CC BY
676
РЕЦЕНЗИЯ
Е.М. Позднякова
Е.С. Кубрякова «Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Рос. академия наук. Ин-т языкознания. - М.: «Языки славянской культуры», 2004. - 560 с. - (Язык. Семиотика. Культура).
Выход в свет книги Елены Самойловым Кубряковой «Язык и знание» стало знаменательным событием современной отечественной лингвистики не только для ученых, работающих в рамках основанного и развиваемого ею когнитивно-дискурсивного направления, но и для всего лингвистического научного сообщества в нашей стране и за ее пределами. Многие положения когнитивной науки, изложенные в данном издании, были представлены автором в последние годы в докладах на международных конференциях в России и за рубежом: в США, Германии, Австрии, Польше, Белоруссии, Украине и других странах. Это, несомненно, сделало идеи Е.С. Кубряковой в сфере когнитивно-дискурсивных исследований достоянием многих российских и зарубежных лингвистов. Однако, соединенные вместе в рамках одной книги, они представляют мощнейший интеллектуальный заряд, постижение которого во всем объеме является весьма непростой задачей. В аннотации к изданию Е.С. Кубрякова пишет, что «книга может рассматриваться как своеобразное введение в когнитивную лингвистику». Однако, как представляется, «Введением», то есть изложением проблематики когнитивной лингвистики в наиболее доступном, упрощенном виде, данное научное произведение назвать никак нельзя. Я бы сравнила научный потенциал этой книги с ядром расширяющейся галактики, плотность интеллектуальной энергии которого столь высока, что эта энергия не только удерживает галактику, но и притягивает новые частицы. Завершая предисловие к своей новой книге, Елена Самойловна пишет: «Возможно, поэтому, что мне удастся и другое - привлечь внимание моего читателя к разрабатываемой в книге парадигме лингвистического знания и приобщить его к дальнейшей ее разработке» (с. 23). В таком случае «введение» скорее следует понимать как открытие врат в область когнитивной науки, постижение которой все новыми и новыми исследователями было бы невозможно без человека, проливающего свет на ее тайны и делающего это со всей мощью ее эрудиции.
Книга «Язык и знание» состоит из двух разделов: «На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения» и «Роль языка в познании мира», каждый из которых высвечивает многочисленные грани вынесенных в заглавие книги понятий - «язык» и «знание о мире». Как указывает в предисловии Е. С. Кубрякова, круг рассматриваемых в книге проблем, с одной стороны, определяется «задачей лучшего познания самого устройства языка», а с другой стороны, определяется «попыткой показать исключительную роль языка в процессах обработки информации о мире, в процессах концептуализации и категоризации мира, во всех процессах, способствующих росту и npoipec-су знаний» (с. 9).
Наряду с принятыми классификациями знаний на декларативные и процедуральные, а также делением всего объема знаний на научное и обыденное, Е.С. Кубрякова предлагает в качестве методологической предпосылки исследования деление знания на языковое и объектное, то
есть, соответственно, на знание о языке и знание о мире. В качестве объекта исследования тех знаний о языке, которые нужны человеку, чтобы категоризировать и концептуализировать мир, автором избраны части речи. «Рассуждения о частях речи и весь относящийся к ним анализ помогают понять именно это: роль языка в познании мира, во взаимодействии человека с окружающей его действительностью и се осмыслением» (с. 11).
Книга открывается предисловием, где изложены основные методологические положения философии, психологии, лингвистики, опора на которые позволяет автору разрабатывать идеи когнитивной лингвистики в той ее версии, которую в настоящее время называют когнитивно-дискурсивным направлением или когнитивно-дискурсив-ной парадигмой. Данная парадигма, как указывает автор, наследует традиции отечественного языкознания и отечественной психологии и во многом продолжает идеи ономасиологического направления в анализе языковых явлений. Автор опирается на положение психологов о субъективном образе объективного мира, которое применительно к языку выражается в том, что «один и тот же реальный объект в окружающей пас действительности и одна и та же объективная ситуация и положение дел в мире могут быть - по воле говорящего - описаны по-разному» (с. 15). Для Е.С. Кубряковой важное значение для построения целостной теории имеет положение о том, что в процессе восприятия мира говорящий концептуализирует и «ословливает» разные стороны, разные признаки объекта, процесса или ситуации . Она солидарна в рецензируемой работе с западными когпитологами в том, ч то «конструирование мира» (the cognitive construal of the world) является основой когнитивных процессов в том случае, когда оно «понимается как деятельность, фиксирующая субъективную позицию человека в видении им окружающей действительности, ее членения, ее категоризации и понимания им смысла происходящего» (с. 15 - 16). Однако предметом полемики для Е.С. Кубряковой становятся выводы ряда ученых о том, что такой субъективизм ведет к принципиальной оторванности человеческой когниции от реального мира, что как следствие конструирования мира язык - это зеркало субъективных когнитивных процессов человека, а реальный мир существует как бы сам по себе. Автор приводит рад аргументов против принципиального разделения ментального (субъективного) мира человека и объективно существующего мира и непознаваемости последнего с позиций лингвиста, задачей которого является выработать методику современного лингвистического анализа, который даст «доступ к разуму человека и тем мыслительным процессам, которые осуществляются в его мозгу» (с. 12). Эти аргументы таковы:
- Из того, что люди идентифицируют разнос количество деталей при описании объекта или ситуации не следует, что последние никак не связаны с реальным положением дел в мире. Подтверждением этому является
№ 1 (001) 2004 г.
