CC BY
102УДК 94:39(=512.145)(497.2)"1878/1944"
Крымские татары Болгарии в 1878-1944 гг.
Эльдар Сейдаметов
(Одесский национальный
университет им. И.И. Мечникова)
Аннотация: В статье предпринимается попытка раскрыть один из малоисследованных фрагментов крымскотатарской историографии, посвященный диаспоре крымских татар в Болгарии в 1878-1944 гг. На основании разнообразной историографической базы дается анализ политической, социально-экономической, культурной и образовательной жизни крымских татар Болгарии в указанный период; показана политика государства по отношению к мусульманским меньшинствам, которая варьировалась от предоставления религиозных, языковых, культурных свобод до ассимиляций, репрессий, пассивной толерантности.
Ключевые слова: крымские татары, диаспора, Болгария, мусульманские меньшинства, кемализм, пантюркизм, этнонационализм.
На протяжении веков земли Болгарии были местом расселения различных тюркских племен: протоболгары, печенеги, узы, половцы, татары. Первое датированное упоминания о татарах Болгарии относится к 1241 году и связано с именем золотоор-дынцев, вторгшихся на эти земли. В 1270-1300 гг. татары устанавливают контроль над большей частью Северной и СевероВосточной Болгарии.
В конце XVI - первой половине XVII вв. на территории современной Болгарии появляются чифтлики (имения) Гираев, пожалованные им султанским двором [1, с. 43; 6, с. 32]. На этих землях проживало немалое число представителей крымской династии. Сохранившиеся до настоящего времени их могилы явля-
ются молчаливым свидетельством их былого присутствия и влияния.
Первые упоминания о присутствии членов ханского рода в юго-восточной части болгарских земель связаны с именами Инайет Гирая (1635-1637), который владел имением в селении Ислимие (совр. Сливен), Бахадыр Гирай хан (1637-1640) получил во владение округ (хас) Янбол, а его сын Селим Гирай хан - Си-ливри и Къадыкой (ныне Мъдрино и Карнобат, Бургасская область). Гираи имели свои резиденции в Янболе, Карнобаде, Сли-вене и Герлово (с центром в Вербице (Шумен)), включавших в себя более 50 сел [24, с. 60, 64, 75; 1, с. 44].
В конце XVIII - начале XIX вв. вследствие ликвидации Крымского ханства, ослабления Османской империи, русско-турецких войн, анархии, беззакония, беспорядков и разбоя (распространением движения кырджалийства, опустошившим юго-восточную Болгарию) Гираи теряют свои политические и социально-экономические позиции на болгарских землях. Таким образом, уже во второй половине XIX века, значение представителей крымской династии как фактора внутри- и внешнеполитической жизни Османской империи и его влияния в качестве правителей среди местного населения было фактически утрачено [4].
Аннексия Крыма Российской империей открыла новую страницу в истории крымскотатарской эмиграции на земли Руме-лии и Анатолии. В этот период крымские и ногайские татары заселяют различные области Северной и Северо-восточной Болгарии [11, с. 429].
После русско-турецкой войны 1877-1878 гг. согласно Сан-Стефанскому мирному договору и Берлинскому трактату Болгария получила права административной автономии в составе Османской империи. С этого периода начинается период государственного строительства независимой Болгарии. Политика молодого государства в отношении мусульманских меньшинств была не всегда последовательной и характеризовалась с одной стороны -следованием международным обязательствам, признанием прав мусульманских меньшинств, с другой - попытками уничтожения следов османского присутствия в регионе (переименование тюркских топонимов на болгарские, использование мечетей не для религиозных целей, перемещение мусульманских кладбищ в
предместье городов и др.), уменьшением численности мусульманского населения в государстве, в том числе через эмиграцию; проведением пассивной социально-экономической, образовательной политики в местах компактного проживания татар и других мусульман, что вело к их «инкапсуляции» от остального общества, укреплению их религиозной самобытности и увеличению симпатий к Турции. В то же время на фоне слабой заинтересованности чаяниями этнорелигиозных меньшинств болгарское правительство проявляло озабоченность процессом модернизации и этнокультурного возрождения болгар [16, с. 59; 25, с. 16].
Следуя международным обязательствам (в частности, решению Берлинского конгресса), болгарское государство обязывалось защищать права меньшинств. Согласно Берлинскому договору в Княжестве Болгария предусматривались равенство всех перед законом и свобода вероисповедания, защита имущества мусульман и др. [2]. Первая болгарская конституция (Тырновская конституция (1879-1947)) также гарантировала свободу вероисповедания для всех религиозных конфессий, православие же считалось государственной религией. Всем этнорелигиозным меньшинствам предоставлялась возможность получения болгарского гражданства и декларировались равные с этническими болгарами права [25, с. 17]. Статья 78 Тырновской конституции провозглашала всеобщее начальное образование, а Закон о национальном образовании 1885 года позволял создание и функционирование частных школ меньшинств в зависимости от этноконфессиональ-ной принадлежности (мусульманские, еврейские и армянские). Причем мусульманские школы также дифференцировались по этническому признаку на турецкие, татарские, помакские и цыганские [20, с. 27].
