CC BY
13
DOI 10.26105/SSPU.2019.60.3.003 УДК 94(47).081"18"Прудков К. ББК 63.3(2)522-414.3'8
В.Я. МАУЛЬ
V.Ya. MAUL
КУЗЬМА ПРУДКИЙ И «ЧИГИРИНСКИЙ ЗАГОВОР»
(ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ)
KUZMA PRUDKY AND «CHIGIRIN PLOT» (AN EPISODE FROM THE HISTORY OF THE LIBERATION MOVEMENT IN RUSSIA)
В статье рассматривается «Чигиринский заговор» в среде бывших государственных крестьян Киевской губернии. Он был подготовлен бывшими членами народнического кружка «южных бунтарей» - Бохановским, Дейчем и Стефановичем - и стал ярким эпизодом в истории освободительного движения в России. События показаны в биографическом контексте сквозь призму судьбы одного из крестьянских вожаков заговора - Кузьмы Прудкого.
The article deals with the «Chigirin Plot» among the former state peasants of the Kiev province. It was prepared by former members of the populist circle of «southern rebels» Bokhanovsky, Deich and Stefanovich. It became a bright episode in the history of the liberation movement in Russia. The events are shown in a biographical context through the prism of the fate of one of the peasant leaders of the conspiracy Kuzma Prudky.
Ключевые слова: «Чигиринский заговор», Киевская губерния, революционеры-народники, государственные крестьяне, Стефанович, Прудкий.
Key words: "Chigirin Plot", Kiev province, revolutionaries-populists, state peasants, Stefanovich, Prudky.
Введение. Прочно забытый исторической наукой «Чигиринский заговор» в последнее время вновь привлек пристальное внимание исследователей, которые ввели в научный оборот многие неизвестные ранее документы из центральных и региональных архивов страны [13, 18-20]. Архивные открытия вкупе с современным методологическим инструментарием обеспечили настоящий эвристический прорыв в изучении различных обстоятельств этого яркого эпизода из истории освободительного движения в России. В частности, были созданы биографические нарративы о нескольких его вдохновителях и крестьянских вожаках [10, 11, 17], а также прослежены судьбы ряда невольных или случайных жертв громкого общественно-политического резонанса, вызванного заговором [12, 15, 16]. Однако важная исследовательская работа требует дальнейшего продолжения, в том числе в перспективном и актуальном историографическом русле персонифицированной истории.
Среди сотен участников тех громких событий выделялся крестьянин села Шабельники Чигиринского уезда Киевской губернии - Кузьма Иванович Прудкий, родившийся в 1833 г. и к моменту вступления в заговорщическую организацию «Тайная дружина» достигший 43-летнего возраста. Судя по полицейским характеристикам, голубоглазый русый бородач, ростом около 165 см, имел вполне заурядную внешность. По крайней мере, в ее описании явно преобладали эпитеты «ровный» и «обыкновенный». В качестве же особых примет указывалась грудь, покрытая волосами, «с правой стороны, на груди, ниже соска, две родимые бородавки, светло-коричневого света, с несколькими волосами, на левом же колене рубец розового цвета, длиною около вершка» [7, л. 516].
Подобно многим односельчанам Прудкий, «занимавшийся доселе на родине хлебопашеством», ежедневной изнурительной работой «снискивал себе тем пропитание». Согласно традиционной трудовой этике, помимо его
самого в хозяйственных делах по мере сил участвовала вся семья: «жена моя Елена с детьми Гавриилом, Николаем, Устином и дочерью Устиньею». Несмотря на тяжкий труд, достичь сколько-нибудь заметного благополучия не позволяла установленная реформой государственной деревни система, когда при дворовом поземельном распределении с крестьян взималась непосильная подушная подать. Владел он еще и мастерством бондаря, но в сельской местности, жители которой сами были умельцами на все руки, едва ли таким ремеслом можно было существенно пополнить семейный бюджет. Потому-то Прудкий не без оснований утверждал, что «состояния они бедного, питаются заработками». Будучи домохозяином, он еще имел «пару волов, стоящих 80 р., пару коров - 60 р., которыми можно выработать в год около 70 руб. и кроме того владел участком пахотной, усадебной и сенокосной земли в количестве 3 % десятин» [6, л. 94, 76, 134].
