CC BY
127
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 6. Вып. 1 • 2014 ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И ОБЩЕСТВО ГРАЖДАН: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
Тематический выпуск кафедры философии политики и права Философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 6, issue 1
Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice
Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Band 6, Ausgabe 1
Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger: Fragen der Theorie und der Praxis
Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Опыт гражданственности: 1812 U год Erfahrung des staatsburgerlichen Bewusstse'in.s: das Jahr 1-812 УДК 172.15: 81'373.2: 316.64:94(4)M1812M
Аласания К.Ю.
«Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли: постановка проблемы
Аласания Кира Юрьевна, кандидат политических наук, доцент кафедры философии политики и права философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
E-mail: [email protected]
Статья посвящена проблеме коллективной социально-политической памяти об одном из величайших событий в русской и французской истории. Одной из ключевых проблем данной статьи является корреляция исторических фактов определенной эпохи и их интерпретации современниками, представленными как политиками, так и простыми людьми, а также теми, кто позднее описывал войну 1812 года.
Ключевые слова: политическая власть, политические стереотипы, война 1812 года, патриотизм, культура, память, национальный характер.
Понятие «культурной памяти» может обретать различные смыслы, в зависимости от того, в какой научной сфере и в каком терминологическом контексте оно рассматривается. Так, один из известнейших российских семиологов Ю.М. Лот-ман через понятие памяти определяет культуру. В работе «Память в культурологическом освещении» Лотман пишет:
«С точки зрения семиотики, культура представляет собой коллективный интеллект и коллективную память, то есть надындивидуальный механизм хранения и передачи некоторых сообщений (текстов) и выработки новых. В этом смысле пространство культуры может быть определено как пространство некоторой общей памяти, то есть пространство, в пределах которого некоторые общие тексты могут сохраняться и быть актуализированы» [Лотман 1992, с. 200].
Следует подчеркнуть, что термин «текст» в семиотическом понимании есть осмысленное сообщение, логически завершенная последовательность знаков, относящаяся не только к языковым фрагментам, но к явлениям самого разного рода: литературным, историческим, музыкальным, живописным, архитектурных и прочим.
Сама культура, по Лотману, суть коллективная память. Следовательно, общая, коллективная память является культурной памятью. Однако культурная память не является хранилищем текстов, сообщений, событий, а пребывает в динамике:
«Каждая культура определяет свою парадигму того, что следует помнить (то есть хранить), а что подлежит забвению. Последнее вычеркивается из памяти коллектива и «как бы перестает существовать». <...> Память не является для культуры пассивным хранилищем, а составляет часть ее текстообразующего механизма» [Лотман 1992, с. 201].
Таким образом, согласно семиотической концепции, важнейшим свойством культурной памяти является потенция к актуализации событий прошлого.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 6, issue 1 Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice
Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 6, Ausgb. 1 Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger: Fragen der Theorie und der Praxis Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Мысль об актуализирующей способности культурной памяти можно встретить в работах знаменитого французского социолога Мориса Хальбвакса. Однако данная концепция описана в других терминах. Хальбвакс говорит о том, что в общественном сознании неизбежно воспроизводятся коллективные воспоминания, которые представляют собой реконструкцию прошлого, происходящую под воздействием современности. Эти воспоминания, которые исследователь называет «коллективной памятью», необходимы обществу, поскольку конституируют ту или иную социальную группу, являются залогом ее идентичности [Halbwachs 1925; Хальвбакс 2005]. Коллективная память оказывается инструментом, используемым для того, чтобы идентифицировать себя в современности. Понятия коллективной памяти и памяти культурной сближаются, поскольку речь идет о необходимости актуализировать воспоминания с целью понять ситуацию в настоящем. Культурная память есть нечто, что имеет отношение к прошлому, настоящему и будущему.
Соотнесенность культурной памяти с категорией времени рассматривается также в концепции немецкого историка культуры, египтолога Яна Ассманна. Ассманн подчеркивает, что любая культура немыслима без воспоминаний живых об ушедших. Вместе с тем в рассуждениях историка повторяется мысль, о том, что культурная память обязательно связана с социальными группами, для которых она служит условием самоидентификации, укрепляя в них ощущение единства и собственного своеобразия. Она имеет «реконструктивный характер», то есть имплицированные в ней ценностные идеи, степени релевантности, равно как и все транслируемое ею «знание о прошлом», непосредственно связаны с актуальной для настоящего момента ситуацией в жизни группы [Assmann 2002, S. 56] (перевод по [Арнаутова 2006]).
Итак, в каждой из приведенных выше концепций ключевым является суждение о том, что в определенный момент времени, сообразуясь с потребностью, общество обращается к фактам прошлого, чтобы лучше понимать происходящее в настоящем и оценивать будущее. Культурная память представляет собой феномен коллективного сознания, который может быть формализован при определенных условиях в виде разнообразных текстов (в самом широком понимании этого термина), памятников культуры.
С точки зрения функциональности, культурная память, с одной стороны, выступает как инструмент самоидентификации народа. С другой, — является отражением национального характера, менталитета нации.
