CC BY
233
СЕМЕЙНОЕ И ЖИЛИЩНОЕ ПРАВО
УДК 347.61
A.B. Андрианов*
О ПРОБЛЕМАХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РФ
В СФЕРЕ ПРИМЕНЕНИЯ ПРОГРАММ СУРРОГАТНОГО МАТЕРИНСТВА
В статье рассматривается правовая сторона основного аспекта вспомогательных репродуктивных технологий — суррогатного материнства. Делается акцент на том, что решение пробелов законодательства в Российской Федерации в этой сфере связано с проблемой ограничения прав участников данной программы. Исходя из положений законодателя и вероятных злоупотреблений, ставится под вопрос необходимость широкого распространения института суррогатного материнства.
Ключевые слова: репродуктивные технологии, суррогатное материнство, законодательство, Гражданский кодекс, гендер-ное равенство.
В соответствии со ст. 35 Федерального закона «Основы законодательства об охране здоровья граждан» № 323-ф3 «каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона». Чтобы реализовать данное право, женщина имеет возможность согласиться забеременеть для того, чтобы выносить и родить ребенка, который будет отдан на воспитание лицам, предоставившим свой генетический материал. Заинтересованная сторона — заказчики — предоставляют родившей оговоренное в договоре вознаграждение и исключительно с ее разрешения становятся юридическими родителями.
3аказчиками обычно принято считать лиц, находящихся в браке и не имеющих возможности по состоянию здоровья иметь детей (п. 4 ст. 51 СК РФ). На практике к услуге суррогатной матери может прибегнуть и одинокая женщина, и даже бабушка [15, с. 12], хотя последнее не находит прямого подтверждения в законодательстве РФ.
Закон действительно не дает прямого разрешения одинокой женщине или одинокому мужчине или нетрадиционному союзу (женщина—женщина, мужчина—мужчина) прибегать к услуге суррогатной матери, а судебные решения в пользу одиноких
* © Андрианов A.B., 2015
Андрианов Андрей Владимирович ([email protected]), кафедра внешних церковных связей, Общецерковная аспирантура и докторантура им. св. Кирилла и Мефодия, 115191, Российская Федерация, г. Москва, Даниловский вал, 22.
категорий лиц последних лет свидетельствуют о негативном отношении судов к предоставлению права им иметь ребенка. Поэтому следует говорить о законном привлечении чуждой матери только в отношении лиц, состоящих в зарегистрированном браке.
Практика ВРТ с участием суррогатной матери, не имеющая в законодательстве РФ специальных ограничений, может быть классифицирована по принципу «биологического отношения» (см. табл. 1).
Таблица 1
Практика ВРТ с привлечением суррогатной матери
№ «Биологическое отношение» между участниками ЭКО и ребенком Суррогатная мать ЭКО для бесплодной пары
п/п Мать Отец
1. Генетическая связь суррогатной матери с ребенком отсутствует Не является донором яйцеклетки Предоставляет яйцеклетку Предоставляет генетический материал
2. Генетически ребенок имеет усеченную связь с лицами, ожидающими ребенка, генетическая связь суррогатной матери с ребенком отсутствует Не является донором яйцеклетки Яйцеклетка донора Предоставляет генетический материал
3. Генетически ребенок имеет усеченную связь с лицами, ожидающими ребенка, генетическая связь суррогатной матери с ребенком является также усеченной Предоставляет яйцеклетку Не может быть донором яйцеклетки Предоставляет генетический материал
4. Генетически ребенок имеет усеченную связь с лицами, ожидающими ребенка, генетическая связь суррогатной матери с ребенком отсутствует Не является донором яйцеклетки Предоставляет яйцеклетку Генетический материал донора
Только в одной из приведенных ситуаций суррогатная мать имеет усеченную форму генетического родства с ребенком. В остальном «биологическое отношение» не дает возможности говорить о том, что родившая «чуждая» мать имеет возможность оставить новорожденного себе. Однако с позиции права дело обстоит совершенно иначе. На вопрос о том кто имеет родительское право на родившегося при участии суррогатной матери отвечает Семейный кодекс РФ. В нем сказано: «Происхождение ребенка от матери устанавливается на основании документов, подтверждающих рождение ребенка матерью в медицинском учреждении» (п. 1 ст. 48). В этом утверждении положен принцип гестанционной теории, который сводится к тому, что основанием для возникновения родительских прав является беременность. Проще говоря: «Кто родила, та и мать» [17, с. 44].