В результате переговоров между Турцией и Болгарией (1909, 1913 гг.) мусульманам Болгарии предоставлялась автономия в религиозной и культурной сферах. Сохранились и продолжали существовать мечети, мусульманские религиозные суды, занимавшиеся духовными, административными, судебными делами (вопросами семейного и наследственного права) болгарских мусульман вплоть до 30-х гг. XX века (до ликвидации османского халифата 1924 г.). По данным болгарского исследователя Д. Гю-дурова в конце XIX века на территории Болгарии функциониро-
вали 2356 мечетей, 174 текие, 142 медресе и 400 вакфа [3]. Кроме того, также допускалось издание и распространение тюркоязыч-ной прессы.
Подписанный после окончания Первой мировой войны Ней-иский договор (1919 г.) также налагал на Болгарию определенные обязательства по обеспечению прав религиозных, этнических и языковых меньшинств. Болгарский язык был объявлен языком судопроизводства с предоставлением права меньшинствам использовать их родные языки в суде. За меньшинствами сохранялось право иметь и открывать религиозные и социальные институты, осуществлять благотворительную деятельность, изучать родной язык в школах. На болгарское правительство возлагалась ответственность за обеспечение образования меньшинств в начальных школах. Подписанный в 1925 году договор о дружбе между Болгарией и Турцией подтверждал статьи Нейиского договора в отношении тюркских меньшинств [3; 17].
Особо хотелось бы остановиться на вопросе функционирования татарских школ в княжеский и царский периоды. Как было сказано, согласно Тырновской Конституции и многочисленным международным обязательствам Болгария обязывалась обеспечивать начальное образование меньшинств. В условиях независимости начали возникать и функционировать татарские школы. Болгарский историк М. Мръвкарова, изучив болгарские статистические ежегодники, показывает количество татарских школ, учащихся и учителей в Северо-Восточной Болгарии. Согласно М. Мръвкаровой, в 1894-1895 гг. в Княжестве Болгария насчитывалось 16 татарских школ, расположенных в семи районах - Доб-рич, Оряхово, Балбунар, Бей Бунар, Шумен и т.д. В них работали 18 преподавателей и 779 учащихся, состоявших из 381 мальчика (или 48,91%) и 398 девочек (или 51,09%). К началу XX века количество татарских школ увеличилось более чем в 3 раза. Согласно статистическим данным за 1900-1901 гг. в Болгарии было зарегистрировано 54 школы, в которых учились 2220 учащихся (из них: 1163 мальчика и 1057 девочек), вели преподавание 58 учителей (из них: 57 мужчин и 1 женщина). Практиковалось как раздельное, так и смешанное обучение мальчиков и девочек. Из общего числа школ - 3 для мальчиков, 3 - для девочек, остальные 48 - смешанные. Преобладание школ с совместным обучением
(для учащихся обоих полов) говорит о секуляризации образовательного процесса. Интересным является тот факт, что среди учительского персонала наряду с мужчинами работали и женщины, что не было свойственно для турецких школ. Занятия, как правило, проводились в мечетях или прилегающих к ним помещениях. В учебном процессе, помимо религиозных дисциплин имелись предметы общеобразовательного характера [6, с. 37-43].
Статистические данные о грамотности населения в первые годы независимости Болгарии показывают заметную тенденцию к увеличению грамотности среди татар. В 1910 г. этот показатель среди городского населения составлял 32,44% мужчин и 21,14% женщин, а в 1926 г. - соответственно 42,66 % и 33,46%. В деревне в 1910 г. - 14,47% мужчин и 5,32% женщин, а в 1926 г. - 33,8 % мужчин и 15% женщин. В общей шкале грамотности населения за 1926 год татары занимали седьмое место, после евреев, армян, греков, болгар, гагаузов и румын, но первое среди мусульманских меньшинств - турок, цыган и помаков [1, с. 72-73].
В период нахождения Южной Добруджи в составе Румынии татары имели возможность получать образование в религиозной семинарии в Меджидие, а также профессии врача, инженера, юриста и судьи, бухгалтера и госслужащего - в румынских университетах [23, с. 84, 138].
Несмотря на то, что государство разрешало функционирование частных татарских школ, их финансирование в основном велось за счет средств татаро-мусульманской общины. Государство оказывало лишь слабую и нерегулярную государственную помощь развитию этих школ. Для сравнения, расход государства в расчете на душу населения в 1907-1908 гг. на студента в болгарской школе составлял 31,8 лева, а для студента в исламской школе - 5,4 лева. Техническое оснащение и качество обучения также были на гораздо более низком уровне. Отсутствовали центры подготовки и повышения квалификации для учителей школ мусульманских меньшинств. Зарплаты учителям мусульманских школ выдавались преимущественно из денежного фонда общины, и они не получали государственную пенсию. Возможно, этим объясняется тот факт, что они в поисках заработка вынуждены были помимо школ подрабатывать в других местах [25, с. 17-18; 16, с. 56-57; 6, с. 41, 58-59; 19].
