CC BY
36
УДК 008
А. Я. Флиер
д-р филос. наук, проф., главный научный сотрудник Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева E-mail: andrey.flier@yandex.ru
КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В статье рассматривается влияние культуры на процесс человеческой деятельности, историческое изменение доминирующих форм социальной организации субъектов деятельности, доминирующего порядка самой этой деятельности и доминирующего профиля символизации продуктов деятельности, что связано с обусловленностью всякой деятельности культурой и ее принципами социальных отношений.
Ключевые слова: культура, деятельность, ценностные ориентации, доминирующие формы социальной организации, порядки деятельности, формы символизации продуктов деятельности
Для цитирования: Флиер, А. Я. Культурный аспект человеческой деятельности / А. Я. Флиер //Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 1 (57). - С. 35-41.
Выделить культуру как самодостаточное явление сложно, поскольку она пронизывает все виды человеческой деятельности, нередко растворяясь в них без видимых стороннему наблюдателю следов. Культура присутствует во всем, что сделано человеком, сказано, написано или промыслено им. В конце концов, культура - это просто форма организации материи, правда, наиболее сложная из всех известных по сей день. Она сложнее даже человеческого разума, поскольку объединяет разумы, воли и интересы сразу нескольких людей (какого-то числа людей) в их совместной деятельности, понимании или потреблении. При этом культура не является ни целью, ни причиной деятельности, а лишь средством, фактором, обеспечивающим коллективный характер ее осуществления или потребления ее результатов, а также ее смысловой интерпретации. Сама деятельность технологически может быть как групповой, так и индивидуальной, но и в послед-
нем случае ее результатами пользуется групповой потребитель.
Ни один поэт не пишет стихи на каком-то никому не известном языке, но всегда избирает язык, доступный для прочтения и понимания другими людьми. Сколь бы экстравагантной ни была форма какого-нибудь произведения, оно всегда рассчитано на одобрение его группой избранных потребителей, пусть очень небольшой. Тем более это касается продуктов любой материальной деятельности людей и результатов их социально-организационной активности. Все продукты делаются для кого-то, для того, чтобы ими пользовались другие люди. В этом заключается особый принцип деятельностной активности человека, отличающий его от животного, которое все делает преимущественно для себя, своей самки и в лучшем случае для детенышей, но никогда для кого-то иного. И пригодность результатов деятельности одних людей для использования
35
их другими обеспечивает культура. Это одна из ее основных функций.
Но это и универсальный измеритель культуры. По тому, насколько плоды или результаты деятельности одних людей приемлемы для потребления или понимания их другими людьми, можно судить и многое сказать о культуре как первых, так и вторых.
Одним из основных положений Нормативной теории культуры является сентенция, гласящая, что культура - это не отрасль деятельности, производящая свой специфический продукт, а универсальная модальность, пронизывающая все отрасли деятельности и привносящая в них возможность коллективного осуществления этой деятельности или потребления ее результатов, определенную упорядоченность, а также некую символику, связанную с системой ценностных ориентаций [см. об этом: 9]. Культура - это система взаимоотношений между людьми, способствующая их взаимопониманию и осуществлению совместной деятельности или потреблению ее продуктов.
При всем многообразии видов деятельности и ее технологий, развивавшихся в истории, можно выделить некоторые универсальные параметры, привносимые в любую деятельность культурой, которые также развиваются и меняются в ходе времени. По ним можно судить о степени «культурности» данной деятельности, т. е. ее обусловленности господствующей в том или ином обществе и в ту или иную эпоху культурой и системой ценностей. Представляется, что в деятельности можно выделить по крайней мере три таких параметра:
1. Доминирующую форму социальной организации субъектов деятельности.
2. Доминирующий порядок осуществления деятельности.
3. Доминирующий профиль символизации продуктов/результатов деятельности.
Следует подчеркнуть, что все эти параметры подвижны в каждом обществе и меняются с каждой эпохой, но они отражают специфику культуры, характерную для данного
общества в каждый период его истории, и общую социальную обусловленность всей системы деятельности и системы ценностей, преобладавшей в каждый исторический период. Рассмотрим их по порядку.
