CC BY
52
ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
КРИТИЧЕСКИМ ТРУД О ВРЕМЕНИ И ПРОИСХОЖДЕНИИ ЛАТИНСКИХ ПЕРЕВОДОВ АРИСТОТЕЛЯ, ГРЕЧЕСКИХ И АРАБСКИХ КОММЕНТАРИЕВ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ УЧЕНЫМИ-СХОЛАСТАМИ, ВЫПОЛНЕННЫЙ АМАБЛЕМ ЖУРДЕНОМ В 1814-1819 гг. В ПАРИЖЕ*
Произведение удостоено премии Академией надписей и изящной словесности Новое издание просмотрено и дополнено Шарлем Журденом, Париж, 1843.
Перевод с французского языка: А.А. Клестов, кандидат философских наук (г. Санкт-Петербург)
Научное открытие Aristoteles Latinus, сделанное Амаблем Журденом, является одним из ведущих направлений в интеллектуальной истории. Данная публикация представляет новый материал с целью ввести в русскоязычную общественную науку одно из значительнейших течений в Европе и Америке, определяющих их историческое своеобразие. Амабль Журден собрал уникальный материал по истории аристотелизма XII-XIII вв., который кроме прочего, указывает и на значение, какое обрела философия Стагирита в XIXв., когда прояснялись новые интеллектуальные горизонты в мире знаний и весьма расширились геополитические и экономические реальности. Речь идет о XII-XIII веках — эпохе, когда закладывались новые представления о социальных и экономических отношениях, о путях европейской цивилизации, на примере сцепления рациональных конструкций мысли, выросших в различных регионах Средиземноморья. Также говорится о традициях и языковых культурах, соединенных в единое знание. Речь идет о такой интеллектуальной протяженности, как Aristoteles Latinus (латиноязычная философия Аристотеля) в Средние века, в качестве важнейшего признака Средиземноморской цивилизации в глобальном движении translatio studiorum. Для данной публикации была выбрана Вторая глава книги.
Ключевые слова: Аристотель, Амабль Журден, переводы Аристотеля
ББК Ю3(2=Ар) + Ю3(0)321
Глава вторая. Об авторах и времени латинских переводов Аристотеля, сделанных с греческого языка
§ I. Об изучении греческого языка на Западе и причинах распространения знания о нем в XIII веке.
Было бы неверно отрицать, что знание греческого языка было потеряно на Западе в Средние века, а равно и утверждать, что этот язык изучался здесь с пользой и большое количество людей посвятили себя этим письменам. Все ведет к тому, чтобы считать, что этим языком владели многие ученые времен Карла Великого1. Из древних хроник нам известно, что этот монарх приказал его изучать и рекомендовал во многих монастырях Германии. При Карле Лысом жил Скот Эриугена, переводчик Дионисия Ареопагита. Людовик Заика вел весьма активную переписку с императором Константинополя и присвоил ему титул Прютоои^5оиАю<;2, тогда как необходимо было BaoiA,su<;3. Принявшись с великим удовольствием подражать греческим обычаям, он пожелал сделать Компьень новым Константинополем и дал ему имя Карлополь. Один монастырь, основанный им в Бургундии, получил имя Alpha4. Чуть позднее в то же время, несколько епископов заменили греческие слова по их значению5. В монастыре Сент-Марциал де Лимож в X веке на дневной мессе в Пятидесятницу пели по-гречески Gloria, Sanc-tus, Agnus и т.д.6 В тот век невежества среди людей, которые отличались некоторым знанием этого языка, упоминают монаха Сент-Галла Экхарда и Ремигия Оксерского, одного из наиболее знающих людей века и другого, Ноткера, мы упоминали
выше7. Последний придавал особое значение комментариям Оригена на «Песню Песней» и попросил ученика Соломона перевести это на латинский язык, если он найдет человека, сведущего в двух языках.
Связи Германии с Византией, Сицилии с Грецией, Римской церкви, а различные эпохи с церковью Константинополя, требовали переводчиком и постоянного знания греческого языка.
В одной части Франции греки были в достаточном количестве, чтобы обрести политический вес. К XII веку вместе с сарацинами и иудеями они разделяли плоды коммерции. Мы видим из древних документов, хранящихся в архиве области Буш-дю-Рон, процитированных доктором Прюнеллем8, что они платили за некоторые права монастырю Сент-Виктор и Монтмуар, устроившись в течение IX и X веков в Арле и Марселе. Одна община монахов-греков живет даже в Ориоле около Марселя.
Наконец, история и литературные памятники Рима передали тем векам славные воспоминания Афин, память об успехах, какие греки стяжали в науках, философии и литературе. Всякий, кто любит философию, естественно должен, направлять свои взоры к земле, где она сияла с таким блеском и искать высокого смысла в тех видах, в каких она воссияла; но обратимся только к двум примерам: Аделард из Бата обошел Грецию и Малую Азию в надежде обрести здесь неведомые на Западе знания. Иоанн Сальсберийский, если и недостаточно знал греческий язык, то и не пренебрегал им — он был в переписке с людьми, которые знали его в совершенстве.
* Продолжение. Начало см.: ПСЭ. - 2016, № 4. - С.240-248. 214
© ПСЭ, 2017
Однако, отметим, как важный факт, что среди ученых, знавших греческий язык и среди которых известен Иоанн Сарацин, невозможно обнаружить ни одного, который трудился бы над Аристотелем.
К концу XII века, в 1167 году особенные обстоятельства в университете Парижа пробудили интерес к греческому языку. Некто Гильом врач, а позже монах, принес в университет греческие рукописи из Константинополя9. Позднее, через сорок лет столица греческой империи подпала под власть христиан и французский князь Балдуин был провозглашен императором армией крестоносцев. Но не было свидетельства о благоприятных результатах в том, что победа помогла изучению греческого языка и делала это более вероятным. Есть в той истории выводы прямо из фактов. Итак, на этот счёт есть очень ценные свидетельства.
Когда умерился гнев, открыто проявленный Иннокентием III против крестоносцев, после известия об их успехах и более всего, из-за единения греческой и римской церквей, папа принялся изымать из недр новой победы зерна ереси и помогать процветанию начáл здравого верования.
Ранее Балдуин упросил его послать в Константинополь людей из различных религиозных конгрегаций, чтобы укрепить тем храм веры. Иннокентий написал по этому поводу прелатам Франции и, упомянув о письме Балдуина, говорит им: "Univer-sitatem vestrum attente et hortamur, per apostolica vobis scripta mandates, quatenus pium ejus (Balduini) desiderium, quantum in vobis fuerit, promoventes, de singulis ordinibus viros moribus et scientis commendandos, ac in religione ferventes, ad partes illas destinare curentis, per quos novella illa plantatio, in disciplina Domini erudite, fructum reddat suis temporibus apportunum, et quod in eis mirabiliter est inceptum, ad laudem et gloriam Redemptoris mirabilius consummetur. Memoratos quoque libros (scil. Missalia, breviaria, caelestique libros S. Offici), quibus no solum abundare, sed superabundare vos nivimus, ad partes illas, saltem pro exem-plaribus, mettere procuretis, ut et vestra abundantia illorum inopiam suppleant, et Orientalis Ecclesia in divinis laudibus ab Occidente non dissonet".
