CC BY
14
В. М. ДАВЫДЕНКО,
советник Департамента
нормативно-правового
регулирования,
анализа и контроля в сфере
исполнения наказаний
Минюста России
КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ВОЗРАСТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
Среди ученых-криминологов утвердилось мнение о том, что распределение контингента несовершеннолетних преступников по возрасту характеризуется устойчивым преобладанием лиц старшего (16-17 лет) возраста. По мере его увеличения в большую сторону изменяются и показатели их «криминальной активности», расширяется круг совершаемых ими противоправных деяний, однако при этом наблюдается тенденция к снижению количества групповых преступлений.
Между тем результаты анализа преступности за последние три года свидетельствуют о том, что более половины всех несовершеннолетних совершают преступления в составе групп (самый высокий удельный вес групповой преступности отмечается у 14-летних, наиболее низкий - у 17-летних). Подавляющее большинство таких преступлений имеет корыстную мотивацию, носит насильственно-агрессивный характер и сопряжено с посягательствами на жизнь и здоровье граждан. Из числа несовершеннолетних - участников преступных групп - около 24 % ранее уже совершали преступления и привлекались к уголовной ответственности.
В ходе изучения криминологической ситуации выявлено существенное увеличение числа несовершеннолетних, вовлеченных в сферу организованной преступности. Ежегодно более 1,5 тыс. подростков привлекаются к уголовной ответственности за участие в организованных преступных формированиях, однако наказания они не несут ввиду недостиже-
ния возраста уголовной ответственности.
Анализ криминологической литературы и наши собственные исследования позволяют сделать следующие выводы.
Во-первых, тенденция «омоложения» преступности происходит за счет роста доли 14-17-летних в общем числе несовершеннолетних, совершивших преступления. Так, установлено, что в 2004 году в России выявлено 177 851 лицо, совершившее преступление в возрасте от 14 до 17 лет, что составило 10,2 % от общего числа выявленных лиц; в 2005 - 172 811 (10,5 <%); в 2006 - 140 392 (11,2 %с); в 2007 - 145 577 (11,8%с); в 2008 - 151 890 (12,4 %); в 2009 - 149 981 (11,5 %).
Во-вторых, рассмотренные выше данные уголовной статистики не только позволяют обозначить проблему повышения криминальной активности малолетних правонарушителей, но и указывают на необходимость ее более детального исследования, так как, по нашему мнению, материалы уголовной статистики ограничивают криминологические возможности более дифференцированного анализа всей реально сложившейся возрастной структуры противоправного поведения несовершеннолетних. Поэтому острота проблемы посягательств со стороны лиц, относящихся к раннему подростковому (11-13-летние) и подростковому (14-17-летние) возрасту, значительно притупляется.
Именно по этой причине В. Д. Ермаков и Н. И. Крюкова, проанализировав самые разнообразные материалы
о правонарушениях, пришли к выводу о том, что «половину всех опасных и иных асоциальных деяний - как в целом, так и практически по всем отдельно учитываемым составам -несовершеннолетние совершали в возрасте до 16 лет»1.
При этом следует отметить, что количество тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых несовершеннолетними вышеуказанной возрастной группы, стабильно большое. Так, по данным статистики, изученной нами в ходе исследования, в 2005 году ими или при их участии было совершено 10 510 особо тяжких преступлений и 145 785 тяжких, что составило соответственно 5,4 и 74,6 % от общего числа зарегистрированных преступлений; в 2006 году - 11 615 (6,3 %) и 135 513 (73,1 %); в 2007 - 11 423 (8,2 %) и 91 346 (65,4 %); в 2008 -3138 (6,6 %) и 25 256 (43,6 %); в 2009 году - 2452 (5,5 %) и 20 510 (38,7 %).
По нашему мнению, выявленный разрыв в показателях реальной криминальной активности несовершеннолетних подросткового периода с данными официальной статистики связан с меньшей степенью общественной опасности совершаемых ими деяний. Прежде всего это заметно в возрастной группе 12-13-летних. Так, в структуре общественно опасных деяний, совершенных лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, преобладают кражи. Их удельный вес составляет 88 %. Посягательства с признаками грабежей, разбоев, хулиганских действий не имеют особой распространенности, поскольку, как показывает изучение виктимологического аспекта данной проблемы, круг потенциальных потерпевших от их антиобщественной деятельности существенно ограничен. Как правило, в него входят малолетние дети, пожилые люди, а также лица, находящиеся в алкогольном опьянении.
Вместе с тем есть все основания полагать, что действительное количество посягательств со стороны подростков, не достигших возраста уголовной ответственности, значительно превышает их регистрируемый показатель. В ходе изучения различной информации в отношении лиц, совершивших более двух общественно опасных деяний до достижения возраста уголовной ответственности, установлено, что количество краж у них превышает выявленное в 12 раз, а грабежей и разбоев -в 5-6 раз.
