CC BY
113«Крестовый поход»
Дж. Байдена против России
«Крестовый поход» Дж. Байдена против России. Причины и перспективы эскалации американо-российских отношений.
J. Biden's «crusade» against Russia. Reasons and prospects for the escalation of US-Russian relations
Аннотация. Проанализированы возможные вызовы и угрозы национальной безопасности России, исходящие от администрации Дж. Байдена. Рассмотрены внешнеполитические приоритеты новой администрации, проанализированы доклады ведущих американских «фабрик мысли», влияющих на формирование внешнеполитического курса Вашингтона. Показано, что США будут стремиться восстановить утраченные позиции мирового лидерства, укреплять трансатлантические отношения на антироссийской и антикитайской основе.
Abstract: The article is devoted to the analysis of possible challenges and threats to the national security of Russia, emanating from the administration of J. Biden. The foreign policy priorities of the new administration are considered, the reports of the leading American "think tanks" influencing the formation of Washington's foreign policy are analyzed. The author comes to the conclusion that the United States will strive to restore the lost positions of world leadership, to strengthen transatlantic relations on an anti-russian and anti-chinese basis.
Ключевые слова. Администрация Дж. Байдена, российско-американские отношения, сдерживание России, трансатлантические отношения, новая холодная война, гибридные войны, национальная безопасность.
Key words. J. Biden's administration, Russian-American relations, containment of Russia, transatlantic relations, new cold war, hybrid wars, national security.
Политический кризис в Белоруссии, эскалация напряженности вокруг Нагорного Карабаха, тлеющий конфликт на Украине, революция в Киргизии — все эти события не являются политически изолированными или случайными и не без основания могут рассматриваться как доказательства и проявления нарастающих американо-российских противоречий. Хотя внутриполитическая ситуация США в прошедшем году мало благоприятствовала проведению эффективной внешней политики, США последовательно и агрессивно наращивали давление на Россию. Крайняя степень демонизации России вылилась в демонстративном унижении и оскорблении первого лица российского
Статья подготовлена в рамках Государственного задания ЦИПБ РАН на 2021 г. и на плановый период 2022 и 2023 гг. ( НИР 0006-2021-0005).
БЛОХИН Константин Владимирович — ведущий научный сотрудник Центра исследования проблем безопасности РАН, кандидат исторических наук (г. Москва).
Причины и перспективы эскалации американо-российских отношений
© Блохин К. В. © Blokhin K.
государства, что породило беспрецедентное явление в истории взаимоотношений между двумя странами — вызов российского посла в Москву для консультаций.
В связи с этим представляется уместным рассмотреть истоки нынешнего курса, его стратегические задачи и проявления.
Новая старая политическая реальность
Анализируя первые шаги администрации Дж. Байдена во внешней политике, необходимо констатировать ее преемственность с внешнеполитическими акцентами предыдущих администраций.
Стратегия сдерживания России была разработана еще в начале 1990-х гг., когда, казалось бы, отношения между обоими государствами достигли пика. Ельцинский министр иностранных дел Козырев заявлял о «тождественности» российских и американских национальных интересов, вызвав презрительную оценку экс-президента США Р. Никсона. Тогда же, в 1992 г. заместитель министра обороны США Пол Вулфовиц, влиятельный неоконсервативный деятель, сформулировал цели внешней политики США в «Руководстве по оборонному планированию» (Defense Planning Guidance), известном как «Доктрина Вулфовица». В ней отмечалось: «Наша главная цель — предотвратить появление нового соперника либо на территории бывшего Советского Союза, либо в другом регионе, который представлял бы такую же угрозу мировому порядку, как ранее Советский Союз» [14. P. 39]. Любопытно, что влиятельный тогда сенатор Джозеф Байден весьма резко и незамысловато оценил неоконсервативную мечту Pax Americana: «она просто не будет работать» [13].
По иронии судьбы, сенатор Дж. Байден займет пост вице-президента США в администрации Б. Обамы, а в 2020 г. будет избран президентом США, возвратившись к политическим утопиям крайне правых, к «стилю Вулфовица». Этот поворот в мышлении и деятельности маститого политика окажется фундаментальным. По мнению Джеймса Манна, именно Байден был инициатором «наказания сербов» массированными бомбардировками за Сребреницу. «Байден призвал США и их союзников по НАТО к нанесению воздушных ударов». Его привлекали идеологические постулаты неоконов по утверждению мировой демократии. «Америка теперь рассматривалась как сила добра в мире, если бы у нее была воля к действию» [17. P. 35].
