государство, имея достаточно серьезный инструмент уголовно-правового регулирования, не всегда способно эффективно воздействовать на недобросовестных субъектов экономической деятельности.
Одним из препятствий для качественного применения уголовно-правовых норм о банкротстве являются проблемы, возникающие у правоприменителей при уголовно-правовой оценке последствий данных преступлений, которые в законе описаны с помощью оценочного понятия «крупный ущерб».
Количественные критерии для признания ущерба крупным от неправомерных действий при банкротстве и других преступлениях, связанных с банкротством, определены в примечании к ст. 170.2 УК РФ в сумме, превышающей 2,25 млн рублей (за исключением случаев, предусмотренных ст. 172.1), что, казалось бы, позволяет точно установить границу преступного и непреступного поведения.
Однако проблема заключается в понимании качественной составляющей ущерба, расчете его количественных показателей, а также в механизме его причинения и моменте окончания преступления.
Вопрос о качественной характеристике ущерба в преступлениях в сфере экономической деятельности активно обсуждался в юридической литературе на рубеже 2000-х годов, однако к единому мнению ученые так и не пришли. Авторы включали в его содержание реальный ущерб, упущенную выгоду, организационно-управленческий, моральный и репутационный вред, расходы на восстановление нарушенного права и другие составляющие. Сегодня наиболее распространенная позиция заключается в том, что с качественной стороны ущерб выражается в реальных имущественных потерях кредиторов и упущенной выгоде [4].
По нашему мнению, качественной характеристикой ущерба в преступлениях в сфере экономической деятельности является только непо-
лучение должного, то есть лишь оцениваемые в реальном стоимостном выражении убытки в виде денег, имущества или иных объектов гражданских прав, которые потерпевшее лицо должно было получить в силу закона, договора или иного законного основания. Иные составляющие ущерба характеризуют либо последствия преступлений против собственности (реальный ущерб), либо последствия иных преступлений (организационно-управленческий, моральный и репу-тационный вред), либо имеют исключительно гражданско-правовое значение (упущенная выгода, расходы на восстановление нарушенного права).
Так, например, в результате несостоятельности (банкротства) форекс-дилеров (профессиональных участников рынка ценных бумаг) физическим лицам, передавшим им свои денежные средства, может быть причинен в первую очередь реальный ущерб. В такой ситуации неправомерные действия банкрота следует рассматривать как мошенничество, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием. При этом в соответствии со ст. 52 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-Ф3 «О рынке ценных бумаг» ущерб должен быть рассчитан без учета убытков в форме упущенной выгоды, неустоек (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций.
Такое понимание качественного содержания ущерба вытекает из смысла абзаца 35 ст. 2 закона о банкротстве, в котором определяется вред, причиненный имущественным правам кредиторов. Его образуют следующие элементы:
1) уменьшение стоимости или размера имущества должника;
2) увеличение размера имущественных требований к должнику;
3) иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий либо бездействия, приводящие (приведшие или могущие привести) к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества [10].
Уменьшение стоимости или размера имущества должника влечет за собой его либо неплатежеспособность - прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств (абз. 37 ст. 2 закона о банкротстве), либо недостаточность имущества - превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимо-
стью имущества (активов) должника (абз. 36 ст. 2 закона о банкротстве).
Понятие и признаки неплатежеспособности указаны в п. 3 ст. 213.6 закона о банкротстве, под ней понимается неспособность гражданина удовлетворить в полном объеме требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Под недостаточностью имущества в соответствии с п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве понимают превышение пассивов (долгов) над активами в имуществе должника.
По мнению Г.В. Цепова, определение вреда, сформулированное в законе о банкротстве, не соотносится с традиционным пониманием вреда как неблагоприятных последствий. Исследователь полагает, что вред кредитору заключается в обесценивании его обязательственных прав (требований), но никак не в виде уменьшения стоимости имущества должника [9]. С ним соглашается О.В. Гутников, уточняя, что вредом является невозможность кредиторов удовлетворить свои требования, т. е. обесценивание их обязательственных прав [3]. Еще более категоричную позицию занимает А.А. Шматенко, заявляя, что отождествление крупного ущерба с величиной имущественных потерь должника не позволяет в полной мере установить размер вреда, причиненного отдельно взятому кредитору, поскольку таковой зависит не только от стоимости выбывшего из конкурсной массы имущества (размера включенной в реестр требований фиктивной задолженности), но и от той очереди, которую занимает сам кредитор. Он считает, что при расчете размера причиненного криминальным банкротством ущерба необходимо учитывать стоимостную оценку имущества, исключенного из числа активов должника в результате совершения преступных деяний, либо размер неосновательно принятых должником обязательств, то есть фиктивной кредиторской задолженности [10].
