CC BY
11
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-189-191 NIION: 2015-0066-3/22-355 MOSURED: 77/27-011-2022-03-554
Криминальное банкротство по законодательству стран Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС) на примере Республики Армения
Денис Алексеевич Попов
Адвокатский кабинет Д. А. Попова Адвокатской палаты Краснодарского края, Краснодар, Россия,
popov0702@icloud.com
Аннотация. С 2015 года модельное уголовное законодательство СНГ рекомендует дифференцировать ответственность за криминальное банкротство в зависимости от его совершения с использованием компьютерных устройств, систем или сетей. На современном этапе довольно сложно уверенно заявить о том, что цифровой способ совершения преступления в сфере процедуры банкротства действительно представляет собой актуальную проблему правоприменительной практики, равно как и обладает повышенной степенью общественной опасности. В отечественной науке уголовного права справедливо обосновывается, что решение о цифрови-зации Особенной части уголовного законодательства должно иметь взвешенный характер и осуществляться строго на научных основаниях дифференциации уголовной ответственности.
Ключевые слова: банкротство, финансовое оздоровление, рыночная экономика, недобросовестное поведение, уголовное наказание, кредитор, должник, убытки
Для цитирования: Попов Д. А. Криминальное банкротство по законодательству стран Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС) на примере Республики Армения // Вестник экономической безопасности. 2022. № 3. С. 189-191. https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-189-191.
Original article
Criminal bankruptcy under the legislation of the Eurasian Economic Union (EAEU) on the example of the Republic of Armenia
Denis A. Popov
Law Office of D. A. Popov of the Law Chamber of the Krasnodar Territory, Krasnodar, Russia,
popov0702@icloud.com
Abstract. Since 2015, the CIS model criminal legislation recommends differentiating liability for criminal bankruptcy depending on its commission using computer devices, systems or networks. At the present stage, it is quite difficult to confidently declare that the digital method of committing a crime in the field of bankruptcy proceedings is indeed an urgent problem of law enforcement practice, as well as has an increased degree of public danger. In the domestic science of criminal law, it is rightly justified that the decision to digitalize the Special Part of Criminal Law should be balanced and carried out strictly on the scientific grounds of differentiation of criminal responsibility.
Keywords: bankruptcy, financial recovery, market economy, unfair behavior, criminal punishment, creditor, debtor, losses
For citation: Popov D. A. Criminal bankruptcy under the legislation of the Eurasian Economic Union (EAEU) on the example of the Republic of Armenia. Bulletin of economic security. 2022;(3):189-91. (In Russ.). https://doi. org/10.24412/2414-3995-2022-3-189-191.
Перед непосредственным анализом уголовного законодательства государств - членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС) важно указать на некоторые значимые обстоятельства. Прежде всего, надо учитывать, что все страны Союза так или ина-
© Попов Д. А., 2022
че находятся под непосредственным влиянием такого рекомендательного законодательного акта как Модельный уголовный кодекс Содружества Независимых Государств [4]. В соответствии с данным документом законодательное определение криминальных
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
банкротств должно предполагать: 1) установление ответственности за неправомерные действия при банкротстве (ст. 261); 2) установление ответственности за злостное банкротство (ст. 262); 3) установление ответственности за фиктивное банкротство (ст. 263).
Все модельные составы сконструированы как материальные и в качестве общественно опасных последствий указаны крупный ущерб либо тяжкие последствия [5]. До настоящего времени ни одна из стран, входящих в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), не реализовала рекомендации по включению цифрового способа совершения криминального банкротства как квалифицирующего обстоятельства. Вместе с тем, преступные злоупотребления при банкротстве действительно могут предполагать использование современных информационно-коммуникационных технологий, и прежде всего при сокрытии и отчуждении активов должника. Так, в отечественной теории уголовного права до настоящего времени обстоятельно не исследованы проблемы совершения криминального банкротства с использованием крипто-валют. Выявление, раскрытие и доказывание по таким делам сопряжено с существенными трудностями, поскольку, как известно, оборот криптовалюты выведен из сферы государственного регулирования и контроля.
