Криминалистический анализ ситуаций, разрешаемых путем соединения уголовных дел Текст научной статьи по специальности «Право»

Н.Р. Нафикова

Нафикова Наиля Рамзиевна — аспирант кафедры криминалистики и судебных экспертиз Удмуртского государственного университета

E-mail: ipsub@juni.udm.ru

Криминалистический анализ ситуаций, разрешаемых путем соединения уголовных дел

В статье рассмотрены ситуации, для которых характерно то, что несколько преступлений совершаются на протяжении времени одним субъектом преступной деятельности, и проанализированы криминалистические основания их разрешения путем соединения уголовных дел.

In this article cases when several crimes are committed by one person over time off were considered, and forensic reasons of solution by force of criminal cases consolidation were analyzed.

Анализ следственной практики убедительно свидетельствует о том, что правоохранительные органы в своей деятельности регулярно сталкивались в прошлом и продолжают сталкиваться в настоящем с ситуациями, когда ряд преступлений (как правило, однотипных) совершается одним субъектом преступной деятельности (ПД) — индивидом или группой лиц, но в разное время и на достаточно обширной (в географическом смысле) территории. При этом для исследования темы важно, что совершенные таким образом преступления, согласно территориальному принципу обслуживания, расследуются зачастую разными ОВД.

Казалось бы, для практики деятельности по выявлению и раскрытию преступлений (ДВРП) эта ситуация отнюдь не нова, но глубокие преобразования последних десятилетий в России наложили и на эту грань ДВРП серьезные изменения, требующие как современных деятельностных подходов к практике расследования подобных преступлений, так и научного осмысления проблемы, в первую очередь на теоретико-криминалистическом уровне.

Не секрет, что такие социальные явления, как миграция, повышение мобильности значительных слоев и групп населения как внутри российских регионов, СНГ, так и на мировом пространстве, в сложившихся социально-экономических условиях имеют и свою негативную сторону. Она выражается в том, что такой категорией лиц неоднократно совершаются преступления в различных, подчас весьма удаленных друг от друга местах их временного пребывания.

Так, по данным, размещенным на сайте ФМС России, видно, что, например, преступность только в среде гастарбайтеров в 2008 году по сравнению с аналогичным периодом 2007 года, выросла на 10%. По тем же данным, за последние семь лет количество преступлений, совершенных мигрантами, увеличилось в полтора раза. В общем коли-

честве преступлении, совершенных в нашей стране, доля мигрантов составляет около 3%. И это данные только по категории лиц, являющихся мигрантами в правовом значении этого термина. Но ведь есть еще мощные миграционные процессы граждан РФ внутри страны. Серьезность и значимость проблемы подчеркивается тем фактом, что в уголовной статистике уже достаточно давно учитывается число преступлении, совершенных приезжими: в соответствующую графу включаются лица, у которых место постоянного проживания не совпадает с местом совершения преступлении.

При анализе проблемы необходимо учитывать и тот факт, что на настоящий момент ДВРП профессионально противостоят организованные преступные формирования (ОПФ), подтверждая то положение, что в настоящий исторический момент в России сложился новыИ социальный слоИ — преступный мир. Одним из следствии этого выступает положение о том, что ПД, «поставленная на кон-веИер», выполняется ОПФ все совершенствующимся алгоритмом исполнения преступных деИ-ствиИ. Этого требует процесс воспроизводства ПД.

Это положение позволило В.Н. Куликову выдвинуть весьма перспективную идею «меток» ОПД, где в качестве единицы криминалистического анализа ОПД выступает понятие базового элемента, понимаемого как «постепенно сложившиИся или избранныИ преступным сообществом из числа доступных, безопасных или материально выгодных в определенным период основноИ способ достижения ОПГ преступных целеИ (целеИ обогащения, приобретения власти над людьми, того и другого вместе), включающиИ в себя одно или несколько близких по сути, взаимосвязанных преступных деяниИ, зафиксированных УК»1, а A.M. Каминскому — идею «сложного деИствия». Он исходил из того, что оперирование тем фактом, что конкретные ОПФ специализируются по определенному криминаль-

ТРИБУНЯ МОЛОДОГО УЧЕНОГО

ному профилю, в конкретной социальной нише, совершая наиболее эффективные на данный момент преступления, является не конечной, а отправной точкой исследования. Отсюда со всей однозначностью вытекает факт примата задач, которые реальная криминальная практика ставит перед конкретным ОПФ, что, в свою очередь, предопределяет внутреннее строение ОПФ, а также техники, алгоритмы, возможности разворачиваемой ею ОПД. Приходится признать, что ОПД разворачивается ОПФ не только криминальными, но и некриминальными действиями, требующими объединения усилий коллективного субъекта ПД.

