CC BY
55УДК 342.8
КРИТЕРИИ ЭФФЕКТИВНОСТИ ДЕМОКРАТИИ НА ПРИМЕРЕ ПРОЦЕДУР ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА
Алмиева Алина Алексеевна,
аспирант Красноярского государственного аграрного университета,
член Избирательной комиссии Красноярского края
В данной статье автор обращается к проблеме современного понимания демократии. На основе проведенного анализа А.А. Алмиева отмечает, что источником легитимности власти должна выступать в первую очередь свободная демократическая воля, формируемая непрерывно, с учетом мнения каждого.
Ключевые слова: демократия; справедливость; равенство; выборы; жребий; легитимность; эффективность; избирательные комиссии.
2
В любом обществе, включая политически организованное общество, жизненно необходимым является взаимодействие его членов для решения множества беспрерывно возникающих проблем, распределения тягот, ресурсов и блага.
Определение условий, правил, социально одобряемых практик, поощрений и наказания, противодействующих хаосу, требует выработки представлений о ценностях этого общества, координации общих усилий и механизма воплощения в жизнь принимаемых решений. «Существует только два пути выбора между альтернативными способами координации деятельности ради общей цели или общего блага какой-либо группы. Должно быть либо единодушие, либо власть» [10, с. 292].
Единодушие предполагает открытое и доброжелательное согласование воли индивидов, свободу политической дискуссии и выражения мнений. Власть предполагает принуждение: воле одного лица, группы лиц или большинства членов группы. Очевидно, что единодушие способно обеспечивать высокую легитимность решений, прошедших сквозь сито «испытания дискуссией», тогда как власть - легальность и эффективность. Представляется очевидным также, что единодушие опирается на мнение полноправ-
ных членов общества, к интересам каждого из которых проявляется должное уважение. В противоположность этому осуществление власти сопряжено с ранжированием ценностей, смыслов, самих индивидов в зависимости от их «значимости» для общества.
Понятие демократии, заимствованное у греков, сегодня лишь отчасти соотносится с представлениями о «власти народа». «Мы впитали идею, что единственный способ достичь демократии - использовать избирательные урны, говоришь "демократия" - имеешь в виду "выборы"» [6, с. 45]. Между тем, по мнению, к примеру, Бернара Манена, смысл слова «демократия» со времен установления модели представительного правления значительно изменился. Ныне отождествляемые с демократией выборы опосредуют формы представительного правления, но не народовластия. «Мы не знаем ни того, чем похожи представительное правление и демократия, ни того, что их различает» [1, с. 13-15].
Ключевым для афинской демократии являлся принцип ротации. Греки совершенно осмысленно практиковали два способа решения «координационных проблем» общества: жребий и выборы. Каждый способ решал разные задачи. Жребий исключал коррумпированность при замещении должностей,
обеспечивал высокую вовлеченность граждан в процесс управления делами общины, но главное - обеспечивал ротацию власти. В противоположность жребию выборы продвигали немногих выдающихся людей, выгодно отличавшихся от других своими навыками, образованием или положением, способствовали постепенной институцио-нализации политического и экономического неравенства, допускали возможность замещения одним и тем же лицом выборных должностей многократно (Перикл, как известно, 15 раз избирался стратегом). Жребий был предельно эгалитарен, тогда как выборы - элитарны.
В современную эпоху жребий и выборы эволюционировали до обозначенных выше требований легитимности (принцип представительства) и эффективности (способность принимать разумные решения), явили себя в принципе разделения властей.
К концу XX века, после трех волн демократизации и утверждения демократии как единственно приемлемой современной формы правления, возникла «усталость» от демократии, общество поставило под сомнение легитимность и эффективность выборов. Такие критерии легитимности, как явка избирателей, устойчивость политических предпочтений избирателей, стали снижаться. Легитимность политических партий как основных акторов политической системы также понижается. Кризис эффективности выразился в угасании способности политических партий артикулировать и защищать интересы населения, рекрутировать политических лидеров-управленцев.
