CC BY
85КРИТИЧЕСКИМ АНАЛИЗ РАБОТ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИМ САНКЦИЯМ ПРОТИВ РОССИИ И ОТВЕТНЫМ МЕРАМ
К. М. БАГДАСАРЯН
В статье приводится обзор публикаций отечественных исследователей, посвященных анализу торгово-политических ограничений, введенных против Российской Федерации в 2014 г., а также ответных мер в качестве эмбарго на импортируемые продовольственные товары из стран Европейского союза и ряда других государств. В результате анализа выявлено, что подходы к количественной и качественной оценке преимуществ и потерь существенно различаются, а иногда имеют субъективный характер, основанный на профессиональной специализации исследователей и их политико-экономических взглядах.
Ключевые слова, экономические санкции, контрсанкции, продовольственное эмбарго, ограничение импорта, девальвация рубля.
Несмотря на то что санкционное противостояние между Россией и ЕС продолжается шестой год и, казалось бы, негативные эффекты от санкций и контрсанкций могли быть в значительной степени преодолены, многочисленные исследования отечественных ученых продолжают обосновывать позитивные и негативные аспекты их влияния на экономику России. Если в более ранних российских публикациях анализировались возможные неоднозначные последствия и выигрыши на основе прогнозов, то в более поздних уже представлен экономический эффект с учетом математических расчетов и статистических данных за несколько лет1.
В ряде исследований были высказаны мнения о том, что главной проблемой в «санкци-онном противостоянии» является отсутствие у России собственных технологий, а теперь и доступа к ним по импорту (Ширяева и Коновалова [25]). Одновременно этими авторами были представлены прогнозные оценки по сокращению ВВП на 1,2 и 0,9% в 2015 и 2016 гг. соответственно. Также высказывались опасения, что контрсанкции и удорожание стоимости кредитов негативно отразятся на сегменте розничных продаж, поскольку у всех компа-
ний (иностранных или отечественных) возникнут проблемы с удержанием приемлемого уровня цен и поддержанием качества продукции, а также дальнейшего роста [3].
По мере нарастания совокупных негативных воздействий на экономику, удорожания продуктов и постепенного падения доходов населения усиливалось восприятие данных эффектов экономическими агентами и нарастало их недовольство. Вместе с этим изменилось и качество отечественных исследований - в направлении от теоретического анализа к количественному анализу потерь российской экономики.
В предисловии к журналу «Мир перемен» Гринберг [5] пишет, что мощная продовольственная инфляция, которая способствовала ценовому скачку, является результатом контрсанкций. Ссылаясь на данные Института экономики РАН, автор отмечает, что в результате контрсанкционных действий России и соответствующего им роста цен уровень бедности в стране увеличился почти на 3%, что в абсолютном выражении составляет около 4 млн. новых бедных. Вместе с тем отрезанность от международных финансовых рынков и запрет на поставки в Россию ряда технологий, машин,
Багдасарян Княз Мнацаканович, научный сотрудник РАНХиГС при Президенте Российской Федерации (Москва), e-mail: bagdasaryan-km@ranepa.ru
1 Более подробно о теории и практике применения международных экономических санкции см. в работах [12] и [28].
приборов, оборудования, в том числе нефтегазового оборудования для добычи энергоносителей, не только затрудняют выход экономики из кризиса, но и усугубляют ситуацию. В результате Гринберг констатирует, что «все попытки выискивать в антироссийских санкциях какую бы то ни было пользу для российской экономики нельзя назвать иначе, как "экономическим мазохизмом"».
В исследовании, посвященном анализу последствий контрсанкций, Шагайда и Узун [24] приходят к выводу об отрицательном влиянии продовольственного эмбарго на потребителей и относительно позитивном - на производителей сельхозпродукции. Также высказывались мнения (в частности, Кукушкиной и Судаковым [13]), что политика импортозаме-щения, основанная на продуктовом эмбарго, может быть выгодна отдельным отечественным производителям, ранее не выдерживавшим иностранной конкуренции.
