CC BY
8«Культурная жизнь децентрализуется в сильной степени...»
(Особенности культурной жизни Среднего Поволжья в 1920-е гг.)
В период 1920-х гг. проявление глубокого интереса населения и местной власти к сфере искусства определило развитие культурной жизни и способствовало налаживанию послевоенной действительности. В хронике этого времени особо выделялись тенденции, связанные со зрелищностью, творчеством, самодеятельностью, что вело к активизации населения и создавало ощущение причастности каждого ко всему происходящему.
Столицы Татарской республики, Чувашской, Марийской автономных областей закономерно предоставляли больше возможностей для реализации профессионального и творческого потенциала и концентрировали человеческие ресурсы, как воспринимающие все новое, так и создающие его. Городское население в лице служащих, рабочих, учащихся, красноармейцев и беженцев было открыто к изменениям, нуждалось в психологической поддержке и социальной адаптации. Сельское же население, составлявшее большинство на общероссийской карте, оставалось консервативным к новшествам в силу материальных трудностей, удаленности от городских центров и отсутствия свободного времени. К тому же, в сравнении с другими областями Татарская АССР как крупная территориально-административная часть Средневолжского региона быстрее многих реагировала на изменяющуюся среду, спокойно или бурно воспринимала культурные изменения в обществе.
Анализ событий культурной жизни городов Поволжья позволяет говорить о многоликой по содержанию и формам (особенно в период до 1925 г.), спланированной или спонтанной культурной атмосфере, которая была неподвластна голоду, разрухе, беспризорничеству, неграмотности, классовой борьбе и стереотипам того времени. Во второй половине 1920-х гг. наблюдалось снижение полифоничности и творческого разнообразия, что пагубно отразилось на культуре.
Культурная жизнь 1920-х гг. в общероссийском плане и на местах находилась в поле зрения политиков, писателей, журналистов. По мнению поэта Д. Бурлюка, в нью-йоркской газете «Русский голос»: «Культурная жизнь децентрализуется в сильной степени. Во многих провинциальных городах России — налицо попытки поставить начало просветительской работы»1. Представителями большевистской государственной власти осмысливался созидательный и прогрессивный характер музыки как средства воздействия, которое подталкивало к действиям. Как писал А. Луначарский: «Подъем общего художественного уровня народа немыслим без воспитания талантливых музыкантов-профессионалов, так как лишь высочайшее качество музыки и ее исполнения способны воздействовать на духовный мир масс»2.
Весьма показательными фактами оживающей музыкальной деятельности являются примеры создания на рубеже 1919-1920 гг. первых музыкальных
учреждений в Казани, Чебоксарах, Цивильске, Краснококшайске и других городах. В столице Татарской республики количество народных музыкальных школ к 1921 г. возросло до шести. Занятия велись в основном по классу фортепиано и скрипки. Незначительную динамику роста выпускников может воссоздать сохранившаяся статистика. В Казани из общего количества поступивших в музыкальную школу выпускниками с фортепианного отделения были единицы. В 1922 г. — один человек, в 1925 г. — пять человек3. Здесь же действовала Центральная Восточная музыкальная школа; в 1921-1922 гг. она называлась Восточной консерваторией. Важной особенностью ее работы, даже за столь небольшой срок до реформирования, было функционирование в структуре Научной музыкально-этнографической ассоциации, которая занималась сбором, изучением и популяризацией фольклора народов Востока.
Как свидетельствуют архивные документы, уже в начале 1920-х гг. формируются первые творческие коллективы, общества, в том числе художественные, театральные, литературные и прочие. Несмотря на существующие проблемы послевоенных лет (голод, разруха, безработица, налоги), выпускались первые сборники, в которых были представлены авторы из близлежащих республик, областей и городов Поволжского региона. В 1923 г. выходит один из первых литературно-художественных альманахов, который объединял поэтов и писателей городов, находящихся на Волге: Астрахани, Царицына, Саратова, Самары, Симбирска, Казани, Нижнего Новгорода, а также Москвы и Костромы. Общей идеей таких объединений было творческое братство людей, связанных экономическими трудностями, изменяющимся бытом, стремлениями к духовному единству и поиску новых форм. Многие из новых авторов использовали псевдонимы, либо говорящие фамилии: Александр Каспий, Александр Ширяевец, Стрэнт, Виклог, П. Власов-Окский, Степан Косов, Н. Степной4.