По мнению Н. Урбинати, искажение исходной идеи демократии возникает вследствие стремления развивать ее эпистемиче-скую, популистскую или плебисцитарные формы. Каждая из приведенных форм искажения демократии имеет в своем основании взгляд на народ как толпу, лишенную способности принимать рациональные решения и достигать согласия. Отсюда «интерпретация публичности как процесса просвещения», правление экспертов по финансам [9, с. 17]
(эпистемическая демократия), поляризация общества на «правильное» большинство и «неправильное» меньшинство, борьба с представительной демократией за смысловое содержание понятия представительства как представительство «народа под сенью единого лидера, единой идеологии» [9, с. 258] (популистская демократия), выборная форма создания лидеров, правящей креативности которых подчиняются граждане (плебисцитарная демократия).
При такой парадигме народ мыслится не более как «местопребывание власти» [10, с. 310]. Не случайно в научной сфере наблюдается все возрастающий интерес к алеаторной демократии, «движение к бирепрезентативной модели - парламента, который строится как посредством голосования, так и посредством жеребьевки» [6, с. 157]. Ключевая предпосылка тому - революция в сфере массовой коммуникации. Подобная демократическая инновация, призванная стать лекарством от проблем демократии, известна еще со времен Аристотеля, но сегодня реально возможна благодаря цифрови-зации политического процесса. Иными словами, технических препятствий к совмещению жребия и выборов нет.
Вместе с тем эффективность демократии, как полагает Джон Ролз, не является самодостаточным критерием. Ключевым критерием является ее справедливость, которая связана с тем, как распределяются выгоды и тяготы социальной кооперации. Отсюда: порядок распределения прав и обязанностей в базисной структуре общества эффективен, «когда невозможно изменить ее так, чтоб сделать лучше одним людям (по крайней мере одному человеку) без того, чтобы в то же время не сделать хуже другим людям (по крайней мере одному человеку)» [7, с. 71], а электоральные процедуры - когда достигают социально значимых целей.
Базовым условием справедливости является политическое равенство граждан. Между тем политическое равенство находится в зависимости от экономического равенства. Потому регулирующая роль государства в ограничении власти капитала мыслится
3
№1 / 202 0
главным источником демократии или причиной ее отсутствия, целью которого является «защитить условия, благодаря которым работают демократические процедуры» [9, с. 145].
Рассматривая вышеприведенные положения применительно к сложившемуся в современном российском обществе избирательному процессу, можно предложить распространить подход совмещения жребия и выборов, в порядке эксперимента, на процедуру формирования избирательных комиссий. Вместо действующего подхода в распределении власти (формировать избирательный орган разными ветвями (уровнями) власти) мы получим сочетание представительства и профессионализма - более надежную систему, уберегающую нас от деструктивных проявлений власти или невежества.
Стоит отметить, что в специальной литературе называются самые различные критерии эффективности правовой деятельности: права и свободы человека и гражданина, правовая активность личности, состояние законности в государственном управлении, развитие гражданского общества [8, с. 27-29]. Применительно к выборам можно выделить следующие количественные и качественные критерии эффективности, привести исчерпывающий перечень которых едва ли возможно:
- уровень электорально-правовой активности граждан, понимаемый предельно широко: число баллотирующихся кандидатов, жертвователей в фонды кандидатов, участников голосования, агитаторов-волонтеров, наблюдателей и т. п.;
- значение предельных величин избирательных фондов кандидатов, избирательных объединений, обеспечивающее политическое равенство прав кандидатов в условиях экономического неравенства;
- размер государственной поддержки политических партий, служащий противовесом интересам частных лоббирующих групп;
- качество принимаемых законов со сторо-4 ны парламента - ясность и простота изложения
электорально-правовых норм;
- гарантированность правовой защиты избирательных прав граждан и демократических процедур;
- гарантирование принципа верховенства закона;
- приверженность принципу мажоритарного правления и учета интересов меньшинства;
- сохранение многопартийности, учет мнения внепарламентских партий;
- равное избирательное право, предполагающее политическое равенство всех субъектов избирательного права;
- открытость и гласность избирательных процедур, принятия важных для политического процесса решений и многие другие.
В стороне не должен оставаться механизм формирования электорально-правовой культуры в обществе, свободное и открытое политическое согласие граждан с идеями демократии и народовластия [5, с. 55]. Особого внимания заслуживает вопрос качественного и системного законодательства в сфере избирательного права и процесса, разработка и введение прозрачной модели конституционно-правовой ответственности должностных лиц, допускающих нарушение прав и законных интересов участников избирательной кампании [3, с. 14-15]. Достичь этого можно путем, например, кодификации избирательного законодательства и принятия избирательного кодекса России [12, с. 31-33].