Согласно прогнозным расчетам независимого аналитического центра «Экономическая экспертная группа» накопленные потери ВВП Российской Федерации от санкций за 20142017 гг. оценивались в 6 п.п. от ВВП 2013 г. По оценкам Гурвича и Прилепского [6], за указанный период сокращение валового притока капитала составило примерно 280 млрд. долл., в том числе около 85 млрд. долл. - прямых иностранных инвестиций. При этом 3/4 этих потерь были обусловлены косвенным влиянием санкций. В результате сокращения ПИИ, снижения возможностей для займов, уменьшения притока капитала на рынок госдолга непосредственный эффект от санкций увеличился примерно втрое.
Экспертами Всероссийского института аграрных проблем и информатики им. А.А. Ни-конова был разработан метод, позволяющий количественно оценить последствия эмбарго и санкций для товарных рынков на основе модели частичного равновесия. Авторы раз-
работки (в частности, Бородин [1]), утверждают, что, по их расчетам, федеральный бюджет России несет потери от санкций во всех случаях, а рынки с более высокой зависимостью от импорта в результате действия эмбарго и санкций с точки зрения благосостояния населения теряют больше, чем рынки с меньшей зависимостью. Что касается устойчивого роста на рынке мяса птицы в условиях эмбарго и санкций, то это произошло благодаря высокой конкуренции, преимущественно между крупными предприятиями. Спустя два года Бородиным были опубликованы результаты расчетов, свидетельствующие о том, что потери государственного бюджета от сокращения импорта и выигрыш от увеличения налоговых поступлений составили 35,1 и 3,0 млрд. руб. соответственно [2].
Анализируя отношение россиян к контрсанкциям и запрету на импорт и восприятие ими данных явлений, профессор НИУ ВШЭ (СПб.) Заостровцев [8] пришел к выводу, что российскому человеку нельзя приписывать рациональные мотивы наблюдателя (так называемого homo economicus): его выбор, вызывающий потерю благосостояния, объясняется особенностью национального менталитета и может быть описан моделью иррационального поведения избирателя2 Б. Каплана, которая противопоставляет массовое убеждение экспертным знаниям. Заостровцев утверждает, что реальные располагаемые доходы населения в 2016 г., в том числе заработная плата и пенсии, были примерно на 10% ниже, чем в 2013 г., а с учетом появления большого количества фальсифицированных продуктов низкого качества на российском рынке и других негативных эффектов только ангажированные экономисты могут говорить об экономической пользе контрсанкций. По мнению автора, одной из важнейших проблем является то, что общественное сознание не видит связи между падением своего благосостояния и контрсанкциями.
2 Согласно теории рационального выбора избиратель — это рационально мыслящий индивид, делающий свой политический выбор вовсе не под давлением среды, а вполне осознанно, руководствуясь собственными интересами.
В работе, посвященной издержкам и выигрышам от конфронтации с ЕС по вопросам торговых ограничений, Нуреев [17] пишет, что «эффективность» экономических санкций Запада была усилена мерами Банка России по увеличению процентной ставки, в результате которых резко расширилось банкротство предприятий, повлекшее за собой рост безработицы; произошли девальвация рубля, которая привела к удорожанию иностранной валюты и импортных товаров, а также удорожанию ипотечных и потребительских кредитов и др. В результате сложившейся ситуации уровень бедности в первом-втором кварталах 2016 г. превысил соответствующий показатель 20082009 гг. Автор также отмечает (со ссылкой на доклад МВФ [7]), что санкции могут привести к кумулятивным потерям в объеме производства в среднесрочной перспективе до 9% ВВП.
В исследовании проблем АПК России в условиях экономических санкций профессор Кубанского государственного аграрного университета Маханько [15] утверждает, что антироссийские санкции оказали преимущественно отрицательное влияние на финансово-инвестиционные условия развития агропромышленного комплекса России. В связи с приостановкой деятельности ЕБРР на территории РФ были заморожены инвестиции во «внутренние» аграрные проекты на 271 млн. долл. Одновременно сложившаяся ситуация не дает возможности для нормального развития АПК темпами, достаточными для реального импортоза-мещения, в том числе из-за несовершенства аграрной политики в РФ.
