CC BY
11
ЭКО. - 2011. - №7
_ MA СУББОТИН
В последнее время состояние инвестиционного климата напрямую связывают с искусственной криминализацией бизнеса. Ее последствия катастрофичны для экономики страны. По мере осознания масштабов административного, силового и коррупционного воздействия на бизнес становится очевидной необходимость срочных действий в этой сфере.
Ключевые слова: инвестиционный климат, верховенство закона, коррупция, криминализация
Криминальный инвестиционный климат
М.А. СУББОТИН, кандидат экономических наук, Институт мировой экономики и международных отношений РАН, Москва. E-mail: subb@concession.ru
Инвестиционный климат и уголовный закон
В Послании Президента РФ было сказано: «Наше уголовное законодательство, как и практика его применения, должно стать более современным. Уголовное наказание - как на уровне закона, так и на стадии его применения судами - должно быть адекватным совершённому преступлению и, соответственно, лучше защищать интересы общества и интересы потерпевшего».
По мнению министра экономического развития Российской Федерации Э.С. Набиуллиной: «Мир не стоит на месте. Обостряется конкуренция за все виды ресурсов, включая самый главный - человеческий капитал. В нашей стране уже растет поколение людей, за которое нам придется серьезно конкурировать с другими странами. Они более мобильны, более, если можно так сказать, интернациональны. Придется объяснять будущим предпринимателям, почему они должны размещать свои производства именно в России, здесь создавать центры прибыли и компетенции».
По сути, для создания благоприятного инвестиционного климата государству необходимо соблюдать всего три заповеди: «Не сажать!», «Не грабить!», «Дать заработать!». Это означает реализацию мер по защите личной свободы предпринимателя, его прав собственности и разумный налоговый
Криминальный инвестиционный климат _
режим. Однако на деле раз за разом приходится сталкиваться с противопоставлением доходности ведения бизнеса в России и защиты прав собственности. Как будто для вменяемых инвесторов риск подвергнуться уголовному преследованию или столкнуться с угрозой потери собственности способствует нормальному развитию, не ставит под удар планы по развитию бизнеса на длительную перспективу.
Экономические потери страны от дефектов ее законодательной системы и правоприменительной практики можно условно разделить на индивидуальные и общие1. В случае с индивидуальными потерями можно говорить о том, сколько уже потеряла страна, если среди сотен тысяч осужденных предпринимателей есть хотя бы один условный «Билл Гейтс». В общем случае речь идет о том, что отечественный бизнес в массовом порядке покидает страну, создавая целые диаспоры в разных странах, а иностранный - опасается размещать здесь свой капитал.
Согласно последнему исследованию консалтинговой компании МарЬсгоЙ, Россия замыкает первую десятку стран с так называемым экстремальным риском для ведения бизнеса. По оценке компании, в стране сохраняются неэффективная правовая система и судебная власть, зависящая от правительства. Всего в рейтинге стран, неблагоприятных для бизнеса, оценивалось 196 государств по 41 критерию. Среди них ключевые - стабильность политического режима, уровень терроризма, верховенство закона, бедность, соблюдение прав человека и уровень инфраструктуры2.
Не случайно, по данным Центробанка, чистый отток капитала из России по итогам 2010 г. составил 38,3 млрд дол., намного превзойдя прогнозы правительства. Это примерно в 2 раза больше, чем во время дефолта 1998 г. или в 1996 г., когда у бизнеса были серьезные опасения на случай возвращения коммунистов к власти. Что же нужно было сделать в условиях экономического восстановления после кризиса, чтобы бизнес устремился из страны с такой скоростью?! Ведь
1 Подробнее см.: Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. - М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010. - 196 с.
2 РБК daily. - 13.01.2011.
в результате за последние три года из России «утекло» около 230 млрд дол.3
Подобные неблагоприятные тенденции сигнализируют о необходимости пересмотра правового регулирования, в котором далеко не последняя роль принадлежит регулированию уголовному. На слуху нескончаемая вереница дел - Ходорковского, Магнитского, Янечека, Рощина, Гуцериева, Чичвар-кина, Некрасова, Трифоновой и многих, многих других. Для предпринимателя подобные уголовные дела - ясный сигнал: пора сворачивать дело. По данным опросов «Левада-Центра», 17% бизнесменов по причине своей правовой незащищенности намерены покинуть страну, а половина не исключает для себя такую вероятность. 17 января сего года на сайте РБК, который посещают в основном представители бизнеса и экономические аналитики, из более чем 14 тысяч проголосовавших только 3,5% доверяют судебной системе, 6,5% - не определились, а 90% - не доверяют4.
