CC BY
438
КРИЗИС УРБАНИЗАЦИИ: ФОРМИРОВАНИЕ НОВОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ
Исследован кризис урбанизации в аспекте изменения экономического и социокультурного взаимодействия города и села. Рурализация горожан и новые черты сельского образа жизни на фоне патриархализации сельского сообщества рассматриваются как главные последствия общего кризиса в России. Исследование опирается на данные статистики и материалы обследования Пыталовского (Псковской обл.) и Галичского (Костромской обл.) районов.
Город и село до начала реформ: плоды ускоренной урбанизации. Чтобы понять, в чем проявился кризис урбанизации в 90-е годы, необходимо вспомнить, какими были взаимосвязи городской и сельской местности в дореформенный период. Как известно, в конце 80-х годов в городах проживали 74% населения - по статистике Россия относилась к урбанизированным странам. Однако значительная часть городского населения, особенно в районах более поздней урбанизации, имела сельские корни. Как отмечает А.Г. Вишневский, в 40-50-е годы «советские города были захвачены вчерашними крестьянами», этот поток принес с собой и сельское сознание, поэтому «страна урбанизировалась, но сами города рурализи-ровались» [1, с. 100].
Подавляющее большинство горожан в первом или во втором поколениях - это выходцы из села. Доля горожан в третьем поколении, по примерным оценкам, меньше 20%. Потомков дореволюционных горожан еще меньше, например в Москве, около 3%. Эти горожане буквально растворились в огромном притоке сельских мигрантов. Кроме того, значительная часть городов создавалась на новом месте, и в них тем более не были сформированы основы городской культуры и образа жизни.
В малых городах, где проживают более 15% населения, образ жизни горожан до сих пор близок к сельскому, немалая их часть имеет достаточно развитое подсобное хозяйство. В крупных и средних городах горожанам отводили земли за городской чертой для садово-огородных участков. Массовое стремление обзавестить дачным участком не только было связано с необходимостью обеспечивать себя продуктами питания в условиях постоянного их дефицита в советский период, оно имело оттенок ностальгической тяги к земле. Труд на своем клочке земли, забота о запасах продовольствия на зиму занимали (и сейчас занимают) важное место в системе ценностей горожан. Современный тип рекреации в сельской местности был распространен, пожалуй, только среди наиболее обеспеченных и высокостатусных городских жителей, имевших дачи с обширными участками в престижных пригородах столиц.
Еще один канал «аграризации» городского населения - выезды городских семей на лето к сельским родственникам в оставшиеся по наследству или купленные сельские дома. Эти сезонные миграции коренным образом меняли облик сельской местности, особенно в Центральной России, где в малых населенных пунктах осталось в основном постаревшее сельское население. Летом население этих деревень приобретало нормальную половозрастную структуру. Сезонный миграционный приток был условием выживания таких деревень: горожане меняли результаты своего труда на продукты питания и возможность отдыха для детей. В пригородные села визиты горожан были более частыми, праздничные и выходные дни
использовались для работы на участках сельских родственников. Нередко постаревшие родители на зиму переселялись в города к детям.
Таким образом, к началу 90-х годов традиционное деление населения на сельское и городское с точки зрения различий в образе жизни было весьма относительным. Российские горожане - это в большинстве своем выходцы из села, озабоченные продовольственным снабжением своей семьи, имеющие участки земли в пригороде или в деревне, работающие на этой земле и запасающие продукты впрок [2].
Кризис 90-х годов: рурализация городского образа жизни, патриархализация села и другие последствия. Сельский общинный тип сознания значительной части российского населения проявился и в годы реформ. Это и крайне негативное отношение к частной собственности на землю, и недоверие к иностранцам, и резкое неприятие возросшего социального неравенства.
