CC BY
94
, Интеллектуальная начинка современными философскими теориями старого архетипа приводит к полному преображению притчи фольклорного происхождения в некую философскую аллегорию типичного удела творческой личности, испытывающей состояние счастья именно в тот момент, когда окружающие считают его греховным и безумным. Между Христианом и обывателями так мало общего, что мир в их лице приобретает роль гонителя этой необычной индивидуальности; это доказывает его последняя встреча с дочерью и женой, на которых его появление наводит невообразимый ужас. Так закрепляется еще один романтический миф о несовместимости романтического гения с миром обывательской пошлости, а ощущение «мировой скорби» превращается в типично романтическое мироощу-
щение, которому уже не следует придавать никаких пояснений.
«Конечно, многие из прославленных произведений романтиков - новые мифы. «Ундина» Фуке есть миф. «История Петера Шлемиля» Шамиссо- то же самое. В лучших новеллах Тика, написанных в лучший его период, просвечивают основы мифа природы и человека. «Романсы о Розах» Клеменса Брентано, «Эликсиры дьявола» Э. Т. А. Гофмана тоже суть мифологические построения, причем осложненные и громоздкие, несравнимые по простоте и ясности с созданиями Шамиссо и Фуке. В романтической Европе до самой поздней поры ее миф был плодовит, к мифу были неравнодушны писатели многообразнейших ориентаций -Байрон, Гоголь, Бальзак, Проспер Мериме» (Берковский Н.Я. Цит. соч., с. 60.)
КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПОНЯТИЯ «КУЛЬТЕРАНИЗМ» КАК ФЕНОМЕНА ИСПАНСКОГО БАРОККО
И.В. УСТИНОВА, к.культорол.н., доцент кафедры русского языка и литературы
Настоящая статья посвящена творчеству испанского поэта XVII века Луису де Гонгоре и Арготе. Его поэзия считается образцом стиля культеранизм1, называемого также гонгоризм. Культеранизм, он же гон-
1 У Лопе де Веги, которому приписывают изобретение термина «культеранизм» вместе с Бартоломе Хименесом Патоном, культеранизм противопоставляется, ясности и пуризму испанского языка. Лопе употреблял это слово в своих нападках на по-этов-гонгористов (больше, чем на самого Гонгору) с оттенком сатирически-уничижительным, расценивая культеранизм как поэтическую ересь по аналогии с «лютеранизмом». Сочинения Гонгоры разделили мнения и вкусы и вызвали атаки со стороны Кеведо, Лопе де Веги, Каскалеса, Фарии и Соусы и др., но не было недостатка и в адептах: Пеллицер, Сальседо, Коронель, граф де Вильямедьяна и другие. Лопе сравнил Гонгору с Лютером, у которого также было много сочувствующих, в том числе, и среди именитых господ.
горизм, и концептизм, знаменосцем которого был дон Франсиско де Кеведо и Вильегас (1580- 1645)- две стороны испанского барокко, объединенные тягой к преувеличению, напряжением, отражающимся в приеме антитезы, в тяге к утончению. Законы барокко (аккумуляция, контраст, мифологизм, гигантизм) одинаковы для того и другого направления. Так, концептизм аккумулирует двусмысленности, парадоксы, игру слов, остроты, а не культизмы, и первейшая забота концептиста - есть контраст идей и таинственные связи, существующие между ними.
Культеранизм склонен к латинизации синтаксиса и словарного состава, постоянному употреблению аллюзий к классической литературе и созданию некой особой поэтической дикции, по возможности наиболее удаленной от повседневного языка.
Среди приемов культеранизма - так называемый гипербатон (е1 ЫрёгЬайоп) - разъединение соотнесенных частей речи: артикля от существительного, существительного от прилагательного и т. д. - использовался для того, чтобы рельефней выделить ключевое слово, изъяв его с положенного места (синтаксический культизм). Неумеренное употребление гипербатонов с имитацией латинского синтаксиса, перифраз или непрямых аллюзий, изобилие метафор, мифологические ссылки, ученая и латинизированная лексика, звуковые эффекты: аллитерация, вокальный хроматизм, - все это отличительные черты культеранизма, который также охватывает большое количество сюжетов, взятых из классического мифа, что называют культизмом темы (у Гонгоры это «Фабула о Пираме и Тисбе», романс об Анхелике и Медоро, о Геро и Леандре, «Фабула о Полифеме и Галатее» и др.).
