CC BY
167
С.Н.ЗЕМЛЯНОЙ
СОВЕТСКИЙ ТЕРМИДОР И ПРОБЛЕМА МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ (20-Е ГОДЫ)
В одной из последних работ английского политолога Джона Грея «Поминки по Просвещению. Политика и культура на закате современности»1 предложена новая концепция. Она состоит в том, что либеральные институты Запада не являются conditio sine qua non благосостояния общества в период поздней современности, что социальная и политическая стабильность достигается многими способами. Грей называет «культурным империализмом Запада» проект единой цивилизации. Согласно автору, для многих культур справедлива формула «Модернизация без вестернизации». В этом контексте описываются посткоммунистические страны, слепо уверовавшие в «универсальность западных либеральных институтов»2.
В данной работе под сходным углом зрения (модернизация без вестернизации) освещается опыт модернизации Советской России в 1922— 1928 гг., когда во главе партийного руководства РКП (б) стоял Иосиф Сталин, в марте 1922 г. избранный Генеральным секретарем ЦК партии. Именно этот период рассматривается как советский или сталинский Термидор; ибо если провести аналогию с Великой французской революций, то с 1928 г., с момента установления единоличного господства Сталина после разгрома так называемой правой оппозиции (Бухарин, Рыков, Томский и др.) начинается период консульства и становления Империи.
1 Грей Дж. Поминки по Просвещению. Политика и культура на закате современности. - М., 2003. - 368 с.
2 Там же. - С. 8- 10.
В обоснованности выделения этого периода как эпохи сталинского Термидора дополнительно убеждает позиция, занятая по этому вопросу Эриком Хобсбаумом: «Как только советский режим объявил о переходе к нэпу, все сразу заговорили о Термидоре: критики режима — с удовлетворением, большевики, которые отождествляли Термидор с контрреволюцией, — с тревогой. Это слово использовали против проповедников нэпа, которые, подобно Бухарину, считали, что нэп — это не временное отступление, а возможный путь движения вперед. Начиная с 1925 г. слово "Термидор" зазвучало в выступлениях Троцкого и его союзников, обвинявших партийное большинство в предательстве дела революции, что обострило и без того напряженные отношения между группировками в партии. Хотя критика "термидорианской реакции" была направлена первоначально против предложенного Бухариным пути социалистического развития и потеряла свою актуальность, когда в 1928 г. Сталин взял курс на ускоренную индустриализацию и коллективизацию»1. Следует учитывать, однако, что после перехода в оппозицию двух из трех «триумвиров» (Каменева и Зиновьева) сформировался «дуумвират» из Сталина и Бухарина, для которого в определенных рамках была характерна гомогенность во взглядах на нэп (опять-таки до 1928 г., рубежного во многих отношениях).
Проблема Термидора в общественно-политической дискуссии 20-х годов
Выдвижение Иосифом Сталиным в 1924 г. на передний план идейной борьбы заимствованного им у Николая Бухарина тезиса о возможности построения в стране «полного социализма» даже без поддержки извне во многом мотивировалось поражением революции в Германии в 1923 г., на которую партийное руководство ВКП(б), включая Ленина, возлагало слишком большие надежды. Это было равносильно переносу акцента в политике партии с проблем мировой революции на проблемы модернизации России, как они были обозначены первоначально в ленинской концепции нэпа: вместо фронтальной борьбы с капитализмом предстояло
1 Хобсбаум Э. Эхо Марсельезы. Взгляд на Великую французскую революцию через двести лет. - М., 1991. - С.76. - В отличие от работы Хобсбаума в известной книге Роберта Такера «Сталин. Путь к власти. 1879- 1920» (М., 1990) хотя и содержится специальный раздел «Термидор в России?», но тематика его сведена к воспроизведению концепции Термидора Льва Троцкого и демонстрации ее уязвимых точек.
внутри страны и в связях с внешним миром найти некий modus vivendi. Не делать революцию в планетарном масштабе, а использовать рыночные инструменты для восстановления и развития экономики: именно в этом состоял действительный, а не превращенный смысл дискуссий о «возможности социализма в одной стране», захвативших не только ВКП(б), но и международные коммунистическое и социалистическое движения.
Собственно, в рамках этих дискуссий и обрела свою концептуальную и идеологическую значимость аналогия между ходом Великой французской революции и ходом Великой русской революции. Вообще говоря, острая политическая актуальность указанной аналогии была осознана еще в 1918 г. самим Лениным, который в письме Кларе Цеткин отметил, что «вся буржуазия прилагает все усилия, чтобы нас свергнуть. Тем не менее мы твердо избегнем этого "обычного" (как в 1794 и 1849 годы) хода революции и победим буржуазию»1.
Иными словами, отдавая себе отчет, что Октябрьский переворот имел буржуазно-демократический характер, а социалистическим в нем было одно только название, Ленин хотел тем не менее «перехитрить» историю, избежать «обычного» хода революции: под этим углом зрения в пореволюционной России Термидор означал тогда для Ленина поражение революции и «победу» буржуазии, сводился к возрождению капитализма в новой оболочке. Тогда Ленин еще полагал, что это очень плохо. Тогда он не хотел видеть, что и во Франции, и в России с Термидором было связано не только и не столько устранение с авансцены революционного процесса его крайне левых, якобинских элементов (по крайней мере, с работы «Что делать?» Ленин настаивал на внутреннем сродстве большевизма с якобинством), но и переход от «гражданской войны» к «гражданскому миру», к восстановлению общественно-экономической «нормы». Именно в таком наперед усеченном, дурно идеологизированном, выхолощенном от своего позитивного содержания значении понятие Термидора по преимуществу употреблялось в партийных дискуссиях после смерти Ленина, причем как Бухариным и Сталиным, так и Зиновьевым и Троцким, не говоря уже о политических фигурах меньшей значимости (Микоян).
Между тем сущностная проблематика Термидора сыграла определяющую роль в формировании и развитии Лениным самой идеи «новой экономической политики», в ее защите и углублении в полемике с противниками того «отступления» советской власти перед капитализмом,
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.50. - С.128.
каким им рисовался нэп. Именно в процессе разъяснения партийной массе сути «новой экономической политики» Ленин поставил в центр своих размышлений тему Термидора: «1. Общеполитическое значение этого вопроса — вопрос о крестьянской (мелкобуржуазной) контрреволюции. Такая контрреволюция стоит уже против нас. 2. Теоретический экскурс: буржуазная или социалистическая революция? Решит борьба»1. И далее, в черновиках весны 1921 г.: «Политическая сторона: Скинет мелкобуржуазная стихия <...> "Образец" французская революция»2. И лобовое сопоставление: «1794 versus 1921»3. Наконец: «"Термидор"? Трезво, может быть, да? Будет? Увидим»4. В том же 1921 г. Ленин в личной беседе заявил французскому коммунисту Жаку Садулю: «Рабочие-якобинцы более проницательны, более тверды, чем буржуазные якобинцы, и имели мужество и мудрость сами себя термидоризировать»5. Ленин тут, как всегда, самозванно представительствовал от «рабочих-якобинцев», но Советское правительство, партийное руководство в ту пору действительно повернулись лицом к задачам, которые во Франции выполнили «термидорианская реакция» и Директория: к осуществлению перехода всего общества от террористической поэзии «военного коммунизма» к будничной прозе эконо-
1 Грей Дж. Поминки по Просвещению. Политика и культура на закате современности. - М., 2003. - Т.43. - С.371.
2 Там же. Т.43. - С.386.
3 Там же. Т.43. - С.385.
4 Там же. Т.43. - С.403.
