CC BY
100
УДК 809.433.2-3 ББК 81.2(2Рос=Кум)-3
Сулаева Жанна Абдулгамидовна
кандидат филологических наук кафедра психологии Дагестанский государственный технический университет
г. Махачкала Sulayeva Zhanna Abdulgamidovna Candidate of Philology Chair of Psychology Daghestan State Technical University Makhachkala
Кумыкские паремии о времени (лингвокультурологический аспект) Kumyk Time Paroemias (Linguo-Culturological Aspect)
В кумыкских паремиях семантика и структура глагола находит широкое отражение. В первую очередь это система времен изъявительного наклонения, а также различные формы других наклонений - повелительного, условного и т.д.
Semantics and Structure of the verbs find the broad reflection in Kumyk paroemias. In the first place it is a system of the tenses of the Indicative mode, as well as different forms of the other modes - Imperative, Conditional ones, etc.
Ключевые слова: паремия, структура, семантика, изъявительное, повелительное и условное наклонения, прошедшее, настоящее и будущее времена, инфинитив, причастие, деепричастие.
Key words: paroemia; structure; semantics; Indicative, Imperative and Conditional moods; Past, Present Future Tenses; Infinitive; Participle; Adverbial Participle.
Специфика временных представлений кумыкского этноязыкового сознания до сих пор не была предметом специального исследования. Кумыкский фрагмент пословично-поговорочной картины мира отражает некоторые «срезы» восприятия времени, сложившиеся в культуре кумыков, некоторую посло-вично-поговорочную «философию» времени, свойственную данному народу.
Понимание времени есть показатель, характеризующий культуру того или иного этноса. «В нем воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их сознания, ритмы жизни, отношения к вещам» [4; 103]. Способы выражения времени важны и для паремиологического фонда языка. Любое произведение искусства слова, в том числе и фольклорное, развертывается во времени объективно данного, использует многообразие субъективного восприятия [6; 7]. Это субъективное восприятие сказывается, прежде всего, в приближении времени событий ко времени использования фольклорного произведения и в стремлении художественного времени «выключить произведение ис-
кусства из реального времени» [6; 7]. Помимо того, фольклорный мир стремится к устойчивости, к постоянному преодолению пространственной и временной определенности [10; 6].
Рассматривая пословицу как «синтаксически и композиционно завершенное поэтическое произведение, способное к самостоятельному функционированию», З.К.Тарланов отмечает, в частности, что пословица не допускает использования слов, конкретизирующих значение синтаксической структуры во временном отношении». Помимо того, «синтаксическое значение пословицы имеет вневременную направленность, реализуясь как всевременное и вневременное» [8; 59].
При отборе пословиц и поговорок, образующих группу пословиц и поговорок о времени, непросто провести разграничение между ними и пословицами, входящими в группу пословиц о судьбе, надежде, удаче, случае, терпении. Эти пословично-поговорочные группы очень тесно переплетены между собой, им свойственно взаимное проникновение. Поэтому выделение пословиц и поговорок в группу «время» весьма условно и относительно.
В большинстве своем пословицы и поговорки, входящие в группу пословиц и поговорок о времени, содержат следующие компоненты, относящиеся к семантическому полю заман «время»: заман «время», гюн «день», бугюн «сегодня», тангала «завтра», тюнегюн «вчера», бирисигюн «позавчера», эртен «утром», тюш «обед», ахшам «вечером», гече «ночью», сагьат «час», йыл «год», буссагьат «сейчас», геч «поздно», тез «рано», гюндюз «днем», ай «месяц», сонг «потом», гьали «сейчас» (речь идет только о лексических знаменательных единицах, грамматические и служебные лексические единицы не учитываются).
Неотъемлемой характеристикой времени является его движение, ход. Различным историческим периодам свойственно различное представление о ходе времени: цикличное, линейное, имеющее конечную точку, воспринимаемое через смену поколений, через смену времен года и пр. [4; 43-165]. Когнитема ге-тип бара заманлар «время идет» присутствует в большинстве пословиц и пого-
ворок о времени - в пословицах и поговорках о прошлом и будущем, о непредсказуемости будущего, о необходимости использовать настоящий благоприятный момент и др. Она также образует отдельную группу пословиц и поговорок, являясь в них центральной, т. е. формирующей основу значения пословиц и поговорок: Заманлар гетсе де, халкъ гетмес. «Время уйдет - народ останется»; Яшав юрюй, етишмесенг, янгыз къаларсан «Жизнь идет, если не будешь успевать, останешься один»; Заманында чанг чыгъармас эрлеге къартлыгъында къала бузса инанмас. «Мужчинам, которые в свое время не были героями (букв. не поднимали пыль), в старости, если они разрушат крепости, никто не поверит».