Курс культурной политики на модернизацию краеведческой работы в учебных и профессиональных заведениях, клубах и обществах позволил воссоздать историко-региональную специфику: организовать не только музеи, но и собрать интересный фольклорный материал (песни, сказания, легенды). В связи с такой работой были записаны многие образцы народного песенного творчества — игровые, обрядовые, исторические, лирические песни. Во время экспедиции по Черемшанам, Хвалынску один из братьев-фольклористов Соколовых отмечал: «Ведь мы записали до 800 произведений народного творчества. Сказки, легенды, песни всех тонов и ладов, обряды календарные и семейные, причитания...»5. К середине 1920-х гг. появились первые нотные записи марийских песен и первые аудиозаписи, которые были сделаны на восковых цилиндрах фонографа марийским фольклористом и этнографом К. А. Четкаревым. В Йошкар-Оле, Казани и Саратове составлены и изданы литературно-художественные сборники. Казанским комбинатом издательства и печати Татарской республики по итогам краеведческой экспедиции был подготовлен микрофильм из 183 слайдов «Памятники татарской народной словесности. Сказки и легенды»6.
Укреплению городской культурной жизни способствовала массовая выставочная деятельность, как один из способов проведения досуга и работы с населением. Показателями первой половины десятилетия могут служить данные по Казани: Выставка культуры народов Востока и Первая государственная выставка искусства и науки (1920), Вторая государственная выставка живописи, скульптуры и архитектуры (1921), Выставка татарского филиала Ассоциации художников
HftMTtfitíyjfHllíP(M0fiBoCTOK4 Ш, ЧТО ОТ
носится квытх истории н ишстбуВосш
.(Ujl ¿-о*») yfjk ¿J jí-i>v> 'Jß W1 <Л>> ^
ujg ш íKTiin uní fm я 1щжгл щш Ifti Г i С. I. (яга пая), л» т .. ¿»м-уют
НА РТ, ф. Р-2915, оп. 1, д. 3388.
революционной России (1923), Вторая выставка лабораторно-производственных работ ТатЛЕФ (1925). На одном из плакатов, изготовленных к выставочному событию, содержится обращение к гражданам «нести в музей народов Востока атрибуты быта, истории и искусства». Многие наглядные агитационные средства были выполнены в цвете с наиболее выразительными символами времени и региона: типичными национальными элементами, арабской вязью, уникальными предметами быта. О проходящих событиях сообщали не только афиши и плакаты, но и газеты, брошюры и программки7.
С первых лет нового десятилетия наблюдается работа по информированию населения о мероприятиях и популяризации различных видов искусства. В особенном ряду значились специальные и юбилейные мероприятия. Показательным в этом отношении является 125-летие со дня рождения А. С. Пушкина. Среди многих культурных событий, приуроченных к юбилею, выделяются выступления Живого журнала «Маяк», Пушкинские вечера-лекции в Казанском университете, многочисленные конкурсы чтецов, газетные публикации8. Осложняли проведение мероприятий существенные бытовые причины: недостаток отремонтированных помещений, неполные залы ввиду назначенных встреч в рабочие дни и неудобное время, загруженность работоспособного населения и прочее.
Инициаторами собраний и встреч, публичных лекций и концертов были творческие, музыкальные объединения или сообщества, где профессиональное начало переплеталось с любительским. Только в представленном календарно-производственном плане кружка им. А. Н. Скрябина говорится о подготовке 25 докладов, посвященных памяти композитора-новатора, и другие виды работ9. Но на деле такие мероприятия осуществлялись нерегулярно или сезонно.