Но прежде всего аграрное сознание горожан проявилось в их поведении. Этика выживания крестьянского общества основана на том, чтобы застраховать свою семью от голода [3], и большинство российских городских жителей, особенно среднего и старшего возраста, в первые годы реформ активизировали свои усилия по самообеспечению продовольствием, используя не только садово-огородные участки, но и более или менее пригодные для распашки земли. В 1992-1994 гг. в черте Москвы засадили картошкой даже полосы отчуждения вдоль железных дорог, особенно в районах-новостройках, где живет немало мигрантов из сел и малых городов. И только с заметным улучшением ситуации на рынке труда и ростом доходов населения столицы эти огороды исчезли. В других городах лишь небольшая часть населения перестала работать на земле. Это преимущественно более молодые горожане, которые смогли адаптироваться к изменениям и улучшить свое благосостояние в результате реформ.
Новое содержание приобрели сезонные миграции горожан в село. Некоторые городские предприятия, особенно кризисных отраслей (военно-промышленный комплекс, легкая промышленность и др.), закрываются на период сельскохозяйственных работ, на большинстве производств узаконенным стал массовый отпуск в начале мая для работ на садово-огородных участках.
Возросло экономическое взаимодействие городских и сельских семей. Так, обследование в Пыталовском районе Псковской области показало, что финансовую помощь родственникам, проживающим в городе, оказывали 16% хозяйств [4, с. 50]. После 1992 г. вырос объем сельскохозяйственных продуктов, передаваемых городским родственникам. В среднем сельская семья в 1996 г. передала своим родственникам 12% произведенной сельскохозяйственной продукции, использованной на потребление и реализацию. В свою очередь возросло трудовое участие городских родственников в хозяйственной деятельности сельской семьи, а также увеличилась помощь в снабжении одеждой, строительными материалами, некоторыми видами продовольствия (сахар, мука, крупа).
Особенно заметен такой обмен на примере хозяйств, в которых владельцами и основными работниками являются пенсионеры. Доля таких хозяйств в Пыталов-ском районе составляет 19%. В начале 90-х годов они казались обреченными на ликвидацию, но в основной массе не только выжили, но и увеличили объем производства. Неформальная кооперация труда и средств укрепила практику совместной хозяйственной деятельности на земле различных поколений семьи. Молодые члены семьи, приезжая из города, выполняют трудоемкие сезонные работы (вспашка участка, заготовка кормов, уборка урожая), несут в значительной степени не только бремя трудовых, но и материальных расходов на ведение хозяйства. В результа-
те от 30 до 70% произведенной продукции (мяса, масла, творога, яиц, картофеля и овощей) передается молодым семьям.
Новым явлением с 1994 г. стало длительное проживание в таких хозяйствах членов молодых городских семей, ставших безработными или имевших неполную занятость. Экономически это смягчает трудности кризисного периода, позволяя выжить и даже утвердиться мелкому сельскохозяйственному производителю, увеличиваются и доходы всех членов семьи. Но социальные последствия рурализации горожан очевидны - их образ жизни теряет черты городского многообразия и мобильности, резко снижается квалификация.
Наряду с этим резко сократилась мобильность сельского населения. По обследованиям С.Л. Швыркова, в 1992-1993 гг. в сельской местности Центрального района поездки за услугами в ближайшие города сократились почти на порядок по сравнению с серединой 80-х годов [5]. Обследования авторов в пригороде Галич-ского района Костромской области показали, что подавляющая часть населения более пяти лет не посещала областной центр и не пользовалась услугами культурно-бытовых учреждений райцентра, за исключением жизненно важных - медицинских и среднего и специального образования для молодежи. Деревня не только меньше пользуется городскими услугами, вся ее жизнедеятельность постепенно замыкается в рамках своего населенного пункта. Принято считать, что резкое снижение мобильности, сокращение числа культурно-бытовых поездок в города в первую очередь связано с обеднением сельских жителей. Но помимо этой очевидной причины следует отметить значительное сокращение числа автобусных рейсов, а также усилившуюся «привязку» к трудоемкому и разросшемуся личному (семейному) хозяйству, ставшему уже не подсобным, а основным источником доходов.