Таким образом, в РФ суррогатная мать имеет законное право оставить ребенка себе (п. 4 ст. 50 СК РФ). Данный подход, конечно, входит в противоречие с намерением заказчика, но тем не менее более целесообразен по ряду уважительных причин:
1) Организм ребенка формируется за счет питательных веществ суррогатной матери; в ребенке течет кровь суррогатной матери.
2) Суррогатная мать определяет иммунную и гормональную системы ребенка.
3) У суррогатной матери возникает естественное чувство материнства [8, с. 30].
При этом следует указать, что на практике требования со стороны родившей могут
оказаться необосновано значительно выше. Суррогатная мать может не только оставить себе ребенка, но даже взыскать с биологического отца алименты [10, с. 17]. Таким образом, интересы заказчика ребенка ввиду указанных объективных причин
неполностью защищены законом, и он, решаясь на соответствующие медицинские мероприятия, попадает в область психологических и финансовыгх рисков.
Законодательство РФ не предусматривает права ребенка владеть информацией о своих родителях в случае репродуктивного донорства и суррогатного материнства [6, с. 7]. Интересы ребенка трактуются таким образом, что за ним не признается право на получение информации о своем генетическом происхождении, констатирует юрист К.А. Кириченко [7, с. 77]. Однако само донорство гамет предполагается проводить лишь анонимно [12, с. 51]. Данный вопрос в России не выделяется особенно остро, как в других странах (например, Израиле), где донорство генетического материала становится довольно распространенным явлением и где, соответственно, проблема близкородственной связи ввиду анонимности донора может стать серьезной проблемой.
Действующий СК РФ запрещает браки между близкими родственниками (родственниками по прямой восходящей и нисходящей линии (родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородными и не полнородными (имеющими общих отца или мать) братьями и сестрами (ст. 14). Использование репродуктивных технологий приводит к рождению людей, которые могут явиться фактически родственниками, ввиду того что использовался генетический материал от одного донора, тем не менее они регистрируются как лица, рожденные от разных родителей, и формально родственниками не становятся [12, с. 19].
Это грозит серьезной проблемой. Как известно, «при близкородственном скрещивании наступает вырождение — ухудшение фенотипических характеристик потомства и уменьшение селективной ценности для популяции в генетическом грузе популяци-онной генетики. Частью генетического груза является мутационный груз» [13, с. 23].
Юристы настаивают, что следует убрать тайный статус происхождения ребенка от суррогатной матери и еще по одной причине — так можно демонтировать основу возможных злоупотреблений (шантаж, ущербное развитие личности ребенка при отношении общества к этому виду деторождения). «Совершенствование семейно-пра-вового регулирования в данной сфере требует адекватного учета конкурирующих интересов государства, общества и индивида, однако предпочтение следует отдать интересам ребенка, который "имеет право жить и воспитываться в семье, насколько это возможно, право знать своих родителей" (п. 2 ст. 54 СК РФ)» [11, с. 52].
Есть еще одна деталь, которая не находит регулирования в законодательстве РФ. При рождении детей разными суррогатными матерями для одной семьи может возникнуть проблема даты рождения, не соответствующей естественной физиологии. Здесь приходится столкнуться с проблемой постановки ложной даты для одного из детей в случае рождения обоих, например, в один и тот же год.
Следует обратить внимание на следующее обстоятельство суррогатное материнство психологически травмирует как вынашивающую мать, так и дитя. «Этот метод пренебрегает той глубокой эмоциональной и духовной близостью, которая устанавливается между матерью и младенцем во время беременности, и провоцирует кризис идентичности у ребенка (которая мать — настоящая?)» [63, с. 46].
Законодательство довольно детально регулирует савременные репродуктивные методы, однако многогранность проблемы все-таки приводит к ряду правовых пробелов, решение которых связано с определенной долей ограничения прав участников процедуры ЭКО (см. табл. 2).
Намеченные вопросы находятся также в тесной связи с двумя задачами. Речь идет о применении генетического материала и наличии широкого поля для злоупотреблений при проведении программ ЭКО.
