CC BY
1540
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2013. № 1
О.л. лысенко, кандидат юридических наук, доцент кафедры истории
государства и права юридического факультета МГУ*
кутюмы бовези в системе источников права средневековой франции XIII В.
В статье анализируются особенности развития источников права средневековой Франции в IX—XIII вв., одним из которых являются знаменитые Кутюмы Бовези. Составленный около 1283 г. королевским бальи Филиппом де Бомануаром, данный сборник обычного права отразил не только специфические институты гражданского, уголовного, процессуального права средневековой Франции, но и важнейшие социально-экономические и политические преобразования во французском обществе и государстве, а также идейные установки конца XII—XIII в., обусловленные усилением королевской власти, началом централизации на фоне постепенного преодоления феодальной раздробленности.
Ключевые слова: государство и право Франции, средневековое право, источники права, Кутюмы Бовези.
The paper analyzes the characteristics of the sources of law in medieval France IX— XIII centuries, one of which is the famous Kutyumy Bovezi. This compilation (1283) of customary law reflected not only the specific institutions of civil, criminal and procedural law of medieval France, but also the most important socio-economic and political changes in French society and the state, as well as the ideological settings of the end of XII—XIII, stemming from the rise of royal power, the beginning of centralization against the gradual elimination of feudal fragmentation.
Keywords: state and law of France, medieval law, sources of law, Kutyumy Bovezi.
В исторической и историко-правовой науке Францию называют страной «классического феодализма»1, рассматривая ее в качестве своеобразного «эталона» развития западноевропейского средневекового общества и государства: эпоха феодальной раздробленности сменяется здесь периодом централизации государства и усиления королевской власти. В свою очередь развитие права находится в неразрывной связи с изменением политической системы, государства.
В конце XII—начале XIII в., особенно в период правления королей Филиппа II Августа (1180—1223) и Людовика IX Святого (1226—1270), по существу, закладываются основы будущего политического и право-
1 История Средних веков: Учебник / Под ред. С.П. Карпова. М., 2010. Т. 1. С. 320.
вого единства Франции, превращения ее на долгое время в самое сильное и процветающее государство в Западной Европе.
Главными причинами усиления королевской власти во Франции и преодоления феодальной раздробленности стали резкое увеличение территории непосредственных владений короля (домена), а также целый ряд реформ.
Благодаря успешной внешней политике, а также борьбе с внутренним сепаратизмом и ересью в состав королевского домена вошли такие крупные территории, как герцогство Нормандия, графство Турень, графство Мен, герцогство Берри, графство Овернь, графство Тулуза и др. Примечательна история включения в домен французского короля Нормандии — одного из самых крупных и централизованных княжеств и исторической вотчины английских королей. Являясь верховным сюзереном во Франции, король Филипп II Август в 1200 г. потребовал от своего вассала — английского короля Иоанна Безземельного — выплаты рельефа2 за владение Нормандией. За отказ платить Нормандия была конфискована в пользу французской короны3. Другие обширные территории, теперь уже на юге страны, например графство Тулуза, были присоединены к королевским владениям во Франции в ходе искоренения так называемой «альбигойской» ереси. В 1208 г. папа Иннокентий III призвал к крестовому походу против еретиков, искажающих христианское вероучение, проповедуя крайний аскетизм и отрицая ведущую роль католической церкви4. В этом походе принял активное участие сын Филиппа II Августа французский король Людовик VIII.
Таким образом, по сравнению с 1/i2 территории Франции ("Ile de France" — «Остров Франции») в XI в. к началу XIV в. к непосредственным владениям короля относились уже % всего королевства. Теперь король обладал доменом, многократно превосходящим владения любого из самых крупных своих вассалов. Закономерным следствием расширения королевского домена стало усиление роли и авторитета королевской власти во Франции. Не случайно поэтому к началу XIII в. приходит в забвение воспринятый еще от франков принцип выборности короля (правда, во Франции он действовал в несколько трансформированном виде: король должен был назначить себе преемника еще при жизни)
2 Рельеф (фр. relief) — феодальный платеж сеньору за право отчуждать феод без его согласия или вступить во владение им в порядке наследования (см.: Глоссарий юридических понятий и терминов по курсу «История государства и права зарубежных стран» // История государства и права зарубежных стран: Учеб.-метод. пособие / Отв. ред. Н.А.Крашенинникова. М., 2007. С. 297).
3 См.: АрзаканянМ.Ц., Ревякин А.В., УваровП.Ю. История Франции. М., 2005. С. 52.
4 Альбигойская ересь (по имени г. Альби — одного из центров этого движения), или учение катаров («катарос» по-гречески означает «чистый»), получила широкое распространение на юге Франции. Считается, что оно было привезено во Францию с Востока в ходе крестовых походов. Приверженцы этого учения рассматривали земную жизнь и ее институты — семью, церковь, государство — как зло, от которого можно было «очиститься» путем крайнего аскетизма (там же. С. 53—54).
и утверждается в качестве единственно возможного принцип наследственной передачи власти.
Во внутренней политике французских королей в конце XII—XIII в. можно условно выделить два направления — централизацию в рамках королевского домена и по провинциям, а также общегосударственное объединение, хотя эти направления не всегда можно четко разграничить хронологически5. В результате начатой королем Филиппом II Августом административной реформы была усовершенствована система управления королевским доменом. Вся территория домена была разделена на равные административные округа, во главе которых стояли прево. Эти округа в свою очередь объединялись в более крупные единицы — ба-льяжи (на севере) и сенешальства (на юге), во главе которых стояли королевские чиновники — бальи и сенешали с военными, судебными и административными полномочиями.
С целью прекращения феодальных войн в королевстве Филипп II Август ввел так называемые «40 дней короля», представлявшие своеобразный «охладительный период» перед началом междоусобицы, в течение которого можно было мирно «уладить» конфликт, апеллируя к королю как к верховному арбитру.
Эти преобразования, направленные на централизацию государства и усиление королевской власти, были продолжены внуком Филиппа II Августа — Людовиком IX Святым6, осуществившим военную, административную, финансовую и судебную реформы.
Особое влияние на развитие права средневековой Франции оказала судебная реформа Людовика IX, в ходе которой в 1260 г. впервые в истории страны был создан высший апелляционный суд во Франции — Парижский парламент. Выделившийся из королевской курии, этот суд заседал в Париже независимо от того, где в данный момент находился король7.
В государственном аппарате в этот период начали преобладать специально обученные чиновники — легисты — часто выходцы из неблагородных сословий, выпускники средневековых университетов. Тем са-
5 История Средних веков. Т. 1. С. 329.
6 Людовик IX стал именоваться «святым» вследствие канонизации его католической церковью. Причиной для этого стали его ревностное служение церкви (Людовик IX неоднократно участвовал в крестовых походах и умер в 1270 г. в Тунисе во время восьмого крестового похода), а также мудрая внутренняя политика. На протяжении многих веков образ «святого короля» занимал центральное место в исторической памяти французов. Не случайно одним из лозунгов недовольных политической обстановкой во Франции было требование возврата к методам правления Людовика IX.
7 Изначально Парижский парламент заседал 1 раз в год, с начала XIV в. он стал постоянно действующим органом с четкой внутренней структурой. Организацию и порядок деятельности Парижского парламента определили королевские ордонансы 1345 и 1360 гг. По примеру Парижского позднее были созданы парламенты и в других областях Франции — Тулузе (1443), Гренобле (1457), Бордо (1462) и др. Handbuch der Quellen und Literatur der neueren Europaeischen Privatrechtsgeschichte / Hrsg. von H. Coing. Muenchen, Bd. I. 1973. S. 425, 428).
мым наметилась очень важная тенденция к замене вассальной службы службой, оплачиваемой государством. Таким образом, в XIII в. «королевская власть постепенно утрачивала свою патримониальную основу и превращалась во власть, представляющую «общее благо» и имеющую публично-правовой характер» (Н.А. Хачатурян)8.
