CC BY
311
9.8. ОПРЕДЕЛЕНИЕ МОМЕНТА ОКОНЧАНИЯ НЕПРАВОМЕРНЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРИ БАНКРОТСТВЕ И ПРЕДНАМЕРЕННЫХ БАНКРОТСТВ
Тен Алексей Николаевич, аспирант, кафедра уголовного права и криминологии. Заместитель директора по юридическим вопросам
Место работы: ООО «Трисель-аудит»
Место учебы: Хабаровский Государственный Университет Экономики и Права
Аннотация: данная статья посвящена рассмотрению спорных вопросов определения момента окончания преступления и крупного ущерба от преступлений, предусмотренных ст. 195 и 196 УК РФ.
Отсутствие в юридической литературе и правоприменении единого подхода к определению момента окончания указанных преступлений существенно затрудняет квалификацию деяний как преступных. Следствием данной проблемы является незначительное количество фактов привлечения к ответственности лиц, совершивших криминальные банкротства.
В статье комплексно, с позиции гражданского и уголовного права анализируются различные подходы юридической доктрины и судебной практики определения момента окончания «криминальных» банкротств. Исследование проводилось с применением общефилософских методов диалектики, анализа, синтеза, герменевтики, статистического анализа. Эмпирической базой послужили материалы судебной практики судов общей юрисдикции, арбитражных судов и статистические данные ФКУ «ГИАЦ МВД России», а также статистической опрос арбитражных управляющих.
Автор пришел к выводу о необходимости исключения последствий в виде крупного ущерба из объективной стороны указанных преступлений. В продолжение данного тезиса предлагается сконструировать составы статей 195,196 УК РФ как формальные.
Результаты, полученные в ходе данного исследования, могут быть использованы при изучении курса уголовного права, развитии уголовного законодательства. Работа будет интересна студентам, аспирантам, соискателям, арбитражным управляющим, работникам правоохранительных органов и другим лицам, интересующимся криминальными банкротствами.
Ключевые слова: криминальное банкротство, преднамеренное банкротство, неправомерные действия при банкротстве, экономические преступления.
DETERMINATION OF THE END OF MISCONDUCT IN BANKRUPTCY AND DELIBERATE BANKRUPTCY
Ten Aleksey N., Graduate 1st year, the Department of Criminal Law and Criminology Khabarovsk State University of Economics and Law. Deputy Director for Legal Affairs LTD «Trisel-audit» Work place: LTD «Trisel-audit»
Study place: Khabarovsk State University of Economics and Law
Annotation: This article is devoted to the determination of disputes after the end of crimes and major damage from the crimes under Art. 195 and 196 of the Criminal Code. The lack of unified methods to the definition of the end of these crimes in the law literature makes it difficult to qualify acts as criminal. The consequence of this problem is a small number of prosecution of persons committing criminal facts of bankruptcy.
The article comprehensively, from the perspective of civil and criminal law the different approaches of legal doctrine and judicial practice of determining the end of the "crime" of bankruptcies are analyzed. The research was conducted by using of philosophical dialectic methods, analysis, synthesis, hermeneutics and the statistical analysis. Materials of judicial practice of the courts of general jurisdiction, statistics PKU «MIAC Ministry of Internal Affairs of Russia», a statistical survey of arbitration managers are served as the empirical base of research.
The author concluded to exclude the effects of major damage of the objective side of these crimes. In continuation of this thesis, it is proposed to construct the article 195, 196 of the Criminal Code, as formal.
The results obtained in this research can be used while studying criminal law, the development of criminal law. The article is interesting for students, graduate students, applicants, arbitration managers, law enforcement personnel and other individuals interested in criminal bankruptcy.
Keywords: criminal bankruptcy, premeditated bankruptcy, misconduct in bankruptcy, economic crimes.
Трудно переоценить важность такого правового института, как банкротство. Зародившийся еще в древнем Риме, данный институт предназначался для пропорционального удовлетворения требований кредиторов должника, который по каким-либо причинам не мог с ними расплатиться полностью. В то время тело несостоятельного должника разрубалось на части, чтобы каждый кредитор мог удовлетворить свое чувство мести пропорционально своему требованию. [10, С.5]1 В наше время данный институт более гуманен и в отечественном праве имеет двойственную природу. С одной стороны, Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»2 (далее -ФЗ о банкротстве) позволяет применить к несостоятельному должнику реабилитационные процедуры, которые направ-
1 Малышев К.И. Исторический очерк конкурсного процесса. СПБ., 1871. С.5.
