CC BY
37
УДК 81'373
КУЛЬТУРНЫЕ КОННОТАЦИИ СЛАВЯНСКИХ ПРИАМЕЛЕЙ — НАЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА И
УНИВЕРСАЛИЗМ
H. fflepmyHOBHH
12. CULTURAL CONNOTATIONS OF SLAVONIC PRIAMELS — NATIONAL SPECIFICS AND
UNIVERSALITY
J. Szerszunowicz
Университет в Белостоке, Польша, [email protected]
Настоящая статья посвящена приамелям — пословицам, построенным из целого ряда слов, выражений или коротких предложений. На примере польских и русских единиц, славянские приамели анализируются в контрастивном аспекте, чтобы показать как отражается в них специфика данной культуры и как передается универсальное содержание. Ключевые слова: приамель, пословица, культура, межъязыковая эквивалентность
The paper discusses the priamel — a proverb composed of a string of words, expressions or short sentences. By the example of Polish and Russian units, Slavonic priamels are analyzed in a contrastive perspective in order to show how they reflect the cultural specifics and present the universal content.
Keywords: priamel, proverb, culture, cross-linguistic equivalence
Приамель, иначе цепочная пословица — это тип паремии, определяемый как «целый ряд слов, фраз или коротких предложений прокомментированных, представляющих собой тип скрепы, санкционирующей следование один за другим более или менее отличю-щихся элементов» [1]. Это полу литературная форма [2], количество элементов которой формально не огра-ничено (паремиографические исследования отмечают единицы, состоящие даже из десятка полтора элементов), длина этого ряда обусловлена формой пословицы, обычно довольно короткой, а минимум — это два компонента. Чаще всего встречаются приамели состоящие из трех элементов типа а, б, в—г, например в польской пословице Sol, wino, dobra wola — bankietöw omasta [3], что буквально обозначает: Соль, вино, добрая воля — банкетов приправа. Комментарий необязательно должен выступать как элемент структуры при-амеля [2], например Stono, kwasno i krasno (буквально: Солоно, кисло и жирно), где сущность дана имплицитно : «как надо питаться».
Этот тип пословицы не отличается такой степенью лапидарности, как собственно пословицы. Главная черта приамелей — верно уловить подобие элементов ряда, которые могут образовать свод однородного характера или сочетание элементов, принадлежащих разным категориям. Ключевая мысль в приамелях может иметь шутливую окраску , хотя это не является облигаторным [4]. В большинстве случаев приамели являются носителями поучений (например: Pan, urzqd, marszatek — ma bye jak krysztat [5], буквально: Пан (хозяин), учреждение, маршал — должны быть как кристалл), значительно реже выступают в дескриптивной функции (например: Uczeni w artylerii, rosli w kawalerii, pijqcy na flotf, gtupcy w piechotf [5], буквально: Ученые в артиллерии, рослые в кавалерии, пьющие во флоте, дураки в пехоте).
В составе славянских пословиц, среди которых выступают единицы, возникшие в разных этносах,
можно найти среди разных пословиц тоже приамели — они присутствуют, например, в польском и рус -ском языках [6]. В исследовательской перспективе существенным вопросом является их культурно-языковая характеристика. Цель настоящей статьи показать, в какой степени единицы этой категории передают универсальное содержание, а в какой — обращены на культуру данного этноса. Именно тогда возникнет возможность посмотреть на приамели как мини-тексты культуры, использующие культурные конотации компонентов, которые могут иметь характер как единичный, т.е. типичный данному этническому сообществу [7], так и универсальный — ссылающийся на совместное культурное наследство, особенно мифолотию и Библию, влияние которого присутствует в широко понимаемой фразеологии [8, 9], а также общих разным нациям наблюдениях [4]. Предметом нашего исследования будут польские приамели, содержашие компоненты с определенной конотацией, удостоверенные в паремиографических трудах, которые будут исследованы с точки зрения их эквивалентности в русском языке.