Начиная с 1879 года, власти предпринимают попытки внедрения болгарского языка в школы «инородцев и иноверцев». С 1882 года специальные инспекторы должны были консультировать попечителей мусульманских школ о введении болгарского языка в учебный процесс в качестве официального языка Княжества [6, с. 41]. Однако в целом участие государства в образовательном процессе татар и других мусульманских меньшинств на данном этапе характеризовалось пассивностью, невмешательством и игнорированием. Это обстоятельство в свою очередь имело как преимущества, так и недостатки. С одной стороны, отсутствие болгарского вмешательства в учебный процесс ограждало детей из числа тюркских меньшинств от ассимиляционного влияния болгарской системы образования. С другой - негативным образом отражалось на образовательном уровне мусульманского населения по сравнению с титульным болгарским этносом [12; 17].
Нужно отметить, что соблюдение прав мусульманских меньшинств напрямую зависело от международной конъюнктуры, социально-политического климата и экономической ситуации в государстве. Так, например, во время Балканских войн 1912-1913 гг. активизировались антиисламские и антитюркские настроения. Болгарское государство делало акцент на возрождении воспоминаний о подавлениях болгарских восстаний, насильственных обращениях в ислам и др., что давало ему идеологическое обоснование для преследований, погромов и ассимиляционных кампаний мусульманских меньшинств. В эти годы были известны случаи сожжения деревень, преобразования мечетей в церкви, массовые изнасилования женщин и убийства, насильственная христианизация и смена фамилий около 220 тыс. помаков Фракии, Македонии, Родопы [25, с. 19; 7, с. 77; 21, с. 41]. Однако в 1913 г. после поражения Болгарии во Второй Балканской войне, во времена временного либерального правительства Васила Радославова (19131918 гг.) кампания принудительной христианизации была приостановлена и помакам было разрешено вернуться в ислам, именоваться мусульманскими именами, носить религиозную одежду. Этот стратегический шаг был продиктован стремлением получить мусульманские голоса на предстоящих выборах и заработать расположение Османской империи и Центральных держав.
Начало первой мировой войны и вхождение Болгарии в Четверной союз вновь потребовали от Болгарии сближения с Османской империей. Цель, которую ставило перед собой болгарское правительство, - возвращение отошедшей к Румынии, в соответствии с Бухарестским мирным договором 1913 г. территории Южной Добруджи [25, с. 20]. В ходе немецко-болгарской оккупации Румынии сильно пострадали города Добруджи, особенно Меджидие, который издавна являлся культурным и торговым очагом крымских татар области [10, с. 18-25]. В этот период мусульманское, прежде всего татарское, население было оставлено на произвол судьбы. Начинается активная болгаризация христианского населения, которое было поставлено под жесткий контроль. Школы, средства массовой информации начинают пропагандировать идеи Великой Болгарии. С целью научного обоснования аннексии Добруджи организуются этнографические экспедиции для изучения местного мусульманского и немусульманского населения [21, с. 41-42].
После окончания первой мировой войны и поражения блока Центральных держав Добруджа вновь возвращалась Румынии. Это закреплялось Нёйиским мирным договором от 27 ноября 1919 г. В результате территориальных споров за Южную Доб-руджу между Румынией и Болгарией местное татарское население, проживающее на этих землях, образовательные и духовные учреждения мусульман перманентно переходили от одного государства к другому. Безусловно, это отражалось на демографических показателях, количестве школ и мечетей. Так, если накануне первой Балканской войны в Болгарии имелось 39 школ (примерно две трети которых располагались на землях Южной Добруд-жи), то в 1912-1913 гг. их численность сократилась в 3,5 раза и составляла 11. После временного контроля Болгарией территории Южной Добруджи в годы первой мировой войны количество школ увеличивается до 23 (1917-1918 гг.), ну а после Нёйиского договора вновь сокращается до 8 (1918-1919 гг.). В двадцатые годы количество татарских школ варьируется от 7 до 11, учителей - от 10 до 20, учеников обоих полов - от 302 до 683 [6, с. 37-43, 58-59].