Все эти элементы, изучаемые в теории литературы, применялись и до культе-ранистов. Собственно новизна его как явления барочного - привнесение в морфологию серии малознакомых в XVII в. слов, в синтаксис элегантности и величественности доселе малоизвестных, в метрику - много-членности стиха, гиатусов, диерезисов, употребления ритмического ударения. Вот почему обращение к культеранизму существенно в методологическом плане: при построении курса истории литературы именно с вышеназванных особенностей гонгоризма следует, на наш взгляд, вести речь о предпосылках импрессионизма и символизма в поэтическом искусстве. Однако здесь следует учитывать, что термины «гонгоризм» или «культеранизм» являются для этой цели всего лишь рабочими, само же понятие должно быть освещено шире. Достаточно сказать, что в нашем веке критики, занимающиеся литературой испанского Золотого века обратили внимание на существование различных компонентов «гонгоризма» у поэтов предшественников Гонгоры: Каррильо де Сотомайора, Эрреры, Хуана де Мены. Поэзия Гонгоры есть веяние времени и традиция, которая поддерживается от Фрая Луиса де
Гранады и до неоплатонизма святого Бона-вентуры, У го де Сан Виктора, Эспинозы, и этот же стиль у Лукана и Сенеки.
Во-вторых, поэзия Гонгоры и его последователей, в свою очередь, помимо эстетического имеет и методологическое значение. Она иллюстрирует формулу Ролана Барта: «удовольствие от текста гарантирует его истину»2. Позволяя произведению «увлечь» себя ... мы- совершенно бессознательно-усваиваем и всю его топику, а вместе с ней и тот «порядок культуры», манифестацией которого является это произведение. Текст оказывается вплетен в бесконечную ткань культуры; он является ее «памятью».3
Луис де Гонгора и Арготе родился в Кордове 11 июля 1561 г. и там же умер в своем доме на маленькой площади Тринидад 23 мая 1627 г. Его род был древним и знаменитым. По указанию священника Гонгора в 1617 г. прибыл в Мадрид как капеллан его величества, заняв должность более почетную, чем доходную. Надежда на выгодное повышение не увенчалась успехом, и в последние годы поэт страдал от все усиливающейся нужды. В 1625 г. Гонгора перенес апоплексический удар, в результате чего частично потерял память. В 1626 г. он вернулся в Кордову, где умер год спустя, не опубликовав своих сочинений. Его стихи по рукам ходили в рукописях, что до сих пор является причиной проблемы установления авторства многих сочинений, приписываемых Гонгоре. Да и вообще, по большей части, как и в XVI в., собрания сочинений не печатались при жизни автора. Большое количество прекрасных стихов расходилось только в списках и вперемешку со стихами других авторов или в составе какого-нибудь романсеро.
К литературным поколениям, более или менее современным дону Луису принадлежали Матео Алеман и Сервантес, Тир-со де Молина, Мира де Амескуа, Велес де Гевара, Родриго Каро, Риоха, братья Архен-сола, падре Мариана, лиценциат Франсиско
2 Цит. по: Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму. - М.: Рудомино, 1998. - С. 149.
3 Косиков Г.К. Там же. С. 151.
Каскалес, Сааведро Фахардо, Франсиско де Кеведо и Лопе де Вега.
Гонгора жил в эпоху глубокого кризиса, который вынашивался давно, но в конце
XVI в. дал себя знать во всех областях жизни Испании. Культура испанского барокко - это культура монархического абсолютизма, реставрации сеньориальных интересов и подавления протеста угнетенных слоев населения. Украшательские излишества барокко выражаются по закону помпезности, свойственному абсолютистской монархии. Согласно Маравалю, «Вся драма барокко [...] становится драмой сословной, выражая мятеж и покорность индивида социальному порядку»4. Гонгора попал в главную струю общего потока современного ему искусства. Множество его метафор, скрупулезно изученных Да-масо Алонсо, может расцениваться как попытка выразить суть этой социальной драмы, пользуясь средствами антитезы, поэтических противопоставлений.
В-третьих, немаловажным является разграничение понятий «культеранизм» и «культизм», и «культеранизм» не только есть неумеренное употребление «культиз-мов». Термин «культизм», с одной стороны, Означает направление в рамках маньеризма, возникшее до Гонгоры, и хорошо отражающее суть предшествующей эпохи, непредвзято указывая на характерные черты мировоззрения и стиля. «Культизмом», с другой стороны, является всякое слово, которое не претерпело фонетической трансформации в обычных словах. Например: латинское
«delicatum» в народной фонетической эволюции дает вульгаризм «delgado», а при прямом заимствовании меняется на «delicado»; глагол «laborare» дает вульгаризм «labrar» и культизм «laborar»; «speculum» порождает вульгаризм «espejo» и культизм «especulo». Морфологические культизмы, те, что не относятся к связи слов в предложении, как правило, являются латинизмами, но могут быть и грецизмами, и просто иностранными заимствованиями.