При невысоком имущественном достатке Прудкий, судя по всему, обладавший решительным характером, не мог быть доволен участковой разверсткой земли, незадолго до того произведенной люстрационными комиссиями. В рамках присущего крестьянам монархического сознания среди них немедленно «распространилось глубокое убеждение, что действия и постановления комиссии противны воле царя, которому приписывались намерения, совершенно тождественные с желаниями крестьян». Разделял подобные взгляды и Прудкий, незамедлительно примкнув к бурным крестьянским волнениям в уезде в первой половине 1870-х гг., в которых выразилось стремление «большинства государственных крестьян Черкасского и Чигиринского уездов к изменению земельного устройства... в смысле равномерного наделения землею на душу мужского пола, при том в количестве от 5 до 15 десятин». За участие в аграрных беспорядках губернские власти сочли необходимым удалить из общества нескольких шабельниковских смутьянов, среди которых числился Прудкий. Согласно постановлению генерал-губернатора Юго-Западного края, их надлежало водворить административным порядком под строгий надзор полиции в другие уезды Киевской губернии. Но вместо провинциальной глубинки Прудкий с группой «подельников» оказались непосредственно в Киеве, помещенные при Лыбедском полицейском участке [1, л. 34; 5, л. 69; 19, с. 95, 97; 22, с. 142].
Именно здесь, казалось бы обреченные до времени нести бремя подневольной поденной работы в поисках средств существования, они неожиданно для самих себя стали первыми адептами масштабного заговора от имени царя. Причем из источников известны мельчайшие подробности их вовлечения в противогосударственное дело, рассказанные как ими самими, так и организаторами всей опасной затеи.
Общая канва событий выглядит следующим образом. В 1875-1876 гг. с мыслями о возможном народном бунте группа молодых революционеров (Иван Бохановский, Лев Дейч, Яков Стефанович) под видом «царских комиссаров» завязала знакомство с высланными из Шабельников в Киев восемью крестьянами: Фокой Кравченко, Антоном Комаренко, Григорием и Степаном Миркотанами, Кириллом и Кузьмой Прудкими, Лазарем Тенеником и Сергеем Тоценко. По словам Стефановича, разузнавая «о причинах и ходе крестьянского движения», он какое-то время «собирал легенды о некоторых коноводах его, взгляды крестьян на отношение к их делу властей, их желания, стремления и пр.». Только вооружившись актуальной информацией, он решился на прямые контакты с названными чигиринцами под именем «царского комиссара» Дмитрия Найды. Придерживаясь «настоятельных желаний крестьянства» и сообразовывая образ действий «с желаниями и убеждениями, распространенными в народе», Стефанович сразу ошеломил их выдуманной историей о свидании с императором, будто бы готовом наделить крестьян землей по справедливости, «но что для этого нужно принять присягу и поступить в число дружинников, чтобы затем восстать против чиновников и дворян», виновных во всех крестьянских бедах. В подтверждение сказанно-
го Найда читал и толковал слушателям подложные царские грамоту и устав, из коих, по признанию Прудкого, ему «не удалось понять ни смысла устава, ни значения присяги» [3, л. 442, 442 об; 5, л. 84 об].
Несмотря на прямо высказанные крестьянами сомнения, Найда настойчиво уверял, «что это дело хорошее и что бояться нам нечего; он приходил к нам раз семь и все уговаривал выполнить присягу, прочитывая нам каждый раз устав, так что наконец решились присягнуть». По свидетельству одного из участников, присяга «производилась следующим образом: сначала четыре крестьянина из нас стали перед столиком на колени и Дмитрий Най-да читал присяжный лист. После прочтения присяжного листа каждый из нас целовал Св. крест, Евангелие и икону Спасителя, потом таким же образом присягнули и остальных четверо крестьян. во время присяги мы держали два пальца правой руки вверх, а левую руку клали на грудь». Причем в «самой присяге говорилось, что тот, кто расскажет об этом чиновникам -тот будет убит». Впоследствии Прудкий без особого успеха пытался убедить дознавателей, что принял присягу вовсе не для участия в антиправительственном заговоре, а «с единственною однако целью подать прошение Государю Императору о наделе крестьян большим количеством земли». Но его бурная деятельность находилась в явном противоречии со сказанными словами, так как вполне «согласовалась с требованиями, выраженными в уставе сообщества» [2, л. 224 об; 4, л. 581, 588; 5, л. 84, 99].