Д. Фридман метко заметил: «Сегодня как левые, так и правые политические силы выступают за распространение американских ценностей. На левом фланге защитники прав человека утверждают, что США должны использовать свою власть... для наказания режимов, нарушающих эти права, — то есть либерально-демократические принципы, на которых основана Америка. Правые неоконсерваторы. заявляют, что Соединенным Штатам необходимо использовать свою мощь, чтобы помочь сформировать мир в соответствии с американскими принципами» [9. C. 124]. Разногласия между этими группами, несомненно, имеют так-
тический характер, но их объединяет идея «проецирования американских ценностей на мир» [9. С. 125].
Эта внешнеполитическая установка известна как «двухпартийный консенсус», по которому республиканцы и демократы занимают одни и те же позиции, опираясь на различные аргументацию и тактику. Эту «политическую идиллию» нарушил неудобный для истеблишмента Д. Трамп, пытаясь изменить траекторию внешней и внутренней политики США, подчинив ее идее жесткого, как бизнес, прагматизма. Хорошо, однако, известно, чем обернулось такое желание: Трамп вызвал отторжение значительной части американских элит, вступив в конфликт с влиятельными транснациональными и олигархическими группами, не заинтересованными даже в частичном изоляционизме США. Столкнулись две модели внешней политики: американский глобализм, основанный на продвижении либерально-демократических ценностей по всему миру, и американский великодержавный национализм с его жестким прагматизмом и реализмом. Вторая модель, олицетворяемая курсом Д. Трампа, временно потерпела неудачу.
Победа интервенциониста-либерала, близкого к неоконам Дж. Бай-дена в 2020 г. повышает конфронтационный потенциал американских внешнеполитических усилий в отношении России. Во главу угла, как всегда, демократы ставят защиту ценностей либеральной демократии, что совершенно не исключает «вкраплений» в агрессивный тренд прагматизма. На наш взгляд, это вызвано пониманием, что даже по отношению к времени правления Б. Обамы США довольно быстро растратили часть своей не только экономической, но и военно-технической силы, уступив приоритеты в создании передовых видов гиперзвукового оружия России.
Продление СНВ-Ш является для США вынужденным шагом для того, чтобы выиграть время и сравняться с Россией. Избранная тактика селективного сотрудничества — лишь поиск для США антироссийских инструментов. Так, бывший посол США в России при администрации Б. Обамы, ныне занимающий пост главы ЦРУ, Уильям Бернс пишет: «После ухода Трампа успешная американская стратегия, видимо, будет возвращением к важнейшим подходам Обамы, то есть к изменению внешнеполитического равновесия путем пересмотра нашего портфеля глобальных инвестиций и инструментов, усилению внимания к управлению конкуренцией с соперниками — великими державами и использованию рычагов влияния и нашей возможности мобилизовывать других игроков для решения проблем XXI в.» [2. С. 550]. Авторы влиятельного и авторитетного Фонда защиты демократии призывают: «Вашингтон должен вести переговоры с Москвой и оставаться открытым для сотрудничества там, где это соответствует интересам США, особенно по таким вопросам, как контроль над вооружениями и безопасность в киберпространстве. По возможности... следует предотвращать сближение России и Китая. Но Вашингтон не должен забывать, что Москва — стратегический конкурент» [15. Р. 55].
Такие выводы согласуются с оценками аналитиков демократических «фабрик мысли». Эксперт Брукингского института Анжела Стент отмечает: «Проведение "перезагрузок", направленных на достижение качественных улучшений в отношениях с Россией Путина, это — в обозримом будущем — напрасное стремление» [8. С. 335]. Дж. Байден в существенной степени меняет внешнеполитические акценты. Если Д. Трамп придерживался жесткого прагматизма в отношении союзников и партнеров, отдавая приоритеты национальным интересам и односторонним действиям, то либерально-неоконсервативная команда Дж. Байдена опирается на принципы атлантической солидарности и совместных действий коллективного либерально-демократического Запада.
Акцент на развитие «стратегии альянсов», потребность в консолидации американских союзников отражают сложившийся мировой баланс сил. Вести противоборство с Китаем и Россией на двух фронтах США уже не под силу. Придание нового духа политике атлантизма становится насущной задачей для США. По мнению У. Бернса, «необходимо... обновление политики атлантизма, базирующейся на общих интересах и ценностях, поскольку оно позволяет выработать единый подход к решению проблем в мире, где усиливается Китай, возрождается Россия, а Ближний Восток страдает от постоянных кризисов. В области безопасности нашими главными задачами сегодня являются. не расширение, а консолидация НАТО.» [3. С. 551].