4 J. A. Maravall, La cultura del Barroco, Barcelona, Ariel; 1975, pagina 55, 90.
Язык Гонгоры включает много куль-тизмов, чье значение в XVII веке не было известно рядовому испанцу, но которые сегодня являются словами общеупотребительными (такие как «adolescente», «ригрига», «сагкМо», «ёНш/ю»). Здесь мы имеем дело с процессом становления номинации «нейтральным узусом», когда «привычность» начинает восприниматься как «нормальность», «нормальность»- как «естественность», а «естественность» - как «природность», «истинность».5 Тем не менее, в одном контексте метафорическое слово, употребляясь сотни и даже тясычи раз, все равно остается метафорой, тогда как в другом контексте слово может быть воспринято как буквальное практически с первого раза, что указывает на уникальность гонгоровского чувства языка при введении такого большого количества живучих неологизмов. Нужно отметить, что в испанском языке XVII века просто отсутствовали словесные эквиваленты многих реалий, и метафора Гонгоры покрывает лакуны в словаре буквальных наименований, являясь, следовательно, разновидностью катахрезы - использования слова в новом смысле с целью заполнить брешь в словаре. Известно, что если катахреза действительно вызывается потребностью языка, то вновь приобретенный смысл быстро становится буквальным6. Судьба катахрезы: оказываясь удачной, исчезать, что происходит с катахрезами Гонгоры.
Употребление слова культеранизм, в значении более конкретном, чем «культизм», потребовало его противопоставления концептизму, и такое размежевание понятий, но не их разъяснение, заставило видеть в поэзии Гонгоры противоположность концептизму, понятому как усложнение содер-
5 Подробнее об этом процессе см.: Георгий Косиков. Идеология. Коннотация. Текст. // Ролан Барт. S/Z / Пер. с фр., ред., послесловие Г.К.Косикова. - М.: РИК «Культура»: Ad Marginem, 1994.-286 с.
6 Макс Блэк. Метафора. Max Black. Metaphor. // М. Black. Models and Metaphor. Studies in Language
and Philosophy. Ithaca- London, Cornell University Press, 1962, p. 25-47.
жания, а кулътеранизм - как усложнение и нагружение формы. Отсюда предполагалось, что концептизм экспрессивно лаконичен, а культеранизм - есть нагромождение фигур, выполняющих только украшательскую функцию. Усложненность содержания предполагала глубину мысли, в то время как украшательство считалось болтовней, поверхностной усладой зрения и слуха.
Отсюда четвертая и самая трудная задача: уяснить разницу между двумя стилями, которые, как показал Дамасо Алонсо, не касается этого традиционного их различения. Концептизм, по сути, не трактует ни сложных, ни оригинальных мыслей, большинство идей, которые он выражает, - плод изобретательности, а гонгоризм также является формальным, техническим, экспрессивным усложнением значения. Усложненность стиля сама по себе мышлением не является. Разницу, следовательно, надо искать в формальных методах, свойственных двум стилям, и по словам Дамасо Алонсо, концептизм возник на базе гонгоризма.7
Культист - созерцатель, а концеп-тист- мыслитель. Тот факт, что один ценит прежде всего визуальное и тяготеет к описа-тельности, а другой особо ценит интеллектуальную игру, предполагает как принцип и исходный пункт - различные позиции по отношению к действительности. Эти позиции не исключают друг друга и могут в некоторых случаях совпадать, так как хитроумная игра словами может не отделяться от своеобразного видения действительности. Так, сонет Кеведо «Жил человек, за нос приклеенный» - чудовищное зрелище, сопоставимое с сюрреалистской живописью, а по эстетическому воздействию- с композициями Босха. Рядом с ним, приукрашенное в духе петраркистского культизма описание жен-
7 Damaso Alonso. Gongora у el Polifemo. I. Credos, Madrid, 1961, pp 75-80; p. 86. Лорка, например, считал, что культеранизм есть непременное условие большой строфы и многосложного стиха. По его мнению, все поэты, пишущие сонеты или октавы многосложным размером - одиннадцатисложником или александрийским стихом, - тяготели к культера-низму, даже Лопе.
щины в юношеском сонете Гонгоры «Чистого достоинства священный храм», рассматривающий даму как храм - с фундаментом и стенами из перламутра и алебастра, дверью из коралла, окнами из тонкого изумруда, и потолком с золотыми сводами. Этот пластический образ также чудовищен от реальности эффекта. В обоих случаях, будь то отважная метафора, относящаяся к ощущениям, или рафинированная острота, - это формальные приемы барокко, при помощи которых автоматизм восприятия оказывался побежден искусством слова. После Гонгоры и Кеведо поэты и писатели уже по-иному творили и по-иному воспринимали мир.
Гонгора принадлежал к обеим стилистическим тенденциям, хотя по традиции его считали культеранистом. Сейчас сделан акцент на концептистской стороне его творчества, благодаря исследованиям Ласаро Кар-
о Q
ретера и Хосе Мария Блекуа . В поэзии Г онгоры традиционно различают два периода: светлый 1589- 1609 гг., который мы, таким образом, можем назвать «периодом концептизма», и темный 1609- 1626- «период культеранизма».