Среди большого количества отечественных исследований, посвященных анализу контрсанкций, самые «смелые» цифры экономических потерь российского рынка от санкцион-ного противостояния с ЕС представлены в работе авторов РЭШ и РАНХиГС - Волчковой и Кузнецовой [4]. На основе базового анализа
частичного равновесия на рынках товаров, подпавших под контрсанкции, с использованием данных Росстата, Евромонитора и ООН авторы посчитали, что за 2018 г. общий отрицательный результат от контрсанкций для российских потребителей составил 445 млрд. руб., тогда как экономический выигрыш российских производителей - 374 млрд. руб. Это подтверждает выводы других авторов [24] о том, что от контрсанкций частично выигрывает российский производитель, но не потребитель.
В исследовании Центрального экономико-математического института РАН, посвященном сопоставлению убытков от санкций и контрсанкций, его автор Ларин [14] рассматривает введенное Россией продовольственное эмбарго против ЕС как стимул к развитию и модернизации отечественного агропромышленного комплекса, а также к решению проблемы импортозамещения на продовольственном рынке, однако признает, что при этом потери российской экономики в стоимостном выражении пока превышают убытки экономик стран ЕС. Эксперт также отмечает, что ущерб от введения санкционных ограничений, скорее всего, превысит 140 млрд. долл. (без уточнения периода), поскольку внутренние факторы, такие как недостаточно эффективная политика институтов управления экономикой, вместе с внешними факторами способствуют увеличению ущерба от подобных мер.
Широкое обсуждение санкционного противостояния среди экспертного сообщества приняло весьма значительные масштабы - в его рамках некоторые исследователи считают пребывание Российской Федерации в ВТО бессмысленным (мнение Карлика, Хлуткова и Га-ляткина [9]). Хотя критика экономистов и политологов, которых принято относить к «левым»3, по поводу целесообразности присоединения России к ВТО была известна задолго до этого события, на фоне активного санкци-
3 В России к экономистам «левых» убеждений принято относить тех, кто опирается на советский опыт планового ведения народного хозяйства. При этом известный профессор политической экономии Гарвардского университета Альберто Алесина считает, что настоящие «левые» экономисты заинтересованы не в том, чтобы «не было богатых», а в том, чтобы «не было бедных» [28].
онного противостояние она вновь актуализировала подобного рода маргинальные идеи. Так, эксперт Центра методологических и ис-торико-экономических исследований Института экономики РАН Ореховский [19] считает, что основной причиной, по которой экспертное сообщество оппонирует российским властям, является 1-2%-ный экономический рост; при этом критика некоторых «левых» экономистов также востребована, поскольку их аргументация весьма обоснованна.
Очевидно, что санкционное противостояние в модели рыночной экономики противоречит основополагающим принципам свободной торговли, которая способствует увеличению общего благосостояния торгующих наций. Любые точечные торговые ограничения в системе рыночных отношений и международного разделения труда будут, так или иначе, оказывать прямой или косвенный негативный эффект на экономику и, как следствие, на благосостояние людей.
Широкая дискуссия об экономических потерях и выигрышах ведется также среди европейского экспертного и научного сообщества [7]. Так, согласно исследованиям Кильского института мировой экономики (Kiel Institut fur Weltwirtschaft — IfW) при подведении в 2016 г. первых итогов примененных санкций/контр-
санкций за два года из 114 млрд. долл. совокупных издержек противостоящих сторон немногим более 4 млрд. долл. (9,3% торговых потерь) пришлось на товары, подпавшие под эмбарго России. Ущерб западному бизнесу, не затронутому российскими контрсанкциями напрямую, составил 91% данных потерь. Эти оценки позволили охарактеризовать ситуацию с санкциями против России как «огонь по своим» (friendly tire) [12].