Культурные конотации отражают представле-ния и традиции, связанные с лексическими единицами, а в некоторых случаях с выражениями, а также многие другие внеязыковые факторы [10]. Следует подчеркнуть, что могут они в отдельных языках значительно отличаться, даже генетически близких, а с другой стороны, могут быть тождественными в случае неродственных языков, что доказывает Пирайнен [11]. Могут они быть очень существенными как в теоретическом описании языка, особенно в области этнолингвистики [12], в том числе и в паремиологии, так и в практическом аспекте, ибо имеют они большое значение в построении словарей, а следовательно , и в паремиографии.
Как уже раньше мы вспомнили, многие приамели используют конотации составных элементов. Анализ пословиц, принадлежащих к этой категории,
убедительно показывает, что, принимая во внимание конотацию компонентов, в сопоставительном аспекте можно выделить две большие группы: первую образуют единицы со сходными конотациями в сопоставляемых языках, вербализированные в форме приаме-лей в обоих языках или только в одном из них; вторую группу образуют те единицы, которые базируются на коннотациях, известных только носителям данного языка.
В случае сопоставления польского и русского языков первая группа пословиц довольно многочисленная, что обусловлено в большой степени культурной близостью. В обоих этносах функционируют схожие стереотипы, находим здесь отражение близких друг другу систем ценностей, сходства проявляются в наблюдениях касающихся действительности. Например, многие приамели относятся к женщинам, передавая стереотипы, касающиеся её. Основные аспекты стереотипа женщины в славянской культуре тождественны, а многие из них — это универсальные наблюдения, выходящие за границы территории, занимаемой славянами.
Поэтому возможен их буквальный перевод, даже в том случае, если данная единица не функционирует в другом языке, что можно проследить на примере нижеприведенных польских пословиц с их переводом на русский язык: Baby, brzytwy i zegarka nie pozyczaj [3] — Женщины, бритвы и часов не одалживай; Panna niebozqtko, mfzatka niewolnica, wdowa pan [5] — Девушка горемыка, замужняя — рабыня, вдова — пан (хозяин).
В иных приамелях, относящихся к женщинам, найдем сопоставления с предметами, представление которых в данной культуре уже стабилизировалось, например: Niewiasta, ogieñ, morze — to chodzi w jednej sforze [5] — Женщина, огонь, море — всё это в одной своре; Panna, kawaler i rfcznik — rzecz jednakowa: kazdy sif o nich wyciera [5] — Девушка, кавалер и полотенце ничем не отличаются: каждый может вытереться; Pióro Izejsze od wody, powietrze od pióra, kobieta od powietrza [5] - Перо легче воды, воздух легче пера, женщина легче воздуха. Кроме того, в некоторых приамелях, в которых одним из элементов выступает женщина, находятся стереотипы общественного назначения, профессий и т.п.: Wiesniak pragnie pola, szlachcic godnosci, zolnierz pokoju, kupiec pienifdzy, gospodarz pokoju, rzemieslnik roboty, malarz pifknosci, a kobieta — caiego swiata [3] — Сельчанин жаждет поля, дворянин — звания, солдат — мира, купец — денег, хозяин — квартиры, ремесленник — труда, художник — красоты, а женщина — целого мира. Буквальный перевод этой пословицы независимо от того, что в другом славянском языке нет тождественной пословицы, будет понятным для его пользователей.
Иной пример единиц, которые во многих — но не во всех — случаях перекликаются со сходными культурными представлениями, являются пословицы, содержащие названия животных [14, 15, 16]. Фауниз-мы как компоненты приамелей вызывают определенные конотации у пользователей русского или польского языка как родного. Принимая во внимание тот
факт, что в славянском сообществе символическая ценность многих животных почти одинаковая, буквально переведенные единицы будут всем понятными. Среди польских приамелей можно найти такие примеры: Trzymac kobietf za siowo, a piskorza za ogon
— na jedno wychodzi [3] — Ловить женщину на слове, а вьюна за хвост — получается одно и то же; Baby do chiopa, a krowy do ziobu nie trza pfdzic ani na iancuchu wiesc [3] — Женщину к мужчине, а корову к желобу не надо подгонять или вести на цепи; Piwo bez chmielu, masio bez soli, kon bez ogona, kobieta bez cnoty —jednakowq majq wartosc [5] — Пиво без хмеля, масло без соли, лошадь без хвоста, женщина, лишенная девственности, — стоят одинаково; Cudzemu psu, cudzemu koniowi i cudzej zonie nie nalezy dowierzac [16]
— Чужой собаке, чужой лошади и чужой жене не следует верить.