Это письмо было помечено 8 днем июня 1205 года. Другое адресовано тогда же университету Парижа:
«Magisrtis et scholaribus Parisiensibus... supplicavit (Balduinus) ut vos inducere ac monere apostolicis literis dignaremur, qutenus in Graeciam accedentes ibi studeretis literarum studium refermare, unde noscitur exordium habuisse.... Universitate vestram rogamus... quatenus diligentius attendentes, quanto majors vestre difficultates et gravamina sunt perpessi, ut adolescintiae suae primitis imbue-rent literalibus disciplinis, non taedeatplerosque vesrtrum ad terram argento et auro gemmisque refertam, frumento, vino et oleo sta-bilitam, et bonarum omnium copiis affluentes accedere, ut ad illius honorem et gloriam, a quo est omnis scientiae donum, sibi et aliis ibidem profociant, praeter temporales divinas et honors aeternae gloriae praemia recipituri»10.
Этот призыв к религиозным корпорациям и университету имел особой целью распространить среди греков свет истинной веры. Другое установление в жизни политической. Филипп Август — повелитель, навсегда прославленный покровительством, привилегиями и защитой искусств, чем и пользовались науки в его царствование — основал в Париже константинопольский коллегиум, чтобы дети греков приходили изучать латинский язык и забывали бы закоренелую национальную ненависть против латинян и после проявления любви и радушия хозяев, распространяли бы в свою очередь эти прекрасные качества среди греков к великой славе латинян. Может быть действуя таким образом монарх пожелал получить залог того, чтобы уберечь победителей Константинополя от легкомыслия и маловерия греков11.
Я не льщу себя тем, что первым отмечаю такие обстоятельства, но историки философии и греческой литературы, никогда этого не делали, не сравнивали и не показывали следствий, какие вытекали из того, что касается введения философии Аристотеля и более широкого распространения греческого языка.
Действительно, учреждение греческой школы не увеличило престиж университета Парижа, столица Франции была
уже в ту пору центром просвещения. Сюда приходили со всех сторон христианского Запада, и мы не можем назвать ни одного знаменитого доктора XII и XIII века, который не посещал бы школ Парижа. Именно так в первые века нашей монархии, французский язык познал достойную славу изящной словесности, оружия, всегда верного нашей земле, всегда готового увековечить память о нашем имени.
так что, с тех пор мы обрели во Франции средства вполне доступные, чтобы изучать греческий язык, и знание его отсюда распространилось в соседних странах. Приобретение же манускриптов кажется горазда менее темным делом: частые связи с Константинополем давали возможность их приобретать. Посвятив себя знанию и воссоздавая библиотеки, около того же времени или чуть позднее Фридрих и его сын Манф-ред находят связи, какие объединили Сицилию и Грецию, и по многим направлениям собирают произведения греческой философии. Ордена святого Доминика и святого Франциска явились в сиянии на мировую площадку в стремлении возвыситься в усердии почитания, какое воздавали искусствам, основывая своё превосходство на просвещении, отличающем их от других религиозных конгрегаций, прививая вкус своему веку, они направились к философии и возвышенным суждениям, наполняя сторонниками Рим, большинство прелатур Греции, Малой Азии и Сирии. Они не могли обойти молчанием язык князя философов и текстов его произведений. Наконец, папы были заинтересованы в том, чтобы курия Рима имела людей, свободно говорящих на греческом языке и не только для соборов, акты которых переводились на греческий язык после взятия Константинополя12.
Вместо сомнения в том, что греческий язык мог изучаться на Западе в XIII веке, нам следует удивляться тому, что этого будто бы не было, тем более, что были столькие причины и средства для такого рода изучения.
§ II. О Боэции и переводах, какие носят его имя
Легче определить время греко-латинских переводов Аристотеля по эпохе, в которой мы видим их употребление, чем отмечать автора, опубликовавшего перевод. В этом неопределенном положении небесполезно будет очистить путаные рассказы, поискать имена людей, которым приписывают подобные труды или которые могли бы их создать.
Но перед тем, как приступить к такому исследованию, я определенно сошлюсь на произведения философии Стагирита, какие были переведены Боэцием. Я принимаюсь за это дело по различным причинам: мнений о древности переводов Аристотеля; утверждения Авентинуса, относительно текстов Аристотеля, какими пользовался Альберт; упоминания святого Фомы, о некоем Боэции, который, кажется, переложил на латинский язык книги «О душе» и «О метафизике»; двойной отметки, поставленной в начале и конце перевода на манускрипте Королевской библиотеки; наконец, отметка издателя Произведений Боэция, утверждающего, что он видел в библиотеке в Италии латинскую версию «Физики», автором которой был Боэций; и самих произведений Боэция, к каким я собираюсь обратиться, как к первоисточникам.
Этот великий философ задумал передать на латинском языке плоды греческой мудрости. Что же касается методов перевода, то он стремился к истинному выражению оригинала более, чем к преимуществам стиля. В комментарии на книгу «Об истолкованиях» он как раз и говорит о своих следующих планах: "Mihi autem, sipotentior divinitatis favor, haec sententia est, ut quanquam fuerint praeclara ingenia, quorum labor ac studium multa de his quae nunc quoque tractamus, latinae linguae contul-erit, non tamen quemdam quodam modo ordinem filumque dispo-nendo, disciplinarum gradus eriderunt; ego onme Aristotelis opus quodcumque id manus venerit, in romanum stylum vertens, eorum omnium commenta latina oration perscribam, ut si quid ex logicae artis subtilitatem, et ex naturalis acumine veritatis ab Aristotele con-scriptum est, id omne ordinatum transferam, atque id quodam lu-mine commentationis illustrem, omnes Platonis dialoguos vertendo, vel etiam commentando, in latinam redigam formam. His peractis, non quidem contempserim Aristotelis Platonisque sententias in
unam quodam modo revocare concordiam, et in his eos, non utple-rique dissentire in omnibus, sed in plerosque quae sunt philosophia, maxime consentire demostrarem. Haec si vita otiumque supererit, cum multa hujus operis utilitate nec etiam laude contenderit, qua in re faveant operet, quos nulla coquit invidia" 13
Можно отметить, что в этом комментарии речь совсем не идет о Метафизике. Логика, Мораль, Физика являются единственным предметом описания.
У нас есть другое свидетельство в письме Теодорика Боэцию, с пожеланием, какое ранее высказал правитель Бургундии, что хотел бы он иметь часы такого же вида и среди прочих приятных вещей, говоря о философии, Теодорик вспоминает о служении Боэция латинской письменности с помощью различных переводов:
"Translationibus enim tuis Pytagoras Musicus, Ptolomeus As-tronomius, leguntur Itali: Nichomachus Arithmeticus, Geometricus Euclydes audiuntur Ausoniis: Plato Theologus, Aristoteles Logicus Quirinali voce disceptant. Mechanicum etiamArchimedem Latialem Siculis reddidisti, et quascumque disciplinas vel artes facunda Graecia per singulos viros eddidit, te uno auctore, patrio sermone Roma suscepit" 14.
Именно с логикой Аристотеля, Aristoteles Logicus, Боэций познакомил латинян. Он, ведь, ничего не сказал о Физике. Боэций ее перевел? Я обнаруживаю перевод процитированным только один раз во втором издании его комментария на книгу de Interpretatione... de quibus melius inphysicis tractavimus, может быть, следует читать tractabimus15. Кроме того, пассаж довольно противоречивый с изменением одной буквы, его невозможно считать авторитетным; а если я считаю такое изменение возможным, так от того, что ни Кассиодор, ни другие историки Средних веков не приписывают Боэцию перевод Физики Аристотеля.
Мы не находим ни в произведениях этого философа, ни в письмах Кассиодора, никаких отметок о том, что тот перевел Метафизику.
Писатели Средних веков хранят на этот счет молчание. Гаимон выражается таким образом: Qui videlicet Boetius quam disertus fuerit in litteris secularibus, quamque fuerit Catholicus, ex eius comprobatur codicibus. Testatur hoc Arithmetica, nec non Dialectica, ipsa etiam omnium animis gratissima Musica ab eo translata, et Latinorum jam dudum eam desiderantium auribus delectabiliter infusa. Porro ejusdem de sanctae Trinitatis consubstantialitate Liber liquida ostenendit quam eximius suo, si licuisset, tempore sanctae Ecclesiae colonus extitisset" 16.
