CC BY
169
Вестник Челябинского государственного университета.
2017. № 12 (408). Филологические науки. Вып. 110. С. 46—55.
УДК 070:81.38
ББК 76
КРЕОЛИЗАЦИЯ ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО ТЕКСТА КАК СПОСОБ ВЫРАЖЕНИЯ ПОЗИЦИИ АВТОРА
Е. В. Выровцева
Институт телевидения, бизнеса и дизайна, Санкт-Петербург, Россия
Авторские рубрики и колонки стали неотъемлемой частью современных СМИ. При этом журналисты вынуждены учитывать новые тенденции, в том числе одну из наиболее очевидных — визуализацию, которая обусловила популярность креолизованных медиатекстов. Фотограф-публицист Юрий Рост и сатирик-карикатурист Андрей Бильжо превратили креолизацию в эффективное средство выражения позиции автора.
Ключевые слова: публицистика, креолизованный текст, автор, визуализация, образ.
Феномен публицистики, обеспечивающей глобальный и универсальный диалог, сегодня обусловлен тем, что тексты, продуцируемые масс-медиа, представляют собой социально значимые сообщения, превалирующие в обществе над всеми другими видами текстов. Медиатексты как источник значимой для индивида информации об окружающем мире и проблемах социальной реальности приобретают особое значение в процессе принятия жизненно важных решений. Л. П. Марьина видит в СМИ «источник формирования культурных стереотипов» и называет их «мощным агентом социализации» [16. С. 30], реализующим самые разные функции и участвующим в процессе формирования норм поведения и ценностных представлений. Поэтому современные публицисты ищут наиболее эффективные способы воздействия на аудиторию и наиболее убедительные средства выражения собственной позиции. Это и приводит чаще всего к возникновению оригинальных жанровых образований, авторских видов текста.
Публицистика как особый вид деятельности, как тип творчества всегда рассчитана на процесс взаимодействия, по выражению Л. Е. Кройчика, на «диалог двоих: Автора и Читателя (Слушателя, Зрителя)» [11. С. 7]. Ученый обращает внимание на то, что публицист как создатель текста не просто фиксирует и «ретранслирует», распространяет информацию об окружающей действительности, а моделирует картину мира, опираясь на субъективные, сугубо личные представления, переживания, эмоции, на собственный жизненный — психологический, культурный, социальный — опыт. Обратим внимание на то, что ученый говорит о создании нового, личностного
представления. Для нового содержания необходимо найти адекватную форму, которая бы в полной мере соответствовала задачам автора, с одной стороны, и позволила бы реципиенту вступить в диалог и понять авторскую идею, с другой.
Отечественная публицистика создала для организации такого диалога арсенал приемов и средств: на протяжении своей богатой истории она вырабатывала эти приемы и средства прежде всего в печатных изданиях, что не могло не отразиться на качественных характеристиках инструментария, который есть в руках современного публициста. Е. Л. Вартанова указывает на еще одну особенность публицистического произведения, «более сложного и пространного типа журналистского текста», и публицистики в целом: «Всегда была необходимость авторской активной гражданской позиции, журналистской оценки событий, собственных выводов и авторских нравственных оценок» [4. С. 10]. Не случайно публицистику часто называют авторской журналистикой, подчеркивая доминирование авторского начала.
Сегодня под давлением таких средств коммуникации, как кинематограф, телевидение, интернет, журналисты газет и журналов вынуждены уделять особое внимание зрительной информации (идеографическим и другим изобразительным компонентам текста). Почти десять лет назад тенденцию визуализации определили как основную на традиционной научно-практической конференции в СПбГУ. А еще раньше Е. А. Сазонов назвал визуализацию «общей тенденцией всех мировых СМИ» [19]. К другим причинам усиления роли видеоряда в печатных СМИ можно отнести процессы глобализации и интеграции, ког-
да актуализируется потребность в едином и понятном, доступном для восприятия языке. Все это обусловило популярность смешанных, кре-олизованных текстов, построенных на соединении/взаимодействии вербальных средств, изображения, а также знаков иной природы.
С. И. Сметанина объясняет данную тенденцию: «Обращение прессы к новым для нее темам, к новым жанрам, доступ к новым источникам информации творчески подстегнули журналистов к созданию принципиально иных текстов, к поискам речевых эквивалентов, адекватно передающих новое содержание» [20. С. 50]. Здесь стоит обратить внимание на слово «творчески», которое подчеркивает роль авторского «Я» при подготовке журналистского материала. Признавая субъективность подхода к предмету исследования уже на уровне отбора фактов, приходится с этим соглашаться: уровень выражения и когнитивный аспект в тексте всегда индивидуальны, как бы создатель ни стремился к объективности содержания. Особенно это актуально при исследовании креолизованных текстов, где в формировании образа современной действительности участвуют разнокодовые системы, а значит, автор имеет больше возможностей выразить собственную точку зрения.
