CC BY
0АНТРОПОЛОГИЯ СОВЕТСКОСТИ
Елена Бучкина DOI 10.3749 2/ETN0.2023.71.2.010
Красный чум как модель ликвидации безграмотности среди коренных народов Крайнего Севера (на примере опыта работы Амалии Хазанович)
Статья посвящена анализу опыта работы ликвидатора неграмотности среди долган и нганасан А.М. Хазанович. Примененные ею методы работы рассматриваются в контексте культурной политики СССР 1930-х гг.
Ключевые слова: культурная политика; ликвидация безграмотности; красный чум; история библиотек; народы Крайнего Севера.
Ликвидация неграмотности была одним из главных направлений культурной политики СССР. Для этого в сельской местности страны повсеместно создавали избы-читальни - аналог городской библиотеки и Дома культуры. Для кочевых народов Севера те же задачи решали красные чумы, работники которых перемещались по тундре вместе с оленеводами и охотниками, выполняя при этом обязанности ликвидаторов неграмотности, библиотекарей, культурных работников и даже медиков. Важность культурной работы на Крайнем Севере в это время трудно было переоценить.
Амалия Михайловна Хазанович родилась в Иркутске в 1912 г. В 18 лет она вступила в комсомол и по комсомольской путевке отправилась на Урал, где
Бучкина
Елена Александровна,
кандидат филологических наук, доцент кафедры культурологии, Институт социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета (Москва), ea.buchkina@mpgu.su
ч .0 % =
о ° * &
* <и |
несколько лет заведовала избой-читальней и была секретарем исполкома сельсовета [7].
Когда в апреле 1934 г. в «Комсомольской правде» было опубликовано постановление ЦК ВЛКСМ о первом призыве 100 комсомольцев на освоение Арктики, 22-летняя Амалия Хазанович жила в Москве, совмещая учебу на заочном отделении института с работой инструментальщицей на заводе механизации сельского хозяйства. Амалия обратилась в райком комсомола с просьбой отправить ее в Арктику. Но ей не удалось попасть в число первых: сначала Хазанович командировали в колхоз Лыткарино Московской области на уже знакомую ей работу по организации избы-читальни. Девять месяцев Амалия провела в Лыткарино, где заслужила звание «лучшего избача». Но стремление оказаться в Арктике не оставляло ее, и она продолжала писать в ЦК ВЛКСМ и «Комсомольскую правду» с просьбой направить ее на Север.
В мае 1936 г. Амалию Хазанович вызвали в Главное управление Северного морского пути (Главсевморпуть) и предложили поехать в Ха-тангскую культурную базу на полуострове Таймыр заведовать красным чумом. Хатанга - самый отдаленный район Таймыра, добраться до которого летом можно только самолетом из ближайшего райцентра Дудинка [7]. Амалия Хазанович. Для жилья и организации
°коло 1937 г. красного чума использовался
Источник: ИМрз://с1ск. * , '
ш/3551«1С (дата обращения: балок - небольшой деревян-
20.07.2023) ный домик, установленный
на полозья. Места в балке, служившем одновременно и жилищем, и учебным классом, было очень мало, и Амалии пришлось заняться конструированием складной мебели, которую по ее эскизам изготовили столяры енисейской строительной конторы. Оборудование для красного чума помогли собрать комсомольцы культ-базы: патефон с пластинками, фотоаппарат, часы, компас, ящик со свечами, альбомы о Красной армии, челюскинцах и физкультурниках, комплекты журналов «СССР на стройке», географическую карту, азбуку и цифры, буквари, грифельную тетрадку и мелки, цветные карандаши, домино, шахматы, шашки, волейбольный мяч и сетку [8, с. 8].
Интересен подбор книг для небольшой библиотеки: не только «Краткий курс истории ВКП(б)» или «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса, но и такие «сложные» философские книги, как «Остров пингвинов» А. Франса или «Огонь» А. Барбюса [8, с. 15].
