CC BY-NC-ND
222
Book Reviews / Рецензии
П. В. Башарин
Russian State University for the Humanities (Moscow); pbasharin@yandex.ru
С. В. Кулланда [Sergei Kullanda].
Скифы: язык и этногенез [The Scyths: language and ethnogenesis].
М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2016. 215 с.
Монография С.В. Кулланды подводит некоторый итог циклу работ автора, посвященных вопросам скифского языка. Скифские имена собственные и социальные термины являются важным источником не только для лингвистов, но и для историков. На основе их этимологизации Д.С. Раевский, развивая идеи В .И. Абаева (1949: 242—243) и Э.А. Грантовского (1960: 7—9), построил специфическую концепцию о характере скифского общества и его картине мира. Например, в именах трех легендарных братьев, Липоксая — Арпоксая — Ко-лаксая (соответственно, *пра 'горы' по аналогии с названием Рипейских гор, *арта 'глубокий', *х,'ат 'солнце') он видел отражение представлений о трех мирах: верхнего — небесного, срединного — надземного и нижнего — подземных вод. Ряд эти-мологизаций, в том числе и приведенная выше, не имели под собой достаточных оснований и носили спекулятивный характер1. Однако эти гипотезы легли в основу трактовки ряда предметов материальной культуры, связанных с культурами скифского круга и позднее получили распространение в среде специалистов по скифской археологии.
На основании анализа скифского ономастикона в науке до сих пор господствует мнение о чисто гипотетическом разделении скифского и сарматского языков. В отечественной науке данная установка была сформирована работами В.И. Абаева, понимавшего под скифским языком «общее название для всех скифо-сарматских наречий и говоров, которые существовали на территории Причерноморья в период от УШ—УП вв. до н.э. до IV— V вв. н.э.»2 и отказавшегося от разделения скифских и сарматских имен собственных. Схожих установок придерживаются и ведущие западные
1 Раевский 1977. См. их критику в рецензируемой монографии (с. 119-120).
2 Абаев 1949: 147. Этой точки зрения ученый придержи-
вался в течение всей своей жизни.
иранисты (М. Майрхофер и Р. Шмитт). Таким образом, по замечанию автора, скифский в понимании упомянутых ученых являлся «конгломератом разновременных фонетических явлений, характерных для разных подгрупп иранских языков» (с. 5). Археологи часто отождествляют понятия «скифский» и «иранский».
К.Т. Витчак впервые предложил фонетические критерии разделения скифского и сарматского. Самым важным дифференцирующим признаком стало развитие в двух языках праиранского *й, отразившегося как I в скифском и как й в сарматском.
Рецензируемая монография состоит из трех глав. Первая посвящена предыстории скифов и открывается анализом вопроса прародины индои-ранцев и иранцев. Ссылаясь на ряд заимствований в прафинно-угорский язык, демонстрирующий фонетические переходы, характерные для индоиранского, а не для праиранского (отсутствие переходов > Н, *к§ > х§), автор предлагает локализовать прародину индоиранцев в зоне, контактной с тогдашним проживанием финно-угров, не слишком далеко от таёжной зоны. Предположение о позднем переходе > *Н для иранских, позволяющее видеть в народе, контактировавшем с финно-уграми, не индоариев, а иранцев, выдвигавшееся с 60-х годов прошлого века некоторыми известными иранистами, так и не нашло достаточного обоснования (с. 17). С другой стороны, известная гипотеза Е.А. Хелимского о некоем не оставившем потомков индоарийском языке как об источнике этих заимствований, скорее применима к более позднему пласту заимствованной лексики.
Контактировали с индоиранцами также носители правосточнокавказского (пранахского) языка и картвелы. Потенциальным заимствованиям из северокавказских языков было посвящено несколько статей С.В. Кулланды3. В рецензируемой моногра-
3 Кулланда 2012; Kullanda 2014.