С созданием Парижского парламента (примерно с середины XIII в.) начинается процесс постепенной унификации права во Франции. Этот процесс был длительным и сложным в силу того, что в каждом французском государстве существовала своя сеньориальная юстиция и действовали свои местные законы и правовые обычаи, получившие название кутюмы (coutumier). Яркой чертой права средневековой Франции стало существование двух различных традиций в развитии «кутюм-ного» права, действовавших на севере и на юге страны (своеобразной границей выступала река Луара). Если основными источниками права на севере Франции (в Нормандии, Бретани, Шампани, Фландрии и др.) являлись правовые обычаи германского происхождения, то на юге страны (в Тулузе, Аквитании, Бургундии и др.) местные кутюмы основывались на вульгаризированном римском праве, содержащемся главным образом в правовых памятниках остготов, вестготов и бур-гундов ("leges barbarorum" или "leges Romanae"), находившихся под значительным влиянием правовой культуры позднеантичного Рима и вобравших в себя нормы постклассического римского права, соединенные с правовыми обычаями германцев. Юг Франции и север Италии в свое время входили в состав одной из провинций Римской империи (Галлии). По договору с Римом в начале V в. германские племена остготов, вестготов и бургундов в качестве федератов (союзников) Рима получили право селиться на этих территориях, а после падения в 476 г. западной части Римской империи установили над данными землями свое полное господство. Так, в Аквитании было создано Вестготское королевство со столицей в Тулузе, восточнее, по течению рек Роны и Соны — Бургундское, на севере Италии — Остготское. Около 500 г. бургундским королем Гундобадом (Gundobad) была принята «Бургундская правда» (Lex Burgundionum), представлявшая собой своеобразный синтез норм римского права с германскими обычаями. В 506 г. вестготским королем Аларихом II была принята «Правда вестготских римлян» ("Lex Romana Visigothorum"), получившая в более поздние времена название «Бревиарий Алариха» ("Breviarium Alarici", от лат. brevis — краткий, сокращенный). В его основу была положена еще более ранняя запись вестготского права, известная под названием «Эдикта Теодори-ха» (Edictum Theoderici). Этот правовой документ был создан в конце V в. при вестготском короле Теодорихе II (453—466), очень часто его ошибочно приписывают знаменитому остготскому королю Теодори-
8 История Средних веков: Учебник / Под ред. С.П. Карпова. М., 1998. Т. 1. С. 300.
ху Великому (493—526)1. Таким образом, единая письменная правовая традиция в южных областях Франции не прерывалась со времен Римской империи. В силу этого юг Франции называли «страной писаного права» (pays de droit ecrit) в отличие от севера Франции — «страны неписаного права» (pays de droit coutumier).
Различие в источниках определило и различное содержание самих правовых институтов вещного, обязательственного, наследственного, брачно-семейного права на севере и на юге страны.
На фоне пестрой палитры местных законов и правовых обычаев выделялись относительно единообразные характерные для западноевропейского средневекового общества системы канонического, городского и торгового права2.
В конце XII—XIII вв. во Франции все большее распространение получают принципы и нормы реципированного римского права. Под влиянием итальянских глоссаторов и постглоссаторов (комментаторов) во Франции начинает формироваться собственная школа легистов (знатоков римского права). Основой для этого стало создание ряда юридических школ (университетов): в Орлеане и Монпелье (конец XII в.), в Тулузе (1228) и др. Некоторые знаменитые итальянские глоссаторы и комментаторы непосредственно преподавали во французских университетах. Так, Плацентин преподавал в XII в. в Монпелье, Аккурсий — в XIII в. в Орлеане. Исследователи выделяют целый ряд произведений глоссаторов (конец XI—XIII вв.), которые с большой долей вероятности были составлены на территории Франции. К ним относятся: провансальский судебник XII в. "Lo Codi"; анонимный сборник XI в. «Выдержки из [ответов] царей» ("Epitome exactis regibus"), содержащий в себе объяснения различных юридических терминов; трактат под названием «Сумма Институций Юстиниана» ("Summa Institutionum 'Iustiniani est in hoc opera'"), составленный на юго-востоке Франции в начале XIII в.; анонимный трактат по процессуальному праву «Ульпиан о судебной процедуре» ("Ulpianus de edendo"), составленный между 1168 и 1185 гг.; «Сумма из Труа» ("Summa Trecensis") (сер. XII в.); и, наконец, «Вопросы о тонкостях права» ("Quaestiones de iuris subtilitatibus") — трактат конца XI — середины XII в., часто приписываемый перу Плацентина3. В свою очередь многие французские юристы того времени проходили обучение в университетах Италии4.
Ведущую роль в процессе изучения римского права во Франции во второй половине XIII в. играла юридическая школа в Орлеане. Обу-
1 SchlosserH. Grundzuege der Neueren Privatrechtsgeschichte. Heidelberg, 1993. S. 6-7.
2 Об этом см. ниже на примере Кутюмов Бовези.
3 Lange H, Kriechbaum M. Roemisches Recht im Mttelalter. Bd. 2: Kommentatoren. Muenchen, 2007. S. 11.
4 Handbuch der Quellen und Literatur der neueren Europaeischen Privatrechtsgeschichte. Bd. I. S. 277.
чение в этом университете рассматривалось в качестве залога для будущей успешной карьеры и продвижения по служебной лестнице, не случайно поэтому именно здесь получали образование многие представители высшего духовенства, а также члены Королевского совета и Парижского парламента. Среди выпускников юридической школы в Орлеане были такие известные юристы средневековой Франции, как Guido de Cumis, Симон Парижский (Simon de Paris), Жан Монши (Jean Monchy), Пьетро Перегросси (Pietro Peregrossi) и др 5. Как отмечают исследователи, число легистов как в местном, так и в центральном государственном аппарате, и прежде всего в Парижском парламенте, в конце XIII в. было весьма велико6.
Положения реципированного римского права, рассматриваемые наряду с универсальными нормами канонического права как своеобразное «общее право» Европы (ius commune), часто выступали в качестве своеобразного эталона в ходе унификации местных правовых обычаев (кутюмов), выработки принципов их классификации и др. Многие сборники обычного права конца XIII в. уже несут на себе влияние норм реципированного римского права. Тем не менее, по мнению большинства исследователей, влияние правовой науки на развитие права во Франции, особенно в ее северных областях, в это время остается еще весьма поверхностным: были восприняты лишь некоторые термины и подходы к систематизации. О глубоком проникновении институтов и принципов реципированного римского права во все сферы французского права можно говорить не ранее начала XV в.7
С расширением королевского домена и усилением королевской власти во Франции в XIII в. возрастает значение указов (ордонансов) короля как источника права. Именно в раннем и широком развитии различных форм королевского законодательства многие исследователи видят одну из основных причин могущества Франции, выступающей в качестве ведущей европейской державы в эпоху Средневековья.
Подобно другим западноевропейским странам, самой ранней формой королевского законодательства во Франции были так называемые «статуты мира». Одним из первых стал принятый в 1155 г. королем Людовиком VII в Суассоне «Указ о мире» (Constitutio pacis), который должен был действовать в течение 10 лет во всем французском королевстве. Однако фактически действие его норм ограничивалось территорией королевского домена. Лишь при королях Филиппе II Августе и Людовике IX были созданы благоприятные условия для более эффективного королевского нормотворчества во Франции. Так, если в ходе принятия в 1228 г. Людовиком IX Ордонанса «О борьбе с ересью
5 Ibid.
6 История Средних веков. М., 2010. Т. 1. С. 331-332.
7 Handbuch der Quellen und Literatur der neueren Europaeischen Privatrechtsgeschichte. Bd. I. S. 279.
в Лангедоке» (альбигойской ересью) значительная роль принадлежала Совету знати (куда входили все крупные феодалы), то Ордонанс «О реформировании обычаев в Лангедоке и Лангедойле8» (1254) был принят королем уже единолично. В 1258 г. Людовик IX издал свой знаменитый Ордонанс «О запрете судебных поединков». Действие указанных ордонансов распространялось прежде всего на территорию королевского домена, однако, по образному выражению американского историка Г. Бермана, «благодаря миротворческой политике и праву во времена Людовика IX происходило постепенное проникновение в закрытые правовые системы больших и малых феодов».