Концептизм Гонгоры- это его «малые» поэтические формы: летрильи и романсы (романс «Ciego que apuntas у atinas», летрилья «Dineros son calidad»), где видна попытка противопоставить идеологическим топосам иронию:
Что гитара до рассвета может тренькать то да это, что ж,
но что нас не доканали упражнения канальи, ложь...
Что от скромного поэта по два года ждут сонета, что ж,
8 F. Lazaro Carreter. Sobre la dificultad conceptista; Dificultades en la «Fabula de Piramo y Tisbe. // Estilo barroco ypersonalidad creadora, Madrid: Anaya, 1966.
9 Jose M. Blecua. Don Luis de Gongora, conceptista. // Sobre el rigor poetico en Espana y otros ensayos, Barcelona: Ariel, 1977.
но что чванный нескладеха в день не сложит двух и плохо, ложь.
пер. П. Грушко, 1965 (339).10 Культеранизм Гонгоры- его «большие» поэмы, написанные «темным» стилем и итальянским стихом. Тем не менее, во многих «светлых» стихах проскальзывают термины и аллюзии «ученого» характера (летрилья «Andeme уо caliente»), а некоторые целиком написаны «ученым» стилем (романсы «Еп un pastoral albergue», «Guarda corderos, zagala» и летрилья «Ansares de Menga»). В свою очередь, «ученые» поэмы содержат достаточное количество концепти-стских элементов.
Синтез культеранизма и концептизма свидетельствует об их совершенной совместимости, каким бы метром ни пользовался поэт, чему пример «Фабула о Пираме и Тис-бе» Гонгоры.
По мнению немецкого испаниста Лео Шпитцера, концептизм и культеранизм Г онгоры, Кеведо и даже Лопе по сути - черты средневекового стиля11. У Отцов Церкви, особенно у Тертуллиана и Св. Августина, а также Св. Исидора, Альверина, Раймонда Лулия и Данте изобилует игра словами. В то же время, культеранизм, использующий ма-лоупотребимые слова, основывается на вере в латынь как в кладезь вечных истин. Таким образом, в своем основании концепт Кеведо и метафора Гонгоры исходят из общих теоретических посылок, и концептизм, как платформа лингвистической искусственности барокко, должен пониматься как исходный пункт гонгоризма12, «рафинирующего» концептисткое выражение, придавая ему бо-
10 Здесь и далее стихотворные ссылки на: Испанская поэзия в русских переводах. - М.: Прогресс, 1978. В скобках дана страница.
11 Leo Spitzer «Е1 barroco espanol» // Estudio у estructura en la lileratura espanola, Barcelona: Critica, 1980, pp. 317, 324.
12 Damaso Alonso. Gongora у el Polifemo. I. Credos, Madrid, 1961, pp 75-80; p.58; A. Parker. La
«Agudeza» en algunos sonetos de Quevedo. Contribicion
al estudio del conceptismo // Estudios dedicados a
Menendes Pidal, III, 1952, pp.345-360.
лее «ученый» облик. За остроумием угадывается космическое мировосприятие, согласно которому в средневековой и ренессансной Европе, универсум был системой знаков, неким подобием книги, где можно было прочесть о величии Бога, и концептизм - характерная традиционная метафора
XVII в. есть мост между двумя реальностями, не ощущаемыми как смежные, и общее место у всех писателей барокко.
Проводя грань между концептизмом и культеранизмам в XVII в., концептизм соотносили с прозой, а культизм со стихом, хотя с этой точкой зрения много и спорили. Однако она не лишена рационального основания уже потому, что это конкуренция между двумя механизмами поведения - метафорическим и метонимическим - проявляется в любом символическом процессе, как внутриличностном, так и социальном (Фрезер, Фрейд)13.
Филип Уилрайт рассматривает по отдельности две разновидности метафоры -эпифору (перенесение) и диафору (соположение)14, что у Р. Якобсона соответствует «оси метафоры» и «оси метонимии». По мнению Якобсона, «Принцип сходства лежит в основе поэзии. Проза, наоборот, движима, главным образом, смежностью. Тем самым метафора для поэзии и метонимия для прозы- это пути наименьшего сопротивления для этих областей словесного искусства, и поэтому изучение поэтических тропов направлено в основном в сторону метафоры»15.
13 Freud S. Die Traumdeutung. 9th ed. Vienna, 1950; Frazer J.G. The golden bouth: A study in magic and religion. Part I (3rd ed.). Vienna, 1950. Русский перевод: Фрезер Дж. Золотая ветвь. - М., 1979.
и. Метафора и реальность. Philip Wheelwright. Metaphor and Realty. - Ch. IV: «The Ways of Metaphor»; Ch. VI: «The Arhetypal symbol». Indiana University Press, Bloomington - London, 1967, p.70-91, 111-128.