Возникали новые формы концертного и музыкального исполнения. Требование времени заключалось в создании авангардного звучания наступающей эпохи и новаторских экспериментов. С другой стороны, были сильны классические дореволюционные музыкальные предпочтения у образованных слушателей и зрителей, что находило непосредственный отклик в отзывах и заметках на страницах газет. Положительная оценка намеченным культурным событиям прозвучала в очередном номере газеты «Известия ТатЦИКа»: «Застывшая в продолжении последних лет музыкальная жизнь в настоящее время начинает оживать. В ближайшее время в Казань прибывает один из крупных симфонических дирижеров А. Литвинов, под управлением которого начнется ряд больших симфонических концертов»10.
К наиболее ярким исключительным событиям Казани середины 1920-х гг. относятся концерты знаменитых исполнителей: пианистов В. Горовица (1923), С. Барера (1924), И. Элинсона (1926), Лео Сироты (1927), И. Рензина (1927) и скрипачей Н. Мильштейна (1923), виртуозов — братьев А. и Р. Китаиных (1923), М. Эрденко (1925). Такие программы классической музыки воскрешали лучшие дореволюционные музыкальные традиции. Среди всего многообразия тематических концертов, литературно-музыкальных программ выделялась небольшая их часть, качественно подобранная и исполненная. В большинстве же программ смешивались разные стили и жанры. Репертуары коллективов носили оттенок однообразия и идеологической обусловленности. Немногочисленные вкрапления в планы и программы представляют сведения об исполнителях разной профессиональной подготовки и уровне мастерства. Образцом может служить программа концерта на Съезде Совета работников просвещения, проводимого в Чебоксарах в октябре 1925 г. Диапазон содержания простирался от классических произведений П. Чайковского, А. Рубинштейна, Ш. Гуно и до народной чувашской песни, в другом направлении — до стихов пролетарских поэтов11.
На 1924-1926 гг. приходится возрастающий интерес слушателей к национальной музыке. Масштаб представленных на конкурсах и концертах народностей Средневолжского региона был широк: татары, башкиры, мордва, чуваши, вотяки, черемисы и др. Подготовка национальных музыкальных кадров способствовала расцвету этой работы. Часто в общедоступные театрализованные выступления были включены народные и революционные песни, поэтому песня как жанр благодатно воспринималась населением. Не случайно, в календарно-производственных планах комиссии по реализации татарской оперы значились народные концерты на разных городских и театральных площадках, в том числе в Оперном театре (Большой театр им. А. Луначарского). В то же время зрителями и слушателями отмечен профессионализм лишь некоторых исполнителей: «Определенно хороши были только номера известных артистов Газиза Альмухаметова и Суфии Алкиной»12. Во второй половине 1920-х гг. возросло число общедоступных концертов-лекций о национальной музыке и поэзии. Летом публичные встречи проходили на эстрадных площадках в садах и парках, а зимой — на сценах театров и в кинотеатрах.
В казанских концертах принимали участие известные татарские артисты: А. Измайлова, Р. Кушловская, М. Рахманкулова, Г. Альмухамедов, А. Хисамова, И. Илялов. Художественной частью руководил уже популярный во многих городах (Астрахани, Горьком, Уфе, Казани) композитор С. Сайдашев13.
На фоне новых экономических реформ 1920-х гг. менялась ценовая политика; начали появляться предложения о продаже абонементов на театральные постановки, кинофильмы, зрелищные мероприятия. Быстро развивалась система льготных билетов для профсоюзов и определенных социальных групп. Тем не менее, увеличение рынка предложений культурных развлечений требовало от населения немалых затрат. Как отмечено в «Трудовой газете» очевидцем после одного из концертов: «Театр был битком набит изголодавшимися по музыке алатырцами, несмотря на то, что цены на билеты были от 3 до 8 рублей»14.