В 1919 г. премьер-министром Болгарии стал А.А. Стамбо-лийский (1919-1923 гг.), представляющий Болгарский земле-
дельческий народный союз (БЗНС). В годы его премьерства наметился определенный прогресс в жизни мусульман Болгарии. Аграрное правительство Стамболийского проводило изоляционистскую, анти-ирредентистскую, антивоенную политику, направленную на сближение с соседними балканскими странами и великими державами. Внутренняя политика Стамболийского ориентировалась на утверждение национальной культуры через болгарскую деревню, улучшение положения турок, татар и других мусульманских меньшинств. При нем в 1921 г. был принят новый закон о национальном образовании, который позволил увеличить финансирование частных школ. Также предусматривалась выплата пенсий для учителей этих школ [7, с. 71-73]. Другим важным событием стало открытие пединститута и религиозной школы (№ууаЬ) в Шумене для обучения муфтиев [22, с. 6165; 17]. Почти во всех мусульманских деревнях функционировали мечети и медресе, финансируемые Османским вакуфом [19]. Опираясь на мусульманское и христианское население Болгарии, он попытался превратить Болгарию в развитое аграрное государство и избавить его от зависимости других государств, а также коррупции городов. Однако этот период оказался непродолжительным. Государственный переворот 1923 года негативным образом отразился на положении мусульман Болгарии. После свержения правительства Александра Стамболийского 9 июня 1923 года многие социальные приобретения турок, татар и других мусульманских меньшинств, введенные БЗНС, были упразднены. Отменялась заложенная в бюджет государства финансовая помощь в три миллиона левов, предназначенная для поддержки турецких школ, учителя этих школ лишались права на пенсии, ограничивалась автономия школ. Сокращалось участие представителей тюркских и мусульманских меньшинств в политической жизни государства, количество членов парламента из их числа уменьшалось с десяти в 1923 г. до пяти в 1925 г. и четырех в 1933 году [25, с. 18, 20; 19]. Однако стоит отметить, что даже в эпоху становления Болгарского государства в конце XIX века, когда количество мусульман в парламенте равнялось по разным данным 15-20 чел., что, в свою очередь, не соответствовало принципу пропорциональности и доле тюркского и мусульманского меньшинства в общем населении страны, они не имели возмож-
ности эффективного лоббирования этнических и религиозных интересов.
Новый этап в жизни татар, турок и других мусульманских меньшинств Болгарии был тесно связан с победой кемалистской революции в Турции, падением Османской империи и образованием светской Турецкой республики (29 ноября 1923 г.). Одним из стержневых идеологических направлений кемализма являлся «национализм», который заключался в переформатировании религиозного самосознания на национальное, трансформации полиэтнического населения государства в единую турецкую нацию. Содействовать реализации этой задачи должен был принцип «лаицизма». Суть его заключалась в секуляризации общественно-политической жизни страны, отделении религии от государства, ликвидации шариатских судов, религиозного образования и др. Это в конечном итоге должно было привести к тотальному выхолащиванию ислама из всех сфер жизнедеятельности и из умов людей.
Реформы М. Кемаля в Турции имели своих противников и сторонников не только в Турции, но и в соседней Болгарии. Некоторые из числа несогласных с политическим и идеологическим курсом М. Кемаля эмигрировали в Болгарию, где пока еще функционировали мечети, мусульманские мектебы, турецкие газеты, по-прежнему публикуемые печатной арабской вязью. Своих же сторонников молодое турецкое правительство активно поддерживало. Кроме того, одним из векторов политической деятельности кемалистов являлась поддержка тюркских меньшинств, проживающих в других странах, помощь в создании молодежных культурно-просветительских, образовательных, спортивных организаций, распространяющих националистическую идеологию. Такой организацией на территории Болгарии стал «Туран», созданный в 1926 году и просуществовавший вплоть до его запрета властями в 1936 году [11, с. 46]. Нужно отметить, что большая часть мусульманского населения Болгарии негативно относилась к секуляристским идеям кемалистов. Таким образом, мусульманское общество оказалось разделенным между приверженцами светского, националистического пути и сторонниками сохранения религиозных принципов.
Распространение кемализма среди болгарской тюрко-мусульманской интеллигенции настораживало также и правительство Болгарии1. Кемализм ассоциировался с коммунизмом, воспринимался как потенциальная угроза территориальной целостности Болгарии, особенно южной ее части, где тюрко-мусуль-мане составляли большинство населения [21, с. 45]. В конце 1920-х годов болгарские власти начали активную борьбу за искоренение тюркской националистической идеологии, преследование активистов кемалистских организаций. С другой стороны -поддерживать антикемалисткие тюркские и мусульманские, а также болгарские националистические движения. Особенно жестоко гонения властей на кемалистов обрушились в 1934 году с приходом к власти военного правительства Кимона Георгиева, при котором государство начинает проводить политику так называемого «оборонительного этнонационализма», направленную на возрождение болгарской культуры и искусства и подавление пан-тюркистских и кемалистких идей и организаций [25, с. 21-22]. В стране действовали «патриотические» и профашистские организации, приобретшие особую активность в северо-восточной Болгарии и пользовавшиеся негласной поддержкой государства. Они занимались запугиванием и насилием мусульманского населения Болгарии, оскорблением религиозных, национальных чувств. Людей избивали, сжигали мужские фески и женские шаровары, заставляли говорить по-болгарски и т.д.