Текст является одним из сложнейших объектов изучения, многоаспектным и многоуровневым. Исследователи до сих пор полемизируют по поводу понятий «текст» и «креолизованный текст» [15]. И. Р. Гальперин представляет текст как некое оформленное по определенным канонам — тема, идея, цель, заголовок, несколько абзацев — единство [7]. Сегодня практически обязательным компонентом газетной и журнальной публикации стал визуальный элемент: фотография, рисунок, коллаж.
Г. Я. Солганик предлагает толковать категорию «текст» как «сложную иерархически организованную многоплановую структуру, представляющую собой речевое произведение, характеризующееся целостностью, связностью и завершенностью» [21. С. 15]. Ученый делает упор на тот факт, что текст является некой замкнутой системой, по -этому не вызывает сомнения актуальность проблемы объединения разных знаковых систем в авторском произведении. Не менее важно в этом отношении замечание Б. Я. Мисонжникова: «Любой текст создается из множества сложных знаков, обладающих исключительно высокой по -тенциальной динамикой, и, таким образом, мож-
но говорить о комбинаторной энтропии, так как от порядка знаков зависит уровень осмысления повествования» [17. С. 75]. Значение и потенциальная динамика выстраивания знаков усиливается, если публицист формирует креолизованный текст, представляющий собой многоуровневую, логически и структурно завершенную систему фактов и образов.
С другой стороны, текст рассчитан на понимание, а значит, на извлечение и преобразование заключенной в нем информации. Е. С. Кубрякова учитывает это свойство и относит текст к образцам «сложной языковой формы» [12. С. 72]. Именно сложная семиотическая система обеспечивает включенность реципиента в творческое взаимодействие с автором через восприятие и понимание созданной им знаковой структуры. И тут уже принципы и особенности коммуникации, диалога, когнитивной деятельности зависят не только от опыта автора, но и от опыта второго участника — читателя, слушателя, зрителя, пользователя. Процесс осмысления текста предполагает, что информация, представленная с помощью разных знаковых систем, будет воспринята и осознана адресатом, то есть превратится из потенциальной в реальную.
Современные ученые вслед за М. М. Бахтиным делают акцент на знаковой закрепленности текстов. Традиционно в семиотике выделяется три типа знаков: иконический знак, индекс и символ. Невербальные средства коммуникации в условиях тенденции визуализации складываются в систему, превращаются в активного и необходимого участника текстообразования: «Уровень интегри-рованности всех изобразительных средств, равно как и других знаковых образований, в единое текстуальное пространство печатных и электронных изданий весьма высок» [2. С. 162]. Процесс интеграции текста и изображения, несомненно, наилучшим образом отвечает потребностям современного общества и современного автора. Поликодовость придает газетной и журнальной полосе особый динамизм, экспрессивность и фактологическую насыщенность. Сегодня креолиза-ция превратилась в правило оформления текста, приобрела исключительные масштабы, благодаря техническим возможностям и мультимедийно-сти информационной среды. При этом язык визуального компонента вырабатывает свои правила, которые обеспечивают «общение» изображения (рисунка, фотографии, коллажа, инфографики) и субъекта.
Стоит отметить принципиальную разницу в целевых установках авторов креолизованных текстов качественной прессы и таблоидов. В публицистических текстах качественных изданий иллюстрации становятся органичным элементом, который может играть роль фактического материала, аргумента, дизайнерской составляющей и т. п. Для так называемой бульварной прессы характерна экспансия чересчур ярких оформительских элементов: «Распространение явления визуализации и формата таблоида привело к подлаживанию к вкусам массового потребителя» [8. С. 170]. В изданиях такого типа иллюстрации отличаются большим объемом и нетрадиционной подачей, что объясняется их главной функцией — воздействие на эмоции, привлечение внимания читателя. В таблоидах изобразительный ряд чаще всего усиливает сенсационное содержание материала: «...формируется клиповое сознание, опирающееся не столько на интеллектуальное, рациональное, сколько на эмоциональное постижение смысла сообщения» [10. С. 12]. В качественных изданиях визуализация помимо воздействующей выполняет и другие функции: информационную, аналитическую, аргументирующую, критическую.
Г. Я. Солганик называет креолизованными тексты, включающие вербальную и невербальную составляющие — «негомогенные» [21. С. 180], сегодня к такому типу можно отнести практически любую публикацию с невербальным компонентом. По степени связности компонентов В. П. Макарова выделяет три основные группы текстов: с нулевой, частичной и с полной креоли-зацией [14. С. 27]. В литературных и медиатекс-тах чаще всего встречается частичная креоли-зация, при которой допустимо автономное существование вербального и иконического компонентов, а роль обобщающего фактора играют авторские идеи, эмоции, концепции. Но именно публицистический образ становится главным связующим звеном, объединяющим разные по структуре и принципам функционирования части в единый комплекс. Доминирование образа автора и абсолютное слияние компонентов характеризуют тексты с полной креолизацией, где изо -бражение — обязательный элемент единой авторской системы.