Концепцию национального характера в научном сообществе принято относить к разряду дискуссионных. Действительно, единой точки зрения на данный феномен нет. Однако существует достаточно обширная база философских, исторических, культурологических исследований, в рамках которых утверждается существование некоторой совокупности характеристик (преимущественно ценностных), которые позволяют говорить о национальных особенностях той или иной общности1.
1 К числу таких исследований можно отнести сочинения О. Шпенглера, А. Тойнби, Н.Я. Данилевского, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского и др.
Очевидно, что любое обобщение, основанное на анализе ценностных характеристик, невозможно без обращения к вопросу о роли стереотипов в формировании национального характера и о степени их влияния на формирование культурной памяти народа. Вывод о стереотипизации связан как с критерием ценностной обобщенности, на основании которого формируется концепция национального характера, так и с взаимовлиянием функций, которые выполняет культурная память.
Интерпретация понятия «культурная память» во взаимосвязи с категориями национального характера и стереотипа влечет за собой вопрос о существовании в национальной истории событий, которые можно было бы назвать «универсальными». Под «универсальными событиями» можно понимать масштабные исторические события, обращение к которым происходит наиболее часто, осмысление которых способствует самоопределению нации, помогает идентифицировать характерные особенности народа.
Примером одного из таких событий мировой истории могут служить Наполеоновские войны. В контексте поставленных проблем особый интерес представляет сопоставление развития событий и отношения к ним в России и Франции — странах, противостоящих друг другу в войне 1812 года. Для того, чтобы попытаться оценить значимость этого события для каждой из стран, необходимо понять, какие умонастроения царили в России и Франции перед началом войны.
Действительный член Императорского Русского военно-исторического общества П.М. Андриянов спустя сто лет после войны 1812 года напишет:
«Великое дело свершилось на Руси век тому назад. 1812 г. ознаменован в истории русского народа гигантской борьбой. С одной стороны ополчилась Западная Европа во главе с величайшим полководцем, Императором Франции Наполеоном, с другой стороны стал одинокий, но великий Русский народ» [Андрианов 1912].
В этом высказывании сконцентрированы стереотипические представления как о самой войне, так и противниках: война 1812 — «великое дело», «гигантская борьба»; Франция — страна, выступающая под предводительством «великого полководца», Россия — «одинокая», но «великая». Безусловно, эти стереотипы представляются обоснованными.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 6, issue 1 Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice
Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 6, Ausgb. 1 Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger: Fragen der Theorie und der Praxis Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
постановка проблемы
Известно, что перед началом войны 1812 года численность наполеоновской армии превосходила 600 тысяч человек [Бутенко 1912, с. 45; Михневич 2003, с. 590]. Армия была многонациональной: французы составляли примерно половину от численности армии. Другую часть составляли австрийские, польские, прусские, итальянские, испанские, голландские, швейцарские, баварские, саксонские войска. Фактически это была армия Европы. Силы были велики. Следует отметить при этом, что энергия французского правительства была направлена не только на создание мощного военного потенциала, но и на формирование общественного мнения.
На протяжении властвования Наполеона пропаганда работала безупречно во многом благодаря тому, что французская пресса подвергалась жесткой цензуре, а героический образ императора создавался как раз в прессе (см., напр., [Туган-Барановский 1995]). Фактически пропагандой руководил сам император. Наполеон писал статьи для французской газеты «Монитер». Как известно, в 1807 «Монитер» получил монополию на всю политическую информацию, остальные газеты могли только перепечатывать то, что уже сообщалось в главной газете Франции. Основной задачей «Монитер» было прославлять великого императора и великую страну.
Исследователи отмечают, что после заключения мирного договора в Тильзите и до начала войны 1812 года во французской прессе встречается мало публикаций о России (см., напр., [Corbet 1967]). Однако тематика немногочисленных сообщений, публикующихся, прежде всего, в «Монитер», характеризует специфику формирования образа России в общественном сознании французов.
Современный российский историк, исследователь Франции эпохи Наполеоновских войн Н.В. Промыслов в одной из своих работ дает подробный обзор публикаций о России, появлявшихся в газете «Монитер» накануне войны 1812 года [Промыслов 2006]. «Монитер» пишет о суровом российском климате, стихийных бедствиях в России [Moniteur Universel, 1811. №№ 292, 297, 322, 331, 350]. Причем точные сведения соседствуют с эмоциональными сообщениями об «ужасах российской погоды». Особое внимание на страницах газеты уделяется темам, связанным с обширной территорией России, богатствами русской земли, отношениям России с соседями (например, Китаем) [Moniteur Universel. 1811. № 297].
r
LR MONITEUR UNI VEHSlit
'
EXTilri nttJ ii.
f PA rii. L Ч1Ь II I -u pi |.Mi P
Al ■ 911 -»-■■ I V * I*d»
-I ¥ * m il Г- iHgri-ie I'r-ji I ■■ Л, li M
■ ni .-tlii.-4i в...ч= г.и ± . r|
p - -I в | I k*U ШЛ *, шм .lh-w ... + i-
mA. w hiMkflJM r' п fc-r. in
I; • Ip !■ u ■ I I All I . i I и я .. _JLB
£*“4^+01 J •• 111 »ч
J“ч M ■ P I '■ ,'L '.4 .B 14 li. I_ !| .