Далеко не последняя роль в королевском законодательстве принадлежала Парижскому парламенту, который стал «институтом, представлявшим суверенитет короля» (Н.А. Хачатурян). Произошла своеобразная «идентификация» данного суда с королевской персоной. Заседавшие в нем выпускники юридических школ и знатоки римского права (легисты) использовали реципированное римское право для разработки новой идеологии централизованного государства. Ими, в частности, был сформулирован принцип: «чего хочет король — того хочет закон». Усилению роли Парижского парламента в королевском нормотворчестве во многом способствовало наделение его с начала XIV в. правом «ремонстрации» — регистрации указов короля с возможностью выражения своего мнения (remontrances)9.
Отношения между местными обычаями и королевскими ордонансами складывались довольно сложно. Часто король прямо вторгался в сферу действия норм обычного права, внося в них изменения и дополнения в целях «общей пользы», что способствовало их унификации и возникновению своеобразной «генеральной кутюмы». Здесь речь прежде всего идет о знаменитых установлениях королей Филиппа II Августа и Людовика IX о «40 днях» перед началом феодальной войны, «о вдовьей доле» и др., впоследствии закрепленные в Кутюмах Бове-зи и других сборниках обычного права. Так, согласно § 731 Кутюмов Бовези, бароны могли устанавливать кутюмы на вечный срок только с разрешения короля. Будучи ранее ограничен местными обычаями, король теперь сам стремился создавать нормы права.
8 Лангедок и Лангедойль — разделенные р. Луарой историко-географические регионы Франции, получившие свое название от речевых особенностей проживавшего на этих территориях населения. Если в Лангедойле (север Франции) основным являлся северо-французский диалект, то в Лангедоке (юг Франции, центр — Тулуза) население говорило на особом провансальском диалекте.
9 В ходе регистрации ордонансов короля члены Парижского парламента могли выразить свое мнение, в том числе и свое несогласие с его содержанием в силу его несоответствия ранее принятым законодательным актам или «духу» французского права. Несмотря на то что король часто прислушивался к мнению своих легистов, последнее слово все же всегда оставалось за ним: король Франции мог настоять на принятии любого необходимого ему закона (Handbuch der Quellen und Literatur der neueren Europaei-schen Privatrechtsgeschichte. Bd. I. S. 426).
В середине XIII в. (около 1240 г.) по приказу Людовика IX во Франции началась работа непосредственно по систематизации и обработке действовавших местных правовых обычаев. В ходе этой практики было создано значительное число сборников обычного права как на провинциальном, так и на общегосударственном уровне, среди которых Большой кутюм Нормандии, Кутюмы Тулузы, Большой кутюм Франции и др. К началу XV в. насчитывалось около 60 общегосударственных и около 200 местных сборников обычного права. Однако все они представляли собой частные компиляции. Официальная унификация обычного права во Франции стала проводиться лишь с 1454 г. после принятия специального ордонанса короля Карла VII10. В ходе обработки и систематизации все «дурные» местные обычаи должны были быть отделены от «добрых» и преданы забвению.
Таким образом, по образному выражению Г. Бермана, «эффективность французского королевского права в XIII столетии опиралась на тонкое сочетание в нем местных обычаев с юридической ученостью и разработанную в нем процедуру использования правовых знаний в толковании местных обычаев»11.
Знаменитые Кутюмы Бовези ("Li Livres des Coustumes et des Usages de Beauvoisins", или позднее сокращенно — "Coustumes de Beauvaisis") были составлены около 1283 г12. Их автором стал королевский бальи, видный французский юрист и политический деятель Филипп де Бомануар. За свои глубокие знания, в том числе в области римского и канонического права, и за широту эрудиции впоследствии он был назван «светочем своего времени» (Ш. Монтескье).
Ф. Бомануар родился в период между 1247 и 1254 гг. в качестве третьего и последнего ребенка в семье дворянина Филиппа де Реми. Его отец также являлся известным французским юристом и литератором13, к тому же он занимал должность бальи в период правления короля Людовика IX.
Доподлинно ничего не известно и о юридическом образовании Ф. Бомануара. Есть предположение, не снабженное, однако, четкими
10 Ibid. S. 279.
11 Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994. С. 441.
12 Полный текст документа на русский язык не переведен, извлечения см.: Антология мировой правовой мысли: В 2 т. Т. 2: Европа V—XVII вв.. М., 1999; Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / Под ред. В.М. Корецкого. М., 1961; Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Т. 1: Древний мир и Средние века / Отв. ред. Н.А. Крашенинникова. М., 2003.
13 Точное время рождения Ф. Бомануара не установлено. Известно лишь, что в 1267 г. он принес оммаж своему сеньору, по средневековой традиции оммаж приносился в возрасте от 15 до 20 лет. Перу его отца принадлежал правовой трактат «О суде и судебном процессе» ("Livre de Jostice et de Plet"), а также ряд произведений так называемой «рыцарской поэзии». Поэтические произведения «Жеган и Блонда» ("Jehan et Blonde") и «Безрукая» ("La manekine"), пользовавшиеся популярностью во Франции вплоть до XVIII в. и долгое время приписываемые Ф. Бомануару, на самом деле были написаны его отцом.
доказательствами, что автор Кутюмов Бовези мог получить юридическое образование в университете Орлеана или даже Болоньи, изучая римско-правовые тексты (Дигесты и Институции Юстиниана).
Политическая карьера Ф. Бомануара началась в 1279 г., когда после смерти своего отца в течение четырех лет (с 1279 по 1283 г.) он занимал должность бальи в графстве Клермонт-Бовези. Клермонт в качестве аппанажа14 достался шестому сыну Людовика IX — Роберту. Именно в это время Ф.Бомануар начал работу по систематизации действовавших в данной местности правовых обычаев. По мнению французских правоведов, создание знаменитого сборника во многом способствовало его будущей успешной политической карьере. Впоследствии он занимал должности сенешаля в Пуату (1284—1287), бальи в Вермандуа (1289—1291) и в Турени (1291—1292). В последние годы жизни (вплоть до своей смерти 7.01.1296 г.) Ф. Бомануар был королевским бальи в Санлисе15.
Название документа — Кутюмы Бовези — во многом условно: как отмечает сам автор в предисловии к документу, он попытался собрать в нем не только «обычаи бовезийцев» (жителей конкретной местности на северо-востоке Франции), но и, что очень важно, «правовые нормы, общие для кутюмов всей Франции». Свое стремление зафиксировать все существующие обычаи Ф. Бомануар объясняет краткостью человеческой жизни и недолговечностью человеческой памяти: ведь уже довольно скоро многие из существующих обычаев померкнут и сотрутся из памяти. «Все, что не записано, в скором времени будет забыто», — пишет Бомануар16. К тому же, как уже отмечалось, подобная деятельность пользовалась одобрением со стороны королевской власти.
Кутюмы Бовези представляют собой характерный для эпохи «высокого» Средневековья (XI—XIII вв.) вид правового документа — запись обычного права, в данном случае обычного права области Бове или Бо-вези в северо-восточной части Франции. Являясь частным трактатом, произведением конкретного лица, его содержание тесно связано с личностью и идейными установками автора. В документе настолько ярко выражена позиция Ф. Бомануара по целому ряду политико-правовых вопросов, что порой происходит «слияние его собственных взглядов с
14 Аппанажи — владения с ограниченными правами, без права отчуждения от королевского домена, которые король предоставлял своим сыновьям (Антология мировой правовой мысли. Т. 2. С. 463. Примечания).
15 У Ф. Бомануара было четверо детей. Его первая жена умерла довольно рано. В 1292 г. он женился вторично. Примечательно, что помимо Ф. Бомануара род Реми дал французскому государству целый ряд выдающихся государственных деятелей, занимавших важные посты в королевской администрации.
16 Стремление записать и увековечить существующие правовые обычаи (лат. — consuetudo in scriptis redacta) является основным лейтмотивом для многих авторов эпохи Средневековья. Например, он лежит в основе знаменитого «Декрета» (или «Согласования несогласованных канонов») Грациана (1139/1151).
отраженной [в документе] правовой действительностью»17. Все явления правовой жизни Бомануар анализирует и оценивает со своей позиции королевского бальи (чиновника и судьи).