Journal of Language Relationship • Вопросы языкового родства • 14/3 (2016) • Pp. 211-216
фии автор обобщает выводы этих публикаций. Опираясь на нерегулярные передачи ряда рефлексов в индоарийских и иранских языках, он полагает, что говорить о единовременном заимствовании северокавказской лексики не представляется возможным. Большинство сопоставлений представляются вполне удачными, например, àKLvàKrjç 'персидский меч', этимологии которого до сих пор не предлагалось, из пранах. *hâhki- 'железо', *nekV 'нож'4. Выведение др.-инд. gandharva и авест. gandarafia- из потенциального пранахского словосложения *kanat 'мальчик, юноша; молодец, удалец' + *mri 'шайка, банда' не выглядит столь же надежной. Сложность локализации носителей картвельских и восточно-кавказских языков в 3—2 тыс. до н.э. не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о локализации индоиранцев, хотя напрашивается вывод об их продвижении с раннеиндоевропейской прародины через Кавказ в исторически засвидетельствованные места их обитания. Неясно, как эти данные увязываются с финно-угорскими контактами.
С другой стороны, восточнокавказские заимствования продолжаются и отдельно в восточно-иранские языки. Напрашивается логичный вывод, что последние могли заимствовать ряд лексем в процессе своего движения через Кавказ на Иранское нагорье и далее в Среднюю Азию. Этот аргумент является еще одним доводом в пользу движения праиранцев через Кавказ.
С.В. Кулланда полагает, что восточные иранцы населяли область Нижнего Поволжья. Аргументами для такого предположения служит авестийский гидроним Rayhâ, тождественный 'Ра Клавдия Птолемея и идентифицирующийся с Волгой, а также упоминание бобров (бобрих), из чьих шкур состоит облачение авестийской богини Ардви Суры Анахиты, между тем как в Аму-Дарье и Сыр-Дарье эти животные не обитают.
Сепаратные контакты собственно скифского проследить не удается. Финно-пермские иранизмы, которые В.И. Лыткин считал заимствованиями из юго-восточных иранских языков на основании наличия в них озвончения интервокального *-s- в -z-, могут демонстрировать собственно финно-пермское озвончение.
Вторая глава посвящена скифскому языку и культуре. Анализируя археологические материалы, маркеры продвижения носителей скифской культуры, автор приходит к выводу, что носители скифской материальной культуры пришли из
4 Автор не приводит на страницах монографии их полного списка, отсылая к выше цитируемым статьям.
Приаралья, откуда происходит самая значительная часть категорий артефактов.
Основную часть второй главы составляет скифский глоссарий (с. 41 — 96). Анализируя все известные научные гипотезы по каждой конкретной лексеме, автор предлагает ряд новых этимологий. Анализ большего числа разбираемых этимонов до сих пор служит предметом острой полемики5.
В конце словника автор реконструирует несколько этимонов, не зафиксированных в письменных памятниках: *gauuarga этноним, **9armi 'вид дерева', **malaxa (?) 'саранча', *para9u- 'топор', *ra9ana- 'ремень, веревка'. Однако malax скорее всего было заимствовано из языка типа согдийского (где оно, правда, не зафиксировано, но где, с другой стороны, слова для саранчи пока не найдено) или бактрийского.
Предположение автора, что согдийцы могли использовать графический ламед (l) для передачи звука 5 (на том основании, что в перенятом со-гдийцами арамейском курсиве далет и реш не различались, а ламед в согдийском использовался только в заимствованиях за отсутствием там звука r) (с. 98) лишено достаточных оснований. Гипотеза о существовании согдийского диалекта, где существовал переход 5 > l, представляется более обоснованной, тем более, что данный гипотетический согдийский диалект разделяет эту особенность с юго-восточными иранскими языками. Даже если предположить, что пласт потенциальных согдийских заимствований в персидском на самом деле пришел из бактрийского, для существования подобного диалектального перехода в согдийском остается достаточно оснований (использование l для обозначения спирантов 8 и в)6.
Третья глава содержит характеристику основных фонетических особенностей скифского языка. Вслед за К.Т. Витчаком, С.В. Кулланда трактует все случаи появления скифского l как отражение вос-точноиранского 8 и, соответственно, общеиранского *d. Переход в 5 осуществился к VIII в., о чем свидетельствуют, с одной стороны, ассирийская и вавилонская передача самоназвания скифов asguza, asguza, iskuzaia а с другой, — греческая ZxVeai < *Sku8a. Известна и передача семитского d через те-ту в греческих текстах.
5 Разбор примеров см. ниже.