В целом политика болгарских властей в 1930-е - 1940-е гг. характеризовалась дискриминационным отношением к татарам и другим мусульманским меньшинствам. В эти годы государство практикует закрытие националистических организаций, распространяющих идеи пантюркизма и кемализма, сокращение большого количества мусульманских школ, газет и журналов, парламентариев и государственных чиновников из числа мусульман, кампанию по смене фамилий (1930, 1942 и др.), экспроприацию
1 Для сравнения, в соседней Румынии напротив, поощрялось создание и функционирование различного рода пантюркистских и антисоветских организаций, что соответствовало международной конъюнктуре государства. Как известно, в 1930 году был создан первый в Европе крымскотатарский эмигрантский журнал с пантюркистской и антисоветской направленностью - «Ете1» («Стремление»).
религиозного имущества, репрессии и изгнание интеллектуалов из числа тюркских меньшинств и т.п. Перед правительством ставилась стратегически важная задача: замедлить развитие образования тюрко-мусульман, чтобы посредством неграмотности разорвать или хотя бы ослабить их связи с Турцией [25, с. 21-22; 18, с. 54]. В связи с этим в тридцатые годы наблюдается резкое сокращение татарских школ. К 1934-1935 гг. количество школ составило цифру - 2, учителей - 6, учеников обоих полов - 159 [6, с. 37-43, 58-59]. В 1935-36 гг. школы и вовсе были закрыты.
Раскрывая вопрос о судьбе крымскотатарской диаспоры в Болгарии в 1878-1944 гг., уместно привести данные о его численности в указанный период.
Поражение Турции в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и начавшийся процесс распада Османской империи вызвали массовый отток мусульман, составляющих еще в начале XIX века большинство населения этой области. Согласно английской «Британнике» в первые двадцать лет (1879-1899 гг.) после образования Болгарского княжества его территорию покинуло по меньшей мере 150 тыс. турецких крестьян [9]. По неофициальным данным число эмигрантов составило порядка 1,5 млн., а по некоторым турецким источникам - около 2 млн. турок и других мусульман (татар, помаков, гагаузов, черкесов) [5, с. 19]. Из-за отсутствия точных данных об этническом составе мусульманского населения сложно определить долю татар в общем потоке эмигрантов, покинувших страну в эти годы. Согласно данным переписи от 13 апреля 1881 г. общая численность населения в Княжестве Болгария составляла 2007919 человек, из них 1345507 - болгары (67%), 527284 - турки (26%), 49070 - румыны (2,4%), 37600 - цыгане (1,8%), 14020 - евреи сефарды и ашкенази ( 0,6 %), 12376 - татары (0,6%), 11552 - греки (0,5%), 3837 - армяне (0,2%), а также 6671 - другие ( 0,3 %) [11, с. 172 ]. Перепись населения за 1893 г. говорит о 16920 татар, проживающих в Болгарии, к которой к этому времени была присоединена аннексированная в 1885 году Восточная Румелия, плотно заселенная мусульманским населением. По некоторым оценкам, еще в 1870 г. здесь проживало от 80 до 120 тыс. татар [13, с. 136-137].
Эмиграция крымских татар продолжалась в течение первых двух десятилетий XX века. Если согласно переписи населения за
1901 г. их насчитывалось 18884 чел. [9], в 1910 г. - 18228, то уже по официальным данным за 1920 г. их число резко сократилось до 4905, а в 1926 году составляло 6191 человек. С этих пор численность татар Болгарии остается относительно стабильной и в последующие периоды варьируется от 5 до 6 тыс. человек [14, с. 330-331; 13, с. 137; 20, с. 57-58].
Столь существенное уменьшение татарского населения в 1910 и 1920 годы стало следствием провозглашения независимости Болгарии в 1908 г., Балканских войн и Первой мировой войны, а также передачи Южной Добруджи (г. Добрич (Хаджиоглу Пазарчик) и Силистра) Румынии, в которой, по некоторым данным, в 1910 г. проживало 11585 человек [23, с. 59]. Другими причинами сокращения населения являлись обезземеливание и «бол-гаризация» земельной собственности, турецкая национальная пропаганда, языковая и этническая ассимиляция татар со стороны болгарских турок [27, с. 451; 1, с. 78]. В 1930-1940 гг. причиной массового исхода татар, турок, помаков и цыган являлась проводимая Болгарией дискриминационная политика по отношению к мусульманским меньшинствам, в результате которой страну покинули около 100 тыс. человек [8, с. 194; 18, с. 54].