Ущерб от совершения рассматриваемых преступлений, по мнению П.А. Скобликова, выражается в невозможности погашения долга за счет того имущества должника, которое скрыто, отчуждено, неправомерно перешло к отдельным кредиторам (или одному кредитору) и т. д., -имущества, на которое мог бы рассчитывать при погашении долга пострадавший кредитор (кредиторы) [8].
Исходя из представленных позиций, мы полагаем, что под ущербом от неправомерных действий при банкротстве (и иных преступлений, связанных с банкротством) следует понимать
невозможность удовлетворения должником денежных обязательств перед кредиторами ввиду уменьшения стоимости или размера имущества должника, увеличения размера имущественных требований к должнику или совершения должником сделок или юридически значимых действий либо бездействия, ухудшающих его экономическое положение или финансовое состояние. При этом в Постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 15 ноября 2012 г. по делу № А75-9748/2010 указывается, что одним из определяющих признаков денежного обязательства является обязанность уплатить деньги, обязанность погасить денежный долг.
Указанный в законе вред кредиторам может наступить в результате заключения мнимых сделок купли-продажи, заключения заведомо ухудшающих экономическое положение и финансовое состояние должника договоров залога или поручительства, а также иных действий. При этом предприниматели искусно камуфлируют свои действия, придавая им законный вид.
О целях причинения ущерба кредиторам в результате совершения подозрительных сделок или иных юридически значимых действий свидетельствует совершение сделки по существенно заниженной цене или на иных явно невыгодных условиях.
К таковым обстоятельствам Арбитражный суд Московского округа в постановлении от 21 апреля 2015 г. № А40-167146/13 отнес то, что сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, а также то, что стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника и др.
Так, Седьмой арбитражный апелляционный суд в постановлении от 25 августа 2015 г. № 07АП-7497/2015 по делу № А27-3718/2015 указал, что для признания сделки недействительной как по основанию пункта 2 статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации, так и применительно к основанию, указанному в пункте 1 статьи 61.2 закона о банкротстве, ликвидатором банка должны быть представлены доказательства неравноценности и явной убыточности сделки для банка, т. е. что размер осуществленных банком в пользу продавца платежей денежного исполнения существенно превышает рыночную стоимость проданных векселей. В свою очередь в Определении Верховного Суда РФ от 15 июня 2016 г. № 308-ЭС16-1475 по делу № А53-885/2014 акцентировано внимание на том, что, поскольку, по общему
правилу, удовлетворение требований кредиторов осуществляется из рыночной стоимости принадлежащего должнику имущества (в частности, ввиду того, что имущество должника подлежит реализации на торгах, которые предполагают формирование рыночной цены), следует, что для целей определения вреда в первую очередь необходимо исходить из рыночной, а не балансовой, стоимости имущества должника. Иными словами, количественный показатель крупного ущерба от неправомерных действий при банкротстве должен быть рассчитан, исходя из рыночной стоимости имущества должника.
Дискуссионным представляется вопрос о моменте окончания преступления и о том, кому может быть причинен ущерб в результате неправомерных действий при банкротстве: только кредитору (кредиторам) или также и организации-должнику?
Так, авторы научно-практического комментария «Банкротство физических лиц» полагают, что преступление считается оконченным, когда наступили общественно опасные последствия в виде причинения крупного ущерба хотя бы одному из кредиторов [1].
Н.М. Говорков и Е.В. Терехов, исследуя данную проблему, установили, что ни в науке, ни в судебной практике по данному вопросу нет единого мнения, хотя большинство специалистов в области уголовного права солидарны с доминирующей судебной практикой установления размера крупного ущерба путем сложения требований различных кредиторов [2].