Таблица 2
Основные правовые пробелы законодательства РФ в области применения ВРТ
№ п/п Проблема Правовые пробелы Нарушение прав участников ЭКО
1. Права новорожденного Свободный отказ от новорожденного по любой причине. Отсутствует запрет на отказ заказчиков от записи их родителями ребенка, рожденного суррогатной матерью 1) Жить и воспитываться в семье; 2) Право знать своих родителей, право на их заботу, право на совместное с ними проживание, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам; 3) Право ребенка на общение с родителями и другими родственниками; 4) Право на имя, отчество и фамилию; право на получение содержания от своих родителей
2. Права мужа суррогатной матери Отсутствие обязательного согласия мужа на участие его жены в программе суррогатного материнства 1) Лишение права мужа суррогатной матери на информирование о предстоящей процедуре над его супругой; 2) Возможное установление отцовства по отношению к генетически чуждому ребенку
3. Наследственное право ГК РФ не учитывает современных достижений ВРТ Нарушение устоявшихся принципов семейного права
4. Принцип гендерного равенства Отсутствует принцип гендерного равенства граждан Невозможность законного применения ВРТ нетрадиционными семейными союзами («положительный пробел» законодателя)
Если супруга изъявит желание использовать генетический материал (мужских гамет) умершего мужа с целью искусственно себя оплодотворить, то со стороны закона не возникает сложностей в установлении происхождения ребенка.
Однако реализация программы посмертного суррогатного материнства встречает определенные затруднения. Так, эмбрион, получаемый при проведении процедуры экстракорпорального оплодотворения ооцитов и спермы умершего супруга или близкого родственника, имплантируется в организм не биологической матери, а суррогатной.
Указанное медицинское вмешательство реализуется, например, при желании матери умершего сына использовать сданный им биологический материал для рождения «внука» [16, с. 24—25] для т. н. бабушки, что само по себе хотя и является абсурдом, однако находит поддержку среди правоведов. Так, Е.В. Стеблева отмечает: «На сегодняшний день отсутствует не только законодательное обеспечение таких программ, но и в юридической науке правоведами практически не исследуются вопросы, связанные с реализацией прав граждан на участие в посмертных репродуктивных программах, в том числе суррогатного материнства» [16, с. 24].
Ввиду того что законодательство РФ не оговаривает данной ситуации, не подтверждая или запрещая применение данной программы, приходится столкнуться с проблемой установления происхождения ребенка.
Законодательство РФ говорит только о живых и состоящих в браке лицах желающих иметь ребенка, «используя» суррогатную мать. Между заинтересованными сторонами подписывается договор. Впрочем, отмечая современную действительность, заинтересованными лицами могут выступать одинокая женщина и суррогатная мать [5] или даже неженатый мужчина и суррогатная мать (см., например: Решение Ба-
бушкинского районного суда г. Москвы от 4 августа 2010 г. по гражданскому делу № 262745/10; Решение Тверского районного суда г. Москвы от 16 марта 2010 г. по гражданскому делу №№ 261306/2010; Решение Кунцевского районного суда г. Москвы от 3 ноября 2009 г. № 263853/09).
Если супруга умершего заключит договор с суррогатной матерью, используя генетический материал умершего мужа, то она и должна с согласия суррогатной матери признаваться законной матерью ребенка. При этом признание отцовства за умершим может быть неактуализировано.
Разумеется, современная наука предоставляет возможность указать на конкретного человека как отца ребенка, однако здесь возникает конкуренция норм, регламентирующих установление отцовства и порядок государственной регистрации рождения ребенка при использовании программ суррогатного материнства. Таким образом, остается нерешенным вопрос, кого признать в качестве родителя: либо генетического отца, умершего до его зачатия и рождения, либо супругов, заключивших с суррогатной матерью договор суррогатного материнства.
Отсутствие четкой позиции законодателя о правовом статусе репродуктивных тканей (гамет), субъектах, имеющих право распоряжения ими после смерти их обладателя, по мнению Е.В. Стеблевой, может привести к неограниченному использованию репродуктивных тканей, как следствие — к негативным последствиям, прежде всего для самого ребенка, который еще до своего рождения будет лишен родительской заботы как отца, так и матери [16, с. 30].
Касательно злоупотреблений правоведы выражают особую озабоченность. На первом месте здесь стоит торговля ребенком и шантаж со стороны суррогатной матери по отношению к заказчикам.
ВРТ открывают возможность криминальным структурам осуществлять действия, направленные против прав человека. Так, В.М. Гаммаев считает, что суррогатное материнство можно использовать для легального прикрытия торговли младенцами. Вариант противоправного действия специалисту видится таким: «Допустим, в клиниках репродукции и центрах планирования семьи в качестве потенциальных суррогатных матерей предоставляют уже беременных девушек, которых отговорили делать аборт. Оформляются документы о якобы проведенных экстракорпоральном оплодотворении и имплантации эмбриона, и после рождения ребенка на основании этих документов в качестве родителей записываются совершенно посторонние люди, желающие иметь ребенка. Они выплачивают деньги родившей женщине (за согласие на передачу ребенка) и врачам медицинского учреждения (за оформление документов). Таким образом осуществляется торговля ребенком» [3, с. 135]. Об использовании купленных в РФ детей с приведением статистических данных говорится в статье В.Ю. Мишекурина [13, с. 24].