Начало второй мировой войны ознаменовалось для Болгарии долгожданными территориальными приобретениями. 7 сентября 1940 года, согласно Крайовскому мирному договору между правительствами Болгарии и Румынии, последняя вынуждена была уступить Южную Добруджу. Население Кадрилатера к этому времени составляло 360 тыс. человек, в большинстве своем болгар и турок [26, с. 143-144]. По официальным румынским переписям населения за 1930 год, в Южной Добрудже проживали около 6,5 тыс. татар (в уезде Калиакра (Силистра) - 4,5 тыс., в уезде Дуростор - 2 тыс.) и 130 тыс. турок [15, с. 340], в то время как в самой Болгарии (без Южной Добруджи) по данным за 1934 год насчитывалось 4,4 тыс. татар. Крайовское соглашение предусматривало также обмен населением между двумя странами. По данным С. Антонова, вследствие передачи Южной Добруджи Болгарии численность татарского населения сократилась там вдвое [1, с. 70].
Подводя итог, отметим, что политика болгарского государства с момента обретения государственности в конце XIX века и до
установления коммунистического режима в 1944 году по отношению к татарам и мусульманским меньшинствам варьировалась от предоставления религиозных, языковых, культурных свобод (регламентированных международными договорами) до ассимиляций, репрессий, пассивной толерантности. Периоды дискриминаций напрямую зависели от внутри- и внешнеполитической обстановки в стране, войн, отношений с Османской империей, а затем Турцией. Мало что было сделано для поддержки культурного, экономического и образовательного развития мусульманских меньшинств, которые по причине государственной пассивности, по сути, оказались изолированными от остального общества и предоставленными самим себе. Исключением являлись годы правления кабинета Стамболийского, принявшего ряд мер по улучшению жизни татар, турок и других мусульманских народов. В первые десятилетия независимости болгарское правительство относительно толерантно относилось к религиозной жизни мусульман (хотя имелись и вспышки насилия, дискриминаций, насильственных ассимиляций). Однако с 1930-х годов начинает проводить курс на тотальную ассимиляцию, уничтожение мусульманской религиозной идентичности, являющейся важным маркером национального самосознания крымских татар, турок, цыган и помаков Болгарии. Эта тенденция сохраняется и более последовательно проводится в жизнь в коммунистический период.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Антонов С. Татарите в България. Добрич: Издательство «На-врез», 2004. 207 с.
2. Берлинский трактат 1878 г. [Электронный ресурс]. Электронная энциклопедия и библиотека «Руниверс». Режим доступа: http://www.runivers.ru/doc/d2.php?CENTER_ELEMENT_ID=146934& РОКТЛЬ_ГО=7138&8ЕСТЮ]Ч_ГО =6778
3. Гюдуров Д. Религиозната политика на България и мюсюл-маните [Электронный ресурс]. Сайт Нового Болгарского университета. Режим доступа: http://ebox.nbu.bg/pro/12%20Dimitar%20Giudurov%20
4. Иречек К. История на българите. София: Наука и изкуство, 1978. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.promacedonia.org/ki/ki_33.htm
5. Милева М. Българските турци-преселници в Република Турция (Култура и идентичност) / Под науч. ред. проф. Цветана Георгиева. София, 2006. 208 с.
6. Михайлова-Мръвкарова М. За татарите, татарските училища и татарските джамии в североизточна България // Татарите в България -общество, история и культура: сборник доклади от кръгла маса, проведена на 29.05.2009 г. в град Добрич. Добрич: Наврез, 2009. С. 29-67.
7. Стоянов В. Турското население в България между полюсите на етническата политика. София: ЛИК, 1998. 251 с.
8. Brubaker R. Aftermath of Empire and the unmixing of peoples: historical and comparative perspectives. Ethnic and Racial Studies, 1995, no. 18 (2), pp. 189-218.
9. Bulgaria. The Project Gutenberg EBook of Encyclopaedia Britannica, 11th Edition, vol. 4, part 4, by Various. Available at: https://ia700202.us.archive.org/22/items/encyclopaediabri19846gut/19846-h/ 19846-h.htm
10. Coman V. Unele considerati privind turco-tatarii din Medgidia la sfar§itul secolului al XlX-lea. Din istoria tatarilor, vol. 1, pp. 18-25.
11. Detrez R. Historical Dictionary of Bulgaria. 2nd ed. Scarecrow Press, 2006. - 637 p.
12. Dimitrov V. In Search of a Homogeneous Nation: The Assimilation of Bulgaria's Turkish Minority, 1984-1985. Journal on Ethnopolitics and Minority Issues in Europe. Available at: http://www.ecmi.de/fileadmin/downloads/publications/jemie/jemie01Dimitro v10-07-01.pdf
13. Eminov A. Turks and Tatars in Bulgaria and the Balkans. Nationalities Papers, 2000, vol. 28, no. 1, pp. 129-164.
14. Eren N. Crimean Tatar Communities Abroad. The Tatars of the Crimea. Return to the Homeland / ed. Edward Allworth. Durham and London: Duke University Press, 1998, pp. 323-351.