Первое. Доминирующая форма социальной организации субъектов деятельности, которая наиболее показательно диктуется историей.
В первобытную эпоху фактически была только одна форма социальной организации -этническая или, точнее, формирующаяся этническая. Раннепервобытная родовая община больше походила на популяцию, и основной скрепой общности людей было именно их генетическое родство (реальное или воображаемое), а культурная приемлемость продуктов деятельности строилась главным образом на тотемической основе. Наше - это принадлежащее к нашему родовому тотему, несущее его символику, соответствующее вкусам наших предков и т. п. Именно по этому принципу осуществлялась дифференциация людей на «своих» и «чужих», а также продуктов их деятельности.
С объединением родов в племена, естественно, кровнородственный принцип разделения на своих и чужих стал некорректен; члены племени уже принадлежали к нескольким родам. Тогда и возобладал собственно этнический принцип объединения, основанный на общем языке, мифологии, обычаях и прочих проявлениях локальной культуры. Наши - это соплеменники, говорящие на том же языке, что и все племя, верящие в те же мифы, придерживающиеся тех же обычаев и пр. Не наши - это инородцы, у которых все это иное. Естественно, и продукты деятельности принимались, если соответствовали нашим этнокультурным стереотипам, и отвергались, если были культурно чужие [см. об этом: 1; 6]. В первобытную эпоху наиболее эффективным инструментом управления сознанием и поведением человека была его заинтересованность в членстве в этноплеменном коллективе и страх изгнания из него. Отсюда и такая значимость этно-
36
племенной социальной организации, тем более что ей не было альтернативы.
В аграрную эпоху спектр форм социальных объединений людей существенно расширился. Помимо уже известной этнической формы объединения появились еще политическая, конфессиональная, сословная, профессиональная формы. Конечно, в силу того или иного сочетания внешних факторов могла доминировать то одна, то другая, однако статистически наибольшую социальную значимость получила конфессиональная форма объединения людей, основанная на их принадлежности к единой религии и церковной общности. Смысловая дихотомия свой/чужой в эту эпоху чаще всего выливалась в противопоставление единоверец/иноверец. Во всяком случае эта оппозиция в аграрный период истории была наиболее важной. Даже инородец, говорящий на другом языке, но исповедующий ту же веру, что и оценивающий его человек, был уже своим; воспринимался как этнически близкий человек (например, православные греки, сербы и грузины в Древней Руси).
В аграрную эпоху наблюдалась наибольшая идеологическая обусловленность всех сторон жизни человека, нежели в другие периоды истории. И самым эффективным способом управления сознанием и поведением человека была апелляция к религиозным основаниям его существования. Соответственно и конфессиональная форма организации людей в это время была главной, экзистенционально доминирующей.
Конечно, были и исключения из этого правила. Например, европейская Античность в дохристианский период придерживалась преимущественно этнической или политической идентификации людей. Но данная эпоха вообще мало типична для аграрной истории других народов Земли [см. об этом, например: 4; 7], тем она и уникальна. Мы знаем Античность в основном по шедеврам архитектуры, скульптуры, философии. Но по социальному и религиозному развитию в классической Античности сохранялось многое и от позднепер-вобытной архаики (особенно в Греции). В пе-
риод Средневековья эта архаичность была преодолена.
Таким образом, в разных концах Земли в аграрную эпоху доминировала конфессиональная форма объединений людей, фактически бывшая и политической. Соответственно и продукты деятельности принимались преимущественно тогда, когда они несли на себе символику «нашей» религии, и отвергались в ином случае. Разумеется, и здесь имели место исключения, но статистически преобладал именно этот подход.