Выбор отрасли
В обзоре торговой и сельскохозяйственной политики ЕС, подготовленном специализированным агентством «Food and Agriculture Organization» при ООН, утверждается, что сельское хозяйство и его продовольственный сектор играют жизненно важную роль в Европейском союзе, а общая сельскохозяйственная политика ЕС формирует основы его деятельности в области сельского хозяйства, продовольственной безопасности и развития сельских районов на территории ЕС [18]. В связи с этим ЕС тратит весьма внушительные суммы на поддержку данной отрасли, которые колеблются в диапазоне 30~50% от общего бюджета ЕС. Например, общая сумма финансовой поддержки сельского хозяйства в 2018 г. составила 59 млрд. евро в
Доля расходов бюджета ЕС на поддержку АПК в 2000-2018 гг., в %
Годы
Примечание. Вторая глава расходной части бюджета ЕС (Sustainable growth: natural resources — «Управление природными ресурсами») включает в себя расходы на: Единую сельскохозяйственную политику ЕС, Единую рыболовную политику ЕС, развитие сельских территорий и заботу об окружающей среде. Источник Европейская комиссия [30].
157-миллиардном бюджете ЕС, или 37% [27]. Хотя в 2007 г., за год до мирового финансового кризиса, доля расходов бюджета ЕС на поддержку АПК практически доходила до 50%. (См. рисунок.)
Поскольку Россия является одним из основных рынков сбыта для европейских производителей сельского хозяйства, чья конкурентоспособность достигается высоким уровнем субсидирования, выбор отрасли, к которой можно было бы применить ощутимые для Европейского союза ответные ограничительные меры с наименьшими потерями для российского рынка, выпал на сельское хозяйство.
С юридической точки зрения продовольственное эмбарго соответствовало статье XXI ГАТТ-94 «Исключения по соображениям национальной безопасности». Хотя некоторые российские исследователи [24] считают, что «запрет импорта автомобилей привел бы к большим потерям для стран ЕС, при этом администрирование ограничения на ввоз было бы более легким». Однако, по мнению директора Института экономики РАН, санкции и так способствуют соскальзыванию страны в «технологическое захолустье» [5], поэтому добровольное усугубление ситуации путем запрета на импорт технологий и машин привело бы к большим потерям для отечественной экономики.
Вероятно, расчет российских экспертов был сделан на то, что продуктовое эмбарго будет способствовать активизации аграрного лобби ЕС, в частности со стороны Франции и Германии, для оказания давления на Брюссель в целях смягчения санкций по отношению к России. Однако следует отметить, что аграрное лобби ЕС и без внешних стимулов является достаточно активным, при том что:
а) российский рынок не является основным для ЕС;
б) ЕС удалось полностью компенсировать сокращение поставок в Россию за счет США и Китая;
в) с 2016 г. общий объем экспорта сельскохозяйственных продуктов, произведенных
в ЕС, начал расти, а субсидии на поддержку АПК - снижаться.
Второй причиной выбора сельскохозяйственной отрасли для ответных ограничительных мер стала политика российского правительства по развитию отечественного АПК. Между тем аграрный бизнес страны проявил определенную пассивность в вопросах инвестирования в сельское хозяйство и увеличения объемов производимой продукции: по данным Росстата, в 2014 г. инвестиции в отечественный аграрный сектор упали к предыдущему году на 8%, в 2015 г. - еще на 12%. С 2016 г. вложения вновь начали расти, но лишь по итогам 2017 г. вернулись к уровню 2013 г. По мнению экспертов [20], следует учитывать, что в сельском хозяйстве в большинстве случаев инвестиции начинают окупать себя лишь через несколько лет, поэтому их быстрый рост в 2014-2016 гг. явился результатом досанкцион-ных капиталовложений.
Вместе с тем, в результате произошедших в последние годы изменений во внешнеэкономической и макроэкономической сферах, а также на агропродовольственном рынке, в России сократилось потребление на душу населения мяса и мясопродуктов, молока и мо-локопродуктов и даже, с учетом дифференциации доходов, потребление мяса и фруктов трудоспособным населением в соответствии с потребительской корзиной ниже установленной Минздравом России рациональной нормы потребления на 20 и 40% соответственно. В связи с этим эксперты (Ушачев и др. [21, 22, 23]) считают, что необходимо внести коррективы в Доктрину продовольственной безопасности Российской Федерации и активно заниматься долгосрочной стратегией развития села вместо решения текущих задач.
