CC BY
176
УДК 347.6:342.7
КРУГ ЛИЦ, ИМЕЮЩИХ ПРАВО НА ИСКУССТВЕННОЕ ОПЛОДОТВОРЕНИЕ И ИМПЛАНТАЦИЮ ЭМБРИОНА
© Кокорин А. П., 2011
Вопросы правового регулирования вспомогательных репродуктивных технологий в теории являются дискуссионными. Наука развивается быстро, и на сегодняшний день существует необходимость определить субъектов вспомогательных репродуктивных технологий. Данная статья посвящена вопросу о том, кто имеет право на использование вспомогательных репродуктивных технологий. Этот вопрос очень актуален в современном праве.
Ключевые слова: семейное право; правовые нормы о суррогатном материнстве; правовые нормы о донорстве спермы; суррогатная мать; правовое положение субъектов вспомогательных репродуктивных технологий.
Право на осуществление искусственной репродукции закреплено в ст. 35 Основ законодательства об охране здоровья граждан за каждой совершеннолетней женщиной детородного возраста. При этом в ст. 51 Семейного кодекса РФ круг лиц очерчен более широко. Согласно данной норме, «лица, состоящие в браке и давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, в случае рождения у них ребенка в результате применения этих методов записываются его родителями в книге записей рождений».
Таким образом, если в первом случае к лицам, имеющим право на применение ВРТ (вспомогательные репродуктивные технологии), относят совершеннолетних женщин, то во втором речь идет о супругах — мужчине и женщине. Кроме этого, в приказе Минздрава России от 26 февраля 2003 г. № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» указано, что ВРТ применяются в отношении лиц, страдающих бесплодием, поддающихся терапии, и при этом не имеющих ряд заболеваний, создающих угрозу для ребенка:
• соматические и психические заболевания, являющиеся противопоказаниями для вынашивания беременности и родов;
• врожденные пороки развития или приобретенные деформации полости матки,
при которых невозможна имплантация эмбрионов или вынашивание беременности;
• опухоли яичников;
• доброкачественные опухоли матки, требующие оперативного лечения;
• острые воспалительные заболевания любой локализации;
• злокачественные новообразования любой локализации, в том числе в анамнезе.
Получается, что круг лиц, имеющих право использовать свои репродуктивные права в части искусственного оплодотворения, сужается. В то же время в приказе Минздрава касательно искусственного оплодотворения речь идет об одинокой женщине, при использовании других методов оплодотворения — о супругах. Кроме этого, в показаниях к применению искусственного оплодотворения с использованием донорской спермы указано отсутствие полового партнера. Таким образом, одинокая женщина может обратиться в медицинское учреждение в случае, когда у нее не только есть какое-то из указанных заболеваний, но и в случае отсутствия возможности родить ребенка естественным путем. Данные положения, указанные в законодательстве, как видим, весьма противоречивы.
В связи с неоднозначностью позиции законодателя нет единого мнения и у ученых. Существует мнение, что при осуществлении искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона нужно основываться на нормах Семейного кодекса в части примене-
ния ВРТ только супругами. Данная позиция основана на том, что наиболее гармоничное развитие ребенок получает в полноценной семье. Так, Чикин В. В. пишет, что «законодательное закрепление возможности применения вспомогательных репродуктивных технологий одинокими женщинами означает признание неполной семьи нормой семейного устройства, в реальности таковой не являющейся» [1].
Такая точка зрения отдает приоритет интересам ребенка над правами на рождение ребенка. Заметим, что категория «интересы ребенка» достаточно относительная в том, насколько ребенку важна семья. Тем более что в этом случае речь идет об естественных правах человека на рождение ребенка. Поэтому, учитывая развитие прав и свобод человека и признание естественно-правовой природы репродуктивных прав, ограничение права на рождение ребенка требованием регистрации брака нельзя назвать правильным. Ведь абсурдно звучит запрет рожать детей, зачатых естественным путем, женщинам, не состоящим в зарегистрированном браке. Данное положение противоречит некоторым статьям Конституции РФ: ст. 41 о праве каждого на медицинскую помощь, ст. 55 о недопустимости умаления или отмены прав и свобод человека. Пест-рикова А. А. считает, что положения ст. 35 Основ законодательства о здоровье касаются только случаев, когда женщина вынашивает и рожает детей для себя, а не с целью передачи их третьим лицам. Семейный кодекс РФ же регулирует искусственное оплодотворение с применением суррогатного материнства. Таким образом, между данными законодательными актами нет противоречий, каждый из них регулирует свои случаи [2].