У первого подхода есть, на наш взгляд, один существенный недостаток. Это связано с правом должника на освобождение от уголовной ответственности, предусмотренным в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ, в соответствии с которым лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное статьями 195-197 УК РФ, освобождается от уголовной ответственности, если возместило ущерб, причиненный гражданину, организации или государству в результате совершения преступления. Закон здесь четко персонализирует потерпевших, которым причиняется ущерб. Исходя из представленной выше позиции, для освобождения от уголовной ответственности достаточно возместить ущерб лишь одному отдельно взятому кредитору. При совокупном же расчете ущерба для освобождения от уголовной ответственности должнику придется возместить ущерб всем кредиторам, что, на наш взгляд, более отвечает принципу справедливости. Да и законодатель, как представляется, именно такой смысл вкладывал в
понятие ущерба, употребляя в ч. 2 ст. 195 УК РФ словосочетание «в ущерб другим кредиторам», то есть ущерб многим кредиторам.
П.С. Яни полагает, что крупный ущерб может причиняться как кредиторам организации либо кредиторам индивидуального предпринимателя, так и должнику - юридическому лицу путем отчуждения его имущества, умышленного неистребования дебиторской задолженности и т. п. При этом момент возникновения ущерба определяется по-разному в зависимости от вида нарушений законодательства о банкротстве. Так, по его мнению, неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника - юридического лица, совершенное заведомо в ущерб другим кредиторам, может иметь место в процессе внешнего управления до вынесения арбитражным судом определения о переходе к расчетам с кредиторами [6].
По смыслу ст. 2 закона о банкротстве неправомерные действия должника направлены в первую очередь на причинение вреда кредиторам. Именно интересы кредиторов охраняются нормами о преступлениях, связанных с банкротством. Если же причиняется ущерб должнику - юридическому лицу руководителем юридического лица или его учредителем (участником) либо гражданином, то ответственность, на наш взгляд, должна наступать по совокупности преступлений при установленном ущербе должнику и кредитору по ст. 195 и 201 УК РФ. Если руководителем предприятия-банкрота выступает должностное лицо, его действия могут быть квалифицированы по ст. 285, 286 или 293 УК РФ в зависимости от субъективного отношения к последствиям в виде причинения вреда своему предприятию. Вместе с тем судебная практика не имеет единого подхода к разрешению дел в рассматриваемой ситуации.
Так, в Центральном районном суде города Омска рассматривалось дело по обвинению С.Е.В. в преднамеренном банкротстве и злоупотреблении полномочиями в коммерческой организации. Однако суд исключил из квалификации ст. 201 УК РФ, указав следующее. В соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует, и уголовная ответственность наступает по специальной норме. В соответствии с диспозициями статей 195 и 196 УК РФ данные нормы уголовного закона являются специальными по отношению к ст. 201 УК РФ, так как предусматривают действия более узкой направленности, носящие конкретный характер по сравнению
с диспозицией ст. 201. Таким образом, по мнению суда, одни и те же действия подсудимой по отчуждению имущества общества по заниженной стоимости в отношении заинтересованного лица излишне квалифицированы по ч. 1 ст. 201 УК РФ (Постановление Центрального районного суда города Омска от 29 мая 2013 г. № 1-28/2013).
Прямо противоположная позиция была заявлена в Московском городском суде по делу П., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 201 УК РФ. Адвокат обвиняемого считает, что органами следствия действия П. неправильно квалифицированы по ч. 2 ст. 201 УК РФ, так как фактически фабула предъявленного обвинения содержит в себе описание преступлений, предусмотренных ст. 195, 196 УК РФ. Рассматривая кассационную жалобу, суд согласился с доводами предварительного следствия о наличии достаточных оснований для возбуждения уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 201 УК РФ (Постановление Московского городского суда от 23 августа 2017 г. № 4у-4983/16).