15 По той же причине, полагал он, повсеместно признается тот факт, что романтизм тесно связан с метафорой, тогда как столь же близкие связи реализма с метонимией обычно остаются незамеченными. Роман Якобсон. Два аспекта языка й дйа типа афати-ческих нарушений. R. О. Jakobson. Two aspects of language and two types of aphasic disturbances. Впервые:
Тяготение поэзии к метафоре связано с тем, что поэт отталкивается от обыденного взгляда на мир. В метафоре противопоставлены объективная, отстраненная от человека действительность и мир человека, разрушающего иерархию классов, способного не только улавливать, но и создавать сходство между предметами.
По нашему мнению, концептизм тяготеет к символу, культеранизм - к метафоре, т.е. к разным средствам поэтического изображения и художественного освоения мира.
Отправляясь от образа, полагает
Н.Д. Арутюнова, метафора и символ «ведут» его в разных направлениях. Метафора делает ставку на значение, которое постепенно приобретает отчетливость и может войти в лексический фонд языка. В символе, для которого не характерно употребление в предикате, напротив, стабилизируется форма, становясь проще и четче. Ее легко узнать.
Не так неистово сквозь вихрь и свет Спешит стрела вонзиться в плоть мишени...
пер. В. Парнаха, 1940, (374),
- читаем мы у Гонгоры, зная, что пучки стрел являются геральдическим символом кастильской королевы Изабеллы (1474- 1504), а позднее- герба Испании, соответственно испанской «фаланги».
Метафора не просится на бумагу; символ, наоборот, тяготеет к графическому изображению. Не случаен поэтому огромный интерес в XVII в. к эмблеме как визуальному концепту:
Под луной щиты сверкнули Искрой для костров сигнальных, Молния огней тревожных Породила гром набатный... пер. И. Чежеговой, 1970, (327).
(В эмблематике Ренессанса молния становится предупреждающим знаком не
Halle М., Jakobson R. Fundamentals of Language. -«Janua Linguarum», Mouton Publishers'. - Gravenhage, 1956, p.55-82.
поддающегося исследованию человеком провидения)16.
Метафору обычно относят к конкретному субъекту, и это удерживает ее в пределах значений, связанных с действительностью. Символ, напротив, легко преодолевает «земное тяготение» (Н.Д. Арутюнова):
Как олень стрелой пронзенный Жизнь земная убегает...(333).
Из-за ветвистых древоподобных периодически обновляющихся рогов олень символизирует омоложение жизни, новоро-жденность и ход времени. Христианская иконография исходит из широко трактуемого 41-го псалма Давидова: «Как лань (в немецком тексте - олень) желает к потокам воды, так желает душа моя к тебе, Боже» (41:2). В символике христианского средневековья олень иногда изображается поглощающим виноградные гроздья; это означает, что человек уже на земле может быть удостоен причастия к благодати небесной. Стремление оленя к источнику вод является олицетворением очищения человека водой крещения.)17
Символ стремится обозначить вечное и ускользающее, то, что в учениях с мистическими тенденциями считается подлинной реальностью. Поэтому символ часто имеет неотчетливые трансцендентные смыслы, выражая «ощущение запредельности». У метафоры другая, более «земная» задача. Она призвана создать такой образ объекта, который бы вскрыл его сущность. Метафора выражает языковые значения, заключенные в образную оболочку, символ - общие идеи18. Так, один из образов Гонгоры:
Где башня Кордовы гордой по пояс в реке и в небе купает в Гвадалкивире короны гранитной гребень... пер. С. Гончаренко, 1973,
16 Ганс Биндерманн. Энциклопедия символов. - М.: Республика, 1996. - С. 169.
17 Ганс Биндерманн. Там же. С. 186.
18
Н.Д. Арутюнова. Метафора и дискурс //
Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 17, 25.
- зримо напоминает о том, что в средневековой пластике синагога- олицетворение иудаизма, часто вынуждена носить косо посаженную корону. Пояс - это в символике защита от оружия. В Библии, «пре-поясание чресел своих» есть знак готовности к переменам: к дороге, к борьбе, одновременно это и знак корректного убранства и соблюдения норм, поскольку пояс отделяет верхнюю часть тела от нижней.
Решающей характеристикой метафоры, разновидностью которой является катахреза, считается в настоящее время не замещение одного понятая другим, по Аристотелю, не лексическое отклонение от нормы, не смысловой сдвиг, а семантическая инновация, которая «творит смысл» высказывания19. Метафора служит тем орудием мысли, при помощи которого нам удается достигнуть самых отдаленных участков ее концептуального поля. Объекты, к нам близкие, легко постигаемые, открывают мысли доступ к далеким и ускользающим от нас понятиям. «От наших представлений о сознании зависит наша концепция мира, а от нее в свою очередь зависит наша мораль, политика, наше искусство. Получается, что все огромное здание Вселенной, преисполненной жизни, покоится на крохотном и воздушном тельце метафоры,» - писал Ортега-и-Гассет.20
Метафорический смысл, по Рикёру, -это не сама загадка (семантическая коллизия), а ее решение, т.е. установление новой семантической правильности, где категория «видеть как» (понятие принадлежит Витгенштейну) является посредником между аспектами метафорического высказывания. Поток образов не подвластен никакому контролю: образы возникают внезапно и спон-
19 См. также:Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. - Л.: Госучпедгиз, МП РСФСР, 1959. С. 199- 221; Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры. - М., 1990. - С. 419 - 420.