Характерны рассуждения главы московского представительства рейтинговой компании «Standard&Poor's» А. Новикова: «Мы как рейтинговое агентство оцениваем не конкретные приговоры и не конкретные фразы, а институты и их состояние. Что касается инвестиционного климата, здесь проблема существенная. И, судя по тому, что было сказано на Давосском форуме и президентом, и Игорем Шуваловым, какой-то внятной, четкой позиции по поводу того, что происходит, нет. Она очень расплывчатая, очень неточная... Любому инвестору интересно знать абсолютно точно, каким образом будут защищены его права. Права собственности. Для традиции европейской, американской в очень большой степени то, что мы называем права человека, верховенство права, - это очень важно. Инвесторы еще и люди. Они понимают, что это вопрос еще и гуманитарный. И они за этим очень внимательно следят»5.
Президент Д.А. Медведев продолжает надеяться «хотя бы частично заблокировать возможность для коррумпированных сотрудников правоохранительных органов использовать
3 URL: http://lenta.ru/articles/2011/01/27/climat/
4 URL: http://www.rbc.ru/yourchoice/voteres/2011_20110118.shtml
5 Эхо Москвы. - 28.01.2011. URL: http://echo.msk.ru/programs/scale/ 745239-echo.phtml
Криминальный инвестиционный климат -
посадки в тюрьму в рейдерских целях»: «Мы все знаем, таких примеров достаточно. Сажают сначала в "зиндан" по наводке конкурента, а потом выпускают оттуда за "бабки"... Этот беспредел пора завершать»6.
Однако ситуация продолжает ухудшаться, образуя метастазы в регионах: «экономические» дела по-прежнему фабрикуются только для того, чтобы сделать их затем предметом торга между сотрудниками правоохранительных органов и подследственными. Население, по опросу «Левада-центра», в большинстве своем (63% опрошенных) считает силовые органы инструментом отъема собственности. И действительно, всего 10-16% заведенных милиционерами уголовных дел по экономическим статьям заканчиваются судебным решением, а 84-90% либо не раскрываются, либо не доходят до суда, либо разваливаются в ходе судебного процесса.
Например, по ст. 171 УК РФ «Незаконное предпринимательство», согласно официальной статистике, количество возбужденных дел в разы превышает количество дел, переданных в суд, а число реально осужденных по этой статье за последние годы составляет примерно 10-12 тыс. человек. Если отвлечься от личной трагедии этих людей, это еще и тысячи «убитых» бизнесов, ликвидированные рабочие места, неполученные налоги в бюджет и т. п.
Впрочем, чтобы сокрушить бизнес, довольно проверок с парализующей любой бизнес выемкой документов, которую в России любят сопровождать еще и «маски-шоу». А убытки компаний, попавших под горячую руку правоохранителей, бьют по их смежникам.
Например, ущерб от обысков в Национальном резервном банке в начале ноября 2010 г. его владелец и председатель совета директоров А. Лебедев оценил в 1,5 млрд руб. только для своего банка. Причем у проводивших обыски правоохранителей к самому НРБ претензий не было, а поводом стало уголовное дело о выводе активов из обанкротившегося во время кризиса банка «Российский капитал», санацией которого как раз и занимался НРБ.
6 иЯЬ: http://www.pravo.ru/news/view/25184/
Правовая специфика переходного периода
По недавнему свидетельству президента России, институты власти «зачастую тормозят» модернизацию, «причем снизу доверху»: «Если бы у нас были другие институты власти, начиная от президента и правительства и заканчивая муниципальными органами управления, может быть, нам и модернизация не потребовалась бы. Если бы они были в таком же состоянии, как, допустим, в Евросоюзе. Но мы-то в России»7.
Более того, Россия - не только не Европа, но даже и не Китай, где в свободных экономических зонах проводятся пиар-акции под лозунгом «инвестор - наш бог!», потому что населению нужно промывать мозги, объясняя, откуда берутся новые рабочие места, товары и зарплата. А не шельмовать предпринимателя. В мире накоплен немалый опыт уважительного отношения к частной собственности и вырастающим на ее основе частным компаниям.
Нельзя изначально представлять бизнес как зловредного нарушителя установленных в стране правовых норм. Гильотина - это самое последнее средство от головной боли, после этого других, медикаментозных средств лечения уже не понадобится. Поэтому если предприниматель неверно интерпретировал закон, то государство должно его поправить: заставить заплатить за допущенные ошибки, но никак не сажать, ликвидируя как субъекта экономической деятельности и налогоплательщика.