В индустриальную эпоху сохранялся весь спектр разных оснований для объединений людей, который сложился в предшествовавший аграрный период. Но доминирующим постепенно стало иное основание - политическое (хотя конфессиональное сохраняло свое влияние еще долгое время). Дихотомия свой/чужой теперь уже выглядела как соотечественник/иностранец. Соотечественник мог иметь любое происхождение, исповедовать любую религию и пр., главное, чтобы он верой и правдой служил Отечеству. Вспомним русское дворянство XVIII - XIX вв., в его составе были и немцы, и шотландцы, и французы и т. п., являвшиеся и лютеранами, и католиками и пр. Но это уже не имело значения. Служба новому Отечеству выступала главным идентификационным признаком человека этого периода.
Эффективным инструментом управления сознанием и поведением человека в индустриальную эпоху стала апелляция к его политической лояльности власти. Человек ассоциируется с государством, которому он служит, поэтому национально-политическая форма социальной организации людей была в то время наиболее адекватной.
В эту эпоху родилось и понятие нация. У нас в стране все еще в ходу сталинское понимание нации как вышей фазы этнического развития (племя - народность - нация) [см. об этом: 8], отсюда национальность человека понимается как его этническое происхождение (по родителям). В остальном мире распространено иное понимание нации как объединения сограждан какой-либо страны. Отсюда нацио-
37
нализация - это переход в государственную собственность, Лига Наций и Организация Объединенных Наций - это объединения государств, а не этносов. Именно нация как политическое объединение сограждан превратилась в индустриальную эпоху в основную форму социальной организации людей. Соответственно и предпочитаемые продукты деятельности - это отечественные товары, а не зарубежные. В США в свое время был в ходу лозунг «Если ты американец, то покупай американские товары».
Сейчас в постиндустриальную эпоху и национальная принадлежность человека уже не имеет значения. Современные средства коммуникации позволяют ему жить в Англии, а работать в Австралии. В Париже сейчас живет больше африканцев, чем европейцев. Дихотомия свой/чужой теперь строится не на национальной принадлежности человека, а на его профессии и выглядит как коллега/специалист иного профиля. Люди объединяются больше вокруг общей работы, чем по какому-либо иному признаку. Это и есть основной культурный принцип организации людей в современную эпоху, поддерживаемый мультикультурализмом, глобализацией и т. п. Показательно, что экономическая сторона жизни стала более эффективным способом управления сознанием и поведением человека, чем идеология, и поэтому апелляция к его профессиональным интересам сейчас выступает основным инструментом социального управления.
Вместе с тем нужно помнить, что всю постпервобытную историю в сообществах параллельно существовали несколько форм социальной организации. И, конечно, в том или ином сообществе по различным причинам могла временно доминировать какая-то другая форма, нежели описанные; например, сослов-но-классовая, которая всегда была очень влиятельна. Но к этой форме социальной организации неприязненно относилось большинство населения, постоянно боровшееся с ней (восстания рабов, крестьянские бунты, революции). В конце концов, демократия - это и есть
победа над сословно-классовой дифференциацией человечества. В условиях демократии принадлежность человека к какому-либо классу не имеет значения, все равны перед законом. С этой точки зрения, коммунистическая доктрина, декларирующая очередной вариант сословно-классовой социальной организации, не вписывается в основную тенденцию исторического развития человечества.
Казалось бы, все это совершенно умозрительные рассуждения. Какая разница, по какому принципу люди объединяются, главное -что и как они делают. Но оказывается, что основание для их объединения решительным образом влияет на то, что и как они делают, на всю систему их ценностных предпочтений. Это один из важнейших каналов культурной регуляции принципов и результатов деятельности людей. Влияние культуры как модальности на человеческую деятельность здесь проявляется очень ярко. Что собирает людей вместе, то и определяет предмет их деятельности.
Второе. Доминирующий порядок осуществления деятельности, который также отражал преобладающие установки культуры эпохи. Здесь можно выделить два порядка деятельности: традицию, доминировавшую в первобытную и аграрную эпохи, и новацию, господствовавшую в индустриальную и постиндустриальную эпохи. Хотя эти два принципа являются оппозиционными друг другу, на самом деле в любую эпоху существовало и то, и другое. Вопрос лишь в относительном преобладании либо того, либо другого в практике деятельности определенной эпохи и определенного сословия производителей.