К наиболее востребованным элементам крео-лизованного текста в прессе мы относим фотографию и рисунок/карикатуру. Если включение фотографии в публицистический текст обуслов-
лено потребностью аудитории в документальном и достоверном изложении фактов, то специально созданное изображение реализует демонстрирующую, иллюстративную и экспрессивную функции. Фотография позволяет читателю стать свидетелем события: «Можно легко обнаружить заведомое превосходство аппарата над всеми мыслимыми возможностями человеческого пера или кисти» [3. С. 50]. Фотография передает определенный момент действительности именно таким, каким его увидел фотограф, выразивший в композиции, в цвете, в постановке света свое отношение, свои эмоции.
Ярким примером текстов с полной креолизацией являются публикации журналиста «Новой газеты» Юрия Роста, автора рубрики «Свободное пРОСТранство». При характеристике стиля этого публициста важно замечание Ю. А. Сорокина и Е. Ф. Тарасова о креолизованном тексте как источнике информации: такой текст является «некоторой переменной, варьирующейся в зависимости от личного — вербального и невербального — опыта реципиента, сложным образом взаимодействующего с личным опытом коммуникатора» [22. С. 181]. Юрий Рост рассчитывает на диалог с подготовленным читателем, знакомым с историческим и культурным контекстом, в котором живут его герои, способным воспринимать в единстве разные — вербальную и визуальную — знаковые системы. В фотозарисовках, которые точнее следует называть фотоэссе, доминируют философский и культурологический аспекты, на первом месте оказывается авторский взгляд на человека или ситуацию, а не фиксация и предъявление объектов современной действительности. Документальность фотоизображения вступает в диалог с образно-выразительными средствами текста, образуя объемный, эмоционально насыщенный образ.
Как мы уже отмечали в других статьях [5; 6], одной из особенностей авторских жанров современной журналистики является то, что опубликованные в СМИ материалы образуют отдельные книжные издания. Показательно с этой точки зрения, что серия Юрия Роста «Групповой портрет на фоне мира» в 2014 г. была издана как сборник, произведения в котором объединяет именно образ автора, его творческая индивидуальность. Принцип полной креолизации основан на том, что автор использует средства разных знаковых систем для выражения собственной позиции, для представления идеи и личных ощущений. Общее
настроение и единый публицистический образ складываются из зрительного восприятия фотографии и погружения в текст.
Например, автор объясняет необычность снимка, на котором развалины каменной крепости создают фон для людей и животных: «Темнота сходилась над Шатили. Еще были видны полтора десятка жителей, ослики, лошади и мэр деревни-крепости Ираклий Чинчараули, но обман масштаба исчезал, и это ощущалось как личная потеря» (Новая газета, 22.02.08). За счет креоли-зации текст превращается в развернутую авторскую метафору — разрушение крепости как личная потеря. Эмоциональный эффект достигается с помощью фотоснимка, а родившееся у читателя-зрителя ощущение усиливается и корректируется вербальным компонентом: имя мужчины и название крепости конкретизируют ситуацию, делают ее более личной.
Чаще всего на портретах Юрия Роста — герой нашего времени, личность, которая интересна автору и должна заинтересовать читателя. В материале «Мне очень жаль, что нет Баталова» (Новая газета, 15.06.2017) крупный фотопортрет актера и слова публициста объединяет личность человека, «ничем за свою жизнь не омрачившего образа, который мы, любя его, нарисовали себе». Подзаголовок «Карта памяти Юрия Роста» подчеркивает субъективность авторской позиции, но при этом публицист только предлагает, а не навязывает читателю свою оценку, объединяя в тексте факты и личные ощущения: «Но я ничего не знаю о Баталове, кроме того, что он считал нужным показать». Эта идея поддерживается визуальной составляющей: актер не скрывает, что курит — на фотографии он держит в руке сигарету, а профессионально зафиксированные автором пронзительный взгляд и полуулыбка подчеркивают масштаб и уникальность личности: «С его уходом в нашем кино, в нашей культуре, в нашей жизни поубавилось достоинства и благородства. Он как-то дистанцировался от привычной жизни, был в стороне, в своей стороне, а в каждом доме считали его своим». Рост создает с помощью фотоэссе философию жизни: изучает людей, историю, географию и формирует сложный вербально-ви-зуальный образ окружающего мира. Публицист откровенно субъективен, и неоднородная система креолизованного текста держится на образе автора. С. С. Распопова характеризует это понятие: «Термин "опорная идея" текста, пожалуй, ближе всего подходит к понятию "образа автора" жур-
налистского текста <...> Журналистский текст на деле является слепком во многом субъектного представления журналиста о действительности, о том, что есть в ней главное, а что — второстепенное» [18. С. 155].