20 Хосе Ортега-и-Гассет. Две великие метафоры. (К двухсотлетию со дня рождения Канта, jose Ortega-y-Gasset/ Las dos grandes metaforas.// Ortega-y-Gasset J. Obras completas. Tomo II. Madrid, 1966, p.387 -400.
танно, и нет таких правил, которые бы регулировали их движение. Человек либо их видит, либо нет - искусство «видеть как» принадлежит сфере интуиции, и ему нельзя обучиться; можно только помочь увидеть,21 Аристотель писал: «Важнее всего быть искусным в метафорах... только этого нельзя перенять от другого; это признак таланта»22. Понятие «видеть как», по мысли Рикера, является определяющим, первичным для сходства, а не наоборот. «Вот почему действие «видеть как» может оказаться успешным или потерпеть неудачу; неудача - это судьба несостоятельных метафор - вымученных или случайных, либо, наоборот, слишком банальных и стертых; успех же ждет метафоры, способные вызвать удивление и ощущение открытия», - утверждает Поль Рикёр, полагая, что «видеть нечто как...» означает выявлять «бытие как» вещи.»23 Читатель должен представить себе мир, в котором метафора, какой бы внутренне противоречивой она ни казалась, будет истинной, что не может не вынудить читателя расширить свои представления о том, каким вообще может быть мир. Это презумпция того, что все сочиненное автором будет истинно в том концептуальном мире, который он описывает, а читатель пытается воспроизвести.24
Современный интерес к метафоре связывают с наступлением эпохи компьютеризации: метафора воспринята как модель мышления. В ней увидели идеальный меха-
21 Поль Рикёр. Живая метафора. Paul Ricoeur. La metaphore vive. Paris. Editions du Seuil, 1975: Ch. VI «Le travaile de la ressemblance», p.242 - 272.
22 Аристотель. Соч. В 4-х тт., т IV. - М., 1983. (1495 а). Монро Бирдсли в работе «Метафорическое сравнение» делит метафоры на два класса: с некреативным и креативным значением (Monroe С. Bearsley. The Metaphorical Twist. // Philosophy and Phenomenological Research, vol. 22, 1962, № 3, p.293 - 307).
23 Поль Рикёр. Герменевтическая философия. // Поль Рикёр. Герменевтика. Этика. Политика. / Московские лекции и интервью. III. - М.: АО «KAMI»:ACADEMIA, 1995. - С. 90 - 91.
24 Джордж А. Миллер. Образы и модели, уподобления и метафоры. George A. Miller. Images and Models, Similes and Metaphors. // Metaphor and Thought, / ed. Andrew Ortony, Cambridge University Press. Cambridge - London, 1979.p. 279.
низм речевого процессора, который действует по принципу свертывания и зашифро-вывания информации.
Основным направлением изучения метафоры стала когнитивная теория, хотя историки языка давно учили, что не существует такого слова или описания интеллектуальных операций, которые не восходили бы к метафоре, основанной на описании какого-либо физического действия25. Уже простейшее языковое выражение требует преобразования определенного мировоззренческого или эмоционального содержания в звук, то есть, во враждебного этому содержанию и даже несовместимого с ним посредника26. Метафора в поэзии есть некоторый познавательный процесс, и потому следует предположить существование глубинных структур человеческого разума в качестве устройства, порождающего язык и язык метафоры, что, по сути, одно и то же. Путем определения иерархически организованных операций человеческий разум сопоставляет семантические концепты в значительной степени несопоставимые, что и является причиной возникновения метафоры. Здесь «в основе семантического процесса лежит процесс когнитивный, когда свойства неведомого могут быть не только предсказаны, но и выведены дедуктивным способом.»27
«Проанализируйте любую метафору, и вы обнаружите в ней присутствие очень ясного позитивного, мы бы даже сказали, научного тождества абстрактных компонен-
“) Я
тов», - писал Ортега-и-Гассет . Философская мысль как никакая другая, постоянно и почти незаметно переходит от прямого смысла к косвенному. Метафора здесь не
25 Айвор А. Ричардс. Философия риторики. С. 45.Ivor A. Richards. The philosophy of Rethoric. New York, Oxford University Press, 1950. Главы V и VI.
26 Эрнст Кассирер. Сила метафоры. С. 35. Erast Cassirer. Die Kraft der Metapher. Глава VI из книги Sprache und Mythe. Leipzig-Berlin, 1925, S. 68-80.