С наступлением 1877 г. при активной роли Прудкого организация тайного общества в различных селениях Чигиринского уезда получила стремительное развитие. Уже к марту в его составе насчитывалось 250 «дружинников», а впоследствии - более 1000 человек. В литературе разными авторами было высказано верное мнение, что «только благодаря имени царя ему [Стефановичу. - В.М.] удалось побудить крестьян создать тайный союз; ему никогда не удалось бы это в качестве агента социалистического комитета». Дело, надо полагать, заключалось в особенностях крестьянской «картины мира», ибо «чигиринские мужики считали себя верными государевыми слугами, а в "Тайной дружине" видели единение народа с царем. Ни в коей мере они не помышляли о революционной борьбе с самодержавием» [18, с. 149; 21, с. 122].
Итак, Прудкий оказался предприимчивым проводником и последователем заявленной промонархической авантюры. Сначала в роли ответственного посыльного, когда из Киева «явился в с. Шабельники и принес от Стефановича записку Лазарю Тененике» с указаниями о дальнейших действиях. Затем заслужил не только должность старосты, но и самые лестные рекомендации «царских комиссаров». Неоднократно встречавшийся с Прудким Стефанович отзывался о нем так: «Умный, способный, он был необыкновенно деятелен и всецело, без всякой корысти предался делу. Он страстно верил в возможность восстания, но в то же время не страдал излишним оптимизмом» [5, л. 98 об; 9, с. 208-209].
Есть сведения, что в первых числах июня 1877 г. в местечке Крылове Прудкий был даже назначен новым атаманом «Тайной дружины» вместо отставного унтер-офицера Ефима Олейника, утратившего доверие революционеров. Дейч нелицеприятно подчеркивал, что тот «проявлял самые низменные пороки - был корыстолюбив, нечист на руку и пр. Поэтому члены не раз собирались сместить его, но не могли осуществить этого за почти полной неграмотностью возможных его преемников. У нас со Стефановичем, во время ведения агитации среди чигиринцев, возникало опасение, что, при подходящих обстоятельствах, в случае, напр., ареста, Олейник всех и все выдаст, что и подтвердилось» [5, л. 83 об; 8, с. 76-77].
Иной тип заговорщика представлял Прудкий вместе со своими товарищами, оказавшийся одним из самых стойких деятелей «Тайной дружины». Дольше других сумевший оставаться на свободе, он проделал немалую работу по продвижению идей общества в массы. Совместно и поодиночке они со-
бирали крестьянские сходки, приводили жителей к присяге, толковали устав и вообще проявляли «активно свою преступную деятельность». На сходках непокорные крестьяне «совещались о том, чтобы не платить податей и добиваться дележа земли на души», договаривались «писать приговор и прошение государю, дабы земля была разделана по душам и были возвращены убытки, причиненные экзекуциею». А в ожидании царской воли, не теряя времени, заготавливать пики и топоры. Так, Прудкий, склоняя других крестьян к неповиновению, рассказывал им о некоем чиновнике, который якобы «советовал не платить, пока не будет распоряжения делить землю на души, о чем тот чиновник хлопочет у государя». С целью распространения тайного сообщества по округе вместе с Олейником Прудкий приходил в село Ада-мовку и уговаривал местного крестьянина Карпа Приходько «отправиться с ними в м. Крылов для свидания с комиссарами, уверяя, что последние вознаградят их за труд». Тот же Прудкий в преддверии грядущего восстания дал грамотному крестьянину Ивану Писковому, принятый к сведению, дельный совет «составить особый список присяжных дружинников, способных обращаться с ружьями». В другой раз, когда Олейник, заподозрив «царских комиссаров» в обмане, предложил «их связать и предъявить в Полицию», то Прудкий «принудил отказаться от исполнения означенного намерения, заявляя, что по уставу, он Олейник, за то подлежит смертной казни» [4, л. 576576 об; 5, л. 75 об, 83 об, 88 об, 98 об; 14, с. 236, 238].