ЛЧЯ ■VH Г|Г, i n h dii t f я -a.-r-й-»г |iia|ii |4-| Fi>gr Ъ.. B ji »jB! a, Лш и ■ г -4 a i . .■ . ■ ri i r,
trrii-i...- Ц-. в..»а„* „„j, B1 *\-
«■ ■ ■■ i ■ ■ , , . г
k- ■ .................r - - I Г-
■W -! "Hf I - L ■ ■ в.ЯгвГ ■ к i Li s.a
Г.1 i I4x nf | ■ nhlf lj\*.4fi(i j«, JU ■■ ji_-j j
ш■ a I я .ья ba-IU ,li r ■■■■/■■ ч Ы I fV- ir- UUI
It ■ ■ i п u- м.
■ j—li*. 1.1 -kn-i r I i Hb
n ■ - ч a I .и - 4 |
1 !" * i ~ _ .] ",'r *+■ в- - * у*
j'.i ■ i ■ н '*■1* m p
I I" mi-tm
i.. W.M .
■ "■ . I 4-in............. Ji>
■ 1 -■ ■ I I -I J.i L-M I Г f. я . , _
* VIJ " V? i% ■*' 49
ГГЯ rr*i r. I ГА.-Ш1 ! m Г.. Л ft» н-li. u.rJi.Ti1..! k L ■ .
Г.. .rxl fill К | li H,
IWlHlt» -ft r^lN-Pi | ч.Л Olli II чти I lit IJLUI
| I1"' I I f»i'.W
. ■ ^ i-i-iia f.|
U !■ -*r Jr^ ■ . Я ЛЛ fbvp W I ПИ h
(Lri 'ti b.- -- -i r "J ^-lirwl M ,1 . r Is -«fa- Ifr i 1--.Г-1 ■qta rir iT- *.r-1 H 1- SIS . I Й Г I* * , ын , Ij
г 4 . III1! i .vi M blni .■ IB ,d I d. If mi j • ■ I1 ■ | '■ ■* i f j ,
.........................hi I
■ к Ji . ч-..-i h I| i Ч I,
fyw.K:*\\xL
. J ,, 1-. ■ 1.... ,
■------------■ M ! -I .. в ш i. I pua-l ■
. .т.. ■ ■ **■ H^ l !.,■■■ .rd
il * ph f
ft,
a I | ■ ■ |iл ii. -J-- a- -i- Fi J Ij I ■■ ■
..........................................
- «Н ■■ nil « I ^ |L J, |i . , - , и, i,
B ' - " "I - ■ - ' - ■ ■ -r
n . 4J. ,1 I 'u .
II-. ...H „ R I-11 i-- J4 - Ik
H-.»- \ ... 1 ,u ,u
- i ■"» ' J' i .p. p . j ....
I ■ J I ■» ■ l| . -j I ,i an 9 i IL ■ I
l.-ri % P |rr. 4i
i-ii.-f «I -hi.fc^r bli - -
b fi i I'I I | li|.| ч i я й I i I ■
■r'i - F I>n l| raa
44 ■ i-Pfl ВЧ I • • I i n
r-s-i1 *|4 ■!■■ «г. в i t'i гм-ri di
P-—I ■ ■ » , ■ r. . I»U. If. - ,
. .. r.rh U ■»-* laa J. Ы , r/»-.lL r. .
Jr |r -■* ■„ / Hal -fcU*! 4 b. i 1
■■Ч 4 'Sir- -- I i Ixj* Pi I Ml _.r
4“ *1 II I гИ _|4 -LHiiB-n 4 j i j ■ al . ч
. V Ъ
Первая страница газеты Moniteur Universel. С сайта http://annuaire-fr.narod.ru/bibliotheque/Promyslov-Evropa2006.html
Вместе с тем перед самым началом войны появляются статьи, в которых говорится о том, что в России нет достойных полководцев. Генерал Каменский умер, новый командующий российской армии в Румынии — М.И. Кутузов — действует не очень эффективно. Из рапортов генерал-квартирмейстера Дунайской армии, опубликованных в газете следовало, что победа под Рущуком
не была большим успехом российских войск, так как пленных взято не было, а турецкую армию не преследовали, дав ей спокойно отойти с поля боя2 [Moniteur Universel. 1811. № 216].
2 Битва при Рущуке (Болгария) 22 июня (4 июля) 1811 г. — сражение между русскими войсками во главе с М.И. Кутузовым (15 тысяч солдат при 114 орудиях), и турецкой армией Ахмет-паши (60 тысяч человек при 78 орудиях) в рамках так называемой Рущукско-Слободзейской операции (22 июня — 23 ноября 1811 г.). Сражение, в котором русские войска потеряли ок. 500, а турки — 5000 человек, закончилось бегством турецких солдат и отступлением армии Ахмат-паши. Проявив осторожность, не преследуя противника, и сохранив армию, Кутузов разбил турецкое войско под Слободзеей. (Прим. ред.).
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
постановка проблемы
Таким образом, формируется образ огромной, богатой страны, которая, безусловно, представляет угрозу для Франции. Вместе с тем, Россия не настолько могущественна, чтобы не покориться великому полководцу Наполеону. Созданию такого мнения способствует и то, что в газете практически отсутствовали статьи, посвященные России как политическому союзнику Франции.