27 Эрл Маккормак. Когнитивная теория метафоры. Введение. Earl R. MacCormac. A Cognitive Theory of Metaphor. MIT Press, Cambridge (Mass.) -London, 1985. Введение (с. 1 - 8), глава 1 (с. 9 - 22) и два раздела из главы 2 (с. 42 - 43; 46 - 50).
28 Хосе Ортега-и-Гассет. Там же.
ограничивается одной лишь сферой языка: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. Поскольку метафорическое понятие системно, системен и язык, используемый для его раскрытия29. Понятийная система упорядочивается и определяется метафорически, привнося в мир гармонию, дарованную нам, по мысли Платона («Тимей»), не только для удовольствия, но и как средство против разлада души. В этом - эвристическая роль метафоры.
Под звон тобой наложенных цепей
Оплакиваю я свое изгнанье...
- читаем мы у Гонгоры. Позитивный смысл содержит золотая цепь, которая, согласно античным воззрениям, связывает небо и землю, играя в неоплатонизме роль основополагающего принципа. Золотая цепь, согласно Дионисию Ареопагиту (ок. 500 г. н.э.), есть молитва христианина, которая своим сиянием покрывает пропасть между творением и творцом.
Среди многих имитаторов Гонгоры наибольшего успеха достигла самым неожиданным образом мексиканская монах:иня сестра Хуана Инес де ля Крус (1648? - 1695). Обладая огромной силой воображения, сестра Хуана по-настоящему оригинальна, несмотря на заимствования у Гонгоры. Так, изображение тропической флоры не связано с использованием культизмов, и тем не менее, лучистая метафора ночи на Антильских островах будит непередаваемые чувства и по силе превосходит гонгоровскую.
Кроме пьес для театра, сонетов и поэм она написала большое «Сновидение» (Эиепо) - сильву в 975 стихов, где имитирует стиль Гонгоры, отражая не только его характерные стилистические обороты, но и мастерски пользуясь его редкими приемами. Ее тема амбициозна: когда тело спит ночью, душа летает, чтобы созерцать и тщетно пы-
29 Джордж Лакофф, Марк Джонсон. Метафоры, которыми мы живем. George Lakoff, Mark Jonson. Metaphors We Live by. Chicago, University of Chicago Press, 1980. P 3 - 32. Избранные главы (I, XIII, XXI, XXIII, XXIV) в русском переводе в сб. «Язык и моделирование социального воздействия». - М.: Прогресс, 1987.-С. 126- 170.
таться обнять вселенную. Вспомним Гонгору, который в одном из своих писем выражает стремление придать своим «Уединениям» эзотерическое содержание. Говоря, что под «наружностью» («сойега») «поэмы» можно найти скрытый смысл, поэт утверждал, что будучи обнаружен, он обрадует и даст удовлетворение духу, в то время как ум, в поисках истины в последней инстанции, найдет здесь только «истину в первой инстанции», но сладостно созерцая темноту творения, будет находить под тенями темнот ответы на собственные мысли. Похоже, что Гонгора здесь намекал на некую общую фундаментальную тему в своей поэме, которая связана с его представлениями о Первостепенной истине - Боге. Он полагает, видимо, что пытаясь расшифровать образы поэмы, читатель придет к восприятию первичной конструкции мира.
«Сновидение» написано Хуаной де ла Крус в подражание «Уединениям» и проникнуто мистическими настроениями последнего периода ее творчества, омраченного тяжелым душевным надломом ( вспомним печальный конец «претендентства» Гонгоры) и сопряжено с творческим кризисом самой поэтессы, вызванным крушением ее надежд и стремлений.
Влияние Гонгоры на поэзию Хуаны Инес де ла Крус, таким образом, глубже, чем может показаться на первый взгляд, и обусловлено склонностью мексиканской поэтессы к «интеллектуальной утонченности и словесной витиеватости, формальной изощренности», к нарушению синтаксических конструкций, злоупотреблению «учеными словами», стилистическим оборотам, широко применявшимся в античной риторике и поэзии. Это рождало неожиданные образы, которые были «шагом в иную, более позднюю поэтику» и... обновляли поэтические образы, ставшие банальными, и тем возвращали им способность эмоционального воздействия.»30
30 Чежегова И. Мексиканский феникс.//Хуана Инес де ля Крус. Десятая Муза, ,изд 2-е. / Пер. И.Чежеговой. - М.: ХЛ, 1973. - С. 20 - 21.