На возрастание общественной опасности «преступности» малолетних указывает то, что ежегодное количество совершенных ими убийств в последнее время приближается к 200.
Характер правонарушающего поведения 14-15-летних и 16-17-летних находит свое подтверждение в структуре преступлений. Так, в возрастной группе 14-15-летних удельный вес лиц, совершивших кражи, составляет 76 %. Также отмечается увеличение корыстно-насильственных и насильственных преступлений. Всего на четыре вида преступной деятельности - кражи, грабежи, разбои и хулиганские действия - приходится более 90 % от общего количества преступлений, совершенных лицами данной категории. Удельный вес групповой преступности составляет 68,8 %.
При этом необходимо отметить, что в возрастной группе 16-17-летних наблюдается снижение удельного веса лиц, совершивших кражи, до 52,6 %. Всего же доля преступлений против собственности составляет 70,9 % против 89,2 % у 14-15-летних. Одновременно происходит увеличение более чем в четыре раза количества лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за убийство, в три раза - хулиганство, в два раза - причинивших тяжкий вред здоровью и совершивших изнасилования. При этом по мере увеличения возраста правонарушителей происходит снижение (почти до 60 %) количества групповых деяний.
По нашему мнению, приведенные данные подтверждают необходимость анализа преступности несовершеннолетних с учетом возрастания ее общественной опасности и выявления закономерностей поэтапного изменения качественных характеристик, имеющих тесную взаимосвязь с возрастными особенностями малолетних правонарушителей.
Безусловно, при таком подходе исключительную важность приобретает анализ противоправного поведения лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, и как самостоятельного явления, и как «базового» этапа в общественно опасном поведении несовершеннолетних. В настоящее время криминологи рассматривают его в качестве широкомасштабного явления и главного резерва не только преступности несовершеннолетних, но и преступности в целом. Так, по данным Д. Б. Дрыженко, количество подростков, еже-
годно совершающих общественно опасные деяния, по которым уголовные дела были прекращены или в их возбуждении было отказано в связи с недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности, колеблется в интервале 106-115 тыс.2
В-третьих, вовлечение несовершеннолетних в раннем возрасте в криминальную сферу имеет тесную связь с развитием тенденции ухудшения мотивации преступности у лиц данной возрастной категории. По мнению В. Н. Кудрявцева, содержание общественной опасности личности зависит от доминирующей мотивационной направленности преступного поведения. Проведенные нами криминологические исследования показывают, что наиболее доступным и легким видом антиобщественной деятельности для лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, является совершение общественно опасных посягательств, содержащих признаки краж3. На ранней стадии противоправной деятельности корыстная мотивация их поведения имеет некоторую специфику, определяемую значительной долей «детских» мотивов, меньшим рационализмом, большей предметной направленностью деяния, его си-туативностью и стремлением избегать обстоятельств, в которых завладение чужим имуществом может иметь открытый характер или сопровождаться применением насилия к потерпевшему. В дальнейшем у определенной части подростков «привлекательность» занятия преступным бизнесом и чувство безнаказанности ведут к особой подвижности в формировании криминологически значимых отклонений в поведении. Все это способствует выработке у них привычки противоправного удовлетворения потребностей и готовности к совершению преступления.
На наш взгляд, первому умышленному неситуационному преступлению предшествует период, связанный с деформацией социально-бытовых, психологических, поведенческих и правовых характеристик, поскольку «воздействие на мотивацию преступного поведения имеет не разовый, а длительный, «растянутый» во времени и пространстве, «накопительный» характер». Как утверждает Э. А. Колидзей, в силу данного обстоятельства заложенная в возрасте 10-12 лет программа формирования личности определяет специфику взросления, а также разрыв во времени
между причинами поведения и самим престу-плением4.
Мы полагаем, что именно данной закономерностью во многом задается пропорция удельного веса в правонарушающем поведении 14-15-летних и 16-17-летних, а также ухудшение мотивации несовершеннолетних применительно к преступлениям против жизни и здоровья, половым преступлениям, хулиганству и ее сближение со взрослой для корыстных и корыстно-насильственных преступлений.
По нашему мнению, наибольший криминологический интерес среди подростков, допустивших общественно опасные деяния до достижения возраста уголовной ответственности, представляют лица, в поведении которых усматривается наличие рецидива действий, содержащих признаки краж, а равно других умышленных посягательств, не связанных с применением насилия, а также деяния, имеющие признаки тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с применением насилия.
Поэтому мы предлагаем, чтобы законодатель в целях повышения эффективности предупредительной работы с указанными категориями несовершеннолетних выделил их из общей массы уголовно безответственных лиц, определив форму реакции на совершаемые ими общественно опасные деяния.