К этому я прибавлю свидетельство Гонория и Сигиберта: "Boethius patricius, vel consul, scripsit librum de Sancta Trinitate et alium de Consolatione et Quadrivium de graeco transtulit, id est Arithmeticam, Musicam, Geometriam, Astronomiam, Dialecticam, vero explanavit" 17.
"Boetius, vir consularis, conferendus velpraeferendus philoso-phis et secularibus et ecclesiasticis, quia nos ambiquos esse facit, an inter seculares, an inter ecclesiasticos scriptores fuerit illustrior, laudent eum saeculares quod Isagogas, quod Perihermenias, quod Cathegorias transtulerit de graeco in latinum et exposuerit, quod ante Praedicamenta? Quod libros de Topicis differentiis, de cognatione Dialectiae et Rhetoricae, et distinctione rhetoricorum locorum, de communi praedicatione potestatis et possibilitatis, de Cathgoriis et Hypotheticis Syllogismis libros et alia multa scripserit ; quod Arithmeticam et Musicam Latinis scripserit. Nos ecclesiastici laudamus eum quod..." 18
Гильом Бретонец совершенно точно указывает, что до 1209 года не существовало перевода «Метафизики» и что она была переведена с одного экземпляра, принесенного как раз из Константинополя19.
Винцент де Бове, живший в то время, когда философия Аристотеля изучается с таким блеском и Александр из Гэлса, Альберт и св. Фома трудились над комментариями, перечисляет произведения Боэция, известные в его время, и я не нахожу здесь ни Метафизики, ни Физики20.
Наконец, Роджер Бэкон определенно говорит: "Boetius quidem fuit longue post SS. doctores qui primus incepit libros Aristotelis plures transferre. Et ipse aliqua logicalia et pauca aliis transtulit in latinum" 21.
В результате разных свидетельств следует, что Боэций, названный св. Фомой и Авентинусом, не является Боэцием, патрицием и современником Кассиодора, и что последний перевел только трактаты по логике. Но, мы не можем все-таки отрицать — при наличии свидетельств современных писателей — что в начале XIII века не существовал переводчик по имени Боэций, труды которого открывают новый этап появления латинских книг Аристотеля. Может быть, этот Боэций никто иной, как Боэций из провинции Далмация, о котором рассказывают историки ордена святого Доминика: «Выдающийся богослов, опытный и вдумчивый философ, образованный в других ветвях человеческого знания — рассказывает Антуан из Сиены — он записал трактаты Аристотеля: De sensu et sensato, De morte et Vita, De Somno et Vigilia. Он составляет также произведение «О вечности мира»22. Антуан из Сиены и Леандр Альберти не указывают его возраста. Пио и Альтамара считают, что он умер в 1358 году, но не дают твердых доказательств23.
Св. Фома указывает на признаки, по которым мы можем узнать переводы, отмеченные именем Боэций. Я переписал их очень тщательно и приложил к версии Метафизики, которая находится под тем именем в королевской библиотеке24 и к текстам Альберта. Эта проверка убедила меня, что Альберт не использует версию, приписываемую святым Фомой Боэцию и что ее нет в манускрипте библиотеки.
§ III. Яков из Венеции
Первый достоверно известный переводчик — Яков, клирик из Венеции. Хроника Роберта Ториньи выражается на этот счет следующим образом в год 1128: "Jacobus, clericus de Venetia, transtulit de graeco in latinum quosdam libros Aristotelis et com-mentatus est, scilicet Topica, Analyticos priores et posteriores, et Elenchos, quamvis antiqua translatio super eos haberetur" 25 Был ли это тот же переводчик, что Иоанн — автор греко-латинского перевода, цитированного Альбертом26? Следует ли понимать текст Хроники буквально и нет ли какой-то иной интерпретации? Я оставляю эти вопросы на рассмотрение критиков.
§ IV. О Роберте из Линкольна и Иоанне Базин-гестокесе
Более известным переводчиком, чем Иоанн из Венеции, является Роберт Гроссетест, епископ Линкольна, умерший в 1253 году. Роджер Бэкон ставит его в ряд писателей XIII века, отличавшихся более всего знанием древних языков27. Со своей стороны, Матфей Парижский представляет его знающим одинаково греческий и латинский языки: vir in latino et graeco peritissimus28. По его указанию клирик аббатства Сент-Альбан Николай перевел на латинский язык Завет двенадцати Пат-риархов29.
Современные свидетельства показывают, что Роберт из Линкольна является автором полного перевода Этики, а также он добавил к нему комментарий из греческих комментариев. Сам Германн Германец, переводчик этого произведения, после, как изложил свое собственное произведение, в прологе на глоссы аль-Фараби к Риторике [Аристотеля] говорит следующим образом: "ReverenduspatermagisterRobertus, Lincolnensis episcopus ex primo fonte emanaverat, graeco videlicet, ipsus librum est completius interpretatus et Graecorum commentis praecipuas annexens notulas, commentatus" 30.
Установлено, как мы видим далее, что Германн перевел Этику в 1240 году и Риторику в 1256. Следовательно, с 1240 года Роберт мог опубликовать свой перевод.
По правде говоря, это свидетельство находится в некоторого рода противоречии с Леонардом из Ареццо в одной заметке в конце перевода Этики, опубликованной Экхардом.
Леонард рассказывает в письмах о переводе Этики и критикует переводчика за перевод начала первой книги. А так как переводчика упрекают за то, что приписал перевод одному из братьев проповедников, он оправдывает себя тем, что автор говорит в proaemium, об англичанине и брате этого ордена: "Translatio novior a Britanno quodam traducta, cujus etiam proaemium legimus, in quo et fratrem se ordinis paedicatorum scribit, et rogatu confratrum de his transferendis laborem suscipisse" 31. За-
метка, написанная Экхардом: "Finit liber Ethicorum Aristotelis ad Nicomachum, interprete (ut nonnulli astruunt) F. Henrico Kosbien, Ord., Frat., Praed. quem et omnes textus ejusdem philosophi traduxit dicunt, adjunct familiari explanatione litterali per totum, ac per primos sex libros ad singulos tractatus, interjectus quaestionibus et dubiis non minus fructuose quam succincte discussis"(Ex Parisiis, VI kal. Oct. 1500)32. Библиотека якобинцев дома Сент-Оноре в Париже исчезла в революцию, и я не смог узнать судьбу этого манускрипта. Экхард установил, что изложение там иное, чем у автора перевода, поскольку Леонард из Ареццо и Иоанн Аргиропу-лус его цитировали. Однако этот перевод является таковым, какой мы читаем у святого Фомы под именем Translatio vetus. Поскольку невозможно увидеть манускрипт, то трудно сказать что-либо о цитировании Леонарда и Аргиропулуса. Может быть, это — простые вкрапления. Автор заметки, написанной в 1500 г. без труда приписал комментарий самому переводчику. Однако, если автор этого комментария написал после Леонарда и Аргиропулуса, то как лицо, писавшее заметку, могло ошибиться относительно времени самого изложения?
Что касается принадлежности Генриху Козбъену перевода Этики, то видно, что это основывается на простой традиции, ut nonnulli astruunt33. Леонард из Ареццо показывает нам, что переводчиком был англичанин, Britanuus. Если мы допускаем, что цитаты, указанные Экхардом — простые интерполяции, то proaemium, отмеченное знаменитым итальянцем и заметка на манускрипте из дома Сент-Оноре, согласуется с прологом Германна.