15. Gheorghe L.D. Dumitrascu G. Scriitori turco-tatari de expresie romaneasca. Un fel de a pune problema. Dobrogea - model de convietuire multietnica §i multiculturala / Coord. V. Coman. Constanta, 2008.
16. Hopken W. From religious identity to ethnic mobilization: the Turks of Bulgaria before, under and since communism / Eds Hugh Poulton, Suha Taji-Farouki. Muslim Identity and the Balkan State. - London: Hurst & Company, 1997, pp.54-81.
17. Koksal Y. Struggle to Define the Nation: Ethnic Politics in Bulgaria and Turkey. Available at: http://www.sant.ox.ac.uk/esc/esc-lectures/ koksal.pdf
18. Kügükcan T. Re-claiming Identity: Ethnicity, Religion and Politics among Turkish-Muslims in Bulgaria and Greece / Talip Kügükcan. Journal of Muslim Minority Affairs, 1999, vol. 19, no. 1, pp. 49-68.
19. Marushiakova E. Popov V. Muslim Minorities in Bulgaria. Available at https://www.academia.edu/2844705/ Muslim_Minorities_in_Bulgaria.
20. Muyhtar F. The Human Rights of Muslims in Bulgaria in Law and Politics since 1878. Sofia, 2003. 132 p.
21. Neuburger M. The Orient Within: Muslim Minorities and the Negotiation of Nationhood in Modern Bulgaria. London: Cornell University Press, 2004. 223 p.
22. §im§ir B. N. Bulgaristan Türkleri. Ankara: Bilgi Yayinevi, 1986. 403 s.
23. Ülküsal M. Dobruca ve Türkler. Ankara: Türk Kültürünü Ara§tirma Enstitüsü, 1987. 270 s.
24. Ülküsal M. Kirim Türk-Tatarlari (Dünü-Bugünü-Yanni). istambul: Baha, 1980. 366 s.
25. Volgyi B.B. Ethno-Nationalism during Democratic Transition in Bulgaria: Political Pluralism as an Effective Remedy for Ethnic Conflict. York, 2007. 73 p.
26. Willaume M. Rumunia. Warszawa, 2004, pp. 143-144.
27. Williams B.G. A Homeland Lost. Migration, The Diaspora and the Forging of Crimean Tatar National Identity. A Dissertation Submitted in Partial Fulfillment of the Requirements of the degree of Doctor of Philosophy (History). Madison, 1999. 726 p.
Сведения об авторе: Эльдар Халилович Сейдаметов - кандидат исторических наук, докторант кафедры новой и новейшей истории Одесского национального университета им. И.И. Мечникова (65000, Дворянская ул., 2, Одесса, Украина); [email protected].
The Crimean Tatars in Bulgaria (1878-1944)
Eldar Seydametov
(Odessa I.I. Mechnikov National University)
Abstract: The article attempts to shed some light on one of the less investigated fragment of the Crimean Tatars' historiography devoted to the
Crimean Tatar's diaspora in Bulgaria in 1878-1944. On the basis of a variety of historiographical sources in the article analyzes political, social, economical, cultural and educational life of the Crimean Tatar people in Bulgaria in this period; also, in Bulgaria, government policies towards Muslim minorities varied from providing religious, language, cultural freedoms to assimilation, repression, passive tolerance.
Keywords: Crimean Tatars, diaspora, Bulgaria, Muslim minorities, Kemalism, Pan-Turkism, ethno-nationalism.
REFERENCES
1. Antonov S. Tatarite v Blgariya [Tatars in Bulgaria]. Dobrich, Navrez Publ., 2004. 207 p.
2. Berlinskiy traktat 1878 g. [The Treaty of Berlin (1878)]. Online encyclopedia and library «Runivers». Available at: http://www.runivers.ru/doc/d2.php?CENTER_ELEMENT_ID=146934&PO RTAL_ID=713 8&SECTION_ID=6778
3. Gyudurov D. Religioznata politika na Bilgariya i myusyulmanite [The religious policy of Bulgaria and Muslims]. Available at: http ://ebox. nbu.bg/pro/12%20Dimitar%20Giudurov%20+.pdf
4. Irechek K. Istoriya na Bilgarite [History of Bulgaria]. Sofiya, Nauka i izkustvo - Art and science, 1978. Available at: http://www.promacedonia.org/ki/ki_33.htm
5. Mileva M. Bilgarskite turtsi-preselnitsi v Republika Turtsiya (Kultura i identichnost) [The Bulgarian Turks settlers in the Republic of Turkey (Culture and Identity)]. Ed. prof. Tsvetana Georgieva. Sofia, 2006. 208 p.