В результате исследований им была предложена идея «сложного действия», понимаемого как «научная абстракция, служащая единицей криминалистического анализа ОПД и интегрирующая в себе криминальные и некриминальные действия, движения и операции, выполняемые различными индивидами коллективного субъекта ОПД, в котором их усилия не складываются арифметически, а интегрируются, дополняя друг друга. При этом зачастую эти действия выполняются в разное время, разными средствами и в различных "полях" ОПД и объединены единым стратегическим замыслом и единым руководством для решения единой задачи ОПД тактического или стратегического характера»2.

Таким образом, в правоохранительной сфере совокупность этих явлений породила ситуацию, характеризующуюся тем, что как ПД отдельных субъектов и общеуголовных преступных групп, так и ПД ОПФ имеет тенденцию к географическому, территориальному расширению, распространяясь на все более обширные регионы. Иными словами, преступники различных уровней имеют реальную возможность совершать преступления на все более широкой территории. При этом они, как правило, действуют одним и тем же алгоритмом, как изменяющимся под воздействием обстановки, условий, в которых вынужден действовать преступник, так и совершенствующимся в процессе воспроизводства ПД на все более высоком профессиональном уровне. Отсюда и проблема соединения уголовных дел наполняется новым содержанием.

Процессуальное решение данной проблемы было найдено законодателем в статье 153 УПК РФ, где говорится о достаточности оснований, позволяющих полагать, что несколько преступлений совершены одним лицом или группой лиц. Но не разрешен вопрос о том, что считать достаточным основанием, каковы его критерии и сущность, что порождает, в свою очередь, вопросы, имеющие важное практическое значение. Понятно, что у различных субъектов ДВРП свои индивидуальные представления о достаточности таких оснований, а принимая во внимание различный уровень знания этими субъектами практики ДВРП, положение осложняется еще больше.

Следует отметить, что ученые-процессуалисты не обошли своим вниманием эту проблему, но ис-

следуется она под углом зрения процессуальной науки3.

Как показывает анализ практики, решения о соединении уголовных дел принимаются в основном тогда, когда есть прямые, практически бесспорные данные, указывающие на то, что несколько преступлений совершены одним субъектом ПД — индивидом или группой. Это, прежде всего, показания обвиняемых, подозреваемых, свидетелей, заключения экспертиз. Причем подавляющее большинство процессуальных решений о соединении уголовных дел принимается в тех ситуациях, когда хотя бы по одному из эпизодов задержаны реальные фигуранты.

Значительно реже решения о соединении уголовных дел принимаются в ситуациях, когда прямых данных о совершении различных зарегистрированных преступлений нет, но фактические данные, содержащиеся в материалах уголовных дел, позволяют с большой долей вероятности сделать заключение о том, что эти преступления совершены одним субъектом ПД. Это ситуации, когда криминалистический анализ материалов уголовных дел позволяет выявить специфику, индивидуальные особенности почерка преступников, индивидуализировать в механизме ПД способ совершения однотипных преступлений. Это и ситуации, когда имеются оперативные данные о совершении лицом или группой лиц ряда преступлений, но информация, содержащаяся в материалах уголовных дел, не позволяет сделать вывод и принять процессуальное решение об их соединении. Наконец, в этой же группе ситуаций можно выделить и такие, когда при имеющейся оперативной информации реально совершенные преступления по различным причинам не зарегистрированы в ОВД и уголовных дел по ряду эпизодов вообще не возбуждено.

