CC BY
41
УДК 101.1 : 316
А. В. Зыкин
Культурная и межэтническая толерантность как базис существования социума
Автор рассматривает современную полиэтническую и поликультурную среду с позиции толерантности, в которой взаимодействуют различные формы, уровни и механизмы этногрупп. он также рассматривает различные подходы к понимаю и толкованию этого термина. Автор, как представитель одного из этносов, останавливается на четырех коренных народностях урало-алтайской общности и приходит к выводу, что этническая мозаичность Южной Сибири обусловливает не только многоязычную ситуацию, но и широкий спектр сформированных под влиянием исторических факторов типов стратегий и потенциалов этногрупп.
The author analyzes modern poly-ethnic and poly-cultural environment in the perspective of tolerance, implying the interaction of various forms, levels and mechanisms of ethnic groups, presenting a wide range of possible ways of understanding and interpretation of the term. Being a representative of an ethnic group, the author considers four native peoples of the Ural-Altaic community coming to the conclusion that ethnic fractionalization of southern Siberia conditions both its multi-linguism and the typology of strategies and potentials that formed under the influence of certain historical factors.
Ключевые слова: культура, этнос, толерантность, полиэтнический и поликультурный социум.
Key words: culture, ethnos, tolerance, multiethnic and multicultural society.
Современная полиэтническая и поликультурная среда демонстрирует различные формы, уровни и механизмы взаимодействия этногрупп. Углубление культурного и социального взаимодействия способствует достижению взаимосогласованности в нескольких направлениях, что определяет различные формы интегративных процессов:
- функциональную (ориентированную на повышение эффективности);
- логическую (проявляющуюся в непротиворечивости логически-идеологических позиций системы);
© Зыкин А. В., 2016
- стилистическую (основанную на единстве стиля культуры, политики, экономики, науки и т. д.);
- коннективную (определившуюся на уровне непосредственной взаимосвязи различных составных частей культур и социума; потребность общения при этом типе продиктована экономическими, политическими, этическими и другими мотивами).
Такой характер культурно-социального движения обусловливает актуальность исследований состояний социальной, психологической, политической, межнациональной, межконфессиональной дистанций, а также обнаруживает необходимость внедрения в жизненные стратегии общества принципов культуры толерантности.
Состояние аномии, «размытости» норм определяет важность толерантности, ее внедрения и распространения для обеспечения межличностного и социального взаимодействия как на макро-, так и на микроуровнях общественного бытия. В условиях социальной нестабильности тема толерантности, позитивных идентификаций нуждается в исследованиях интердисциплинарного характера. Условием успешной социализации в многонациональной социально-территориальной общности является признание принципов толерантности во всех ее проявлениях: социальном, политическом, религиозном, этническом, экономическом, социокультурном, правовом, бытовом и др.
Категория «толерантность» имеет общенаучный характер. В этической традиции это компромисс, медиативная позиция между конкурирующими субъектами, готовыми на уступки ради диалога, возможности «услышать» другой этнос (шире - нацию) и культуру. В политической науке толерантность оценивается как официально допускаемый плюрализм мнений, позиций, убеждений и т. п. Для философии толерантность есть свойство мировоззрения, которое определяет тип отношений в гетерогенной среде, «универсальное правило активного отношения к другому» [12, с. 99]. С позиций линг-вокультурологии толерантность можно характеризовать как отношение (в этом значении уместен перевод «терпимость»), а также как деятельность в значении «неприятие насилия». Согласно Декларации ЮНЕСКО, толерантность «не есть лишь моральный долг, но также политическое и правовое требование» [3].
Исторически понимание толерантности соотносится с античной культурой, в которой данная категория означала терпимость к человеческим поступкам и деяниям. Слово ШгтаШа как терпение в преодолении грехов и ошибок известно из учений раннего христианства.
Согласованность социальных предпочтений описана в трудах Пьера Абеляра:
«Стойкость мы можем воспринимать по таким элементам, как великодушие (magnamitas) и терпимость (tolerancia). Великодушие - это то, благодаря чему мы, в качестве разумной субстанции, готовы предпринять какое-либо тяжелое дело. Терпимость же - это то, благодаря чему мы постоянно упорствуем при выполнении этого замысла» [1, с. 137].
Толерантность как фактор гуманистической и эгалитаристской этики рассматривал Карл Поппер: «терпимость ко всем, кто сам терпим, и не пропагандирует нетерпимость...» [16, с. 292]. В «Новой философской энциклопедии» толерантность определяется как «качество, характеризующее отношение к другому человеку как равнодостойной личности и выражающееся в сознательном подавлении чувства неприятия, вызванного всем тем, что знаменует в другом иное (внешность, манера речи, вкусы, образ жизни, убеждения и т. п.)» [14].
В русской лингвистике категория толерантности традиционно трактуется как производное от глагола «терпеть». В словаре Д.Н. Ушакова «терпимость - это умение терпимо относиться к чему-либо» [17, с. 691]. У С. И. Ожегова это «умение без вражды, терпеливо относиться к чужому мнению, взглядам, поведению» [18, с. 690]. Слово с подобной дефиницией есть в большинстве европейских языков (англ. toleration, нем. toleranz, фран. tolerance) и раскрывается оно как качество, готовность создания условий для осуществления свободы мысли и действия других людей.
