CC BY
358
Вестник Института экономики Российской академии наук
1/2014
ИЗ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЭКОНОМИКИ
Э. СОБОЛЕВ доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН
КРИЗИС НЭПА И ВЫБОР ПУТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
В статье критически рассматривается взгляд на эпоху новой экономической политики как на период невиданных политических и экономических достижений в российской истории. Доказывается, что эффективность нэпа проявилась только в отношении к политике «военного коммунизма». Раскрывается коренной порок созданной системы - ее неспособность обеспечить всестороннюю модернизацию российского общества. Анализируются альтернативные концепции преодоления кризиса нэпа (Сталина, Троцкого, Преображенского, Бухарина).
Ключевые слова: восстановительный рост, кризис нэпа, альтернативы развития. Классификация ^Ь: N500, д100, Р200.
Миф о нэпе как «золотом веке» советской истории
Долгое время в отечественной литературе бытует мнение о новой экономической политике как о периоде, когда экономика, базировавшаяся на ленинских нормах хозяйственного управления, развивалась наиболее успешно. Из этого делался вывод, что отказ от нэпа и переход к сталинской модели государственного социализма был непростительной ошибкой с далеко идущими отрицательными последствиями для страны. В создание этого мифа много вложили шестидесятники, для которых нэп был временем подлинного, а не извращенного социализма (Е. Яковлев). И в годы горбачевской перестройки широко продвигался взгляд на 20-е гг. как их самый блистательный, по любым историческим меркам, период советской истории. «Никогда - ни до ни после - советская экономика не развивалась так успешно, как во времена нэпа»1. Этот миф имел определенное распространение в левых
1 Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М.: Изд-во АПН, 1989. С. 23.
кругах на Западе. Так, Тони Клифф, восхищаясь состоянием социально-экономических прав рабочих при нэпе, писал: «При Ленине и Троцком рабочие имели права защищаться даже от своего собственного государства» .
Насколько этот взгляд соответствует реальной истории? Бесспорно, эпоха нэпа была шагом вперед в экономическом и социальном отношениях по сравнению с военным коммунизмом периода гражданской войны. Нэп позволил восстановить народное хозяйство, ввести в строй остановленные предприятия и разрушенные производства. Довоенный уровень был восстановлен в 1925/26 гг. В то же время нельзя послевоенный рост рассматривать как нечто исключительное. В конце концов восстановление довоенного развития происходит после любой из войн. В этом смысле насыщение потребительского рынка основными продуктами жизнеобеспечения было заурядным делом - не нужно забывать, что обезлюдение деревни и рост потребляющих (в том числе и непроизводительно) городов произошел за рамками нэпа. На рынке было еще мало ртов и много кормильцев. Высокие темпы роста ВВП при нэпе объясняются прежде всего глубиной спада, который им предшествовал. С 1913 по 1920 г. промышленное производство упало на 80%, объем сельскохозяйственного производства - более чем в 2 раза.
Что касается строительства новых предприятий, продолжения дореволюционной индустриализации, то к середине 20-х гг. стало ясно, что здесь нэп дает сбои. Если сравнить отраслевую структуру России до революции и в 1927 г., то обнаружим, что ничего принципиально не изменилось. Ситуация даже ухудшилась, поскольку восстановление произошло на старой изношенной базе. Троцкий совершенно справедливо отмечал, что «за годы нэпа увеличился технологический разрыв между капиталистическими странами и СССР, промышленность которого опиралась преимущественно на довоенное оборудование»3. После 1925 г. бурный восстановительный рост стал затухать, экономика забуксовала. Гораздо актуальней по сравнению с дореволюционной Россией встал вопрос о внутренних накоплениях, об экспорте и импорте продукции. Обострилась проблема безработицы. Численность безработных, зарегистрированных биржами труда, возросла с 1,2 млн человек в начале 1924 г. до 1,7 млн в начале 1929 г. Несмотря на фактический запрет забастовок на государственных предприятиях, не спадала забастовочная активность. В начале 20-х гг. стачечная активность в СССР была выше, а во второй половине 20-х гг. несколько ниже,
2 Клифф Т. Государственный капитализм в России. Ленинград: Социалистический рабочий, 1991. С. 18.