Интересным представляется также развертывание в рамках избирательного процесса возможностей цифровой среды, в частности электронного голосования, сбора подписей в поддержку выдвижения кандидатов, представления документов на выдвижение и регистрацию посредством цифровых сервисов.
Указанные меры повысят эффективность института выборов. Однако это лишь одна из граней политического процесса. Доверие общества к выборам как предпосылка их легитимности «зависит не от технического оснащения последних, не от количества видеокамер и наблюдателей и даже не от уровня
организации избирательной кампании, а от качества сложившихся взаимоотношений, взаимопонимания, общности интересов и целей, уровня причастности членов общества к государственным делам» [2, с. 37-38]. В обществе, «уставшем от демократии», легитимность не может представлять собой трюизм, связанный лишь с легальностью процедуры выборов. «Это состояние, выражающее правильность, оправданность, целесообразность и другие стороны соответствия конкретных избирательных действий установкам, ожиданиям личности, социальных и иных коллективов, общества в целом» [4, с. 125]. Подобные ожидания связаны, прежде всего, с представлениями о справедливом распределении тягот, ресурсов и блага, иначе говоря, с достижением баланса «между различными ресурсами общественной интеграции» - силой солидарности и ресурсами денег и административной власти [11, с. 32].
Таким образом, источником легитимности является не столько демократическая воля индивидов, выраженная формально на выборах, сколько процесс ее формирования как таковой - процесс, осуществляемый непрерывно, направленный прежде всего на формирование мнений, как единственно возможный способ цивилизованного разрешения обозначенных выше координационных проблем общества.
1. Бернар, М. Принципы представительного правления / пер. с англ. Е.Н. Рощина ; науч. ред. О.В. Хархордин. - Спб. : Издательство Европейского ун-та в Санкт-Петербурге. -2008. - 323 с.
2. Гасанов, И.Б. О доверии вообще и к выборам в частности / И.Б. Гасанов // Гражданин. Выборы. Власть. - 2017.
- № 4. - С. 5-38.
3. Игнатенко, В.В. Вина как условие конституционно-правовой ответственности участников выборов / В.В. Игна-тенко, Д.С. Рымарев // Академический юридический журнал. - 2015. - № 4 (62). - С. 14-24.
4. Макарцев, А.А. Легитимность выборов: механизмы правового обеспечения / А.А. Макарцев // Российский юридический журнал. - 2013. - № 5 (92). - С. 124-130.
5. Навальный, С.В. Электоральная культура как один из сегментов правовой жизни российского общества: общие подходы / С.В. Навальный // Правовая политика и правовая жизнь. - 2017. - № 3. - С. 54-59.
6. Рейбрук, Д.В. Против выборов / Д.В. Рейбрук. - М. : Ад Маргинем Пресс, 2018. - 200 с.
7. Ролз, Д. Теория справедливости / Д. Ролз ; науч. ред. и предисл. В.В. Целищева. - 3-е изд. - М. : УРСС: ЛЕНАНД, 2017. - 536 с.
8. Тепляшин, И.В. Эффективность механизма правового регулирования: анализ подходов / И.В. Тепляшин, Г.Г. Фа-стович // Вестник Санкт-Петербургского ун-та МВД России.
- 2011. - № 3 (51). - С. 26-30.
9. Урбинати, Н. Искаженная демократия. Мнение, истина и народ / Н. Урбинати ; пер. с англ. Д. Кралечкин ; науч. ред. перевода В. Софронов. - М. : Изд-во Института Гайдара, 2016. - 448 с.
10. Финнис, Дж. Естественное право и естественные права / Дж. Финнис ; пер. с анг. В.П. Гайдамака, А.В. Пани-хиной. - М. ; Челябинск : ИРИСЭН, Социум, 2019. - 554 с.
11. Хабермас, Ю. Структурное изменение публичной сферы: исследования относительно категории буржуазного общества / Ю. Хабермас ; с предисл. к переизданию 1990 г. ; пер. с нем. В.В. Иванова. - М. : Издательство «Весь Мир», 2016. - 334 с.
12. Юсубов, Э.С. О необходимости принятия избирательного кодекса России / Э.С. Юсубов, П.Н. Сизов // Конституционное и муниципальное право. - 2019. - № 4. - С. 30-34.
5
№1 / 202 0