Единственное ценное возражение можно сделать — это то, что Роберт из Линкольна не был среди братьев Ордена святого Доминика. Но разве не известно, что в истории этого ордена в первые века была путаница и не было полного списка всех тех, кто входил в него? В итоге, свидетельство писателя современника Германна не ставится под сомнение каким-либо свидетельством иного времени, и его можно принять.
Точно так же я отношу к Роберту греко-латинский перевод комментария Евстафия. Этот перевод должно быть сделан в то же время, что и перевод Этики, поскольку перевод на всем протяжении един с комментарием.
Я соединяю в одном параграфе Роберта из [Линкольна] и Иоанна Базингестокеса из-за связи между ними. Иоанн был весьма искушенным в trivium и quadrivium, в греческих и латинских письменах. В молодости он путешествовал по Греции и изучил греческий язык у дочери архиепископа Афин. Эта молодая афинянка в возрасте двадцати лет углубилась во все трудные вопросы в свободных искусствах, и, хотя Иоанн долго учился в Париже, он сам признался, что весьма сомнительно, чтобы он мог улучшить ее знания. "Haec puella — говорит Матвей Парижский — pestilentias, tonitria. Eclipses et quod mirabilius fuit, terrae motum praedicens, omnes suos auditores infaillibiliter premunivit"34.
Иоанн дал знать Роберту о существовании греческого текста Завета двенадцати патриархов и передал ему сведения, по которым епископ Линкольна послал в Грецию добыть этот текст.
Согласно Матвею Парижскому, тот же ученый принес в Англию и научил своих учеников числовым обозначениям греков, их ценности и значениям. Также он перевел с греческого на латинский язык произведение, в котором — говорит тот же историк — artificiose et compendiose tota vis grammaticae conti-nentur35 и которому он дает греческое название Donat. Мы не исключаем того, что Роберт успешно изучал естественнонаучное знание, что написал комментарий к нескольким логическим трактатам Аристотеля36. Роджер Бэкон ставит его среди людей, которые с помощью математики сумели объяснить причины всех вещей и изложить вполне знания божественные и человеческие37.
Склонность Роберта к знанию, познания в греческом языке Николая, ученика из аббатства Сент-Альбан и Иоанна в греческом языке; путешествия, пребывание последнего в Афинах; изыскания, касающиеся Завета двенадцати патриархов — все эти обстоятельства помогают вхождению на Запад некоторых греческих манускриптов и способствуют
переводам произведений, которые еще не были переведены на латинский язык.
§ V. Фома из Кантипре и Генрих Брабантец
царствуют огромные разногласия в отношении Фомы из Кантипре, Гильома Мербека и Генриха Брабанца, которым приписывают переводы Аристотеля и которых считают то как трех авторов, то как одного.
Темистий говорит: Et sunt qui scribunt eum (Thom. Cant.) graeci sermonis habuisse peritiam, et libros Aristotelis quorum usus est in scholis, transtulisse38.
Генрих Гентский39 и Гилеманс40 не говорят об этом переводе, отмеченном Альберти41 и Беллармином42.
Кольвенер в «Жизни Фомы из Кантипре» придерживается мнения, что тот не был автором перевода Аристотеля и что это сделал заново Гильом из Мербека, с кем часто путали Фому.
Кветиф и Экхард даже не пытались опровергнуть ложное утверждение и представляли Гильома, как истинного автора этого перевода43.
Действительно, мы путали Фому и Гильома. Например, Антоний из Сиены приписывает последнему книгу Naturalis rerum44, которая определенно принадлежит первому45.
Однако если Фома не является автором нового греко-латинского перевода, созданного по просьбе святого Фомы Ак-винского, возможно имелись ранее некоторые переводы произведений Аристотеля? Свидетельство современника Роджера Бэкона, поместившего этого прелата в число людей, обученных греческому языку46, подтверждает эту связь. Между прочем, до того, как святой Фома написал Комментарий, Альберт уже опубликовал свой, а Винцент де Бове — Speculum majus, в котором мы находим употребление греко-латинского перевода.
Я посвящаю далее отдельную главу Гильому из Мербека.
Что касается Генриха Брабанца, мы путаем его с Генрихом Козбьеном. Или же мы создали из них нового писателя, такого, чьи латинские переводы были опубликованы под именем Генриха в XIII веке и автором которых не является Гильом из Мербека, как это допускают некоторые писатели. Действительно, кроме положительного свидетельства Авентинуса47 во многих манускриптах есть следующая заметка48 в конце четвертой книги арабо-латинского перевода Метеорологии: "Completus est liber Metheorum, cujus tres libros transtulit magister Girardus de arabico in latinum: quartum transtulitHenricus de graeco in latinum: tria vero ultima Avicenna capitula transtulit Aurelius de arabico in latinum"49 Что выделяет эту заметку, так это то, что писатель по имени Генрих был переводчиком с греческого языка. Мы знаем только один перевод, но возможно, что он опубликовал их несколько. Впрочем, как и перевод, который был использован Винцентом Бове и Альбертом50, ясно, что автор жил раньше времени Гильома из Мербека, их современника.
§ VI. Гильом из Мербека
Гильом — единственный, о ком много подлинных свидетельств всех людей, посвятивших себя изучению греческого языка в XIII веке; эти свидетельства касаются его знаний и неутомимой деятельности. Роджер Бэкон, его современник, судит об нем весьма строго: "Et Willielmus iste Flemingus — говорит он — ut notum est omnibus Parisiis literatis, nullam novit scientiam in lingua graeca de qua praesumit, et ideo omnia transfert falsa, et corrumpit sapientiam Latinorum"51. Может быть поспешность, с какой Гильом публикует переводы, не позволяла ему придавать им желаемое совершенство. Однако же, именно Гильому писатели соглашаются отдать честь нового перевода Аристотеля, предпринятого по просьбе святого Фомы. Мы читаем в Славянской хронике, под 1273 годом: "Wilhelmus de Brabantia, ordinis Praedicatorium, transtulit omnes libros Aristotelis de gaeco in latinum verbum ex verbo, qua translatione scholares adhuc hodierna die utuntur in scholis, ad instantiam domini Thomae de Aquino" 52.
Генрих де Гервордия, передавая этот факт, не избежал указанной выше путаницы, "Decimo septimo anno Richardi (id est 1271) Fr. Wilhelmus Brabantinus, Chorinchiensis, de ordine Fra-trum Praedicatorum, rebus excessit humanis. Hic transtulit omnes libros Aristotelis naturalis et moralis Philosophiae et Metaphysicae
de graeco in latinum, verbum verbo, quibus nunc utuntur in scholis, ad instantiam Fratris sancti Thomae de Aquino. Nam temporibus Domini Alberti, translatione veteri omnes communiter utebantur. Item Scripsit idem Wilhelmus librum de apibus gratiosum et librum de Naturis rerum»53.
После тех авторитетных указаний Бундер мог сказать: "Gui-lelmus Brabantinus de Moerbeka transtulit de graeco in latinum omnes Aristotelis libros naturales et morales ad instantiam beati Thomae Aquinatis»54.
Теперь обратимся к известным переводам Гильома. Вот их перечень, какие невозможно отрицать:
1. Simplicii commentum in libros Aristotelis de Coelo et Mundo55. Манускрипт, какой видел Бундер в Генте56, он приписывает перевод Гильому. Перевод много раз переиздавался под его именем57, в особенности в Венеции в 1540 году. Королевская библиотека владеет экземпляром последнего издания. Текст Аристотеля, предложенный в Комментарии, является греко-латинским переводом книг «О небе и мире», экземпляр которой я отдал, и каким пользовался святой Фома Аквинский.