Время также может выступать как причина изменений, как активная сила, вызывающая изменения. О замангъа я эшек, я эшекни еси оьлер. «К тому времени или ишак умрет, или его хозяин умрет»; О замангъа хыйлы сув эниш агъ-ар «К тому времени много воды потечет». Обобщенная ситуация изменения времени иллюстрируется в пословицах и поговорках частными ситуациями изменений, происходящими в мире - вокруг человека и с человеком. Гючюк ит болур, ит къарт болур. «Щенок станет собакой, собака состарится»; Ат ту-ягъын тай басар «Жеребёнок со временем заменит лошадь».
Изучение категории времени применительно к общему паремиологиче-скому фонду кумыкского языка показало, что наиболее распространенным лексическим репрезентантом категории времени является лексическая единица за-ман «время», при этом могут выражаться понятия либо «своевременности», либо «времени, отводимого для чего-нибудь», либо «быстротечности». Во многих таких пословицах время антропоморфно. Напр., ср. Заман сагъа гёре болмаса, сен замангъа гёре бол (букв. Если время не по тебе, ты будь по времени); Заманлар гетсе де, халкъ гетмес «Времена уйдут, народ не уйдет»; Заманны зая этген оьзюн де зая этер «букв. Кто потеряет время, тот потеряет и самого себя».
С концептом гюн «день» в кумыкском языке связаны следующие пословицы и поговорки: бизге де бир гюн гелер «и на нашей улице будет праздник»
(букв. и к нам придёт когда-нибудь день); анасыз бала гюн гёрмес «ребёнок без матери счастья не увидит»; бёрю боранлы гюн къутурар «волк бесится в буранный день»; гюнчю гюн гёрмес «завистнику счастья не видать».
В кумыкских паремиях встречаются также временные наречия бугюн «сегодня» и тангала «завтра»: Бугюн булан битип къалмай «Жизнь сегодняшним днём не кончается»; Бугюнню тангаласы да бар «Сегодняшним днем не кончается» (букв. Сегодня имеет свое завтра).
Наше внимание привлекло проявление национального своеобразия, когда мы рассмотрели функционирование в паремиях названий дней недели как проявление философской категории времени. В кумыкском языке оказывается достаточно распространенным использование лексической единицы жумагюн «пятница». Вероятно, это связано с тем, что пятница занимало особо важное место среди прочих дней недели, поскольку, с точки зрения мусульманских традиций, пятница - это святой день. И пятница не просто выделяется среди других дней недели, а противопоставляется им. Жумагюн гюнлеге ошамас «Пятница не похожа другим дням». Это явление еще Ш. Балли называл «мысленным противопоставлением» [2; 192], а лексические единицы, участвующие в таком противопоставлении «подразумеваемыми антонимами» [2;192].
Концепт гече «ночь» в кумыкском языке имеет положительный характер: Ср.: Гече юрюген эртен сююнер «Утро вечера мудреннее», Гече къыдыр, гюн-дюз ят, тамакюге бёркюн сат «Ночью гуляй, днём отдыхай, за табак папаху продавай» (о бездельнике).
Таким образом, при реализации противопоставления в паремиях часто противопоставляются определенные временные периоды, отражающие различные способы выражения идеи, прочно вошедшей в систему мировосприятия и мироощущений человека как лингвокультурные стереотипы.
Проведенное исследование позволило предположить, что для паремий наиболее типичным является построение фразы в настоящем времени, которое как считают исследователи имеет панхроничный (вневременной) характер, то есть основной грамматической формой времени в предложениях сентенцио-
нального характера является настоящее неопределенное [7; 319], которое реализует при этом значение вневременной данности, вечной истины. Например: Ав бир гюн оьле, авчу гьар гюн «Охота умирает один день, а охотник - каждый день». Илмуну тереги тер булан сугъарыла «Дерево науки поливается потом».