Первые годы реформ показали, что «аграризация» городского населения в целом усилилась. Образ жизни сельского населения стал более «патриархальным»-снизилась мобильность, возросла роль натурального обеспечения продуктами, укрепились трудовые семейные связи в обмен на продукцию приусадебных участков. Так сельская местность адаптировалась к кризису экономики. В 1996 г. средняя сельская семья по сравнению с 1991-1993 гг. в меньшей степени ограничивала свои потребности в одежде, товарах длительного пользования, бытовых услугах, увеличила долю расходов на обустройство домашнего хозяйства. Упоминавшиеся обследования, проведенные в Пыталовском районе Псковской области (отметим, что область относится к числу беднейших и давно является депрессивной), показали, что в 1995-1996 гг. строительство и капитальный ремонт домов вели 28% обследованных хозяйств, покупку скота и птицы - 68%. В целом по России за 1990-1996 гг. на фоне резко сократившегося ввода объектов социальной инфраструктуры, инженерно-коммунальных сетей и автодорог, финансируемых из бюджетных средств, в 2,6 раза возрос объем сельского жилья, построенного индивидуальными застройщиками, в 2,3 раза увеличилась протяженность распределительных газовых сетей, прокладка которых в значительной степени оплачивается населением [6, с. 165].
Эти тенденции сохранялись до августовского кризиса 1998 г., который вновь отбросил экономику на уровень 1993-1994 гг. Но воздействие этого кризиса на сельскую местность можно будет оценить только по прошествии некоторого времени.
Новые черты сельского образа жизни в кризисный период. Вывод о том, что сельская местность выживает с помощью «патриархализации», будет неполным без выделения иных, достаточно противоречивых изменений, проявившихся в период относительной стабилизации с 1996 до середины 1998 г. На наш взгляд, во
многом это только разрозненные наблюдения, которые еще предстоит подкрепить детальными исследованиями.
Появилось высокотоварное семейное фермерское хозяйство. Роль этих хозяйств в сельскохозяйственном производстве невелика (менее 5% продукции). Но с точки зрения изменения сельского образа жизни появление фермерства очень важно. Оно смогло выжить преимущественно в южных районах товарного зернового хозяйства и выращивания подсолнечника, только там производство дает некоторую прибыль при нынешних ценах на сельскохозяйственную продукцию. В этих районах самостоятельными производителями стали наиболее активные и деятельные представители сельского социума. С одной стороны, это привело к усилению социальной и имущественной поляризации села, а с другой - появление «новых деревенских» ускоряет проникновение в село современных рыночных взаимоотношений и более модернизированного, индивидуализированного образа жизни. Обследования показывают, что семьи фермеров, как правило, крепче, дети лучше учатся, сильнее мотивированы к достижению более высокого социального статуса.
Изменение структуры занятости сельского населения. В конце советского периода в сельском хозяйстве было занято менее половины сельского населения, а в пригородных районах, особенно в Подмосковье, - менее 25%. Кризис значительно уменьшил аграрную занятость в сельскохозяйственных предприятиях. В Пыта-ловском районе Псковской области в них работали только 15% занятых (в 1986-199G гг. - 55%), при этом полная занятость в семейном или фермерском хозяйстве, увеличившаяся с 5 до 22%, не компенсировала спада в общественном аграрном секторе. Близкие показатели получены и при обследовании пригородного хозяйства Галичского района Костромской области, здесь доля занятых в сельскохозяйственном предприятии в середине 1998 г. составила только 17%.
Кризисная ситуация в экономике не только вызвала значительное усиление роли семейного хозяйства в жизнеобеспечении сельских жителей, но одновременно привела к расширению неаграрной сферы применения трудовых ресурсов села. Например, в Пыталовском районе занятость в несельскохозяйственных отраслях экономики, включая социальную сферу, стала лидирующей, увеличившись за 199G-1996 гг. с 28 до 4G%.
Помимо первичной неаграрной занятости резко возросла роль дополнительных способов получения неаграрных доходов. Сельское население, проживающее вдоль крупных автодорог, особенно в Ивановской и Ярославской областях, превратилось в «коробейников», торгуя текстильной продукцией и имея от этого основные доходы. Образовались неформальные товарищества, получающие продукцию от оптовых поставщиков и распределяющие между собой наиболее удобные торговые точки на дороге.