На традиционной Мюнхенской конференции Дж. Байден призвал к объединению Запада [18]. В докладе Белферовского центра по науке и международным отношениям при Гарвардском университете под броским названием «Вместе сильнее», подготовленном при участии Виктории Нуланд, занимающей сегодня в администрации Байдена пост зам. госсекретаря США по политическим вопросам, отмечается: «НАТО должна укрепить свою способность сдерживать Россию во всех сферах. Альянсу также следует сделать постоянным размещение и ротацию своих войск в Польше, Эстонии, Латвии и Литве, а также в Румынии и Болгарии» [19. Р. 5]. По мнению авторов доклада, «трансатлантические страны должны расширять совместные усилия, чтобы остановить злонамеренное вмешательство России в выборы, кампании дезинформации, кибер-шпионаж и саботаж, а также противодействовать дестабилизирующему поведению Москвы на Украине, в Беларуси, в других европейских странах и на Ближнем Востоке. Все санкции США, Канады, Великобритании и ЕС в отношении России должны сохраняться до тех пор, пока Москва не изменит курс» [19. Р. 6]. Аналитики центра призывают «сдерживать Россию» посредством НАТО [19. Р. 46].
Одновременно западные планировщики реалистично оценивают риски такой политики, исключая возможность военного столкновения с Российской Федерацией. А. Стент подчеркивает, что «после присоединения Крыма стали ясны две реалии: Запад не будет рисковать и вступать в военную конфронтацию с Россией.. , а значит, дальнейшее расширение НАТО или ЕС на постсоветские страны крайне маловероятно. Россия достигла одной из главных внешнеполитических целей Путина» [8. С. 333].
Использование американской военной силы в конфликтах США в Ираке и Афганистане показало ограниченность мощи США, о чем прямо говорится в «промежуточной» стратегии национальной безопасности Байдена. Соединенные Штаты не должны и не будут участвовать в «вечных войнах», которые стоили тысяч жизней и триллионов долларов [10. Р.15]. В этих условиях одним из внешнеполитических инструментов Вашингтона станет проведение гибридных войн. По мнению А. Бартоша, США делают ставку на использование гибридной войны в качестве распределенного во времени и пространстве катализатора, способного адаптивно управлять эскалацией противостояния в процессе перехода конфликта от несиловых форм борьбы к масштабному военному конфликту вплоть до глобального [1. С. 19].
Искусство гибридной войны
Центр стратегических и международных исследований подчеркивает, что «интеграция военного и гражданского аспектов конкуренции должна происходить на самых разных уровнях. Назовите ли это "нерегулярной войной" или соревнованием, истинное значение "совместных" и "мультидоменных" действий теперь сводится к необходимости интеграции военных и гражданских операций в каждом крупном регионе, где США конкурируют с Китаем и Россией, и во всех соответствующих аспектах политики, технологий и торговли» [11. Р. 13].
Технология ведения гибридной войны предполагает комплексное применение различных факторов и средств. «Инструменты насилия используются в политической, социально-экономической, финансовой, военной, информационной, культурно-мировоззренческих сферах. Стратегия гибридной войны построена на координированном, тщательно синхронизируемом использовании перечисленных инструментов», — отмечает А. Бартош [1. С. 10].
Американские аналитики называют действия США ответом на гибридные войны, проводимые КНР и РФ в «серых зонах». Бартош так описывает природу «серых зон»: «Действия в "серой зоне" воплощают одну из версий стратегий принудительного сдерживания, построенных на современных технологиях гибридной войны. Такие операции позволяют конкурировать с государствами, находясь ниже порога обычной войны и ниже порога того, что может вызвать международную реакцию. Отсюда и термин "серая зона" как промежуточная среда между черным и белым, войной и миром» [1. С. 139].
Императивом таких действий является «общегосударственный подход», предполагающий мобилизацию и координацию всех средств внешнеполитической борьбы: «США не могут игнорировать дестабилизирующую деятельность российских и китайских операций в "серых зонах", должны использовать подлинно общегосударственный подход к проведению совместных военных и экономических оценок таким же образом, как Китай, Россия» [11. Р. 202].