Автор обзора газеты «Монитер» замечает, что читатели «оставались в неведении относительно истинных отношений между бывшими союзниками до 4 июля, когда был опубликован отчет о заседании сената, на котором зачитывали обращение императора о начале войны с Россией. К этому сообщению прилагались тексты союзных договоров с Австрией (от 14 мая 1812 г.) и Пруссией (от 24 февраля 1812 г.) [Промыслов 2006]. Французов поставили перед фактом: война с Россией неизбежна. Очевидно, император, контролировавший процесс распространения «необходимой» информации, был уверен, что этого достаточно.
Ситуация в России перед началом войны была принципиально другой. Несмотря на то, что подготовка к войне велась с 1810 г., и к 1812 г. был проведен целый ряд преобразований по усилению военной мощи государства, военные реформы не были реализованы в полной мере. К моменту начала войны на западных границах России было сосредоточено примерно 220 тысяч русских солдат (треть от армии Наполеона) (см. [Бутенко 1912; Михневич 2003]). Уровень подготовленности высшего командного состава русской армии и в смысле профессиональном, и в смысле идеологическом не оставляла сомнений.
Исследователи отмечают, что Россия образованная и читающая не испытывала недостатка в литературе, посвященной ситуации в Западной Европе и во Франции, в частности. Однако если в довоенный период в России преобладали переводы западноевропейских авторов, то с началом войны появляется все больше сочинений собственно русского происхождения. Надо заметить при этом, что в случае с переводной литературой довоенного периода ситуация обстояла следующим образом: эпоху коалиционных войн с подачи в основном английских авторов политика Наполеона подвергалась жесткой критике, и эти сочинения переводились на русский язык. В период формального мира с Наполеоном предпочтение отдавалось переводам французских текстов, где, разумеется, образ французского императора был положительным.
В 1812 году ситуация в корне меняется. Правительство создает фонд, который поощряет писателей и публицистов, пишущих тексты, развенчивающие героический образ Наполеона, способствующие патриотическому подъему [Сироткин 2003, с. 393]. В сочинениях начала войны Бонапарт предстает в образе тирана, поработителя Европы (см., напр., [Уваров 1814]).
Один образ сменился другим. Одно стереотипическое представление уступило место другому, и, как любой стереотип, отпечаталось в массовом сознании. Необходимо отметить, что эти стереотипы, их смена, могли иметь воздействие на публику читающую, образованную. Однако, учитывая сложившуюся ситуацию (прежде всего, численное превосходство армии Наполеона над армией Александра), власти необходимо было действовать таким образом, чтобы поднять народные массы на сопротивление врагу.
«Наполеонова дерзость завладеть целым светом». «Русская пехота и французская конница: коль мало штыка,
Неизвестный художник. 1812 так вот те приклада». Художник А.Г. Венецианов. 1812.
Современный историк В.В. Лапин пишет, что «принципиальным отличием Отечественной войны 1812 года от прочих вооруженных конфликтов России с другими державами было вовлечение в нее гораздо более широких кругов общества, нежели это наблюдалось ранее. И вовлеченность здесь понимается не только как прямое действие, но и как персональ-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 6, issue 1 Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice
Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 6, Ausgb. 1 Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger: Fragen der Theorie und der Praxis Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
ное сопереживание. Важным стало и усиливавшееся после изгнания Наполеона представление многих россиян о личном участии в историческом событии мирового масштаба» [Лапин 2012]. Очевидно, что к сопереживанию можно подвигнуть, только апеллируя к самым важным и в то же время понятным образам, укорененным в национальном характере.
Рисунки И.И. Теребенева, выполненные в 1812 г. и изданные в 1815 г. книгой «Подарок детям в память о событиях 1812 года»
(«Теребеневская азбука»).
Подписи под картинками (с сохранением орфографии): слева — «Ась!... право глух мусье, что мучит старика; Коль надобно чего, спросите казака»; слева — «Москва вить [ведь] не Берлин, не Вена, не Мадрит, В ней гроб всей армии Французской был открыт».
Сложность задачи, стоявшей перед российской властью в начале войны, можно оценить, если обратиться к исследованиям, посвященным рассмотрению природы русского национального характера. Так, спустя почти сто лет после войны 1812 года в рассуждениях о психологии русского человека В.О. Ключевский напишет, что характер великоросса формировался под воздействием сложных географических условий:
«Жизнь удалёнными друг от друга, уединёнными деревнями при недостатке общения, естественно, не могла приучать великоросса действовать большими союзами, дружными массами. Великоросс <...> боролся с природой в одиночку, в глуши леса с топором в руке. <...> Великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен. Словом, великоросс лучше великорусского общества. Должно быть, каждому народу от природы положено воспринимать из окружающего мира, как и из переживаемых судеб, и претворять в свой характер не всякие, а только известные впечатления, и отсюда происходит разнообразие национальных складов, или типов. Сообразно с этим и народ смотрит на окружающее и переживаемое под известным углом, отражает то и другое в своём сознании с известным преломлением» [Ключевский 1937, с. 324-325].
Русский человек силен физически и духовно, но при этом замкнут; готов работать, если есть доказательства насущной необходимости этой работы, но не готов к общению.