Ю. Рост нередко использует прием контраста — текста и фотографии. Таким образом автор в определенном смысле провоцирует читателя, заставляя его оценить ситуацию, сформировать личное отношение к герою или к событию. Образы современников в материалах Роста очень часто держатся на одной яркой детали, которая по воле автора связывает разные знаковые системы креолизованного текста. Например, концепция жизни выстраивается на основе «классификации» головных уборов (Новая газета, 21.03.08). Рост приглашает читателя поразмышлять над такой ситуацией: у прилично одетого человека ветром срывает шляпу. Автор предлагает варианты развития события, гиперболизируя роль шляпы в дискредитации человека. При этом на фотоснимках описанной ситуации нет, читатель видит улыбающегося мужчину в шляпе: «Нет, нет — порода нужна и независимость, чтобы выглядеть в шляпе так уместно и иронично, как, скажем, московский интеллигент Михаил Алексеевич Давыдов — историк и пречистенский антик. Впрочем, ему хоть феску дай, хоть чалму, все равно он проявится умом и образом, понуждающим собеседника к доброжелательности». На другом снимке мадагаскарский юноша, он «выглядит уместным и достойным островитянином», который без труда догонит свой головной убор, если его сдует ветром. На третьей фотографии красивая птица-фрегат с огромным красным зобом, который, по мнению автора, определяет положение среди пернатых на Галапагосе. Размышления о шляпе и зобе нужны автору для выражения главной идеи: важнее всего внутренний мир человека, его ум, талант, неординарность, за это и стоит его ценить, а внешняя атрибутика личности не нужна.
Вербальные и визуальные элементы в крео-лизованных текстах Ю. Роста взаимодействуют на разных уровнях: содержания, языка, композиции. На содержательном уровне особое значение приобретают семантические связи между различными способами передачи информации. Юрия Роста интересует человек в сложных отношениях с миром, однако не менее значимой для аудитории оказывается личность самого автора. Это позволяет говорить о совмещении в текстах
Роста способов выражения авторской позиции, характерных для таких жанров, как зарисовка, очерк, эссе. Особое значение приобретают когнитивные связи между разными знаковыми системами, и формирование публицистического образа в сознании читателя превращается в своеобразную игру.
Так, уже на уровне заголовочного комплекса автор озадачивает читателя вопросом, как связан заголовок «Конопатые» с подзаголовком: «Альтруист — порождение общественного сознания. Он друг всем, и поэтому свободно пренебрегает каждым» (Новая газета, 08.07.2016). Черно-белые фотографии трех конопатых детей — девочки с чупа-чупсом, деревенского чумазого мальчишки в огромных сапогах и улыбающегося подростка в обнимку с собакой — создают ощущение жизни, естественности бытия, что, по мнению автора, который очевидно любит своих героев, противостоят идеологически правильным представлениям об окружающем мире: «Любые отношения, построенные человеком с другими людьми без любви, порождают общество. Нет ничего враждебнее для живого, чем собрание людей по идеологическому или конфессиональному признаку». Случайный на первый взгляд набор фотографий, объединенный таким незначительным признаком, как веснушки, создает необходимое ощущение свободы при восприятии текста. Диалог с читателем трансформируется в разговор с героями публикации: «Слышь, конопатые, это я вам. Вам по этой красоте топать в своих кедах и сапогах. Они ведь на вырост куплены?». Изображения конопатых детей в концепции автора превращаются в метафору надежды, что «пока еще не все потеряно» — с этих слов начинается текст. Отношения между вербальным и визуальным рядами держатся на ассоциациях, тот же принцип лежит и в основе рассуждений публициста о любви и о жизни, об альтруистах и эгоистах. Без портретных снимков детей текст воспринимался бы иначе и на смысловом, и на эмоциональном уровне.
Выражение авторской позиции на языковом уровне в публикациях Роста характеризуется тем, что в вербальной и невербальной частях есть «маркеры» [1. С. 77], обеспечивающие семантическое единство разных знаковых систем. Так, в вербальной части фотоэссе «Конопатые» встречается прямая отсылка к изображению — коно-патость и сапоги. На уровне композиции важен способ чередования вербальных и визуальных элементов. В публицистических текстах Ю. Роста
это все тот же ассоциативный принцип, позволяющий вызвать целый комплекс эмоций, ощущений, размышлений, воспоминаний. Например, в один из текстов серии «Групповой портрет на фоне мира» (Новая газета, 14.03.2008) автор включает три фотографии: черно-белый снимок чаепития в деревенском доме и цветные пейзажи. Объясняется этот, на первый взгляд, нелогичный ряд так: «Думал, какими цветными карточками украсить чаепитие в северной русской деревне. Пусть, решил, будет исландский лужок и мексиканская собака, тем более что своя, местная, брехала под окном». Слово «бессистемность» оказывается ключевым в понимании авторской идеи и публицистического образа, хотя автор пишет о «системе» — о правилах жизни русской деревни. Эмоциональный контраст основан на ассоциациях, на взаимодействии репортажной фактической точности и свободы в оценках, эмоциях.
В публицистике Юрия Роста сформировался уникальный, узнаваемый вид текста, основанный на полной креолизации, взаимопроникновении разных знаковых систем, и на совмещении разных жанровых приемов: репортажных фактоло-гичности и эффекта присутствия, психологизма очерка, философского начала и ассоциативности композиции, свойственных эссе.