Среди приамелей находятся тоже такие, компоненты которых вызывают культурные конотации масштаба, ограниченного к данному этносу. Примером единицы, принадлежащей к этой группе, может быть пословица о польских городах, отражающая воспрятие людей, пользующихся польским языком как родным: Gdansk bogaty, Krölewiec wielki, Torun pifkny, Elblqg obronny [5], в переводе: Гданьск богатый, Крулевец большой, Торунь красивый, Эльблонг укрепленный. Приамель имеет здесь дескриптивный характер и выражает оценку названных городов. Анализ такого типа пословиц убедительно показывает, что в них присутствуют единицы оценочного характера, которые связаны со спецификой данной культуры (в данном случае польской), а это подтверждает присутствие прилагательных, образованных от имён собственных. В нижеуказанных примерах это адъективные компоненты, образованные от топонимов: Gdanska dzieweczka, krakowska wödeczka — Гданьская девушка, краковская водочка; Gdanska gorzaika, torunski piernik, krakowska panna, warszawski trzewik [3] — Гданьское зеленое вино, торуньский пряник, краковская девушка, варшавский башмак; Warszawski trzewiczek, torunski pierniczek, gdanska wödeczka, krakowska dzieweczka [3] — Варшавский башмачок, торуньский пряничек, гданьская водочка, краковская девушка. В переводческой перспективе анализированные единицы представляют собой рефе-ренционные пробелы [17], смысл вышеуказанных приамелей может быть неизвестным говорящим на русском языке, в котором найдем иные топонимы и происходящие от них дериваты, обладающие определенным аксиологическим зарядом.
В контрастивной перспективе некоторые при-амели заслуживают внимания, потому что в них записаны информации исторической ценности. Например, в польских приамелях появляются такие лица, как крестьянин, помещик, эконом: Babie w kolana, chiopu w piersi, szlachcicowi w uszy, a zydowi w pifty nigdy nie bywa zimno [3] — Женщине в коленях, мужику в груди, помещику в ушах, еврею в пятках никогда не бывает холодно; Babuni wnuczka, kucharzowa suczka, ekonomski kon: Panie Chryste bron [3] — Бабушкина внучка, кухаркина сучка, эконома конь: Христе Боже упаси; Chiop spanoszony, Zyd
chrzczony, wilk chowany, to wszystko diabta warte [3] — Разбогатевший крестьянин, крещеный еврей, ра-щеный волк — все они ни к чему негодные. Все это важные персоны в давнем польском обществе, а приамели передают наблюдения, с ними связанные, имеющие характер оценочных суждений, отражаю -щие взгляды общества.
Подытоживая, можно сказать, что в контра-стивной перспективе приамели, так же само как и иные типы пословиц, используют два типа конота-ций, т.е. таких, которые выступают в разных славянских языках и таких, которые типичны для данного этноса, неизвестны в других культурах. Культурно-языковой анализ приамелей создает возможность реконструировать взгляды, верования, наблюдения как общесловянские, так и сделанные отдельными этническими группами. Стоит подчеркнуть, что многие из исследованных единиц — это сочетания неупотребляемые в современном языке, которые представляют собой запись культуры прошлого, поэтому их исследование дает возможность восстановления давней системы ценностей и мировоззрения, пользующихся данным языком как родным.