3 trst.narod.ru/rogovin/t1/xli.htm.
чем среднеевропейская4. Таким образом, оценка ситуации в стране со стороны левой оппозиции была во многом справедливой, чего нельзя сказать о выводах и прогнозах. Именно в этот период термидором, перерождением большевизма постоянно пугал партию Троцкий.
Возникает вопрос: как могло случиться, что с точки зрения развития, обновления технической базы годы нэпа оказались годами застоя? Ответ лежит в его изначальной природе. Как известно, нэп вводился вынужденно, в пожарном порядке для спасения власти, зашатавшейся под напором Тамбова и Кронштадта. Поэтому говорить о какой-либо продуманной концепции нэпа вряд ли приходится.
Ряд исследователей рассматривают нэп как возврат к политике, разработанной большевиками весной 1918 г., реализация которой была прервана гражданской войной. Такой вывод основывается на известном высказывании Ленина, утверждавшем, что политика 1921 г. является «новой по отношению к предыдущей нашей экономической политике (политике «военного коммунизма» - Э.С.). А по сути дела -в ней больше старого»5. Нэп, по их мнению, в основных чертах был разработан еще весной 1918 г., поэтому не случайно ленинская работа «О продовольственном налоге» открывается длинной выпиской из статьи «О "левом ребячестве" и о мелкобуржуазности», появившейся весной 1918 г.6. Словом, делается вывод, что большевики, мол, всегда рассматривали нэп как единственно возможную политику для переходного периода от капитализма к социализму.
Данный подход представляется недостаточно корректным по следующим соображениям. Во-первых, программа, разработанная весной-летом 1918 г., была не первой. До нее была попытка непосредственного введения социализма («красногвардейская атака на капитал»), предпринятая сразу же после октябрьского переворота и закончившаяся полным провалом через полгода. По крайней мере в первые месяцы большевики ни о каком нэпе с его товарно-денежными отношениями и не думали - они усиленно занимались экспроприацией заводов и банков, а также борьбой со спекулянтами и саботажниками. Во-вторых, большевики лукавят, когда говорят, что нэп практически был разработан еще до начала гражданской войны. Внимательное знакомство с классической ленинской работой того периода «Очередные задачи советской власти» показывает, что в тот период речь шла не столько об исполь-
4 Трудовые конфликты в Советской России. 1918-1929 гг. / Отв. ред. Ю.И. Кирьянов,
B. Розенберг, А.Н. Сахаров. М.: Институт российской истории РАН, 1998.
5 Ленин В.И. Новая экономическая политика и задача политпросветов. Полн. собр. соч. Т. 44. М.: Политиздат. С. 156.
6 Ленин В.И. О продовольственном налоге. Полн. собр. соч. Т. 43. М.: Политиздат.
C. 205, 217.
зовании многоукладности и товарно-денежных отношений, сколько о необходимости налаживания прямого регулирования производства и распределения из единого центра. Нэп же основывается на более или менее длительном сосуществовании социалистического уклада с частнохозяйственными (мелкотоварным и капиталистическим), на сохранении реальных товарно-денежных отношений. В-третьих, переход к нэпу был неожиданным и для самих большевиков. Так, Троцкий всего лишь за год до Х съезда РКП(б) рассматривал «военный коммунизм» как единственно возможную политику и в мирное время после окончания гражданской войны, т.е., видимо, также «всерьез и надолго», как и впоследствии рассматривал нэп Ленин. Даже в конце 1920 г. был принят специальный декрет о национализации мелкой промышленности. В-четвертых, «первоначальный вариант продналога был прописан в русле политики, направленной на уничтожение денежного хозяйства. Им, в частности, предусматривалась отмена всех денежных налогов»7. Предполагалось, что оставшиеся у крестьян хлебные излишки государство возьмет путем натурального обмена на промышленные товары (например, пуд хлеба за пять катушек ниток). Однако такой обмен сорвался. Восстановление денежных отношений с крестьянством произошло вопреки намерениям большевиков. Не думали первоначально большевики восстанавливать частное предпринимательство. Просто перевод национализированных предприятий («социализм - это учет и контроль») на режим хозрасчета и самоокупаемости выявил, что не все госпредприятия могут существовать в таких условиях. Пришлось вопреки первоначальным планам сдать их в аренду бывшим владельцам, другим частным лицам, артелям. Всего было сдано около трети всех промышленных предприятий, преимущественно мелких.