Четыре месяца Амалия Хазанович кочевала с долганами. Однажды на их стоянку приехал начальник экспедиции по изучению этнографии нганасан Андрей Александрович Попов. Он рассказал о нганасанах - малочисленном (порядка 700 человек) народе, живущем в самых северных - Аванском и Хатангском - районах тундры. Попов считал, что проводить среди этого народа ликбез и культпросвет очень трудно: они отличались замкнутостью и недоверием к чужим людям, плохо шли на контакт и под влиянием шаманов активно сопротивлялись организации ликбеза. В 1932 г. одну учительницу убили, позже, в 1934 г. и 1936 г., еще двоих организаторов ликбеза выгнали из тундры, не дав им возможности даже приступить к делу. Амалия Хазанович решила испытать свои силы и попросила начальника Хатангской культбазы включить ее в культбригаду
ч .0 % =
? о
* <и
3 | £ ^
для летнего кочевания с нганасанами. Бригаду собрать не удалось, и 31 мая 1937 г. Амалия отправилась к нганасанам одна [8, с. 17].
Прежде чем приступить к непосредственным задачам по обучению грамоте, Амалии пришлось завоевывать доверие людей и преодолеть сложившиеся веками суеверия.
«...Женщина у нганасан под большим гнетом, и все, что касается женщины - "грех", "поганое"» [7, с. 40]. У нганасан было также поверье, что нельзя учиться грамоте («Если нганасан учиться станут - умирать будут, шибко болеть будут»), нельзя вешать красную материю на чум - последует несчастье в охоте [8, с. 40].
Серьезной проблемой стало также отсутствие элементарных гигиенических навыков: нганасаны редко и неохотно мылись, не стирали одежду и не мыли посуду.
Амалия наравне с мужчинами с ружьем охотилась на куропаток, сама стирала одежду нганасанам, оказывала медицинскую помощь, тем самым постепенно завоевывая доверие и уважение к себе. Однажды она сшила одежду для трехлетнего малыша Лямо, искупала его и одела во все чистое. После этого решился помыться 50-летний старик Тамтымаку, которому очень понравилось быть чистым, и это стало важным примером для других мужчин [8, с. 43].
Однако к обучению нганасаны приступать не спешили, и поначалу Хазанович ставила пластинки, знакомя их с образцами мировой музыки. Впервые в чумах звучали «Полюшко-поле», «Песнь о Каховке», «Татарские мотивы», «Негритянская песенка», «Париж», «Немецкий джаз», «Итальянская серенада» - «целый музыкальный интернационал» [8, с. 23]. Амалия показывала нганасанам фотоальбомы и журналы, пересказывала сказки и более сложные литературные произведения. Будучи агитатором, рассказывала о революции, о кол-
хозах, пересказывала доступным языком конституцию СССР.
Первым учеником Амалии стал старший в стойбище нганасан Асянду Васепте. Он же, понимая русский язык, был переводчиком между Хазанович и другими нганасанами.
«Занятия с Васепте наглядно показали, что учебники для начальной школы и буквари, имеющиеся в тундре, совсем не рассчитаны на местное население. Это учебники для людей, которым знакомо каждое букварное слово. Людям, которые знают жизнь только в пределах своего чума, оленьего, песцового и рыбного промысла, эти пособия мало чем могут помочь. Так, например, нганасане из деревьев знают только лиственницу» [7, с. 75].
Примечательно, что Амалия Хазанович не работает с «Букварем для северных народностей», созданном этнографом, исследователем народов севера Владимиром Таном-Богоразом в 1927 г., хотя использует в целом те же педагогические принципы для обучения взрослых грамоте. В предисловии автор-составитель обращает особое внимание на то, что у учеников, которые будут заниматься по этой книге, уже имеется большой жизненный опыт, вероятно, весьма отличный от опыта учителя: наверняка они встречались в одиночку с медведем, волком, ночевали в лесу в жесткую стужу и т. п. [1, с. 4]. Сначала простые тексты и фразы для чтения составляют знакомые северянину слова и реалии (как пишет Богораз во введении, «вместо посева и жатвы, вместо лошади и коровы введены оленеводство, рыболовство, морские звериные промыслы» [1, с. 3]. В текстах для чтения появляются нерпа, важенка, юкола. Простые фразы для чтения на повторение конкретных звуков также связаны со знакомыми жителю севера реалиями - вместо «Мама мыла раму» и «Мы
ч .0 % =
? о
* <и |
£ ^
а) о ш о
не рабы, рабы не мы» - «Летом трудно пройти по тундре» [1, с. 29].
Хазанович пришлось перестраивать учебный процесс на ходу. «Начала изучение алфавита с конца. Слово "чум" легко разбивается на второе понятное слово "ум". Когда я прибавила "а", можно было уже составить третье слово: "мама". Новая буква "к" дала чрезвычайно знакомое слово "мука". Затем, когда Васепте узнал букву "л", в его словарь вошли "кулак", "палка", а когда ему однажды продиктовала слово "пуля", он от восторга рассмеялся» [8, с. 48].
31 августа 1937 г. в «Правде» вышла публикация «Дела в Хатангской тундре». «В тундре кочует в Красном чуме комсомолка Амалия Хазанович. Эта изумительная девушка, смелая, самоотверженная, отдающая все свои силы просвещению националов. Нганасаны - очень отсталая народность в культурном отношении. Несколько лет подряд они не допускали учителей в свои кочевья. В прошлом году им послали учителя под видом секретаря кочевого совета, но ему пришлось уехать, как только узнали, что он учитель. Хазанович успешно работает среди нганасан. Народ ее полюбил. Даже шаманы бессильны помешать ликвидации неграмотности. Не только мужчины, но и женщины учатся у Хазанович» [6].
Весной 1938 г. закончилась ее двухлетняя кочевая работа в красном чуме. Еще больше 10 лет Амалия Хазано-вич жила и работала в Арктике на различных должностях: работником отдела культуры и комсомольского отдела политуправления Главсевморпути, коллектором Нордвикской нефтеразведочной экспедиции, научным сотрудником Арктического института, техником-метеорологом Хатангской аэросъемочной экспедиции.
24 мая 1950 г. она обратилась к секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову с подробным письмом о трудностях дол-
ган и нганасан, которых к этому времени принудительно загнали в рыболовецкие колхозы, и конкретными предложениями по улучшению их быта и повышению культурного уровня коренных народов Таймыра.
«К моменту установления советской власти на Таймыре нганасаны находились на стадии родового общества. Этой народности предстояло совершить исторический скачок от первобытных форм хозяйства к социализму, минуя другие стадии развития общества. Бесспорно, что переустроить жизнь этих кочевников можно было только путем коллективизации. Но проводить коллективизацию и строить колхозы следовало с глубоким изучением особенностей каждой народности <...>
В 1949 г. в районе числилось 493 неграмотных. В районе имеется один дом культуры, 4 клуба и 5 красных чумов, но ни одно из этих культурных учреждений (по существу) не ведет культурно-просветительской работы среди местного населения.
Дом культуры обслуживает преимущественно рабочих и служащих различных экспедиций и учреждений Главсевмор-пути. Но и в самой Хатанге в районном клубе кинофильмы демонстрируются 1-2 раза в месяц, а красные чумы просто бездействуют <...>
Все работники, знакомые с жизнью народов Севера, единодушны в мнении, что следует в какой угодно форме возродить Комитет по делам народов Севера, целесообразнее всего при Совете Министров СССР» [4].
В качестве реакции на это письмо в Хатангу была направлена комиссия ЦК ВКП(б) с поручением «изучить на месте неотложные вопросы развития Таймырского (Долгано-Ненецкого) национального округа, принять соответствующие меры на месте и подготовить совместно с Красноярским крайкомом ВКП(б) предложения по вопросам, требующим решения правительства»
ч .0 % =
? о
* <и
3 | £ ^
а) о ш о
[2]. Уже в сентябре вышло постановление исполкома Красноярского крайсовета и бюро крайкома ВКП(б) «О дополнительных мерах по развитию экономики и культуры населения Таймырского национального округа» с подробными и конкретными решениями, необходимыми для развития округа и повышения качества жизни коренного населения. «В целях решительного подъема культуры, экономики и быта национального населения Таймыра, бюро крайкома ВКП(б) и исполком крайсовета депутатов трудящихся считают настоятельно необходимым в ближайшие три-четыре года создать в районах Таймырского национального округа подлинные культурные очаги, способствующие этим целям, подвести под это крепкую материально-техническую базу путем нового строительства социально-культурных и бытовых объектов» [5].
Вернувшись в Москву в начале 1950-х гг., Амалия Хазанович никогда не разрывала связей с тундрой. В 1973 г. вышла ее книга «Друзья мои нганасаны: из таймырских дневников», выдержавшая не одно переиздание и заразившая Севером множество людей.
В 1980 г., выступая на торжественном собрании, посвященном 50-летию Таймырского автономного округа, Амалия Хазанович сказала: «всякий праздник на Таймыре и мой праздник, потому что на протяжении многих лет ни на один день не чувствовала я себя оторванной от северного края. Каждый приезд на Таймыр бодрит, вселяет новые силы. Что я могу сделать для этих бесконечно дорогих мне людей?.. Есть у меня в Москве книги - три тысячи томов. Я решила, что владеть ими будут ученики хатангской десятилетки, им я завещаю свою библиотеку. Пусть мои книги читают правнуки тех, кого я когда-то учила читать. Думаю, это самое логичное завершение моей деятельности в этих краях» [9].
Память о мужественной комсомолке живет на Крайнем Севере и сегодня. В экспозиции Таймырского краеведческого музея находится реконструкция красного балка Амалии Хазанович, тщательно воссозданного на основе ее воспоминаний.
В 1986 г. по завещанию Хазанович ее прах частично развеяли с вертолета по тундре, а другую его часть поместили в коническую стелу на берегу реки Хеты у поселка Новая, в котором живут потомки долган и нганасан, учившихся у Амалии. На стеле - металлическая табличка с гравировкой: Мы пришли к тебе, Ама, нганасане, твои друзья, Нам отцы передали, что должна ты вернуться сюда. Мы хотим твои мысли превратить в добрый,, долгий рассказ, На санях своих быстрых унести твой последний наказ [3].
Литература:
1. Богораз-Тан В.Г. Букварь для северных народностей. М.: Центр. изд-во народов СССР, 1927. 127 с.
2. Докладная записка Заведующего отделом легкой промышленности ЦК ВКП(б) Н.М. Пегова в секретариат Г.М. Маленкова. [Без даты]. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 138. Д. 158. Л. 43.
3. Панюкова О.И. Амалия Хазанович // История и педагогика естествознания. 2013. № 1. С. 41-48.
4. Письмо сотрудника треста «Арктикразведка» Хазанович А.М. секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову Г.М. от 24 мая 1950 г. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 138. Д. 158. Л. 44-54.
5. Постановление исполкома Красноярского крайсовета и бюро крайкома ВКП(б) «О дополнительных мерах по развитию экономики и культуры населения Таймырского национального округа» от 7 сентября 1950 г. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 138. Д. 158. Л. 61-76.
6. Синцов П. Дела Хатангской тундры // Правда. 1937. № 240, 31 августа.
7. Хазанович А.М. Друзья мои нганасаны: из таймырских дневников. М.: Сов. Россия, 1986 . 169 с.
8. Хазанович А.М. Красный чум в Хатангской тундре. Л.: Главсевморпуть, 1939. 60 с.
9. Чукова Ю. Москвичка из тундры. Документальный очерк // На суше и на море. М.: Мысль, 1990. С. 48-63.
Elena Buchkina,
PhD in Philology, Associate Professor of the Chair of Cultural Studies,
Institute of Social and Humanitarian Education, Moscow Pedagogical State University
(Moscow), ea.buchkina@mpgu.su
The Red chum as a model for literacy elimination among indigenous peoples of the Far North (based on the experience of Amalia Khazanovich)
The article is an analysis of the experience of Amalia Khazanovich, the liquidator of illiteracy among the Dolgans and Nganasans. The authors examines the methods that Amalia applied in her work in the context of the cultural policy of the USSR in the 1930s.
Keywords: cultural policy; elimination of illiteracy; red chum; library; peoples of the Far North.
Таисия Заболотина DOI 10.37492/ETN0.2023.71.2.011
Жизнь студенческих стройотрядов на строительстве Байкало-Амурской автомагистрали глазами участников
Автор, студентка МПГУ, интервьюирует своих старших родственников - «бойцов» студенческих стройотрядов на строительстве БАМа в 1970-х гг. Главная цель этого интервью - взглянуть на строительство БАМа глазами студентов, прикоснуться к повседневности стройотрядов на стройке века. Информанты рассказывают о работе стройотрядов, условиях жизни в тайге, распорядке дня, организации питания, свободного времени, выстраивании личных отношений между студентами на БАМе.
Ключевые слова: БАМ; антропология советскости; история повседневности; студенческий стройотряд; советское студенчество.
Простое учебное задание, которое дала группе студентов-первокурсников МПГУ Анна Юрьевна Орлова по предмету «Источниковедение», стало для меня еще одной возможностью узнать собственную семейную историю. Я сразу подумала о тех, чьи воспоминания