Нужно заметить, что в Семейном кодексе РФ речь идет о согласии супругов на осуществление искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона. Поэтому данную норму можно толковать в смысле, что согласие является одним из условий осуществления ВРТ при состоянии людей в браке. Отсутствие данного согласия даст мужчине право ссылаться искусственное оплодотворение при споре об отцовстве. Таким образом, условие о согласие супругов не является обязательным для применения методов ВРТ.
Точку зрения об отсутствии необходимости наличия зарегистрированного брака
подтверждает и последняя судебная практика в России.
Прикубанским районным судом рассматривалось дело по иску женщины к Прикубанскому районному ЗАГСу об отказе в регистрации родительских прав данной женщины в отношении ребенка, рожденного суррогатной матерью. Судья, рассматривая дело, отметила, что «нужно подходить к делу исходя не из буквы, а из духа закона и соблюдать интересы матери и ребенка, а не работать по принципу “как бы чего не вышло”». Органы признали иск, не дожидаясь вынесения решения суда [3].
Аналогичный спор рассматривался Калининским районным судом г. Санкт-Петербурга. В своем возражении на иск орган ЗАГСа Калининского района г. Санкт-Петербурга ссылался на то, что согласно Приказу Минздрава России от 26 февраля 2003 г. № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия», программу суррогатного материнства осуществляют лишь в отношении супружеских пар. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга отметил, что ссылки органа ЗАГС несостоятельны, так как в п. 7 вышеуказанного приказа Минздрава написано, что правовое регулирование суррогатного материнства осуществляется иными законодательными актами. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга указал, что, в соответствии со ст. 35 Основ законодательства о здоровье, одинокая женщина имеет равные права с женщинами, состоящими в браке, на реализацию функции материнства. Кроме этого, суд указал, что в иных нормах здравоохранения нет запретов или ограничений для женщины, не состоящей в браке, осуществить свое право родить ребенка. При этом п. 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ устанавливает только частный случай регистрации рождения ребенка, рожденного в результате программы суррогатного материнства для лиц, состоящих в браке. Делать из этой нормы вывод о невозможности применить одинокой женщиной суррогатное материнство для лечения своего бесплодия нарушает права граждан, установленные ст. 38, 45, 55 Конституции РФ. Также суд указал, что позиция органов ЗАГСа противоречит по-
ложениям ст. 12 Семейного кодекса РФ. В соответствии с этой статьей для вступления в брак необходимо добровольное согласие мужчины и женщины. В данном случае генетические родители фактически должны заключать брак без совместного желания [4].
Таким образом, считаем правовую позицию о наличии зарегистрированного брака как обязательного условия осуществления искусственного оплодотворения несостоятельной. Одинокая женщина или мужчина и женщина, не состоящие в зарегистрированном браке, могут осуществлять право на рождение детей искусственным путем без ограничений.
Возникают вопросы по поводу осуществления искусственного оплодотворения однополыми парами. В США вопросы правового регулирования положения лиц нетрадиционной ориентации возникают уже давно. По некоторым данным более миллиона детей в США имеют однополых родителей [5].
В 17 штатах и округе Колумбия разрешено приобретение родительских прав обоими супругами однополой пары. В остальных штатах однополые пары оформляют родительские права в отношении одного из них, второй «супруг» впоследствии фактически тоже осуществляет родительские права. Сексуальная ориентация родителей не считается определяющей при опекунстве и праве посещения ребенка и может быть поводом для оспаривания, только если будет доказано вредное воздействие на ребенка. Прежде чем сексуальная ориентация родителей может считаться определяющим фактором при решении опекунства над ребенком, должна быть доказана связь между негативным влиянием на ребенка, с одной стороны, и сексуальной ориентацией родителя, с другой стороны. Например, суд Аляски присудил право опекунства матери нетрадиционной ориентации на основании того, что «нет указаний на то, что ее сексуальная ориентация влияет или может негативно повлиять на ребенка» [6].