Всего за время участия в заговоре Прудкий одним из немногих чиги-ринцев как минимум трижды «успел видеть и вести переговоры по делам дружины» с «царскими комиссарами» - «первый раз он с старостою Дмитрием Горбенком ходил в м. Смелу и принес от Стефановича деньги и записку на имя Ефима Олейника, второй раз, 6 июня, Прудкий и Олейник в м. Крылове приняли от Стефановича и Дейча устав, деньги и послание к Адамовской дружине и в третий раз, 25 июня, Прудкий и Олейник находились в Киеве на квартире Стефановича и Бохановского, где получили вновь пособие и два подложных паспорта» на имя каждого из них. По некоторым данным, встречался Прудкий с «комиссарами» и много позже - в апреле 1878 г., когда другие вожаки «Чигиринского заговора» давно находились по тюрьмам, а все задуманное дело готово было прекратиться и поддерживалось только такими непреклонными энтузиастами как он сам. По словам Елены Прудкой, находившийся в бегах ее муж вместе с Наумом Марченко «ездил в Киев с тою целью, что приезжавшие господа намерены были взять их в С.-Петербург, но потом раздумали и отправили домой». Правда при этом вручили им в виде компенсации «по одной паре сапог, по одной барашковой шапке и по кушаку». И хотя Прудкий категорически отрицал сей факт, его присутствие в Киеве засвидетельствовали односельчанки Мария и Надежда Комаренко, видевшие его накануне праздника Пасхи в «лаврской церкви». Подарки же оказались изъятыми полицией во время обысков [5, л. 89-89 об, 98 об].
Вскоре после ареста Олейника в конце августа 1877 г., предполагая для себя ту же участь, Прудкий, словно профессиональный конспиратор, успешно скрылся из Шабельников в неизвестном направлении, так что ни в октябре-ноябре, ни месяцы спустя даже «по самым тщательным розыскам» не был найден. Только с весны следующего года появились достоверные данные о том, что на второй неделе поста он устроился на работу к Сидору Рыбалке в деревню Хировка Александрийского уезда Херсонской губернии. Но уже через месяц, опасаясь розысков, укрылся в лесу возле деревни Ефимов-ка той же губернии. Необходимость в пропитании победила инстинкт самосохранения, вынудив его покинуть убежище и пойти искать работу к тамошнему крестьянину Харитону Середе. Через три дня после этого - 21 мая -утративший осторожность Прудкий все-таки был арестован чигиринским уездным исправником и отправлен в Киевский тюремный замок.
Выводы. С арестом Прудкого в руках властей оказались все крестьянские активисты и рядовые участники «Тайной дружины». В дознании по
«Чигиринскому заговору» теперь можно было подвести окончательную черту. Впереди обвиняемых, в том числе нашего героя, ждали суд, приговор и ссылка в далекую Сибирь, вернуться из которой Прудкому суждено было лишь в начале 1885 г. Но все это уже другая история, изобиловавшая не менее яркими штрихами и нюансами, а потому заслуживающая отдельного специального внимания.
Литература
1. Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 109, 3-я экспедиция. 1875 г. Д. 144.
2. ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 474.
3. ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 475.
4. ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 476.
5. ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 477.
6. Государственное бюджетное учреждение Тюменской области «Государственный архив в г. Тобольске» (далее - ГБУТО «ГА в г. Тобольске»). Ф. И152. Оп. 8. Д. 400.
7. ГБУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. И330. Оп. 1. Д. 84.
8. Дейч Л.Г. Заговор среди крестьян Чигиринского уезда // Сборник материалов и статей. Ред. журн. «Исторический архив». Вып. 1. М.: Госиздат, 1921. С. 73-79.
