CC BY
1897
УДК 328.185:316.624
М.В. Шедий, канд. социол. наук, доц., докторант
(4862) 76-40-97, т V shedii@mail.ru (Россия, Орел, ОРАГС)
КОРРУПЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
Анализируются и оцениваются основные компоненты российской антикоррупционной политики, а также рассматриваются проблемы осуществления противодействия коррупции в современномроссийском обществе.
Ключевые слова: коррупция, антикоррупционная политика, проблемы
противодействия коррупции.
Проблема коррупции в различных направлениях деятельности органов государственной власти и управления приобрела в настоящее время глобальный и системный характер. Коррупция представляет собой непосредственную угрозу национальной безопасности, препятствует развитию в нашей стране институтов демократии и гражданского общества, реализации гражданами своих конституционных прав в сфере образования, здравоохранения, социального обеспечения, имущественных отношений. Кроме того, коррупция самым негативным образом сказывается на развитии экономики, а также финансовой системы и всей инфраструктуры российского государства вообще. Все эти и ряд других проблем делают объективно необходимым формирование государством эффективных механизмов антикоррупционной политики.
С самого начала социально-экономических преобразований в нашей стране провозглашалась борьба с коррупцией как в целом в системе государственной власти, так и в отдельных ее звеньях. Так, в системе государственной службы предупреждение и пресечение коррупции было определено приоритетом государственной власти еще Указом Президента России от 04.03.1992 г. № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы». Разумным продолжением заявленной на первых этапах государственного строительства современной России антикоррупционной политики стал Указ Президента России от 19.05.2008 г. № 815 «О мерах по противодействию коррупции».
Главной особенностью современного этапа противодействия коррупции в России является переход от отдельных мер реагирования на частные проявления коррупции к применению системного подхода в сфере противодействия этому опасному социально-экономическому явлению.
В настоящее время в Российской Федерации в целом сформирована правовая и организационная основы противодействия коррупции, включающие: принятие Федеральных законов от 25.12.2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» и от 17.07.2009 г. N 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов
нормативных правовых актов», утверждение Национального плана (2009 г.) и Национальной стратегии (2010 г.) противодействия коррупции, ратификацию Конвенций Организации Объединенных Наций против коррупции и об уголовной ответственности за коррупцию, образование Совета при Президенте РФ по противодействию коррупции, который во многом объединяет основные направления современной антикоррупционной политики. В субъектах Российской Федерации в соответствии с Национальным планом противодействия коррупции утверждены и реализуются антикоррупционные программы.
В то же время об остроте проблемы противодействия коррупции в нашей стране свидетельствует официальная статистическая информация. Так, по данным Главного информационно-аналитического центра МВД России, за 9 месяцев 2009 г. было зарегистрировано 37 861 преступление против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (+11,3% к аналогичному периоду прошлого года (АППГ)), в том числе фактов взяточничества -11 766 (+6,3 % к АППГ) [1]. Как результат, к уголовной ответственности за совершение коррупционных преступлений привлечены 842 лица с особым правовым статусом, в том числе свыше 500 депутатов и выборных глав местного самоуправления, 15 депутатов региональных законодательных собраний, 19 судей, 33 прокурора, 86 адвокатов и более 100 следователей органов внутренних дел и наркоконтроля.
За первое полугодие 2009 г. по уголовным делам о коррупционных преступлениях судами вынесено более 4 тыс. обвинительных приговоров (+20 % к АППГ). За совершение преступлений данной категории осуждены 532 должностных лица органов государственной и муниципальной власти. Наряду с ними осуждены 764 сотрудника правоохранительных органов.
Вместе с тем эффективность принимаемых мер остается недостаточной. Так, группа государств по борьбе с коррупцией (ГРЕКО), проводя оценку работы по противодействию коррупции в Российской Федерации, отметила, что «не нашла практически никакой информации о том, что принятые меры оказали реальное и измеримое влияние на уровень коррупции. Напротив, часть полученной информации свидетельствует о том, что в последние годы коррупция в России стала еще более серьезной проблемой» [2].
Кроме того, международные рейтинги показывают, что уровень коррупции в России недопустимо высок. Согласно Индексу Восприятия Коррупции (ИВК) 2010 года, опубликованному Трансперенси Интернэшнл, Россия утратила восемь позиций по сравнению с предыдущим годом и заняла 154 место в рейтинге из 178 возможных, а индекс страны упал с 2,2 до 2,1 баллов, что является самым низким показателем России в ИВК за последние восемь лет [3]. Ежегодный ущерб, причиняемый экономике России этим явлением, по данным Парламентской комиссии по борьбе с
коррупцией, составляет 40 млрд. рублей в год, а согласно некоторым зарубежным экспертным оценкам достигает 40 млрд долларов США.
Еще более высокие цифры, определяющие размеры коррупции, называют российские эксперты. Так, по оценке российского Национального антикоррупционного комитета, объем коррупции в стране в денежном выражении варьируется от 240 до 300 млрд долларов США в год, что сопоставимо с бюджетом небольшой европейской страны. Председатель этого комитета К.Кабанов считает, что в структуре коррупции 40-60 % составляют так называемые откаты в системе госзакупок, выделения различных квот.
Более того, по оценкам представителя Следственного комитета при Генеральной прокуратуре РФ, общий доход российских чиновников от коррупционной деятельности составляет более трети национального бюджета РФ.