Практически все эксперты отмечают синер-гетический эффект девальвации рубля (так называемый валютный кризис 2014-2015 гг.), когда за второе полугодие 2014 г. курс рубля по отношению к доллару США упал с 33 до 80 руб./долл., и роста инфляции до 15~20%, резко усиливший негативное воздействие санк-
ций на благосостояние россиян и в целом на национальную экономику.
Таким образом, подходы к количественной и качественной оценке преимуществ и потерь от санкционного противостояния зависят от того, насколько широко учитываются факторы, оказавшие влияние на потери российских потребителей и экономики в целом, - учитывая, что накануне 2014 г. состояние отечественной
экономики обусловливалось, в том числе, низкой конъюнктурой на мировых рынках, неопределенной ситуацией в глобальной экономике и, в частности, сильным падением мировых цен на нефть. Пока же, в большинстве случаев, речь идет о манипулировании цифрами ущерба в России и западных странах от применения взаимных ограничений, рассчитанных, как правило, на основе произвольной методики. ■
Литература
1. Бородин К.Г. Влияние эмбарго и санкций на агропродовольственные рынки России: анализ последствий // Вопросы экономики. 2016. № 4. С. 124-143.
2. Бородин К.Г. Оценка влияния продовольственного эмбарго и экономических санкций на товарные рынки (на примере рынков мяса) // Экономика и математические методы. 2018. Т. 54. № 4. С. 4159.
3. Венцетель М.В., Саркисян Е.Ю. Влияние экономических санкций, контрсанкций и других факторов на ритейл-сегмент в России // Электронный научный журнал «ЦИТИСЭ». 2015. № 2. URL: http:// ma123.su/_ld/0/50_-_1.pdf (дата обращения: 14.11.2019).
4. Волчкова Н.А., Кузнецова П.О. Сколько стоят контрсанкции: анализ благосостояния // Журнал Новой Экономической Ассоциации. 2019. Т. 4. № 3. С. 173-183.
5. Гринберг Р.С. Любовь к санкциям как экономический мазохизм // Мир перемен. 2016. № 3. С. 5-7.
6. Гурвич Е.Т., Прилепский И.В. Влияние финансовых санкций на российскую экономику // Вопросы экономики. 2016. № 1. С. 5-35.
7. Доклад МВФ по стране № 15/211. Российская Федерация: консультации 2015 г. в соответствии со статьей IV - пресс-релиз и доклад персонала / МВФ. URL: https://www.imf.org/ru/Publications/CR/ Issues/2016/12/31/Russian-Federation-Staff-Report-for-the-2015-Article-IV-Consultation-43143 (дата обращения: 19.11.2019).
8. Заостровцев А.П. Реакция на контрсанкции: «Мы за ценой не постоим...» // Общественные науки и современность. 2017. № 5. С. 46-60.
9. Карлик А.Е., Хлутков В.А., Галяткин С.А. ВТО и санкции: был ли смысл восемнадцать лет ждать присоединения? // Экономические науки. 2018. № 161. С. 7-14.
10. Клинова М.В., Сидорова Е.А. Экономические санкции Запада против России: развитие ситуации // Проблемы прогнозирования. 2019. № 3. С. 159-170.
11. Кнобель А.Ю., Багдасарян К.М., Лощенкова А.Н., Прока К.А. Санкции: всерьез и надолго. (Сер. Научные доклады: экономика). - М.: Изд. дом «Дело» РАНХиГС, 2019.
12. Кнобель А.Ю., Багдасарян К.М., Прока К.А. Международные экономические санкции: теория и практика их применения // Журнал Новой Экономической Ассоциации. 2019. № 3 (43). С. 152-162.
13. Кукушкина Ю.М., Судаков С.С. Влияние контрсанкций на благосостояние российских потребителей // Экономика и управление: проблемы, решения. 2016. Т. 1. № 12. С. 100-106.
14. Ларин С.Н. Санкционные ограничения Запада против России и российские контрсанкции: сопоставление убытков // Экономика и бизнес: теория и практика. 2019. Т. 2. № 4. С. 115-121.
15. Маханько Г.В. Проблемы АПК Российской Федерации в условиях экономических санкций и пути их решения // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2017. № 132. С. 798-817.
16. Морозенкова О.В. Экономические последствия западных санкций и контрсанкций РФ // Российский внешнеэкономический вестник. 2017. № 6. С. 58-74.