Другой яркий пример рождения нового вида текста на основе креолизации как способа выражения позиции автора — это рубрика Андрея Бильжо «Визит Бильжо» в журнале «Вокруг света», выходившая в 2012 г. и отразившая творческую индивидуальность известного сатирика-публициста и карикатуриста. М. Н. Ким указывает на то, что в текстах автора особое значение приобретает демонстрация его мироощущения и миропонимания. От этого зависит выбор способа выражения авторской позиции: размышляющего автора или образ лирического героя [9]. В анонсе редакция журнала сообщала, что в новой рубрике один раз в два месяца «замечательный художник, остроумный и наблюдательный человек» Андрей Бильжо будет представлять читателям «лаконичные и личные» отчеты о поездках в разные города нашей страны.
Рубрика «Визит Бильжо», с одной стороны, ограничивала автора в теме, с другой стороны, позволяла представить оригинальный взгляд на известные и неизвестные факты. Позиция публициста проявилась уже на уровне выбора жанра: репортаж гармонично объединяет факты, детали и образно-выразительные средства. Текст
А. Бильжо включает рисунки, стилизующие материал под записи из блокнота путешественника. Сам Андрей Бильжо сообщил на пресс-конференции: «Это не совсем карикатура, это зарисовки с подписями и комментариями, которые дополняют текст. Очень много впечатлений, вся записная книжка заполнена». Такой способ оформления текста использовался впервые, что позволяет говорить о своеобразном жанрово-сти-левом эксперименте.
На наш взгляд, Андрей Бильжо в журнале «Вокруг света» создал авторский жанр на основе традиционной формы репортажа. Репортажные приемы соединяются с элементами: путевого очерка — описание увиденного во время путешествия, карикатуры — комическое изображение объектов, житейской истории — сюжетные зарисовки конкретных ситуаций. Важным оказывается и аналитическое начало: автор систематизирует большое количество фактов, сопоставляет их, акцентируя внимание на тех, которые укладываются в его концепцию образа города, устанавливает причинно-следственные связи, сопоставляя конкретную тему с общественно-значимой проблемой, с закономерностями развития современной действительности, что является жанровыми признаками корреспонденции.
Все материалы в рубрике «Визит Бильжо» написаны от первого лица, что определяется спецификой подачи информации в таких жанрах, как репортаж, колонка, путевой очерк: «А еще я ел эчпочмак, треугольник из теста, внутри которого мелко нарубленное мясо с картошкой и луком. Ну и тутырму, конечно, ел: колбаски, в которых провернутые через мясорубку субпродукты вместе с картошкой или гречневой кашей. Вареные. А вот как готовят вяленого гуся, я не буду рассказывать, потому что это очень долго и сложно» (Вокруг света, 2012, № 10); «Так что в Бурятию я прилетел человеком подготовленным. Знал я еще и слово "позы"» (Вокруг света, 2012, № 10); «Утром следующего дня я отправляюсь в шахту... Я зашел с шахтерами в клеть и из ствола провалился на 900 мет ров под землю» (Вокруг света, 2012, № 6). Такая форма подачи информации создает эффект доверительного разговора с читателем, которому автор откровенно рассказывает о том, что увидел, услышал, попробовал. Личное начало, как и включение в текст огромного количества деталей, создает эффект присутствия, но это особый вид репортажа: цикл публикаций объединяет образ автора — лирического героя.
В качестве деталей выбираются самые разные реалии окружающей действительности, представленные с помощью вербальных и визуальных средств. Например, в тексте «Свердловский коктейль» (Вокруг света, 2012, № 5) большая иллюстрация представляет разные варианты лепки пельменей, и подробно описываются памятники города: «На Вознесенской горке памятник комсо -мольцам со знаменем. И смотрят эти комсомольцы аккурат на Храм на Крови, что возведен вместо Ипатьевского дома. По правую руку от комсомольцев усадьба Расторгуевых-Харитоновых, где после революции был Дворец пионеров, а ныне Дворец детского и юношеского творчества. Усадьба-дворец, надо сказать, во много раз меньше, чем дворец полпреда президента на Урале, бесстыдно стоящий на берегу речки Исеть и похожий на гигантскую дачу нового русского с зачем-то выведенным балконом». Введение в текст подробностей и авторских характеристик создает оригинальный образ той части города, которая описывается. Точное указание месторасположения различных архитектурных сооружений сопровождается историческим экскурсом, сравнениями и экспрессивными оценками автора.
На сочетании точных деталей и субъективной оценки основано описание аэропорта в Якутске и музея в Казани (Вокруг света, 2012, № 2, 10). Наиболее интересные, с точки зрения автора, достопримечательности он представляет в виде рисунков с подробным объяснением:
/У1 араЯ . ¿¡А
чъ-п°а с.^Г'Я,/>-*з/зэ«г_
ОН-"* с-точг <-> е ч-с#оё>1, /юй^лч^о-ч. Пг> & е. негу, я пушчс -
Пги Хро^- Л ч т~.