В нэпе имелась существенная преемственность с политикой «военного коммунизма»: диктатура пролетариата, руководящая роль партии, отрицание связи с дореволюционной Россией. Поэтому одновременно с восстановлением народного хозяйства нэп продолжал линию на закрепление слома институционального потенциала прежнего социально-экономического развития страны, на постепенное формирование командных методов управления (административное ценообразование; свертывание, по возможности, частной собственности, рынка, конкуренции; становление номенклатуры). Именно в 1920-е гг. рабочий контроль и учет перерос в систему государственного регулирования производства и были заложены основы административно-командной системы управления. База для изменения социальных механизмов была создана
7 Бокарев Ю.П. НЭП как самоорганизующаяся и саморазрушающаяся система // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М.: РОССПЭН, 2006. С. 123.
при нэпе в виде централизованного командного управления государственной собственностью. Формирование новых механизмов сопровождалось постепенным свертыванием экономических, социальных и политических свобод рабочих, а также усилением элементов социальной демагогии в идеологическом обеспечении жесткого авторитарного режима. В этом смысле нэп был предтечей периода форсированной индустриализации и сплошной коллективизации, когда произошло окончательное формирование системы огосударствленного труда.
В деревне состоялись похороны столыпинских реформ, конец фермерства, настоящей кооперации. В городе были окончательно подорваны производственно-организационные и корпоративно-финансовые структуры русского капитализма. Было проведено принудительное трестирование и синдицирование промышленных предприятий, тем самым была подавлена конкуренция, что, естественно, привело к росту цен и знаменитому кризису сбыта 1923 г.
Не была полностью восстановлена финансовая система. Сколько бы мы ни восхищались реформой Сокольникова, нужно понимать, что восстановление денежного обращения не равнозначно восстановлению финансовой системы. До революции кредит, банковская и валютная система обслуживали весь народно-хозяйственный комплекс России, а не только преимущественно государственный сектор, как при нэпе. Частник выпадал из этой системы, ему практически был недоступен кредит.
В ходе нэпа так и не удалось восстановить механизм рыночного саморегулирования хозяйства, и - что важно - систему внутреннего капиталонакопления. Эта задача и не ставилась. Между тем до революции, в 1908-1914 гг. (а это лучшие годы в дореволюционной России, когда по темпам роста мы превосходили даже США), 70% инвестиций в экономику осуществлялись отечественными предпринимателями.
Усугубляло ситуацию отсутствие серьезных внешних финансовых источников. Поскольку Россия отказалась выплачивать дореволюционные долги, то было мало желающих давать деньги извне. Не способствовали выходу из изоляции постоянные призывы к мировой революции. При этом мечты о мировой революции имели практические последствия. Так, в 1923 г. на Политбюро всерьез обсуждался военно-революционный план Троцкого о броске 200 тыс. красных конников через Польшу на поддержку революции в Германии. На эти цели было выделено 300 млн золотых рублей. В результате активно заработал печатный станок и едва не была сорвана финансовая реформа нэпа, более чем на полгода (до конца 1923 г.) было отложено снижение цен на промышленные товары с целью ликвидации так называемых ножниц цен8.
8 Сироткин В. Почему проиграл Троцкий? М.: Эксмо-Алгоритм, 2005. С. 205-230.
Нэп как упущенная возможность модернизации
Учитывая вышесказанное, можно в целом констатировать, что Россия еще в первой половине 20-х гг. потеряла возможность естественного догоняющего развития на базе смешанной экономики и рыночного саморегулирования. Другие механизмы находились либо в зачаточном состоянии, либо были малоэффективны. В институциональном плане страна на длительный период, который во многих своих характеристиках продолжается и сегодня, выпала из общего потока мирового развития.