17. Нуреев Р.М. Экономические санкции против России и российские антисанкции: издержки и выгоды конфронтации // Вестник Дагестанского государственного университета. (Сер. 3: Общественные науки). 2017. № 3. С. 94-102.
18. Обзор торговой и сельскохозяйственной политики Европейского союза // FAO United Nations. 2013. URL: http://www.fao.org/fileadmin/templates/est/meetings/wto_comm/RU/Trade_Policy_Brief_EU_ RU_final.pdf (дата обращения: 08.11.2019).
19. Ореховский П.А. Санкции и контрсанкции: вид слева (о коллективных монографиях / под ред. Р.М. Нуреева): 1. Экономические санкции против России: ожидания и реальность. — М.: КНОРУС, 2017. 2. Экономические санкции против России и российские антисанкции: издержки и выгоды конфронтации // ТЕRRА ECONOMICUS. 2018. Т. 16. № 3. С. 150-161.
20. Сизов А.А. Мифы и реальность продовольственных санкций // СОВЭКОН — Онлайн-издание об аграрных рынках России и мира. 2019. URL: https://sovecon.ru/analytics/market/2019/08/06/ news_18294.html (дата обращения: 15.11.2019).
21. Ушачев И.Г. Комментарий. Реализации программ развития АПК и сельских территорий могут помешать ... «если» и «однако» // Газета «Крестьянские ведомости». 2019. URL: https://kvedomosti.ru/ news/kommentarij-realizacii-programm-razvitiya-apk-i-selskix-territorij-mogut-pomeshat-esli-i-odnako.html (дата обращения: 15.11.2019).
22. Ушачев И.Г. Комментарий. У нас нет долгосрочной стратегии развития села — мы решаем текущие задачи // Газета «Крестьянские ведомости». 2017. URL: https://kvedomosti.ru/news/kommentarij-u-nas-net-dolgosrochnoj-strategii-razvitiya-sela-my-reshaem-tekushhie-zadachi.html (дата обращения: 15.11.2019).
23. Ушачев И.Г., Маслова В.В., Чекалин В.С. Импортозамещение и обеспечение продовольственной безопасности России // Овощи России. 2019. № 2. С. 3—8.
24. Шагайда Н.И., Узун В.Я. Продовольственное эмбарго и выбор приоритетов // Вопросы экономики. 2016. № 7. С. 93—105.
25. Ширяева Д.В., Коновалова М.Е. Основные тенденции импортозамещения в условиях санкций и контрсанкций // Проблемы совершенствования организации производства и управления промышленными предприятиями: Межвузовский сборник научных трудов. 2015. № 2. С. 226—228.
26. Щевьева В.А., Щевьева Л.С. Импортозамещение: следует ли России придерживаться протекционистской политики в текущих условиях? // Вестник Сургутского государственного университета. 2018. Т. 19. № 1. С. 111—118.
27. 2018 EU BUDGET // European Commission. 2019. URL: https://ec.europa.eu/budget/library/biblio/pub-lications/2017/EUbudget-factsheet-2018_en.pdf (дата обращения: 08.11.2019).
28. Alesina A., Giavazzi F. Либерализм — это левая идея / пер. с итал. Владимира Файера. (Сер. «Экономика для неэкономистов») // Научная электронная библиотека eLibrarya. 2011. URL: https://elibrary.ru/ item.asp?id=19947699 (дата обращения: 19.11.2019).
29. Crozet M., Hinz J. Friendly Fire — the Trade Impact of the Russia Sanctions and Counter-Sanctions // Kiel Institute for the World Economy. 2016. URL: https://www.ifw-kiel.de/fileadmin/Dateiverwaltung/IfW-Publications/Julian_Hinz/friendly-fire-the-trade-impact-of-the-russia-sanctions-and-counter-sanctions/ kwp_2059.pdf (дата обращения: 14.11.2019).
30. EU expenditure and revenue 2000—2018 // European Commission. 2019. URL: https://ec.europa.eu/ budget/graphs/revenue_expediture.html (дата обращения: 15.11.2019).