Реальное путешествие А. Бильжо превращает в медиа-событие, формируя на основе личных воспоминаний, личного опыта, интертекстуальности и иконических символов запоминающийся образ города. Экскурсом в личную историю начинаются репортажи о Казани и Улан-Удэ: «Впервые в Казани я побывал школьником. Наш корабль, набитый красными следопытами, шел по Волге по маршруту агитпарохода, на котором плавала Надежда Константиновна Крупская. Казань я не
запомнил вовсе»; «Ира и Тамара научили меня даже пить водку по-бурятски: безымянный палец левой руки слегка макают в рюмку с водкой и по -том, подняв палец вверх, разбрызгивают микро капли вокруг. Земле, небу и другим божествам. То есть делиться надо». Задачи такого лирическо -го отступления — сообщить о городе, куда отправился автор, создать настроение, определенную эмоциональную атмосферу, которая затем развивается на лексическом и изобразительном уровнях.
На создание настроения работает и погружение в эпоху, которым открывается материал о Свердловске. Текст дополнен рисунком памятника Свердлову — маниакальному человеку, который «торопится изменить мир». Бильжо откровенно заявляет о своем негативном отношении к данной исторической личности, а слово «коктейль» определяет и стилистику текста, и главную особенность города в представлении лирического героя: «Я вышел из аэропорта "Кольцово" — очень современного и европейского, если не считать толпу мужчин со счетчиками в глазах, которые предлагают услуги такси — и прошел к официальной стойке. Гостиница "Чеховъ", где я поселился на две ночи, один полный день и по полдня по краям, находится в самом центре Екатеринбурга, на улице 8 Марта. Снова странная смесь — Чехов Антон Павлович и международный женский праздник... В городе поразительным образом сохранились — еще одна смесь — почти все памятники советского периода. Что, несомненно, здорово. Ленин стоит в пальто на проспекте своего имени и правой рукой куда-то указывает. Вокруг вождя холодный ледо -вый кремль и ледовые главки церквей, ледовые башни и ледовые арки. Какой же коктейль безо льда?». Восприятие Свердловска как города контрастов передается и с помощью рисунков: рядом изображены современный бетонный памятник клавиатуре и портрет Бажова — представителя другой эпохи, в биографии которого тоже много чего «намешано»:
Рисунки Бильжо — это иллюстрации, выражающие отношение автора к увиденному во время путешествия. Оригинальность жанра проявляется и в том, что вместо привычных фотографий публицист предлагает шаржевые, схематичные зарисовки с комментарием. Например, знакомство с Якутском начинается с изображения памятника мамонту и сравнительной схемы воды и молока, таким способом автор объясняет читателю, как ему было холодно:
Интертекстуальность как средство создания образа города публицист использует как в вербальной, так и в визуальной части креолизованно-го текста. Например, в материал о Казани Бильжо включает карикатурные изображения исторических личностей с ироническими комментариями:
Использование различных образно-выразительных средств в сочетании с обилием фактов, терминов, логико-понятийного аппарата — жанровая особенность репортажных зарисовок Андрея Бильжо. Одна из функций трэвел-жур-налистики — формирование у читателя желания посетить описанные журналистом места. Андрей Бильжо успешно справляется с этой задачей, увлекательно и оригинально рассказывая о малоизвестных и растиражированных символах города. Обобщая огромное количество разных фактов, мнений, точек зрения, Бильжо не стремится к объективности и к беспристрастности, что отличает его тексты от традиционного репортажа. Такие средства выразительности, как метафора, сравнение, гипербола, ирония, перифраз объединяют вербальную часть и иллюстрации.
Да и сам процесс создания публицистического произведения Бильжо превращает в метафору: «Информация, как куски мяса, попадают в мою голову, как в мясорубку, потом это всё должно переработаться в фарш, потом в этот фарш я добавляю какие-то ингредиенты и леплю котлеты» (https://www.baikal-daily.ru/news/16/53718/). Для достижения цели публицисту потребовалась новая гибридная жанровая форма, основанная на креолизации и объединяющем образе лирического героя.
Г. В. Лазутина справедливо замечает, что «сегодня в поле зрения журналистов попадают все новые сферы действительности, все новые ее объекты, в том числе человек как субъект деятельности, субъект отношений» [13. С. 53]. Это обусловливает необходимость формирования новых видов текста, в которых жанрообразующим признаком становятся способы выражения позиции автора, а тенденция визуализации и технические возможности сделали востребованным и эффективным принцип креолизации.
Список литературы
1. Анисимова, Е. Е. О целостности и связности креолизованного текста (к постановке проблемы) / Е. Е. Антонова // Филол. науки. — 1996. — № 5. — С. 74-85.
2. Березин, В. М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия / В. М. Березин. — М., 2003. — 174 с.
3. Вартанов, А. С. Фотография: документ и образ / А. С. Вартанов. — М., 1983. — 271 с.
4. Вартанова, Е. Л. О необходимости модернизации концепций журналистики и СМИ / Е. Л. Вартанова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. — 2012. — № 1. — С. 7-27.
5. Выровцева, Е. В. Авторский жанр в современных российских СМИ / Е. В. Выровцева // Жанры СМИ: история, теория, практика : сб. материалов VI и VII Всерос. науч.-практ. конф. — Самара, 2014. — С. 34-45.
6. Выровцева, Е. В. Трансформация традиционных публицистических жанров в современных масс-медиа / Е. В. Выровцева // Вестн. Челяб. гос. ун-та. — 2015. — № 5 (360). Филология. Искусствоведение. Вып. 94. — С. 207-213.
7. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. — М., 1981. — 144 с.
8. Геруля, М. Визуализация прессы — перемена восприятия СМИ или давление рынка? / М. Геруля // Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения. — СПб., 2008. — С. 170171.
9. Ким, М. Н. Методология журналистского творчества / М. Н. Ким. — СПб., 1993. — 204 с.
10. Корда, О. А. Креолизованный текст в современных печатных СМИ: структурно-функциональные характеристики / О. А. Корда. — Екатеринбург, 2013. — 20 с.
11. Кройчик, Л. Е. Автора! (Стратегические ресурсы воздействия на аудиторию) / Л. Е. Кройчик // Жанровая стратегия современных российских масс-медиа : тез. III Всерос. науч.-практ. конф. — Самара, 2009. — С. 6-8.
12. Кубрякова, Е. С. О тексте и критериях его определения / Е. С. Кубрякова // Текст. Структура и семантика. — М., 2001. — Т. 1. — С. 72-81.
13. Лазутина, Г. В. Термины — хранилище концепций / Г. В. Лазутина // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. — 2012. — № 1. — С. 41-59.
14. Макарова, В. П. Использование креолизованных текстов в учебнике для развития коммуникативной и социокультурной компетенции студентов / В. П. Макарова. — Астрахань, 2007.
15. Максименко, О. И. Поликодовый vs. креолизованный текст: проблема терминологии / О. И. Мак-сименко // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Теория языка. Семиотика. Семантика. — 2012. — № 2. — С. 93-103.
16. Марьина, Л. П. СМИ как агент социализации мегаполиса / Л. П. Марьина // Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения. — СПб., 2008. — С. 30-31.
17. Мисонжников, Б. Я. Феноменология текста (соотношение содержательных и формальных структур печатного издания) / Б. Я. Мисонжников. — СПб., 2001. — 490 с.
18. Распопова, С. С. Автор как реальный человек и образ автора в медиатексте / С. С. Распопова // Вопр. теории и практики журналистики. — 2015. — Т. 4, № 2. — С. 149-158.
19. Сазонов, Е. А. Феномен «желтой прессы» / Е. А. Сазонов // Relga. — 2005. — № 7.
20. Сметанина, С. И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века) / С. И. Сметанина. — СПб., 2002. — 383 с.
21. Солганик, Г. Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» / Г. Я. Солганик // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Журналистика. — 2005. — № 2. — С. 7-15.
22. Сорокин, Ю. А. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция / Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов // Оптимизация речевого воздействия. — М., 1990. — С. 180-186.
23. Якобсон, Р. Избранные работы / Р. Якобсон. — М., 1985. — 455 с.
Сведения об авторе
Выровцева Екатерина Владимировна — кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры журналистики, Институт телевидения, бизнеса и дизайна. Санкт-Петербург, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2017. No. 12 (408). Philology Sciences. Iss. 110. Pp. 46—55.
CREOLIZATION OF THE PUBLICISTIC TEXT AS A WAY OF EXPRESSING
THE AUTHOR'S POSITION
E. V. Vyrovtseva
Institute of Television, Business and Design, St. Petersburg, Russia. [email protected]
Author's categories and columns have become an integral part of modern media. At the same time, journalists are forced to take into account new trends, including one of the most obvious ones — visualization,
which caused the popularity of creolized media libraries. The photographer-publicist Yuri Rost and the satirist-cartoonist Andrei Bilzho turned creofization into an effective means of expressing the author's position.
Keywords: journalism, creolized text, author, visualization, image.
References
1. Anisimova E.E. O tselostnosti i svyaznosti kreolizovannogo teksta (k postanovke problemy) [On the integrity and coherence of the creolized text (to the formulation of the problem)]. Filologicheskie nauki [Philological Sciences], 1996, no. 5, pp. 74-85. (In Russ.).
2. Berezin V.M. Massovaya kommunikatsiya: sushchnost', kanaly, deystviya [Mass communication: essence, channels, actions]. Moscow, 2003. 174 p. (In Russ.).
3. Vartanov A.S. Fotografiya: dokument i obraz [Photo: document and image]. Moscow, 1983. 271 p. (In Russ.).
4. Vartanova E.L. O neobkhodimosti modernizatsii kontseptsiy zhurnalistiki i SMI [On the need to modernize the concepts of journalism and the media]. VestnikMoskovskogo universiteta. Ser. 10. Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Ser. 10. Journalism], 2012, no. 1, pp. 7-27. (In Russ.).
5. Vyrovtseva E.V. Avtorskiy zhanr v sovremennykh rossiyskikh SMI [Author's genre in contemporary Russian media]. Zhanry SMI: istoriya, teoriya, praktika [Genres of Media: History, Theory, Practice]. Samara, 2014. Pp. 34-45. (In Russ.).
6. Vyrovtseva E.V. Transformatsiya traditsionnykh publitsisticheskikh zhanrov v sovremennykh massmedia [Transformation of traditional publicistic genres in the modern mass media]. Vestnik Chelyabinskogo gosu-darstvennogo universiteta. Filologiya. Iskusstvovedenie [Bulletin of the Chelyabinsk State University. Philology. History of Art], 2015, no. 5, pp. 207-213. (in Russ.).