2. Prodi Diadochi Tyrii, Platoniciphilosophi, Elevatio theologica... completa fuit translatio hujus operis Viterbii a frate G. Do Morbecca ordinis fratrum Praedicatorum, 15 kaljunii, anno Domini 126858.
3. Tractatus Galeni de Alimentis... translatus de graeco in latinum anno 1277 59.
4. Liber Hippocratis de Pronosticationibus aegritudinum secundum,otu, lunae60.
5. Procli Diadochi de decem dubitationibus circa Providen-tiam61.
6. De Provedentia et fato et eo quod in nobis, ad Theodorum mechanicum62.
7. De malorum subsistentia63.
Три последних произведения переведены Гильомом из Коринфа, который занимал там кафедру архиепископа в 1281 году. Произведения находились до революции в библиотеке Гранд-Огюстен в Париже64.
8. Aristotelis Rhetoricae, libriIII65 Это первый из двух переводов Риторики, образец которого я приписываю Гильому в связи с заметкой на манускрипте Королевской библиотеки: "Explicit liber Rhetoricorum Aristotelis secundum translationem Guilielmi. Deo Gratias. Amen"66. На другом манускрипте заметка имеет дату 128167. Неверная заметка Лаббе. Фабрициус посчитал возможным приписать Гильому Дорофея68. Эту ошибку Гарль не заметил, и она всплавает у Шнайдера69.
9. Aristotelis Politicorum libri VIII 70 Шнайдер, не проверив, посчитал, что перевод принадлежал Гильому. Две заметки, одна из которых предшествует, а другая идет за ней в одном манускрипте Библиотеки Арсенала, подтверждают эту связь. Первая выглядит так: Incipit liber Aristotelis Politicorum a fratre Guilelmo ordinis Praedicatorum de graeco in latinum translatus. В конце произведения мы читаем: Hucusque transtulit immediate de graeco in latinum frater Gilielmus de ordine Fratrum Praedicatorum71.
Шнайдер приписывает Гильому перевод Органона, Физики и Истории животных72.
Мы не знаем точной даты смерти, но как представляется, что он жил еще после 1281года73.
i VII. О других переводчиках
Среди авторов греко-латинских переводов мы цитируем:
1. Варфоломей из Мессины, имя которого стоит на переводе «Великой Морали». Он жил в царствование Манфреда, короля Сицилии и посвятил ему свой труд74.
2. Магистр Дуранд из Оверни поспособствовал переводу Экономии, если верить заметке в конце произведения: "Explicit Yconomia Aristotelis translata de graeco in latinum per unum archiepiscopum de Graecia et magistrum Durandum de Avernia latinum procuratorem Universitatis tunc temporis in curia romana. Actum Anagniae in mense augusti, in pontificates D. Bonifabii VIII anno primo" 75
3. Может быть следует добавить таких предшественников, как Михаил Скот и Кампано де Новара76.
Из других писателей следует упомянуть тех, кто брались за памятники древнегреческой литературы, как языческой,
так и священной и способствовали переводу их на латинский язык, хотя, кажется, произведения Аристотеля не встречаются в их трудах. Таким был во второй половине XI века Альфано, архиепископ Салерно от которого остался перевод «О природе человека» Немезия77. В следующем веке Иоанн Бургундио из города Пиза переводит «Гомилии святого ИоаннаХризостома» и святого Георгия Нисского, «Трактат о католической вере» святого Иоанна Дамаскина78 и некоторые произведения Галена79. Мы должны также упомянуть среди древних интерпретаторов некоего Евгения, который, кажется, тот же писатель, о котором мы скажем дальше80.
i VIII. О переводах, время которых известно, а авторы не известны,
Мы закончим главу, рассказав о некоторых переводах, авторы которых неизвестны, но время может быть определено.
Перевод комментария Симплиция на «Категории» завершен в марте 1266 года, читаем в следующей заметке: "Explicit Commentum editum super librum Praedicamentorum a magis-tro Simplicio qui fuit discipulus Aristotelis. In exemplari graeco, in praecedenti capitula de Motu, stabant quaedam pertinentia ad ul-timum capitulum quae non erant figurata ubi debebant intrare, et non erant continua; et plena erant spatiis non scriptis, et corrupta erant et propterae non transtulit; erant autem quasi ad quantitatem mediae columnae hujus: sciat etiam hoc opus inspexerit, exemplar graecum valde fuisse corruptum, et in miltis locis nullum subjectum potui ex littera trahere; feci tamen quod potui; melius erat sic corruptum habere quam nihil. Translatum anno D. 1266, mense martii, per fratrem...."81. Эрхард считает, что Гильом из Мербека является автором перевода и связь эта имеет характер истины82.
Может быть нам следует отнести к тому же автору перевод комментария Аммония на книгу «Обистолковании». Если мы не знаем точного времени, по крайней мере, в некотором смысле он может быть отнесен ко времени Альберта, поскольку его использует святой Фома.
Я не обнаружил свидетельства об авторах, переведших «Физику», трактат «О душе», «Метафизику», книгу «О рождении и тлении» и небольшие трактаты о естественной философии. Однако, во всяком случае их время не выходит за пределы 1210 года и скажу, даже до 1215 года. Указы, какие вводят в то время в университете Парижа, указывают на то несовершенное знание философских трактатов Аристотеля83.
Мы находим два арабо-латинских перевода Физики, поэтому следует полагать, что Физика была переведена позднее с греческого языка. Действительно, видно, как Гильом, архиепископ Парижа, цитирует арабские комментарии и вполне возможно, что в ту эпоху имелась только одна арабо-латинская версия перевода.
Перевод комментария Александра на Метеорологию и текста, какой его сопровождает сделан в Никее в 1268 году84. Перевод текста Аристотеля является тем, образец которого я даю85.
Заметку, процитированную Захарией в "Itinerarium litter-arium" 86 и повторен М. Шнайдером87, нам известна эпоха, в какую она была переведена «История животных», история такова: "Cujus graeca translatio complete est anno gratiae 1260, 10 kalend. Januarii. Thebis". Герард из Брольо пользуется переводом Михаила Скота88.
У меня нет данных, относительно книг «О рождении и тлении», кроме того, что они были известны Петру из Оверни.
Перевод «Проблем», без сомнения, является таковым, о чем говорит Альберт в комментарии на книгу «Политика»: «Cujus ratio est in quodam libro de Problematibus quibusdam quem transtulit quidam, discandum imperatori Frederico de graeco in latinum, et sic incipit: Cum essem in Graecia, venit in manus mea" 89 Манускрипты, какие я просмотрел не содержат этого пролога, но невозможно извлечь из этого обстоятельства какого-то вывода, против связи, какую я предлагаю, тем более, что цитаты, данные Альбертом и святым Фомой в книге «Проблем» соответствуют переводу, образец которого я опубликовал.
Небольшой трактат «О цветах», мне кажется, пришел в латинский язык в ту же эпоху и тем же путем. В манускрипте мы
читаем заметку в конце «Проблем»:"Ultima particular quae est circa colores deficit hic, quia non erat in graeco exemplari; verum tamen de hoc se determinatum est in libro de coloribus, qui sequitur immediate post ipsum»90.
Как и книга «Олиниях», часто связана с предшествующей, я предположил бы у одной и другой общее происхождение.
Я изложил авторитетное мнение, к которому отнес перевод Робертом Этики. Что касается переводов, известных под названием Ethica vetus и Ethica nova, то один и другой были, конеч-
но, известны в 1215 году, поскольку есть предписание Роберта Курсона читать Этику в университете. Эта Этика не десять книг, поскольку Германн Германец перевел произведение Аристотеля с арабского языка, поэтому у латинян не было полного текста. Чем больше я смотрю на Ethica vetus, тем больше думаю, что она относится ко времени до схоластики. Ethica nova, напротив, появилась в XIII веке. Такие свидетельства я собрал, относящиеся ко времени и авторам греко-латинских переводов, использованных докторами-схоластами во второй половине XIII века.