References
1. Borodin K.G. Impact of the embargo and sanctions on Russia's agriculture markets: analysis of the consequences // Voprosy Ekonomiki. 2016. No. 4. Pp. 124—143.
2. Borodin K.G. Estimation of the food embargo and economic sanctions influence on the commodity markets (by the example of the meat markets) // Ekonomika i matematicheskiye metodi. 2018. Vol. 54. No. 4. Pp. 41—59.
3. Venzetel M.V., Sarkisian E.Yu. Influence of Economic Sanctions, Counter Sanctions and Other Factors on Retail Segment in Russia // Electronic scientific journal «CITISE». 2015. No. 2. URL: http://ma123.su/_ld/ 0/50_-_1.pdf (available at: 14.11.2019).
4. Volchkova N.A.; Kuznetsova P.O. How much are the counter-sanctions: analysis of well-being (in Russian) // Journal of New Economic Association. 2019. Vol. 4. No. 3. Pp. 173—183.
5. Greenberg R.P. Love to sanctions as economic masochism // Mir peremen. 2016. No. 3. Pp. 5—7.
6. Gurvich E.T., Prilepsky I.V. Influence of financial sanctions on Russian economy // Voprosy Ekonomiki. 2016. No. 1. Pp. 5—35.
7. IMF Country Report No. 15/211. Russian Federation: Article IV consultations 2015 — press release and staff report // IMF. URL: https://www.imf.org/ru/Publications/CR/Issues/2016/12/31/Russian-Federation-Staff-Report-for-the-2015-Article-IV-Consultation-43143 (accessed: 19.11.2019).
8. Zaostrovtsev A.P. Reaction to counter-sanctions: «We will not stand for the price...» // Social sciences and contemporary world. 2017. No. 5. Pp. 46—60.
9. Karlik A.Y., Hlutkov V.A., Galyatkin P.A. WTO and Sanctions: Was it worth waiting 18 years to join? // Economicheskiye nauki. 2018. No. 161. Pp. 7—14.
10. Klynkova M.V., Sidorova I.A. Western economic sanctions against Russia: further development // Problemy prognozirovaniya. 2019. No. 3. Pp. 159-170.
11. Knobel A.Yu., Bagdasaryan K.M., Loshenkova A.N., Proka K.A. Sanctions: serious and for long: Economic series report. - M.: «Delo» RANEPA, 2019.
12. Knobel A.Yu., Bagdasaryan K.M., Proka K.A. Theory and practice of international economic sanctions // Journal of New Economic Association. 2019. No. 3 (43). Pp. 152-162.
13. Kukushkina Yu.M., Sudakov P.P. Counteraction influence on the Russian consumers' well-being (in Russian) // Economica I upravleniye: problem, resheniya. 2016. Vol. 1. No. 12. Pp. 100-106.
14. Larin P.N. Sanctionary restrictions of the West against Russia and Russian counter-sanctions: comparison of losses // Economica I biznes: teoriya I praktika. 2019. Vol. 2. No. 4. Pp. 115-121.
15. Makhanko G.V. Problems of the agroindustrial complex of the Russian Federation in conditions of the economic sanctions and ways of their solution (in Russian) // Politematicheskij setevoj jelektronnyj nauchnyj zhurnal Kubanskogo gosudarstvennogo agrarnogo universiteta. 2017. No. 132. Pp. 798-817.
16. Morozenkova O.V. Economic Consequences of Western Sanctions and Counter Sanctions of Russia // Rossijskij vneshnejekonomicheskij vestnik. 2017. No. 6. Pp. 58-74.
17. Nureyev R.M. Economic sanctions against Russia and Russian anti-sanctions: costs and benefits of confrontation // Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. (Series 3: Social Sciences). 2017. No. 3. Pp. 94-102.
18. European Union Trade and Agricultural Policy Review // FAO United Nations. 2013. URL: http://www.fao.org/ fileadmin/templates/est/meetings/wto_comm/RU/Trade_Policy_Brief_EU_RU_final.pdf (available at: 08.11.2019).