Таким образом, грамматические формы времени находятся в полном соответствии с глубинным смыслом, поскольку в паремиях формируются положения, носящие характер общей закономерности, моделируется типичное, а не уникальное. Отсюда и употребление грамматической формы настоящего времени как «наиболее нейтральной, немаркированной формы, передающей нело-кализованность во времени, панхроничность» [9; 29].
Часто встречаются в пословицах формы будущего времени, выражающие временную перспективу «положений дел». Например, Айрылгъан эл азар, къо-шулгъан эл озар (букв. разъединенная страна будет худеть, объединенная страна победит»; Байдан балагь тиер «От богача приходит беда»; Баланы хидирин баласы болгъанда билер «Судьбу ребенка узнают, когда сами становятся ребенком».
Еще одной примечательной особенностью паремий является крайне незначительное употребление или отсутствие грамматических форм прошедшего времени во всех его фазисных показателях. По мнению З. К. Тарланова, формы прошедшего времени не могут выражать «постоянную, вечную и незыблемую закономерность и образуют мнимопословичные формы» [8; 52]. Мы объясняем это тем, что именно прошедшее время в наибольшей степени связано с конкретной действительностью, привязано к определенному компоненту ситуации и является признаком индивидуализурующего высказывания, а не обобщающего, каким являются паремии.
Нами было зафиксировано крайне незначительное количество паремиоло-гических высказываний с грамматической формой прошедшего времени: Яшыртгъын айтдым - билмединг, гёрюне айтдым - сюймединг «Скрыто сказал - ты не понял, открыто сказал - тебе не понравилось»; Талап этген — му-ратгъа етген «Тот, кто постарался, добился своей цели».
Типичным для кумыкского языка являются структуры с условным периодом: Сув алсанг, ярлыдан ал «Если воду брать, бери у бедного»; Атанг аюв бу-са, сен арслан бол «Если твой отец медведь, ты будь тигром»; Жагьил турма сюйсенг — дос тут «Если хочешь быть молодым, имей подругу (друга)».
Характерным для кумыкского языка являются и отрицательные структуры с вневременным значением: Ишлемеген тишлемес «Кто не работает, тот не ест»; Темир тюкенге ит бармас «В магазин, где продается металл, собака не пойдет»; Бек тутгъан биябур болмас «Тот, кто крепко держит, не опозорится».
Одним из универсальных концептов в кумыкском и русском языках является этический концепт «совесть». Содержательной основой концепта «совесть» в кумыкской языковой картине мира является лексема намус. На формирование и развитие «совести» влияют национальный колорит, обычаи, традиции и т.д., связанные с воззрениями представителей кумыкского и русского менталитета. Концепт «совесть» связан с большим количеством этических понятий, которые своей специфичностью дают возможность с иного ракурса взглянуть на проблему ментального сознания. Так, понятие «совесть» всегда обусловлено общественными отношениями, нравами той или иной социальной среды. Например, Намусунгну яшлайын сакъла, опурагъынгны янгылайын (букв.: «совесть береги смолоду, платье - снову»). Эта паремия указывает на принадлежность «совести», «чести» человеку изначально, они являются приобретёнными качествами человека. И поэтому их нужно беречь, чтобы не потерять. «Честь» как и другие категории этики приобретается и накапливается годами. Потерять такое легко, а приобрести практически [12; 14]
В разговорной речи представителя кумыкской лингвокультуры функционирует ещё один вариант этого фразеологизма Яшдан сакълар абурун (о разумном человеке) (букв.: «с детства будет беречь честь»). В данном случае разум апеллирует к сохранению «чести», как атрибута «совести».
Для дагестанского менталитета, у которого ярко выражен культ совести, потеря этого качества всецело может привести к отрицательным, порой губительным процессам во всех сферах жизни человека. Так, например, Намуссуз
яшагъынча, намуслу оьлген яхшы «Бесчестье хуже смерти» или же «Лучше смерть, нежели позор» (букв.: «чем жить бессовестным, лучше совестным умереть»). В кумыкской языковой картине мира предпочтение отдаётся смерти. Это лучше, чем жить с тяжестью стыда, судом совести.