На наш взгляд, представленные примеры имеют квалификационные неточности. Признавая нормы, предусмотренные статьями 195 и 196 УК РФ, специальными по отношению к ст. 201 УК, суд не учел ряд обстоятельств. Во-первых, злоупотребление полномочиями в соответствии с УК РФ осуществляется в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, а в нормах о неправомерных действиях при банкротстве и преднамеренном банкротстве цели не имеют квалифицирующего значения. Во-вторых, в преступлениях, связанных с банкротством, как мы указали выше, ущерб может быть причинен кредиторам (это подтверждает, в том числе, указание в ч. 2 ст. 195 УК РФ на то, что противоправные действия совершаются должником «заведомо в ущерб другим кредиторам»), а в результате злоупотребления полномочиями вред может быть причинен не только (и не столько) кредиторам, а самому предприятию-должнику, государству, обществу. При этом качественная составляющая вреда от злоупотребления полномочиями включает в себя не только материальный ущерб, но и другие последствия (организационно-управленческий, моральный и репутационный вред и др.). Следовательно, если неправомерные действия при банкротстве (включая преднамеренное банкротство) осуществляет лицо, выполняющее управленческие функции в организации (коммерческой или государственной), то в зависимости от целей его деятельности,
а также характера вреда и круга потерпевших его действия следует квалифицировать по нормам, предусмотренным ст. 195 или 196 УК РФ, по совокупности со ст. 201 или со ст. 285, 286, 293 УК РФ.
Г.А. Есаков признает преступление оконченным с момента уменьшения конкурсной массы должника (банкрота) на сумму, указанную в УК РФ [7].
Изучение судебных приговоров по делам о неправомерных действиях при банкротстве показывает, что в большинстве случаев преступление признается оконченным именно в этот момент. При этом рассматриваемые решения, как правило, принимаются при обстоятельствах, когда арбитражным судом решен вопрос о ликвидации юридического лица. Такой подход предполагает предварительное признание должника несостоятельным в рамках дела о банкротстве и завершения конкурсных процедур, после чего возможно будет установить размер негативных последствий криминального банкротства, определяемый как разница между денежными требованиями, включенными в реестр требований кредиторов должника, и фактическим объемом удовлетворенных требований.
Но следует ли признавать преступление оконченным, если должник еще не считается ликвидированным, и об этом нет записи в едином государственном реестре юридических лиц, а его имущество до конца не распродано? Иными словами, требует ли подтверждения арбитражного суда вывод арбитражного управляющего о причинении кредиторам ущерба до завершения процедуры конкурсного производства?
На этот вопрос правильный, на наш взгляд, ответ дает П.А. Скобликов. Опираясь на изученную судебную практику, он делает вывод, что факт завершения или незавершения конкурсного производства (в ходе которого реализуется принадлежащее должнику имущество, а вырученные средства распределяются между кредиторами) прямо не связан с решением вопроса об окончании данных преступлений. Он полагает, что если стоимость собранной арбитражным управляющим конкурсной массы оказывается ниже установленных требований кредиторов, то преступление следует признавать оконченным [8].
Проведенное исследование позволяет сформулировать следующие выводы.
1. Под ущербом от неправомерных действий при банкротстве (и иных преступлений, связанных с банкротством) следует понимать невозможность удовлетворения должником денежных обязательств перед кредиторами ввиду уменьшения
стоимости или размера имущества должника, увеличения размера имущественных требований к должнику или совершения должником сделок или юридически значимых действий либо бездействия, ухудшающих его экономическое положение или финансовое состояние.
2. Если неправомерные действия при банкротстве осуществляет лицо, выполняющее управленческие функции в организации (коммерческой или государственной), то в зависимости от целей его деятельности, а также характера вреда и круга потерпевших его действия следует квалифицировать по нормам, предусмотренным ст. 195 или 196 УК РФ по совокупности со ст. 201 или ст. 285, 286, 293 УК РФ.
3. Количественный показатель крупного ущерба от неправомерных действий при банкротстве должен быть рассчитан, исходя из рыночной стоимости имущества должника.
4. Крупный размер ущерба от неправомерных действий при банкротстве необходимо устанавливать путем сложения требований различных кредиторов.
5. Момент окончания преступлений, связанных с неправомерными действиями при банкротстве, не связан с завершением процедуры конкурсного производства и не требует подтверждения арбитражным судом факта банкротства. Преступление следует считать оконченным, когда установлен факт невозможности получения кредиторами в установленный срок денежных обязательств должника ввиду его противоправных действий, указанных в диспозиции ст. 195 УК РФ.