Категория «толерантность» обеспечивает аксиологические установки позитивного взаимодействия с другими формами любых культурных и этнических образований, расширяет круг личностных ценностных ориентаций, которые, как правило, выражаются в готовности или неготовности взаимодействовать с представителями иного образования. Степень данного состояния базируется на целом комплексе оценок, на знании своего местонахождения в пространстве и времени, предопределенном спецификой культуры и мировоззрения, на мотивационной ориентации, представлении о морально-нравственном порядке, формирующемся в соответствии с набором индивидуальных критериев оценки собственного поведения и поведения других.
Наличие обязательного коррелята в семантическом поле дефиниции формирует понятие «интолерантность» как враждебность, конфликтность или нетерпимость. В коммуникативном поведении в ситуации радикальных, оппозиционных настроений характерной чер-
той является агрессивность, непримиримость. Как отмечает Л.П. Крысин:
«...необыкновенно активизировался жанр речевой инвективы, использующий многообразные образные средства негативной оценки поведения и личности адресата... Все эти особенности современной речи... тесно связаны с общими деструктивными явлениями в области культуры и нравственности» [10, с. 385-386].
В такой среде потребность в толерантоориентированных устремлениях возрастает. Их принципы определяют отказ от признания своего мнения единственно верным, а значит, способствуют пониманию и принятию идеи полиметафоричности культур и этносов, их разнообразия.
По выражению В. Н. Топорова, нужно «увидеть не только "другое", но через него и себя, по крайней мере, ощутить свое различие, свою специфику, свою характерность - и в достоинствах, и в недостатках, которые в своей совокупности образуют неповторимость данного языка и данной культуры, уникальность, распространяющуюся в конце концов на весь массив языков и культур» [19, с. 13].
В. фон Гумбольдт настаивал на необходимости воспитания в обществе умения «уважать свои и чужие морали и культуры, никогда не наносить им ущерба» [6, с. 321].
современной чрезвычайно обострившейся социокультурной обстановке в мире, в условиях провала европейской политики муль-тикультурализма проблема понимания и содержания феномена толерантности становится одной из самых актуальных. Об этом пишут академик Гусейнов [7, 8] и профессор Лекторский [11], отмечая, что толерантность по отношению к асоциальным явлениям несовместима с этическими нормами. Однако толерантность в общении как результат толерантности сознания, установок и коммуникативных ориента-
с ____с _
ций приемлема и нуждается в повседневной поддержке. В современных условиях развития межэтнических взаимодействий особую значимость приобретает коммуникативный аспект проявления толерантности, который является эмпирическим основанием остальных видов. От содержания, уровня развития коммуникативного сознания, от принятых установок, норм, правил, ментальных проявлений зависит коммуникативная деятельность, ее формы, характер. Поэтому толерантность со всеми производными сегодня отнесена к правилам межкультурного и межэтнического взаимодействия.
Толерантность - социально значимое свойство индивидуального или группового характера позитивной идентификации. «Промежуточным этапом в движении от конфликта к действительному взаимо-
пониманию и взаимодействию» называет толерантность А. В. Перцев [15, с. 32]. Таким образом, толерантность не самоцель, а условие сотрудничества и взаимопонимания. Ее характер приобретает устойчивость и стабильность в ситуации, когда регулирование межэтнических отношений осуществляется одновременно на рациональном и интуитивном уровнях. Причем большее значение имеет не рассудочная, а эмоциональная составляющая, так как она формирует социальную привычку. Сила такой привычки, установок общения органически сливается с менталитетом индивида, группы, социально-территориальной общности и становится социально наследуемой. Толерантность сегодня испытывает полосу проверок социального характера. Поэтому все острее встает вопрос о возможности толерантности по отношению к асоциальному поведению - экстремизму, терроризму и др.
Данные общественно значимые качества актуальны в регионах с высоким и средним уровнями межнациональных контактов. Много-национальность как условие межкультурных взаимодействий внутрирегионального типа определяет модели коммуникационных процессов. Высокий уровень контактности русских и народов Южной Сибири (алтайцев, хакасов, тувинцев и шорцев), длительность этого процесса в историческом плане определили общность хозяйственно-бытовых связей, мирные, практически бесконфликтные типы взаимоотношений. Стабильность и соразмерность межэтнических отношений в Южной Сибири объясняется как с позиций геогражданского детерминизма, так и национально-психологическими особенностями народов, их этническим потенциалом, отношением к своему и другим народам.
Внутренняя «сверхнациональность» русских, «бытовая свобода» [2] в сочетании с географической удаленностью Сибири от центра, суровыми природно-климатическими условиями, экономической и социальной зависимостью от исконно проживающего населения на этапе формирования новой общности, во многом определили стабильность механизмов взаимодействия. Кроме того, этнопсихологические характеристики алтайцев, хакасов, тувинцев и шорцев, сложившиеся в результате культурогенеза имеют общие свойства с социокультурной природой русского народа. Темперамент этносов, особенности мировоззрения, интеллектуально-познавательной деятельности не оказались взаимонедопустимыми, а, наоборот, предоставили возможность коллективной рефлексии, позитивной комплементарности по отношению к иным группам.