6 Ср., однако, исследование П.Б. Лурье и И.С. Якубовича, где демонстрируется, что все доказательства наличия лам-бдаизма в постулируемом согдийском диалекте можно переинтерпретировать, а источником заимствования лексем с I в персидском является не согдийский, а бактрийский (Lurje, Yakubovich forthcoming).
Этононим £к6Лото1 является более поздней передачей и отражает переход 8 > I (*Бкы1а). С другой стороны, этноним Еки9а1, согласно С.В. Кулланде, наглядно демонстрирует эволюцию фонемы, обозначаемой тетой: переход из придыхательного в спирант. Из этого, полагает автор, следует, что первыми со скифами познакомились не ионийцы, с которыми имели дело жители Передней Азии, а дорийцы, т.е. население Балканского полуострова (если только этноним не попал к грекам через фракийскую передачу, что представляется более вероятным).
Гипотеза о таком переходе снимает проблему объяснения I в греческих передачах скифских имен ввиду преобладавшего в иранских языках ротацизма. С другой стороны, она заставляет пересмотреть ряд старых трактовок, связанных с социолингвистической областью. Например, имя Па1р1оаЛо<;, встречающееся в эпиграфике Крыма и Таманского полуострова, традиционно считается фригийским. С.В. Кулланда предположил, что это скифизированная форма имени боспорского царя Перисада (Па^ааб^с).
Автор полагает, что данный переход является общегенетическим для юго-восточных иранских языков. Согласно Д.И. Эдельман, материал языков Гиндукуша, где изменение прослеживается в нури-станских и дардских языках, демонстрирует аре-альный характер этого перехода. Однако, согласно ряду исследований (П.О. Шервё, А.И. Коган), это явление в языках Восточного Гиндукуша может объясняться влиянием иранских языков. С.В. Кул-ланда ссылается на заимствования из юговосточ-ных иранских языков в древнеиндийский: передача топонима Бактрия (авест. Еах8г-) как ЕахПка, Нр1 'письмо' при западноиранском сИр1 (куда лексема, восходящая к шумерскому, попала через аккадский или эламский). Однако нужно заметить, что индийский материал демонстрирует не юго-восточные иранизмы вообще, а заимствования из бак-трийского ^е ВЫб 2013, 269).
Второй характерной особенностью скифской фонетики, согласно С.В. Кулланде, является переход начального *х£- в сибилянт, что передавалось сигмой в греческой графике. В отличие от этого, в сарматском *х£- сохранялся и передавался греческой кси. На основании этого С.В. Кулланда отказывается от находящей поддержку у ряда современных ученых гипотезе о сарматской атрибуции племени саев и вслед за Б.Н Граковым видит в них скифов.
Любопытно объяснение автором перебоев передачи иранских имен собственных с этимологи-
ческим начальным xs- в ассирийской, эламской и греческой передачах (типа ассир. ká-as/kas-ta-ri-tu < XsaOrita, греч. Çaxçànnç (эпиграфич.) < *xsaOrapa-при элам. sa-tar-palba-nu < XsaOrapana, греч. aaxçànnç < *xsaOrapa-). Подобные несоответствия вызваны различием в произношении самих иранцев (особенно на фоне того, что греки в остальных случаях различали иранские xs- и s/s-). Практически все имена, содержащие подобные перебои, отражают особенности мидийской фонетики (Or вместо др.-перс. ç). Исключением является первая часть имени, зафиксированного в арамейской графике на ахеменидской булле из Телло sshmr < xsaça (согласно В. Хинцу). При этом переход *xs- > s не был характерен для западных иранских языков (мидий-ского и древнеперсидского). Автор объясняет эти передачи отражением скифской фонетики (общеиранское *Or отражается в греческих передачах скифских имен как тр). Этот процесс мог быть вызван влиянием кочевого скифского элемента на местное мидийское население.
Сложность представляет собой объяснение интервокального -d-, появляющегося в ряде имен. Автор полагает, что в данных этимологиях мы имеем дело с отражением не -d-, а nt- > d. Ради этого он пересматривает традиционные этимологии: MaSúe; из *mantu- 'советник, правитель', при общепринятой этимологии *madu- 'мед', ApáSoKoi из *a-mantu-ka 'не имеющие правителей', при общепринятой этимологии *amadaka 'сыроядцы' из ama 'сырой' и ad 'есть'. С другой стороны, по мнению автора, сочетание *nd- сохранялось как в IvSàvOuçoç, сопоставляемом с древнеперсидским Vindafarnah- Бехи-стунской надписи. Последнее передавалось по-гречески как 'IvтaфéQvr|ç / IvтaфQévr|ç.