Традиция как порядок деятельности отражает установку на повторение того, что уже зарекомендовало себя как подходящий способ изготовления успешного в своих социальных функциях продукта. Этот порядок деятельности получил наибольшее распространение в крестьянской среде. А соответственно традиция доминировала в первобытную эпоху, когда все племя занималось по существу крестьянским трудом, и в аграрную, когда сельские производители составляли абсолютное большинство насе-
38
ления. Традиция - это вечное повторение как в материальном производстве, так и в духовном [12]. Бытие - это повтор единожды сотворенного богами, и соответственно человеческая деятельность должна воспроизводить порядок, продиктованный свыше. Это не означает, что вся деятельность людей названных эпох сводилась только к повтору чего-то прежнего, но такой повтор считался самым надежным способом получения искомого результата. Нужно отметить лишь то, что если в первобытную эпоху традиция преобладала как в технологиях, так и в типологии производимого продукта, то в аграрную традиционность касалась в первую очередь типологии (наблюдаемой формы) продукта, а технология его изготовления уже была не столь контролируема и потихоньку развивалась.
Другой тип порядка в деятельности являлся новаторством, т. е. постоянным развитием как типологии, так и технологии производимого продукта. Деятель-новатор регулярно изобретает что-то новое. Социальными носителями этого подхода к деятельности в древности были ремесленники и торговцы, а сейчас это ученые, предприниматели и инженеры. Эти типы деятелей активно развивались и самоутверждались в индустриальную эпоху, а в постиндустриальную получили полное социальное преобладание. Если в индустриальную эпоху появлялось больше новых типов продукции (или их новых форм), то в постиндустриальную стало преобладать новаторство в технологиях. Развитие, прогресс рассматриваются уже как самоцель деятельности, далеко не всегда обусловленной актуальными человеческими потребностями. Это не означает, что в современной деятельности нет места традиции, но она отошла на второй план.
Безусловно, новаторство связано с научно-техническим прогрессом, и невозможно сказать, что здесь причина, а что следствием. Новаторская деятельность, конечно, требует гораздо больших интеллектуальных усилий, чем традиционная, и это тоже - проявление общего развития культуры человечества, которая с веками стала более интеллектуальной. Вместе с тем не следует ожидать, что со вре-
менем все человечество перейдет на новаторские формы труда. По очень многим причинам часть населения всегда будет трудиться по традиционалистским лекалам. Но они будут в явном меньшинстве и большого влияния на социальную жизнь не окажут.
Таким образом, история человеческой деятельности и смена порядков в ней тесно связаны с исторической эволюцией культуры, которая сама по себе тоже иногда трактуется как деятельность [6].
Третье. Доминирующий профиль символизации продуктов/результатов деятельности представляет собой отражение практических результатов деятельности в символических формах культуры. Это явление, конечно же, тоже эволюционировало от эпохи к эпохе, выражая наиболее актуальные для своего времени смыслы и интерпретации продуктов деятельности.
В первобытную эпоху мир воспринимался через призму его происхождения (господствующую в данном сообществе доктрину космогенеза [10]), и продукты деятельности символизировали преимущественно «наше» происхождение каждой вещи посредством маркировки ее символикой «нашего» тотема. Все строилось на дихотомии наше/не наше.
В аграрную эпоху в условиях тотальной религиозной интерпретации всего сущего символизация продуктов деятельности сообществ в основном строилась на дихотомии сакраль-ное/профанное [см., например: 3]. Важно было подчеркнуть богоугодность того или иного продукта и то, что он сделан «правильно» верующим человеком. Столь же важным было и выделение собственно религиозных (сакральных) по функции и смыслу продуктов и различение их с профанными.
В индустриальную эпоху символизация продуктов деятельности сообщества стала строиться в основном на признаках социальной престижности того или иного продукта, а начиная со Средневековья - на степени его модности, т. е. соответствия его форм наиболее престижным образцам своего времени. Мода родилась в элитарной культуре, но в течение XIX - XX вв.