5 Иностранная литература. - М., 1966. - №6 - С.245. - Показательным для забвения марксистской мыслью корпуса высказываний Ленина о проблеме Термидора является то недоразумение, в которое впал компетентный Эрик Хобсбаум: «В СССР времен Горбачёва Ленину приписывается более позитивный, чем раньше, взгляд на Термидор; бытует также мне-ние, что одной из главных проблем революции он считал обеспечение внутренней "самотер-мидоризации". Однако эти слова не подтверждены документально, и поэтому к ним следует относиться скептически. Отношение к Термидору тогдашних большевиков и коммунистов в других страна было настолько однозначным и резко отрицательным, что подобная фраза Ленина вызвала бы удивление, хотя именно Ленин призывал большевиков стать реформистами» (Хобсбаум Э. Указ. соч. - С.81). Следует отметить, что отечественные историки и политологи, за исключением М.Гефтера, мало чем могли помочь Хобсбауму. К примеру, Е.Плимак в книге «Политическое завещание В.ИЛенина. Истоки, сущность, выполнение» (М., 1988) заявлял: «СССР не проходил никакой фазы "термидора", здесь устанавливался не буржуазный, а социалистический строй» (Там же. - С. 120). Справедливости ради стоит отметить уступку Плимака: «Но сопоставление процессов французской революции и Октябрьской революции, взятых в широких хронологических рамках, наводит любого объективного историка на мысль: России не удалось полностью избежать в своем развитии признаков французского "классического образца"» (там же). Характерно то, что впоследствии Плимак изменил свою точку зрения, учтя ленинский концепт «самотермидоризации». См.: Плимак Е.Г., Пантин И.К Проблема «самотермидо-ризации». // Плимак Е.Е., Пантин И.К. Драма российских реформ и революций. - М., 2000. -С.319- 322.
мического восстановления, главным рычагом которого становились не социалистические декламации новой власти, а товарно-денежные отношения. А ведь еще в январе 1921 г. кремлевские сидельцы намеревались отменить и деньги, и заработную плату.
В разгоревшихся в Советской России и за ее пределами дискуссиях о сути «новой экономической политики» были два момента, которые крайне осложнили жизнь защитникам нэпа. Первым из этих моментов было то, что российские меньшевики провели дальше аналогию между большевизмом и якобинством, которую они прежде использовали для дискредитации Ленина и его сторонников, распространили ее на период после падения якобинства: они стали рассматривать нэп как некое историческое подобие Термидора. Введение нэпа меньшевики сгоряча объявили «плагиатом» из их собственной экономической программы (вообще говоря, плагиат - это один из самых главных приемов постмодернистского искусства, в том числе политического), но потом наиболее прозорливые из них (Мартов) заговорили о «термидорианском повороте» в политике большевиков. Здесь нет места входить в подробности споров меньшевиков по поводу нэпа1, поэтому ограничусь тремя выдержками из весьма содержательного письма Мартова Аксельроду от 5 апреля 1921 г.: «Мы, меньшевики, этот вопрос поставили еще в 1903 г., когда в Вашем лице, в фельетонах "Искры", предсказали возможность, что русский социализм, в лице ленинизма, сыграет объективно роль якобинцев, втягивающих массы в буржуазную революцию. Этими Вашими мыслями, Павел Борисович, - отмечал Мартов, - мы все время руководились, когда наблюдали, как неожиданно большевизм, став народным в самом полном смысле слова, стал выявлять под крайней интернационалист-ско-коммунистической оболочкой типичные черты якобинского сан-кюлотства. То, что Вы предполагали, осуществилось иначе, чем Вы думали <...> Большевизм, приспособляясь до бесконечности, сумел до сих пор остаться во главе этих, вовлеченных им в процесс, по существу, мелкобуржуазной революции, масс и с определенного момента вынужден сам, если не в идеологии, то в политике отражать их
1 Материалы дискуссии 20-х годов о проблеме Термидора с элементами их политического анализа см.: Тамаш Краус. Советский Термидор. Духовные предпосылки сталинского поворота. 1917- 1928. - Будапешт, 1997.
мелкобуржуазность и вступать в вопиющее противоречие со своей идеологией».
Далее, в том же письме Аксельроду, Мартов затронул неврал-гиический пункт темы: «В России, по-видимому, "обуржуазение" политики большевиков идет гораздо быстрее, чем можно было ждать. Можно думать, что экономически "термидор" совершится еще до того, как большевики потеряют власть, и совершится при их помощи <...> В своих последних произведениях Ленин открыто ставит лозунгом "государственный капитализм", но и самый этот термин расшифровывает так, что получается "частный капитализм, регулируемый государством". Он, между прочим, уже объявил контрреволюционерами тех коммунистов, которые не хотят понять, что экономические уступки крестьянству должны быть произведены во что бы то ни стало, хотя бы ценой жертв со стороны пролетариата <. > Само собой разумеется, что я ни на минуту не верю, чтобы большевики этим запоздалым отказом от утопизма могли хоть немного улучшить экономическое положение. Но они могут облегчить своим наследникам их задачу, поскольку собственными руками сделают "грязное" дело возвращения фабрик владельцам, приглашения концессионеров, признания долгов и т.д.».
И, наконец, результирующая кода письма Мартова: «За "термидорианской" экономической политикой должен последовать бонапартистский поворот, в ходе которого Ленин, опираясь на умеренных, установит личную власть. Можно поэтому категорически предсказывать, что никакой "новой политики" на практике не получится (коммунисты будут ее саботировать), если Ленин не решится, опираясь на более умное меньшинство партии, произвести бонапартистский переворот, т.е. вместо партийной диктатуры установить личную, опирающуюся на некоммунистическую часть бюрократии, на дельцов и спекулянтов, военных и т.д. Этот исход я считаю весьма вероятным, так как другой — вступление на путь уступок демократии — очевидно Лениным никогда принят не будет»1.
В этом гениальном анализе (ясно, почему Ленин сделал все, чтобы выкинуть меньшевиков из России: ему были нужны соратники, а не соперники) необыкновенная проницательность перемешана со слепотой: да, Ленин подумывал не просто о замене продразверстки
1 Тамаш Краус. Указ. соч. - С.73-746.
продналогом и даже не только о допущении свободы торговли, а о настоящей «самотермидоризации». Но при этом он отнюдь не собирался отказываться окончательно от государственного терроризма. Да, партийные массы в своем большинстве не приняли нэпа, но проведение этой политики позволило России к 1927 г. восстановить экономику и превысить показатели 1913 г., в том числе по уровню средней заработной платы в промышленности. Да, единственным способом сохранения (крайне своеобразного) модернизационного вектора в развитии Советской России было установление личной диктатуры по типу наполеоновской, но диктатором стал не Ленин, а находившийся в 1921 г. еще в его тени Сталин, который в 1928 г. заменил ленинскую «самотермидо-ризацию» своим собственным проектом с провозглашением себя пожизненным Генеральным секретарем и с воссозданием Империи. И главными социальными опорами сталинского проекта стали не те, кого планировал на эту роль Мартов, а маргинальные или деклассированные слои советского общества: деревенская беднота (40% крестьянства), насильственно созданная коллективизацией резервная армия труда, безработные и новая, взращенная Сталиным партийно-государственная бюрократия - Аппарат.
Если непрерывный политический диспут Ленина с меньшевиками по поводу нэпа оставался фактически латентным и прорвался наружу - в эзотерической форме - только в статье «О нашей революции», то его полемика с другими поборниками идеи нэповской «тер-мидоризации» Советской России, а именно с авторами знаменитого эмигрантского сборника «Смена вех» и одноименной, также эмигрантской, газеты (прежде всего, с Устряловым и Ключниковым) приняла публичный, более того, общепартийный и международный (по каналам Коминтерна) характер. Не имея опять-таки возможности останавливаться подробно на идеях «сменовеховцев», отмечу только, что в основу сборника «Смена вех» было положено безусловное признание итогов Октябрьской революции, признание факта, что «за своим интернациональным фасадом революция приспособилась к национальным интересам страны» (Устрялов). Николай Устрялов, кадет, бывший руководитель «агитпропа» в правительстве адмирала Колчака, с наибольшей четкостью представил сменовеховскую трактовку нэпа как российского Термидора. «В дни кронштадтского восстания, - писал Устрялов в сборнике "Смена вех", - некоторые рус-
ские публицисты в Париже заговорили о "русском термидоре". "Последние новости" П.Н.Милюкова посвятили даже несколько статей установлению аналогии между процессом, ныне вершащимся в России, и термидорским периодом Великой французской революции. В какой мере справедливы эти аналогии, и что такое "путь термидора"? Термидор был поворотным пунктом французской революции. Он обозначал собою начало снижения революционной кривой. Путь термидора есть путь эволюции умов и сердец, сопровождавшийся, так сказать, легким "дворцовым переворотом", да и то прошедшим формально в рамках революционного права. Якобинцы не пали — они переродились в своей массе. Якобинцы, как известно, надолго пережили термидорские события — сначала как власть, потом как влиятельная партия: сам Наполеон вышел из их среды».