Интересна в этой связи трактовка гидронима navxLKánn;, традиционно объясняемого как 'Путь (panti) рыбы (kapa)'. Во-первых, -nt- < *-nO- могло не переходить в d. Во-вторых, гидронимы не обязательно имели скифское происхождение: ср. ниже о названии Дона Tàvaï; (сами скифы, согласно Плинию Старшему, называли Дон Силисом).
Согласно гипотезе автора, *s дало скифское O, вопреки общему для всех прочих восточных иранских s. Последний рефлекс отражен в передаче массагетских имен. Массагетскому имени собственному у Геродота ZnaQyanían; соотвествует скифское ZnaQyaneiOnç. Следует заметить, что этот переход отражен в именах с элементом neí9r|<;. Фасмер предложил влияние греческого элемента -nei9nç- у Геродота. С.В. Кулланда полагает, что это влияние не могло быть решающим и приводит в пример потенциальные скифизмы в осетинском
типа fœrœt 'топор' < *para6u < *parasu, где в появляется без всякого греческого посредства (при ожидаемом осетинском развитии *s > s).
Этноним ©Laa^àxai сопоставляется с др.-инд. sis- 'оставлять; выделять' и трактуется как 'отклонившиеся, удалившиеся'. Автор приводит экстралингвистический довод — сообщение Геродота о «скифах, отложившихся от царских скифов», живших к востоку от Меотиды (Азовского моря). Однако фисаматы жили в Причерноморье. Это географическое несоответствие автор объясняет перемещением скифских племен на протяжении III в. до н.э. (упоминание фисаматов встречается в декрете Протогена, предположительно конца этого столетия).
Особый случай развития *s в скифском демонстрирует ряд имен божеств. Во-первых, это имя скифского Аполлона *Folt6ouqoç, вторую часть которого автор предлагает связывать с младоавест. sur (<*suah-) 'утро' или из *sura 'сильный, могучий'. Третий элемент имени Афродиты Урании ÄQpL|xr|ao"a автор возводит к *asä- 'надежда'. Если считать, что имя ©a^L^aaàSaç содержит во второй части основу *ä-sad- 'восседать, властвовать', то оно тоже демонстрирует нетипичное для скифского развитие *s. В этих случаях С.В. Кулланда полагает, что данные имена могли войти в скифский из другого арийского языка. Таким потенциальным источником он считает меотский или синдский.
Реконструкция некоторых фонем предположительна, в связи с отсутствием надежных примеров, например v < *x*.
С.В. Кулланда исходит из предпосылки существования единого скифского языка, чьи фонетические особенности в одинаковой степени нашли отражение в иноязычных передачах: греческой, ассирийской, мидийской, авестийской и проч. Между тем, более реальной представляется гипотеза о существовании ряда скифских диалектов, которые могли иметь различные фонетические особенности. Тем более, что автор анализирует не только диалект «царских скифов» (зафиксированный у ряда греческих авторов), который мог представлять собой койне, но и данные греческой эпиграфики Причерноморья.
Скифский материал фиксировался в греческой графике на протяжении нескольких веков, начиная от Геродота (V в. до н.э.), в причерноморской эпиграфике (V—II в. до н.э.), у Лукиана (II в. н.э.) и Ге-сихия (V в. н.э.) 7. При этом система передачи
7 Мы упоминаем исключительно датировку материала, приводимого автором.
скифской фонетики видоизменялась. Например, переход *d > l ряд иранистов связывал исключительно с диалектом «царских скифов». Впервые об общескифских процессах заговорил, кажется, только К.Т. Витчак.
Далеко не все греческие авторы имели о скифском языке точные представления. Типологически любая передача фонетики иноязычных имен часто грешит неточностями и гиперкоррекциями, даже при условии, что передатчик в некоторой степени владеет данным языком.
Это видно по гиперкоррекциям в передаче скифского вокализма в приводимом авторе лексиконе. Картина усложняется, если мы допускаем наличие ряда диалектов в самом скифском. В связи с этим не исключается и спорадическое различное отражение одних и тех же рефлексов.