Директор Совета по международным отношениям Ричард Хаас считает, что «применительно к России США также должны быть готовы к наличию своего рода "серой зоны", где агрессия осуществляется иррегулярными силами и вооруженными местными жителями (Восток Украины). Данная тактика вряд ли требует применения статьи 5 Устава НАТО об общей обороне, но угрожает стабильности мира; нужны оружие, разведывательная деятельность и подготовка местных сил, чтобы члены НАТО, соседствующие с Россией, могли справиться с подобными вызовами, если те актуализируются» [16. Р. 217].
Фактически такая стратегия дает США возможность масштабно вмешиваться во внутренние дела любых стран, не оглядываясь на международное право. Она резко расширяет пределы и интенсивность американской агрессивности.
Меры гибридной войны с Россией включают различные локальные и стратегические действия. Так, по мнению аналитиков Фонда для защиты демократии, «Вашингтону и его союзникам следует и дальше укреплять позиции НАТО в Черноморском регионе, которые в настоящее время несоизмеримы со стратегической важностью региона» [15. Р. 55]. Очевидно, стратегическое значение региона для США будет возрастать по причине развернувшегося конфликта на Донбассе, роста реваншизма Киева, позиций причерноморских стран НАТО, сложных отношений между Россией и Турцией.
США предполагают включить в гибридную войну и меры стратегического давления: «Развернуть ядерные крылатые ракеты морского базирования. Эта возможность усложнила бы военное планирование России и Китая» [15. Р. 55].
По мнению западных аналитиков, развернутые средства гибридной войны должны иметь целью подрыв и дестабилизацию властной элиты России, удар по позициям «приближенных к Путину» лиц. Одновременно планируется инспирировать протестное движение и «борьбу за права человека» на постсоветском пространстве, в Белоруссии прежде всего. В России фактором роста правозащитного движения и политической дестабилизации должно стать «дело Навального» [15. Р. 55].
Применение такого метода политического воздействия, как правозащитное движение, не оригинально и вошло в арсенал геополитической борьбы США еще в годы холодной войны. Америка эффективно использовала его для развала СССР. Сегодня он широко применяется для «демократизации» не только постсоветского пространства, но и в глобальном масштабе. Во второй половине 1990-х гг. в своей скандально известной работе «Шахматная доска» Збигнев Бжезинский сформулировал стратегический императив глобального доминирования США — контроль над Евразией, создание «дуги нестабильности» вокруг России [3. С. 151]. В очереди «на демократизацию» сегодня стоят Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан, Армения, Грузия, а также Афганистан. Потенциальные кандидаты — Турция и Иран.
Вместе с тем перекраивание стратегического пейзажа чревато для самих США фатальными историческими последствиями. Такие действия
сегодня неизбежно формируют предпосылки стратегического альянса между Китаем и Россией, генерируя атмосферу непримиримого антиамериканизма. Внешнеполитическая бесцеремонность США, неприкрытое вмешательство в дела суверенных стран приведут Америку в геополитический тупик. По мнению британского историка Яна Мориса, «если американская агрессия подтолкнет Китай в объятия России, это будет наихудший вариант развития событий для мирового жандарма. Русско-китайская ось, контролирующая центр Евразии и значительную часть внутренней дуги, стала бы худшим кошмаром Маккиндера» [4. С. 444].
Р. Саква приходит к еще более радикальным выводам: «Усиливающееся сближение России и Китая представляло собой нечто гораздо большее, чем банальный "поворот к Азии" или ответ на отчуждение России от Запада. Россия и Китай уже давно не довольны структурами международного управления, считая, что в этой системе к ним не относятся как к равным» [7. С. 351]. В результате сложилась новая историческая ситуация, при которой Россия выступила в роли «учредителя альтернативного мирового порядка». Курс США не позволил трансформировать «исторический Запад в Большой Запад», «Большая Европа от Лиссабона до Владивостока» оказалась призраком [7. С. 364]. Историческим центром мировой политики становится Большая Евразия. «Если же Евразия останется фрагментированной в геополитическом и экономическом отношении, соблазн и возможности США пытаться восстановить свою гегемонию через сдерживание России и КНР будут существенно большими» [5. С. 66].
Геополитические реалии Евразии делают положение и роль в ней России поистине уникальными и необходимыми, поскольку «Большая Евразия развивается как сообщество без гегемона. Россия и Китай в Большой Евразии — это аналог тандема Франции и Германии в лучшие годы европейской интеграции. При этом необходимым условием является балансирование мощи Китая, перед которой испытывают опасения его малые и средние соседи. Для Китая сообщество Большой Евразии — способ погрузить себя в благоприятное международное окружение. В этом отношении роль России, военной сверхдержавы и поставщика безопасности, может быть уникальной, особенно в части подключения таких проблемных государств, как, например, Индия или Иран» [5. С. 93].