Государства - члены Евразийского экономического союза (ЕАЭС) до настоящего времени не в полном объеме руководствуются положениями модельного законодательства СНГ о криминальных банкротствах. Наиболее наглядно это будет показано на примере Кыргызстана. Само по себе это оставляет много вопросов относительно реализации принятых стратегических документов о формировании единого экономического пространства и, конечно же, убеждает в том, что в случае необходимости правоохранительные органы соответствующих стран будут испытывать значительные затруднения во взаимодействии. Наличие достигнутых договоренностей при отсутствии их реального исполнения создает представление о декларативности озвученных инициатив, нежелании участников международного образования устанавливать единый механизм уголовно-правового обеспечения экономической деятельности. Таким образом, к настоящему времени говорить о некой единой модели уголовно-правового противодействия криминальным банкротствам нельзя.
В Уголовном кодексе Армении реализована весьма схожая с российской модель уголовно-правового противодействия криминальным банкротствам. В ст. 192 УК Армении предусмотрена ответственность за неправомерные действия при банкротстве. Следует согласиться с мнением А. М. Зацепина, что диспозиция ч. 1 ст. 192 УК Армении описывает объективные признаки деяния в целом согласно с Модельным уголовным кодексом СНГ [2, с. 47-48]. А. А. Вакутин справедливо отмечает, что уголовное
законодательство Армении весьма удачно решает проблему противодействия криминальным банкротствам в ситуациях, когда организацию возглавляет так называемый «номинальный руководитель», а реальные решения принимает лицо, не имеющее формальной связи с управлением компании [1, с. 65].
Как и в российском уголовном законодательстве, УК Армении содержит два конструктивных признака, один из которых связан с обстановкой совершения преступного деяния - «при банкротстве», а другой обладает комплексной природой, поскольку сочетает в себе как признак обстановки, так и признак осведомленности виновного относительно юридически значимых фактов - «в предвидении возможного банкротства».
Следует отметить, что реализованная модель пе-нализации по УК Армении противоречит рекомендациям Модельного уголовного кодекса СНГ, который неправомерные действия при банкротстве в форме сокрытия имущества и т. д. предлагает относить к преступлениям средней тяжести. В то же время неправомерное удовлетворение требований кредитора, равно как и принятие последним соответствующего имущества заведомо в ущерб иным кредиторам рекомендовано относить к преступлениям небольшой тяжести.
Полагаем, что модельная пенализация в большей степени соответствует общественной опасности указанных деяний. Неправомерное удовлетворение требований одного из кредиторов так или иначе указывает на частичное исполнение обязательств должником, хотя и с нарушением установленного порядка. Ситуация же с сокрытием имущества, его отчуждением, а равно со всеми другими формами уклонения должника от погашения задолженности перед кредиторами указывает на его особую злонамеренность, желание оставить без удовлетворения всех пострадавших контрагентов. Так, раскрывая содержание ч. 2 ст. 195 УК РФ профессор И. А. Клепицкий напрямую указывает: «Это норма специальная по отношению к предусмотренной в ч. 1, состав преступления привилегированный. Деяние рассматривается в качестве менее опасного, поскольку лицо удовлетворяет действительное требование кредитора» [3, с. 594]. Принципиальной особенностью УК Армении в части установления ответственности за неправомерные действия при банкротстве является отнесение к числу его субъектов лиц, принимающих заведомо недолжное удовлетворение имущественных требований. Такой подход оставляет много вопросов относительно включенности самого должника, получающего незаконное удовлетворение, в группу отношений, связанных с уголовно-правовым обеспечением процедуры несостоятельности. Кредитор имеет довольно понятное стремление получить причитающееся ему имущество. Вместе с тем, нельзя не признать, что неправомерные действия при банкротстве довольно часто
190
Вестник экономической безопасности
№ 3/2022
сопряжены с участием лиц (представителей кредитора или кредиторов), проявляющих особо активную роль в совершении соответствующего банкротного преступления. Кроме того, именно такая позиция отражена в Модельном уголовном кодексе СНГ.