Психологический облик русских в теории социального психолога В. Г. Крысько раскрывается с помощью таких качеств, как
«общительность, дружелюбие без навязчивости, постоянная готовность оказать поддержку другим людям... достаточно ровное отношение к представителям других национальностей, отсутствие в обычных условиях повседневной жизни стремления к образованию изолированных от других микрогрупп по национальному признаку» [9, с. 213].
Представителей тюркской языковой группы, указанных выше, объединяет «естественная этика отношения к природе, к другим людям... товарищество... принципы взаимного доверия, взаимовыручки... доброжелательность в отношениях с представителями других национальностей» [9, с. 230].
Интегрирование толерантоориентированных особенностей психологии этносов региона формирует привычки и нравы в единый стиль мышления, в духовную общность регионального типа культуры. Этнопсихологическое единство утверждается социально-политическими отношениями (К. Гельвеций «О человеке» [5]), условиями природно-климатической среды (Ш. Монтескье «Этюды о причинах, определяющих дух и характер» [13]), социальными отношениями, взаимодействием с другими общностями (Д. Юм «О национальных характерах» [20]), социокультурными факторами (Г. Гегель «Философия духа» [4]) и прочими. При условии единства времени и места, названные критерии оказывают практически идентичное, равносильное давление на полиэтническое население, создавая интегральный региональный тип культуры на основе нескольких самостоятельных этнических вариантов.
В заключение отметим, что территориальное, контактное взаимодействие этносов, их культур, в том числе языков, порождает типичные коллективные переживания, сходство в реакциях. Тем не менее, совокупность региональных сходств не исключает, а предопределяет национально-специфические отличия в решении важных вопросов, в спонтанных ситуациях проявления этнической психологии. Этническая мозаичность Южной Сибири обусловливает не только многоязычную ситуацию, но и широкий спектр сформированных под влиянием исторических факторов типов стратегий и потенциалов эт-ногрупп. Данный потенциал может проявлять ассоциативные и диссоциативные тенденции, направлять к интеграции в основное сообщество или к эмиграции. У каждой группы свои специфические особенности названного потенциала. Этнопсихологическая компетентность коммуникантов, их открытость диалогу, готовность принять представителя другого типового поведения этногруппы, а также
близость культур в социальном и хозяйственно-культурном отношениях позволяют участникам рефлексировать над стереотипами и моделями самого общения.
Список литературы
1. Абеляр П. Диалог между Философом, Иудеем и Христианином // Вопр. философии. - 1995. - № 3. - С. 137.
2. Бердяев Н. А. Психология русского народа // [Электронный ресурс]. -URL: www.biografia.ru
3. Всеобщая декларация ЮНЕСКО о культурном разнообразии // [Электронный ресурс]. - URL: http://www.un.org/ru
4. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа / ред. Е. П. Ситковский - М.: Мысль, 1977.
5. Гельвеций К. О человеке, его умственных способностях и его воспитании. - М., 1938.
6. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. - М., 1985. - С. 321.
7. Гусейнов А. А. Толерантность, права человека, диалог культур // Всеобщая декларация прав человека: универсализм и многообразие опытов. - М., 2009. С. 32-43.
8. Гусейнов А. А. Толерантность и диалог культур // Диалог культур и партнерство цивилизаций: IX Международные Лихачевские научные чтения, 1415 мая 2009 г. - СПб.: Изд-во СПбГУП, 2009. С. 65-68.
9. Крысько В. Г. Этнопсихология и межнациональные отношения. - М., 2002. - С. 213.
10. Крысин Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). - М., 1996. - С. 385-386.
11. Лекторский В. А. Диалог и толерантность во взаимодействии цивилизаций // Диалог цивилизаций. - М.: Изд-во Горбачев-Фонда, 2005.
12. Михайлова O. A. Толерантность и терпимость: взгляд лингвиста // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. - М., 2005. - С. 99.
13. Монтескье Ш. Этюды о причинах, определяющих дух и характер // [Электронный ресурс]. - URL: www.philosophy
14. Новая философская энциклопедия / под ред. B.C. Степина. - М.: Мысль,
2001.
15. Перцев A. B. Современный миропорядок и философия толерантности // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности / под ред. H.A. Купина. - M., 2005. - С. 32.
16. Словарь по этике. - М., 1983. - С. 292.
17. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. - M., 1996. - Т.4. - С. 691.
18. Толковый словарь русского языка / под ред. С. И. Ожегова. - Екатеринбург, 1994. - С. 690.
19. Топоров В. Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток-Запад: Исследования. Переводы. Публикации. - М., 1989. - Вып. 4. - С. 13.
20. Юм Д. О национальных характерах // Соч. в 2 т. Т. 2.- М., 1966.