Наконец, Ключевский приводит пословицы («лбом стены не прошибешь», «только вороны прямо летают»), раскрывающие с одной стороны, стремление добиться цели, вопреки всем трудностям, с другой, — опасение идти к цели прямым путем. «Природа и судьба, — пишет Ключевский, — вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями» [Ключевский 1937, с. 325]. Выводы Ключевского представляются особенно значимыми, поскольку, благодаря им, раскрывается противоречивость характера русского народа.
Важно отметить при этом, что подтверждение замечаниям Ключевского об особенностях характера русского народа, можно найти, например, в сочинениях представителей французской культуры. Так, Жермена де Сталь в книге «Десять лет в изгнании» пишет:
«К счастью для русских, они по-прежнему остались народом, который мы именуем варварским, иначе говоря, ими движет инстинкт — подчас благородный, всегда невольный и предполагающий раздумья при выборе средств, но не при рассмотрении цели; я сказала, к счастью для русских, не потому что намерена восхвалять варварство, но потому что под этим словом я разумею некую первобытную энергию, которая одна способна заменять нациям удивительную мощь, даруемую свободой» (цит. по [Тимашева Электронный ресурс б/даты размещения]).
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
постановка проблемы
Учитывая противоречивость национального характера, связанную с этим непредсказуемость общественных реакций, власть должна была обращаться к таким представлениям, которые позволили бы русскому человеку определить четкий ориентир, к образам, воздействие которых было бы неоспоримым. И эти образы были найдены.
Практически в каждом из документов-обращений (обращения российских полководцев к армиям, знаменитые афиши графа Ростопчина, манифесты Александра I) присутствуют одни и те же образы-символы, понятные представителям самых разных слоев российского общества. В качестве наиболее яркого примера можно рассмотреть отрывки из «Манифеста о сборе внутри Государства земского ополчения» от 6 июля 1812 года.
«Божьей милостью Мы, Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский. Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести свое оружие внутрь России. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска Наши.Мы уже воззвали к первопрестольному граду Нашему Москве; а ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям, духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное дворянское Сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества; Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России; народ Русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: с крестом в сердце и с оружием в руках никакие человеческие силы вас не одолеют» [Манифест 6 июля 1812 г....1912].
Государь обращается как к обществу в целом, так и к каждому сословию в отдельности. Основной объединяющий призыв состоит в том, чтобы защищать не просто родную землю, но защищать свою веру. Отсюда повторения слов «Бог», «Божья милость», «благодать». Враг предстает в этом тексте в образе зверя. Трудно представить образ более мощный и понятный для православного человека. Вместе с тем, посыл этой речи состоит в том, что враг хитер и опасен, но сокрушим. Сокрушим при помощи веры. Сила русского народа, способность побеждать подтверждена историей. Неслучайно в «Манифесте» названы имена конкретных исторических личностей, которые заслужили доверие народа.
В литературе, посвященной анализу событий 1812 года, представлены различные точки зрения (от резко негативных до позитивных), касающиеся оценки военной и идеологической тактики государственной власти в период войны. Однако основная цель (пробудить в народе патриотические чувства) стоявшая перед властью в ситуации войны, была достигнута, в том числе, благодаря обращению к стереотипам, укорененным в народном сознании.
В целом можно сказать, что война 1812 года для французов-современников Наполеона — это очередная военная компания в череде прочих, целью которых было завоевание мира; для русских — война за Веру и Отечество, война за идею. И будучи войной за идею, война 1812 года в воспоминаниях потомков сама по себе становится идеей, порождающей новые идеи и представления.
В «Апологии сумасшедшего» П.Я. Чаадаев писал:
«История всякого народа представляют собою не только вереницу следующих друг за другом фактов, но и цепь связанных друг с другом идей. Каждый факт должен выражаться идеей; чрез событие должна нитью проходить мысль или принцип, стремясь осуществиться: тогда факт не потерян, он провел борозду в умах, запечатлелся в сердцах, и никакая сила в мире не может изгнать его оттуда. Историк приходит, находит ее готовую и рассказывает ее; но придет он или нет, она все равно существует, и каждый член исторической семьи как бы ни был он незаметен и ничтожен, носит ее в глубине своего существа» [Чаадаев 1989, с. 151].
Культурная память не сводится к датам, именам, фактам. Она — идея, которая настолько глубоко укореняется в сознании народа, каждого человека, что дает импульс для рождения новых идей. Идея может быть выражена через символ. Символ же способен к порождению новых символов, актуальных для настоящего момента (см. [Белый 1994]).
«Бородино», «Кутузов», «пожар Москвы», «Денис Давыдов» — слова-символы, вызывающие у русского человека вполне конкретные ассоциации, связанные с восприятием собственной страны как страны величественной, сильной, способной противостоять врагу. Эти символы развиваются в идеи, которые также получают отражение в текстах самого разного характера — литературных, философских, политических. Идейное наследие войны 1812 года составляет чрезвычайно важный пласт в истории политической мысли.