Также по поводу отсутствия негативного воздействия сексуальной ориентации родителей на ребенка в семье нетрадиционной ориентации указывают некоторые ученые. Так, И. С. Кон указывает, что множество гомосексуалистов имеют родных детей от прошлого гетеросексуального опыта. При этом в мужских парах стиль отношений
«папа—мама» не отличается от соответствующих отношений в традиционных семьях. Кроме этого, дети гомосексуальных мужчин, как правило, становятся гетеросексуальными и не приобретают отцовской сексуальной ориентации. Аналогичные выводы делает ученый и касаемо лесбийских пар [7].
На XVIII Конгрессе ЕБНИЕ были представлены данные обследований детей, рожденных с помощью искусственного оплодотворения в лесбийских парах. В результате проведенных исследований установлено, что отсутствуют различия между детьми, выросшими в гетеросексуальных семьях и семьях с нетрадиционной ориентацией в плане отношений с родителями и сверстниками, их собственного психологического самочувствия [8].
Согласно законам Калифорнии использование суррогатного материнства в свидетельстве о рождении в графе «родители» по желанию однополых супругов будут записаны их имена в графах «отец» и «мать» [9]. В российском законодательстве отсутствуют запреты на осуществление искусственного оплодотворения женщинами нетрадиционной ориентации. Это скорее связано не с тем, что отечественный законодатель положительно смотрит на решение этого вопроса, а с тем, что он просто закрывает глаза на существование данных вопросов.
Российское законодательство не признает браки между лицами нетрадиционной ориентации. Целью брака является рождение детей. Поэтому логично, что при рождении ребенка искусственным путем одинокой матерью органы регистрации актов гражданского состояния должны отказать в записи в свидетельстве о рождении в графе об отце ее «подруге».
Вообще признание родителями однополых пар меняет в корне традиционное представление людей о семье и родственных связях. Современное российское общество к этому не готово. К тому же ВРТ предназначены для преодоления бесплодия и рождения детей людьми, у которых по каким-то причинам не стало способности родить ребенка естественным путем, а не для однополых пар, у которых такой способности изначально быть не может. Поэтому в вопросе об осуществлении однополыми парами искусственного оплодотворения нужно ответить отрицательно. Но могут возникать ситуации, когда к вспомогательным репро-
дуктивным технологиям прибегает одинокий отец или одинокая мать. А потом воспитанием ребенка фактически будут заниматься однополые сожители.
Для решения этой проблемы можно уточнить требования к психическому освидетельствованию. Целью психического освидетельствования будет не только установление дееспособности, но и проверка на наличие психического заболевания «гомосексуализм». Данная мера продиктована тем, что гомосексуализм противоречит этическим и моральным принципам общества. В связи с этим, воспитание ребенка однополой парой противоречит его интересам на гармоничное развитие в этом обществе. Кроме этого, следует закрепить законодательный запрет на осуществление искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона лицами нетрадиционной ориентации.
Право на рождение ребенка относится к праву на личную неприкосновенность и неприкосновенность частной жизни. В ст. 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод указывается следующее по поводу ограничения прав на неприкосновенность частной жизни: «Не допускается вмешательство государственных органов в осуществление этого права, за исключением случаев, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, общественного порядка или экономического благосостояния страны, для поддержания порядка или экономического благосостояния страны, для поддержания порядка и предотвращения преступлений, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, охраны здоровья или защиты нравственности или защиты прав и свобод других лиц».