Кутюмы Бовези написаны на старо-французском языке и представляют собой значительный по объему правовой документ (они включают в себя 70 глав и около 2 тыс. параграфов). Для Кутюмов Бовези характерны отсутствие четкой системы изложения, а также некоторая противоречивость и «разбросанность» норм, что объясняется еще недостаточным, весьма «поверхностным» влиянием правовой науки. В то же время некоторые авторы усматривают в системе построения Кутюмов Бовези определенное влияние реципированного римского права. По их мнению, деление Кутюмов на 70 глав с четкими тематическими названиями, делящимися в свою очередь на параграфы, обнаруживает их сходство с Дигестами Юстиниана18. В целом же в ходе составления Ку-тюмов Бовези их автор использовал прежде всего обычаи конкретных областей, законодательные акты французских королей (огёопаппееп) и судебную практику Парижского парламента19.
По-прежнему открытым в историко-правовой науке остается вопрос и о применении данного частного трактата в судах в качестве источника права. Не вызывает сомнений лишь то, что Кутюмы Бовези обладали среди французских юристов и судей большим авторитетом20.
В Кутюмах Бовези собраны нормы ленного, манориального, городского, торгового и канонического права, действовавшие на территории Франции. Подобно другим памятникам Средневековья здесь не проводится четкая граница между материальным и процессуальным, а также между публичным и частным правом. Тем не менее полнота собранного в нем правового материала, неординарность и смелость суждений автора (часто сформулированных в духе «христианского идеализма») придают данному произведению особый авторитет, делают его исключительно важным источником для изучения средневекового французского права. Один из французских юристов XVI в. назвал Ку-тюмы Бовези «первым и самым смелым сочинением, которое когда-либо было написано о кутюмах Франции»21. Наличие большого числа списков Кутюмов Бовези, составленных на различных диалектах, свидетельствует о значительной популярности этого правового документа во Франции в XIV—XVII вв.
17 Dollmann B. Die Stellung des Koenigstums in den Rechtsbuechern Coutumes de Beau-vaisis und Sachsenspiegel. Wuerzburg, 2002. S. 19.
18 Ibid. S. 22.
19 Это отличает Кутюмы Бовези от других памятников французского права XIII в., в частности от «Книг о суде и судебном процессе» ("Li Livres de Jostice et de Plet") (ок. 1259), «Свода постановлений Людовика Святого» ("Etablissement de Saint Louis") (ок. 1270), в которых преобладали нормы рецепированного римского и канонического права.
20 Dollmann B. Op. cit. S. 22. Fussnote 21.
21 Хрестоматия памятников феодального государства и права. С. 580.
В Кутюмах Бовези отражены важнейшие идейные установки Франции XIII в., выражающиеся в целом ряде политико-правовых доктрин, сформулированных в духе «христианского идеализма». К ним относятся теории о суверенитете короля, о взаимоотношении церкви и государства, о происхождении серважа (личной зависимости крестьян), об обязанностях королевских чиновников (в частности, бальи).
Одной из наиболее значимых доктрин является неоднократно проводимая в документе идея о верховном суверенитете короля. Наиболее ярко она отражена в § 1043 гл. 34 «О суверене», а также в § 1512. Будучи бальи, Филипп Бомануар являлся сторонником сильной королевской власти. Примечательно, что для обоснования этой идеи автор сборника использует «договорную» теорию происхождения государства. «Как [всем] очевидно, — пишет Бомануар, — что в настоящее время существуют люди разного положения, так истинно, что вначале все были свободны и равны, ибо все мы произошли от одного отца и одной матери. Но когда народы стали прибывать, возникли войны и ненависть, причиной их стали гордость и зависть — они тогда правили [людьми]... Тогда избрали короля и сделали его своим сеньором, дали ему власть судить за их преступления, управлять ими и делать установления над ними.» (§ 1453). Являясь верховным сувереном и носителем идеи права в обществе, король активно вмешивается в сферу действия местных правовых обычаев и установлений. В § 445, 692, 958—959, 1702 Кутю-мов Бовези описывается история возникновения так называемой «генеральной кутюмы»: «о вдовьей доле», «40 дней короля» и др.
Говоря о короле как о верховном суверене, Бомануар демонстрирует свое знание римско-правовой концепции императорской власти. В документе почти дословно воспроизводится содержащееся в Дигестах Юстиниана высказывание знаменитого римского юриста III в. н.э. Уль-пиана о законодательной власти императора: «То, что решил принцепс, имеет силу закона» ("Quod principi placuit, legis habet vigorem") (D.1.4.1).
В эпоху Средневековья это высказывание прежде всего относилось к императору Священной Римской империи германской нации, рассматриваемому в качестве непосредственного преемника императоров Древнего Рима. В то же время ситуация была такова, что при наличии определенных формальных выражений почтения к императору со стороны других королей его власть все же была не настолько сильна, чтобы подчинить себе всех остальных монархов Европы, и особенно это касалось французского короля. Существование императора Священной Римской империи не помешало, однако, королю Филиппу II Августу в самом начале XIII в. сказать: «Король Франции в своем королевстве не признает над собой никакой высшей власти». Веком позже, в начале XIV в., знаменитый французский король Филипп IV Красивый объявил, что «король — это император в собственном королевстве»22.
22 Ле ГоффЖ. Рождение Европы. СПб., 2008. С. 111.
По мнению многих исследователей, король в эпоху Средневековья рассматривался как «образ Божий» (Rex imago Dei). Каждый средневековый монарх, в том числе и французский король, в идеологии того времени соединял в себе три функции — религиозную, военную и социальную («благоустроительную»). Являясь «помазанником Божиим», король воплощал в себе высшую справедливость и правосудие в государстве. Будучи главой государства, он защищал свою страну и свой народ от неприятеля, командуя армией. Наконец, именно король отвечал за развитие экономики, процветание и преуспеяние государства. В этом смысле он должен был быть образцом милосердия, заботиться о вдовах, сиротах и всех обездоленных и др. Во времена правления династии Ка-петингов (987—1328) во Франции сложилась вера в «чудодейственную» силу короля, которую он якобы приобретал в результате «миропомазания» в ходе коронации, наделявшую его способностью даже исцелять больных одним своим прикосновением23.
Одна из главных задач средневекового монарха состояла в сохранении правосудия и христианского «мира». В данном контексте «мир» означал своеобразный «порядок», обеспечивающий не только спокойную жизнь и экономическое процветание, но и движение по пути исполнения христианских заповедей в обществе24.
Во время ритуала помазания и коронации французский король приносил клятвы Богу, церкви и народу ( "le sacre royal" или "ordines ad consecrandum etcoronandum regem", сокращенно — "ordo"). Несмотря на то что текст данной клятвы впервые был сформулирован советником короля Карла Лысого архиепископом г. Реймса Хинкмаром (ум. 882 г.), окончательный текст всех инаугурационных клятв французских королей сложился лишь в XIII в. в период правления Людовика IX, когда власть короля как верховного суверена особенно усилилась.
В начале коронации король произносил так называмую promissio, или клятву церкви. В ходе церемонии король, склоняя голову, говорил: «Обещаю вам и подтверждаю только для вас и вашей церкви быть верным канонической привилегии и законной обязанности справедливо ей служить, защищать предъявленное право, так как король своей властью един с епископством и церковью, верен им и будет продолжать защищать предъявленное»25. По существу promissio — это договор между королем и церковью, возлагающий на короля обязанности сохранять привилегии церкви и четко проводящий различие между свет-
23 См.: Арзаканян М.Ц., Ревякин A.B., Уваров П.Ю. Указ. соч. С. 38.
24 Именно это стало основой для возникновения особого вида законодательных актов в средневековой Европе — «статутов мира».
25 Польская С.А. «...Суверенитет, права и достоинство короны Франции...»: юрисдикция монархии в инаугурационных клятвах французских королей (IX—XIV вв.) II Искусство власти: Сб. в честь проф. Н.А. Хачатуряна I Отв. ред. О.В. Дмитриева. СПб., 2007. С. 226.
ской и церковной юрисдикцией. Союз с церковью является одним из основных атрибутов королевской власти во Франции26.