Нередко в паремиях имеются эксплицитно выраженные показатели свертывания диахронического диалога в риторический монолог. В первую очередь, это пословицы, представляющие собой прием актуализированного утверждения одного из предметов (признаков, явлений) действительности путем отрицания его альтернативы [3; 69]. Характерно явное количественное преобладание среди пословиц с контрастивным отрицанием изречений с начальным не в русском языке и постпозитивным на -мас, -мес в кумыкском, что свидетельствует о реактивном (ответном) характере высказывания, его полемической заряженности. Уялагъан гишини юреги къара болмас (букв.: у стеснительного человека сердце черной не будет). Атасыз ана болмас, анасыз бала болмас (букв.: без отца не может быть матери, без матери не может быть ребенка).
Что касается выражения количественных оппозиций в пословицах, то в них представлены не все термины данной группы, различна их активность в выражении количественного контраста. Например, нам не встретились в противопоставлениях больших и малых промежутков времени слова сверхкраткого участка шкалы мюгьлет «миг, мгновенье», а также слово ай «месяц» и некоторые другие, единичны оппозиции с участием слов минут «минута», сутка «сутки». Минутну йиберсенг, сагьатны тас этерсен «Упустишь минуту, час потеряешь».
По вполне понятным причинам не используются в количественных противопоставлениях названия дней недели и месяцев. Зато активно используется контраст видовых наименований сагьат «час», гюн «день» гече «ночь», жума «неделя», йыл «год». Къутгъарылгъан сагьатны йыл чапсанг да, тутмассан (букв.: за упущенным часом год побежишь, но не поймаешь).
В пословицах начало и конец определяются главным образом по отношению к целенаправленным действиям, долженствующим дать некоторый полез-
ный результат: Баш елни алды, къабу елни арты. «Начало южного ветра - конец северного ветра»; Башы башланса, арты хошланыр «Если будет начало, то продолжение будет». Конец как результат оценивается выше начала, т.е. намерения, замысла: Башда башын жыйгъан бала артда артын да жыяр «Ребенок, начавший хорошо, хорошо и закончит». Получается, что в языковом сознании, отраженном в пословицах, начало и конец представляют процессы и действия, указывают приступ к действию (замысел, намерение) и результат действия, продукт действия. В языковом сознании народа, по данным пословиц, включение периодов времени в концепты начало и конец еще не было отчетливым.
В пословицах запечатлена и мысль о беспредельности, бесконечности времени: Тангаланы арты ёкъ // У завтра нет конца. Потеря времени отрицательно характеризует человека: Вакътини зая этмек — гьакъылсыз башны иши. «Потерять время - дело дурной головы».
Наиболее разработанным временным концептом в пословицах предстает время. Это отрезок времени, подходящий для важного, полезного, приносящего успех дела: Ерине гёре тюз сёйле, заманына гёре сёз сёйле (букв. к месту говори правильно, по времени произнеси правильно). О замангъа я эшек, я эшекни еси оьлер «К тому времени или ишак умрет, или хозяин ишака»; Заман сагъа гёре болмаса, сен замангъа гёре бол (букв.: если время не по тебе, то ты сам будь по времени).
С группой пословиц и поговорок о будущем связана пословично-поговорочная группа о предсказуемости / непредсказуемости того, что произойдет, того, что ожидает человека в будущем, о его судьбе. Кумыки, как и русские, воспринимают все происходящее, несчастные случаи как неизбежные события, данные им от бога. Бог владеет высшей силой в судьбе человека. Поэтому говорят: Заманы гелгенде буламукъгъа тиш сынар «Наступит время - и на мамалыге зуб сломается»; Яздыр - гюздюр «Время покажет».
Особенно характерны для данной группы пословицы и поговорки о том, что нельзя заранее рассчитывать на будущее и строить определенные планы, не следует радоваться тому, что еще не произошло: Гелинни бетин гелгенде гёрер-
биз «Невестку увидим, когда она прибудет»; Алма заманындан алда бишмес «Яблоко раньше времени не созреет».
Во многих пословицах и поговорках противопоставлены два временных промежутка эртен - гече «утро - ночь», эртен - ахшам «утро - вечер», гече -гюндюз «ночь - день Гече къыдыр, гюндюз ят, тамакюге бёркюнг сат «Ночью гуляй, днем отдыхай, за табак папаху продавай»; Гече юрюген эртен сююнер «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»
В кумыкском языке суточные циклы могут иметь как положительную, так и отрицательную характеристику: Гече юрюген эртен сююнер «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»; Ахшам алмасанг, эртен тапмассан «То, что вечером не взял, утром не найдешь».