183
психологическое свойство человека воспринимать отдельно стоящие объекты (фигура на фоне), которые имеют языковые обозначения. Языковая способность человека служит тому, чтобы не только интерпретировать мир (субъективно), по и отображать его (объективно).
- И отображение, и интерпретация мира в языке есть результат стремления людей к «правильному», «истинностному», согласованному с практикой представлению мира.
- Достижения науки в понимании онтологии мира, его реальных закономерностей и категорий дают веские основания для трактовки онтологических категорий в языке.
Приведенная аргументация позволяет Е.С. Кубряко-вой сделать следующий вывод: «Возможность описать одно и то же явление по-разному (субъективно) совсем не означает, что в этом описании не были установлены объективные характеристики описываемого и что мы так и не приблизились к пониманию истины. Интересы людей могут касаться разных сторон строения мира, в фокусе их внимания оказываются разные аспекты их бытия. Вполне естественно, что язык отражает эту способность человека видеть мир и осмыслять его в разных ипостасях и проявлениях. И все же именно реальное положение дел ограничивает во вполне определенном смысле способы его описания, точно так же, как ограничивает оно и человеческий опыт» (с. 17).
Автор также ставит вопрос о том, как и в какой форме должен проводиться лингвистический анализ и что является его конечной целью в том случае, когда язык рассматривается как средство доступа к разуму человека. Она отмечает, что западные лингвисты отдают приоритет пси-хо- и нейролингвистике, которые, основываясь на данных экспериментов, могут делать заявления о деятельности человеческого разума. Е С. Кубрякова утверждает, что соотнесение ментальных структур с языковыми можно изучать не только экспериментальными методами, и именно у когнитивной лингвистики есть немалые достижения вне поля экспериментальной работы. Она подчеркивает также значительную роль семиотики в исследовании процессов соотнесения идеального с материальным (с. 13).
Важным для Е.С. Кубряковой является также более широкий фон данных для анализа ключевых понятий в лингвистике (понятие знака, текста и дискурса) по сравнению с тем, как это принято в специальных когнитивных исследованиях. Поддерживая и высоко оценивая достижения западных когнитологов, автор подчеркивает, что отечественная версия когнитивизма, впитавшая в себя все наиболее существенные достижения гуманитарных наук второй половины двадцатого века в пашей стране, а также прогрессивные идеи западных когнитологов первого и второго поколения, идеи функциональной лингвистики, текстового и дискурсивного анализа, имеет достаточно четкие позиции по ряду вопросов методологического характера, отличающиеся от установок когнитивного подхода за рубежом. Е.С. Кубрякова особенно подчеркивает, что, хотя работы Дж. Лакоффа и М. Джонсона стали настольными для многих лингвистов-когнитологов в России, некоторые методологические положения, выдвинутые этими авторами в книге «Philosophy in the Flesh. The Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought» (1999) могут быть
приняты отечественным направлением с оговорками. Это касается вопросов о воплощении (embodiment) разума; о приоритете бессознательного мышления; о метафорической природе абстрактных концептов.
Е.С. Кубрякова отмечает, что выдвинутые этими авторами постулаты выражают кредо когнитологов второго поколения и систему их убеждений и предопределяют то, что сейчас делается зарубежными лингвистами когнитивного направления. От того, принимаются нашими исследователями данные постулаты безоговорчно или принимаются, но с учетом всего достигнутого в отечественных гуманитарных науках и языкознании в частности, зависит, как пойдет дальнейшее развитие когнитивно-дискурсивного направления.
Е.С. Кубрякова подчеркивает, что первый постулат Дж. Лакоффа и М. Джонсона «разум существует как воплощенный в особую материю (нейронную ткань мозга)» приводит этих и других исследователей когнитивного направления к пересмотру границ когнитивной лингвистики и деления се на нейрокогнитивную и прикладную. Когнитивной лингвистике, в таком случае, не остается места в данном поле исследования. Е.С. Кубрякова считает, что когнитивная лингвистика имеет свой предмет и, соответственно, право на существование. Она определяет предмет этой науки как исследование собственно лингвистических аспектов протекания познавательных процессов.