В ходе своей инаугурации король произносил также «клятву Королевству» ("le serment du Royaume" или "iuramentus Regis") — такое название получила публичная формула обращения монарха к собравшимся на коронацию представителям светской и духовной знати. После того как король произносит promissio церкви, он кладет руку на Евангелие, склоняет голову и говорит следующее: «Сначала я клянусь церкви покровительствовать в своем лице всем добрым людям. Я клянусь править мирно и справедливо... и по примеру Господа нашего проявлять милосердие...Я клянусь моей властью и верой изгнать с земли, мне принадлежащей, всех еретиков, отказавшихся от церкви, и клянусь исполнить все, о чем я говорил. Да поможет мне Бог и наша Святая церковь». По мнению исследователей, появление данной клятвы в период правления Людовика IX свидетельствует о том, что король уже перестал рассматриваться лишь как частное лицо, как «первый среди равных»: он окончательно занял место главы государства и верховного суверена27.
Одной из причин сильной королевской власти во Франции является непрерывность французской королевской династии в эпоху «высокого» Средневековья: как уже отмечалось, династия Капетингов правила во Франции непрерывно с 987 по 1328 г. По устоявшейся политической традиции женщины были отстранены от трона и по воле судьбы постоянно появлялись наследники мужского пола. Значимую с идеологической точки зрения преемственность между французскими королями и легендарными правителями франкского государства доказывало помазание всех французских королей на царство в соборе г. Реймса, поскольку именно здесь в конце V в. н.э. принял крещение в христианскую веру первый король франков Хлодвиг.
Важную роль в укреплении королевской власти во Франции сыграл союз французских королей с городами. Сильная королевская власть, обеспечивающая мир и пресекающая феодальные войны, способствовала развитию торговли и накоплению богатства в городах, а те, в свою очередь, поддерживали стабильное финансовое положение французской короны.
В то же время в конце XIII в. власть отдельных сеньоров во Франции остается еще достаточно сильной. В § 1043 Кутюмов Бовези говорится о том, что «каждый барон является сувереном в своей баронии». О значительных полномочиях местных сеньоров свидетельствует и содержание § 322, 731, 1165, 1499.
26 Цветок лилии, появляющийся на гербе и печати французских королей примерно с конца X в., был тесно связан с христианским культом Девы Марии.
27 См.: Польская С.А. Указ. соч. С. 232-233.
Кутюмы Бовези отражают все правовые нормы, действовавшие во Франции во второй половине XIII в., в том числе характерные для эпохи «высокого» Средневековья, и носившие во многом универсальный характер специфические нормы ленного, манориального, городского, канонического и торгового права.
Нормы ленного или собственного феодального права регулировали отношения внутри свободного, «благородного» сословия — между сеньорами и вассалами, по поводу земли (феода или фьефа), а также вассальной службы. Слой феодалов, отделившийся от других социальных слоев, окончательно сформировался во Франции уже в XI в., образовав привилегированную группу населения, принадлежность к которой определялась рождением. К этому времени вся земля находилась в их руках, о чем свидетельствовала норма «нет земли без сеньора». На вершине феодальной лестницы находился король как верховный сеньор, далее шли крупные магнаты — герцоги Нормандии, Бретани, Бургундии, Аквитании, графы Шампани и др. На последней ступени феодальной лестницы стояли так называемые «однощитовые» рыцари, не имеющие своих вассалов. Реализовав монополию на землю, феодалы во Франции приобрели политическую власть. Это выражалось, в частности, в наличии самостоятельной феодальной юстиции28. Большое число норм Кутюмов Бовези, в частности § 44, 57—59, 98—108, 322, 964—966, 988, 1165 и др., посвящены вопросам организации и деятельности сеньориальных судов.
Характерной чертой вассально-ленных отношений во Франции было действие принципа «вассал моего вассала не мой вассал», ставшего одной из основных причин феодальной раздробленности. О силе и могуществе местных сеньоров и их взаимоотношениях со своими вассалами свидетельствуют § 731, 1043 и пр. Для предотвращения феодальных войн на территории Франции (войн между отдельными сеньорами по поводу земли, вассальной службы и др.) королями Филиппом II Августом и Людовиком IX были введены знаменитые «40 дней короля» (§ 986, 1701—1702). Одним из характерных институтов ленного права является также институт «вдовьей доли», определяющий права вдовы феодала в ходе наследования его имущества, о чем свидетельствует § 445.
Каноническое право в средневековой Западной Европе, образующее самостоятельную и универсальную правовую систему, представляло собой право Католической церкви. Проблема непростых взаимоотношений между светской властью и властью римских пап, стремившихся к созданию всемирной теократической державы (Respublica Christiana — «республики всех христиан» под верховенством Рима)29, раскрывается
28 История Средних веков. М., 2010. Т. 1. С. 320-321.
29 Теократическая доктрина папства, согласно которой папа - не только глава церкви, но и носитель верховной светской власти, изложена в составленном папой Григори-
в документе через призму теории «двух мечей». (Название теории восходит к знаменитому отрывку из Евангелия от Луки 22,38: «Они сказали [Иисусу]: Господи! Вот здесь два меча. Он сказал им: довольно.») «Существуют два меча, — говорится в § 1474 Кутюмов Бовези, — которым все народы должны управляться духовно и светски... Духовным мечем должна владеть Святая Церковь, и светским — принцы земли.» Возникнув еще в эпоху поздней античности, эта теория окончательно сложилась в средневековой Европе во второй половине XI — начале XII в. в рамках канонического права в ходе борьбы за «свободу выборов в церкви» и «церковную инвеституру». Важнейшими постулатами этой теории, представляющей собой своеобразный компромисс между светской и церковной властями, являются назначение на церковные должности только папой, а также разграничение светской и церковной юрисдик-ций30. Этому вопросу в Кутюмах Бовези, наряду с § 1474, посвящены также § 311, 1465, 1475.
Несмотря на то что изначально «теория двух мечей» была адресована германскому императору (правителю Священной Римской империи), Ф. Бомануар свободно применяет ее и к французскому королю, а также ко всем остальным «принцам земли».
В указанных параграфах проводится также мысль о защите Церкви со стороны монарха: «Светский меч должен всегда быть готов хранить и защищать Святую Церковь всякий раз, когда есть потребность в этом» (§ 1475). Эта идея, восходящая еще к эпохе Древнего Рима периода домината, в средневековой Западной Европе была воспринята франкскими и всеми последующими правителями. Благодаря Людовику IX Святому впоследствии французские короли считались самыми «христианнейшими» монархами Европы31.
Кутюмы Бовези содержат также нормы городского права, о чем свидетельствует гл. 50 «О городских коммунах и их правах». С развитием ремесла и торговли в XI—XШ вв. во Франции происходит рост городов. Развернувшееся по всей Европе движение горожан за свои особые права и привилегии получило название «коммунальной революции», так как в результате возникали города-коммуны (основанные на клятве своеобразные корпорации горожан — ишуеге^). Статус коммуны во Франции имели такие города, как Лан, Сент-Омер, Камбре, Бовэ, Монтобан и др. В § 1516 Кутюмов Бовези упоминаются так называемые «коммунальные хартии», или «хартии вольностей», которые закрепляли статус
ем VII «Шс1а1;ш рарае» (лат. «продиктованное папой») (см.: Антология мировой правовой мысли. Т. 2. С. 233—237).
30 Основные положения этой теории закреплены в так называемом Вормсском конкордате 1122 г. — соглашении между германским императором Генрихом V и папой Каликстом II, согласно которому светские правители потеряли право назначать на церковные должности. Принятие этого документа завершило долгий спор об инвеституре (там же. С. 237—238).
31 История Средних веков. М. 2010. Т. 1. С. 333.
коммуны и привилегии жителей отдельных городов. Зачастую подобные хартии просто выкупались горожанами у короля или отдельного феодала. О правах и привилегиях горожан свидетельствует имевшая широкое распространение в средневековой Европе поговорка о том, что «городской воздух делает человека свободным»: простое проживание в городе больше 1 года и 1 дня освобождало любого крестьянина, даже лично зависимого серва, от феодальной зависимости (§ 1457).
Одной из отличительных черт города-коммуны являлось наличие в нем выборных органов городского самоуправления и собственной юстиции. Так, в § 1519 Кутюмов Бовези упоминаются мэры и иные лица, «которые поставлены охранять и управлять» городом.
В своей борьбе за самоуправление против местных сеньоров города искали помощи у короля и часто ее находили. В свою очередь города предоставляли королю щедрые займы и безвозвратные ссуды, а также оказывали ему иную финансовую, военную и политическую поддержку как во внешней политике, так и в борьбе с крупными феодалами внутри страны. Об этом свидетельствует § 1517: «По новым правилам во Франции ни один город не может стать коммуной без разрешения короля».