2 Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 02.06.2016) "О несостоятельности (банкротстве)" // СПС «Консультант +»
Бизнес в законе.
Экономико-юридический журнал
лены на восстановление платежеспособности должника. С другой стороны, существуют так называемые ликвидационные процедуры - конкретно конкурсное производство, которое ставит своей целью реализацию всего имущества должника с торгов. Полученные от продажи доходы идут на пропорциональное погашение требований кредиторов.
Разумеется, предприятие по окончанию процедуры конкурсного производства ликвидируется, а неоплаченные требования считаются погашенными. Возможность вывести наиболее ликвидные активы с организации, инициировать процедуру конкурсного производства, ликвидировать предприятие и, как следствие, «законным» способом погасить кредиторскую задолженность всегда привлекала внимание криминальных элементов к данному институту. По данному криминальному аспекту банкротства уместно процитировать одного из «первопроходцев» данной проблематики И.Ю. Михалева: «Возникновение общественно опасных проявление в среде, связанной с несостоятельностью, - процесс объективный и неизбежный. Так же, как процессы несостоятельности и банкротства являются неотъемлемой частью рыночной экономики, общественно опасные проявления в сфере, связанной с несостоятельностью (банкротством), являются неизбежными спутниками развития этих отношений.»[11, С.5]3
В настоящее время в России практически каждый, кто имеет представление о действии института банкротства, знает об огромном количестве неправомерных действий, связанных с ним. Однако меры уголовно-правового реагирования на указанную категорию преступных деяний довольно малочисленны. Так, согласно данным представленным ФКУ «ГИАЦ МВД России» за январь-декабрь 2015 г., зарегистрировано преступлений, предусмотренных ст. ст. 195-197 УК РФ - 53, проведено по этим делам предварительных расследований - 34, направлено уголовных дел в суд - 15, выявлено лиц, совершивших преступления - 18, количество лиц, дела по которым направлены в суд составляет всего 4 человека. Очевидно, что приведенные статистические данные не отражают реального положения дел. Нам представляется, что проблемы выявления преступлений, связанных с банкротством, заключается в трудностях квалификации указанных преступлений, вызванных недостаточностью комплексного регулирования данных общественных отношений. По этому поводу удачно высказался Б.И. Колб: «Для борьбы с этими преступлениями (криминальными банкротствами) необходимо выйти за пределы узких коридоров уголовного или гражданского права. Они не могут быть оторваны друг от друга.».[7, С.5]4 При этом в научной литературе отмечается несогласованность норм гражданского и уголовного права, более того, в некоторых аспектах имеется их прямое противоречие, как главнейшее препятствие для привлечения к ответственности лиц, виновных в криминальных банкротствах.[6, с.47]5
Составы преступления, предусмотренные статьями 195 и 196 УК РФ, сконструированы как материальные. Соответ-
3 Михалев И.Ю. Банкротство и уголовный закон: дис ... канд. юрид. Наук. Владивосток, 2000. С. 5.
4 Колб Б.И. Ответственность за криминальные банкротства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003., С.5.
5 О некоторых существенных противоречиях см.: Жалинский А.Э. О
соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики /
Государство и право. 1999. №12. С 47.
ственно, преступление считается юридически оконченным с момента причинения крупного ущерба, который определяется примечанием к статье 169 УК РФ и, на момент написания настоящей статьи, составляет один миллион пятьсот тысяч рублей. При этом под ущербом в указанном примечании понимается стоимость, ущерб, доход либо задолженность. Однако в юридической литературе, равно как и в судебной практике, нет единого подхода к пониманию правовой природы ущерба, причиненного криминальными банкротствами. Следовательно, отсутствует понимание момента окончания указанных преступлений. Безусловно, такая правовая неопределенность создает существенные препятствия для привлечения виновных лиц к уголовной ответственности.