Крупный ущерб определен в примечании к ст. 192 УК Армении с распространением его действия на другие банкротные составы (ст.ст. 193 и 194 УК Армении) - ущерб в размере суммы (стоимости), превышающей двухсоткратный размер минимальной заработной платы, установленной на момент совершения преступления. Обращает на себя внимание определение в УК Армении специальной цели фиктивного банкротства, которая так или иначе сводится к уклонению от погашения образовавшейся задолженности перед кредитором (кредиторами). Данное решение представляется довольно удачным, поскольку само по себе ложное банкротство без указанной цели по большому счету не обладает необходимой для преступления общественной опасностью.
Изучение уголовного законодательства Армении об ответственности за криминальные банкротства позволяет сформулировать следующие общие выводы:
1) реализованная в УК Армении модель криминализации злоупотреблений в сфере банкротства (неправомерных действий при банкротстве, преднамеренного и фиктивного банкротства) в целом основана на положениях Модельного уголовного кодекса СНГ;
2) значимой особенностью армянского уголовного законодательства о банкротных преступлениях является отнесение к числу его субъектов должников, принимающих удовлетворение имущественных требований заведомо в ущерб иным кредиторам;
3) в УК Армении фактически не реализована дифференциация ответственности за криминальные банкротства (прежде всего в зависимости от размера ущерба и формы соучастия), что является очевидным его недостатком;
4) отсутствуют также специальные основания освобождения от уголовной ответственности в зависимости от проявленного лицом при совершении бан-кротного преступления деятельного раскаяния.
Список источников
1. Вакутин А. А. Уголовно-правовая оценка неправомерных действий при банкротстве : дис. .. .канд. юрид. наук. Омск, 2013.
2. Зацепин А. М. Неправомерные действия при банкротстве в уголовном праве : социальная обусловленность криминализации, проблемы законодательной регламентации и квалификации : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.
3. Клепицкий И. А. Новое экономическое уголовное право : монография. М., 2022.
4. Модельный уголовный кодекс для государств-участников Содружества Независимых Государств. Рекомендательный законодательный акт (принят в г. Санкт-Петербурге 17.02.1996 г. Постановлением 7-5 на 7-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ) (ред. от 27.11.2015) // СПС «Консультант-Плюс».
5. Постановление № 43-16 Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ «Об изменениях в модельный Уголовный кодекс для государств-участников Содружества Независимых Государств по вопросам борьбы с преступлениями в информационной сфере» (принято в г. Санкт-Петербурге 27.11.2015 г.) // СПС «Консультант-Плюс».
References
1. Vakutin A. A. Criminal and legal assessment of illegal actions in bankruptcy : dis. ... cand. jurid. sciences. Omsk, 2013.
2. Zatsepin A. M. Illegal actions in bankruptcy in criminal law : social conditionality of criminalization, problems of legislative regulation and qualification : dis. ... cand. jurid. M., 2010.
3. Klepitsky I. A. New Economic criminal law : monograph. M., 2022.
4. Model Criminal Code for the member States of the Commonwealth of Independent States. Recommendation legislative act (adopted in St. Petersburg on 17.02.1996 by Resolution 7-5 at the 7th plenary session of the Interparliamentary Assembly of the CIS Member States) (ed. from 27.11.2015) // SPS «Consultant-Plus».
5. Resolution № 43-16 of the Interparliamentary Assembly of the CIS Member States «On Amendments to the Model Criminal Code for the Member States of the Commonwealth of Independent States on combating crimes in the information sphere» (adopted in St. Petersburg on 27.11.2015) // SPS «Consultant-Plus».
Информация об авторе
Д. А. Попов - адвокат Адвокатского кабинета Д. А. Попова Адвокатской палаты Краснодарского края.
Information about the author D. A. Popov - Lawyer of the Law Office of D. A. Popov of the Law Chamber of the Krasnodar Territory.
Статья поступила в редакцию 10.04.2022; одобрена после рецензирования 16.06.2022; принята к публикации 05.08.2022.
The article was submitted 10.04.2022; approved after reviewing 16.06.2022; accepted for publication 05.08.2022.