Пристатейный библиографический список
1. Банкротство физических лиц. Ч. II. Изменения в уголовном, гражданском, административном законодательстве и другие (постатейный) / А.Р. Агишева, И.А. Аксенов, О. А. Гревцова и др.; под ред. В.А. Гурее-ва. М.: Редакция «Российской газеты», 2015. Вып. 20. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Говорков Н.М., Терехов Е.В. Крупный ущерб при криминальном банкротстве // Законность. 2013. № 11. С. 44-47.
3. Гутников О.В. Деликтная ответственность за нарушение относительных прав: перспективы развития в российском праве // Закон. 2017. № 1. С. 22-37.
4. Караханов А.Н. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Я.Е. Иванова и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. М.: Проспект, 2010. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 328.
6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Н. Борзенков, А.В. Брил-
лиантов, А.В. Галахова и др.; отв. ред. В.М. Лебедев. 13-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова, Г.А. Есаков и др.; отв. ред. А.И. Рарог. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2011. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
8. Скобликов П.А. Применение норм УК РФ о неправомерных действиях при банкротстве // Уголовный процесс. 2013. № 1. С. 47-49.
9. Цепов Г.В. Можно ли судить за алчность? Ответственность контролирующих лиц коммерческой корпорации перед кредиторами за принятие чрезмерного предпринимательского риска при угрозе несостоятельности // Закон. 2016. № 8. С. 98-120.
10. Шматенко А.А. Ущерб как элемент объективной стороны криминальных банкротств // Российский следователь. 2014. № 8. С. 27-32.
References (transliterated)
1. Bankrotstvo fizicheskix licz. Ch. II. Izmeneniya v ugolovnom, grazhdanskom, administrativnom zakonoda-tel"stve i drugie (postatejny"j) / A.R. Agisheva, I.A. Ak-senov, O. A. Grevczova i dr.; pod red. V.A. Gureeva. M.: Redakciya «Rossijskoj gazety"», 2015. Vy"p. 20. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «KonsuFtantPlyus».
2. Govorkov N.M., Terexov E.V. Krupny"j ushherb pri kriminaFnom bankrotstve // Zakonnost". 2013. № 11. S. 44-47.
3. Gutnikov O.V. Deliktnaya otvetstvennost" za na-rushenie otnositel'ny'x prav: perspektivy" razvitiya v ros-sijskom prave // Zakon. 2017. № 1. S. 22-37.
4. Karaxanov A.N. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejny"j) / A.V. Bril-liantov, G.D. Dolzhenkova, Ya.E. Ivanova i dr.; pod red. A.V. Brilliantova. M.: Prospekt, 2010. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «KonsuFtantPlyus».
5. Klepiczkij I.A. Sistema xozyajstvenny"x prestu-plenij. M., 2005. S. 328.
6. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejny"j) / G.N. Borzenkov, A.V. Brillian-tov, A.V. Galaxova i dr.; otv. red. V.M. Lebedev. 13-e izd., pererab. i dop. M.: Yurajt, 2013. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «KonsuFtantPlyus».
7. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii (postatejny"j) / Yu.V. Gracheva, L.D. Ermakova, G.A. Esakov i dr.; otv. red. A.I. Rarog. 7-e izd., pererab. i dop. M.: Prospekt, 2011. Dostup iz sprav.-pravovoj siste-my" «KonsuFtantPlyus».
8. Skoblikov P.A. Primenenie norm UK RF o nepra-vomerny"x dejstviyax pri bankrotstve // Ugolovny"j process. 2013. № 1. S. 47-49.
9. Cepov G.V. Mozhno li sudit" za alchnost"? Otvetst-vennost" kontroliruyushhix licz kommercheskoj kor-po-racii pered kreditorami za prinyatie chrezmernogo pred-prinimatel"skogo riska pri ugroze nesostoyatel"nosti // Zakon. 2016. № 8. S. 98-120.
10. Shmatenko A.A. Ushherb kak e"lement ob"ektivnoj storony" kriminaFny'x bankrotstv // Rossijskij sledovatel". 2014. № 8. S. 27-32.