Введение нэпа, по Устрялову, стало «моментом истины» большевизма: сменовеховцы «никогда не сомневались в чисто тактической основе нового курса советской власти. Они лишь утверждали и утверждают, что новая тактика большевиков имеет для страны глубокое принципиальное значение, и что плоды ее будут обладать силой, непреодолимой даже для самих ее авторов. "Эволюция большевизма" есть эволюция его политики, а не его философии». Непреоборимая логика вещей — вот главный аргумент концепции Термидороа, выдвинутой Устряловым. «Нельзя лучше, чем Ленин, — писал Устрялов, — формулировать сущность создавшегося положения. Но вместе с тем нельзя и игнорировать и неизбежные плоды его в будущем: революционная Россия превращается по своему социальному существу в "буржуазную", собственническую страну». Важно, однако, то, что, по Устрялову, возраставший под сенью нэпа в России капитализм — это был не компрадорский, а истинно русский, корневой, национальный капитализм. Свои надежды на его блестящую будущность Устрялов связывал, однако, не с «совбурами» из новоиспеченных главков с трестами или с окарикатуренными нэпманами и спекулянтами первого призыва, а с идущими за ними вслед «созидательной буржуазией, выдвинутой и закаленной революцией» и с «крепким хозяйственным мужичком»1.
1 Все цитаты из текстов Устрялова даны по: Тамаш Краус. Указ. соч. - С.97-
114.
Устрялов ставил знак равенства между осуществлением «термидорианского переворота» и становлением нового класса собственников, которые неизбежно наложат свою печать также на российскую власть и культуру: «Таковыми, разумеется, не могут быть те "партийные литераторы" и "высоко-политические штатгальтеры" коммунизма, о коих с едкой иронией говорил на XII съезде Красин. Их время стихийно уходит. Так кто же? - А вот это новое поколение хозяйственников, деловиков из рабочих, кооператоров <. > Но не нужно забывать рядом с ними и более ординарную буржуазию: она не может в тех или иных рамках не возродиться». Устрялов со свойственной ему широтой русской души призывал в свои идейные сообщники большевистского лидера: «Сам Ленин на заре нэпа с обычной своей прямотой признавал эту неотвратимость»1. Между тем разбросанные в сборнике и газете «Смена вех» идеи имели широкий резонанс в России, сборник был переиздан советскими издательствами, появилось множество отзывов на него: началось брожение умов.
И Ленин был вынужден политически опротестовывать Устря-лова не где-нибудь, а на партийных съездах и конгрессах Коминтерна. Опротестовывать так, чтобы не был задет, не потерпел ущерба стратегический замысел «самотермидоризации». Полемиче-ский пыл Ленина в его филиппиках против Устрялова был во многом наигранным; по существу дела он был согласен со сменовеховством (он даже намеревался включить Ключникова в советскую делегацию на Генуэзской конференции). А своим острием критика Ленина была направлена против врагов нэпа среди советских и зарубежных коммунистов. Не входя в детали этой критики, приведу ключевые высказывания Ленина из его основополагающего для судеб нэпа доклада на XI съезде РКП (б).
Ленин был вынужден начать свой заочный диалог с Устряло-вым с партийных эвфемизмов, т.е. совсем не касаясь обоюдоострой темы «самотермидоризации» советской власти, он начал обсуждать сюжет о том, «что такое новая экономическая политика большевиков - эволюция или тактика?» И продолжил: «Так поставили вопрос сменовеховцы, которые, как вы знаете, представляют течение, привившееся в эмигрантской России, течение общественно-политическое, во главе которого стоят крупнейшие кадетские деятели, некоторые
1 Тамаш Краус. Указ. соч. - С.73-746.
министры бывшего колчаковского правительства — люди, пришедшие к убеждению, что Советская власть строит русское государство и поэтому надо идти за ней». Сменовеховцы заявляют, согласно Ленину, что большевики «могут говорить, что им нравится, а на самом деле это не тактика, а эволюция, внутреннее перерождение, они придут к обычному буржуазному государству, и мы должны их поддержи -вать». Ленин тут искажал позицию Устрялова, который и не помышлял об обычном — т.е. либерально-демократическом — «буржуазном государстве» в России.
Далее — совсем интересно. Некоторые из сменовеховцев, предупреждал делегатов партсъезда Ленин, «прикидываются коммунистами, но есть люди более прямые, в том числе Устрялов. Кажется, он был министром при Колчаке. Он не соглашается со своими товарищами и говорит: "Вы там насчет коммунизма как хотите, а я утверждаю, это у них не тактика, а эволюция". Я думаю, — размышлял вслух Ленин, — что этот Устрялов этим своим прямым заявлением приносит нам большую пользу. Нам очень много приходится слышать, мне особенно по должности, сладенького коммунистического вранья, "комвранья", кажинный день, и тошнехонько от этого бывает убийственно». И родоначальник нэпа подчеркивал: «Этакие откровенные враги полезны, надо сказать прямо. Такие вещи, о которых говорит Устрялов, возможны, надо сказать прямо. История знает превращения всяких сортов; полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьезная <...> Много тому бывало примеров, и поэтому надо сие откровенное заявление сменовеховцев приветствовать. Враг говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами стоит <...> Сменовеховцы выражают настроение тысяч и десятков тысяч всяких буржуев или советских служащих, участников нашей новой экономической политики»1. Ленин говорил здесь и потом о серьезнейших вещах: о субъекте нэпа, о многоукладности экономики Советской России, о соревновании укладов (в этом, а не в пресловутом ударничестве, состоит суть идеи Ленина о соревновании: это — состязание укладов в экономической эффективности). Но все это он излагал на политическом жаргоне большевиков и применяя к
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.45. - С.93- 94.
умственному уровню партийного большинства. То есть - излагал, не выдавая своего истинного политического замысла.
Ленин, помимо своего гигантского ума, был в избытке наделен еще одним качеством, которое обязательно для тех, кто знает правду и намеревается ее высказать: политической хитростью. Бертольт Брехт в своем замечательном эссе «Пять трудностей при писании правды» отзывался об этом качестве так: «Многие люди, гордые тем, что обладают мужеством говорить правду, счастливые обретением ее, уставшие от работы, потраченной на облечение ее в пригодную для использования форму, нетерпеливо ожидающие, чтобы за нее взялись те, чьи интересы они защищают, - многие не считают нужным применить затем еще какую-нибудь особую хитрость при распространении правды. Поэтому их работа часто лишена всякой действенности»1. Ленин был действенен еще и потому, что политическая хитрость была его органической чертой. Этого нельзя утверждать о Бухарине, который, может быть, не хуже Мартова и Устрялова уразумел ленинскую правду.