Со всей очевидностью следует признать, что на уровне теории криминалистики эта ситуация требует своего дальнейшего исследования. Представляется, что осмысление проблемы лежит в плоскости решения задачи, когда необходимо путем криминалистического анализа из всей следовой картины нескольких эпизодов вычленить те «узлы», те моменты, которые остаются неизменными, инвариантными в ПД субъекта, что характеризует деятельность конкретного субъекта и никакого другого. Такие «узлы» должны оставаться неизменными в тех случаях, когда конкретный субъект ПД совершает отдельные преступления одного и того же вида, либо сходных видов (например, грабежи и разбои) в различных ситуациях.

Все сказанное объективно подводит нас к системному направлению исследований. В научных исследованиях подчеркивается, что «система есть множество связанных между собой компонентов той или иной природы, упорядоченное по отношениям, обладающим вполне определенными свойствами; это множество характеризуется единством, которое выражается в интегральных свойствах и функциях множества»4. Единство системы реали-

Вестник Нижегородской академии МВД России, 2010, № 2 (13) 317

зуется в системообразующих связях и отношениях. Состав системы определяется числом и качественным различием отдельных компонентов, количеством ее подсистем и уровней.

Структура же системы есть не что иное, как закон ее возникновения и развития, выраженный в композиции элементов, отражающих отношения порядка в данной системе. Каким бы путем в этом русле не шли исследования, они неизменно встают перед потребностью выявления структуры системы — ее ядра, константы, того, что при любых изменениях системы — и внешних, «косметических», и глубинных, организационно-управленческих — остается неизменным, инвариантным, составляя сущность системы. Говоря образно, пока неизменна структура, система остается самой собою, когда изменения структуры необратимы, система в данном виде перестает существовать, распадаясь на отдельные компоненты, не связанные между собой, либо преобразуется в принципиально иную систему, обладающую иными интегральными свойствами.

Проецируя эти теоретические положения на специфический объект исследования — ПД, мы

приходим к выводу о том, что, рассматривая ПД как систему, нам необходимо выявить ее структуру, которая и будет той неизменной константой, сохраняющей ПД как таковую. При этом структура должна опосредованно отражаться в следовой картине ПД, что делает принципиально возможным ее выявление и осмысление криминалистическими средствами и методами, что открывает принципиальную возможность ее идентификации.

Примечания

1. Куликов В.Н. Основы криминалистической теории организованной преступной деятельности. — Ульяновск, 1994. — С. 23.

2. Каминский A.M. Теоретические основы криминалистического анализа организованности преступной деятельности и возможности его практического использования: В 2 ч. — Ижевск, 2007. — Ч. 2. — С. 31.

3. См., например: МифтаховР.Л. Подследственность уголовных дел по законодательству современной России: Монография. — Ижевск, 2006.

4. Тюхтин В.С. Отражение, системы, кибернетика. — М., 1972. — С. 11.

Ю.В. Оносов

Оносов Юрий Викторович — адъюнкт кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии

МВД России

E-mail: yurvik@rambler.ru

Конкретно-социологический метод как способ оценки социальной эффективности правового регулирования (на примере математических приемов оценки)

Статья посвящена конкретно-социологическому методу как способу исследования и оценки социальной эффективности правового регулирования. Автором раскрывается понятие социальной эффективности правового регулирования, обосновывается значение конкретно-социологического метода для юриспруденции, кроме того, приводятся конкретные способы расчета коэффициента социальной эффективности правового регулирования с помощью математических формул.

The article deals specifically-sociological method as a way to study and assess the social effectiveness of law regulation. Author considers the concept of social efficiency of law regulation, justified the importance of specifically-sociological method to the law, and also presents specific methods for calculating the coefficient of social efficiency of law regulation with the help of mathematical formulas.

Использование частнонаучных методов социологии в современных правовых исследованиях является практически значимым для измерения эффективности действия как отдельных правовых норм, так и социальной эффективности всего правового регулирования в целом. Под социальной эффективностью правового регулирования мы понимаем способность правотворческой, правореализа-

ционной и правоинтерпретационной практики с наименьшими организационными и экономическими издержками посредством обеспечения юридических целей нормативно-правовых актов реа-лизовывать социально полезную цель, достигать социально положительный результат. Социальная эффективность правового регулирования может быть оценена в первую очередь посредством ис-