9. Литвак Б.Г. Переворот 1861 года в России: почему не реализовалась реформаторская альтернатива. М.: Политиздат, 1991. 302 с.
10. Мауль В.Я. Как поссорились Иван Иванович с Егором Гавриловичем (из истории якутской политической ссылки) // Вестник Томского государственного университета. История. 2017. № 48. С. 80-87.
11. Мауль В.Я. Лазарь Тененик на воле и в неволе (судьба крестьянского вожака «Чигиринского заговора») // Вестник Рязанского государственного университета. 2017. № 1 (54). С. 7-17.
12. Мауль В.Я. Ложное эхо «Чигиринского заговора» в судьбе обер-кондуктора Чайковского // Новый исторический вестник. 2014. № 42 (4). С. 114-126.
13. Мауль В.Я. «Чигиринский заговор» и крестьянская психология // Quaestio Rossica. 2017. № 1. С. 221-240.
14. Матерiали до ^торп селяньских революцшних рухiв на Чигиринщиш (18751879 рр.) / за ред. К. Гребеншна. Харюв: Видання Центрального архiвного управлшня УСРР, 1934. 440 с.
15. Милевский О.А. «Маленькая» личность на фоне больших чигиринских событий: судьба сельского учителя Ильи Фролова // Исторический журнал: научные исследования. 2016. № 5. С. 553-562.
16. Милевский О.А. Революционер поневоле: судьба студента Владимира Ма-лавского // Новый исторический вестник. 2017. № 1 (51). С. 96-115.
17. Милевский О.А., Терехова С.А. На пути к марксизму: «Чигиринское дело» в революционной судьбе Л.Г. Дейча // Маркс. Марксизм. Марксисты. XIII Плехановские чтения: материалы к междунар. конф. СПб.: КультИнформ-Пресс, 2018. С. 170-179.
18. Пелевин Ю.А. Южные бунтари и «Чигиринский заговор» // Российская история. 2014. № 1. С. 130-150.
19. Терехова С.А. К вопросу об истоках «Чигиринского заговора»: крестьянское движение в Чигиринском уезде Киевской губернии в начале 70-х гг. XIX в. // Вестник Сургутского государственного педагогического университета. 2013. № 4 (25). С. 94-99.
20. Терехова С.А. Революционеры-народники и идея «народного монархизма» (на примере «Чигиринского заговора»): автореф. дис. ... канд. истор. наук. Воронеж, 2016. 23 с.
21. Тун А. История революционного движения в России. Петроград: Типогр. П.П. Сойкина, 1917. 293 с.
22. Я.С. Чигиринское дело. Крестьянское общество «Тайная дружина» (Опыт революционно-народной организации) // Памятники агитационной литературы. Т. 1: Черный передел. Орган социалистов-федералистов. 1880-1881 г. М.; Пг.: Госиздат, 1923. С. 141-165, 199-214.
References
1. Gosudarstvennyi arhiv Rossiiskoi Federacii [State Archive of the Russian Federation] (SARF). Fond 109, 3-ya ekspediciya. 1875 g. Case 144.
2. Gosudarstvennyi arhiv Rossiiskoi Federacii [State Archive of the Russian Federation] (SARF). Fond 112. Inv. 1. Case 474.
3. Gosudarstvennyi arhiv Rossiiskoi Federacii [State Archive of the Russian Federation] (SARF). Fond 112. Inv. 1. Case 475.
4. Gosudarstvennyi arhiv Rossiiskoi Federacii [State Archive of the Russian Federation] (SARF). Fond 112. Inv. 1. Case 476.
5. Gosudarstvennyi arhiv Rossiiskoi Federacii [State Archive of the Russian Federation] (SARF). Fond 112. Inv. 1. Case 476.
6. Gosudarstvennoe byudzhetnoe uchrezhdenie Tyumenskoi oblasti "Gosudarstvennyi arhiv v g. Tobol'ske" [State Archive in Tobol'sk] (SA in Tobol'sk). Fond I152. Inv. 8. Case 400.