Почему Гонгора прибегает к тропам? Может быть, решившись доверить читателю нечто сокровенное (у нас имеется предположение, что незаконченная поэма «Уединения» рисует загробный мир рая, отчетливо предстоящий Гонгоре в его видениях), поэт, тем не менее, вынужден оставаться во власти языковых «общих мест», «топосов».31 Ролан Барт писал о довлеющих поэту социальных установлениях, названных «литературным письмом» и считал это «письмо», обращенное к писателю своей отчуждающей стороной, «языком-противником»: «Язык-противник- это язык, перегруженный, загроможденный знаками, износившийся во множестве расхожих историй, «насквозь предсказуемый», который изгоняет повествователя из собственного «я»...32
Проблема для Гонгоры, видимо, как впоследствии для Ролана Барта, состоит в отыскании той позиции, которая, позволила бы ускользнуть из-под ига «массифйцирую-щего» слова. Также, как Барт, Гойгора видит задачу...в реальном «овладении» языком «здесь и теперь», и единственный способ освобождения - это «обмануть», «обойти с тыла» язык-противник (вспомним прием избежания у Гонгоры), а именно, - Добровольно подчиниться его нормам й правилам, чтобы тем вернее поставить их себе на службу. Необходимо проявить сознательную, намеренную «литературность» (термин, заимствованный Бартом у русской формальной школы), то есть в полной мере освоить всю ее технику, чтобы совершенно свободно «играть литературой», как угодно варьировать...любые литературные приемы, что является единственным средством, позволяющим автору бороться с его подлинным врагом - банальностью»33. Игра метафор у Гонгоры постоянна и нацелена на то, чтобы достичь с их помощью эстетического удовольствия, которого не может доставить
31 Подробнее об этом: Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму. - М.: Рудомино, 1998. - С. 139 - 141.
32 Косиков Г.К. Там же. С. 149.
33 Там же.
реальность, как бы ни была она прекрасна. Творя «культурную» поэзию культеранизма, маэстро Гонгора употребляет каждое слово с точки зрения филолога: «Аттический стиль,
романская эрудиция», - говорит он, следуя высказанному незадолго до смерти «желанию сделать что-то, не для многих».
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ «ЭМБЛЕМАТИКИ СМЫСЛА» АНДРЕЯ БЕЛОГО КАК КЛЮЧ ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
И.В. УСТИНОВА, к.культурол.н., доцент кафедры русского языка и литературы
В «Эмблематике смысла» 1 Андрей Белый прослеживает «невольный» переход теории знания в теорию ценностей, при котором обосновывается необходимость «описать и систематизировать проявленные ценности». Это в свою очередь приводит к возникновению литературоведения как науки, которая бы занималась «изучением творческих памятников со стороны их формы, содержания и взаимной связи».
1. При этом познание есть предварительная ступень для творчества. Вообще восхождение в ряде творчества мыслится Белым как преодоление творческого образа творческим рядом.
2. «...самая метафизика переходит в теорию ценностей; ценность символизует-ся живой, индивидуальной деятельностью; и эмблемами ценности в искусстве окажутся образы сверхчеловеков и богов. Такова Беатриче у Данте, таковы образы Христа, Будды; искусство переходит здесь в мифологию и религию; в центре искусства должен стать живой образ Логоса, т.е. Лик» (С. 43).
На вершине теургического творчества образ является нормой, Ликом. Необходима классификация Ликов как наука о формах, и эта наука есть литературоведение. Подлинные элементы такой классификации в конечном счете сводятся к принципам пространства и времени. «Мы узнаем, что образы искусств стремятся к гармонии, а гар-
1 Здесь и далее ссылки на: Андрей Белый. Эмблематика смысла. // Андрей Белый. Символизм как миропонимание / Под ред. Л.А.Сугай. - М.: Республика, 1994.
мония есть музыкальный принцип, подчиненный мелодии; далее узнаем мы, что музыка, искусство чистого движения, подчинена времени, а время - форма внутренних интуиций» (об этом статья Белого «Формы искусства») (С. 42).
Кроме того, в творческом процессе наличествует закон сохранения энергии и закон сопротивления материала.
3. Коль скоро вершина творчества являет совершенный образ человечества, то суждение о нем невозможно без оценки вершин долга и морали.
Эти интуитивные прозрения Андрея Белого служат нам опорным пунктом для разъяснения тематики и содержания «арте майор» Луиса де Гонгоры и Арготе (1561 — 1627) - поэм последнего периода его творчества. Предполагалось, что в жизни великого кордовца было два этапа: один - с поэзией простой («светлый» стиль), другой - с трудной и запутанной, «культеранистской» («темный» стиль), достигшей своего апогея в больших поэмах 1612- 1613 гг. Поэзию «светлого» стиля Гонгоры называют также «арте менор» (младшее искусство), а «темного» - «арте майор» (старшее).
Герой двух поэм «Уединений» -юноша-пилигрим, потерпевший кораблекрушение и выброшенный Океаном на берег. Далее следует рассказ об освоении Океана, что неразрывно связано с океаном небесным: Солнцем, Луной, Юпитером, Зодиаком. Оказавшись среди прекрасной природы и трудолюбивых поселян, он радушно ими встречен и приглашен на свадебный пир