В отечественной юридической доктрине и судебной практике существуют три основных подхода к определению крупного ущерба от криминальных банкротств:
1) Первая точка зрения говорит о том, что крупный ущерб определяется, согласно реестру требований кредиторов должника6. Данный реестр ведет арбитражный управляющий, который включает на основании судебного акта все требования к должнику. Однако, как мы считаем, данная позиция имеет ряд слабых мест. Во-первых, возможная безынициативность кредиторов, узнавших о банкротстве своего контрагента, приводит к ситуации, когда часть требований вообще не заявляется в рамках дела о банкротстве. Таким образом, невозможно достоверно определить круг потерпевших. Кроме того, из-за инертности кредиторов размера ущерба может просто не хватить для квалификации деяний по статьям 195, 196 УК РФ.
Во-вторых, достаточно распространена ситуация, когда руководитель должника не исполняет обязанность, предусмотренную п. 3.2. ст. 64 ФЗ о банкротстве. Эта обязанность заключается в том, что «не позднее пятнадцати дней с даты утверждения временного управляющего руководитель должника обязан предоставить временному управляющему и направить в арбитражный суд перечень имущества должника, в том числе имущественных прав, а также бухгалтерские и иные документы, отражающие экономическую деятельность должника за три года до введения наблюдения». Аналогичные положения сформулированы для каждой процедуры банкротства. За неисполнение данного требования закона абз. 4 п. 4 ст. 10 ФЗ о банкротстве предусмотрена субсидиарная ответственность руководителя. В соответствии с абз. 8 п. 4 ст. 10 ФЗ о банкротстве размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся непогашенными по причине недостаточности имущества должника. Но, как правило, при криминальных банкротствах за несколько месяцев до подачи заявления о признании должника банкротом исполнительный орган организации заменяется номинальным. В таком случае составляется акт приема-передачи всей документации номинальному директору, из-за чего невозможно привлечь к гражданской ответственности предыдущего руководителя. Все это в со-
6 https://rospravosudie.com/court-sovetskij-rajonnyj-sud-g-samary-samarskaya-oblast-s/act-492522546/
вокупности лишает арбитражного управляющего возможности оценить «реальность» кредиторской задолженности. Достаточно высока вероятность включения в реестр необоснованных требований. Признание «нереальных» требований кредиторов ущербом от криминальных банкротств только на основании того факта, что они включены в реестр, противоречит таким принципам уголовного права, как справедливость и неотвратимость уголовно-правового воздействия. В качестве примера можно привести банкротное дело №А41-63886/20147. ОАО «Сбербанк» выдал ООО «РосЭкоПродукт» кредит на сумму 70.4 млн. руб. В качестве обеспечения исполнения обязательств был заключен договор ипотеки. Тем не менее, меньше чем через 6 месяцев индивидуальный предприниматель Кульмизев - контрагент ООО «РосЭкоПродукт» предъявил иск на сумму 78 млн. руб. основного долга и 1,8 млн. руб. процентов, вытекающих из договора поставки 344 тонн мясной продукции. При этом сам договор с ИП Кульмизевым был заключен через месяц после заключения кредитного договора. Ответчик против удовлетворения искового заявления не возражал. Исковые требования удовлетворены в полном объеме. Далее ИП Кульмизев был включен в реестр требований кредиторов ООО «РосЭкоПродукт». В тоже время ОАО «Сбербанк» предъявил требование о признании договора поставки недействительным по основанию его мнимости. Первая апелляционная и кассационная инстанция отказала истцу в признании договора мнимым, ссылаясь на наличие в материалах дела транспортных накладных, соответствующих по форме Федеральному закону от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете», что, по мнению судов, однозначно подтверждает реальность поставки. Однако экономическая коллегия верховного суда РФ вернула дело на рассмотрение в апелляционную инстанцию, посчитав доводы ОАО «Сбербанк» заслуживающими внимания8. В качестве доводов подтверждения мнимости требований ИП Кульмизева указывалось в частности, что ООО «РосЭкоПродукт» ранее никогда не занималось продажей мясной продукции, не имеет средств для такого вида деятельности (таких как транспорт, оборудование и пр. ). Предприятие никогда ранее отношений с ИП Кульмизевым не имело, но последний осуществил «крупную» поставку продукции без предварительной оплаты в нарушение условий договора. Кроме того, промежуток времени, в течение которого якобы исполнялось обязательство, является крайне малым для поставки такого объема продукции. Сам ОАО «Сбербанк» свой правовой интерес обосновывает тем, что, несмотря на обеспечение в форме ипотеки, ему крайне затруднительно реали-зовывать свои права, поскольку «мнимый» кредитор создает ему существенные затруднения.