39
распространилась на все социальные культуры, став универсальным признаком престижности [см., например: 2]. Культурная символизация отражала преимущественно дихотомию престижное/не престижное, что сводилось к оппозиции модное/не модное.
В постиндустриальную эпоху, как представляется, культурная символизация продуктов деятельности отражает в основном дихотомию современное/архаичное [см. об этом, например: 11]. Предпочитаются, конечно, современные формы, но это не означает, что архаичные в принципе отвергаются; как предмет стилизации в определенных контекстах они приемлемы. Но аутентичной архаике место только в музее, а в сегодняшнем быту допустимы лишь ее стилизации, архаичные по формам, но современные по функциям. Такова установка современной культуры, и доминантная символизация современных продуктов деятельности полноценно это отражает.
Таким образом, основные принципы культуры как модальности, пронизывающей все отраслевые виды человеческой деятельности, влияют на процессы самоорганизации человечества, саморегуляции человеческой деятельности и актуальной символизации и интерпретации продуктов этой деятельности как результатов социальной активности человека, направленной на удовлетворение интересов самого же человека.
Здесь были рассмотрены основные тенденции развития деятельности под влиянием культуры. Вместе с тем не следует думать, что все человечество занималось и будет заниматься деятельностью только в рамках этих тенденций. По различным причинам часть населения ориентирована на альтернативные режимы деятельности и прекрасно существует в их границах. Но эти альтернативные режимы тоже эволюционизируют в истории и адаптируются к доминантным тенденциям, поэтому влияние культуры имеет место и здесь, хотя и в своеобразной форме.
Так или иначе, но с помощью рассмотренных выше средств и некоторых иных, менее важных, культура регулирует сознание и поведение людей, удерживая их в рамках исторически сложившихся в том или ином сообществе ценностных ориентаций. Нужно сказать, что ценностные ориентации большинства народов очень близки друг другу, что весьма облегчает культуре решение многих задач межкультурного диалога. Различия в ценностных ориентациях наглядно заметны лишь у народов, находящихся на разных этапах социального развития. Но процесс развития режимов деятельности под влиянием культуры как раз и был предметом нашего рассмотрения в этой статье.
1. Алексеев, В. П. Становление человечества / В. П. Алексеев. - Москва : Политиздат, 1984. - 462 с.
2. Барт, Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры / Р. Барт. - Москва : Изд-во им. Сабашниковых, 2003. - 512 с.
3. Биневский, И. А. Диалектика сакрального и профанного в европейском социокультурном процессе : автореф. дис. ... канд. филос. наук / И. А. Биневский. - Москва : МосГУ, 2012. - 32 с.
4. Грейдина, Н. Л. Античность от А до Я : слов.-справ. / Н. Л. Грейдина, А. А. Мельничук. - Москва : Восток-Запад АСТ, 2008. - 384 с.
5. Каган, М. С. Человеческая деятельность (Опыт системного анализа) / М. С. Каган. - Москва : Политиздат, 1974. - 328 с.
6. Косвен, М. О. Очерки истории первобытной культуры / М. О. Косвен. - Москва : Изд-во АН СССР, 1957. - 240 с.
7. Лосев, А. Ф. Античность как тип культуры / А. Ф. Лосев, М. А. Чистякова, Т. Ю. Бородай. -Москва : Наука, 1998. - 336 с.
8. Малахов, В. С. Национализм как политическая идеология: учеб. пособие / В. С. Малахов. -Москва : Кн. дом «Университет», 2004. - 320 с.
9. Флиер, А. Я. Философские пролегомены к Нормативной теории культуры [Электронный ресурс] / А. Я. Флиер // Культура культуры. - 2019. - № 1. - Режим доступа : http://cult-cult.ru/the-рЫ^орЫсаЪрго^отепаЧо-а-погтайуе-Шеогу-о^сикиге/. - Дата обращения: 28.12.2018.