В отношении несовершеннолетних, совершивших до достижения возраста уголовной ответственности особо тяжкие и тяжкие общественно опасные деяния, связанные с насилием, было бы целесообразным принятие законодателем решения, позволяющего включить их в сферу уголовно-правового регулирования.
Однако при этом следует уточнить минимальный возрастной предел субъекта преступления, круг деяний, за которые наступает ответственность несовершеннолетних в более раннем возрасте, а также в максимальной степени обеспечить специализацию подлежащего применению к ним уголовно-правового воздействия.
Полагаем, что подростков в возрасте до 14 лет, допустивших неоднократные деяния, содержащие признаки краж и других посягательств, которые не представляют повышенной общественной опасности, возможно оставить вне сферы уголовно-правового регулирования, определив преимуществен-
ное применение к ним такой воспитательно-педагогической меры воздействия, как помещение в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа органов управления образованием.
На наш взгляд, положительное решение данных вопросов способствовало бы смещению предупредительного воздействия на более раннюю стадию формирования личности подростков.
В-четвертых, тенденция к повышению общественной опасности и организованности преступности несовершеннолетних, усилению ее прагматической, корыстно-насильственной направленности, ориентация таких ребят на систематическую преступную деятельность свидетельствуют о возрастании степени общественной опасности личности малолетних правонарушителей. Этот негативный процесс характерен и для поведения подростков, совершающих общественно опасные деяния до достижения возраста уголовной ответственности.
Сегодня значительная часть несовершеннолетних правонарушителей не только привлекается для участия в осуществлении некоторых преступлений в интересах организованной преступности, но и включается в структуру данного вида преступности, а «низшие этажи ее деятельности» занимают лица, не достигшие возраста уголовной ответственности. Причем именно в этой возрастной среде, по мнению Л. Н. Костиной, отмечается самая высокая интенсивность создания противоправных группировок, кроме того, они входят в состав почти 20 % организованных преступных групп несовершеннолетних старших воз-растов5.
Так, при типологии общественной опасности личности несовершеннолетних, совершивших умышленные убийства, криминологи выделяют в качестве наиболее опасной группировку, отличающуюся тем, что в нее входят лица подросткового (до 14 лет) возраста, и характеризующуюся стойкостью антиобщественной установки, направленностью на совершение противоправных деяний с элементами профессионализма. В частности, С. И. Абельцевым установлено, что «каждый второй несовершеннолетний, совершивший убийство, ранее, еще до вступления в возраст уголовной ответственности, имел опыт совершения действий, объективная сторона кото-
рых содержала признаки, предусмотренные Уголовным кодексом РФ»6.
Еще в большей степени данная закономерность прослеживается при анализе грабежей и разбоев. Несовершеннолетние, привлекаемые к уголовной ответственности за указанные преступления, как правило, совершают в возрасте до 14 лет в среднем пять деяний, содержащих признаки краж, а также до одной трети всех случаев посягательств, предусматривающих признаки грабежей и разбоев, совершаемых несовершеннолетними (из них около 30 % являются повторными). При этом у подростков наблюдается «нарастание» преступных планов в ходе совершения первого посягательства.
Динамика преступного поведения устойчиво коррелирует с возрастными изменениями: чем старше возраст, тем пагубнее влияние отрицательных привычек, заметнее деформация личности, тяжелее груз прошлого асоциального опыта, сильнее криминальная зависимость. На основании этого ученые-криминологи достаточно часто высказывали мнение о том, что к наиболее «опасным» и «злостным» типам преступников следует относить только 15-17-летних несовершеннолетних.
На наш взгляд, при таком подходе недооцениваются негативные последствия, связанные с возросшей криминальной активностью лиц, не достигших возраста уголовной ответственности. Так, в последнее время, и это отмечают некоторые ученые7, подростки нередко вовлекаются в криминальную сферу за три-четыре, а то и более лет до момента достижения возраста уголовной ответственности. В этот период они могут совершать общественно опасные деяния различного характера и степени тяжести, количество которых нередко исчисляется многими десятками, а вред, причиняемый потерпевшим, достигает внушительных размеров и остается, как правило, некомпенсированным. Специфика формирования у данной возрастной категории устойчивого стереотипа повторяющихся асоциальных поступков, нарушающих уголовно-правовые нормы, во многом определяется длительностью периода «нетревожимого» правонарушения и пребывания в рецидивоопасных условиях, а также несоответствием педагогико-воспитательных мер воздействия, применяемых комиссиями по делам несовершеннолетних и защите
их прав, степени криминальной пораженно-сти их личности. В таком случае, как утверждал Г. М. Миньковский, для перехода от единичных элементов деформации личности к их устойчивой системе может быть достаточно двух-трех лет.