В нашей стране с ее переходной экономикой все еще продолжается напряженный поиск баланса интересов бизнеса и государства, вырабатываются нормы поведения, определяется фискальная нагрузка и т.п. И происходит это, как правило, методом проб и ошибок. В такой период становления институтов и механизмов регулирования очень важна «экономия на репрессиях»: государство может и должно поправлять бизнес, но при этом последовательно исходить из презумпции его невиновности. Признавая и свою долю вины за его поведение.
Массовые нарушения предпринимателями законодательства - это обычно своего рода протест против неразумных мер
7 ШЬ: http://www.66.ru/news/politic/76849/
Криминальный инвестиционный климат _
госрегулирования: запретительных налогов, избыточных административных барьеров и т.п. Подобные массовые нарушения без промедления должны вести к изменению законодательства и автоматическому пересмотру ранее возбужденных уголовных дел. Иначе можно изолировать от общества и тем самым удалить из экономической жизни тех, кто обеспечивает развитие экономики страны.
Пока же бизнес боится не столько конкуренции со стороны своих собратьев, сколько самого государства. Как свидетельствует глава Следственного комитета при прокуратуре (СКП) А.И. Бастрыкин: «Практика расследования уголовных дел о рейдерстве показывает, что почти во всех случаях помощь рейдерам оказывают чиновники органов государственной власти и местного самоуправления»8. Ему вторит президент «Альфа-банка» П.О. Авен в интервью газете The Financial Times: «Связанные с государством группы ограничивают конкуренцию, инвестиционный климат в России ухудшается, и в экономическом смысле страна возвращается к советским временам»9.
Недавно о том же заговорил председатель Конституционного суда В.Д. Зорькин: «Признаем, что в условиях неснижа-ющейся криминализации социально-экономической среды у граждан нашей страны исчезает главный стимул к любой здоровой предпринимательской, инновационной, социальной активности. И уж тем более стимул к решению задач технологической, инфраструктурной, управленческой модернизации национальной экономики. Признаем, что эти стимулы исчезают хотя бы (и прежде всего) потому, что огромная часть экономических и социальных результатов, получаемых личностью, предприятием, организацией, присваивается или просто уничтожается организованным криминалом»10.
В ходе реформирования УК и УПК в части преступлений в сфере экономики законодателю необходимо очень точно понимать смысл рыночной экономики, уметь прогнозировать ее реакцию на изменение законодательства, которое не должно тормозить экономическое развитие страны. В противном
8Российская бизнес-газета. - 13.10.2009. URL: http://www.rg.ru/2009/10/ 13/reyderstvo.html
9 URL: http://www.inopressa.ru/article/03Dec2010/ft/aven.html
10 Зорькин В. Конституция против криминала // Российская газета. -10.12.2010. URL: http://www.rg.ru/2010/12/10/zorkin.html
случае борьба за справедливость при правовой оценке деяний в сфере экономики может выродиться в свою прямую противоположность: спровоцировать сокращение рабочих мест, замедление темпов экономического роста, бегство капитала из страны, «утечку мозгов», а тем самым вызвать социальную напряженность в обществе.
Казалось бы, в 2010 г. уменьшили число проверок для предприятий, а в 2011-м - смягчили наказание для подозреваемых в пресловутых «экономических преступлениях». Да вот беда: вместо того чтобы решать перезревшие проблемы комплексно, поправки вносятся порциями, а потому УК и УПК все больше напоминают лоскутное одеяло и мало что меняют на практике. Вместо научной дискуссии и учета мнений ведущих юристов и экономистов формируются получиновничьи рабочие группы по подготовке соответствующих законопроектов из представителей МВД, прокуратуры да Следственного комитета, а подготовленные экспертами предложения откладываются в долгий ящик. Однако в разработке правоохранительными органами законодательства «для себя» скрывается хорошо известная опасность: самореформироваться институтам обычно весьма затруднительно.
Корысть — двигатель экономики
В постсоветских обществах, как правило, вообще не любят богатых, успешных, с трудом признают частную собственность. Бизнесмены воспринимаются едва ли не как враги народа, и эта психологическая традиция делает бизнес опасно зависимым от политической конъюнктуры. Конкретные бизнесмены, как и представители других профессий, могут не вызывать большой симпатии. Но нужно твердо усвоить, что именно предприниматель - кормилец: все остальные могут быть умными, сильными, замечательными, но не они организуют производственный процесс, который приносит деньги. А деньги он приносит потому, что предприниматель раньше и лучше всех понял, что людям надо - какие товары, какие услуги.