40
10. Франкфорт, Г. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека / Г. Франкфорт, Г. А. Франкфорт, Дж. Уилсон, Т. Якобсен. - Москва : Прогресс, 1984. - 238 с.
11. Хачатурян, В. М. «Вторая жизнь» архаики: архаизующие тенденции в цивилизационном процессе / В. М. Хачатурян. - Москва : Academia, 2009. - 290 с.
12. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость / М. Элиаде. - Санкт-Петербург : Алетейя, 1998. - 258 с.
Получено: 04.02.2019
A. Flier
Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Chief Researcher of the Russian Research Institute for Cultural and Natural Heritage. named after D. S. Likhachev E-mail: andrey.flier@yandex.ru
HUMAN ACTIVITY CULTURAL ASPECT
Abstract. The article examines the influence of culture on the process of human activity, the historical change in the dominant forms of social organization of stakeholders, the dominant order of the activity itself and the dominant profile of symboliza-tion of the products of activity, which is due to the conditionality of any activity culture and its principles of social relations.
Keywords: Culture, activity, value orientations, the dominant forms of social organization, orders of activity, forms of sym-bolization of the products of activity
For citing: Flier A. 2019. Human Activity Cultural Aspect. Culture and Arts Herald. No 1 (57): 35-41.
References
1. Alekseev V. 1984. Stanovleniye chelovechestva [The formation of humanity]. Moscow: Politizdat. 462 p. (In Russ.).
2. Barthes R. 2003. Sistema mody. Stat'i po semiotike kul'tury [Fashion system. Articles on the semiotics of culture]. Moscow: Izda-tel'stvo im. Sabashnikovykh. 512 p. (In Russ.).
3. Binevskii I. 2012. Dialektika sakral'nogo i profannogo v evropeyskom sotsiokul'turnom protsesse [The dialectic of the sacred and profane in the European socio-cultural process]. Moscow: MosGU. 32 p. (In Russ.).
4. Greidina N., Melnichuk A. 2008. Antichnost' ot A do YA [Antiquity from A to Z]. Moscow: Vostok-Zapad AST. 384 p. (In Russ.).
5. Kagan M. 1974. CHelovecheskaya deyatel'nost' (Opyt sistemnogo analiza) [Human activity (Experience in systems analysis)]. Moscow: Politizdat. 328 p. (In Russ.).
6. Kosven M. 1957. Ocherki istorii pervobytnoy kul'tury [Essays on the history of primitive culture]. Moscow: Izd-vo AN SSSR. 240 p. (In Russ.).
7. Losev A., CHistiakova M., Borodai T. 1998. Antichnost' kak tip kul'tury [Antiquity as a type of culture]. Moscow: Nauka. 336 p. (In Russ.).
8. Malakhov V. 2004. Natsionalizm kak politicheskaya ideologiya [Nationalism as a political ideology]. Moscow: Knizhnyy dom «Universitet». 320 p. (In Russ.).
9. Flier A. 2019. Philosophical prolegomena to the normative theory of culture [Electronic resource]. Kul'tura kul'tury [Culture of culture]. No 1. Available from: http://cult-cult.ru/the-philosophical-prolegomena-to-a-normative-theory-of-culture/ (accessed: 28.12.2018). (In Russ.).
10. Frankfort H., Frankfort H. A., Wilson J., Jacobsen Т. 1984. V preddverii filosofii. Dukhovnye iskaniya drevnego cheloveka [On the threshold of philosophy. Spiritual quest of ancient man]. Moscow: Progress. 238 p. (In Russ.).
11. Khachaturian M. 2009. «Vtoraya zhizn'» arkhaiki: arkhaizuyushchie tendentsii v tsivilizatsionnom protsesse [Archaic "Second Life": archaizing tendencies in the civilization process]. Moscow: Academia. 290 p. (In Russ.).
12. Eliade M. 1998. Mif o vechnom vozvrashchenii. Arkhetipy i povtoryaemost' [The myth of the eternal return. Archetypes and Repeatability]. St. Petersburg: Aleteyya. 258 p. (In Russ.).
Received 04.02.2019
41