1. Szpila G. Krótko o przyslowiu. Kraków, Collegium Colum-binum, 2003, pp. 80-82.
2. Lipinska M. Cechy definicyjne francuskich priameli. Prob-lemy frazeologii europejskiej. Vol. VIII. Lublin, Norberti-num, 2007, pp. 89-105.
3. Krzyzanowski J. Nowa ksi^ga przyslów polskich i wyrazeñ przyslowiowych polskich. Warszawa, Panstwowy Instytut Wydawniczy. Vol. 1-4. Warszawa, 1969-1978.
4. Lipinska M. Komizm slowny w polskich priamelach, Prob-lemy frazeologii europejskiej. Vol. IX. Lublin, Norbertinum, 2012, pp. 71-87.
5. Wybral J. Berner. M^drej glowie dose... przyslowie. Lomza, Oficyna Wydawnicza „Stopka", 1994. 381 p.
6. Szpila G. Rzecz o polskich priamelach. Literatura Ludowa, 2001, no 1, pp. 13-20.
7. Szerszunowicz J. Priznaki kul'turnoy spetsifiki v pol'skoy frazeologii [Sign of the cultural pecularities in polish phraseology], Езиковедски изследвания в чест на проф. Сийка Спасова-Михайлова [Linguistic Studies in Honour Of Prof. Siyka Spasova-Mihaylova]. Ed. by S. Kaldeva-Zakhareva, P. Zakhareva. Sofiya, Prof. Marin Dinov Publ., 2011a, pp. 354376.
8. Oleskiewicz A. Europa j^zyköw. Zwi^zki o proweniencji bib-lijnej i antycznej w europejskiej wspolnocie slownikowe. Krakow, Collegium Columbinum. 279 p.
9. Mokijenko V.M. Biblismen als Quelle der Europäisierung nationaler Phraseologismen und Sprichwörter. Linguo-Cultural Competence and Phraseological Motivation. Ed. by A. Pamies, D. Dobrovol'skij. Baltmannsweiler: Schneider Verlag, 2011, pp. 91-100.
10. Apresjan J.D. Semantyka leksykalna, Synonimiczne srodki j^zyka. Wroclaw-Warszawa-Kraköw, Ossolineum, 2000, p. 76.
11. Piirainen E. Widespread Idioms in Europe and Beyond: Toward a Lexicon of Common Figurative Units. New York, Peter Lang, 2012. 591 p.
12. Teliya V., Bragina N., Oparina N., Sandomirskaya I. Phraseology as a Language of Culture: Its Role in the Representation of a Collective Memory. Phraseology, Analysis, and Applications. Ed. by A.P.Cowie. Oxford, Oxford University Press, 2001, pp. 59-61.
13. Chlebda W. Czlowiek Niewiedz^cy w zoologu albo zwier-z^ta w polskim opisie slownikowym. Bestie, zywy inwentarz i bracia mniejsi. Motywy zwierz^ce w mitologiach, sztuce i zyciu codziennym. Ed. by P.Kowalski, K.Lenska-B^k, M.Sztandara. Opole, Wydawnictwo Uniwersytetu Opol-skiego, 2007, pp. 21-32.
14. Szerszunowicz J. Obraz czlowieka w polskich, angielskich i wloskich leksykalnych i frazeologicznych jednostkach faunicznych. Bialystok, Wydawnictwo Uniwersytetu w Bia-lymstoku, 2011. 446 p.
15. Vidoviс Bolt I. Zivotinjski svijet u hrvatskoj i poljskoj frazeologiji I. Zagreb, Hrvatska Sveucilisna Naklada, 2011. 209 p.
16. Skorupka S. Slownik frazeologiczny j^zyka polskiego. Vol. 1—2. Warszawa, Wiedza Powszechna, 1999.
17. Szerszunowicz J. On Lacunae in Contrastive Phraseology. Phraseologie im interlingualen und interculturellen Kontakt. Eds M.Fabcic, S.Fiedler, J.Szerszunowicz. Bielsko-Biala-Budapest, Univerza v Mariboru, 2013, pp. 161-175.