На Западе давно уже стало аксиомой: собственность -священна. Законность и позитивный психологический настрой в обществе в отношении предпринимательства - это реальные механизмы защиты бизнес-сферы. Хотя потребность
Криминальный инвестиционный климат
в защищенности законом, в верховенстве права является универсальным интересом всех граждан, независимо от их материального положения.
Как иронично отмечал классик современного неоинституцио-нализма О. Уильямсон, в социальных институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности. Значительная часть институтов - традиций, обычаев, правовых норм - призвана уменьшить негативные последствия ограниченной рациональности (отражает факт ограниченности человеческого интеллекта и признание того, что знания человека всегда неполны) и оппортунистического поведения (формы нарушения взятых на себя обязательств, например, уклонение от условий контракта). При отсутствии проблем ограниченной рациональности и оппортунистического поведения потребность во многих институтах попросту отпала бы.
Задача любой коммерческой организации - общества с ограниченной ответственностью или акционерного общества, согласно уставу - это получение прибыли. И если компания этого делать не будет, а ее владельцы не будут корыстными (не будут зарабатывать прибыль), то к ним очень скоро придут представители налоговой инспекции и поинтересуются: а для чего такая компания, которая не платит налогов и не приносит доходов? Поэтому стремление к оптимизации налоговой нагрузки ради максимизации прибыли - это в принципе здоровое поведение бизнеса, когда необходима мобилизация всех ресурсов для расширения производства, создания новых рабочих мест.
Более того, государство часто само вполне осознанно и целенаправленно создает условия для стимулирования роста тех или иных направлений экономического развития или отдельных регионов. Поскольку сэкономленные на налогах средства идут на расширение производства, обеспечивается и расширение налоговой базы. Очевидный случай подобного стимулирования - налоговые льготы: потери бюджета налицо, но бизнес не может не воспользоваться предоставленными ему возможностями.
Конечно, на практике возникают подчас пограничные ситуации, и с ними трудно разобраться даже специалистам по налогам. Именно поэтому тем более не следует торопиться карать, ведь пресловутая «налоговая оптимизация» может оказаться
частью проводимой госполитики по наращиванию темпов ВВП и стимулированию бизнеса. Кстати, именно тогда, когда бизнес ограничен или вовсе лишен возможности зарабатывать все больше и больше, он пускает полученные доходы не на расширение производства, а на личное потребление и «гламур».
Во время поездки в Давос Д.А. Медведев заявил в интервью Bloomberg TV, что предъявленные Ходорковскому обвинения считает законными. При этом он не исключил, что инвесторы, которые вкладывают средства в экономику России, могут повторить его печальную судьбу, если не будут соблюдать законы. На вопрос, могут ли в России появиться «новые Ходорковские», Медведев ответил, что инвестор должен соблюдать законы, «в противном случае он может получить срок, как Ходорковский или Мэдофф».
Не вдаваясь в обсуждение правовой стороны дела, подчеркнем, что это - принципиально разные экономические явления: в одном случае человек прикинулся «богатым и здоровым», чтобы надуть финансовый пузырь, т.е. собрать деньги с населения, не создав реальные активы, и в итоге ограбить людей, а в другом - «бедным и больным», чтобы создать реально действующую, растущую компанию, недоплатив налоги в бюджет. Поэтому на самом деле «российским Мэдоф-фом» является не Ходорковский, а Мавроди. Однако, в отличие от Мэдоффа с его сроком в 150 лет, Мавроди получил 6 лет, уже вышел на свободу и теперь пытается создать в Интернете финансовые пирамиды. Следовательно, в отличие от США, российский уголовный закон не изолирует строителей финансовых пирамид.
В продолжение темы отношения к предпринимателю. В 2006 г. был скандал вокруг проекта «Сахалин-2». Министр природных ресурсов объявил, что причинен ущерб экологии на 100 млн дол., а это подпадает под пять статей Уголовного кодекса. Опять-таки не обсуждаем, разумность претензий11,
11 Уже спустя два года министр природных ресурсов Ю.П. Трутнев говорил о том, что проект «Сахалин-2» - образцовый с точки зрения экологии, а на прошедших в апреле 2011 г. Парламентских слушаниях в Совете Федерации представитель «Газпрома» указал на высокую планку экологических стандартов, заданных проектом «Сахалин-2»... См, например: Субботин М. Гонимые инвесторы и нефтяные попрошайки // Газета.ру. - 16.10.08. URL: http://www.gazeta.ru/comments/2008/10/16_x_2857828.shtml
Криминальный инвестиционный климат
простая констатация: 100 млн дол. экологического ущерба -пять уголовных статей.