Победа в войне 1812 года была поводом для размышления над дальнейшей судьбой России, которое воплощается в различных идейных и философских течениях — западничестве и славянофильстве, русской религиозной философии. Несмотря на то, что в рассуждениях о будущем России акценты расставляются по-разному, речь всегда идет о мощнейшем потенциале развития великой страны — будь то критика П.Я. Чаадаева «квасного патриотизма», нежелания обращаться к Западу [Чаадаев 1914, с. 194-195] или резкое неодобрение К.С. Аксаковым навязывания западноевропейских образцов русскому народу [Аксаков 1910].
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 6, issue 1 Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice
Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 6, Ausgb. 1 Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger: Fragen der Theorie und der Praxis Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
В одной из своих работ, размышляя о роли войны1914 года в истории России, Н. Бердяев напишет:
«Великий раздор войны должен привести к великому соединению Востока и Запада. Творческий дух России займет, наконец, великодержавное положение в духовном мировом концерте. То, что совершалось в недрах русского духа, перестанет уже быть провинциальным, отдельным и замкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но и западным. Для этого давно уже созрели потенциальные духовные силы России. Война 1914 года глубже и сильнее вводит Россию в водоворот мировой жизни и спаивает европейский Восток с европейским Западом, чем война 1812 года. Уже можно предвидеть, что в результате этой войны Россия в такой же мере станет окончательно Европой, в какой Европа признает духовное влияние России на свою внутреннюю жизнь» [Бердяев Электронный ресурс б/даты размещения].
Здесь можно наблюдать совершенно особый взгляд на роль войн во взаимоотношениях России и Европы. Философ рассматривает войну как возможность развития взаимовлияния государств друг на друга. Очевидно, что Бердяев говорит, прежде всего, о Первой мировой войне, но упоминание войны 1812 года представляется в данном контексте чрезвычайно значимым.
Война 1812 года впервые показала не только потенциал России как политической единицы, но как мощного духовного центра, который способен противостоять врагу физически и морально. При этом главным аргументом возможности влияния России на Запад оказывается факт победы в войне.
В одной из работ знаменитый французский историк Пьер Нора написал:
«Мы живем в эпоху всемирного торжества памяти. <...> мир затопила нахлынувшая волна вспоминания, прочно соединив верность прошлому — действительному или воображаемому — с чувством принадлежности, с коллективным сознанием и индивидуальным самосознанием, с памятью и идентичностью» [Нора 2005].
Исторические факты есть действительность прошлого, а их интерпретация — воображаемое настоящего. Важно в данном случае одно, — что верность прошлому, память о нем помогает человеку в настоящем и дает надежду на будущее.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аксаков К.С. О внутреннем состоянии России / / Ранние славянофилы. М., 1910. С. 69-96.
2. Андрианов П.М. Великая Отечественная война. (По поводу 100-летнего юбилея) М., 1912 [Электронный
ресурс] // Интернет-проект «1812 год». Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/ Adrianov/ index.html.
3. Арнаутова Ю.А. Культура воспоминания и история памяти / / История и память: Историческая культу-
ра Европы до начала Нового времени / Под. ред. Л.П. Репиной. М.: Кругь, 2006. С. 47-55.
4. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. («Мыслители ХХ века»)
5. Бердяев Н. Судьба России [Электронный ресурс] // Библиотека Якова Кротова. Режим доступа:
http ://krotov. info / library / 02_b /berdyaev/1918_15_01. html
6. Бутенко В.А. Военные силы Наполеона / / Отечественная война и русское общество. Т. 3. М., 1912. С. 40-55.
7. Казаков Н.И. Наполеон глазами его русских современников / / Новая и новейшая история. 1970. № 3.
С. 31-47.
8. Ключевский В.О. Лекции по русской истории. Т. 1. М.: Соцэкгиз, 1937.
9. Лапин В. В. Великий юбилей «Великой годины» [Электронный ресурс] / / Русский журнал. Журнальный
зал. 2012. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/zvezda/2012/7/la10-pr.html.
10. Лотман Ю.М. Память в культурологическом освещении / / Лотман Ю. М. Избранные статьи. В 3-х тт.
Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. С. 200-212.
11. Манифест 6 июля 1812 г. «О сборе внутри Государства земского ополчения» / / Высочайшие указы и ма-
нифесты, относящиеся к войне 1812 г. СПб., 1912. С. 7-8.
12. Михневич Н.П. Отечественная война 1812 года. Перед вторжением Наполеона в Россию / / История русской
армии от зарождения Руси до войны 1812 г. СПб.: ООО «Издательство Полигон», 2003. С. 578-599.
13. Нора П. Всемирное торжество памяти [Электронный ресурс] / / Русский журнал. Журнальный зал. 2005.
Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/ha2.html.
14. Промыслов Н.В. Образ России на страницах газеты «Монитер» накануне войны 1812 г. [Электронный ре-
сурс] // Европа. Международный альманах. Вып. 6. Тюмень, 2006. С. 64-74. Режим доступа: http: / / annuaire-fr.narod.ru/bibliotheque/Promyslov-Evropa2006.html
15. Сироткин В.Г. Наполеон и Александр. М.: Эксмо, 2003.
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Соловьев С.М. Император Александр I: Политика. Дипломатия. М.: Мысль, 1995.