1 "Ne mereris autem velim, Hermannum Abbatem, graecum testamentum more suo secum portasse. Doctus et religious princeps erat et magnae auctoritatis, graecaeque linguae probe gnarus, quam in collegio Caroli, quae Osnabrugi est, didicerat: in hujus enim fundatione Caroli Magnus sanxit ut tam graecum quam latinum sermonem doceret et discerent singuli, omnemque adeo clericum elegantem esse voluit" (Разве не заслуживаешь ты, о, Германн аббат, одобрения, когда по обычаю своему носишь с собой греческий завет. Государь образованный и религиозный, всеми почитаемый и весьма сведущий в греческом языке, в коллегии, что в Оснабрюке повелел Карл Великий, чтобы изучали и говорили каждый, как на греческом, так и на латинском языках; и повелел он, чтобы всякий клирик был образован). (Здесь и далее все цитаты с латинского на русский язык переведены А. К.). Chronicon caenobii Virginum Ottbergensis, apud Fr. Paulini Rerum et Antiquit. Germanicarum Syntagma, etc typis Baverianis, 1648.
2 (греч.) Первоверховный (здесь и далее А. К.).
3 (греч.) Государь (А. К.). Andreae Duchesne Historiae Francorum script., t. III, p. 355.
4 (лат) Альфа (А. К.) Annales Ordinis Sancti Benedicti, t. III, p. 224.
5 De Re diplomatica Libri, VI, Opera Loh. Mabillon, Luteciae Parisiorum, 168, p. 456.
6 (лат.) Слава, Святой, Агнец. Это было установлено по манускрипту la Bibliothèque Royale, n., 4458.
7 Ann., Ord. S. Bened., t. IV, p. 68.
8 «О влиянии медицины на ренессанс изящных искусств. Речь, произнесенная в актовом зале факультета медицины Монпелье, 20 ноября 1809» (De l' Influence exetcée par la médicine sur la renaissence des lettres; discours prononcé dans la salle des actes de la Faculté de médecine de Montpellier, le 20 novembre 1809), Montpellier, 1809.
9 Du Boulay, Hist., Univ., Paris., t. II, p. 348... «Мы читаем в «Литературной истории Франции т. XIV, p. 374 и след., две любопытных статьи о Гильоме и Иоанне Сарацине. Гильом сначала практиковал медицину, затем ушел в Константинополь по приказу Одона, аббата Сен-Дени на поиски греческих манускриптов. Знания, принесенные таким образом, были манускриптами Гильома. Некоторые критики посчитали, что первые греко-латинские переводы были сделаны по этим манускриптам. Если мы примем во внимание, что переводы этого монаха (ибо он принял монашеское одеяние и стал аббатом Сен-Дени в 1172 г.) включали Житие св. Дионисия Ареопагита, написанное Михаилом Сенсиллой и другое, Житие Секунда, философа достаточно темного, который был во Втором веке. Мы сомневаемся относительно важности его [Гильома] приобретений в Греции. Считается, что именно он принес греческие тексты, по которым Иоанн Сарацин сделал латинскую версию «Небесной иерархии», «Мистического богословия» и «Трактата о божественных именах», приписываемых Дионисию Ареопагиту. Те детали доказывают, у Гильома не было цели искать какой-то философский трактат. В ту эпоху мусульманская философия не пришла еще в наши школы. Аристотель был известен только как диалектик и царило незнание относительно других частей его учения и того, где их можно было приобрести».
10 Diplomata Chartae, Epistulae et alia documenta ad res Francicas spectantia, etc., edit de Brequigny et La pore du Theil., Parisis, 1791, t. II, p. 712 et 713. «Взываем к Вашему сообществу в апостольском послании, написанном Вам, поскольку таково его (Балдуина) пожелание и в Вас. И чтобы собрались благочестивые и достойные мужи из орденов, знающие в науках и крепкие в вере, и чтобы те знающие в божественной науке, позаботились бы о новом насаждении и плод, данный в свое время, чудесно принятый, завершился бы к удивительной славе Искупителя. О вышеупомянутых книгах (миссал, бревиарий, книги божественной службы), которые не только есть, но изобилуют в Ваших местах, по крайней мере в копиях, чтобы Вы позаботились отправить, и Ваше изобилие восполнило бы их бедность, и не отличалась бы Восточная Церковь в божественном прославлении от Западной».
«Магистров и школяров в Париже...умолял (Балдуин), чтобы по нашему благоволению, Вы разъясняли апостольские письма и помогали обучению и знанию там, в Греции, откуда, как известно, оно [знание] пришло...Мы обращаемся к Вашему сообществу,... столь настойчивому в ожиданиях, поскольку велики ваши трудности и переносимое бремя, когда от первой юности они шествуют к книжному знанию и не смущает, ведь, многих из вас прах золота и серебра, но только, чтобы иметь в достатке зерно, вино и масло и всякие блага, чтобы этим к чести и славе, тем, что есть дар знания, себя и других удостоить, и чтобы от временных богатств и чести, взыскать награду вечной славы».
11 После взятия Константинополя святым союзом французов и венецианцев, Филиппом Августом, королем Лютеции учрежден Константинопольский коллегиум на берегу Сены, на холме Мальбертиум, полагаю, в тайне от имперского совета, чтобы доставленные в Лютецию греческие книги, понемногу с отеческого на язык ненавистных латинян переложить и от них же, изведав человеколюбия и обходительности, возвратить к своим, не без прибавления латинских слов, проповедовать в разных местах, приобретая привычку так, что если родные и близкие к легкомыслию греки умыслят злое против латинян, то сами же эти их юноши будут повержены».
12 И так же среди пап были такие, кто культивировали греческие письмена из личных соображений без сторонних интересов. Таким был Урбан IV, усилиям которого, по всей видимости, мы обязаны трудам святого Фомы по Аристотелю и новым версиям переводов, опубликованным в то время. Мы вспоминаем письмо, написанное ему Кампано де Наварра и которое опубликовал Тирабоски (Storia della Let-teratura Italiana etc., Modena, 1783, in 4' t. IV, p. 171) In hoc vestro philosophiae cameralis praedicatur etc. Письмо примечательно похвалой, какую произносит ученый покровительству, оказанному философии понтификом.
13 Anitii Manlii Severini Boetii Opera omnia, Basiliae, 1570, t. I, p. 318: «По мне, так я предпочитаю божественность более, чем ее [словесное] выражение, даже если оно и свидетельствует об исключительной способности тех, чей труд мы толкуем и перелагаем на латинский язык; и не то, чтобы, как нам нравится, но располагая все в определенном порядке и последовательности. Все произведения Аристотеля, какие оказались под рукой, я передаю в романском стиле, ко всем даю латинский комментарий: тонкость искусства логики, истин природы, значительность морального опыта по порядку, чтобы потом осветить светом комментария; также, когда перевожу платоновские диалоги, то комментирую в строгом латинском стиле. И это делается не из презрения к стилю Аристотеля и Платона, но, в известном смысле, чтобы наилучшим образом привести к согласию [тексты]; чего я хотел бы более всего. Философия, если преодолеет жизнь и придет к отдохновению, то обретет полезное не в похвале, но в делах, чего зависть не выносит».