7. SA in Tobol'sk. Fond I330. Inv. 1. Case 84.
8. Deich L.G. A conspiracy among the peasants of Chigirin district. Sbornik ma-terialov i statei. Red. zhurn. "Istoricheskii arhiv" [Collection of materials and articles. The editorial Board of the journal "Historical archive"]. Iss. 1. Moscow, State publishing house, 1921, pp. 73-79 (in Russian).
9. Litvak B.G. Revolution of 1861 in Russia: why the reformist alternative was not realized. Moscow, Publishing house of political literature, 1991. 302 p.
10. Maul V.Ya. How Ivan Ivanovich quarreled with Egor Gavrilovich (from the history of the Yakut political exile). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo univer-siteta. Istoriya [The Bulletin of Tomsk State University. History]. 2017, N 48, pp. 80-87 (in Russian).
11. Maul V.Ya. Lazar Tenenik before and after imprisonment (the fate of the Chigirin peasants' uprising). Vestnik Ryazanskogo gosudarstvennogo uni-versiteta [The Bulletin of Ryazan State University]. 2017, N 1 (54), pp. 7-17 (in Russian).
12. Maul V.Ya. A False Echo of the "Chigirin Plot" in the Life of Senior Conductor Chaykovskiy. Novyi istoricheskii vestnik [The New historical Bulletin]. 2014, N 4 (42), pp. 114-126 (in Russian).
13. Maul V.Ya. The Chigirin Conspiracy and Peasant Psychology. Quaestio Rossica [Quaestio Rossica]. 2017, N 1, pp. 221-240 (in Russian).
14. Materials to the history of rural revolutionary movements in the Chigirin Region (1875-1879). Ed. by K. Grebenkin. Kharkiv: Publication of the Central archival administration of the Ukrainian Socialist Soviet Republic, 1934. 440 p.
15. Milevsky O.A. "Little" person against big Chigirinsky events: the fate of rural teachers Ilya Frolov. Istoricheskii zhurnal: nauchnye issledovaniya [Historical journal: scientific research]. 2016, N 5, pp. 553-562 (in Russian).
16. Milevsky O.A. The revolutionary involuntarily: the fate of the student Vladimir Malavsky. Novyi istoricheskii vestnik [The New historical Bulletin]. 2017, N 1 (51), pp. 96-115 (in Russian).
17. Milevsky O.A., Terechova S.A. On the way to Marxism: "Chigirin case" in the revolutionary fate of L.G. Deich. Marks. Marksizm. Marksisty. XIII Plehanovskie chteniya: materialy k mezhdunarodnoi konferencii [Marx. Marxism. Marxists. XIII Plekhanov readings: materials of the international conference]. Saint-Petersburg: Kultinformpress, 2018. Pp. 170-179 (in Russian).
18. Pelevin Yu. The southern rebels and "Chigirin conspiracy». Rossiiskaya istoriya [Russian history]. 2014, N 1, pp. 130-150 (in Russian).
19. Terechova S.A. To the question of the origins of "Chigirinsky conspiracy": peasant movement in Chigirinsky district of Kiev province in the early 70-ies of XIX century. Vestnik Surgutskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo univer-siteta [Bulletin of the Surgut State Pedagogical University]. 2013, N 4 (25), pp. 94-99 (in Russian).
20. Terechova S.A. Revolutionaries-populists and the idea of "people's monarchism" (on the example of "Chigirinsky conspiracy»). Abstract of dissertation Ph.D. the story sciences. Voronezh, 2016. 23 p. (in Russian).
21. Tun A. History of the revolutionary movement in Russia. Petrograd, Printing House Of P.P. Soikin, 1917. 293 p.
22. Ya.S. Chigirin case. Peasant society "secret squad" (Experience of the revolutionary people's organization). Pamyatniki agitacionnoi literatury. T. 1: Chernyi peredel. Organ socialistov-federalistov. 1880-1881 g. [Monuments of propaganda literature. Vol. 1. Black redistribution. Press body of socialists-Federalists. 1880-1881]. Moscow; Petrograd, 1923, pp. 141-165, 199-214 (in Russian).