Тимашева О.В. Война 1812 года в книгах Жермены де Сталь «Десять лет в изгнании» и Армана де Коленкура «Мемуары» (Лица, судьбы, персонажи) [Электронный ресурс] / / Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. ФГБУК «Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник». Режим доступа: http://www.borodino.ru/index.php?page=toread&type=view&
DocID=50455&____CM3____CM3=o0ft0vcqmg74t85dmu798ct293
Туган-Барановский Д.М. «Лошадь, которую я пытался обуздать» (печать при Наполеоне) // Новая и Новейшая история 1995. № 3. C. 158-179.
Уваров С.С. Император всероссийский и Бонопарте. СПб., 1814.
Хальвбакс М. Коллективная и историческая память [Электронный ресурс] // Русский журнал. Журнальный зал. 2005. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/ha2.html Чаадаев П.Я. Сочинения и письма. Т. 2. М., 1914.
Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М.: Современник, 1989.
Assmann J. Das kulturelle Gedachtnis. Schrift, Erinnerung und politische Identitat in Jruhen Hochkulturen. Munchen, 2002. Corbet Ch. L'opinion frangaise face a l'inconue Russe. (1799-1894). Paris, 1967.
Dwyer P.G. "Public Remembering, Private Reminiscing: French Military Memoirs and the Revolutionary and Napoleonic Wars." French Historical Studies 33.2 (2010): 231-258.
Halbwachs M. Les cadres sociaux de memoire. Paris. 1925.
Moniteur Universel [Paris] 216 (1811).
Moniteur Universel [Paris] 292 (1811).
Moniteur Universel [Paris] 297 (1811).
Moniteur Universel [Paris] 322 (1811) .
Moniteur Universel [Paris] 331 (1811) .
Moniteur Universel [Paris] 350 (1811).
Schwartz B. "The Social Context of Commemoration: A Study in Collective Memory." Social Forces 61.2 (1982): 374-402.
Цитирование по ГОСТ Р 7.0.11—2011:
Аласания, К. Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли: постановка проблемы [Электронный ресурс] / К.Ю. Аласания // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. — 2014. — Т. 6. — Вып. 1: Гражданское общество и общество граждан: вопросы теории и практики. Тематический выпуск кафедры философии политики и права Философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. — Стационарный сетевой адрес: 2227-9490e-aprovr_e-ast6-1.2014.46.
'CULTURAL MEMORY' OF THE WAR OF 1812
IN RUSSIAN AND EUROPEAN SOCIAL AND POLITICAL THOUGHT: THE ISSUE STATEMENT
Kira Yu. Alasania, Ph.D. (Political Science), Associate Professor at the Chair of Philosophy of Politics and Law, Lomonosov Moscow State University, Philosophical Department
E-mail: [email protected]
In the collective memory concepts, there is the base assertion about cultural meanings: at some point in time, in accordance with need, society appeals to the facts of the cultural and historical past for better understanding what is happening in the present and to assess the future. Cultural memory is a phenomenon of collective consciousness, which can be formalized under certain conditions as a various texts (in the broadest sense of the term), as well as as cultural monuments. Ideological heritage of the 1812 War is extremely important layer in the history of political thought.
This article is focused on the issue of collective social and political memory about one of the greatest events in Russian and
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 6, issue 1 Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice
Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 6, Ausgb. 1 Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger: Fragen der Theorie und der Praxis Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
French history. In my article, I have shown semantic peculiarities of image formation of the 1812 war in national memory and in descriptions and researches by domestic and West European political thinkers and historians. One of the key problems of the article is correlation of historical facts of the certain epoch and their interpretation by contemporaries represented both by politicians and common people as well as by those who described the war of 1812 later. For the study of this problem, I am using discourse analysis and semiotic-semantic research methods of official documents of Napoleonic wars' epoch (Manifestos of Alexander I, the publication about Russia in the French media in 1811, as well as the memoirs of Russian and French contemporaries of 1812 events).
I conclude War of 1812 first showed not only the political potential of Russia, but its powerful spiritual potential, expressed semantically and capable to resist the enemy. Russian victory in the 1812 War occurred also in the semantic space, in which cultural stereotypes and patterns form the symbolic basis of patriotism. At a crucial stages of the history, processes in this space lead to the rejection of all that is culturally alien to Russia.
Keywords: political power, political stereotypes, war of 1812, patriotism, culture, memory, national character.
References:
1. Aksakov K.S. "On Russia's Internal State." Early Slavophiles. Moscow, 1910, pp. 69-96. Alexander The First. "Manifes-
to of July 6, 1812 "On the Gathering of Zemsky Territorial Army within the State"." His Imperial Majesty's Edicts and Manifestos Relating to the War of 1812. St. Petersburg, 1912, pp. 7-8. (In Russian).
2. Andrianov P.M. "The Great Patriotic War. (On the Occasion of 100-year Anniversary), Moscow, 1912." Library of
Internet Project "1812". N.p., n.d. Web. <http://www.museum.ru/1812/Library/Adrianov/index.html>. (In Russian).
3. Arnautova Yu.A. "Culture of Memories and History of Memory." History and Memory: Historical Culture of Europe Be-
fore the Modern Age Beginning. Ed. L.P. Repina. Moscow: Krug Publisher, 2006. pp. 47-55. (In Russian).
4. Assmann J. Das kulturelle Gedachtnis. Schrift, Erinnerung und politische Identitat in fruhen Hochkulturen. Munchen, 2002.