Новые виды деятельности, вовлечение в рыночные отношения, с одной стороны, оказали модернизирующее воздействие на образ жизни сельского населения. С другой - появление большого числа вынужденно неполно занятых, потерявших прежний социальный статус и неспособных (или не желающих) приобрести новый, ведет к маргинализации и люмпенизации села, появлению «новых бедных». Каково соотношение этих процессов - еще предстоит выяснить. Пока же определенно можно сказать, что оно неодинаково в сельских местностях с различным географическим положением. В пригородных зонах и вдоль автомагистралей гораздо выше «вклад» позитивных процессов, в глубинке же деревня «дичает» и нищает.
Рост торговой мобильности сельского населения. Во многих областях жители деревень, расположенных вдоль важнейших магистралей, и раньше занимались торговлей продукцией личного подсобного хозяйства, собранными дарами приро-
ды. Но в период кризиса эта деятельность еще более усилилась, особенно в пригородных районах. Резко выросла товарность личного хозяйства в селах, прилегающих даже к небольшим городам. Обследование, проведенное авторами в пригородном хозяйстве вблизи малого города Галич в Костромской области, показало, что более трети семей, живущих на центральной усадьбе, продают продукцию личного подсобного хозяйства (чаще всего молочную) в городе. Причем складывается определенная кооперация: доставкой и торговлей занимаются несколько семей, получая за это часть вырученных средств от других производителей. На смену сократившейся маятниковой миграции на простаивающие предприятия городов приходит избирательная, но очень активная трудовая торговая миграция, хотя ее объемы существенно меньше.
Восстановление роли миграции молодежи на учебу. Кризис на некоторый период снизил, но не смог нарушить устойчивого цикла миграций молодежи в города для завершения образования. Сократился только радиус перемещения и уровень (статус) доступного образования. Местом притяжения для молодых горожан-провинциалов стали учебные заведения областных и краевых центров, для сельских жителей - уже не вузы в городах, а средние специальные учебные заведения и ПТУ в райцентрах. Кризис снизил привлекательность начального профессионального образования в основном в крупных городах из-за отсутствия перспектив трудоустройства. Для сельских жителей получение диплома о специальном образовании все еще имеет самостоятельную ценность. В Галиче педагогическое училище и сельскохозяйственный техникум заполнены учащимися, несмотря на очевидное отсутствие перспектив трудоустройства как в райцентре, так и в сельской местности.
Этот частный пример полностью совпадает с общероссийской тенденцией роста числа учащихся в средних специальных и высших учебных заведениях, наблюдаемой с 1995 г. Конечно, в этой тенденции проявляется и воздействие демографической волны , поэтому необходимы дополнительные исследования, выявляющие роль социальных установок и приоритетов населения независимо от демографических факторов.
Влияние сезонной миграции горожан «нового типа». С середины 90-х годов стали распространенными покупка и аренда сельского жилья более молодыми и адаптировавшимися к реформам горожанами, прежде всего москвичами. Это носители иного, урбанизированного сознания, семьи с достаточным и стабильным доходом, которые, воспринимая сельскую местность прежде всего как рекреационную зону, приобретают дома в красивых и часто глухих местах и не обременяют себя работой на огороде. Раньше этот тип городского сознания был характерен преимущественно для управленческой и художественной элиты, проживавшей в закрытых поселках престижных пригородных зон и практически не соприкасавшейся с местным населением. Затем в этот круг пользователей вошли и «новые русские». Для менее обеспеченного среднего класса характерен поиск неурбанизированных и эстетически привлекательных для отдыха территорий, примером могут служить новые рекреационные зоны на Волге в районе Углича. Такое проникновение носителей иной, урбанизированной системы ценностей в сельскую местность не только порождает столкновение культур, но и создает некий демонстрационный эффект. Кроме того, сельское население приобщается к элементарным благам цивилизации через улучшение сельской инфраструктуры (строительство локальных систем газоснабжения, дорог) с помощью средств городских рекреантов.
* На начало 1996 г. численность населения составляла: в возрасте 18 лет 2,13 млн. чел.; 17 лет — 2,17 млн. чел.; 16лет — 2,19 млн. чел.; 15 лет — 2, 23 млн. чел.