Второй срез злоупотреблений затрагивает интересы как генетических родителей, так и суррогатной матери. Э.А. Иваева отмечает отсутствие в законодательстве РФ механизмов, ограничивающих действия суррогатной матери, идущих в противоречие с заключенным с заказчиками договором. «Государство не только не защищает генетических родителей, но законодательно отдает той, что родила дитя, право решать его судьбу. Захочет — оставит себе, захочет — перепродаст кому подороже. Захочет — станет шантажировать бесплодную пару, чтобы заплатили сверх условленного...» [9, с. 49; 1, с. 8].
Единственное, что могут сделать генетические родители в данной ситуации, так это потребовать проведения анализа ДНК. Анализ может подтвердить факт участия генетического отца в рождении ребенка и, следовательно, дать право на официальное указание его в качестве отца.
Впрочем, сама суррогатная мать может оказаться в непредвиденном положении. Если при отказе заказчиков-супругов от ребенка она, в свою очередь, тоже откажется от новорожденного, то ей придется быть алиментообязанной в отношении него в силу п. 2 ст. 71 Семейного кодекса РФ» [2, с. 9]. При оспаривании своего материнства в соответствии со ст. 52 СК РФ суррогатная мать не будет вправе сослаться на обстоятельства суррогатного материнства.
Несмотря на то что ВРТ явно опережает законотворчество, перспектива развития медицинских методов находит прямую поддержку. ВРТ стоит в ряду приоритетныгх мер по решению демографической проблемы государства. В частности, в Распоряжении Правительства РФ от 06.09.2011 г. № 1540-р «Об утверждении Стратегии социально-экономического развития Центрального федерального округа до 2020 года» говорится, что в целях повышения уровня рождаемости необходима между прочим организация «учреждений вспомогательных репродуктивных технологий в административных центрах субъектов Российской Федерации и ключевых муниципальных образованиях субъектов Российской Федерации; (...) повышение доступности современных репродуктивных технологий в федеральных и областных клиниках».
Предполагается государственная поддержка методов ВРТ. По мнению вице-президента РАМН, главного педиатра Минздравсоцразвития РФ A.A. Барановой, эта помощь ошибочна ввиду того, что результаты мировой практики показывают 75 % инвалидности среди лиц, рожденных искусственным путем. При рождении детей посредством технологии ЭКО действительно значительно возрастает риск рождения ребенка с пороками. «Более того, Всемирная организация здравоохранения не рекомендует для внедрения эту технологию» [4].
Вред наносится не только здоровью ребенка, но и женщины, прибегающей к помощи ВРТ. В «Форме информированного добровольного согласия на применение вспомогательных репродуктивных технологий» приводятся возможные осложнения: кровотечение, воспаление, ранение соседних органов, синдром гиперстимуляции яичников, формирование ретенционных кист яичника, аллергические реакции. Указывается также на то, что беременность может оказаться внематочной и/или многоплодной; может вообще прерваться.
Кроме проблем на уровне права, физического и психического здоровья личности, имеется ряд этических соображений (см. табл. 3), обращающих на себя внимание со стороны юристов и также показывающих нецелесообразность широкого внедрения методов ЭКО в медицинскую практику РФ.
Таблица 3
Этические аспекты ВРТ
Этический аспект Пояснение
Анонимное отцовство или материнство Освобождает от всяких обязательств по отношению к своим генетическим детям
Анонимное донорство Возможность для непреднамеренного инцеста [13, с. 46]
Суррогатное материнство «Биологическая проституция», т. е. торговли женщиной, ее биологической способностью рожать детей
Статус эмбриона Уничтожение определенного количества эмбрионов [21] (эмбрион получает статус биоматериала)
В России вспомогательные репродуктивные технологии находят широкую поддержу. Однако данная мера, конечно, не ведет к решению вопроса рождаемости в стране и, более того, формирует разрушительную волну новых проблем в плане правового регулирования, а также духовного и физического здоровья граждан.