Что здесь имеется в виду? После смерти Ленина на долю Бухарина выпала нелегкая задача политической и теоретической защиты нэпа против его противников - внутренних и внешних. В борьбе с «левой оппозицией» (Троцкий, Преображенский), где он выступал в одной связке со Сталиным, Бухарин, на чьей стороне было безусловное теоретическое превосходство, сплошь и рядом оказывался уязвимым политически из-за своего пристрастия к броским лозунговым формулировкам. Бухарин совершенно справедливо отмечал в 1925 г. (доклад «О новой экономической политике и наших задачах»), что «у нас есть нэп в городе, у нас есть нэп в отношениях между городом и деревней, но у нас почти нет нэпа в самой деревне и в области кустарной промышленности», что «здесь еще в значительной мере процветает политика административного нажима». И при этом бесхитростно, как мальчик, подставляется политически, прельщаясь «красным словом»: «В общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота; мы должны теперь вести такую политику, в результате кото-
1 Брехт Б. О литературе. - М., 1988. - С.112.
рой у нас беднота исчезла бы»1. Все блестяще, Бухарин даже применяет кибернетическую схему «обратной связи» при анализе экономической динамики; но от всего блеска только и застряло в памяти публики неосторожное «Обогащайтесь!»
И если вернуться к вышеозначенной интриге, то следует отметить, что пропагандистский демарш Бухарина не остался без внимания сменовеховцев, и Устрялов после возвращения в Россию не замедлил публично высказать Бухарину свою убийственную похвалу за его призыв «Обогащайтесь!». И Бухарину, как прежде Ленину, пришлось оправдываться. В ноябре 1925 г. Бухарин опубликовал в газете «Правда» серию статей под общим названием «Цезаризм под маской революции», где уделил большое место суровой отповеди Устрялову.
Используя все оттенки иронии и сарказма, Бухарин прежде всего выразил сожаление (видимо, вполне искреннее), что «ввел в заблуждение г-на Устрялова. Г-н Устрялов решил, что я-де выставил для партии лозунг "Обогащайтесь!", ставя ставку на деревенского грабителя против бедняка. Кто же поверит (!), что это лозунг партии! Жалею, по человечеству, что своей формулировкой дал повод для лишних иллюзий г-на Устрялова. (Эта формулировка была, несомненно, ошибочной формулировкой того совершенно правильного положения, что партия должна держать курс на подъем благосостояния деревни.)2». Бухарин здесь передергивает: смысл его лозунга — не в подъеме благосостояния деревни, а в поощрении крестьянского протокапиталистического накопления.
Термидорианскую концепцию Устрялова Бухарин рассматривал не сквозь призму ленинской идеи «самотермидоризации» советской власти, а сквозь призму внутрипартийной борьбы, сквозь призму размежевания с левой оппозицией. Поэтому из полемики с Устряловым он элиминировал всю положительную проблематику Термидора (переход от «гражданской войны» к «гражданскому миру» и т.д.), сосредоточившись лишь на бонапартистском («цезаристском») выезде из Термидора. Согласно Бухарину, Устрялов «берет только одну тенденцию (и притом вовсе не решающую)». И далее: «Систематически применяет г-н Устрялов свой метод запугивания, на все лады оперируя жупелом "термидора". Во время гражданской вой-
1 Бухарин Н.И. Избранные произведения. - М., 1988. - С.135- 136.
2 Бухарин Н.И. Цезаризм под маской революции. - М., 1925. - С.58.
ны нас все время пытались запугать свержением советской власти. Эта бедная советская власть "летела" (в распаленном воображении белых) буквально каждую секунду. А вместе с тем, когда выяснилась победа Красной армии, стали говорить о "кульминационном пункте" революции, о "неизбежном" термидоре. И меньшевики, и эсеры, и кадеты, и монархисты - все вдруг прониклись исторической премудростью, и, вооруженные не то чтобы уж очень тяжелым багажом исторических аналогий, с важностью настоящих "социологов", стали заниматься глубокомысленными прорицаниями на предмет "термидора" для ободрения пасомых белых стад, уже жалобно мычащих на тощих лугах российской эмиграции. Г-н Устрялов сообщает нам, впрочем, что занятия "термидором" со стороны любомудров нашей буржуазной интеллигенции начались сравнительно давно»1. Бухарин, как и Сталин, клялся и божился Лениным, а тут напрочь забыл все сказанное им на XI съезде партии о «классовой правде» Устрялова, которая предпочтительнее любого комвранья, и сбился на недорогое насмешничество. Это стало потом Бухарину в слишком большую цену.
Бухарин предпочел анализу этой классовой правды длинные рассуждения о том, чего Устрялов якобы не понимал: «Г-н Устрялов не видит основного: передвижки классов. Он не понимает (или не хочет понимать), что термидор был совсем не "органическим", а весьма катастрофическим (хотя и "подготовленным" всем предшествующим развитием) падением мелкобуржуазной диктатуры и переходом власти в руки буржуазной контрреволюции»2. Учитывая намеченную Устряловым перспективу выхода из Термидора на путях установления личной диктатуры, Бухарин считал Советскую Россию гарантированной от такой эволюции: «Не понимают основной, кардинальнейшей разницы между французской буржуазной революцией XVIII века и пролетарской революцией ХХ века. Великая французская революция объективно открывала дальнейшую дорогу капиталистическому строю; а субъективной классовой силой, двигавшей эту революцию, была мелкая буржуазия. Ниспровержение мелкобуржуазной революционной диктатуры лежало, таким образом, в логике самой революции, ибо налицо было несоответствие между объектив-
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.45. - С.37- 38.
2 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.45. - С.42- 43.
ными задачами революции и ее основным субъективно -классовым фактором. Ничего подобного нет в нашей революции. Наоборот, здесь налицо строгое соответствие между объективно-историческим "смыслом" революции и основной классовой ее пружиной»1.
Бухарин совершенно не учитывал тут того, что после революции «классовая пружина» так называемой пролетарской диктатуры не только ослабла: она исчезла. Индустриальный пролетариат к 1921— 1922 гг. попросту перестал существовать в Советской России, пролетарская диктатура потеряла своего классового субъекта. А в таких условиях ее дрейф непредсказуем: она, например, легко может превратиться в личную диктатуру. Кроме того, Бухарин, сильно грешивший по части механистического, вульгарно -материалистического понимания общественной жизни, совершенно не учитывал логику саморазвития политических форм и политических движений. Кроме того, ему стоило бы осторожнее высказываться относительно движущих сил Октябрьской революции, ведь гражданскую войну выиграли, по сути, крестьяне: из кого состояла к началу 20-х годов почти 6-миллионная Красная армия, если численность индустриального пролетариата до революции не превышала в России 1,5 млн. человек? И в политическом плане проблема Термидора для Советской России в 20-е годы была намного более серьезной и актуальной, чем это явствовало из цикла статей Бухаринрапфишвййстрдловременно с Бухариным, в 1925 г., против Устрялова выступил Григорий Зиновьев в своей брошюре «Философия эпохи»2. Устрялова тогдашний Председатель ИККИ воспринял как теоретика Термидора par exellence, как привилегированного выразителя взглядов «пятой колонны», ратующей за «термидорианское перерождение» революции и Советской власти и включающей в себя политиков от Дана до сменовеховцев. Несмотря на категорическое неприятие Устряловым буржуазности как «русской идеологии», Зиновьев изобразил его как идеолога новой русской буржуазии, рожденной нэпом, рассмотрев проблему под сугубо международным углом зрения: «Наша "собственная" новая буржуазия есть агентура буржуазии международной, она связана с ней тысячами нитей». И далее, намечая перспективу Термидора: «Новый буржуа, городской и
1 Там же.- С.44.
2 Зиновьев Г. Философия эпохи. - М.- Л., 1925.
сельский, новый капиталистик, значительная часть интеллигенции будут еще стараться направить поднимающееся хозяйственное развитие в "новое" (на деле старое, буржуазное) русло»1. Если этому «новому» классу удастся его тихий термидорианский переворот, то результатом последнего будет не личная диктатура, не «цезаризм», а, по Зиновьеву, буржуазная демократия.