Роль миграции из стран СНГ и Балтии. В работах, посвященных адаптации мигрантов из ближнего зарубежья [7; 8], описаны острые проблемы бывших горожан, оказавшихся в сельской местности России, часто лишенных возможности работать по специальности и привязанных к деревне посредством ведомственного жилья и прописки.
Вместе с тем эти проблемы не заслоняют очевидного факта: как бы трудно ни складывалась жизнь переселенцев в России, они не смогут стать сельскими жителями «по крови», носителями сельского патриархального сознания. Приток бывших горожан из новых независимых государств в село, особенно в регионах их массового расселения, не может промелькнуть бесследно, даже если мигранты найдут возможности поселиться в городах и покинут сельскую местность. Он остается урбанизирующим фактором для коренного сельского населения - другие привычки, система ценностей, стиль жизни переселенцев неизбежно создают демонстрационный эффект.
Росту мобильности сельского населения может способствовать и пример активности мигрантов в поисках работы и заработков. Еще в начале 90-х годов в Конаковском районе Тверской области многие переселенцы использовали село как базу для размещения детей и пожилых членов своих семей, сами же находили работу в столице или в Подмосковье, становясь маятниковыми мигрантами. Кроме того, приток переселенцев во многих регионах решил проблему обеспечения социальной сферы села квалифицированными кадрами. Так, в Белгородской области приток мигрантов из СНГ позволил в основном заполнить вакансии в сельских учреждениях здравоохранения и просвещения. Сельские школьники, обретя, хотя бы на время, более квалифицированных преподавателей, получают лучшие стартовые возможности для социализации.
Описанные выше тенденции имеют выраженные региональные особенности. Многие из них заметны прежде всего в пригородных зонах Центральной России. В сельской местности южных районов, особенно Краснодарского края, лучше условия для выживания, которые создает личное подсобное хозяйство, да и общественный сектор сельского хозяйства более устойчив по сравнению с Нечерноземьем. Кроме того, в этих районах более поздней урбанизации сильнее выражено аграрное сознание горожан, сохранивших буквально «родовую» связь с селом, где живут их родители. Но и здесь до кризиса в августе 1998 г. проявились локальные черты нового, модернизированного и более мобильного образа жизни - не только городские, но и сельские жители приморских районов Краснодарского края активно включились в маятниковые торговые миграции за границу, в так называемый челночный бизнес. В жизни же городского населения Центрально-Черноземного района, подавляющее большинство которого также составляют мигранты из села, тенденции рурализации, на наш взгляд, повсеместно были явно преобладающими.
На Урале в южных и более благоприятных для сельского хозяйства районах горожане все чаще становятся сезонными сельскими жителями. Именно в Оренбургской области были отмечены первые случаи закрытия предприятий на «аграрные каникулы». В северной части Урала и во многих регионах Сибири городское население урбанизировано в большей степени, хотя, если сказать точнее, оно индустриализировано: города при заводах не создают условий для формирования полноценного городского образа жизни. Намного хуже здесь и природно-климатические условия, поэтому вместо рурализации в депрессивных городах усиливается маргинализация горожан, растет криминогенность и апатия на фоне резкого, ничем не компенсируемого снижения уровня жизни.
В республиках Северного Кавказа миграционная подвижность титульного сельского населения (в основном мужского) уже в 80-е годы была значительной и имела чаще всего характер сезонных трудовых миграций. Бригады так называемых «шабашников» вели строительство во многих районах России. С конца 80-х годов эти миграции стали сокращаться из-за резкого снижения капиталовложений и обострения межэтнических отношений. Но возможно, что к концу 90-х годов миграции восстановились на прежнем уровне. Они тоже носят преимущественно временный характер, но теперь основная занятость сосредоточена в неформальной экономике. Представляется, что причина нового роста подвижности - в совпадении векторов выталкивающих тенденций (обнищание села, аграрная перенаселенность, массовые миграции, связанные с военными конфликтами) и притягивающих факторов (облегчение адаптации благодаря росту диаспор выходцев из северокавказских республик в столицах и русских регионах, расширение экономических ниш «новой занятости», прежде всего в неформальном секторе). Но в республиках (Татарстан, Башкирия и др.), уже в основном завершивших демографический переход и имеющих немного лучшее социально-экономическое положение, проявляется иной, совпадающий с общероссийским, алгоритм - подвижность сельского населения снизилась.