Суммируя данные по ценам за период 1923-1925 гг., можно отметить, что поход в театр приравнивался к дорогим покупкам. Под «дорогими» подразумевались покупки китайского чая стоимостью 3 рубля 26 копеек или сукна — 3 рубля 80 копеек за аршин. Для сравнения на Казанской ярмарке 1924 г. соль стоила 90 копеек, а сковорода — 1 рубль. Возникшее новшество того времени — моментальная фотография — стоила 30 копеек15. Таким образом, чтобы пойти на концерт, городскому жителю приходилось уменьшать материальные затраты на одежду, питание или товары не первой необходимости. Во второй половине 1920-х гг. цены на билеты заметно снизились, что соответствовало настроению масс и способствовало приобщению населения к культурно-зрелищным мероприятиям, упрощению форм работы с ним. В 1928 г. билеты на киносеанс в казанский «Колосс» стоили от 5 до 40 копеек, а в Большой театр имени А. Луначарского — от 15 копеек до 1 рубля. Для сравнения, в 1928 г. ржаной хлеб стоил 10 копеек, а белый — 34 копейки, местные яблоки — 2 рубля 40 копеек, привозные — 4 рубля, виноград — 6 рублей16. Налаживание экономики и городского быта, устремления к всеобщей грамотности, снижение массовой бытовой морали, демократизация многих проявлений культуры способствовали процессу окультуривания человека нового типа.
Таким образом, переломность эпохи, культурные традиции прошлого, выбор желаемого за действительное, активизация населения в мирной жизни в период новой экономической политики — вкупе определили пестроту и исключительность периода 1920-х гг. Потребность в общественных и культурных событиях практически для всех социальных групп замещала уход от действительности и тягот повседневной жизни, способствовала психологической устойчивости людей. Искусство, с одной стороны, оказывалось вне политики, сохраняя народный дух и классические традиции, с другой стороны, подвергалось вовлечению в идеологические маневры власти. Мозаичная картина культурной жизни Среднего Поволжья в этот период приобрела уникальные, противоречивые и самобытные черты, несмотря на изменившийся политический вектор, определяющий иную систему вкусов и ценностей трудящихся.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Красная Татария. - 1924. - № 5.
2. Луначарский А. В. В мире музыки: Статьи и речи. - М., 1971. - С. 126.
3. НА РТ, ф. Р-2812, оп. 1, д. 41, л. 7-8.
4. Литературно-художественный альманах. Выпуск № 1 // Бюро по объединению литераторов Поволжья. - 1923. - 54 с.
5. Из далеких двадцатых годов XX века. Исповедальная переписка фольклористов Б. Н. и Ю. Н. Соколовых. - М., 2010. - С. 382.
6. Васильев А. А. Микрофильм «Памятники татарской народной словесности (сказки и легенды)». - Казань, 1926.
7. Красная Татария. - 1926. - № 68, 114, 198, 201.
8. Казанский музейный вестник. - 1923. - № 7-8, - С. 15; Красная Татария. - 1924. -№ 35, 45.
9. Национальный музей РТ. Архив Ю. Виноградова, ф. 22571, оп. 1.
10. Известия ТатЦИКа. - 1921. - № 35.
11. Государственный исторический архив Чувашской республики, ф. Р-21, оп. 1, д. 76, л. 37.
12. Красная Татария. - 1924. - № 125.
13. НА РТ, ф. Р-4088, оп. 1, д. 2, л. 49.
14. Трудовая газета. - 1923. - № 189.
15. Из бюллетеня Казанской торговой биржи. - 1924. - № 1; Красная Татария. -1924. - № 30.
16. Марийская деревня. - 1927. - № 27; Красная Татария. - 1928. - № 221.
№ 1. Проект календарно-производственного плана работы кружка им. А. Н. Скрябина в г. Казани
9 ноября 1925 г.
I. Устройство собраний (по 2 раза в месяц).
II. Устройство на Рождественских каникулах концерта из произведений [А. Н.] Скрябина:
а) для учащихся музыкального техникума;
б) повторение концерта для рабочих районов с целью популяризации творчества Скрябина.