14 Magni Aurelii Cassiodori Opera omnia etc., Rodomani, 1769, t. I, p. 21. Известно, что письмо написано Кассиодором на имя Теодорика: «Твои переводы: Пифагор, ученый музыкант, Птолемей астроном, читаются в Италии; Арифметику Никомаха, Геометрию Эвклида слушают у Авзония; читаются теолог Платон, логик Аристотель, Квинтилиан; ты передал механику латийцам от сицилийцев. А некоторые искусства или науки красноречивая Греция через отдельных мужей отдала тебе, автору, который возрождает родную речь Рима».
15 Opp. t. I., p. 35g. «Об Истолковании...из них более по физике, мы говорили... скажем.
16 De Gestis Francorum, lib., II, C. I, в Recueil des historiens des Gaules et de la France, par D. Bouquet, t. III, p. 45: «Кто, то есть, Боэций был искусен в древних языках, как и был католиком, что и подтверждается трудами. Арифметика, но не Диалектика, сама Музыка, величественнейшая из всего им переложена, и к уху латинян давно проник ее звук. В последующем его же труд о субстанциях Святой Троицы, более, чем отменный, если посчитать со времени обитателя Святой церкви».
17 De Scriptoribus Ecclesiasticis, lib. IV., C. 29, ap. Bibl., eccles., J. Fabricii, Hamburgi, 1719. «Боэций патриций или консул пишет книгу о Святой Троице и другую «Об утешении». Квадривиум с греческого языка перелагает, то есть Арифметику, Музыку, Геометрию и Астрономию, Диалектику же объясняет».
18 De scriptoribus Ecclesiasticis, C. 37 ad eudem. «Боэций, консулярий, — поскольку мы по природе двойственное творение — объял авторов церковной и мирской философии. Известны его «Исагоге», «Об истолковании», «Категории» перевел с греческого на латинский язык и «О силлогизмах», Отдельные книги «Топики», «О знании диалектики и риторики», «Определение риторических мест», «Об общих действительных и возможных силлогизмах» и многое другое написал. Изложил на латинском языке Арифметику и Музыку. Мы клирики славим их, поэтому»
19 Recueil des historiens de Goule et de France, t. XVII, p. 84.
20 Specul., Hist., XXI, 15.
21 Opus Majus., p. 19. «Боэций был много позднее святых докторов и первым начал переводить книги Аристотеля по логике и некоторые другие на латинский язык».
22 Bibliotheca Ordinis Fratrum Praedicatorum, Parisiis., 1585, p. 56. «О чувстве и чувственном, О смерти и жизни. О сне и бодрствовании. О вечности мира».
23 Quetif et Erchard, Scriptores Ordinis Praedicatorium recensiti, Lutetiae-Parisiorum, 1719, t.I, p. 640.
24 Fonds de Saint-Victor, 362. Две заметки читаются: первая — в начале, вторая — в конце манускрипта: Decem libri Metaphysicae ex versione Boethici. Translatio nova sive Boethici. Заметки современного характера, чем те, что в манускрипте. Первая является ошибочной.
25 Roberti de Monte, abbatis S. Mivhelis, Chronica, etc., ap. Opp., Guiberti de Novigente, Pariis, 1651, p. 753. Cf. Hist. Litt. De France, t. XIV, p.369. Яков, клирик из Венеции, перевел с греческого языка на латинский некоторые произведения Аристотеля и прокомментировал, то есть, Топику, Аналитику большую и малую, О софистических опровержениях; имеется их древний перевод».
26 Analyt. Poster, lib. I, tract. 4, c. 9, Opp. T.I.
27 Opus Majus, p. 48.
28 Historia Major Anglorum, Londini, 1784, p. 528. «муж опытнейший в латинском и греческом языках».
29 Hist., Maj. Ibid.
30 Bibl., Royale, Fonds de Sorbonn., Ms. 1779. См., ниже ch. III, §. 11: «Благочестивый отец, магистр Роберт из Линкольна, епископ из первоисточника почерпал, то есть с греческого языка, самую книгу полностью перевел и присоединил греческий комментарий».
31 См. Приложение. N.55. Новый перевод британца в Предисловии, которого мы читаем, о чем брат из ордена проповедников пишет, спрошенный об этой своей переводческой работе».
32 Scriptores Ord., Praedic., t. I, p. 469: «Закончен перевод книги Аристотеля Никомахова этика (чтобы нечего не прибавлялось) бр. Генрих Козбъен, Орден братьев проповедников, говорят, что перевел текст названного философа и прибавил свои личные дополнения, к первым шести книгам, введенные темы и сомнения в сжатой форме не менее полезны».
33 (лат) чтобы ничего не прибавляли.
34 Hist., Major Angl., p. 721: «Эта девушка... чуму, грозу, затмение и что еще более удивительно, предсказывая землетрясение, всех своих слушателей невероятным образом поддерживала».
35 Hist., Maj., ibid. «включаются все возможности грамматики в искусной и сжатой форме».
36 Bibl. Roy., Fons de Saint-Victor, 848. Cf. Tanner Bibliotheca Britannico-Hibernica, sive de scriptoribus, etc. Londini, 1748; Erchard, Script. Ord. Praedict. T. I, p. 177 et 190.
37 Opus Majus, p. 64.
38 De scriptoribus ecclesiasticis, c. 469, ap. Bibl., Eccles., Fabricii. «те, кто пишут о нем (Thom. Cant.), опытен в греческой речи и перевел книги Аристотеля, какими пользуются в школах».
39 De Scriptoribus Ecclesiasticis, c. 51. Ap. Bibl., Eccles. Fabricii.
40 Higilogium Brabantinum.
41 De Viris illustribus Ordinis FF. Praedicatorum, lib., IV.
42 De scriptoribus Ecclesiasticis. Все свидетельства авторов, к которым мы обращаемся и некоторые другие были собраны Колвенером в Пролигоменах его изд. Книги Thomas Cantiprateni Bonum universal de Apibus domini etc., Opera Georgii Colvenerii, Duaci, 1627.
43 Script., Ord. Praed., t. I, p. 254.
44 (лат) Природа вещей.
45 Bibl.,Fratr., Praed., t. I., 254.
46 Opus Majus, p. 48.
47 Ann. Boiorum, lib., VII, C. 9, p. 673. См. Выше p.40.
48 Мы цитируем манускрипт Библиотеки в Реймсе код. 682, еще не изданного богатого каталога и манускрипт Королевской Библиотеки, старый Фонд, 6325.
49 (лат). «Закончена книга Метеорология, три книги которой перевел магистр Герард с арабского на латинский язык, четвертую перевел Генрих с греческого на латинский язык, третья последняя, глава Авиценны, перевел Аврелий, с арабского на латинский язык.
50 См. заметки O и Q в конце тома.
51 Opus Majus, ap. Jeffi. Praef. «Гильом Фламандец...известный всем парижским ученым, не совершенствует знания греческого языка, как он воображает, а отсюда все его переводы неверны и портят латинскую мудрость».
52 Ap., Lindenbrog, Scriptores rerum germanicarum septentrionalium, etc., Fabric., 1706., p. 206: «Гильом из Брабанта, из Ордена проповедников, перевел все книги Аристотеля с греческого на латинский язык, слово в слово, перевод его учителя в школах используют каждый день по настоянию господина Фомы Аквинского».
53 Ap. Cel. Bruns. Beitrage, fasci. I., p. 43. Cf. Schneider, Arist. De Anim. Hist Epim., IV, t. I, p. cxxxiv: «В семнадцатый год Рикарда (т.е. в 1271) бр. Гильом Брабантец из Коринфа из Ордена проповедников, отличился в делах человеческих. Он перевел все книги Аристотеля по философии природы, моральной философии, Метафизику с греческого на латинский язык, слово в слово по настоянию брата святого Фомы Аквинского, которые используются теперь в школах. Со времени господина Альберта все пользуются переводами древних. И тот же Гильом написал полезную книгу О пчелах и О природе вещей».