А в 2010 г. произошла страшная экологическая катастрофа в Мексиканском заливе. Компании предъявляются претензии на 40 млрд дол., 11 человек погибли, но возмещение ущерба идёт по двум гражданским статьям.
Следовательно, в одном случае свою главную задачу государство видит в том, чтобы примерно наказать, а в другом -стремится компенсировать потери, заставить инвестора заплатить за нанесенный ущерб. Это две принципиально разные задачи для правосудия!
Междисциплинарный подход к уголовному праву
Становление предпринимательства в современной России происходило в сложных экономических и правовых условиях, в несовершенном правовом поле. И даже после того как в ходе рыночных реформ 1990-х годов государство на законодательном уровне признало право частной собственности, включая право вести на ее основе предпринимательскую деятельность, общая идея «криминальности» частного бизнеса не исчезла как в государственном, так и в обыденном сознании.
И.Е. Ясина недавно описывала случай, когда на обсуждении «Стратегии-2020» с вечным вопросом «где инновации?» профессор Б.А. Виноградов сказал просто и без затей: «А вы сажайте поменьше инноваторов-то. Вот только в Таганроге по 171-й сидят трое таких. Все за предпринимательскую деятельность без лицензий. А они все успели только опытные образцы произвести. Инновационные конструкторские разработки. Они с лицензией не бывают»12.
Казалось бы, должно, наконец, прийти понимание, что за годы реформ репрессивный механизм больно ударил по предпринимательскому сословию, и нужны срочные и решительные действия, в первую очередь - амнистия по экономическим составам. Аргументом против нее часто является тезис о том, что на свободу выйдут и реальные мошенники, как будто на этом основании в тюрьме должны находиться невиновные. Все, что правоприменители «наваяли» по своей
12 ШЬ: http://echo.msk.ru/blog/yasina/728764-echo/
малой образованности, из зависти или жадности, нужно решительно вернуть в некий «нулевой вариант».
Председатель правления Института современного развития И.Ю. Юргенс констатирует: «Наш уголовный закон в обычной предпринимательской инициативе готов видеть криминальный подтекст и считает просто необходимым быстрее загнать эту инициативу за решетку. Начнем с того, что возможность сложения наказаний при нечеткости граней между составами преступлений в сфере экономической деятельности совершенно стирает тот самый приоритет охраны человека, а не имущества граждан или организаций. Это только формально санкция за убийство существенно выше санкции, скажем, за хищение. В реальности, "благодаря" статье 174.1 УК РФ ("Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления") предприниматель, совершивший экономическое преступление, может быть наказан по совокупности преступлений строже, чем негодяй, совершивший умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах»13.
В настоящее время система правосудия не отделяет мошенников подлинных от мнимых: среди привлеченных по статье о мошенничестве есть и предприниматели, и строители финансовых пирамид, и рейдеры, и даже высокие милицейские чиновники, сами призванные бороться с мошенниками (в частности, в феврале 2011 г. Главным следственным управлением СК РФ было возбуждено уголовное дело в отношении директора бюро по координации борьбы с оргпрес-тупностью на территории стран СНГ генерал-лейтенанта милиции А. Бокова по обвинению в вымогательстве 46 млн дол.). Это только помогает настоящим мошенникам маскироваться «под предпринимателя».
Атавистическое негативное отношение к частному предпринимательству было подкреплено и тем, что формирование рыночных институтов подчас опережало формирование законодательства, выводя обычные предпринимательские действия за формальные рамки закона. Многое ли изменилось с тех пор? За примерами далеко ходить не надо: известные юрист,
13 Юргенс И. От суммы и от тюрьмы // Российская газета. - 08.09.2010. URL: http://www.rg.ru/2010/09/08/mnenie.html
Криминальный инвестиционный климат _
экономист и политолог дают представление о состоянии, казалось бы, довольно просвещенных умов14.