Принятая автором гипотеза о едином скифском языке, а не ряда скифских диалектов, которые могли иметь различные фонетические особенности, порождает необходимость ревизии ряда этимоло-гий. Например (если рассматривать примеры с самого начала глоссария), этноним 'A^áSoxot традиционно этимологизировался как *amadaka 'сыро-ядцы' из ama 'сырой' и ad 'есть' (по В. Томашеку). С.В. Кулланда предлагает возводить лексему к *a-mantu-ka 'не имеющие правителей', от *mantu-'правитель' или даже видеть в нем не скифский этноним. Возведение AAOYHHL (имя из Фанаго-рии) к *hada-uxsan- 'богатый быками' (этимология С.Р. Тохтасьева) также не принимается, т.к. *d должно было перейти в l. В этом этимоне С.В. Кулланда предлагает видеть заимствование из какого-то иранского языка, где не произошло данного перехода.
Спорадические колебания рефлексации можно проследить на примере в. В ранних греческих передачах она отражает 5 (в LKÚ8ai < *Sku8a), а в большинстве этимонов соответствует в < *s (например, A8úpa; из *asu- 'быстрый'). Также тета появляется в отражении кластера -st- (ав) Bopua8évr|; / Bapua8évr|; < *bauru-stana 'место, [где водится] бобр' (при этом автор не принимает предлагаемую А. Лома этимологию, допускающую *varu-eana-, *varaus-eana- 'пойма [реки] Вару'). Наконец, встречается случай соответствия в- ~ t- в композите !v5á8upao;. Для данного композита предложен ряд этимологизаций, но ни одна из них не предполагает отражение теты во втором элементе. С.Р. Тохтасьев на этом основании полагает, что имя не восходит к диалекту царских скифов8.
8 Подробнее о различных гипотезах этимологизации этого имени см. рецензируемую монографию (с. 66—67).
Отдельная часть главы посвящена вопросу потенциальных скифизмов как в древних иранских языках, так и в различных языках близлежащих регионов. Согласно мнению П. Лекока и А.М. Лу-боцкого, к скифскому словарю относится лексема ¡атаН-1х,'атаН- (эманация божественного света, символизирующего верховную власть). Общепринятой гипотезой является предположение, что форма х^'атпаЪ- первична и являлась общеиранским понятием, при том, что начальное х°- нашло отражение только в авестийской лексеме х^'атзпаЪ. В последние десятилетия получила развитие гипотеза о первичности формы faтnah- и о том, что форма с начальным хявляется результатом заимствования и гиперкоррекции. С.В. Кулланда не признает отнесения faтnah- к скифскому словарю на том основании, что переход р > f перед гласным встречается в сарматском и осетинском, но не свойствен скифскому (наряду с раннесарматским!). Автор также не находит достаточных оснований в гипотезе А.М. Луботского о скифском переходе *Н > в1 (на основании трех древнеперсидских слов: йтатв1- 'портик, колоннада', экаивПёкаив^ 'слабый, бедный', *вigтa(ka)- 'чеснок') из-за отсутствия надежных примеров для такого перехода. Ярким примером потенциального скифизма в мидийском является этноним Бкийта, встречающийся в древнеперсид-ских надписях по отношению к фракийцам, который мог произойти от самоназвания скифов (*Бки8а). Имеется и другой пример передачи вос-точноиранского 8 сочетанием зубной + т: мидий-ское *ВахЬтг- (при авест. Вах8г-). С.В. Кулланда полагает, что т в этих примерах является эпентезой для передачи специфического восточноиранского щелевого 8, а не исконным согласным9.
Ниже приведены случаи потенциальных скифских заимствований, постулируемых автором. Лексика текстов авестийского корпуса демонстрирует развитие > в наряду с ожидаемым в (&аёви- наряду с gaësu- 'курчавый' (Яшт), aiвi-вйтa- 'могущественный' наряду с вита- 'сильный, могучий' (Яшт), апа-вахЬа/апавахЬа 'тот, чей срок еще не прошел' (Видевдат) и т.д.); хё > в (ваЬат 'властитель' вместо *хШат); вт > вт (втаоЬа^ 'поток' вместо *этаоЬаЭти дублеты и замены издавна объяснялись как результаты смешения разных диалектов, вероятно, в устоявшихся культовых формулах (С. Викандер). Попытку объяснить их влиянием древнеперсид-ского С.В. Кулланда не принимает. Главным аргументом является то, что помимо перехода *ё > в
9 В современной иранистике, впрочем, встречаются и прямо противоположные суждения ^в Blois 2013).