54 Ap. Colvener in Thomas Cantipratani Vita. «Гильом Брабантец, из Мербека, по настоянию бл. Фомы Аквинского, перевел с греческого на латинский язык все книги Аристотеля о природе и морали».
55 (лат.) Комментарий Симплиция на книги Аристотеля «О небе и мире».
56 Ibid.
57 Schneider. Arist., Hist. Anim, Epim., IV, t. I, p. cxxxvii. Один искусный эллинист XV века перевел на греческий язык перевод Гильома из Мербека и выдал этот апокрифический текст за оригинал. M.Schneider этот обман уже замеченный M. Amedee Peyron. Empedoclis et Parmenidis fragmenta, Lipsiae, 1810. p, 9.
58 Bibl., Roy., Fonds de Sorbonne, 954. «Прокла Диодоха Тирского, философа- платоника Возвышение теологии... полный перевод этого произведения. В Витербо, брат Гильом из Мербека, Ордена братьев проповедников, в 15 календы июня, в Год Господень 1268.»
59 Bibl. Roy. Ancient Fonds, Ms. Lat. 6865. «Трактат Галена «О питании»,... переведен с греческого на латинский язык в год 1277».
60 Bibl. Roy. Ancient Fonds Vs. lat. 7337. «Книга Гиппократа «Прогностикон, согласно фаз луны».
61 (лат.) Прокла Диодоха. О десяти сомнениях относительно Провидения.
62 (лат) О провидении и роке и о том, что в нас. Феодора — механика».
63 (лат) О реальности зла.
64 Quetif et Echard, Scriptores Ord. Praedic, I. , p. 390.
65 Аристотель. Риторика, VIII книг.
66 Bibl. Roy. Ancient Fonds. Ms. lat. 7695. Содержит Книги Риторики Аристотеля, по переводу Гильома. Благодарю Господа, Аминь.
67 Bibl. Roy. Fonds de Sant-Victor, 336, 96.
68 Bibl. Graeca, ed., Harles, t. III, p. 222.
69 Arist. De Hist. Anim., ibid. p. cxlii. Шнайдер отсылает к этому пассажу Предисловия своего издания Политики Аристотеля, p. XXII-XXVI.
70 Аристотель. Политика, VIII книг.
71 Biblioth. De Arsenal, Sciences et Arts, 19. Первое указание на эту заметку было дано Варфоломеем Сент-Викторским в Предисловии его перевода «Политики», p. LXXIX. Книга Аристотеля Политика, переведенная братом Гильомом, из Ордена Проповедников, с греческого на латинский язык..х того места непосредственно перевод с греческого языка на латинский язык бр. Гильома из Ордена братьев проповедников.
72 Prefatio, ibid. Шнайдер также приписал Гильому перевод «Истории животных», но что возвращает к тому мнению, которое также было составлено последним издателем произведения. (Theophrasti Eresii Historia Plantarum, emendavit Frid., Vimmer, Urastislaviae, 1842, Praef. P. XXVI.).
73 Script., Ord. Praef. P. 391.
74 Tiraboschi, Stor., della letter., T. IV, p. 170.
75 Bibl. Roy. Fonds de Sorbonne., 841: «Экономика Аристотеля переведена с греческого на латинский язык по одной (части) архиепископом Греции и магистром Дурандом де Аверния, латинским прокуратором Университета в те времена в римской курии. Акты Ананьи, в месяце августе при понтифике Бонифации VIII, в первый год.
76 См. ниже. Ch. III, §10.
77 Bibl. d'Avranches, 2045.Этот перевод был найден Равессоном, который не мог определить, кому из двоих Альфано, который занимался осадой Салерно: первой от 1058 до 1085 и второй от 1085 до 1121.
78 Muratori, Antiq. Italiae, III, c. 918. Tirabischi ibid.
79 Bibl. Roy. Anc. Finds Ms. lat. 6865.
80 Bibl. Roy., anc. Finds, Ms. Lat. 7362, Cf. Mem de l'Acad. Des Inscrip. T. VI, 2-serie, p. 24 et suiv.
81 Bibl. Roy. Fonds de Sorbonne, 1775. «Комментарий к книге «О категориях» магистра Симплиция, который был учеником Аристотеля. По греческому источнику, предшествует глава «О движении», относится к последней главе, без начала и конца, полностью не была записана, повреждена и не переведена, что касается средних столбцов. Греческий экземпляр поврежден и во многих местах невозможно понять, что написано, но уже лучше иметь такой, чем не иметь никакого. Переведено в год Господень 1266, в марте, братом»
82 Script. Ord., Praed., t. I, 390. Гильом Доротее в Предисловии к переводу комментария, выразился так на предмет этого перевода: Гильом Доротее в Предисловии к переводу того же комментатора, говорит о предмете этого перевода: нет ничего необычного в этом древнем переводе, в котором стерты греческие буквы и испорчена грамматика. К огорчению это портит перевод, так как буквы становятся не видны, и не так нелепо многие становится испорченным».
83 См. ниже m.V.
84 Baldini, Catalogus Codicum latinorum Bibliothecae Mediceae Laurentianae, Laurentiae, 1776, t. III. P. 249.
85 См. Приложение. Specimen XV.
86 (лат) Путь литературы.
87 Arist. De Anim. Hist. t. I, p. XXX.
88 Bibl. Roy. Fonds de Sorbonne, 946: «которой греческий перевод в книге «О Проблемах», которая переведена с греческого на латинский язык по распоряжению императора Фридриха, и начинается так: «Когда я был в Греции, попала мне в руки эта книга»
89 Polit., Lib. II, C. 7, § E, Opp. T. IV .
90 Bibl. Roy. Fonds de Sorbonne, 1795: «Последняя небольшая часть, о цветах, определена так, потому что не было экземпляра на греческом языке, Вероятно это по тому определению в книге "О цветах", какая следует после».
РАЗВИТИЕ ЧЁРНОЙ МЕТАЛЛУРГИИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
И.В. Пыхалов,
историк, публицист (Санкт-Петербург) [email protected]
Рассматривается дореволюционная история российской чёрной металлургии. В разные периоды её развитие шло весьма неравномерно, испытывая как подъёмы, так и падения. Решающую роль в этом играла политика российского государства. Недостаточно продуманные реформы (1861 г.) или свободный ввоз чёрных металлов из-за границы (1861-1880 гг.) сказывались негативно, в то время как протекционистские меры — защита внутреннего рынка таможенными пошлинами, стимулирование отечественного производителя — оказывали благотворное влияние, особенно ярко проявившееся в 1880-90-е гг. Однако, несмотря на эти успехи, дореволюционная российская чёрная металлургия продолжала уступать ведущим западным странам в абсолютных величинах произведённой продукции и особенно в производстве на душу населения.
Ключевые слова: железо, протекционизм, Российская империя, сталь, таможенные пошлины, чёрная металлургия, чугун
УДК 94(47) «1700/1913» + 669.1 ББК 63.3(2) + 34.32
Анализируя развитие дореволюционной российской промышленности, в первую очередь следует обратить внимание на чёрную металлургию, этот фундамент индустрии. Чёрная металлургия — базовая отрасль тяжёлой промышленности, наличие достаточного количества чёрных металлов (чугуна, железа и стали) жизненно необходимо для развития железнодорожной сети, машиностроения, строительства.
Исторической особенностью развития России является догоняющая модернизация, вызванная необходимостью навёрстывать отставание от ведущих стран и осуществляемая «сверху». Так, три века назад ответом на вызов Запада стали реформы Петра I, давшие мощный импульс развитию нашей страны. К середине XVIII столетия Россия вышла на первое место в мире по выплавке чугуна:
