CC BY
65ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 4 (12) 2021
Г.В. Скотникова
Красота русских храмов XII века как воплощение национального духовного идеала
УДК 27-523:726.03
DOI 10.47132/2541-9587_2021_4_163
Аннотация: В статье рассматривается художественный язык храмового зодчества Владимирской земли второй половины XII в. в аспекте истоков его национальной самобытности и духовно-смысловой наполненности. Автор показывает, что именно в исторический период рождения великорусской народности возникает тип храма, который воспринимается в настоящее время как собственно русский. На основе византийской крестово-купольной системы и романской традиции белокаменного зодчества и резного фасадного узорочья осуществилось создание в высшей степени самобытных по своей национальной архитектурной идее храмов. Красота этих храмов стала художественно совершенным воплощением русского духовного идеала, олицетворением культуры России.
Ключевые слова: русский храм, красота, национальный идеал, Владимирская земля XII в., князь Андрей Боголюбский, византийская традиция, «русская романика», храмостроительная идея, самобытное художественное явление.
Об авторе: Галина Викторовна Скотникова
Доктор культурологии, профессор кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного института культуры, ведущий научный сотрудник сектора «Актуальные проблемы современной художественной культуры» Российского института истории искусств. E-mail: [email protected]
Для цитирования: Скотникова Г. В. Красота русских храмов XII века как воплощение национального духовного идеала // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. №4 (12). С. 163-174.
Статья поступила в редакцию 04.10.2021; одобрена после рецензирования 11.10.2021; принята к публикации 18.10.2021.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 4 (12) 2021
Galina V. Skotnikova
The Beauty of 12th Century Russian Churches as the Expression of the National Spiritual Ideal
UDC 27-523:726.03
DOI 10.47132/2541-9587_2021_4_163
Abstract: The article is concerned with the artistic language of church architecture within Vladimir land of the second half of the 12th century from the perspective of its national character and spiritual and conceptual value. The author shows that it was in the era of emerging Great Russian ethos when a type of church which is now perceived as typically Russian comes into being. The Byzantine cross-domed church structure, Romanesque tradition of white-stone architecture, and fretwork carved facades provided the foundation for creation of churches that were ultimately distinctive in their national architectural conception. Their beauty became the artistically exquisite epitome of Russian spiritual ideal, a representation of Russian culture.
Keywords: Russian temple, beauty, national ideal, Vladimir land of XII century, Prince Andrey Bogolyubsky, byzantine tradition, "russian Romanesque", temple building idea, original artistic phenomenon.
About the author: Galina Viktorovna Skotnikova
Doctor of Cultural Studies, Professor at the Department of Theory and History of Culture at the St. Petersburg State Institute of Culture, Leading Researcher at the "Relevant Problems of Contemporary Artistic Culture" Sector of the Russian Institute of Art History. E-mail: [email protected]
For citation: Skotnikova G. V. The Beauty of 12th Century Russian Churches as the Expression of the National Spiritual Ideal. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2021, no. 4 (12), pp. 163-174.
The article was submitted 04.10.2021; approved after reviewing 11.10.2021; accepted for publication 18.10.2021.
Магистральный путь современной отечественной истории архитектуры определяется целью, сформулированной в своё время П. Н. Максимовым1 в труде «Творческие методы древнерусских зодчих»2. Речь идёт о раскрытии индивидуальных черт конкретного памятника архитектуры в аспекте осмысления единой линии преемственности архитектурного мастерства как целостного национального явления. Т. е. история архитектуры понимается как история развития творческой мысли зодчих, а не как история памятников архитектуры, использовавшихся на предмет заимствования мастерами более поздних времён. Влияние иноземных архитектурных традиций рассматривается как «вызов» национальной самобытности.
Для нашего современника обращение к истории русского зодчества, в частности, его древнерусского наследия означает прежде всего укрепление опор самосознания, т.е. понимание доминант смыслового содержания памятников архитектуры конкретного периода. Блестящая реализация3 этой задачи как задачи по своей сути культурфилософской, культуролого-искуствоведческой осуществлена в сочинении академика Д. О. Швидковского4 «Исторический путь русской архитектуры и его связи с мировым зодчеством», а также в труде, вышедшем под общей редакцией доктора архитектуры А. С. Щенкова «Архитектура русского православного храма»5, авторами которого являются Н. Е. Антонова, Т. Н. Вятчанина, К. В. Рыцарев, А. С. Щенков.
Русская архитектура, сохраняя верность византийскому канону храмового зодчества, имевшему в своей основе купол и крест, в XII в. пережила свой первый кардинальный перелом, обратившись во Владимирских землях к романской традиции6.
Наступило время свободной творческой реализации мощно расцветающей национальной силы великорусского племени. Начавшись при Юрии Долгоруком (1132-1157), произошло переосмысление в русле православной духовности романских приёмов храмоздательства, выразившееся прежде всего в свободном
1 Максимов Пётр Николаевич (1903-1972) — историк архитектуры, доктор архитектуры, профессор. Реставратор архитектурных памятников Москвы, Пскова, Новгорода. Исследователь древнерусского зодчества Х1-ХУ вв. Труды П. Н. Максимова во многом опередили свое время, став значительным вкладом в историю архитектуры. Работы исследователя вошли в состав многотомников «История русского искусства» (19551959), «Всеобщая история архитектуры» (1966-1968), сборника «Архитектурное наследство» (с 1951) и др.
2 Максимов П.Н. Творческие методы древнерусских зодчих. М., 1975. 240 с.
3 Необходимо назвать имя выдающегося русского историка архитектуры, автора классических трудов, в которых были отчетливо выявлены смыслы, получившие воплощение в архитектурных памятниках — доктор архитектуры, член-корреспондент Академии архитектуры СССР Николай Иванович Брунов (1898-1971). Перу ученого принадлежат такие сочинения как «Очерки по истории архитектуры». Т. 1-2. М., 1935-1937. Переиздание: М.: Центрполиграф, 2003; «Храм Василия Блаженного в Москве (Покровский собор)». М., 1988 и др.
4 Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры и его связи с мировым зодчеством. М., 2016. 510 с.
5 Архитектура русского православного храма / Под общ. ред. А. С. Щенкова. М., 2013. 528 с.
6 Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры... С. 14.
творческом использовании наружной рельефной скульптуры, одухотворившей фасады. Это храмы, построенные при Андрее Боголюбском (1157-1174), Всеволоде Большое Гнездо (1175-1212) и Святославе Всеволодовиче (1246-1248)7, наиболее знамениты из которых храм Покрова на Нерли, Успенский собор и Дмитриевском собор во Владимире, Георгиевский соборе в Юрьеве-Польском.
Период в истории северо-восточной русской архитектуры XII — первой трети XIII вв. исследователи условно именуют «русской романикой» (С. В. За-граевский8, А. И. Комеч9, О. М Иоаннисян10) или называют периодом «между Византией и Романикой» (Д. О. Швидковский)11. Эти наименования, не столь давно ставшие частью гуманитарного инструментария, сделались уже достаточны привычными, приемлемыми, поскольку, безусловно, отражают кардинально новое качество древнерусской архитектуры этого периода.
Однако нельзя упускать из виду, что русское храмовое зодчество этого периода, не будучи ни чисто византийским, ни чисто романским по своему художественному языку, не только не является подражанием иноземным традициям, их провинциальным эхом, но представляет собой совершенно самобытное явление мировой архитектурной культуры.
Более того в XII в. владимиро-суздальская школа создала свои самые совершенные произведения, ставшие её олицетворением, творчески соединив романские и византийские черты. Значит, назрела необходимость более ёмкого определения, адекватно отражающего суть вещей. Можно предложить следующее: «XII век: рождение Русского храма».
Вместе с тем важно отчетливо представлять, что конкретно исследователи архитектуры вкладывают в термин «русская романика». Привнесенность романских форм в древнерусскую архитектуру Владимиро-Суздальского княжества XII в. столь очевидна, что никогда не вызвала сомнений. Как известно, этот термин был предложен в 1929 г. американо-немецкой исследовательницей Ф.Б. Галле (1879-1963) в книге «Die Bauplastik von Wladimir-Suzdal. RussischeRomantik»12 («Архитектурная пластика Владимиро-Суздальского княжества. Русская романика»).
Что следует понимать под «русской романикой», отчетливо выразил академик С. В. Заграевский13. Исследователь в качестве основного признака «русской романики» называет строительство храмов из гладкотесаного белого
7 Именно в эти годы Святослав Всеволодович был князем Владимирским.
8 Заграевский С.В. Начало «русской романики»: Юрий Долгорукий или Андрей Бо-голюбский? М., 2005 // С. В. Заграевский. URL: http://zagraevsky.com/romanik.htm (дата обращения: 22.08.2021).
9 Комеч А.И. Архитектура Владимира 1150-1180-х гг. Художественная природа и генезис «русской романики» // Древнерусское искусство. Русь и страны византийского мира, XII век. СПб., 2002. С. 231-254.
10 Иоаннисян О. М. Ломбардские зодчие на Руси. «Русская романика» XII века // Пинакотека. 2003. Т. 16-17. № 1-2. С. 10-19.
11 Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры... С. 14.
12 Halle F. Die Bauplastik von Wladimir — Suzdal. Russische Romanik. Berlin; Wien; Zurich, 1929. 84 p.
13 Заграевский С.В. Начало «русской романики»: Юрий Долгорукий или Андрей Боголюбский?.
камня. Соборы Священной Римской империи германской нации (962-1806) были преимущественно каменными (на территории Германии) или же, будучи возведены из кирпича, облицовывались камнем (на территории Северной Италии). В Византии за исключением некоторых окраин строили из кирпича-плинфы или в смешанной технике — «opus mixtum»14. Такую же технику использовали все русские земли кроме Галича и Суздаля. «В Галиче белокаменное строительство началось на рубеже 1110-х и 1120-х годов, в Суздале несколько позже — в 1152 году»15. При этом интересно отметить воззрение ряда исследователей, согласно которому натуральный, открытый камень «нигде или почти нигде» мог быть не виден. Как, например, на стенах Успенского собора Андрея Боголюбского и галерей, окруживших старое ядро при Всеволоде Большое Гнездо16.
Вторым важным признаком «русской романики» является использование скульптурного декора на фасадах храмов, причем в масштабах и смысловом содержании, совершенно не знакомых западному зодчеству. Русские мастера применяли резьбу орнаментального (аркатура, поребрик, орнамент) и зоо-антропоморфного (присутствие изображений людей и животных) типа. Эту резьбу также именуют изобразительной1.
Необходимо подчеркнуть, что созданный в течение столетия (середина XII — середина XIII вв.) Владимиро-Суздальский декор не имеет ни ясных истоков и продолжения в древнерусском храмовом зодчестве, ни прямых аналогий в художественной мысли христианского мира.
Третьим важным элементом «русской романики» являются перспективные порталы, т.е. входы сложного профиля, подчеркивающие посредством ряда уступов толщину стены, в которую врезаны.
«Энциклопедией русской Романики»18 стал Георгиевский собор (12301234) в Юрьеве-Польском, построенный Святославом Всеволодовичем, входящий в число наиболее значительных памятников русской архитектуры. Вместе с тем с ним связано наибольшее чисто загадок и дискуссионных проблем, имеющихся в истории построек России. «Не было и нет на Руси церкви с большим количеством наружной скульптуры — всего здесь более 450 отдельных рельефов»19. Система монументальной пластики Георгиевского собора, как пишет выдающийся исследователь скульптурного декора Г. К. Вагнер, символизировала всю Владимиро-Суздальскую землю20, одухотворенную
14 «Opus mixtum» — строительная техника облицовки стены кирпичом с промежуточными рядами из каменной кладки.
15 Заграевский С. В. Начало «русской романики»: Юрий Долгорукий или Андрей Боголюбский?...
16 Скворцов А. И. О наружных росписях Успенского собора времени Андрея Боголюбского // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. Владимир, 2013. С. 223-224.
17 См.: Лившиц Л. И. Белокаменная резьба Северо-Восточной Руси // История русского искусства: в 22 т. Т. 2. Ч. 2: Искусство второй половины XII века. М., 2015. С. 357.
18 Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры. С. 53.
19 Там же.
20 Вагнер Г. К. «Моление Даниила Заточника» — скульптура Георгиевского собора — «Слово о погибели Рускыя земли» // ТОДРЛ. 1966. Т. XXII. С. 48.
Божьими лучами красоту мироздания. По мнению Д. О. Швидковского, Георгиевский собор стал «апогеем "скульптурной" эпохи Северо-Восточной Руси»21.
Благодаря соединению в храмах Владимирской земли архитектуры и монументальной скульптуры был создан новый художественный язык на основе православного мышления и применения элементов самого различного происхождения (миниатюр греческих рукописей, произведений византийского прикладного искусства, рисунков цареградских или даже испанских тканей22, русской резьбы по дереву). Из стремления к художественному универсализму, заложенному Андреем Боголюбским, родилась Россия, собравшая мастеров из разных земель, включая даже, согласно одно из легенд, столь отдаленную как Багдад23.
В домонгольский период различные романские элементы использовались в храмовом зодчестве многих русских княжеств. Однако особый расцвет зодчества, уникальность художественного языка Владимиро-Суздальской земли обусловили длительный интерес исследователей к проблеме определения конкретных земель империи Фридриха Барбароссы, из которых могли прийти на Русь мастера-строители и мастера-резчики.
К настоящему времени проявились две магистральные линии в изучении западноевропейских территориальных истоков русской монументальной архитектурной пластики. Согласно первой позиции, строительная артель могла прибыть на Русь из Германии (Н. Н. Воронин24, А. И. Комеч25, Г. С. Колпако-ва26), представители другого воззрения полагают, что традиция романики была принесена во Владимир из земель Северной Италии, конкретно Ломбардии или Эмилии-Романии (О. М. Иоаннисян27, А. М. Гордин28, В. В. Седов29). О. М. Ио-аннисян высказал предположение, что на строительстве Дмитриевского собора
21 Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры... С. 64.
22 Как известно, именно их последних была выполнена одежда, в которой похоронили Андрея Боголюбского.
23 Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры. С. 65.
24 Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XIV веков. Т.1.М., 1961. C. 329-342.
25 Комеч А.И. Архитектура Владимира 1150-1180-х гг. С. 231-254; Его же. О романских источниках архитектурных форм Успенского собора во Владимире // Искусство Руси и стран византийского мира XII века: тезисы докладов конф. Москва, сентябрь 1995. СПб., 1995. С. 25-26.
26 Колпакова Г. С. Искусство Древней Руси: Домонгольский период. СПб., 2007. С. 340.
27 Иоаннисян О. М. Строительные артели Всеволода III и его наследников // Дмитриевский собор во Владимире: к 800-летию создания. М., 1997. С. 21-37; Его же. Зодчество второй половины конца XII века // История русского искусства. Т. 2. Ч. 2. C. 16-139; Его же. Ломбардские зодчие на Руси. С. 3-19; Его же. Романские истоки Владимиро-Суздальской Руси времени Андрея Боголюбского (Германия или Италия?) // Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. М., 2005. С. 31-70; Его же. К вопросу о происхождении мастеров Дмитриевского собора во Владимире // Труды по русской истории: сб. статей в память о 60-летии И. В. Дубова. М., 2007. С. 277-315.
28 Гордин А. М. Об истоках владимирской белокаменной резьбы // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. C. 168-183.
29 Седов Вл. В. Лестничная башня в Боголюбове (по материалам раскопок 2015 года) // Краткие сообщения Института археологии. 2017. Вып. 249. Ч. II. С. 131-150.
при Всеволоде Большое Гнездо работали мастера из западных приатлантиче-ских провинций Франции, а также из Германии и Сербии30.
Результаты обширных исследований и различных гипотез о происхождении владимиро-суздальских мастеров приводят к заключению, что «владимиро-суздальский декор — общероманский, и его истоки и прототипы невозможно локализовать на уровне страны или региона (курсив мой. — Г. С.)»31.
С. В. Заграевский32 обосновывает мысль, что все главные сооружения Владимирской земли (Успенский собор, Золотые ворота, храм Покрова на Нерли, Ро-жественский собор в Боголюбове, возможно, что и церковь Спаса во Владимире, и Успенский собор в Ростове) строил один архитектор Фридриха Барбароссы, являвшийся как императорский зодчий «автором и ответственным исполнителем строительных проектов». Исследователь полагает, что артель, включавшая собственно мастеров-строителей, специалистов монументальной скульптуры и декоративно-прикладного искусства, пришла изначально к Юрию Долгорукому и впоследствии именно она же работала при Андрее Боголюбском.
Памятники зодчества времени Андрея Боголюбского являются ярким свидетельством не только включенности русской архитектуры в широкий мировой контекст, но прежде всего её самобытного художественного совершенства.
Князь Андрей Боголюбский построил город Владимир «сразу», по единому плану и замыслу, как в своё время император Константин Великий возвел Новый Рим (Константинополь), посвятив его Богородице. Город XII в. не вырос из прежнего, заложенного великим князем Владимиром. Сверхмасштабная деятельность Андрея Боголюбского определялась его храмоздательной парадигмой, имевшей теснейшим образом связанные библейские и национальные истоки33. С большой долей вероятности34, в её разработке принимал активное участие «нареченный епископ Ростовский и Суздальский» Феодор. Именно за годы княжеского «фавора» владыки Феодора (1155-1169)35 были построены все главные Богородичные храмы Владимирской земли: храм Успения
30 Иоаннисян О. М. Андрей Боголюбский и Западная Европа. Опыт исторической реконструкции (К вопросу о возможностях памятников средневекового зодчества как исторических источниках) // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. С. 147.
31 Заграевский С. В. О научных перспективах поиска истоков и прототипов белокаменного скульптурного декора домонгольских храмов Северо-Восточной Руси // Материалы XIX международной краеведческой конференции (26 апреля 2014 г.). Владимир, 2015. С. 330-345 // РусАрх. URL: http://www.rusarch.ru/zagraevsky37.htm (дата обращения: 26.08.2021).
32 Заграевский С.В. Архитектор Фридриха Барабароссы // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. С. 184-195.
33 Вятчанина Т. Н. Храм домонгольской эпохи // Архитектура русского православного храма. С. 66-72.
34 Там же. С. 65.
35 Князь Андрей Боголюбский, претендуя стать главой общерусского центра, стремясь установить и церковную независимость своего княжества от киевского митрополита, провёл в положение епископа белого (женатого) священника Феодора. Однако Феодор, побывав в Византии в качестве миссионера князя Андрея, получил отказ от патриарха Луки Хризоверга со ссылкой на церковные каноны. Что, однако, не изменило церковной политики князя (См. Назаренко А. В. Несостоявшаяся митрополия
во Владимире (1158), церковь Рождества Богородицы в Боголюбове (11581165), церковь Покрова на Нерли (1165). Посвящение храмов выявляло восприятие Владимирской земли как места пребывания Богоматери, избравшей её и распростершей над ней свой чудотворный мафорий. А само расположение храмов, раздвигая земное пространство, одновременно выявляло его целостность, символизируя и раскрывая присутствие в нём вневременных смыслов. Боголюбово расположено от Владимира на расстоянии 11 км, церковь Покрова находится от Боголюбова на расстоянии 1,5 км. Это была Земля Богородицы, Её «царство». Рубеж XII-XIII вв. — это время Всеволода Большое Гнездо и его наследников, строительства храмов по всей Залесской земле. Осуществляется не только преемственность в едином процессе храмоздательства, но поиск и достижение художественного совершенства. Храмостроительная парадигма Андрея Боголюбского — «Богоданный и богоизбранный образ служения Богу и своему народу»36.
В своей деятельности по обоснованию самодержавия и единства Руси Андрей Боголюбский был упорным, одиноким, но дальновидным, смотрящим сквозь века политиком-созидателем.
Памятники зодчества второй половины XII в. являются свидетельством включенности русской архитектуры в широкий мировой контекст, и, прежде всего, яркого проявления её самобытных сил, укоренённых в православной духовности. Храм Покрова на Нерли воспринимается сегодня обостренно чутким сознанием исследователей-искусствоведов как «сердце России» (А.М. Лидов), а Успенский собор (1158), достроенный Всеволодом Большое Гнездо (1185) — как художественное воплощение формообразующего принципа, архетипа православной культуры «симфонии властей». Будучи расположен на высоком берегу Клязьмы, собор имеет царственный, торжественный облик, кажется, что он «реет над городом, "привита" на небесах, вызывая ассоциации с Небесным Иерусалимом, с видéнием парящего над городом и людьми чудесного олицетворения Богоматери, Её покрова»37. Со стороны города собор воспринимается на фоне неба, что подчеркивает его значение как связующего звена Неба и земли, «лествицы небесной»38. На основе сопоставления текстов церковных песнопений, в которых Богородица именуется «светлым облаком», «легким облаком», прославляется как «небо земное поселяемо бывает в небесное и нетленное селение». Академик Д. С. Лихачев делает вывод, что «пространство между небом и землей, воздух — стихия Богоматери (курсив мой. — Г. С.)»39. Князь Андрей Боголюбский строил белокаменный Успенский собор как драгоценное хранилище для чудотворной иконы Богородицы.
Можно видеть, что в художественном языке собора была символически воплощена и идея «симфонии властей». Речь идёт об облике, который собор
(об одном из церковно-политических проектов Андрея Боголюбского) // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. C. 12-35.
36 Вятчанина Т.Н. Храм домонгольской эпохи. С. 84.
37 Колпакова Г. С. Искусство Древней Руси. С. 310.
38 В Акафисте Богородице: «Радуйся, лествице небесная, Ею же сниде Бог».
39 Лихачев Д. С. Градозащитная семантика успенских храмов на Руси // Успенский собор Московского кремля: материалы и исследования. М., 1985. С. 17-23.
приобрел при Всеволоде Большое Гнездо, увеличившем после пожара его размеры (1185), дав замыслу Андрея Боголюбского (1158) более зримое воплощение. С севера, запад и юга к собору стали примыкать три притвора. Притворы имели переходы, соединявшие с севера собор с «владычными сенями» (епископским двором), с юга — с «теремом» (царскими покоями). Симметричность их расположения относительно здания собора говорила о сущностном единстве в служении двух властей. Несохранившиеся пристройки делали здание не только более крупным, сложным, но и более художественно емким в своем смысловом содержании.
Идея богохранимой Русской земли, созидаемой благоверным правителем, воплощена и в Дмитриевском соборе (1194-1197), торжественно величественном и стройном в своей мужественной архитектурной пропорциональности. Собор типологически тождествен храму Покрова на Нерли и храмам Юрия Долгорукого (четырёхстолпным крестово-купольным русским храмам), но абсолютно отличен от них по архитектурному образу, его смысловому наполнению.
«Чудный велми», — пишет летописец. «Совершенное, само в себе замкнутое произведение искусства», «безупречную гармонию облика» видит в нём современный ученый искусствовед40. «Бог есть Красота, Сверхкрасота, Всекра-сота, без начала и конца, безо всякого изъяна, источник и прообраз всякой красоты и всех красот», — вспоминаются слова одного из самых вдохновенных византийских богословов Дионисия Ареопагита.
Собор знаменит своим органично слитым с архитектурой фасадным резным убором, покрывающим его значительную часть: весь верх храма, включая восьмиугольный барабан, фасады стен на две трети их высоты, архивольты и капители перспективных порталов.
Образное содержание рельефного убранства фасадов собора привлекает внимание с 1840-х гг. Идентификация изображений, раскрытие их семантики, истолкование иконографической программы, связанное с выявлением её истоков, продолжает оставаться актуальной задачей до сего дня. Всё новые и новые исследования и вдохновенные гипотезы обогащают степень изученности этого ансамбля.
Форма и византийского, и древнерусского храма всегда была «опознаваема и наполнена богатым содержанием, включавшим такие обобщающие представления, как путь ко спасению и устройство Вселенной»41, способом богословствования, выражения ключевых опор мироотношения. Благодатная красота храмов Владимирской земли XII в. позволяла «ощутить освящение всего земного круга, полноту пребывания Бога в Русской церкви, рождая убежденность в покровительстве и защите небесных сил Русской земли и русского народа»42.
Византийско-романский синтез, соединившись с силой молодой качественно своеобразной русской традиции, привёл к появлению нового самобытного
40 Комеч А. И. Дмитриевский собор во Владимире как итог развития архитектурной школы // Дмитриевский собор во Владимире.
41 Оустерхаут Р. Византйиские строители. Киев-М., 2005. С. 247.
42 Колпакова Г. С. Искусство Древней Руси. С. 264.
художественного явления — Русского храма, в качестве отличительных признаков которого можно выделить:
Свободное расположение в пространстве. Храм столь естественно вписан в природу, что создаётся ощущение будто она сама таит его в себе и порождает. Среднерусский пейзаж неполон, незавершен без церкви;
Скульптурность объёма. Благодаря удивительной пластичности объёма храм воспринимается как одухотворенно вылепленная художественная целостность;
Закомарная «всефасадность» (Т. Н. Вятчанина). Храм видится художественно совершенным со всех сторон, как чудесная драгоценность, исток духовного наслаждения;
Пластическая проработка тектонического образа: противоборство природных сил, несущих и несомых частей, «каркас» — «стена», предельно сглажено. Основы структуры выявлены некой «прорисовкой» легких линий, скрывающих ощущение земного веса, тяжести конструкций;
«Органический» характер формообразования экстерьера храма, также являющийся тектонической особенностью. «Создается впечатление, что строение тектонического образа фасада имеет в своей основе не физико-механические законы, а законы органической природы. Элементы архитектурного декора существуют на стене подобно ветвям на стволе или членам в теле, подчиняясь логике органического роста (курсив мой. — Г. С.)»43;
Резное узорочье фасадного убранства, монументальный «цветущий» декор стен, будто впитанный в своей пластике из окружающей гармонии природы, дающий архитектуре «дыхание жизни» и словно освобождающий от материальной весомости стены собора;
«Разговорчивость» фасадов: равнозначное художественное решение, «внутри и вне»44, интерьера и экстерьера. Храм словно излучает прозрачно чистое, сердечно одухотворенное молитвенное песнопение, будучи пропитан литургической энергией Богослужения, помогает ощутить в мире благодатную красоту Божественного присутствия;
Облик храма, созданный уникальной «симфонией» архитектурной конструкции и скульптурного убранства, является не только символом, но реальностью осуществления синергии Божьего и земного мира;
Храм — «небо на земле» — становится литургией всему Божьему миру.
Знаменитый своими несказанными по красоте фресками XII в. Спасо-Преображенский храм в Мирожском монастыре Пскова расположен у небольшой речки Мирожки, питающейся родниками и впадающей в реку Великую. Это удивительно многозначный символ. Храмы Владимирской земли XII века — «великая река» русской культуры. Они порождены духовными родниками русской души, преображенной, вдохновленной верностью Православию, души, воплотившей в них Красоту Божьего мира и своё призвание к служению Святому Духу.
43 Вятчанина Т. Н. Храмы Владимиро-Суздальской земли и русская храмоздатель-ная парадигма XII в. // Архитектура русского православного храма. С. 75.
44 «И на всех стенах храма кругом сделал резные изображения. внутри и вне» (3 Цар 6:29).
Источники и литература
1. Архитектура русского православного храма / Под общ. ред. доктора архитектуры А. С. Щенкова. М.: Памятники исторической мысли, 2013. 528 с.
2. Вагнер Г. К. «Моление Даниила Заточника» — скульптура Георгиевского собора — «Слово о погибели Рускыя земли» // ТОДРЛ. 1966. Т. XXII. С. 46-56.
3. Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XIV веков. Т. I. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961.
4. Вятчанина Т. Н. Храм домонгольской эпохи // Архитектура русского православного храма. М., 2013. С. 37-86.
5. Гордин А. М. Об истоках владимирской белокаменной резьбы // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре: международная научная конференция (Владимир, 5-6 июля 2011 года): сб. ст. / Сост. М. Е. Родина. Владимир: ГВСМЗ, 2013. C. 168-183.
6. Заграевский С. В. Архитектор Фридриха Барабароссы // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. Владимир, 2013. С. 184-195.
7. Заграевский С. В. Начало «русской романики»: Юрий Долгорукий или Андрей Боголюбский? М., 2005 // С. В. Заграевский. URL: http://zagraevsky.com/romanik.htm (дата обращения: 22.08.2021).
8. Заграевский С. В. О научных перспективах поиска истоков и прототипов белокаменного скульптурного декора домонгольских храмов СевероВосточной Руси // Материалы XIX международной краеведческой конференции (26 апреля 2014 г.). Владимир, 2015. С.330-345 // РусАрх. URL: http://www.rusarch. ru/zagraevsky37.htm (дата обращения: 26.08.2021).
9. Иоаннисян О. М. Андрей Боголюбский и Западная Европа. Опыт исторической реконструкции (К вопросу о возможностях памятников средневекового зодчества как исторических источниках) // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. Владимир, 2013. С. 145-167.
10. Иоаннисян О. М. Зодчество второй половины конца XII века // История русского искусства: в 22 т. Т. 2. Ч. 2: Искусство второй половины XII века. М.: Гос. ин-т искусствознания, 2015. C. 16-139.
11. Иоаннисян О.М. К вопросу о происхождении мастеров Дмитриевского собора во Владимире // Труды по русской истории: сб. статей в память о 60-летии И. В. Дубова. М., 2007. С. 277-315.
12. Иоаннисян О. М. Ломбардские зодчие на Руси: «русская романика» XII века // Пинакотека. 2003. Т. 16-17. № 1-2. С. 3-19.
13. Иоаннисян О.М. Романские истоки Владимиро-Суздальской Руси времени Андрея Боголюбского (Германия или Италия?) // Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. М., 2005. С. 31-70.
14. Иоаннисян О. М. Строительные артели Всеволода III и его наследников // Дмитриевский собор во Владимир: к 800-летию создания. М.: Модус Граффити, 1997. С. 21-37.
15. Колпакова Г.С. Искусство Древней Руси: домонгольский период. СПб.: Азбука-классика, 2007. 600 с.
16. Комеч А.И. Архитектура Владимира 1150-1180-х гг.: художественная природа и генезис «русской романики» // Древнерусское искусство. Русь и страны византийского мира. XII век. СПб., 2002. С. 231-254.
17. Комеч А. И. Дмитриевский собор во Владимире как итог развития архитектурной школы // Дмитриевский собор во Владимире: к 800-летию создания. М., 1997 // РусАрх. URL: http://www.rusarch.ru/komech2.htm (дата обращения: 20.09.2021).
18. Комеч А.И. О романских источниках архитектурных форм Успенского собора во Владимире // Искусство Руси и стран византийского мира XII века: тезисы докладов конф. Москва, сентябрь 1995. СПб., 1995. С. 25-26.
19. Лившиц Л. И. Белокаменная резьба Северо-Восточной Руси // История русского искусства: в 22 т. Т. 2. Ч. 2: Искусство второй половины XII века. М.: Гос. ин-т искусствознания, 2015. С. 354-431.
20. Лихачев Д. С. Градозащитная семантика успенских храмов на Руси // Успенский собор Московского кремля: материалы и исследования. М.: Наука, 1985. С. 17-23.
21. Максимов П.Н. Творческие методы древнерусских зодчих. М.: Стройиз-дат (Государственный комитет по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР, Центральный научно-исследовательский институт теории и истории архитектуры), 1975. 240 с.
22. Назаренко А.В. Несостоявшаяся митрополия (об одном из церковно-политических проектов Андрея Боголюбского) // «Хвалам достойный» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. Владимир, 2013. С. 12-35.
23. Оустерхаут Р. Византйиские строители. Киев-М.: КОРКИН ПРЕСС, 2005. 332 с.
24. Седов Вл.В. Лестничная башня в Боголюбове (по материалам раскопок 2015 года) // Краткие сообщения Института археологии. 2017. Вып. 249. Ч. II. С. 131-150.
25. Скворцов А.И. О наружных росписях Успенского собора времени Андрея Боголюбского // «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре. Владимир, 2013. С. 223-224.
26. «Хвалам достойный.» Андрей Боголюбский в русской истории и культуре: международная научная конференция (Владимир, 5-6 июля 2011 года): сб. ст. / Сост. М. Е. Родина. Владимир: ГВСМЗ, 2013. 266 с.
27. Швидковский Д. О. Исторический путь русской архитектуры и его связи с мировым зодчеством. М.: Архитектура-С, 2016. 510 с.
28. Halle F. Die Bauplastik von Wladimir — Suzdal. Russische Romanik. Berlin; Wien; Zurich, 1929. 84 p.