Учитывая долгосрочный характер американо-российской конфронтации и низкую вероятность преодоления кризиса отношений России и Запада в среднесрочной перспективе, «Большая Евразия» будет играть в российской внешней политике жизненно важную, а в ближайшие годы и центральную роль.
В ряде современных исследований американо-российские отношения характеризуются термином «странная холодная война», понимаемая как некая равновесная ситуация, порожденная отсутствием лучшей альтернативы. «В отличие от классической "странной войны", в которой был очевиден агрессор. нынешняя "странная холодная война" является устойчивым долгосрочным состоянием. Каждая из сторон видит развязку в подрыве сил оппонента» [6. С. 328]. Авторы доклада «Сдерживая
Россию», характеризуя американо-российские отношения, определяют их как «вторую холодную войну» и предлагают ряд стратегических решений, включающих:
— увеличение количества военно-морских учений НАТО в Балтийском и Черном морях, а также в Северной Атлантике, наращивание разведывательных возможностей НАТО для отслеживания российских учений в этих водах;
— развитие странами НАТО наступательных кибернетических возможностей с целью блокирования российских линий связи, сбора разведданных, центров управления и контроля;
— усиление как минимум шести истребительных эскадрилий США, развернутых в настоящее время на авиабазах в Европе; дополнительное инвестирование в производство F-35A с целью замены по крайней мере двух эскадрилий Б-15, и в ракеты класса «воздух—воздух» большой дальности [12. Р. 5, 24].
К мерам геоэкономического противостояния авторы относят:
— поощрение строительства газопроводов в обход России (например, из Туркменистана через Азербайджан и Турцию в Европу);
— работу с союзниками по НАТО и другими государствами—членами ЕС по поиску альтернатив газопроводу «Северный поток—2» из России, в том числе посредством закупок сжиженного природного газа из других источников [12. Р. 25].
Заявленные намерения новой американской администрации в отношении России носят конфронтационный характер и потому чреваты разбалансировкой международной стабильности.
В русле стратегических целей американской администрации по восстановлению глобального лидерства «любой ценой» лежит и политика США по отношению к Украине, которую они рассматривают в качестве «первого эшелона» борьбы с Россией. Коррумпированная, находящаяся под внешнем управлением страна является идеальным инструментом американской стратегии по ослаблению России. Американская политика по отношению к Украине будет определяться рядом факторов.
Во-первых, военно-политические интересы США переплетаются с финансовыми семьи Байден, что позволяет еще более плотно контролировать украинскую власть, подталкивая ее к антироссийским действиям.
Во-вторых, Украина будет и дальше рассматриваться в качестве социально-политического полигона для отработки и продвижения на пространстве СНГ технологий «цветных революций». Не случайно Виктория Нуланд, куратор киевского майдана при Б. Обаме, сегодня является заместителем госсекретаря США Э. Блинкена. Она известна своей причастностью к неоконсервативным кругам США (супруга Р. Кейгана), отстаивающим бескомпромиссный курс на глобальное доминирование.
В-третьих, попытку смены правительства А. Г. Лукашенко силами западных спецслужб при активной поддержке Украины и Польши следует рассматривать как стремление реализовать проект «санитарного кордона», разработанный еще в конце 1990-х гг.
* * *
Находясь в глубоком внутриполитическом кризисе, проигрывая конкурентную войну Китаю, сталкиваясь с прогрессирующим разрушением Pax Americana, США судорожно ищут способы сохранения американского глобального доминирования. Их главные геополитические противники — Китай и Россия. В отличие от администрации Д. Трампа с его призывом «Сделать Америку великой вновь», реалистически-трезвым пониманием границ и пределов американского могущества, приоритетом односторонних действий, нынешняя администрация нацелена на консолидацию Запада в противодействии России. Американские планировщики успех своих действий связывают с комплексным масштабным давлением на Россию с целью слома своего геополитического конкурента посредством гибридной войны, включающей экономический и технологический бойкот, кибервойну, психологическую войну, внутреннюю дестабилизацию с одновременным наращиванием военного потенциала. Одновременно в русле знаменитой стратегии «Анаконда» вдоль границ РФ будет формироваться «дуга нестабильности», развязывание тлеющих и изматывающих Россию конфликтов. Только сокрушив «слабое звено» в тандеме «Китай—Россия», США смогут поставить в практическую плоскость реализацию восстановления американского доминирования.
Нам не следует ожидать прямого столкновения с США, — для них оно было бы фатальным. По справедливому замечанию американского политолога Дж. Курца, «финансовая элита предпочитает малые войны и поддержание порядка в своей империи тому, чтобы готовить страну к сдерживанию других великих держав и большим войнам» [6. C. 322]. К тому же большая война ударит по основе американской мировой власти — доллару.
Как и в случае с СССР, ставка делается на «подрыв изнутри» за счет инициирования недовольства народа и раскола провластной элиты. В этих условиях задача политического руководства страны видится в комплексной консолидации российского общества для защиты суверенитета России.
Впрочем, остается невыясненным вопрос о возможности осуществить свои намерения, поскольку за год пандемии США серьезно сдали свои мировые позиции. В политическом прогнозировании нельзя игнорировать и формирование обратной тенденции — способности геополитических конкурентов к консолидированному и согласованному отпору.
Литература
1. Бартош А. Туман гибридной войны : Неопределенности и риски конфликтов XXI века. М. : Горячая линия — Телеком, 2020.
2. Бернс У. Невидимая сила : Как работает американская дипломатия. М. : Альпина Паблишер, 2020.
3. Бжезинский З. Великая шахматная доска : Господство Америки и его геостратегические императивы. М. : Международные отношения, 2005.
4. Моррис Я. Война! Для чего она нужна? Конфликт и прогресс цивилизации — от приматов до роботов. М. : Кучково поле, 2016.
5. Новые международные отношения в Большой Евразии : Российская стратегия в меняющейся геополитическая динамике. М. : Весь мир, 2019.
6. Россия и США в ХХ! веке : Особенности отношений. М. : Аспект Пресс, 2020.
7. Саква Р. Россия против остальных : Кризис мирового порядка после окончания холодной войны. М. : Весь мир, 2020.
8. Стент А. Мир Путина: Россия и ее лидер глазами Запада. М. : Интеллектуальная литература, 2020.
9. Фридман Дж. Американская империя : Прогноз 2020—2030 гг. СПб. : Питер, 2021.
10. Biden J. Interim national security strategic guidance // The White House. Wash. 2021. March. — https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2021/03/NSC-1v2.pdf (дата обращения: 01.04.2021).
11. The Biden Transition and U.S. Competition with China and Russia: The Crisis-Driven Need to Change U.S. Strategy // CSIS. 2021. 06.01. — https://csis-website-prod.s3.amazonaws.com/s3fs-public/ publication/2020811.Burke_Chair.AHC_.GH9_.pdf (дата обращения: 01.04.2021).
12. Blackwill R., Gordon P. Containing Russia. How to Respond to Moscow's Intervention in U.S. Democracy and Growing Geopolitical Challenge // Council Special Report. 2018. January. № 80. — https:// www.cfr.org/sites/default/files/report_pdf/CSR80_BlackwillGordon_ContainingRussia.pdf (дата обращения: 01.04.2021).
13. Bush Advisors Crafted Preemptive Strategy Over Decade Ago — 2003-02-12 // VOA. — https://www. voanews.com/archive/bush-advisors-crafted-preemptive-strategy-over-decade-ago-2003-02-12 (дата обращения: 01.04.2021).
14. Dorrien G. Imperial designs. Neoconservatism and the New Pax Americana. N. Y. ; L., 2004.
15. From Trump to Biden. The Way Forward for U.S. National Security // The Foundation for Defense of Democracies. 2021. January. — https://www.fdd.org/wp-content/uploads/2021/01/fdd-monograph-from-trump-to-biden.pdf (дата обращения: 01.04.2021).
16. Haass R. A world in disarray: American foreign policy and the crisis of the old order. N. Y. : Penguin Press, 2017.
17. Mann J. The Obamians: the struggle inside the White House to redefine American power. N. Y. : Viking, 2012.
18. Remarks by President Biden at the 2021 Virtual Munich Security Conference// The White House. 2021. 19.02. — https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2021/02/19/remarks-by-president-biden-at-the-2021-virtual-munich-security-conference/ (дата обращения: 01.04.2021).
19. Stronger together. A strategy to revitalize transatlantic Power // Project on Europe and the Transatlantic Relationship // Belfer Center for Science and International Affairs Harvard Kennedy School. Report. 2020. December. — https://www.belfercenter.org/sites/default/files/2020-12/Transatlantic/ StrongerTogether.pdf (дата обращения: 01.04.2021). ♦