Второй постулат о преимущественно бессознательном характере человеческого мышления также не принимается автором в полном объеме. Как известно, в 1986 г. Е.С. Кубрякова выпустила монографию «Номинативный аспект речевой деятельности», в которой много внимания было уделено процессам порождения речи. Бессознательность мышления - это, скорее, автоматизм мыслительных процессов. Природа этого автоматизма, по мнению автора, даже па нынешнем этапе исследования мышления может быть соотнесена с явлением инференции, и на основании результатов изучения этого явления (анализа того, как человек понимает текст и дискурс) могут быть сделаны определенные выводы о скрытых процессах человеческого разума.
Третий постулат Дж. Лакоффа и М. Джонсона, который констатирует основополагающую роль телесного опыта в действии механизма концептуальной метафоры, также пс принимается Е.С. Кубряковой в полном объеме, о чем она и говорит в своей книге. Человеческое мышление, и особенно в сфере науки, отмечает она, далеко выходит за рамки сенсомоторного опыта. Она пишет: «Хотелось бы в этой связи специально подчеркнуть, что в современных языках многие новые понятия формируются и оформляются с помощью производных слов, которые должны быть рассмотрены в свете возможных операций с концептами или над концептами в актах семиозиса как примеры фиксации нового, иногда весьма абстрактного знания в уме человека. [...] Свидетельствуют эти абстрактные слова, конечно, и о том, что, что акты номинации заключаются не столько в прямом обозначении реальных фрагментов мира и даже не в обозначении ощущений от этих фрагментов, но также в поисках формы «упаковки» для создаваемых человеком концептуальных структур (независимо от того, складываются ли эти структуры в процессе
прямого взаимодействия человека с миром или в процессе оперирования самими ментальными концептами нашего сознания)» (с. 22).
Таким образом, позиция автора книги «Язык и знание» состоит в том, что в начале XXI века лингвисты с полным правом могут ставить перед собой вопрос «что лингвисты могут и чего не могут сказать о человеческом разуме и о том, каким представляется ему окружающий его мир» и решать его, исходя из изложенных методологических посылок.
Е.С. Кубрякова считает, что лингвисты, работающие в когнитивной парадигме знания, могут внести существенный вклад в исследование «черного ящика» человеческого сознания. Она подчеркивает: «В известном смысле эта книга и замышлялась как доказательство того, что, исследуя язык с когнитивной точки зрения (т.е. по его участию во всех типах деятельности с информацией, протекающей в мозгу человека), можно одновременно вынести суждения не только о рассматриваемых языковых явлениях, но и стоящих за ними ментальных сущностях - концептах, концептуальных структурах как структурах знания и опыта, мнений и оценок, планов и целей, установок и убеждений. Перечисленные же ментальные сущности - особенно имеющие языковую привязку - ключ к рассмотрению человеческого интеллекта и человеческого поведения» (с. 13).
В русле тех методологических посылок, которые изложены в начале книги «Язык и знание», хотелось бы обратить особое внимание читателей на определение системы языка, сформулированное Е.С. Кубряковой в связи с установками повой парадигмы лингвистического знания — когнитивно-дискурсивной: «В настоящей книге система языка понимается как проекция познанного человеком, как рефлекс его размышлений о мире и о языке, как совокупность средств, служащих описанию всего этого. Знание о языке и знание языка предполагает выделение разных единиц и
категорий как составляющих системы. Они определяют его роль в понимании мира и в фиксации структур опыта и знания, мнений и оценок, в их хранении и возможности оперирования ими в сознании человека» (с. 22-23).
Как известно, в лингвистике точка зрения на язык формировала каждую новую лингвистическую парадигму. То, как понималось, что такое система языка, становилось краеугольным камнем всей платформы исследований в данной парадигме. Мне хотелось бы привлечь внимание читателей книги «Язык и знание» к приведенному выше определению, которое, несомненно, не раз будет процитировано, войдет в учебники, будет представлено в курсах лекций и самой Е.С. Кубряковой, и другими лингвистами и преподавателями. Представляется, что данное определение языка еще в большей степени очерчивает контуры когнитивно-дискурсивной парадигмы и еще более четко определяет ее предмет исследования.
Завершая данную рецензию, я хотела бы подчеркнуть, что высокая информационная плотность материала книги и ограниченный объем рецензии не позволили в том же ключе отрецензировать весь материал книги. На мой взгляд, лишь перечисление частей и глав первого и второго разделов с их краткой аннотацией заняло бы достаточно много места. К тому же книгу «Язык и знание» невозможно просто аннотировать. Активная полемика автора, развернутая аргументация, постоянно вводимые ею теоретически важные положения пе позволяют делать сухие выжимки из живого, динамичного, искрящегося мыслью текста. Надеюсь, журнал «Вопросы когнитивной лингвистики» в последующих номерах продолжит представление проблем, затронутых в книге «Язык и знание». Данная рецензия представляет в основном исходные теоретические положения автора книги, однако их обсуждение на страницах первого номера журнала Российской ассоциации лингвистов-когнитологов представляется как нельзя более оправданным.