Периоды жизни человека можно связывать с временами года. Весна - начало жизни, пробуждение чувств, лето связывается со спокойной повседневной жизнью, осень и зима - мрачный и пассивный образ жизни. Каждый сезон имеет свои специфические особенности и этим отличается от других: Яз исси деп ятмадым, къыш сувукъ деп къайтмадым «Летом тепло, а зимой холодно». Къыш къышлыгъын этмесе, яз язлыгъын этмес «Если зима не сделает своего зимнего, то весна не сделает своего весеннего».
Весна связывается еще и с периодом сельскохозяйственных работ, так как известно, что кумыки занимались обработкой земли: Язда ишлемеген къышда тишлемес «Кто весной не работает, тот зимой не ест»; Язлыкъ ишни къышда башла «Летнюю работу начинай зимой».
Кумыкская паремиология актуализирует концепты — времена года, связывая их с темой труда, еды, поскольку в жизни кумыка четко были противопоставлены относительно сытые осенний и зимний периоды и голодная весенняя пора. Иш сюймесни къыш сюймес. «Того, кто боится работы, зима не любит»; Язлыгъы къолай буса, къышлыгъы да шолай болур. «Если весна будет благодатной, зима тоже будет такая»; Язны бир гюню къышны бир айына аш бере. «Один весенний день кормит зимний один месяц».
Выделяются пословицы и поговорки об утраченных, упущенных возможностях или возможностях, появившихся слишком поздно. Арба сынгъан сонг ёлну герсетегенлер кёп болур «После того, как арба сломалась, дорогу показывающих бывает много»; Озгъан янгургъа ямучу алып чапгъандай «Бежать с буркой за ушедшим дождем».
Есть пословицы и поговорки только об одном из этих периодов (о настоящем, о прошедшем, о будущем), и есть пословицы и поговорки, в которых эти периоды противопоставлены друг другу. Къутгъарылгъан сагьатны йыл чап-санг да тутмассан «Упущенный час и через год не поймаешь»; Гече юрюген эртен сююнер «Кто ночью ходит, тот обрадуется утром».
С группой пословиц и поговорок о будущем связана пословично-поговорочная группа о предсказуемости / непредсказуемости того, что произойдет, того, что ожидает человека в будущем, о его судьбе. Кумыки воспринимают все происходящее, несчастные случаи как неизбежные события, данные им от бога. Бог владеет высшей силой в судьбе человека. Поэтому говорят: Аллагь язгъан болур! «Суждено то, что предписано Аллахом!»; Ахырын Аллагь билсин «Бог его знает, чем это кончится»; Яздыр - гюздюр «Время покажет»; Дюнья дегерек айлана, инсангъа бир алды багъар, бир арты багъар «Земля вертится, она человеку то лицом стоит, то спиной».
Особенно характерны для данной группы пословицы и поговорки о том, что нельзя заранее рассчитывать на будущее и строить определенные планы, не следует радоваться тому, что еще не произошло. Гелинни бетин гелгенде герер-биз «Невестку увидим, когда она прибудет»;
Есть пословицы, где явное предпочтение отдается тому, кто оказывается раньше других во времени - в каком-то деле, в каком-то месте и т. д., или тому, что делается раньше. Эртен тез тургъан къойчуну къойлары эгиз къозлар (букв. у чабана, который рано встает, окот бывает двойной)
Имеются пословицы и поговорки, в которых провозглашается сила времени, которой подвластно все: в одних пословицах и поговорках время предстает в образе лекаря, в других - время уподоблено лекарству. Заман сав этер «Вре-
мя вылечит»; Яхшылыкъны тези-гечи болмас. «Добро делать никогда не поздно».
Отдельную группу образуют пословицы и поговорки о спешке и промедлении, то есть о ритме жизни. Сабур тюбю сари алтын, уялыр алгъасагъан «Терпеливый будет вознаграждён (букв. под терпеньем находится золото), стыдно станет тому, кто спешит»; Он оьлче - бир бич «Десять раз мер - один раз отрежь».
Итак, в кумыкских и русских пословицах и поговорках о времени провозглашается ценность настоящего, необходимость использовать настоящее время, прошлое воспринимается как безвозвратно утраченное, будущее - как не наступившее и поэтому не столь ценное.