Поэтому трудно согласиться с трактовкой нэпа как «экономической либерализации при политическом закручивании гаек» типа китайской перестройки9. Во-первых, экономическая либерализация была только по отношению к эпохе «военного коммунизма», но отнюдь не к дореволюционному периоду и не в международном контексте. Во-вторых, сходство с Китаем можно проследить лишь в самых общих контурах исторической конструкции. В Китае также определяющую роль играет государство, но у китайских лидеров иная политическая цель. Для них смешанная экономика, многоукладность, рынок - это стратегия, а не тактика.
В России такая модель развития была возможна лишь при смене власти или при ее действительном «термидорианском» перерождении. В политическом плане это означало ликвидацию монополии большевиков на власть и развитие буржуазных гражданских свобод. В экономическом плане - восстановление в полном объеме рыночного хозяйства, продолжение столыпинских реформ, добровольной, а не принудительной кооперации. В культурном плане - восстановление культурной преемственности с Российской империей. Именно на такие изменения рассчитывала русская эмиграция, «спецы» внутри страны, что нашло отражение в возникновении сменовеховской идеологии. Приведем для примера типичное для тех лет высказывание Питирима Сорокина: «Началось отступление по всему фронту коммунизма. Начали «сжигать то, чему поклонялись, и поклоняться тому, чему поклонялись». Приступили к восстановлению капитализма, требуемого историей. За год сдали все позиции коммунизма... Теперь его нет,... остался лишь его перегар и копоть»10. Но люди, затевавшие нэп (большевистская элита), ни о чем подобном не помышляли. Для основной массы большевиков речь шла не о создании некой устойчивой и долговременной системы
9 «Современные реформы в Китае по своему содержанию очень похожи на то, что происходило в России в период НЭПа» (См.: Холодков В.Г. Опыт НЭПа в современном приложении // Г.Я. Сокольников и экономическая реформа 1924 г. М.: ИЭ РАН, 2011. С. 127).
10 Сорокин П. Современное состояние России // Новый мир. 1992. № 5. С. 162.
смешанной экономики, а лишь о временном отступлении. Споры шли лишь о глубине и временных рамках этого отступления.
В связи с выбором направления социально-экономического развития постнэповской России отметим, что не стоит преувеличивать различия в подходах к модернизации между Сталиным и левой оппозицией. Точек соприкосновения у них было значительно больше.
В середине 20-х гг. левая оппозиция, прежде всего в лице Преображенского, критиковала официально проводимую политику за излишнюю мягкотелость по отношению к «кулакам и нэпманам», требовала увеличения налогового пресса на них, ратовала за увеличение неэквивалентности в обмене между городом и деревней, рассматривая эту неэквивалентность как источник индустриализации народного хозяй-ства11. В случае необходимости оппозиция предлагала обращаться к мерам принудительного изъятия хлеба у кулаков при опоре на организованную бедноту. Эта необходимость, естественно, возникала, учитывая постоянные требования увеличения финансовых вложений в тяжелую промышленность. Поэтому не случайно в массовом сознании середины 20-х гг. отпечаталось: Сталин и Бухарин - за нэп, Троцкий, Зиновьев, Преображенский - за его ликвидацию12.
Со второй половины 1927 г. политика Сталина поменяла свою направленность. Он начал реализовывать на практике предложения левых. Проводилась налоговая реформа, которая меняла прогрессию обложения и систему распределения налогов. Если в 1925/26 гг. от налога были освобождены 9% хозяйств, то на следующий год — 24%. В ближайшие годы намечалось увеличить эту долю до 35%. Одновременно резко возрастала налоговая прогрессия в сторону более зажиточных хозяйств13. Поэтому нет ничего удивительного в том, что примерно до середины 1929 г. большинство оппозиционеров поддерживало новую политику. Они видели в ней реализацию своих идей и на этом основании даже решили «примириться с партией». Первоначально благосклонно отнесся к новому курсу и Троцкий14.
11 В отличие от других большевистских лидеров Преображенский был менее демагогичен и называл вещи своими именами. Так, он и в годы нэпа выступал против очернения «военного коммунизма». Он не дезавуировал (в отличие от Бухарина) многие свои «военно-коммунистические» взгляды, пытаясь как-то совместить их с идеями новой экономической политики, не скрывал своего отношения к крестьянам, рассматривая их как объект сверхэксплуатации в пользу города.
12 Одесский М., Фельдман Д. История России Х1Х-ХХ веков : новые источники понимания. М., 2001. С. 236-252.
13 Соколов А. Курс российской истории. 1917-1940. М.: Высшая школа, 1999.
14 Гусев А.В. Осуществил ли Сталин программу Троцкого (К вопросу о ликвидации нэпа) // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М.: РОССПЭН, 2006. С. 76.
Но здесь возникает вопрос: почему Сталин пошел значительно дальше оппозиции в борьбе с так называемыми «буржуазными элементами», по существу, свернув нэп и перейдя к прямому насилию?15
Ответ прост - применение только тех мер, которые предлагали оппозиционеры, в частности Преображенский, привело к отказу крестьян продавать хлеб государству, срыву плана хлебозаготовок. Товарная часть зернового сбора крестьянских хозяйств снизилась более чем в 2 раза по сравнению с 1913 г., а хлебный экспорт упал за тот же период почти в 11 раз16. Такая печальная динамика есть результат прошедших кардинальных социальных сдвигов в деревне. До Первой мировой войны большую часть зерна на рынок поставляли поместья или хозяйства богатых крестьян. Первые были разрушены и разграблены в 1917 г., вторые сильно пострадали в 1918-1920 гг. В результате был сильно подорван наиболее производительный товарный сектор сельского хозяйства. Осередняченная деревня была больше склонна к натуральному хозяйству.
Начиная с 1928 г. (если не считать урожайного 1930 г.) валовые сборы зерна постоянно падали, зато росли хлебозаготовки и экспорт. И если в 1930 г. собрали 771,6 млн ц, а вывезли на экспорт 48,4 млн ц, то в 1931 г., собрав всего 694,8 млн ц, вывезли 51,8 млн ц17.
Вообще говоря, сталинский «новый курс» на тот период времени не противоречил взглядам Троцкого и Преображенского, поскольку они также допускали в случае необходимости обращаться к мерам принудительного изъятия хлеба. Так что определенная доля ответственности за сталинскую политику лежит и на оппозиции. Не случайно Мар-темьян Рютин18 так охарактеризовал указанную ситуацию: «Сталин, конечно, довел экономическую платформу троцкистов до абсурда, до логического конца, но это далеко не случайно: коготок увяз, всей птичке пропасть»19. В данном случае мы имеем яркую иллюстрацию path dependence development - развития, в котором каждый последующий шаг определен предыдущим.
Различие между Сталиным и Преображенским - это, скорее различие между практиком и теоретиком, к тому же находящимися в оппозиции. А теория всегда «чище», привлекательнее жизненной
15 Сам Сталин заявил о конце нэпа лишь в конце 1935 г.
16 Бокарев Ю.П. НЭП как самоорганизующаяся и саморазрушающаяся система // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М.: РОСПЭН, 2006. С. 128-129.
17 Колганов А. Путь к социализму: трагедия и подвиг. М: Экономика, 1990. С. 123.
18 Рютин Мартемьян Никитич (1890-1937) - советский политический и партийный деятель, один из немногих, кто пытался организовать реальное сопротивление Сталину.
19 Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. М.: Политиздат, 1991. С. 385.
практики. Но это не меняет сути дела - оба они принадлежали к леворадикальной ветви в тогдашней экономической политике. Особенно, если оценивать то время с позиций сегодняшнего дня.
Подлинной альтернативой «новому курсу» Сталина в рамках большевизма все же был Бухарин. В чем суть бухаринского подхода? С нашей точки зрения, подход Бухарина имел важное преимущество. В нем имелась сильная тенденция рассматривать нэп не как тактику, а как стратегию. Кроме того, этот подход более адекватен российской практике проведения экономических преобразований в конце XIX - начале XX вв., когда виттевская индустриализации не сопровождалась снижением уровня жизни в городе и деревне. Но имелся и существенный недостаток. Этот подход в той или иной мере уже реализовывался в России до 1927 г., к этому времени он выдохся и не дал существенного прорыва ни в индустриальном, ни в социальном плане. Поэтому кризис нэпа в известной мере и есть кризис бухарин-ской политики. Л. Бородкин и М. Свищев математически доказали, что если бы нэп был продолжен до 1940 г., то это не обеспечило бы повышение сельскохозяйственного производства, правда, не привело бы и к усилению классовой дифференциации в деревне20. Но поскольку это означало сохранение дефицита средств для индустриализации, то это был тупиковый путь.