Так, доктор юридических наук и главный редактор журнала «Уголовное право» П.С. Яни начинает с утверждений, что «каждый закон перед его применением подлежит обязательному толкованию», а «толкователями-переводчиками с юридического на национальный могут быть только юристы». То есть даже тогда, когда речь идет об уголовном регулировании экономических процессов, оказывается, только юрист вправе толковать экономические законы и категории, а экономист толковать правовые нормы не может?!
Ну, в конце концов, эдакий правовой эгоизм, некая кастовая асимметрия - еще полбеды. Вспоминается множество работ экономистов, в которых утверждается, что в развитии предпринимательской деятельности главное - это уровень налогообложения, темпы инфляции, курс национальной валюты и т.п., поскольку, как говорили классики, ради 1000% капитал пойдет на любое преступление. Теперь вот юристы демонстрацией власти правового регулирования мстят тем экономистам, которые искренне уверены, что главное - это экономические стимулы, а разговоры о праве собственности на имущество или на произведенные с его помощью товары, как и о праве предпринимателя на свободу, не более чем некие ритуальные заклинания.
Как тут не вспомнить, что в начале 1990-х годов при разработке Уголовного кодекса его авторы опирались на мнение экономистов. Другое дело, какие представления о рыночной экономике господствовали тогда в этой среде. Однако сам по себе такой подход - очень верный: формирование Уголовного кодекса в сфере экономики должно отвечать интересам ускоренного экономического развития, т.е. не лежать «поперек дороги». Поэтому модернизация УК и УПК в части определения преступлений в сфере экономики - это сложные междисциплинарные вопросы, которые не могут быть эффективно решены исключительно правовым сообществом.
14 Яни П.С. Понятие хищения - конституционно // Закон. - 2011. - № 1. -С. 43-51; Тулин Д. За что сидит Ходорковский. URL: http://www.politonline.ru/ ?area-articleItem&id-7211&mode-print; Ципко A. Борьба с коррупцией или новая либерализация // Независимая Газета. - 17.03.2011. URL: http:// www.ng.ru/politics/2011-03-17/3_kartblansh.html
Опасная простота экономических взглядов
П.С. Яни откровенно формулирует суть проблемы: «Иллюстрируя применение обсуждаемого признака хищения, рассмотрим в качестве примера бизнес-схему, преступность которой оспаривается лицами, обратившимися в Конституционный суд с упомянутой выше жалобой». И вот с этого момента возникает изумительная в своей наивной простоте картина экономического мира. Впрочем, автор ведь оговорился, что рассматривается всего лишь «схема». Правда, затем эту голую схему он обсуждает как реальную и судит тех, кто ее осуществил.
В результате в статье упоминается некая «Коммерческая организация (далее Общество)», которая является «по сути монополистом». На каком основании ее признали монополистом, неясно: даже если бы она была одна на рынке, то и тогда монополией стала бы только в случае злоупотребления своим доминирующим положением. И наоборот, если такого злоупотребления не было, если компания не только не нажилась с помощью своего исключительного положения, но и, более того, как становится ясно в ходе последующего изложения, занижала (по мнению Яни) цены на свою продукцию, то в чем же состоял смысл ее монополии?
Автор утверждает, что у компании «не было существенных проблем с реализацией», а потому снижение цен «не было вызвано какой-то необходимостью». Следовательно, монополизм нашел-таки свое отражение в снижении цен, что является уж совсем непривычным поведением для настоящего монополиста, утвердившего себя в этом качестве на рынке. Куда привычнее, когда занижение цен имеет место, чтобы избавиться, например, от конкурентов и доминировать на рынке, но трудно представить себе случай, когда уже существующая монополия действовала бы себе в убыток, снижая цены. На каком основании сделан вывод о том, что снижение цен может быть не вызвано необходимостью? Есть соответствующие исследования конъюнктуры рынка?
Тем временем автор настаивает на том, что «не было нужды и в передаче функций сбыта фактическим посредникам». Следовательно, мало того, что он знает, была такая нужда или нет, лучше владельцев компании со всеми их финансовыми
Криминальный инвестиционный климат _
и маркетинговыми консультантами, так еще и с легкостью необыкновенной вводит новый термин «фактический посредник», который, видимо, отличается от просто «посредника»? Вне зависимости, банк это или оптовая база.
Затем по воле автора «внезапно Общество расторгает договоры со своими давними контрагентами и заключает договор с только что созданной организацией о продаже ей продукции». Что же это за организация? Кому она принадлежит? Юристу совсем неинтересно выяснять, что это за компания-посредник, какова ее правовая форма? Или он объявил «посредником» специально созданную Обществом дочернюю сбытовую компанию? Означает ли это, что предлагается ввести ограничения на свободу формирования акционерных обществ? Или компания все-таки вправе действовать в соответствии с действующим законодательством?