19. Orekhovsky P.A. Sanctions and Counter Sanctions: View on the left (about collective monographs / ed. by R.M. Nureyev): 1. Economic Sanctions against Russia: Expectations and Reality. - M.: KNORUS, 2017. 2. Economic Sanctions against Russia and Russian Anti Sanctions: Costs and Benefits of Confrontation // TERRA ECONOMICUS. 2018. Vol. 16. No. 3. Pp. 150-161.
20. Sizov A.A. Myths and reality of the food sanctions (in Russian) // SOVECON - Online edition about agricultural market of Russia and the world. 2019. URL: https://sovecon.ru/analytics/market/2019/08/ 06/news_18294.html (accessed: 15.11.2019).
21. Ushachev I.G. Commentary. Implementation of programs for development of agroindustrial complex and rural territories may be hindered ... «if» and «however» // Newspaper «Krestyanskiye Vedomosti». 2019. URL: https://kvedomosti.ru/news/kommentarij-realizacii-programm-razvitiya-apk-i-selskix-territorij-mogut-pomeshat-esli-i-odnako.html (accessed: 15.11.2019).
22. Ushachev I.G. Commentary. We don't have a long-term strategy of rural development - we solve current tasks // Newspaper «Krestyanskiye Vedomosti». 2017. URL: https://kvedomosti.ru/news/kommentarij-u-nas-net-dolgosrochnoj-strategii-razvitiya-sela-my-reshaem-tekushhie-zadachi.html (accessed: 15.11.2019).
23. Ushachev I.G., Maslova V.V., Chekalin V.P. Import substitution and food security of Russia (in Russian) // Ovoshi Rossii. 2019. No. 2. Pp. 3-8.
24. Shagaida N.I., Uzun V.Y. Food embargo and priority selection // Voprosy Ekonomiki. 2016. No. 7. Pp. 93105.
25. Shiryaeva D.V., Konovalova M.E. Main Trends of Import Substitution under Conditions of Sanctions and Counter Sanctions // Problemy sovershenstvovanija organizacii proizvodstva i upravlenija promyshlennymi predprijatijami: Mezhvuzovskij sbornik nauchnyh trudov. 2015. No. 2. Pp. 226-228.
26. Shchevieva V.A., Shchevieva L.P. Import Substitution: should Russia pursue a protectionist policy under current conditions? // Vestnik Surgutskogo gosudarstvennogo universiteta. 2018. Vol. 19. No. 1. Pp. 111118.
27. 2018 EU BUDGET // European Commission. 2019. URL: https://ec.europa.eu/budget/library/biblio/pub-lications/2017/EUbudget-factsheet-2018_en.pdf (accessed: 08.11.2019).
28. Alesina A., Giavazzi F. Liberalism is a left-wing idea / translation from Italian by Vladimir Feier. - The Economics for the Non-Economists series // Scientific digital library eLibrarya. 2011. URL: https://elibrary.ru/ item.asp?id=19947699 (accessed: 19.11.2019).
29. Crozet M., Hinz J. Friendly Fire - the Trade Impact of the Russia Sanctions and Counter-Sanctions // Kiel Institute for the World Economy. 2016. URL: https://www.ifw-kiel.de/fileadmin/Dateiverwaltung/IfW-Publications/Julian_Hinz/friendly-fire-the-trade-impact-of-the-russia-sanctions-and-counter-sanctions/ kwp_2059.pdf (accessed: 14.11.2019).
30. EU expenditure and revenue 2000-2018 // European Commission. 2019. URL: https://ec.europa.eu/ budget/graphs/revenue_expediture.html (accessed: 15.11.2019).
Economic Sanctions on Russia and Reciprocal Embargo Related Works Review
Kniaz M. Bagdasaryan - Researcher of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Moscow, Russia). E-mail: bagdasaryan-km@ranepa.ru
The article reviews publications of domestic researchers on the analysis of trade and political restrictions introduced against the Russian Federation in 2014, as well as retaliatory measures as an embargo on imported food products from the countries of the European Union and several other states. The analysis revealed that approaches to the quantitative and qualitative assessment of benefits and losses vary significantly, and sometimes have a subjective character, based on the professional specialization of researchers and their political and economic views.
Key words: economic sanctions, counter-sanctions, food embargo, import restriction, devaluation of the ruble.