Зачастую справедливо указывают на дефицит времени как на причину невозможности реализации концепции Бухарина. Но при этом как-то забывается, что мы сами себя загнали в тупик. Этого дефицита не было в начале 20-х гг., он возник только к концу десятилетия. В промежутке доламывали прежние механизмы экономического регулирования вместо того, чтобы использовать их. Образованное сословие, в том числе техническая интеллигенция, из-за топорно понимаемого классового подхода оказалось в разобранном состоянии. В большой степени власть оказалась виноватой в отсутствии иностранных инвестиций, поскольку одной рукой просила западные деньги, а другой чинила препятствия для их получения. Так, официальной политикой Коминтерна был курс на мировую революцию со всеми вытекающими последствиями.
Следует сказать, что крестьянство в целом было настроено против коллективизации, оказывая ей активное противодействие в форме восстаний и бунтов, но больше — пассивное, которое выразилось в форме «бегства из деревни» и других неуправляемых процессов. Немало было крестьян, которые бросали свои хозяйства и уходили на стройки и в города, не
20 Бородкин Л., Свищев М. Ретропрогнозирование социальной динамики доколхозно-го крестьянства: использование имитационно-альтернативных моделей // Россия и США на рубеже XIX-XX вв. //Математические методы в экономических исследованиях. М., 1992. С. 348-365.
желая вступать в колхозы. Начался «великий исход» из деревни. Многие стройки в то время напоминали таборы кочевников-цыган21.
Таким образом, во второй половине 1920-х гг. страна оказалась перед выбором: или превратиться в сырьевой придаток мировой экономики, или совершить мучительнейший прорыв, взяв курс на форсированную индустриализацию. И то, и другое имело серьезные отрицательные последствия. Что в итоге решили сделать, известно. Также известна и цена этого выбора - погибшие в коллективизации и индустриализации; стагнация сельского хозяйства; серьезные диспропорции в народном хозяйстве, которые ощущаются до сих пор; замораживание на многие десятилетия примитивного жизненного уровня населения.
Литература
1. Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М.: Изд-во АПН, 1989.
2. Клифф Т. Государственный капитализм в России. Ленинград: Социалистический рабочий, 1991.
3. Трудовые конфликты в Советской России. 1918-1929 гг. / Отв. ред. Ю.И. Кирьянов, В. Розенберг, А.Н. Сахаров. М.: Институт российской истории РАН, 1998.
4. Ленин В.И. Новая экономическая политика и задача политпросве-тов. Полн. собр. соч. Т. 44. М.: Политиздат.
5. Ленин В.И. О продовольственном налоге. Полн. собр. соч. Т. 43. М.: Политиздат.
6. Одесский М., Фельдман Д. История России Х1Х-ХХ веков : новые источники понимания. М., 2001.
7. Соколов А. Курс российской истории. 1917-1940. М.: Высшая школа, 1999.
8. Гусев А.В. Осуществил ли Сталин программу Троцкого (К вопросу о ликвидации нэпа) // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М.: РОССПЭН, 2006.
9. Колганов А. Путь к социализму: трагедия и подвиг. М: Экономика, 1990.
10. Соколов А.К. Советская политика в области мотивации и стимулирования труда (1917 — середина 1930-х гг.) // Экономическая история. Обозрение. Вып. 4. М.: Изд-во МГУ, 2000. С. 39-80.
21 См. подробнее: Соколов А.К. Советская политика в области мотивации и стимулирования труда (1917 — середина 1930-х гг.) // Экономическая история. Обозрение. Вып. 4. М.: Изд-во МГУ, 2000. С. 39-80.