иных признаков древнеперсидской фонетики они не обнаруживают.
Автор делает предположение о существовании скифских объединений, образовывавших симбиоз с меотами и кобанцами. В доказательство этого он сопоставляет этноним МаТта1 / Маишта1 / Ма1|та1 с авест. таёЬ/в-/тИ/в- 'пребывать, проживать' в смысле 'коренные жители'. С другой стороны, автор считает меотской лексему из знаменитого ми-таннийского трактата Киккули иа-ёа-ап-па 'беговой круг', во втором слоге которой отражен не индоа-рийский рефлекс а его индоиранский вариант Отсюда следует предположение, что арии могли составлять правящий слой меотского общества.
Меотам и синдам С.В. Кулланда определяет особую роль в этногенезе Причерноморских скифов, как арийскому (но не иранскому) народу, проживавшему в Северном Причерноморье. На то, что меоты и синды как население Северо-Западного Кавказа могли принадлежать к самостоятельной ветви арийских языков, по мнению автора, указывает ряд косвенных признаков. Во-первых, это разобранные выше имена скифских божеств, которые демонстрируют нетипичное для скифского развитие *ё >в. Синдов, если возводить их этноним к арийскому *вт(Ши- 'река', что должно дать в иранских *Ыпйи, скифы могли называть индами (что и засвидетельствовано рукописями труда Геродота, хотя издатели исправляют 'Гу5о[ на £1^801). Симбиоз этих культур со скифской по оценке автора демонстрирует ряд особенностей материальной культуры Причерноморских скифов.
С.А. Старостин реконструировал для восточно-кавказского лексему ё1вV- 'войлок, бурка', считая его заимствованием из какого-то индоиранского языка (ср. авест. ратзэа 'волос', др.-инд. ра1ёа- 'побег, ветвь'). Фонема *в восстанавливалась им только для нескольких восточнокавказских праформ, которые не относились к исконной лексике. С.В. Кулланда полагает, что она является маркером заимствованием из скифского. Он отмечает, что в регулярна для древнеперсидского и скифского. Однако предок древнеперсидского не демонстрирует развития *ё > в, поскольку древнеперсидская форма названия Ассирии Авита указывает на то, что это название было заимствовано с ё, который уже позже перешел в в. Данное предположение выглядит весьма гипотетично: даже если полностью принять аргументацию автора по поводу проблематичности древне-персидского источника, сложно исходить из положения, что переход *ё > в был характерен только для двух языков и не предположить, что могли быть и иные языки, где происходил подобный переход.
О связи с западнокавказскими, согласно С.В. Кулланде, говорит скифское *эапа 'вино' из запад-нокавказского *в(т)апа 'смородина; вино'. Оно же присутствует в осетинском эхп / эхпх 'вино' (В.И. Абаев полагал, что переход был противоположным — из скифского в северокавказские).
Лингвистический материал (тем более не вполне надежный, особенно в случае с *иёЮ1-) не является основным решающим фактором, подтвер-жающим связи скифов с народами северного Кавказа. Однако данные связи подтверждены рядом надежных археологических данных, и факт, что се-верокавказцы были тесно связаны с культурами скифского круга, не ставится под сомнение.
Ряд наблюдений может свидетельствовать в пользу контактов скифов с фракийцами. Ряд фракийских племен (сайи, сатры) имеют иранские наименования. Согласно ряду исследователей, об этих контактах свидетельствует этноним £ки9а1, который мог попасть к грекам через фракийскую передачу. Упомянутый выше этноним Бкыйта, потенциальный скифизм в мидийском, встречается в древнеперсидских надписях по отношению к фракийцам и мог произойти от самоназвания скифов.
С.В. Кулланда также разделяет гипотезу Г. Холь-цера о контактах скифских племен с еще одним, не индоиранским, индоевропейским субстратом, языком, в котором происходило оглушение звонких и озвончение глухих: название Дона Т^а'С; (ПИЕ *йН2п- 'бежать, течь'), имя божества Тар1т[ (ПИЕ *йН2р- 'готовить ритуальную пищу').