Зиновьев очень постарался, чтобы сделать невозможной легальную деятельность сменовеховцев в Советской России. Так, он активно способствовал закрытию сменовеховского журнала «Новая Россия», который редактировался Исаем Лежневым. Устрялов откликнулся на запрет в одном из писем: «Мне рассказывал один ком-мунист-зиновьевец, сосланный за ересь в Харбин, что решение закрыть "Новую Россию" и выслать Лежнева было принято самим Политбюро по настоянию Зиновьева, тогда пребывавшего в левой оппозиции. Он якобы явился на заседание с книжкой "Новой России" в руках и, помахивая ею, обратился к сталинцам: "Вот нас вы преследуете, а этим господам даете полную свободу слова!"»2.
Относительно поздно, в 1926-1927 гг., в дискуссию о Термидоре включились Лев Троцкий и его единомышленники, прежде всего Карл Радек. Это «включение» сопровождалось двумя моментами: в той мере, в какой оно было публичным, ему был присущ острополитический, оппозиционный против Сталина и Бухарина характер; в той мере, в какой оно было теоретическим, оно осталось латентным, а его материалы осели в личных архивах Троцкого и Радека. Полноты обзора ради упомяну о том, что в июне 1927 г. Радек написал текст под названием «Термидорианская опасность и оппозиция», который существовал только в машинописном варианте. В частности, Радек отмечал: «Называя эту опасность перерождения термидорианской, никто не предполагает, что должны повториться те же самые события, которые разыгрались во время французской революции. Сравнение это подчеркивает, что, как во французской революции, силы, остановившие ее развитие, вышли из партии якобинской, стоявшей во главе революции, точно так же в партии большевистской, возглавившей октябрьский переворот, могут найтись силы, пытающиеся
1 Зиновьев Г. Философия эпохи. - М.- Л., 1925. - С.6.
2 Цит. по: Файман Г. Смена вех как точная наука. Высылка Исая Лежнева из России // Независимая газ. - М., 1995. - 18 окт.
повернуть колесо истории назад к капитализму»1. Радек явным образом метил здесь в Сталина и Бухарина и отстаивавшуюся ими тогда идею нэпа.
К 1927 г. относится и не опубликованная тогда статья Троцкого «Термидор». В ней важной является прежде всего одна из оценок Троцкого: замечание Сталина о том, что только «невежественные люди» принимают всерьез проблематику Термидора, он расценил как прикрытие Сталиным своего термидорианства. Различие между революционной Францией и революционной Россией Троцкий видел в том, что в первом случае Термидор был неизбежностью, во втором — выступал только в качестве возможности. Актуальные уроки, извлекаемые им из французского опыта, сводились к тому, что термидор «есть особая форма контрреволюции, совершаемая в рассрочку, в несколько приемов, и использующая для первого этапа элементы той же правящей партии — путем их перегруппировки и противопоставления». Не оставил без внимания Троцкий и факт уничтожения якобинских руководителей, отметив, что и в России «нет недостатка в таких, уже доспевших термидорианцах, которые требуют ускоренной физической расправы с оппозицией»2. Политический, даже прагматический подход Троцкого к глубокой проблеме советского (сталинского) Термидора выразился в словах из его ответа отшатнушемуся Радеку в 1928 г.: «Мы взяли Термидор, как классический образец частичного контрреволюционного переворота, который совершается еще полностью под революционным знаменем, но имеет по существу решающий характер <...> Вокруг вопроса о Термидоре шла и идет гигантская международная полемика. Какой же политический смысл имеет приведенное выше неожиданное сомнение в применимости аналогий французской и русской революций? Разве мы сидим в обществе историков-марксистов и рассуждаем об исторических аналогиях вообще? Нет, мы ведем политическую борьбу, в которой сотни раз пользовались аналогией с Термидором в определенных, точно нами указанных пределах»3. И эту борьбу, инструментом которой стала троцкистская концепция Термидора, Троцкий продолжил в эмиграции, прежде всего в своей книге «Преданная революция».
1 Тамаш Краус. Указ. соч. - С.136.
2 Там же. - С.134- 140.
3 Тамаш Краус. Указ. соч. - С.212.
В качестве финального аккорда этой дискуссии о Термидоре, сопровождавшей идейную жизнь Советской России в 20-е годы, уместно привести некоторые выдержки из материалов Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). Тогда Сталин со товарищи окончательно расправился с Бухариным, Рыковым и Томским, которых перед этим буквально загнал железной рукой в «правую оппозицию». Показательно, что в аргументации Сталина против Бухарина и его единомышленников видное место заняла тема Термидора, хотя Сталин избегал этого термина и предпочитал говорить о «реставрации» или «восстановлении капитализма». В своей речи на пленуме МК и МКК 19 октября 1928 г. Сталин прямо затронул этот сюжет: «Существуют ли у нас, в нашей советской стране, условия, делающие возможным восстановление (реставра-цию) капитализма? Да, существуют». Согласно Сталину, к 1928 г. корни капитализма еще не были вырваны. «Где же они, эти самые корни, гнездятся? Они гнездятся в товарном производстве, в мелком производстве города и особенно деревни». Сталин фактически берет на вооружение идеи левой оппозиции: «Ясно, что поскольку мелкое производство имеет у нас массовый и даже преобладающий характер и поскольку оно рождает капитализм и буржуазию, особенно в условиях нэпа, постоянно и в массовом масштабе, — у нас имеются условия, делающие возможным восстановление капитализма». И Сталин бросал Бухарину обвинение в том, что Бухарин и его единомышленники работают на Термидор в сталинском его понимании: «Победа правого уклона в нашей партии означала бы громадное усиление капиталистических элементов в нашей стране. А что значит усиление капиталистических элементов в нашей стране? Это значит ослабление пролетарской диктатуры и усиление шансов на восстановление капитализма. Стало быть, победа правого уклона в нашей партии означала бы нарастание условий, необходимых для восстановления капитализма в нашей стране»1.
Если вернуться к Объединенному пленуму 1929 г., то его кульминацией стала защитная речь Бухарина, который отмел надуманные и большей частью фальшивые обвинения в свой адрес. Определенное место в аргументации Бухарина заняла и «термидорианская тема» — в том ее виде, в котором она подавалась членами сталинской группы. Бухарин обратился к речи Анастаса Микояна против деятеля левой
1 Сталин И.В. Вопросы ленинизма. - М., 1932. - С.349- 350.
оппозиции Юрия Пятакова на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 1927 г. Сославшись на тезис Пятакова об одновременном с ростом народного хозяйства росте противоречий внутри него, Микоян заявил: «Этот тезис, изложенный Пятаковым, является констатированием того положения, которое не допускает никакого социалистического строительства, которое предусматривает действительно термидори-анский ход нашего развития». Согласно Микояну, с каждым шагом к социализму противоречия должны уменьшаться. «Если же мы не идем к социализму, если мы идем к термидорианству, т.е. к капитализму, то сколько бы ни шагали вперед, противоречия все больше и больше будут обостряться, все больше и больше будет обостряться и классовая борьба и т.д., согласно установке тов. Пятакова и всей оппозиции»1.
И Микоян еще раз повторил свою оценку тезиса Пятакова об углублении противоречий по мере экономического роста Советской России: «Эта установка не на строительство социализма путем преодоления капитализма, а ставка на капиталистическое развитие. Именно в такой установке оппозиции кроется действительно термидорианская опасность»2. Все эти доводы Микояна Бухарин повернул против Сталина, в 1928 г. подхватившего тезис левой оппозиции об углублении противоречий, и его подручных (Куйбышева): «Итак, то, что проповедовал тов. Пятаков и вся троцкистская оппозиция, то, что тов. Микоян критиковал как ставку на термидорианство, то, что он называл установкой на капиталистическое развитие, теперь в еще более острой форме проповедуется тов. Сталиным, особенно гениально углублено тов. Куйбышевым и целым рядом других товарищей»3. Все задетые Бухариным в речи на пленуме политики промолчали, хотя в других местах выступления они прерывали докладчика, подавали издевательские реплики, выкрикивали всяческие инвективы.