Библиографический список
1. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека [Текст]. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.
2. Балли, Ш. Французская стилистика [Текст]. - М. Изд-во ин. лит-ры, 1961. - 234 с.
3. Бочина, Т.Г. Стилистика контраста: Очерки по языку русских пословиц [Текст]. -Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2002. - 195 с.
4. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры [Текст]. - М.: Искусство, 1984. -
350 с.
5. Иванова, Е.В. Пословичная концептуализация мира (на материале английских и русских пословиц): Дис... докт. филол. наук [Текст]. - СПб., 2003.
6. Лихачев, Д.С. Историческая поэтика русской литературы [Текст]. - СПб.: Алетейя, 1997. - 508 с.
7. Николаева, Т.М. Обобщенное, конкретное и неопределенное в паремии [Текст] / Малые формы фольклора: Сб. ст. памяти Г.Л.Пермякова - М.: Восточная литература, 1995. -382 с. - С. 374-384.
8. Тарланов, 3.К. Язык. Этнос. Время. Очерки по русскому и общему языкознанию [Текст]. - Петрозаводск: Изд-во Петрозаводск. гос. ун-та, 1999. - 221 с.
9. Тураева, 3.Я. Некоторые особенности категории количества (на материале английского языка) [Текст] // Вопросы языкознания. - 1985. - № 4. - 158 с.
10. Хроленко, А.Т. Лингвокультуроведение [Текст]. - Курск: Изд-во ГУИПП «Курск», 2000. - 167 с.
11.Шахманова, Б.Г. Морально-этический концепт «совесть» в кумыкской и русской языковых картинах мира: Автореф. дис... канд. филол. наук. - Махачкала, 2008.
12. Шахманова, Б. Г. Морально-этический концепт «совесть» в кумыкской и русской языковых картинах мира [Текст]. - Махачкала, 2009.
Bibliography
1. Arutyunova, N.D. Yazyk i Mir Cheloveka [Text]. - M.: Yazyki Russkoy Kultury, 1999. -
896 p.
2. Bally, Ch. Frantsuzskaya Stilistika [Text]. - M.: Izd-vo In. Lit-ry, 1961. - 234 p.
3. Bochina, T.G. Stilistika Kontrasta: Ocherki po Yazyku Russkikh Poslovits [Text]. - Kazan: Izd-vo Kazan. Univ-ta, 2002. - 195 p.
4. Gurevitch, A.Ya. Kategorii Srednevekovoy Kultury [Text]. - M.: Iskusstvo, 1984. -350 p.
5. Ivanova, E.V. Poslovichnaya Kontseptualizatsiya Mira (Na Materiale Angliyskikh i Russ-kikh Poslovits): Dis... Dokt. Fil. Nauk [Text]. - SPb., 2003.
6. Khrolenko, A T. Lingvokulturovedeniye [Text]. - Kursk: Izd-vo GUIPP "Kursk", 2000. -
167 p.
7. Likhachev, D.S. Istoricheskaya Poetika Russkoy Literatury [Text]. - SPb.: Aleteya, 1997. - 508 p.
8. Nikolayeva, T.M. Obobschionnoye, Konkretnoye i Neopredelionnoe v Paremii / Maliye Formy Folklore: Sb. St. Pamiati G.L.Permyakova [Text]. - M., 1995. - 382 p. - P. 374-384.
9. Tarlanov, Z.K. Yazyk. Etnos. Vremia. Ocherki po Russkomu i Obschemu Yazykoznaniyu [Text]. - Petrozavodsk: Izd-vo Petrozavodsk. Gos. Univ-ta, 1999. - 221 p.
10. Turayeva, Z.Ya. Nekotorye Osobennosti Kategorii Kolichestva (Na Materiale Angliy-skogo Yazyka) [Text] // Voprosy Yazykoznaniya. - 1985. - № 4. - 158 p.
11. Shakhmanova, B.G. Moralno-Eticheskiy Kontsept "Sovesf" v Kumykskoy i Russkoy Yazykovykh Kartinakh Mira. - Avorefer. Dis. Kand. Filol. Nauk. - Makhachkala, 2008.
12. Shakhmanova, B.G. Moralno-Eticheskiy Kontsept "Sovesf" v Kumykskoy i Russkoy Yazykovykh Kartinakh Mira [Text]. - Makhachkala, 2009.