В-третьих, данный подход исключает из круга потерпевших саму организацию-должника. Достаточно часто правоприменители и ученые-юристы не указывают в качестве потерпевшего организацию-должника. Мы считаем что, это противоречит нормам гражданского права. В соответствии с нормами гражданского права юридическое лицо является самостоятельным субъектом хозяйственного оборота, при этом криминальными банкротствами ущерб причиняется в первую очередь именно ему. На важность интересов непо-
7 http://kad.arbitr.ru/Card/a0b75976-b8fd-481e-bf5a-c214739d96b6
8 http://kad.arbitr.ru/Card/5c73d9f0-a736-4fd3-a86f-3cd1893b72fa
средственно должника указывает и сам специальный закон. Так, согласно п. 4 ст. 20.3 ФЗ о банкротстве, при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества.
2) Вторая точка зрения определяет ущерб не с момента возникновения негативных последствий у третьих лиц, а с уменьшением собственных активов должника. Как отметил И.Ю. Михалев, именно такое уменьшение, в сущности, и есть уменьшение имущественных интересов кредито-ров.[11, С. 161-162]9 По нашему мнению, указанный подход, который восприняли многие авторы10[9, С.24; 5, С.17; 8, С.13-16], более эффективен, но также не лишен недостатков. Принимая обозначенный подход, можно четко определить момент окончания преступлений, который соответствует моменту уменьшения активов должника. Кроме того, в круг субъектов включается сама организация-должник, а стоимостная оценка ущерба становится более объективной, поскольку исключает волевой аспект кредиторов. Однако уменьшение собственных активов должника не причиняет ущерба его кредиторам, точнее в данном случае вред причиняется однозначно только самому должнику.
В соответствии с п. 2.1. ст. 126 ФЗ о банкротстве на требования кредиторов начисляются мораторные проценты, которые подлежат выплате одновременно с погашением реестра требований кредиторов. Глава 111.1 Закона о банкротстве предоставляет специальные основания для оспаривания сделок должника, совершенных с целью «вывода» активов, с оказанием предпочтения одному или нескольким кредиторам, подозрительных сделок. Следовательно, у арбитражного управляющего имеется реальная возможность вернуть в конкурсную массу «выведенные» активы, которые будут направлены на погашение требований кредиторов. При этом необходимо дифференцировать правовую природу кредиторской задолженности в зависимости от причины ее возникновения. Так, если у должника существовала экономическая (естественная, гражданско-правовая) задолженность, а в результате «вывода» активов возникла искусственная (уголовно-правовая), то «возвращенного» имущества не хватит для погашения реестра требований кредиторов в полном объеме. Таким образом, оставшаяся сумма требований не будет являться ущербом от преступления, поскольку она будет иметь исключительно гражданско-правовую, экономическую природу. В такой ситуации ущерб причинен не будет ни кредиторам, ни должнику, а преступление будет являться неоконченным, поскольку его цели не достигнуты по независящим от преступника обстоятельствам, что противоречит самой сути данного подхода.
3) Третий подход сформулировал Б.И. Колб, указав, что момент окончания преступления связывается с вынесением определения арбитражным судом о прекращении производства по делу о банкротстве. Соответственно, ущерб
9 Михалев И.Ю. Банкротство и уголовный закон: дис . канд. юрид. Наук. Владивосток, 2000., С. 161-162.
10 Лемягов А.Н. Объективная сторона преднамеренного банкротства // Российский следователь. 2008. N 23. С. 24; Гулый А.А. Вопросы квалификации преднамеренного банкротства по объективной стороне // Российский следователь. 2005. N 1. С. 17; Кузьминов Д.А. Крупный ущерб как признак составов преступлений, связанных с банкротством // Научный вестник Омской академии МВД России №2(41). 2011. С. 13-16.