Какие выводы можно сделать из дискуссии по проблеме Термидора в 20-е годы? Во-первых, ленинская концепция нэпа возникла в контексте размышлений Ленина об опыте Великой французской
1 См.: Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. - М., 1989. -С.264-265.
2 См.: Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. - М., 1989. -
С.265.
3 Там же. - С.265- 266.
революции, конкретно — о Термидоре как выходе из острой фазы революции с возвращением к нормальному функционированию общества, хотя и на новой основе. Во-вторых, в последующем нэп продолжал оставаться в центре дискуссии о Термидоре, но уже под другим знаком. А именно, ведет ли нэп к термидорианскому перерождению партии и общества? В-третьих, в процессе внутрипартийной борьбы 20-х годов проблема Термидора была предельно идеологизирована левой, троцкистской оппозицией и стала для нее важнейшим инструментом для обличения Сталина и его режима. В-четвертых, Сталин демонстрировал подчеркнутую отстраненность от дискуссии о Термидоре, что, по проницательному суждению Троцкого, свидетельствовало о его внутренней причастности данной проблематике. В-пятых, Бухарин, который лучше всех прочих понимал ленинскую идею нэпа, совершенно обошел неотъемлемый от нее момент «само-термидоризации», а в дискуссии о Термидоре выступил с опровержением «цезаризма» Устрялова.
Нэп, Термидор и модернизация
При ближайшем рассмотрении выясняется, что нэп был стратегией модернизации, приспособленной к специфике Советской России. Однако трактовка нэпа в терминах теории модернизации затрудняется тем, что как у родоначальников нэпа, так и у его агентов в словаре не было понятия «модернизация». Вторая трудность состоит в том, что не существует единой теории модернизации, имеют место несколько разных концепций модернизации. Первая трудность является преодолимой с учетом того, что в своих интерпретациях нэпа Ленин, Бухарин, Сталин и другие теоретики 20-х годов (до «сталинского перелома») употребляли понятия, отчасти эквивалентные категории модернизации. Так, Ленин в своей ключевой статье «О нашей революции»1, по сути дела, говорил о модернизации России, когда вел речь о необходимости «создания основных посылок цивилизации». То же верно относительно других теоретиков нэпа.
Что до второй трудности, с ней справиться можно только одним способом: а именно, сделав выбор в пользу определенной кон-
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.45. - С.378- 382.
цепции модернизации. В основу дальнейшего изложения положена теория модернизации, разработанная Максом Вебером, развитая и обогащенная Георгом Лукачем и Юргеном Хабермасом1. Уместно выделить три решающих аспекта данной теории модернизации. Во-первых, это подчеркивание той решающей роли, которую сыграл в модернизации традиционных обществ процесс всеобъемлющей рационализации всех сторон жизни социума, «расколдования мира»; этот процесс во многом совпадает с процессом экспансии товарно-денежных отношений, сплошной капитализации общественной жизни. Во-вторых, данная теория модернизации ставит акцент на формировании автономных, подчиняющихся собственным закономерностям сфер общественной жизни: экономики, государства, культуры и др. Наконец, в-третьих, данная теория модернизации придает большое значение формированию специфического трудового этоса, мощной этической мотивации эффективной работы. После этих оговорок уместно перейти к самому предмету.
Внутренняя взаимосвязь проблемы Термидора, идеи нэпа и перспективы модернизации в мышлении Ленина состояла в необходимости перехода от чрезвычайщины «военного коммунизма» к обычному, рутинному государственному управлению и хозяйственному строительству. Для Ленина эта взаимосвязь была интуитивно ясной, по крайней мере, с начала 1921 г. Об этом свидетельствует его письмо Г.Мясникову, написанное в это время: «Да, - недвусмысленно заявлял лидер Советской России, - кто не понимает смены лозунга "гражданская война" лозунгом "гражданский мир", тот смешон, если не хуже»2. С этой точки зрения, нэп был орудием установления гражданского мира, ибо он способствовал смягчению противоречий между классами, а точнее, между советским государством и крестьянством. Но тот же нэп был инструментом «самотермидориза-ции», ибо он знаменовал признание права на существование не только рынка, но и частной собственности и ее носителей. А связь с перспективой модернизации определяется выводом, к которому посте -
1 Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. - Köln, 1964; Lukacs G. Geschichte und Klassenbewusstsein. - Neuwied; Berlin, 1968; Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. - Frankfurt-a.-M., 1981. - Bd. I-II.; Вебер М. Избранные произведения. -М., 1990; Вебер М. Избранное. Образ общества. - М., 1994; Фурс В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. - Минск, 2000.
2 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.44. - С.78.
пенно пришел Ленин: нэп вводится «всерьез и надолго», экономический прогресс страны предстоит обеспечивать в условиях многоук-ладности экономики и наличия рынка.
Модернизационная стратегия Ленина в ее итоговом выражении содержится в одной из последних, уже упоминавшихся ленинских работ «О нашей революции. (По поводу записок Н.Суханова)». Собственно, что утверждает, что признает здесь Ленин? Ленин признает то, что тысячу раз говорили большевикам их критики и что большевики свысока игнорировали: социализм возможен только на основе продвинутого модерна, на основе достаточно полного решения задач модернизации. Но как раз эти задачи не решены в пореволюционной России. Или, на языке Ленина, он признает «довод» социал-демократов, что «мы не доросли до социализма, что у нас нет <...> объективных экономических предпосылок для социализма». В других случаях Ленин оперирует понятием «отсталости» России, ее отставания от «цивилизованных государств Запада». Ленин в статье «О нашей революции» называет «бесспорным» положение о том, что «Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм».
Но из этих констатаций Ленин делает вывод в духе концепции своеобразия исторического развития России: он заявляет, что для нее непригоден «определенный путь развития капитализма и буржуазной демократии в Западной Европе». Но тогда какой путь модернизации должна избрать пореволюционная Россия? Ленин толкует о «возможности иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах». Не ставя под сомнение необходимость формирования таких предпосылок, т.е. модернизации России, Ленин предлагает «видоизменения обычного исторического порядка», которые состоят в решении задач модернизации с помощью государства как субъекта преобразований. Или, на языке Ленина, «на основе рабоче-крестьянской власти и государственного строя»1.
Следует отдавать себе отчет в том, что вышеуказанные «основные посылки цивилизации» в сознании Ленина времен введения по его инициативе нэпа были неразрывно связаны с развитым капитализмом (например, германского типа). Ленин по существу ставил
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.45. - С.378- 382.
знак равенства между модерном и развитым капитализмом, который он называл «государственно-монополистическим». В выступлении на IV Конгрессе Коминтерна Ленин предложил формулу модернизации через государственный капитализм: «Было бы лучше, если бы мы раньше пришли к государственному капитализму, а уже затем - к социализму»1. Выступая на XI съезде РКП(б), Ленин недвусмысленно заявил: «Гвоздь вопроса в том, чтобы мы поняли, что это тот капитализм, который мы можем и должны допустить, который мы можем и должны поставить в рамки, ибо капитализм этот необходим для широкого крестьянства и частного капитала, который должен торговать так, чтобы удовлетворять нужды крестьянства. Необходимо дело поставить так, чтобы обычный ход капиталистического хозяйства и капиталистического оборота был возможен»2.
Выдвигая идею модернизации России через государственный капитализм, ее формами Ленин считал не только, как писали советские обществоведы, концессии или сданные государством в аренду капиталистам предприятия, и даже не только предприятия со смешанным капиталом, коммерческие банки и биржи, но и кооперацию. Разумеется, непременным условием «обычного хода капиталистического хозяйства и капиталистического оборота» являлся рынок. И в своей трактовке нэпа Ленин непререкаемой логикой вещей вынужден был перейти от скромного замысла замены продразверстки продналогом к допущению «свободы торговли», т.е. рынка с его законами и инструментами. И Ленин не уставал втолковывать своим соратникам необходимость овладеть этими законами и инструментами: «Самое важное, однако, это - торговля, именно, торговый оборот, который необходим»3.