Законодательство РФ проводит ограничения в использовании методов ВРТ со стороны несовершеннолетних и не состоящих в браке граждан. Данные ограничения не способствуют созданию нетрадиционных семей, таких как бабушка—мать и сын-внук, отец-гомосексуалист и сын, рожденный с использованием генетического материала доноров и суррогатной матери, - 4 участника программы ВРТ (юридически родитель только один), — что, конечно, может рассматриваться только как положительная сторона законодателя.
Наметившаяся в 2010 г. тенденция о возможности пользоваться услугами суррогатной матери лицам, не состоящим в браке, решениями судов 2011 г. приостановлена [15, с. 14]. Ссылаясь на Гражданский кодекс РФ, следует отказывать, например, лицам с извращенной психикой в узаконенной возможности иметь ребенка, а значит, и в соответствующем его воспитании [1, с. 8].
Несмотря на то что законодательство РФ в сфере применения ВРТ имеет недоработанные вопросы, юристы считают уместным говорить о России как одной из самых передовых стран в рассматриваемом аспекте [14, с. 6].
Библиографический список
1. Асламурзаева А. Суррогатное материнство: пробелы законодательства // ЭЖ-Юрист. 2011. № 30. С. 1.
2. Борисов Т.Е. Договор суррогатного материнства: актуальные вопросы теории, законодательства и практики // Российская юстиция 2009. № 4. С. 7—10.
3. Гаммаев В.М. Особенности признаков субъективной стороны торговли людьми // Современное право. 2011. № 7. С. 132—135.
4. Главный педиатр России выступает против поддержания на государственном уровне технологии искусственного оплодотворения / Пресс-конференция ИА «Интерфакс» с Барановым А.А. г. Томск от 28 сентября 2009. Сайт: Интерфакс. URL: http://www.interfax-russia.ru/Siberia/report.asp?id=45881&p=1 (дата обращения: 13.02.2015).
5. Договор между суррогатной матерью и одинокой женщиной на вынашивание и рождение ребенка (возмездный), 2012. Сайт: Третейский суд Пермского края. URL: http:// www.tretsudperm.ru/page/tipovye_dogovori (дата обращения: 13.02.2015).
6. Кириченко К.А. Право ребенка знать своих родителей в контексте вспомогательной репродукции человека: национальные и международные тенденции // Международное публичное и частное право. 2012. № 2. С. 5—8.
7. Кириченко К.А. Модели правового регулирования отношений, складывающихся при применении методов вспомогательной репродукции: сравнительно-правовой анализ // Российский юридический журнал. 2011. № 4. С. 69—80.
8. Кокорин А.П. К вопросу о получении согласия суррогатной матери на запись родителями ребенка супругов, предоставивших свой генетический материал // Семейное и жилищное право. 2010. № 1. С. 28-31.
9. Иваева Э.А. Институт суррогатного материнства как способ реализации репродуктивной функции человека: правовые проблемы // Медицинское право. 2009. № 1 (25). С. 46-49.
10. Лебедева О.Ю. Некоторые проблемы правового регулирования вспомогательной репродукции в свете нового Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Медицинское право. 2012. № 2. С. 16-20.
11. Максимец Т.И. Эффективность правового регулирования суррогатного материнства // Медицинское право. 2009. № 1 (25). С. 50-52.
12. Майфат А.В., Резник Е.С. Современное состояние и перспективы развития законодательства в сфере использования репродуктивных технологий // Семейное и жилищное право. 2010. № 3. С. 17-20.
13. Мишекурин В.Ю. Современные возможности терапии соматических заболеваний молодых женщин в контексте биомедицинской этики // Медицинское право. 2012. № 3. С. 18-24.
14. Свитнев К.Н. Вспомогательные репродуктивные технологии и право на материнство // Медицинское право. 2010. № 3. С. 5—9.
15. Свитнев К.Н. Обзор правоприменительной практики по делам, связанным с оспариванием отказов органов ЗАГСа в регистрации детей, рожденных в результате реализации программ суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. 2012. № 1. С. 12—15.
16. Стеблева Е.В. Правовое регулирование посмертного суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. 2011. № 3. С. 23—30.
17. Шукшина Ж.А. Право наследования и современные репродуктивные технологии // Медицинское право. 2011. № 6. С. 41-44.
References
1. Aslamurzaeva A. Surrogacy: gaps in legislation. Ezh-Iurist [EJ — Lawyer], 2011, no. 30, p. 1 [in Russian].
2. Borisov T.E. Contract of surrogacy: topical issues of theory, legislation and practice. Rossiiskaia iustitsiia [Russian justice], 2009, no. 4, p. 7-10 [in Russian].