Кризис урбанизации и миграции между городом и селом. Статистическая информация позволяет отследить изменения роли миграций в динамике численности сельского населения. Ж. А. Зайончковской и другими специалистами детально описан кризисный феномен начала 90-х годов - изменение направления миграций: из городов (прежде всего крупнейших) в сельскую местность России [9] и последующее восстановление нормального хода миграций, хотя и в меньших объемах [10].
Следствием кризиса стала и административная «рурализация». Это выразилось в массовом переводе поселков городского типа в статус сельских поселений по решению местных администраций. Причина - возросшая ценность более обширных приусадебных участков и льгот по оплате электроэнергии для сельского населения. Пик изменений статуса поселений пришелся именно на первый год реформ (табл. 1).
Таблица 1
Роль миграций в динамике численности постоянного населения, тыс. чел.
Год Численность сельского населения на конец года Прирост за год Нетто - миграция Админи- стративно- террито- риальные преобра- зования Коэффициент миграционного прироста, на 10000 чел.
все насе- ление сель- ское все насе- ление сель- ское все насе- ление город- ское сель- ское
1992 39753 -31 721 176 289 462 12 -10 73
1993 39904 -308 151 430 264 71 29 15 66
1994 39969 -60 65 810 272 20 55 50 68
1995 39855 -328 -114 502 96 2 34 38 24
1996 39790 -474 -146 344 34 59 23 29 9
1997 39657 -398 -133 353 56 44 24 28 14
С кризисом связан и огромный, характерный для 1992-1993 гг. перевес коэффициента миграционного прироста в сельской местности по сравнению с городами. Но с 1995 г. в миграционном обмене начали восстанавливаться привычные, докризисные черты: сократившийся миграционный приток уже не компенсировал есте-
ственной убыли, и численность сельского населения вновь стала сокращаться, изменились в пользу городов и коэффициенты миграционного прироста.
При всех негативных последствиях кризис все же дал селу серьезный шанс для обновления: за 1991-1997 гг. население в сельской местности увеличилось на 1,3 млн. чел. и преимущественно за счет потоков мигрантов из ближнего зарубежья (табл. 2). Но и в России в целом, и в ее сельской местности так и не удалось создать условий для реализации потенциала мигрантов из новых независимых государств. После августовского кризиса 1998 г. этот приток, скорее всего, уменьшится. В 1996-1997 гг. он уже заметно сократился в старых принимающих мигрантов регионах европейской части России (русские регионы Северного Кавказа, Поволжья и Центрально-Черноземный район). Объем миграций в 1997 г. поддерживался во многом за счет пограничных с Казахстаном регионов Сибири и Урала. Там миграционный приток заметно усилился, и значительная его часть направлялась в сельскую местность.
Таблица 2
Миграционный прирост сельского населения, тыс. чел
Вид миграции 1991 г. 1992 г. 1993 г. 1994 г. 1995 г. 1996 г. 1997 г.
Миграция, всего 165 413 251 257 136 84 68
Внутрироссийская в том числе 85 201 20 -66 -66 -62 -92
внутрирегиональная -20 79 -26 -102 -102 -86 -80
межрегиональная 105 122 46 36 37 24 -12
Международная в том числе 80 204 231 324 200 142 159
со странами СНГ и Балтии с другими зарубежными 94 222 255 346 231 168 179
странами -14 -18 -24 -22 -31 -26 -20
Причин ориентации на село несколько. Во-первых, среди мигрантов из Казахстана больше доля сельских жителей, чем из Средней Азии и Закавказья. Эти мигранты выбирают условия юга Западной Сибири, почти не отличимые от северного Казахстана. Во-вторых, миграция в восточных регионах России развивалась несколько по иному сценарию. Первому потоку мигрантов из Казахстана непросто было получить статус беженца, который тогда предоставлялся в основном мигрантам из Средней Азии и Закавказья, где было немало горячих точек. Поэтому, например в Новосибирской области, мигранты из Казахстана устраивались самостоятельно и стремились закрепиться в городах. Более свободное предоставление статуса беженца и включение властей в процесс расселения наряду с ухудшением ситуации на рынке труда переориентировали значительную часть мигрантов на сельскую местность, в основном на ее пригородные районы.