По нашему мнению, подростки, совершающие рецидивные общественно опасные деяния до достижения возраста уголовной ответственности, не только являются своеобразным «криминальным авангардом» среди правонарушителей своей возрастной группы, но и сохраняют это качество после достижения возраста уголовной ответственности. Данная категория лиц, как показали проведенные нами исследования, совершает наибольшее количество преступлений в период предварительного следствия. При этом отмечается низкая эффективность применения к ним условного осуждения, они всячески противодействуют профилактическому контролю, проявляют активность в формировании и сплочении группировок подростков криминальной направленности, а также установлении контактов как с несовершеннолетними более старшего возраста, так и взрослыми преступниками.
Одной из главных составляющих в развитии противоправного поведения малолетних правонарушителей являются негативно сложившиеся отношения в семье, которые, как правило, ведут к неблагоприятному формированию личности (семейной десоциализации) и криминогенности конфликтных ситуаций.
В настоящее время в семейной сфере широко распространено жестокое обращение с детьми, унижение их человеческого достоинства, психическое и физическое насилие, из-за чего у них изначально формируется психологическая предрасположенность к жестокости.
С вопросами семейного неблагополучия тесно связаны проблемы образования. По результатам наших исследований, в ходе изучения личных дел несовершеннолетних, осужденных к мерам, не связанным с лишением свободы, а также отбывающих наказание в виде лишения свободы в Икшанской и Можайской воспитательных колониях Московской области, можно сделать вывод, что высокий образовательный уровень проявляется как антикриминогенный фактор. Нами установлено, что самый низкий уровень образования отмечается у лиц, совершающих насильственные (убийства, умышленные причинения тяжкого вреда здоровью), корыстно-насильственные (грабежи, разбои) преступления и кражи. Причем последующее восполнение пробелов в их образовании далеко не всегда может сопровождаться позитивной корректировкой личностных качеств, поскольку исправление представляет собой достаточно длительный процесс изменения «мотивационной базы» субъекта и переоценки ценностных ориента-ций.
В последние годы сходству тенденций нарушений уголовно-правовых запретов младшими подростками 12-13 лет с тенденциями этого явления у 14-17-летних способствовало, в частности, изменение ситуации в подростковой среде, связанной с потреблением алкоголя, наркотических и токсических средств. Проведенные исследования показали, что первое знакомство несовершеннолетних с наркотиками происходит преимущественно в возрасте до 15 лет (и лишь у 37 % - позже); ранее 10 лет - у 19 %; с 10 до 12 лет - у 26 %; с 13 до 14 лет - у 18 <%.
Приведенные выше примеры свидетельствуют о том, что «кривая возраста» является одной из самых устойчивых в характеристике преступности и занимает особое место в криминологии несовершеннолетних. Это определяется не только зависимостью наступления уголовной ответственности от достижения определенного возраста, но и существованием возрастных этапов нравственного формирования личности.
Изучение структуры и динамики показателей преступности несовершеннолетних в современных социально-экономических условиях позволяет сделать вывод о том, что в последние годы она приобрела качественно новые формы, характеризующиеся повышением организованности и общественной опасности.
Все это указывает на возможность и необходимость в основу уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних положить возрастную градацию субъектов преступления 12, 14, 16 лет, имеющих специфические криминологические показатели и в силу этого нуждающихся в дифференцированном уголовно-правовом и профилактическом воздействии.
1 См.: Киреева Н. Категории преступлений и проблемы уголовной ответственности несовершеннолетних // Уголовное право. 2006. № 4.
2 См.: Дрыженко Д. Б. Профилактика преступлений несовершеннолетних (уголовно-правовой и криминологический аспекты). Автореф. дис. на соис. учен. степ. канд. юрид. наук. Челяб. гос. ун-т. Челябинск, 2004. С. 143.
3 См.: Криминология: Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова. М.: Юристъ, 2004. С. 717.
4 См.: Колидзей Э. А. Психология подростков, склонных к девиантному поведению // Юридическая психология. 2008. № 1.
5 См.: Костина Л. Н. Психологические аспекты расследования групповых преступлений несовершеннолетних // Юридическая психология. 2006. № 2.
6 См.: Абельцев С. Н. Личность преступника и проблемы криминального насилия. М.: ЮНИТИ. Закон и право, 2008. С. 140.
7 См.: Гилинский Я., Гурвич И., Русакова М., Симпура Ю., Хлопушин Р. Девиантность подростков: теории, методология, эмпирическая реальность. СПб.: Медицинская пресса, 2007. С. 132. ^
ФОТОАРХИВ
УФСИН России по Саратовской области. Энгельсская ВК. 2008 год
Фото В. К. Никифорова