3. Gammaev V.M. Special features of the signs of subjective side of human trafficking. Sovremennoe pravo [Modern law], 2011, no. 7, pp. 132-135 [in Russian].
4. The chief pediatrician of Russia opposes to the maintenance at the domestic level of technology of artificial insemination. Press conference of the news agency «Interfax» with Baranov A.A., Tomsk dated 28 September, 2009. Interfax. Retrieved from: http://www.interfax-russia.ru/Siberia/ report.asp?id=45881&p=1 (accessed 13.02.2015) [in Russian].
5. Contract between a surrogate mother and lonely woman on the bearing and birth of the child (commutative), 2012. Arbitration court of the Perm Region. Retrieved from: http:// www.tretsudperm.ru/page/tipovye_dogovori/ (accessed 13.02.15) [in Russian].
6. Kirichenko K.A. The right of a child to know his parents in the context of assisted reproduction technology: national and international trends. Mezhdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo [International public and private law], 2012, no. 2, pp. 5-8 [in Russian].
7. Kirichenko K.A. Models of legal regulation of relations in the application of assisted reproduction technology: rather-legal analysis. Rossiiskii iuridicheskii zhurnal [Russian law journal], 2011, no. 4, pp. 69-80 [in Russian].
8. Kokorin A.P. To the question of the consent of a surrogate mother to record the child's parents of the spouses who provided their genetic material. Semeinoe i zhilishchnoe pravo [Family and housing law], 2010, no. 1, pp. 28-31 [in Russian].
9. Isaeva E.A. Institute of surrogacy as a way of realization of reproductive function of a person: legal issues. Meditsinskoe pravo [Medical law], 2009, no. 1 (25), pp. 46-49 [in Russian].
10. Lebedev O.Yu. Some issues of legal regulation of assisted reproduction technologies in the light of a new Federal law «On fundamental health care principles in the Russian Federation». Meditsinskoe pravo [Medical law], 2012, no. 2, pp. 16-20 [in Russian].
11. Maximetz T.I. Effectiveness of legal regulation of surrogacy. Meditsinskoe pravo [Medical law], 2009, no. 1(25), pp. 50-52 [in Russian].
12. Maifat A.V., Reznik E.S. Current state and prospects of development of legislation in the sphere of use of reproductive technologies. Semeinoe i zhilishchnoe pravo [Family and housing law], 2010, no. 3, pp. 17-20 [in Russian].
13. Mishekurin V.Yu. Modern opportunities of therapy of somatic diseases of young women in the context of biomedical ethics. Meditsinskoe pravo [Medical law], 2012, no. 3, pp. 18-24 [in Russian].
14. Svitnev K.N. Assisted reproductive technologies and the right to maternity. Meditsinskoe pravo [Medical law], 2010, no. 3, pp. 5-9 [in Russian].
15. Svitnev K.N. Overview of the law enforcement practice on cases challenging the refusal of the registry authorities in the registration of children born as a result of implementation of surrogacy. Semeinoe i zhilishchnoe pravo [Family and housing law], 2012, no. 1, pp. 12-15 [in Russian].
16. Stebleva E.V. Legal regulation of posthumous surrogacy. Semeinoe i zhilishchnoe pravo [Family and housing law], 2011, no. 3, pp. 23-30 [in Russian].
17. Shukshina Zh.A. The right of inheritance and modern reproductive technologies. Meditsinskoe pravo [Medical law], 2011, no. 6, pp. 41-44 [in Russian].
A.V. Andrianov*
PROBLEMS, CONNECTED WITH THE PART OF LEGISLATION OF THE RUSSIAN FEDERATION, CONCERNING THE APPLICATION OF SURROGACY PROGRAMS
The article examines a legal side of the basic aspect of auxiliary reproductive technologies, particularly concerning surrogacy. The emphasis is made on solving problems, connected with gaps in the legislation of the Russian Federation in the sphere, which are connected in their turn with the problem of limitation of rights of the participants of the program. Proceeding from provisions of the legislator and possible abuses, the need for widespread of the institution of surrogate motherhood is opened to question.
Key words, reproductive technologies, surrogate motherhood, legislation, civil code, gender equality.
* Andrianov Andrey Vladimirovich ([email protected]), Department of External Church Relations, Moscow Patriarchate — Ss Cyril and Methodius Theological Institute of Post-Graduate Studies, Moscow, 115191, Russian Federation.