Мало того, в точности по Веберу и Лукачу Ленин ставил во главу угла новой деловитости, которую он хотел привить своим советским современникам, не что иное, как рациональную калькуля-цию, расчетливость во всем. Он заявлял в речи на пленуме Моссовета: «Мы теперь должны все рассчитывать, и каждый из вас должен научиться быть расчетливым. Мы должны рассчитать в обстановке капиталистической, как мы свое существование обеспечим, как мы получим
1 Там же. - С.280.
2 Ленин В.И. Полн. собр. соч. -
3. Там же. - С.86.
Т.45. - С.86.
выгоду от наших противников, которые торговать никогда и не разучивались и которые будут торговаться за наш счет»1. Такого рода деловитость, основанную на калькуляции, на расчетливости, Ленин считал неотъемлемой чертой того, что он называл «культурной работой»: «В нереволюционный промежуточек надо уметь делать культурную работу»2.
Тихое помешательство Ленина 1921—1923 гг. на «культурности» объяснимо только в этом контексте: это было не обычным культурничеством, это было возвеличением труда, в том числе управленческого, на западный манер. В самом деле, конечный успех нэпа Ленин ставил в прямую зависимость от обретения этой самой «культурности»: «Вполне достаточно экономических и политических средств для постройки фундамента социалистического общества. Не хватает? Культурности, уменья»3. Фундамент — это, в понимании Ленина, решение задач модернизации. Ленин вновь и вновь возвращается к этой теме: «Вопрос "только" в культурности»4.
Из всего сказанного явствует, что в теоретических разработках Ленина 1921—1923 гг. наличествуют основные элементы концепции модернизации России. Если избавить стратегическую мысль Председателя Совнаркома от конвенционального словесного облачения, она заключалась в следующем: преодолеть капитализм в России и в мире возможно лишь одним путем — путем максимального развития его потенций при усиления роли государственного регулирования в экономике. Если я не ошибаюсь, то именно такой была формула целой исторической эпохи. Тем самым это была также эпохальная формула мировой политики.
Николай Бухарин, как уже отмечалось, лучше всех из политических наследников Ленина понял идею нэпа и посвятил ее обоснованию и развитию многие и разные работы. Из всего большого набора затронутых им вопросов здесь будут отмечены только четыре, имеющие отношение к проблеме модернизации. Прежде всего, стоит указать на то, что Бухарин был, пожалуй, единственным из большевиков после Ленина, кто не вульгарно понимал проблему индустриализации. По большому счету, можно сказать, что в 20-е годы руково-
1 Там же. - С.306.
2 Там же. - С.414.
3 Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.45. - С.413.
4 Там же. - С.417.
дящие политики и идеологи Советской России сплошь и рядом подменяли проблему модернизации проблемой индустриа-лизации. Конечно, доля вины по этой части лежала и на Ленине с его чрезмерными упованиями на цивилизующую роль электрификации или индустрии. Отправным пунктом попытки Бухарина вписать индустриализацию в общественный контекст, предотвратить ее гипертрофирование были отношения между государственной промышленностью и частным крестьянским хозяйством. Бухарин выступил как против теории Преображенского об эксплуатации промышленностью «досоциалистических укладов», так впоследствии и против тезиса Сталина о «дани», которую должны платить крестьяне в интересах индустриализации: «При этом нужно постоянно иметь в виду, - писал Бухарин в статье "Заметки экономиста", - что наша социалистическая индустриализация должна отличаться от капиталистической тем, что она проводится пролетариатом, в целях социализма, проводится по-другому, по-иному воздействует на крестьянское хозяйство, что она по-другому, по-иному "относится" к сельскому хозяйству вообще. Капитализм создавал приниженность сельского хозяйства. Социалистическая индустриализация - это не паразитарный по отношению к деревне процесс (при капитализме, несмотря на развитие сельского хозяйства под влиянием индустрии, элементы такого паразитизма налицо), а средство ее величайшего преобразования и подъема. Ин-дустриализа-ция страны означает поэтому и индустриализацию сельского хозяйства, и тем самым она подготовляет уничтожение проти-вопо-ложности между городом и деревней»1.
Лучший знаток творчества и биографии Бухарина Стивен Коэн в этой связи указывал в своей известной книге «Бухарин. Политическая биография. 1888-1938»: «Это было представление, которое он пытался выразить в постоянных напоминаниях об исторической задаче большевизма. Советская индустриализация, в отличие от предшествующей, капиталистической, была обязана развивать экономически и культурно сельский сектор». И далее: «Бухарин стремился определить этику социалистической индустрии-ализации, обязательную норму, позволяющую отделять допустимое от недопустимого. Убежденный, что советский опыт должен быть рассмотрен в зеркале истории капитализма, и желая, чтобы отражение было более гуман-
1 Бухарин Н.И. Избранные произведения. - М., 1988. - С.410.
ным и благотворным, равно как и более эффективным, он считал осуществление советского опыта величест-венным деянием. Может ли Советская Россия провести индустриали-зацию, избегая жестоко-стей, присущих капиталистической модели? Если нет, то он, по-видимому, предполагал, что не социализм явится результатом. Средства отразятся на цели»1.
Бухарин в духе позднего Ленина ставил проблему экономического соревнования укладов: «Чем дальше, тем больше мы будем пользоваться в экономической борьбе не уздой административного нажима, а нашей растущей хозяйственной мощью. Одно дело подойти к частному купцу и закрыть судебным порядком его лавку; другое дело — если вы его вытесните в хозяйственной борьбе». В контексте тезиса о многоукладности экономики Советской России и необходимости налаживания рыночных отношений между укладами Бухарин рассматривал и ключевой вопрос о накоплении: «У нас еще до сих пор сохранились известные остатки военно-коммунисти-ческих отношений, которые мешают нашему дальнейшему росту. В связи с эти стоит тот факт, что зажиточная верхушка крестьянства и середняк, который стремится тоже стать зажиточным, боятся сейчас накоплять (курсив Бухарина. — С.З.). Создается положение, при котором крестьянин боится поставить себе железную крышу, потому что опасается, что его объявят кулаком; если он покупает машину, то так, чтобы коммунисты этого не увидели. Таким образом, зажиточный крестьянин недоволен тем, что мы ему мешаем накоплять, нанимать работников <...> Излишняя боязнь наемного труда, боязнь накопления, боязнь прослойки капиталистического крестьянства и т.п. может привести нас к неправильной экономической стратегии в деревне»2. Но Бухарин, по существу, говорит не о деревне, а о более глобальных вещах, связанных с законами самодвижения экономики (без чего, как известно, невозможна модернизация): об экономике в целом, об экономическом росте и его предпосылках, о накоплении и инвестиционном цикле в производстве.
Крупнейшим теоретическим достижением Бухарина был тезис об «универсальном значении нэпа», о его мировой релевантности, выдвинутый и обоснованный в его докладе на VI Конгрессе Комин-
1 Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888- 1938. - М., 1988. - С.207.
2 Бухарин Н.И. Избранные произведения. - С.134- 135.
терна в 1928 г. Бухарин опроверг расхожее мнение о том, что «мы в ряде других стран при определенных условиях не будем применять метод нэпа, что там возможен будет прямой переход к социалистическому обмену продуктов без сложных рыночных отношений». Вразрез с этим Бухарин доказывал, что «известное сохранение рыночных отношений будет необходимо во всех других странах. Но ведь рыночные отношения - это самый существенный момент в политике нэпа. Если рыночные отношения налицо, у нас есть "новая экономическая политика". Другой вопрос, как долго будет длиться этот период, как долго нужно будет преодолевать эти рыночные отношения. Этапы этого пути и длительность соответствующего периода в разных странах будут различны. Но с точки зрения наших споров о необходимости, об универсальности нэпа это не принципиальное различие».