Довольно широко в Кутюмах Бовези представлены институты ма-нориального права, регулирующего отношения между феодалом и зависимыми от него крестьянами32. В § 1451—1452 говорится о существовании в средневековой Франции трех основных социальных статусов: знатном, не знатном (но свободном) и крепостном. Первый статус имели дворяне, вторым статусом обладали горожане, клирики и свободные крестьяне, наконец, третий, последний, статус имели сервы (от лат. servus — раб). Причем если знатность и дворянский титул переходили по отцовской линии, то наличие личной или крепостной зависимости определялось положением матери (§ 1432, 1434, 1451). В своем трактате Бомануар отражает широкую палитру различных крестьянских платежей и повинностей, существовавших во Франции в XIII в. К ним относятся различные ренты, особый налог с наследства («право мертвой руки»), брачный выкуп (Гогшапа§е8), специальный налог с крестьянской семьи (еИеуа§е8) и др. (§ 1457). В § 1432-1437 указаны основные способы оспаривания и освобождения от сервиальной (крепостной) зависимости.
Кутюмы Бовези отражают особенности французского средневекового права, главной из которых является отсутствие правового единства (правовой партикуляризм). Это можно увидеть на примере мано-риального права: благодаря господству местных обычаев его нормы в отдельных областях Франции порой существенно отличались друг от
32 Феодальное поместье имело форму автономного сообщества и в большинстве областей Европы стало называться манором.
друга. Желая возвысить место своего служения — область Бовези, Бо-мануар обращает внимание на то, что здесь положение сервов является не столь тяжелым: «Наш обычай более мягок в отношении к крепостным, нежели во многих других странах, ибо во многих других странах сеньоры могут распоряжаться жизнью и смертью своих крепостных, когда и как им угодно, а также принуждать их вечно жить на своих землях. В Бовези же с ними обращаются более человечно, ибо при условии уплаты своим сеньорам положенных обычаем ренты и специального налога, собираемого с каждой семьи (еИеуа§е8), они могут идти служить и жить вне юрисдикции своих сеньоров...» (§ 1457).
Концептуально важное положение содержится в § 1453 абз. 2 Ку-тюмов Бовези: здесь не только называются конкретные исторические причины возникновения серважа, но и осуждается крепостная зависимость как таковая. «Потому что это великое зло, — пишет Бомануар, — когда кто-либо из христиан находится в положении серва». Таким образом, автор Кутюмов Бовези не только воспроизвел известную норму канонического права, но и сумел отразить важную тенденцию в развитии французского общества во второй половине XIII в. — тенденцию к постепенной замене личной зависимости крестьян на более выгодные экономические методы их эксплуатации33. Как отмечают исследователи, зачастую «освобождение» (выкуп крестьян на волю) было принудительным. Стремление крестьян к расширению своих прав, их борьба за улучшение своего экономического состояния приводили к возникновению во Франции, наряду с городскими, сельских коммун34.
В Кутюмах Бовези довольно мало говорится о получившем большое распространение в средневековой Европе и носившем во многом универсальный характер торговом праве. Одна из глав Кутюмов Бове-зи (гл. 25) посвящена «дорогам, купцам и странникам». Однако общее число норм торгового права в данном документе невелико. Между тем во второй половине XIII в. на побережье Бискайского залива (Атлантическое побережье Франции) сложилось знаменитое Олеронское морское право, представлявшее собой запись морских обычаев. Эти нормы играли ведущую роль в регулировании морской торговли в целом ряде областей Юго-Западной Европы35.
Значительное количество норм, посвященных регулированию имущественных отношений, содержится в гл. 32 Кутюмов Бовези «О захвате
33 По этому поводу известный американский историк Г. Берман пишет: «Канонические юристы единодушно решили, что рабство противно естественному праву. Церковь дала свой весомый авторитет тем положениям римского права, которые ограничивали произвол хозяина и защищали раба, и подкрепила эти законы угрозой своего собственного наказания, а в отношении женитьбы раба она пошла даже дальше [чем римское право Юстиниана]» (Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994. С. 571 (Примечания к гл. 10, п. 6)).
34 История Средних веков. М. 2010. Т. 1. С. 327.
35 Антология мировой правовой мысли. Т. 2. С. 359, 372-376.
сейзины, о силе и т.д.». Ключевым институтом здесь, безусловно, является сейзина (saisine). При изучении данного вопроса необходимо иметь в виду, что, по словам известного российского историка С.Д. Сказкина, «феодальное право несравненно более сложное и труднее поддается пониманию, чем право буржуазное с его упрощенной логикой вездесущего денежного эквивалента».
Институт сейзины представляет собой особое вещное право, условное владение, нечто среднее между современными понятиями владения и собственности. Под сейзиной могли пониматься как феод, так и крестьянское держание. В качестве ее объекта могло выступать любое имущество: американский исследователь Г. Берман выделяет сей-зину на землю, на движимое имущество и даже на права36.
В XI—XII вв. наследуемость феода стала объективной и универсальной нормой, относительно единообразной во всей Европе. Характерной чертой феодальных поземельных отношений является сочетание политических и экономических прав — права управления и права пользования и распоряжения землей. Для обозначения этого сочетания часто использовался латинский термин dominium, означавший и господство, и наличие имущественных прав одновременно. Г. Берман пишет: «В XI в. было разработано понятие сейзины для характеристики владельческих прав лиц, которые "держали" землю или имущество, не обладая правом собственности на них. Какое-либо лицо могло иметь определенные права на данную землю, по отношению к своему сеньору, а тот сеньор мог иметь определенные права на ту же землю по отношению к своему сеньору, в роли которого мог оказаться король...Фактически земля не была ничьей "собственностью", ее "держали" в иерархии "держаний", ведущей вверх к королю или другому высшему сеньору»37.
Именно в этом смысле и следует понимать сейзину. В ней переплетались фактические и правовые аспекты. Она означала не просто (и даже необязательно) фактическое пребывание на земле или физический контроль над ней. Так, рыцарь, ушедший в крестовый поход, не терял прав на свою землю. В то же время сейзина не являлась и правом собственности в современном понимании этого слова, поскольку была связана с несением определенных повинностей и обременений. По существу, сейзина — это особое вещное право, характерное для эпохи Средневековья, неведомое ни классическому римскому, ни современному праву.
Отношения по сейзине могли возникать как в результате инвеституры, когда сеньор торжественно вводил своего вассала во владение феодом, так и просто в результате давностного владения вещью в течение одного года и одного дня (§ 685). Владелец сейзины мог владеть
36 См.: Берман Г. Указ. соч. С. 446.
37 Там же. С. 289, 296.
ею, получать плоды и распоряжаться ею (последнее — с некоторыми оговорками). Сейзина наделяла его правом исковой защиты не только против всех третьих лиц, нарушающих его право, но и в отдельных случаях даже против своего сеньора. Правда, комплекс правомочий владельца сейзины мог варьироваться в отдельных областях Франции (§ 963 Кутюмов Бовези). В своем трактате Ф. Бомануар отмечает, что споры по поводу нарушения владения сейзиной могли разрешаться как в судебном порядке (с помощью подачи иска), так и с применением силы (§ 955-962, 964-966).
Отношения между сеньором и вассалом по поводу сейзины нашли свое теоретическое обоснование в ходе рецепции римского права, хотя само римское право не знало подобного института. На основе изучения и обработки римских текстов постглоссаторами (комментаторами) была создана специфическая юридическая конструкция «расщепленной собственности». Так, по их мнению, один и тот же участок земли мог находиться одновременно в собственности двух лиц — сеньора и его вассала. Если первому принадлежало право «прямой собственности» (dominium directum), то второй обладал правом «собственности полезной» (dominium utile). Таким образом, используя терминологию римского права, постглоссаторы создали особую юридическую конструкцию вещного права, которая могла обслуживать господствующие в обществе в то время вассально-ленные отношения.
Наряду с положениями о сейзине в гл. 32 Кутюмов Бовези содержатся нормы, регулирующие договорные отношения, например аренды земли, купли-продажи движимых вещей, поручения и др. (§ 968-970). Незначительное число регулируемых здесь договоров свидетельствует о недостаточной развитости товарно-денежных отношений.