Следующим этапом драматического описания становится история о том, что «между мажоритарным акционером Общества и руководителем Фирмы имелась договоренность о распределении между ними прибыли». При этом, по мнению Яни, «миноритарные акционеры Общества лишались возможности получать дивиденды в том объеме, в котором они бы их получали при продаже продукции по прежним, т.е. рыночным, а не заведомо заниженным ценам». Одна эта фраза содержит целый букет экономических нелепостей, которые провоцируют в дальнейшем правовые выводы соответствующего качества. Итак, по порядку.
Предположим, в компании произошла реорганизация, в результате которой вместо одной стали действовать на рынке две - материнская (добывает) и дочерняя (продает). Изменения произошли внутри самого Общества, т.е. вопреки утверждению П.С. Яни, Общество продолжало продавать своим контрагентам продукцию по так называемым рыночным ценам, а внутри компании цены в принципе не могли быть рыночными, поскольку это трансфертные, т.е. внутренние цены компании. Трансфертное ценообразование, как известно, действует всегда, и в мировой практике государство обычно стремится обсуждать не цены, по которым происходит передача продукции внутри компании, а не является ли такая передача формой уклонения от уплаты налогов.
Более того, если бы лишить вертикально интегрированные компании возможности маневра с помощью трансфертного ценообразования, они не могли бы мобилизовать ресурсы на направлении «главного удара» - на модернизации НПЗ, освоении ключевого месторождения либо расширении сети бензозаправок и т.п., поскольку в противном случае модернизация нефтеперерабатывающего завода могла бы идти только за счет его же средств, а освоение месторождения - за счет прибылей от добычи на других объектах. И невозможно было бы компенсировать убытки, например, во время кризиса в том или ином звене всей технологической цепочки.
Если же такое трансфертное ценообразование являлось формой налоговой оптимизации, то тут возникают два вопроса-следствия: была оптимизация законной (если, например, использовались предусмотренные законом налоговые льготы и вычеты) и нанесла ли экономия на уплате налогов ущерб миноритариям? Бывший старший советник Европейского банка реконструкции и развития и зампред Центрального банка РФ Д. Тулин убежден: «Любые действия по уклонению от уплаты налогов в такой компании, как "ЮКОС", ущемляют интересы не только государства, но и "непосвященных" в налоговые схемы миноритарных акционеров».
Далее следуют заявления о том, что «красть у собственной компании очень даже можно. Менеджеры часто подворовывают у собственников», как будто компания является одинаково «собственной» и для менеджеров, и для собственников. Более того, «главные владельцы (в сговоре с менеджерами) обделяют миноритарных акционеров»: то ли они принимают решения в интересах большинства, то ли нарушают устав компании? Все-таки был криминал или только «обделили»? При этом Д. Тулин все время оговаривается: «Не буду утверждать, что этим неприглядным делом занимались лично и конкретно Лебедев с Ходорковским», «не будем давать этим действиям юридического определения (например, называть хищением)» и т.п. То ли речь идет о конкретном уголовном случае, то ли об абстрактном...
Если российское законодательство включает налоговые льготы, то сам по себе уровень налогообложения той или иной компании еще не является доказательством ее незаконной
Криминальный инвестиционный климат _
деятельности: странно обвинять в использовании дозволенных законом налоговых послаблений, в то время как незаконность налоговой оптимизации нуждается в доказательстве. Что касается интересов акционеров (и мажоритариев, и ми-норитариев), то они зарабатывают не только присвоением дивидендов, но и благодаря росту курсовой стоимости акций, что означает рост их собственного капитала: как правило, именно этот показатель и является для акционеров главным, а вовсе не выплата дивидендов.
Очевидно, что на основании разнонаправленного движения доходности той или иной компании и выплат ею дивидендов нельзя ни рассуждать на тему ущемления прав мино-ритариев, ни тем более об уголовном преследовании менеджмента компании. В частности, «Газпром» опубликовал данные финансовой отчетности по РСБУ за 2010 г. Чистая прибыль монополии снизилась на 41,6%- до 364,577 млрд руб. В 2011 г. акционеры «Газпрома» вряд ли извлекут выгоду от новой дивидендной политики холдинга, позволяющей ему направлять на выплаты до 35% чистой прибыли, считает РБК daily. Из-за переоценки активов этот показатель монополии упал в 1,7 раза, а, например, выплаты за 2008 г. из-за кризиса были сокращены до 5% прибыли по директиве государства15.