Бизнес в законе.
Экономико-юридический журнал
определяется, как сумма невыплаченных, признанных погашенными требований кредиторов.[7, с.17]11. Такая позиция имеет ряд достоинств, среди которых разрешение спора специалистов о необходимости арбитражной преюди-ции при квалификации криминальных банкротств и исключение указанного в предыдущем подходе противоречия с моментом окончания преступления. Однако данный подход также не лишен недостатков. Так, помимо указанных упущений первого подхода в виде вероятной инертности кредиторов, возможности включения в реестр необоснованных требований и прочего, одновременно исключается возможность привлечения к уголовной ответственности субъекта преступления за совершение деяний предусмотренной статьей 195 УК РФ при наличии признаков банкротства. В соответствии с пунктом 2 статьи 3 ФЗ о банкротстве юридическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены. В то же время по смыслу абзаца 2 статьи 2 ФЗ о банкротстве банкротство - это признанная арбитражным судом несостоятельность.
Более того, Федеральным законом от 05.05.2014 № 99-ФЗ12 введен п. 5.2. ст. 64 ГК РФ, согласно которому в случае обнаружения имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из единого государственного реестра юридических лиц, в том числе в результате признания такого юридического лица несостоятельным (банкротом), заинтересованное лицо или уполномоченный государственный орган вправе обратиться в суд с заявлением о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества среди лиц, имеющих на это право. К указанному имуществу относятся также требования ликвидированного юридического лица к третьим лицам, в том числе возникшие из-за нарушения очередности удовлетворения требований кредиторов, вследствие которого заинтересованное лицо не получило исполнение в полном объеме. Таким образом, получается, что даже при исключении юридического лица из ЕГРЮЛ, то есть при прекращении его право- и дееспособности, возможно выявление скрытых активов, причем законодатель установил пятилетний срок на подачу соответствующего заявления. Учитывая данную норму, определение момента окончания преступления становится еще более сложным. Кроме того, в качестве еще одного недостатка данного подхода можно выделить большой временной разрыв между выполнением деяния, как признака объективной стороны, и юридическим окончанием преступления (длительность процедуры банкротства в среднем составляет 2-3 года, а с учетом положений пункта 5.2. статьи 64 ГК РФ совокупный срок может достигать 7-8 лет). По нашему мнению, данный подход также не отвечает требо-
11 Колб Б.И. Ответственность за криминальные банкротства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003., С.17.
12 Федеральный закон от 05.05.2014 N 99-ФЗ (ред. от 28.11.2015) "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации" // "Собрание законодательства РФ", 12.05.2014, N 19, ст. 2304.
ваниям объективной реальности. Решая одни проблемы, он ставит новые, тем самым затрудняя квалификацию.
Резюмируя все вышесказанное, можно подвести итог, что ни в науке, ни в практике уголовного и гражданского права нет единого подхода к порядку определения размера крупного ущерба и момента окончания преступлений, которые предусмотрены статьями 195 и 196 УК РФ. По результатам проведенного исследования мы пришли к выводу о необходимости исключения последствия в виде крупного ущерба из объектной стороны диспозиций статей 195, 196 УК РФ. Считаем необходимым сконструировать составы указанных преступлений как формальные. Данные изменения значительно облегчат квалификацию криминальных банкротств. В подтверждение указанного тезиса нами было проведено анкетирование арбитражных управляющих НП МСОПАУ «Альянс Управляющих». Из 29 опрошенных 100% респондентов поддержали необходимость исключения крупного ущерба из объектной стороны криминальных банкротств, указав, что такие изменения в УК РФ сильно повысят показатели привлечения виновных лиц к уголовной ответственности и, как следствие, реализуя превентивную функцию уголовного права, снизят количество такого рода преступлений. Одновременно с изменением формулировок статьей 195 и 196 УК РФ предлагаем исключить из КоАП РФ статьи 14.12 и 14.13 - «фиктивное или преднамеренное банкротство» и «неправомерные действия при банкротстве» соответственно. Полагаем, что общественная опасность криминальных банкротств не соответствует административному правонарушению.