Итак, миграционный обмен с новыми независимыми государствами остается единственной существенной «добавкой» к численности сельского населения. Во внутрироссийском обмене сначала внутрирегиональная (с 1994 г.), а затем и межрегиональная (с 1997 г.) миграции вновь вымывают население из села.
Выводы. 1. При высокой доле городского населения в России большинство горожан имело аграрный менталитет и было тесно связано с жизнью села. Кризис начала 90-х годов усилил рурализацию города и сезонную, часто вынужденную миграцию горожан в село. Образ жизни сельского населения еще больше дезурба-низировался: резко сократились поездки в города и пользование услугами; значи-
тельно возросла доля тяжелого, физического, неквалифицированного, ручного, рутинного труда. Падение уровня жизни, сокращение занятости в общественном сельском хозяйстве и ряде других отраслей стало причиной люмпенизации и маргинализации деревни.
2. В то же время начало проявляться и некоторое модернизирующее воздействие рыночных реформ:
- появление фермерства, формирующего новый тип сельского хозяина, несущего индивидуальную ответственность и рассчитывающего на свои силы;
- рост неаграрной занятости населения и увеличение трудовой мобильности в сфере торговли;
- восстановление в системе ценностей сельского населения престижности образования;
- воздействие на сельский образ жизни мощного потока мигрантов - горожан из новых независимых государств, а также рекреационной сезонной миграции более молодых и адаптированных к реформам горожан, не имеющих аграрного менталитета.
3. Кризис привел к нарастанию территориальных различий. Во-первых, это различия между центром и периферией на всех уровнях (в пределах субъектов РФ, административных районов): всюду пригородные территории оказались более жизнестойкими. Пожалуй, только на уровне низовых структур (сельских советов и сельхозпредприятий) центры хозяйств «упали» сильнее, чем рядовые сельские поселения, поскольку в последних уже нечему было падать. Во-вторых, усилились зональные различия «север-юг», товарное сельское хозяйство все более сосредоточивается в степной и лесостепной зонах, остальная сельская местность постепенно возвращается к натуральному хозяйству, становится все менее товарной и даже менее (особенно в пригородах) аграрной.
Литература
1. Вишневский А.Г. Серп и рубль. М., 1998.
2. Алексеев А.И., Симагин Ю.А. Аграрный характер российского менталитета и реформы в сельской местности России // Российские регионы в новых экономических условиях // Под ред. Ю.Г. Липеца. М: ИГ РАН, 1996.
3. Скотт Дж. Моральная экономика крестьянства как этика выживания // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Сост. Т. Шанин. М.: Прогресс, 1992.
4. Прауст Р.Э. Развитие различных форм хозяйствования в аграрном секторе // Научные труды Всероссийского института аграрных проблем и информатики. Вып. 2. М., 1998.
5. Швырков С.Л. Влияние средних и малых городов на развитие сельской местности Нечерноземья: Авто-реф. дис. канд. экон. наук. М.: МГУ, 1994.
6. Петриков А.В. Социальные проблемы российской деревни // Экономические и социальные проблемы аграрного сектора // Научные труды Всероссийского института аграрных проблем и информатики. Вып. 1. М., 1998.
7. Витковская Г. Вынужденные мигранты из новых независимых государств на российском рынке труда // Миграция и рынки труда в постсоветской России. Научные доклады. Вып. № 25. М.: Московский центр Карнеги.
8. Филиппова Е. Проблемы адаптации русских беженцев в российском селе (взаимоотношения с местным населением) // Миграционные процессы после распада СССР. Программа по исследованию миграций. Вып. 5. М., 1994.
9. Население России. Второй ежегодный демографический доклад // Центр демографии и экологии человека института народнохозяйственного прогнозирования РАН. М.: Евразия, 1994.
10. Население России. Пятый ежегодный демографический доклад // Центр демографии и экологии человека института народнохозяйственного прогнозирования РАН. М.: Евразия, 1998.