Романовский Г. Б. делает в связи с этим положением некоторые выводы. Ограничения прав должны быть предусмотрены законом. Это означает не только законодательное закрепление нормы, но и существование специальных механизмов, позволяющих ограничить вмешательство публичных властей в осуществление данных прав. При этом данная мера должна быть «необходимой в демократичном обществе». Это означает необходимость соблюдения баланса между интересами личности и общими интересами. Общественная потребность, безусловно, оценочный критерий. У ограничения прав должна быть правомерная цель, т. е. в
других целях права ограничены быть не могут. Таким образом, наличие прав не только предполагает возможность свободно распоряжаться правом, но и нести общественную ответственность [10]. Таким образом, международные правовые акты признают возможность ограничения прав и свобод человека в связи с наличием общественных интересов. Кроме этого, европейское сообщество признает, что при искусственном оплодотворении существует не только право матери на рождение ребенка, но интересы ребенка, которые также необходимо уважать, т. е. кроме общественных интересов в данном случае существуют права и интересы будущего ребенка.
Поэтому при ограничении прав однополых пар на рождение детей вполне обоснована ссылка на ст. 55 Конституции РФ, предусматривающую возможность ограничения прав и свобод граждан в целях защиты нравственности, здоровья.
Также является дискуссионным вопрос о правовом положении мужчины при использовании искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона.
Право на осуществление искусственной репродукции закреплено в ст. 35 Основ законодательства об охране здоровья граждан. В данной статье содержится положение о том, что каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право «на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона».
Аналогичная норма, закрепляющая право мужчины на доступ к ВРТ, в российском праве отсутствует. Означает ли это, что мужчина в случае бесплодия лишен возможности применения методов ВРТ?
Думается, что нет. Ведь репродуктивные права являются естественно-правовыми по своей природе. С учетом установленного Конституцией РФ принципа гендерного равенства, ограничение в этих правах по половому признаку недопустимо.
Кроме этого возникает вопрос, может ли осуществлять методы ВРТ одинокий мужчина или он должен быть женат? В этом вопросе по аналогии с рассмотренным вопросом о правовом положении женщины следует признать такое же право мужчины, не состоящего в зарегистрированном браке, осуществлять свои репродуктивные права на применение искусственного оплодотворения и имплантацию эмбриона.
Таким образом, в законодательстве существуют пробелы, касающиеся правового положения мужчины при использовании методов вспомогательных репродуктивных технологий. Связано это с тем, что законодательство отстает от достижений современной науки. Закон наделяет равными правами и обязанностями мужчин и женщин в отношении их несовершеннолетних детей. Однако если вопрос о возможности родить своего ребенка искусственным путем в законе в отношении женщины прописан достаточно четко, то о праве мужчин на искусственное оплодотворение упоминания в законодательстве нет. В связи с этим необходимо внести соответствующие изменения в Основы законодательства об охране здоровья граждан. Кроме этого, необходима правовая регламентация порядка осуществления мужчиной своих прав на применение методов вспомогательных репродуктивных технологий как самостоятельно, так и совместно с супругой.
1. Чикин В. В. Семейно-правовое регулирование применения вспомогательных репродуктивных технологий // Юрид. мир. 2008. № 11. С. 17.
2. Пестрикова А. А. Обязательства суррогатного материнства : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2007. С. 10.
3. Свитнев К. Н. ВРТ и право на материнство // Медицинское право. 2010. № 3. С. 7.
4. Решение Калининского районного суда г. Санкт-Петербурга по делу № 2-4104 от 02.08.2009.
5. Daniel R. Pinello. Gay rights and American law. Oxford, 2002. P. 178.
6. Ibid. P. 181.
7. Романовский Г. Б. Гносеология права на жизнь. СПб., 2003. С. 220.
8. Там же. С. 221.
9. Surrogacy and egg donation under California law [Электронный ресурс]. URL: http://www.surrogacy-law.net. (дата обращения: 15 нояб. 2009 г.).
10. Романовский Г. Б. Указ. соч. С. 225—227.
The Coterie, who Have the Right to Artificial Insemination and Embryo Implantation
© Kokorin A., 2011
Questions of legal regulation of assisted reproductive technologies in the theory are debatable. The science develops fast and today is there a necessity to define the subjects of assisted reproductive technologies. This article is devoted the question, who has the right to use assisted reproductive technologies. This question is very actual in the modern law.
Key words: family law; surrogacy law; sperm donor law; surrogate mother; legal status of subjects of assisted reproductive technologies,