Понятно, что дополнительные доходы, возникающие в результате оптимизации налогообложения или создания специализированных дочерних компаний, могут способствовать росту капитала и как следствие - росту его курсовой стоимости. Следовательно, даже сокращение дивидендов при этом нисколько не ущемляет интересы миноритариев. В противном случае у них есть возможность «голосовать ногами».
Кроме того, нужно хоть как-то доказать, что некие «прежние» цены были рыночными, а не монопольно высокими, а нынешние - уже не рыночные, а «заведомо заниженные». Дело в том, что так называемые рыночные цены становятся таковыми в ходе многочисленных сделок на рынке, в ходе которых цены одних сделок оказываются выше рыночной, а других -ниже ее. Следовательно, отклонение цен сделок от среднего уровня - норма рынка, цены конкретных сделок должны
15 URL: http://www.rbcdaily.ru/2011/03/31/tek/562949979966665
и могут быть выше и ниже рыночных. При этом не преследуются цели уклонения от уплаты налогов, не ущемляются права миноритариев. В результате все дальнейшие рассуждения в статье известного юриста про «заведомо и существенно заниженные цены» экономического смысла не имеют.
Любой собственник стремится к тому, чтобы заработать, а потому обычно ему предъявляются претензии в корысти. Поэтому стандартные действия на рынке, которые в силу их ошибочности или непредсказуемых изменений нанесли ущерб обществу, еще не являются основанием для подведения «под статью» акционеров и руководителей, которые «не могут совершать действия, направленные исключительно на причинение этому обществу вреда». Если, конечно, речь не идет о современных последователях легендарного рабочего Неда Лудда, который якобы первым разрушил свой станок (о «луддитах», в понимании Следственного комитета).
В коммерческой жизни сплошь и рядом возникают такие ситуации, когда компании не только зарабатывают прибыль, но и несут убытки, экономический цикл меняет поведение компании на разных его стадиях, от кризиса до подъема, компании реструктурируют не только долги, но и меняют свое организационное устройство, а потому попытки представить экономическую жизнь как предельно упрощенную схему, согласно собственным экономическим воззрениям, напоминают старую историю про ложе Прокруста.
Напомним, все это пишет профессор, известный юрист. Что уж говорить о рядовых следователях прокуратуры или Следственного комитета. В результате получился предельно упрощенный взгляд на экономическую жизнь с весьма жесткими рекомендациями относительно использования уголовного закона: этакий детский экономический взгляд сквозь оптический прицел.
Неумение компетентных органов вести борьбу с настоящими преступниками выливается в общественный запрос на ужесточение правил для всех, в том числе для предпринимателей. И вот уже известный политолог А.С. Ципко возмущенно пишет по поводу модернизации уголовного законодательства: «Для того чтобы слыть либеральной, современной страной, мы хотим резко сократить количество людей, содержащихся
Криминальный инвестиционный климат
в тюрьмах, снимаем нижние пределы наказаний для 68 видов уголовных преступлений, то есть продолжаем начатую в 1991 г. политику борьбы с "наследством советского репрессивного законодательства". Но, с другой стороны, реальная ситуация в стране требует предпринять чрезвычайные меры для обуздания беспредела преступности. А наша власть трогательно заботится о правах людей, совершивших преступления, но ее, как видно, не очень беспокоит безопасность законопослушных граждан».
Он патетически восклицает: «Был ли в истории современной Европы случай, чтобы начавшаяся кампания по борьбе с коррупцией сопровождалась либерализацией уголовного законодательства, созданием легальной возможности избежать тюремного заключения не только для домушников, но и для организаторов грабежей, разбоев и даже для убийц, правда, совершивших преступление в состоянии аффекта?» Увы, в сознании автора смешались убийцы и предприниматели, в массовом порядке отбывающие срок за лжепредпринимательство, хищения или мошенничество.
Запуганный бизнес - бизнес неэффективный, бизнес, пораженный болезнью временщика. «Эффективность» репрессивной машины, как известно, имеет свои пределы: с ее помощью можно подтянуть дисциплину, но не организовать эффективное производство, оперативно выявить «вредителей» или «саботажников», но никак не подготовить квалифицированных специалистов. Можно даже увеличить валовые показатели, но нельзя обеспечить высокое качество произведенной продукции, наладить выпуск товаров, нужных потребителю.