Одним из наиболее важных в Кутюмах Бовези является вопрос о преступлениях и наказаниях: ему специально посвящена гл. 30 «О преступлениях». Памятник фиксирует процесс формирования основных принципов и институтов уголовного права средневековой Франции, многие из которых будут определять его специфику вплоть до настоящего времени.
Анализ гл. 30 Кутюмов Бовези позволяет сделать вывод о влиянии на содержание документа достижений правовой науки, норм реципированного римского права. Об это свидетельствует достаточно высокий для того времени уровень юридической техники данного раздела, выражающийся в отходе от казуистики и попытке создания абстрактных понятий, а также в классификации правонарушений.
Анализ § 823, 824-828 и др. Кутюмов Бовези показывает, что к XIII в. французские правоведы уже смогли выработать некоторые общие подходы к дефиниции преступного деяния, определению его тяжести и др. Здесь можно обнаружить отдельные институты так называемой «Общей части» уголовного права: формы вины (в виде умысла и
неосторожности), соучастие, обстоятельства, отягчающие, смягчающие и исключающие ответственность и др.
Кутюмы Бовези отражают характерную для уголовного права Франции трехчленную классификацию правонарушений, в основу которой был положен вид наказания38. В свою очередь то или иное наказание было во многом обусловлено степенью общественной опасности и тяжестью самого деяния. В § 823 говорится, что существует три вида правонарушений: «есть один вид преступления — crime; и есть другой вид преступлений, который наказывается длительным тюремным заключением и штрафом...; и есть третий вид преступлений, за который не предусмотрены ни смертная казнь, ни тюрьма, они наказываются штрафами, размер которых зависит от преступления, персоны, которая его совершила, и персоны, по отношению к которой совершено преступление».
В гл. 30 Кутюмов Бовези рассматриваются прежде всего наиболее тяжкие общественно-опасные деяния (crime), караемые смертной казнью, такие как убийство, изнасилование, фальшивомонетничество, ересь, колдовство, поджог и др. (§ 824—887). Эти преступления образовывали категорию так называемых «королевских дел» и подлежали рассмотрению в судах «высшей юрисдикции»: в рамках королевской юстиции это были суды не ниже суда бальи, в сеньориальной юстиции — высший суд сеньора (§ 1641, 1642).
Особого внимания заслуживает такой специфический институт средневекового уголовного права, как измена (traison), которая представляла собой в тот период не столько конкретный состав преступления, сколько форму вины в виде прямого умысла и мотив при совершении преступлений против личности. «Измена — если кто-то не показывает своей ненависти к другому [человеку], но смертельно ненавидит его, и из ненависти убивает его или заставляет убить, или ранит его, либо заставляет это сделать» (§ 826). Акцентирование внимания и особая тяжесть измены были обусловлены господством в средневековом европейском обществе идейных установок рыцарства «верности сеньору или своему господину».
В Кутюмах Бовези довольно подробно рассмотрен и такой состав преступления, как фальшивомонетничество. В § 835 показаны различные способы подделки монеты: изготовление монеты из плохого металла; изготовление монеты нужной пробы, но недостаточной по весу; чеканка монеты без разрешения сеньора и др. Отнесение фальшивомонетничества к разряду наиболее тяжких преступлений было обусловлено усилением королевской власти во Франции и введением Людовиком IX в 1266 г. единой королевской монеты (золотого экю), ставшей
38 Примечательно, что подобный критерий для классификации правонарушений был положен в основу знаменитого УК 1810 г., принятого при Наполеоне, а также современного уголовного кодекса Франции 1992 г.
мощным фактором для создания впоследствии единой денежной системы страны. Серьезность данного деяния обусловливает и суровость наказания: «фальшивомонетчики должны быть брошены в кипящую воду, а затем повешены, а их имущество конфисковано» (§ 834).
О значительном влиянии канонического права и деятельности судов инквизиции свидетельствует закрепление в Кутюмах Бовези такого «классического» преступления против церкви, как ересь. Согласно § 833, еретикам назначалась смертная казнь путем сожжения и конфискация имущества. Тем самым выполнялись постановления III (1179) и IV (1215) Латеранских соборов, а также ряда папских булл о борьбе с ересью. Наказание в виде сжигания на костре для еретиков впервые было установлено в своде законов короля Арагона Педру II в 1197 г. Немного позднее в ходе борьбы с распространившимися по всей Европе «катарской» («альбигойской») и «вальденской» ересью, проповедавшими крайний аскетизм («апостольскую» бедность) и возврат к раннехристианской церкви, против богатого духовенства, папа Иннокентий III, подтверждая в 1199 г. декрет папы Луция III "Ad abolendam" (1184), дополнил его словами о том, что ересь в соответствии с римским правом тождественна оскорблению величества и в силу этого наказуема смертью на костре. По другой версии, ересь сравнивали с чумой (в данном случае речь шла о быстро распространяющейся «чуме души»), а борьба с чумой, как известно, предполагала сжигание тел умерших и
их вещей39.
В § 1642 отражен еще один вид уголовного деяния — разбой. Несмотря на то что за него полагалась смертная казнь, в отличие от других преступлений категории crime, разбой подлежал не «высшей», а «низшей» юрисдикции. Это объяснялось, очевидно, необходимостью «быстрого реагирования» ввиду весьма широкого распространения этого тяжкого преступления в средневековом обществе, а также и тем, что его субъектами, как правило, выступали представители низших социальных слоев.
Система наказаний в средневековой Франции XIII в. включала в себя смертную казнь, членовредительские и телесные наказания, тюремное заключение, штраф, конфискацию имущества40. Главной целью наказания по Кутюмам Бовези является возмездие и устрашение. За особо тяжкие преступления (убийство, в том числе отцеубийство, фальшивомонетничество и др.) к основному наказанию в виде квалифицированной смертной казни могло быть добавлено мучительное дополнительное наказание (волочение к месту казни (traine), опускание в кипяток (ester bouli) и др.) Об этом свидетельствуют § 824, 834 и др.
39 См.: Гергей Е. История папства. М., 1996. С. 134.
40 Об этом также см.: Тушина Г.М. Человек перед судом в средневековом Провансе ХШ-ХГУ вв.: источники и современные исследования // Право в средневековом мире: Сб. ст. / Отв. ред. О.И. Варьяш. СПб., 2001. С. 17-36.
С вопросом о преступлениях и наказаниях напрямую связан вопрос об организации суда и судебной процедуре. Характерной чертой средневекового права является тесное взаимодействие норм материального и процессуального права. Организации судопроизводства в Кутюмах Бовези специально посвящена гл. 58 «О юрисдикции».
Кутюмы Бовези отражают характерное для эпохи Средневековья существование различных видов судов со своей подсудностью. Различались светские и церковные суды. Светские суды в свою очередь делились на королевские и сеньориальные. Отдельную группу образовывали городские и торговые суды.
Систему королевских судов образовывали суды прево (низшие суды первой инстанции), бальи и сенешалей (к этому уровню относился также суд прево Парижа) и созданный в 1260 г. в ходе судебной реформы Людовика IX высший апелляционный суд во Франции — Парижский парламент. В Кутюмах Бовези подчеркивается необходимость соблюдения принципа подсудности: «перед тем как иск придет к королю, суд должны осуществить подчиненные ему сеньоры [строго по иерархии] — со ступеньки на ступеньку» (§ 322, абз. 2).
Основная масса гражданских и уголовных дел во Франции XIII в. продолжала рассматриваться в судах отдельных феодалов (сеньориальная юстиция). В то же время Кутюмы Бовези фиксируют процесс постепенного усиления позиций королевской юстиции, ее вмешательства в деятельность сеньориальных судов. Так, если возникала тяжба между сеньором и зависимыми от него людьми, то дело должно было рассматриваться не в сеньориальном суде, а в суде бальи или в Парижском парламенте (§ 44). Кроме того, в документе неоднократно подчеркивается, что король как суверен является высшим арбитром и судьей во Франции. Об этом свидетельствует содержание § 1214—1215, 1883, где, в частности, говорится о том, что только король может быть и судьей, и обвинителем в своем собственном суде, и нельзя апеллировать на его решения. Усилению королевской юстиции способствовала и практика «перехвата» Парижским парламентом дел из сеньориальных судов (§ 44, 1165).