6. Mikhaylova-Mrivkarova M. Za tatarite, tatarskite uchilishcha i tatarskite dzhamii v severoiztochna Bilgariya [The Tatar schools and mosques in northeastern Bulgaria]. Tatarite v Bilgariya - obshchestvo, istoriya i kul'tura: sbornik dokladi ot krigla masa, provedena na 29.05.2009 g. v grad Dobrich [Tatars in Bulgaria: society, history and culture. Collection of reports work table held 29.05.2009 in Dobrich]. Dobrich, Navrez Publ., 2009, pp. 29-67.
7. Stoyanov V. Turskoto naselenie v Bulgariya mezhdu polyusite na etnicheskata politika [The Turkish Population in Bulgaria between the poles of Ethnic Politics]. Sofia. LIK Publ., 1998. 251 p.
8. Brubaker R. Aftermath of Empire and the unmixing of peoples: historical and comparative perspectives. Ethnic and Racial Studies, 1995, no. 18 (2), pp.189-218.
9. Bulgaria. The Project Gutenberg EBook of Encyclopaedia Britannica, 11th Edition, vol. 4, part 4, by Various. Available at: https://ia700202.us.archive.org/22/items/encyclopaediabri19846gut/19846-h/19846-h.htm
10. Coman V. Unele considered privind turco-tatarii din Medgidia la sfar§itul secolului al XlX-lea. Din istoria tatarilor, vol. 1, pp. 18-25.
11. Detrez R. Historical Dictionary of Bulgaria. 2nd ed. Scarecrow Press, 2006. - 637 p.
12. Dimitrov V. In Search of a Homogeneous Nation: The Assimilation of Bulgaria's Turkish Minority, 1984-1985. Journal on Ethnopolitics and Minority Issues in Europe. Available at: http://www.ecmi.de/fileadmin/downloads/publications/JEMIE/JEMIE01Dimi trov10-07-01.pdf
13. Eminov A. Turks and Tatars in Bulgaria and the Balkans. Nationalities Papers, 2000, vol. 28, no. 1, pp. 129-164.
14. Eren N. Crimean Tatar Communities Abroad. The Tatars of the Crimea. Return to the Homeland / ed. Edward Allworth. Durham and London. Duke University Press, 1998, pp. 323-351.
15. Gheorghe L. D. Dumitrascu G. Scriitori turco-tatari de expresie romaneasca. Un fel de a pune problema. Dobrogea - model de conviefaire multietnica §i multiculturala / Coord. V. Coman. Constanta, 2008.
16. Hopken W. From religious identity to ethnic mobilization: the Turks of Bulgaria before, under and since communism / Eds Hugh Poulton, Suha Taji-Farouki. Muslim Identity and the Balkan State. London. Hurst & Company Publ., 1997,. pp.54-81.
17. Koksal Y. Struggle to Define the Nation: Ethnic Politics in Bulgaria and Turkey. Available at: http://www.sant.ox.ac.uk/esc/esc-lectures/ koksal.pdf
18. KuQukcan T. Re-claiming Identity: Ethnicity, Religion and Politics among Turkish-Muslims in Bulgaria and Greece / Talip Kugukcan. Journal of Muslim Minority Affairs, 1999, vol. 19, no. 1, pp. 49-68.
19. Marushiakova E. Popov V. Muslim Minorities in Bulgaria. Available at: http://www.academia.edu/2844705/Muslim_Minorities_ in_Bulgaria
20. Muyhtar F. The Human Rights of Muslims in Bulgaria in Law and Politics since 1878. Sofia, 2003. 132 p.
21. Neuburger M. The Orient Within: Muslim Minorities and the Negotiation of Nationhood in Modern Bulgaria. London. Cornell University Press, 2004. 223 p.
22. §im§ir B.N. Bulgaristan Turkleri [Bulgarian Turks]. Ankara, Bilgi Yayinevi, 1986. 403 s.
23. Ülküsal M. Dobruca ve Türkler [The Dobruja and Turks]. Ankara, Türk Kültürünü Ara§tirma Enstitüsü, 1987. 270 s.
24. Ülküsal M. Kirim Türk-Tatarlari (Dünü-Bugünü-Yanm) [Crimean Turk-Tatars (Yesterday-Today-Tomorrow)]. istambul, Baha, 1980. 366 p.
25. Volgyi B.B. Ethno-Nationalism during Democratic Transition in Bulgaria: Political Pluralism as an Effective Remedy for Ethnic Conflict. York, 2007. 73 p.
26. Willaume M. Rumunia [Romania]. Warszawa, 2004, pp. 143-144.
27. Williams B.G. A Homeland Lost. Migration, The Diaspora and the Forging of Crimean Tatar National Identity. A Dissertation Submitted in Partial Fulfillment of the Requirements of the degree of Doctor of Philosophy (History). Madison, 1999. 726 p.
About the author: Eldar Khalilovich Seydametov - Ph.D. in History, Doctoral Candidate, Chair of Modern and Contemporary History, Odessa I.I. Mechnikov National University (65000, Dvoryanskaya str., 2, Odessa, Ukraine); [email protected]