Список литературы:
1. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 № 63-Ф3 (ред. от 02.06.2016) // СПС «Консультант +»
2. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)»
от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 23.05.2016) // СПС «Консультант +»
3. Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 02.06.2016) «О несостоятельности (банкротстве)» // СПС «Конкусльтант +»\
4. Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ (ред. от 28.11.2015) «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» // «Собрание законодательства РФ», 12.05.2014, № 19, ст. 2304.
5. Гулый А.А. Вопросы квалификации преднамеренного банкротства по объективной стороне // Российский следователь. 2005. № 1. С. 17
6. Жалинский А.Э О некоторых существенных противоречиях. О соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики / Государство и право. 1999. №12. С 47.
7. Колб Б.И. Ответственность за криминальные банкротства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
8. Кузьминов Д.А. Крупный ущерб как признак составов преступлений, связанных с банкротством // Научный вестник Омской академии МВД России №2(41). 2011. С. 13-16.
9. Лемягов А.Н. Объективная сторона преднамеренного банкротства // Российский следователь. 2008. № 23. С. 24
Малышев К.И. Исторический очерк конкурсного процесса. СПБ., 1871. С.5.
10. Михалев И.Ю. Банкротство и уголовный закон: дис ... канд. юрид. Наук. Владивосток, 2000.
11. URL: https://rospravosudie.com/court-sovetskij-rajonnyj-sud-g-samary-samarskaya-oblast-s/act-492522546/
12. URL: http://kad.arbitr.ru/Card/a0b75976-b8fd-481e-bf5a-c214739d96b6
13. URL: http://kad.arbitr.ru/Card/5c73d9f0-a736-4fd3-a86f-3cd1893b72fa
Anuradha Sen. The Bankruptcy Laws: Comparing Russia, USA, Canada and UK. URL: http://ssrn.com/abstract=912931
РЕЦЕНЗИЯ
Сложно переоценить значимость правового института банкротства для экономики. Злоупотребления этим институтом с целью ухода от долгов еще с древних времен беспокоили законодателей различных стран. В дореволюционной России законодателями было предпринято множество попыток воплотить уголовно-правовой запрет в текст статьи закона, в том числе и с формальным составом. Однако, в связи с образованием СССР и прекращением существования частной собственности, банкротство, как институт, существовать перестало, за исключением незначительного периода НЭПа. В то же время , вместе со становлением Российской Федерации и возрождением частной собственности, с появлением рыночной экономики потребность в данном институте возникла вновь. К сожалению, как указывает автор рецензируемой статьи, уголовные посягательства в этой сфере всегда сопутствуют данному институту. Учитывая силу, с которой криминальные банкротства дестабилизируют рыночные отношения, препятствуют их нормальному развитию, не вызывает сомнений актуальность исследования в области криминальных банкротств. Рецензируемая статья аспиранта А.Н. Тена является одним из тех научных трудов, которые направлены на дальнейшее развитие уголовного законодательства в сфере противодействия преступлениям в сфере экономики.
Идея конструирования составов статей 195, 196 УК РФ, как формальных, знакома юридической науке. Так, в ряде зарубежных стран используется именно такой подход. Многие специалисты в сфере криминальных банкротств обращали свое внимание на ущерб, как на элемент объективной стороны. Однако, в основной массе выдвигались предложения сделать последствия в виде ущерба квалифицирующим признаком.
Автор статьи достаточно грамотно выдвигает предложения по совершенствованию уголовного законодательства на основе обобщения юридической литературы, судебной практики, статистических данных. В статье приведены конкретные аргументы, подтверждающие несостоятельность подходов к определению момента окончания преступлений криминальных банкротств. Выводы, содержащиеся в статье, носят большую теоретическую и практическую значимость. Так, тезис о необходимости конструирования составов ст.195 и 196 УК РФ, как формальных, направлен на совершенствование уголовного законодательства, в то же время результаты данного исследования могут служить для дальнейшего развития уголовно-правовой теории в сфере криминальных банкротств. Статья рекомендуется для публикации в открытой печати и ранее не публиковалась.
Директор, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин ДФ ВГУЮ д-р юрид. наук
В.В. Кулыгин