В приложении автор дает перечень и краткую характеристику основных архаических скифских памятников (всего 16 объектов), содержащих вещи ближневосточного производства.
В конце монографии помещен указатель словоформ как скифского, так и прочих языков, затрагиваемых в тексте, что значительно упрощает поиски нужного пассажа.
Анализируя скифский языковой материал, исследователь неизбежно сталкивается с рядом альтернативных этимологизаций и трудностью в предпочтении одной из них. Ряд альтернативных скифских этимологий порождает острую полемику в кругах специалистов (см., например, Иванчик 2009; Кулланда 2011а; Он же 2011б). Положитель-
ной стороной работы является освещение всех научных теорий, наработанных учеными по каждому этимону. Она вряд ли поставит точку в вопросе этногенеза скифов, но, безусловно, станет ценным подспорьем для всех интересующихся скифским языком.
Литература
Абаев 1949 — В.И. Абаев. Осетинский язык и фольклор. М.—Л. [V.I. Abaev. Osetinskij jazyk i fol'klor. Moskva—Leningrad, 1949].
Грантовский 1960 — Э.А. Грантовский. Индо-иранские касты у скифов. М. [E.A. Grantovskij. Indo-iranskije kasty u skifov. Moskva, 1960].
Иванчик 2009 — А. И. Иванчик. К вопросу о скифском языке. ВДИ 2: 62—88. [A.I. Ivancik. K voprosu o skifskom jazyke. Vestnik drevnej istorii. 2009, 2: 62 — 88]. Кулланда 2011а — С.В. Кулланда. Уроки скифского. Вопросы языкового родства 5: 48 — 68. [S.V. Kullanda. Uroki skifskogo. Voprosy jazykovogo rodstva. 2011, 5: 48—68]. Кулланда 20116 — С.В. Кулланда. Скифы: язык и этнос. Вестник РГГУ. Серия «Востоковедение. Африканистика» 2 (64) / 11: 9 —46. [S.V. Kullanda. Skify: jazyk i etnos. Vestnik RGGU. Serija «Vostokovedenije. Afrikanistika» 2 (64) / 11: 9 — 46]. Кулланда 2012 — С.В. Кулланда. К проблеме лексических контактов северокавказских, индоиранских и классических языков. Индоевропейское языкознание и классическая филология XVI. СПб., 2012: 406—415. [S.V. Kullanda. K probleme leksiceskih kontaktov severokavkazskih, indoiranskih i klassiceskih jazykov. Indoevropeyskoje jazykoznanije i klassice-skaja filologija XVI. St Peterburg: 406—415]. Раевский 1977 — Д.С. Раевский. Очерки идеологии скифо-сакских племен. Опыт реконструкции скифской мифологии. М. [D.S. Raevskij. Ocerki ideologii skifo-sakskih plemen. Opyt rekonstruktsii skiskoj mifologii. Moskva, 1977]. de Blois 2013 — F. de Blois. Bactria, BäxSi, Balx. Commentationes Iranicae. Сборник к 90-летию В.А. Лившица. Под ред. С.Р. Тохтасьева и П.Б. Лурье. СПб: 268 — 271. [Commentationes Iranicae. Sbornik k 90-letiyu V.A. Livshica. Pod red. S.R. Tokhtas'eva i P.B. Lur'e. SPb: 268—271.] Kullanda 2014 — S.V. Kullanda. North Caucasian Loanwords in Indo-Iranian and Iranian. Scripta Antiqua. Вопросы древней истории, филологии, искусства и материальной культуры: альманах. Том 3. К юбилею Э.В. Ртвеладзе. М.: 717—725. [Scripta Antiqua. Voprosy drevnej istorii, filologii, iskusstva i material'noj kul'tury: al'manah. Tom 3. K jubileju E.V. Rtveladze. Мoskva: 717—725] Lurje, Yakubovich, forthcoming — P. Lurje, I. Yakubovich. The Myth of Sogdian Lambdacism. In: D. Durkin-Meisterernst (ed.). Memorial Volume in Honour of Werner Sundermann (1935—2012). Berlin, forthcoming.