III. Проработка следующих докладов:
1) Подробная биография [А. Н.] Скрябина;
2) [А. Н.] Скрябин как человек;
3) Искусство в понимании [А. Н.] Скрябина (роль искусства, его значение);
4) [А. Н.] Скрябин и революция ([Ю.] Виноградов);
5) [А. Н.] Скрябин и пролетарское искусство;
6) [А. Н.] Скрябин и русская музыка ([Г.] Линсцер);
7) Путь [А. Н.] Скрябина (Некрасов);
8) [А. Н.] Скрябин как пианист (Кванина);
9) [А. Н.] Скрябин как фортепианный композитор ([Ю.] Виноградов);
10) [А. Н.] Скрябин как симфонист (Некрасов);
11) [А. Н.] Скрябин и его значение для современной музыки ([Ю.] Виноградов);
12) Что такое мистерия? (Некрасов);
13) Гармония [А. Н.] Скрябина (просить проф[ессора] [К. А.] Корбута);
14) Ритм и метр ([Ю.] Виноградов);
15) Мелос (Зекина);
16) [А. Н.] Скрябин и [Ф.] Шопен (Победоносцева);
17) [А. Н.] Скрябин и [ф.] Лист (Елина);
18) [А. Н.] Скрябин и [Р.] Вагнер (Евлампиев);
19) Первая симфония ([Ю.] Виноградов);
20) Вторая симфония (Некрасов);
21) Третья симфония;
22) Сонаты [А. Н.] Скрябина ([Л. М.] Юрьева);
23) Поэмы [А. Н.] Скрябина (Что такое поэма [А. Н.] Скрябина);
24) [Р.] Вагнер и [А. Н.] Скрябин как представители вертикального музыкального мышления ([Ю.] Виноградов);
25) Последователи [А. Н.] Скрябина в современной русской музыке ([А. А.] Крейн, [Д. М.] Мелких, [Ф. П.] Павлов, [Л. Л.] Сабанеев, [Н. А.] Рославец, [В. Д.] Дроздов, [С. Е.] Фейнберг).
IV. Возможна широкая иллюстрация вышеуказанных докладов как произведениями [А. Н.] Скрябина, так и других композиторов.
Национальный музей РТ. Архив Ю. Виноградова, ф. 22571, оп. 1.
№ 2. Программа концерта на Съезде членов Совета работников просвещения Чувашской АССР
22 октября 1925 г. Музыкальная часть в исполнении музыкальной школы г. Чебоксары.
1. «Интернационал», исп[олняет] духовой оркестр.
2. «Жатва и дождинки», муз. [А. Д.] Кастальского, исп[олняет] хор.
3. «Тройка», муз. [А. Д.] Кастальского, исп[олняет] хор.
4. «Мазурка», муз. [Г. Н.] Венявского, соло на скрипке, исп[олняет] Кузьмин.
5. «Сосна», муз. [Е. И.] Букке, исп[олняет] ученица школы.
6. «Мой миленький дружок», муз. [П. И.] Чайковского. Дуэт, исп[олняют] Хомская, Колобова.
7. «Бонита», муз. [Э.] Меццекапо, исп[олняют] Кузьмин и Соколов.
8. «Не плачь, дитя», из оперы «Демон» [А.] Рубинштейна, исп[олняет] Пикторинский.
9. «Серенада», муз. [Г.] Брага, исп[олняют] Колобова и Соколов.
10. Соло на рояле, исп[олняет] Агенорова.
11. «Свадьба», муз. [А.] Даргомыжского, исп[олняет] Кузьмин.
12. «Кузнецы», исп[олняет] хор.
13. «Славянская полька», исп[олняет] хор.
14. Попурри из оперы «Фауст» муз. [Ш.] Гуно, исп[олняет] духовой оркестр. Музыкальная часть в исполнении хора педагогического техникума.
15. «Тухати те тухмасти».
16. «Тунки тунки».
17. «Пирен урам апатала».
18. «Варман витер».
19. «Хура зарман».
20. «Песней красной».
Литературная часть.
21. Стихотворение [Д.] Бедного «Вор», исп[олняет] Илларионов.
22. Стихотворение [Д.] Бедного «Утешитель», исп[олняет] Илларионов.
23. [А.] Толстой «Дьяк», исп[олняет] Илларионов.
24. [Д.] Писарев «Где стих», исп[олняет] Маландин.
ГИА ЧР, ф. Р-221, оп.1, д.76, л.110.
Публикацию подготовила Лариса Спиридонова