Помеченное различие было принципиальным в другом отношении: Бухарин выдвинул новаторскую идею о национальных типах социализма. Иными словами, по его логике, не существует универсальной модели нэповской модернизации. После общего подтверждения того, что существуют «различные варианты капитализма», Бухарин пошел дальше, заявив: «Различные формы, варианты капитализма мы имеем во французском, североамериканс-ком и германском хозяйстве. Разумеется, это поведет к различным вариантам социализма. В отсталых странах мы будем иметь дело с новыми вариантами. После пролетарской революции социализм в Германии будет по своей форме стоять гораздо выше, чем существующий на целое десятилетие дольше социализм в СССР. Предпосылки для строительства социализма там гораздо шире, чем в нашей отсталой стране. Ленин много раз говорил и писал, что после пролетарской революции в Западной Европе мы опять превратимся в отсталую страну <...> С точки зрения различия в структурах [общества. - С.З.] будут развиваться различные "национальные типы социализма, и эти варианты будут существовать довольно продолжительный период"»1. Здесь можно воочию убедиться в большом удельном весе проблематики модернизации в мышлении такого теоретика, как Бухарин: национальные типы социализма определяются для него, прежде всего, наличием или отсутствием («отсталостью») той основы, которая закла-
1 Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. - М.,1989. -С.250-251.
дывается исключительно модернизацией. Под этим углом зрения нэп предстает как то, чем он и был: как модернизационная стратегия.
Прежде чем обсуждать вопрос об отношении Сталина к проблеме модернизации, уместно уточнить, а когда, собственно, Сталин отказался от нэпа. Факты таковы, что Сталин объявил об отказе СССР от нэпа только в 1936 г.1. То есть в год принятия Конституции СССР, где в статье 4-й черным по белому было написано: «Экономическую основу СССР составляет социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства, утвердившаяся в результате ликвидации капиталистической системы хозяйства». Очевидно, однако, что проведение нэпа без использования товарно-денежных инструментов рынка и его агентов, так называемых «нэпманов», которые были уничтожены вместе с так называемыми кулаками, с «буржуазной» интеллигенцией, было попросту невозможно, немыслимо. Для чего Сталину была нужна политическая крыша нэпа в период, когда он проводил совсем, совсем другую политику? А именно для этого: для демонстрации своей верности мо-дернизационному постулату Ленина для России относительно необходимости создания «основных посылок цивилизации» при опоре на государство.
С 1921 по 1928 г. Сталин был грамотным, хотя и немудрящим защитником нэпа, который отстаивал его необходимость и пользу в борьбе с левой оппозицией, персонально с Троцким и Преображенским. Он не хватал звезд с теоретических небес, но мало кто знал тексты Ленина столь досконально, как Сталин. Проблема модернизации присутствует в произведениях Сталина 20-х годов в одной плоскости: как вопрос об исторических путях накопления капитала для создания промышленности и о том, как может происходить этот процесс в Советской России. Этот вопрос в мышлении Сталина той поры неразрывно связан с его главным тезисом о возможности построения социализма в СССР. В его выступлении в Свердловском университете 9 июня 1925 г. («Вопросы и ответы») содержится такая экспозиция указанного вопроса: «Возможно ли развитие крупной советской промышленности в условиях капиталистического окружения без кредитов извне? Да, возможно. Дело это будет сопряжено с большими
1 Ср. в этой связи: Боффа Дж. История Советского Союза. Т.1. - М., 1994. -С.329- 330 («Конец нэпа»).
трудностями, придется при этом пережить тяжелые испытания, но индустриализацию нашей страны без кредитов извне мы все же можем провести, несмотря на все эти затруднения. История знала до сего времени три пути образования и развития мощных промышленных государств».
Очевидно, что в оболочке индустриализации Сталин ставит проблему модернизации. «Первый путь - это путь захвата и ограбления колоний. Так развивалась, например, Англия, которая, захватив колонии во всех частях света, выкачивала оттуда "добавочный капитал" для усиления своей промышленности в продолжение двух веков и превратилась, в конце концов, в "фабрику мира"». Сталин обсуждал и второй вариант накопления для модернизации: «Второй путь -это путь военного разбоя и контрибуций, проводимый одной страной в отношении другой страны. Так обстояло дело, например, с Германией, которая, разгромив Францию в период франко-прусской войны и выколотив из нее 5 миллиардов контрибуций, влила потом эту сумму в каналы своей промышленности». Имела место и специально русская протомодернизация: «Путь третий - это путь кабальных концессий и кабальных займов, идущих от стран, капиталистически развитых, в страну, капиталистически отсталую. Так обстояло дело, например, с царской Россией, которая, давая кабальные концессии и беря кабальные займы у западных держав, влезла тем самым в ярмо полуколониального существования, что не исключало, однако, того, что в будущем она могла бы, в конце концов, выкарабкаться на путь самостоятельного промышленного развития»1.
Ни один из этих путей, согласно Сталину, не годился для Советской России. Сталин предлагал путь, который «не изведан буржуазными государствами»: «Национализированная промышленность, национализированные транспорт и кредит, монополизиро-ванная внешняя торговля, регулируемая государством внутренняя торговля, - все это такие новые источники "добавочных капиталов", могущих быть использованными для развития индустрии нашей страны, кото-
1 Ср. данные Исаака Дойчера: «В эпоху последних Романовых великая империя была наполовину колонией. В руках западных держателей акций находилось 90% шахт России, 50% предприятий химической промышленности, свыше 40% металлургических и машиностроительных предприятий и 42% банковского капитала. Собственный капитал страны был невелик». - Дойчер И. Незавершенная революция. - М., 1991. -С.170.
рых не имело еще ни одно буржуазное государство»1. Бросается в глаза, насколько беден сталинский концепт модернизации даже в сравнении с бухаринским, не говоря уже о ленинском. Но именно ему суждено было реализоваться2.
В 1928 г. Сталин фактически похоронил нэп, оставив от него одно название: он уничтожил жизненную среду политики нэпа. Что здесь имеется в виду? В это время Сталин отказался от важнейшей предпосылки нэпа — от гражданского мира; Сталин взял курс на новый тур гражданской войны, который его сторонники объявили «третьей революцией». Под его нажимом Советское государство вернулось к применению чрезвычайных мер, т.е. голого насилия не только в деревне («ликвидация кулака»), но и в городе. И здесь главной помехой для Сталина стали классический нэп и его поборники, которых он позиционировал как правую оппозицию. Сталин объявил «непримиримую борьбу с капиталистическими элементами», провозгласил необходимость «подавлять буржуазию и вырвать капитализм с корнями». Для «легитимации» массовых репрессий Сталин и его группа пустили в ход опять-таки заимствованную у левой оппозиции концепцию обострения классовой борьбы по мере укрепления социализма. Согласно Сталину, в условиях нэпа «абсолютный рост капиталистических элементов все же происходит, и это дает им известную возможность накоплять силы, для того, чтобы сопротивляться росту социализма. На этой основе и возникают на данной стадии развития, при данных условиях соотношение сил, обострение классовой борьбы и усиление сопротивления капиталистических элементов города и деревни»3.
Тем самым была подведена историческая черта под ленинско-бухаринской политикой модернизации, предполагавшей использование в ней средств и технологий модерна. То, что предложили Сталин и его группа (скажем, «военно-феодальная эксплуатация крестьянства», о которой говорил применительно к сталинской политике Бухарин), содержало в себе парадоксальное и трагическое сочетание глу-
1 Сталин И.В. Вопросы ленинизма. - С.169- 171.
2 Относительно той идейной борьбы, которая до 1928 г. разыгрывалась вокруг этого концепта, ср.: Валентинов Н. Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина. - М., 1991.
3 Сталин И.В. О правом уклоне в ВКП(б) // Сталин И.В. Вопросы ленинизма. - М., 1932. - С.400.
бокого домодерна с модерном. Но именно таков был новый модерни-зационный рецепт Сталина.