Особенностью судебной системы Франции в этот период является наличие так называемой «высшей» и «низшей» юрисдикции, причем это относилось как к королевским, так и к сеньориальным судам. Об этом, в частности, говорится в §§ 1641—1643. В основу деления на «высшую» и «низшую» юрисдикции была положена подсудность определенным судам различных категорий дел. Согласно § 1642 все тяжкие преступления (правонарушения категории crime) подлежали рассмотрению в судах «высшей» юрисдикции. Все остальные дела подлежали «низшей» юрисдикции. Не случайно символом «высшей» юрисдикции являлась виселица.
В системе королевских судов к «высшей» юрисдикции относились суды бальи, к «низшей» — суды прево (за исключением прево Парижа).
В свою очередь в сеньориальной юстиции «высшей» юрисдикцией обладала судебная курия самого феодала, «низшей» — те лица, которые получили судебные полномочия либо на основании особой привилегии (как, например, некоторые церкви), либо в результате давностного владения (§ 1644 -1645).
Таким образом, одна из ярких специфических черт процессуального права средневековой Франции состояла в том, что, в отличие от Англии, здесь «не существовало общей или исключительной королевской юрисдикции в отношении тяжких преступлений ("felonies"), так же как не существовало общей или исключительной королевской юрисдикции в отношении серьезных гражданских правонарушений ("trespasses")41».
Специфической чертой организации судебной системы в средневековом обществе является также ее ярко выраженный сословный характер, существование «суда равных» на различных ступенях социальной лестницы. Участие в суде сеньора являлось одной из основных обязанностей его вассала, прямо вытекало из договора о вассалитете: об этом свидетельствуют § 1884, 1920 и др.
В целом Кутюмы Бовези отражают довольно высокий уровень развития процессуального права в средневековой Франции в XIII в. Это выражается, а частности, в возможности отвода судьи, детальной разработке учения о доказательствах, четкой регламентации судебной процедуры, возможности подачи апелляции, а также в закреплении целого ряда принципов справедливого судопроизводства, таких как «никто не может быть судьей в своем суде и по своему делу» (§ 1883), «решение суда ничего не стоит, если оно вынесено в отсутствие сторон» (§ 1914), и даже своеобразной «презумпции невиновности». Как указывается в § 47, «ни один преступник, каковы бы ни были его преступления, до тех пор, пока они не доказаны и недостаточно известны, не должен быть приговорен к смерти.».
В документе подробно рассматривается процедура вызова в суд, уважительные причины неявки и отложения судебного разбирательства (§ 57-59, 98-102 и др.). Весьма современно звучат и перечисленные в главе 1 «О должности бальи» и свидетельствующие о довольно высоком уровне развития государственного аппарата во Франции «10 добродетелей», которым должен обладать бальи как королевский чиновник и судья. К ним относятся мудрость, богобоязненность, доброта, самообладание, энергичность, щедрость, беспрекословное повиновение своему сеньору, высокий профессионализм, добросовестное исполнение своих обязанностей (§ 12-21). Однако главной «добродетелью» бальи Ф.Бомануар все же считает верность, что, с одной стороны, полностью соответствует господствующим в обществе в то время
41 Берман Г. Указ. соч. С. 448.
отношениям «сеньор-вассал», с другой — обусловлено усилением власти короля как верховного суверена. «Но так как очень трудно обладать всеми добродетелями, — говорится в § 22, — то по крайней мере бальи должен следить за тем, чтобы у него не было недостатка в верности. Если же он может быть мудрым и верным, он имеет все остальное.»
Кутюмы Бовези закрепляют обвинительный или состязательный судебный процесс, при котором привод ответчика в суд, а также сбор доказательств во многом лежал на истце. В то же время конец XIII в. во Франции ознаменован постепенным переходом к более развитому инквизиционному (розыскному) процессу в ходе расследования уголовных деяний, что также является следствием усиления королевской власти, развития государственного аппарата, а также возникновения категории «королевских дел». Согласно § 48 «лица, задержанные за преступления, подсудные королевской юрисдикции (cas de justice), должны быть закованы в кандалы и содержаться в яме; другие же [лица], задержанные за преступления, не влекущие за собой потерю жизни или какого-либо члена, должны содержаться в более легких условиях». По мнению исследователей, к XIV в. «категория «оскорбления величества» из достаточно неясного в правовом смысле понятия превращается в «общую для всех уголовных преступлений группу дел, направленных не только против частных интересов, но в большей степени против общественного блага, порядка, чьим гарантом выступали государство, его аппарат и король как его высшее выражение». «Происходил своеобразный процесс "отчуждения" истца от возбужденного им самим уголовного дела.» Таким образом, в уголовном судопроизводстве Франции «постепенно складывалась такая ситуация, когда истцом все чаще становилась сама королевская власть»42.
Для Кутюмов Бовези характерными также являются возможность участия в процессе представителей и защитников сторон (этому вопросу посвящена гл. 5 «Об адвокатах»), четкая система доказательств и глубокий подход к их оценке, активная роль судебных органов особенно в ходе расследования преступлений, подсудных королевской юрисдикции.
В гл. 39 «О доказательствах, фальшивых свидетелях и т.д.» (§ 1145— 1156) закреплены восемь видов доказательств, одним из которых является судебный поединок (gages de bataille). Разрешение дел с помощью поединка спорящих сторон довольно широко применялось в сеньориальных судах. Участие в судебном поединке часто рассматривалось феодалами как проявление доблести. «Сутяжничество как любимая баронами форма конфликта уступало только междоусобным распрям и войнам. И поединок на поле боя, и поединок в суде были схваткой
42 Тогоева О.И. Пытка как состязание: преступник и судья перед лицом толпы (Франция, XIV век) // Право в средневековом мире. С. 75 (сн. 2).
один на один. "Бог и мое право": пусть Бог разрешит спор в дуэли и в божьем суде»43. Примечательно, что автор Кутюмов скептически относится к этому виду доказательства, называя его «наиболее опасным». В данном случае Бомануар отражает Ордонанс Людовика IX «О запрете судебных поединков» во Франции (1258), который в свою очередь является своеобразным продолжением принятой в 1215 г. папской буллы о запрещении ордалий.
* * *
Таким образом, анализ Кутюмов Бовези, занимающих особое место в системе источников права средневековой Франции XIII в., позволяет выявить особенности ее правовой системы и правовой мысли, рассмотреть наиболее характерные принципы и институты средневекового французского права.
Список литературы
1. Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. 2: Европа V—XVII вв. М.,
1999.
2. Арзаканян М.Ц., Ревякин А.В., Уваров П.Ю. История Франции. М., 2005.
3. Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994.
4. История средних веков / Под ред. С.П. Карпова. М., 2010. Т. 1.
5. Ле ГоффЖ. Рождение Европы. СПб., 2008.
6. Польская С.А. «.Суверенитет, права и достоинство короны Франции.»: юрисдикция монархии в инаугурационных клятвах французских королей (IX— XIV вв.) // Искусство власти: Сб. в честь проф. Н.А. Хачатуряна / Отв. ред. О.В. Дмитриева. СПб., 2007.
7. Тогоева О.И. Пытка как состязание: преступник и судья перед лицом толпы (Франция, XIV век) // Право в средневековом мире: Сб. ст. / Отв. ред. О.И.Варьяш. СПб., 2001.
8. Тушина Г.М. Человек перед судом в средневековом Провансе XIII— XIV вв.: источники и современные исследования // Право в средневековом мире: Сб. ст. / Отв. ред. О.И.Варьяш. СПб., 2001.
9. Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII—XV вв.. М., 1989.
10. Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / Под ред. В.М. Корецкого. М., 1961.
11. Dollmann B. Die Stellung des Koenigstums in den Rechtsbuechern Coutumes de Beauvaisis und Sachsenspiegel. Wuerzburg, 2002.
12. Handbuch der Quellen und Literatur der neueren europaeischen Privatrechtsgeschichte / Hrsg. von H. Coing. Müenchen, 1973. Bd. I.
43 Берман Г. Указ. соч. С. 294.