7. Gal'perin I.R. Tekst kak ob "ekt lingvisticheskogo issledovaniya [Text as an object of linguistic research]. Moscow, 1981. 144 p. (In Russ.).
8. Gerulya M. Vizualizatsiya pressy — peremena vospriyatiya SMI ili davlenie rynka? [Visualization of the press — a change in the perception of the media or the pressure of the market?]. Sredstva massovoy informatsii v sovremennom mire. Peterburgskie chteniya [Mass media in the modern world. Petersburg readings]. St. Petersburg, 2008. Pp. 170-171. (In Russ.).
9. Kim M.N. Metodologiya zhurnalistskogo tvorchestva [Methodology of journalistic creativity]. St. Petersburg, 1993. 204 p. (In Russ.).
10. Korda O.A. Kreolizovannyy tekst v sovremennykh pechatnykh SMI: strukturno-funktsional'nye kharak-teristiki [Creolized text in modern print media: structural and functional characteristics]. Ekaterinburg, 2013. 20 p. (In Russ.).
11. Kroychik L.E. Avtora! (Strategicheskie resursy vozdeystviya na auditoriyu) [Author! (Strategic resources of influence on the audience)]. Zhanrovaya strategiya sovremennykh rossiyskikh mass-media [Genre strategy of the modern Russian mass media]. Samara, 2009. Pp. 6-8. (In Russ.).
12. Kubryakova E. S. O tekste i kriteriyakh ego opredeleniya [About the text and the criteria for its definition]. Tekst. Struktura i semantika. T. 1 [Text. Structure and semantics. Vol. 1]. Moscow, 2001. Pp. 72-81. (In Russ.).
13. Lazutina G.V. Terminy — khranilishche kontseptsiy [Terms — the repository of concepts]. Vestnik Mos-kovskogo universiteta. Ser. 10. Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Ser. 10. Journalism], 2012, no. 1, pp. 41-59. (In Russ.).
14. Makarova V.P. Ispol'zovanie kreolizovannykh tekstov v uchebnike dlya razvitiya kommunikativnoy i sotsiokul'turnoy kompetentsii studentov [Use of creolized texts in the textbook for the development of communicative and sociocultural competence of students]. Astrakhan, 2007. Available at: http://www.lingvomaster. ru/files/351.pdf. (In Russ.).
15. Maksimenko O.I. Polikodovyy vs. kreolizovannyy tekst: problema terminologii [Policidal vs. creolized text: the problem of terminology]. VestnikRossijskogo universiteta druzhby narodov. Ser.: Teoriyayazyka. Se-miotika. Semantika [Bulletin of the Peoples' Friendship University of Russia. Ser.: Theory of language. Semiotics. Semantics], 2012, no. 2, pp. 93-103. (In Russ.).
16. Mar'ina L.P. SMI kak agent sotsializatsii megapolisa [Mass media as the agent of the socialization of the megalopolis]. Sredstva massovoy informatsii v sovremennom mire. Peterburgskie chteniya [Mass media in the modern world. Petersburg readings]. St. Petersburg, 2008. Pp. 30-31. (In Russ.).
17. Misonzhnikov B.Ya. Fenomenologiya teksta (sootnoshenie soderzhatel'nykh i formal'nykh strukturpe-chatnogo izdaniya) [Phenomenology of the text (the ratio of the content and formal structures of the printed publication)]. St. Petersburg, 2001. 490 p. (In Russ.).
18. Raspopova S.S. Avtor kak real'nyy chelovek i obraz avtora v mediatekste [The author as a real person and the image of the author in the media text]. Voprosy teorii i praktiki zhurnalistiki [Questions of theory and practice of journalism], 2015, no. 2, pp. 149-158. (In Russ.).
19. Sazonov E.A. Fenomen "zheltoy pressy" [The phenomenon of the "yellow press"]. Relga [Relga], 2005, no. 7. (In Russ.).
20. Smetanina S.I. Media-tekst v sisteme kul'tury (dinamicheskie protsessy v yazyke i stile zhurnalistiki kontsa XX veka) [Media text in the system of culture (dynamic processes in the language and style of journalism of the late XX century)]. St. Petersburg, 2002. 383 p. (In Russ.).
21. Solganik G.Ya. K opredeleniyu ponyatiy "tekst" i "mediatekst" [To the definition of the concepts "text" and "media text"]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 10. Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Ser. 10. Journalism], 2005, no. 2, pp. 7-15. (In Russ.).
22. Sorokin Yu.A., Tarasov E.F. Kreolizovannye teksty i ikh kommunikativnaya funktsiya [Creolized texts and their communicative function]. Optimizatsiya rechevogo vozdeystviya [Optimization of speech influence]. Moscow, 1990. Pp. 180-186. (In Russ.).
23. Yakobson R. Izbrannye raboty [Selected works]. Moscow, 1985. 455 p. (In Russ.).