5. Bely A. Symbolism as World Outlook. Moscow: Republic Publisher, 1994. (In Russian).
6. Berdyaev N. "Fate of Russia." Yakov Krotov's Library. N.p., n.d. Web. <http://krotov.info/library/02_b/berdyaev/
1918_15_01.html>. (In Russian).
7. Butenko V.A. "Napoleon's Military Forces." Patriotic War and Russian Society. Moscow, 1912, vol. 3, pp. 40-55. (In
Russian).
8. Chaadaev P.Ya. Articles and Letters. Moscow: Sovremennik Publisher, 1989. (In Russian).
9. Chaadaev P.Ya. Writings and Letters. Moscow, 1914, vol. 2. (In Russian).
10. Corbet Ch. L'opinion frangaise face a l'inconue Russe. (1799-1894). Paris, 1967.
11. Dwyer P.G. "Public Remembering, Private Reminiscing: French Military Memoirs and the Revolutionary and Napo-
leonic Wars." French Historical Studies 33.2 (2010): 231-258.
12. Halbwachs M. "Collective and Historical Memory." Russian Magazine. N.p., 2005. Web.
<http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/ha2.html>. (In Russian).
13. Halbwachs M. Les cadres sociaux de memoire. Paris. 1925.
14. Kazakov N.I. "Napoleon Through the Eyes of his Russian Contemporaries." New and Contemporary History 3 (1970):
31-47. (In Russian).
15. Klyuchevsky V.O. Lectures on Russian History. M. Sotsekgiz Publisher 1937, vol. 1. (In Russian).
16. Lapin V. "Great Jubilee of the 'Great Epoch'." Russian Journal. N.p., 2012. Web. <http://magazines.russ.ru/zvezda/
2012/7/la10-pr.html>. (In Russian).
17. Lotman Yu.M. "Memory in a Culturological Lighting." Selected Articles. Tallinn: Alexander Publisher, 1992, vol. 1, pp.
200-212. (In Russian).
18. Mikhnevich N.P. "War of 1812. Before the Napoleon's Invasion in Russia." History of Russian Army from the Birth of
Rus up to the War of 1812. St. Petersburg.: Poligon Publisher, 2003, pp. 578-599. (In Russian).
19. Moniteur Universel [Paris] 216 (1811).
20. Moniteur Universel [Paris] 292 (1811).
21. Moniteur Universel [Paris] 297 (1811).
22. Moniteur Universel [Paris] 322 (1811) .
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit Bd. 6, Ausgb. 1 Zivilgesellschaft und die Gesellschaft der Burger. Fragen der Theorie und der Praxis Die thematische Ausgabe des Lehrstuhls fur Philosophie der Politik und des Rechts der Philosophischen Fakultat der Moskauer M.W. Lomonossow Staatsuniversitat
Аласания К.Ю. «Культурная память» о войне 1812 года в российской и европейской общественно-политической мысли:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
23. Moniteur Universel [Paris] 331 (1811) .
24. Moniteur Universel [Paris] 350 (1811).
25. Nora P. "Worldwide Triumph of Memory." Russian Journal. N.p., 2005 Web. <http://magazines.russ.ru/nz/2005/
2/ha2.html>. (In Russian).
26. Promyslov N.V. "Russia's Image on Newspaper Pages "Le Moniteur" on the Eve of the War in 1812." Europe. In-
ternational Almanac 6 (2006): 64-74. Web. <http://annuaire-fr.narod.ru/bibliotheque/Promyslov-Evropa2006.html>. (In Russian).
27. Schwartz B. "The Social Context of Commemoration: A Study in Collective Memory." Social Forces 61.2
(1982): 374-402.
28. Sirotkin V.G. Napoleon and Alexander. Moscow: Eksmo Publisher 2003. (In Russian).
29. Solovyov S.M. Emperor Alexander I: Policy. Diplomacy. Moscow: Mysl Publisher, 1995. (In Russian).
30. Timasheva O.V. "The War of 1812 in "Ten Years in Exile" by Germaine de Stael and "Memoirs" by Armand de
Caulaincourt. (Persons, Fates, Personages)." War of 1812. Sources. Monuments. Problems. Borodino War and History State Museum, n.d. Web. <http://www.borodino.ru/index.php?page=toread&type=view&DocID= 50455&____CM3____CM3=o0ft0vcqmg74t85dmu798ct293>. (In Russian).
31. Tugan-Baranovsky D.M. ""The Horse I Was Trying To Curb" (Media at Napoleon)." Modern and Contemporary Histo-
ry 3 (1995): 158-179. (In Russian).
32. Uvarov S.S. Russian Emperor and Bonaparte. St. Petersburg, 1814. (In Russian).
Cite MLA 7:
Alasania, K. Yu. "'Cultural Memory' of the War of 1812 in Russian and European Social and Political Thought: The Issue Statement.” Elektronnoe nauchnoe izdanie Al'manakh Prostranstvo i Vremya [Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time. Civil Society and Society of Citizens: Issues of Theory and Practice. Thematic Issue of the Chair of Philosophy of Politics and Law, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University] 6.1 (2014). Web. <2227-9490e-aprovr_e-ast6-1.2014.46>. (In Russian).