Таким образом, часть полученной информации свидетельствует о том, что к 2010 году коррупция в России стала еще более серьезной проблемой и, несмотря на попытки противодействия, ситуация пока не способствует снижению выгоды от коррупционных отношений. Механизмы противодействия коррупции малоэффективны, а реализация антикоррупционных программ не приносит желаемого результата. Так, по данным генерального прокурора России Ю. Чайки, эффективность борьбы с коррупцией в 2010 г. стала ниже, чем год назад. В первом полугодии 2010 г. на 11% сократилось количество выявленных коррупционных преступлений. Еще на 11 % уменьшилось число чиновников, привлеченных к уголовной ответственности за коррупционные преступления. За первые шесть месяцев 2010 г. выявлено более 142 тысяч нарушений законодательства о противодействии коррупции, что ниже показателей 6 месяцев прошлого года - свыше 173 тысяч [4].
Ситуация приобретает системный характер. Об этом, в частности, свидетельствует то, что количество уголовных дел, направленных в суд, осталось практически неизменным, но зато растет число оправданных и лиц, дела которых прекращены «за отсутствием события состава преступления» или «за непричастностью». По итогам первого полугодия 2010 г. - это 92 человека, что в два раза больше, чем за такой же период 2009 года.
Интересно, что наиболее распространенным видом наказания тут является условный приговор. Он определен почти в 55 % случаев. Приговорены к тюрьме только 16%, как правило, за получение взятки, мошенничество с использованием служебного положения в крупном или особо крупном размере. Денежный штраф назначен более 26 % осужденных. На 30 % возросло в этом году количество уголовных дел по коррупции, прекращенных по реабилитирующим основаниям.
Из этого следует, что попытки борьбы с коррупцией зачастую носят декларативный характер. Ситуация усугубляется и тем, что не проработан и не продуман механизм участия институтов гражданского общества в антикоррупционных программах.
Оценивая проводимую антикоррупционную политику, президент РФ Медведев Д. А. в октябре 2010 года вынужден был признать, что она почти не дала результатов [5].
К проблемам противодействия коррупции на современной этапе можно отнести следующие.
Во-первых, недостаток политической воли высшего руководства государства, направленной на противодействие коррупции, и, как следствие, несовершенство законодательства, изобилующего противоречиями и пробелами, что создает благоприятные условия для использования должностными лицами, предоставленных им полномочий в личных или групповых интересах.
Так, Россия до сих пор не ратифицировала двадцатый пункт Конвенции ООН против коррупции, а также рекомендацию группы ГРЕКО, предписывающую необходимость введения в Уголовный Кодекс статьи «Незаконное обогащение» и института конфискации, которая стала бы естественным наказанием за коррупционное обогащение госслужащих, если расходы чиновника и его семьи значительно превышают их доходы, подлежащие декларированию.
Действительно на основании Указа Президента РФ от 18.05.2009 г. N 559 госслужащие обязаны декларировать доходы, но не отчитываться в своих расходах. Кроме того, не ведется никаких проверок прокуратурой, Следственным комитетом, комиссиями по соблюдению требований к служебному поведению госслужащих и урегулированию конфликтов интересов по выявлению происхождения огромных состояний отдельно взятых чиновников и их родственников.
Более того, Указом Президента РФ от 01.07.2010 г. № 821 узаконен отказ государственного служащего по «объективным причинам» представлять сведения о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера своих супруги (супруга) и несовершеннолетних детей. Какие причины могут считаться объективными, в документе не указываются, и устанавливать эти причины предстоит членам комиссии по урегулированию конфликтов интересов в закрытом режиме.
Нуждается в уточнении и само определение понятия коррупции данное в Федеральном законе № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», где оно приравнивается к элементарному взяточничеству, предполагающему извлечение из сделки только имущественной выгоды. Однако коррупционные отношения часто не имеют имущественной окраски и в основе коррупции могут лежать как материальные интересы, так и интересы нематериального характера (предоставление взаимной
услуги, продвижение во власть, на вышестоящую должность, торговля влиянием, и т.д.). Соответственно, в законе заложена «дыра», позволяющая значительно сузить понятие коррупции и, таким образом, не позволяющая применить настоящий закон к действительно коррупционным правоотношениям.
Во-вторых, неукорененность демократических политических традиций в обществе, и, как следствие, низкая степень общественнополитических свобод. Слабая демократия способствует процветанию коррупции, а коррупция, в свою очередь, ослабляет демократию. Несмотря на то, что для проведения реформ необходима политическая воля, стратегия борьбы, которая позволит реально сократить масштабы коррупции, должна быть основана на институциональных изменениях.
В-третьих, отсутствие прозрачности в деятельности органов власти. Основной проблемой возникающей в Российской Федерации при реализации международных принципов транспарентности органов власти, является то, что принцип открытости органов власти и презумпция открытости информации подменена иллюзорной открытостью органов власти и презумпцией закрытости информации. В связи с этим, вся информация в органах власти носит закрытый характер. ГРЕКО неизменно придерживается той точки зрения, что краеугольным камнем в деле предотвращения коррупции является высокая степень прозрачности в системе государственного управления. Действительно, приоритет служебной информации над общедоступной, отсутствие регламентации работы со служебной и общедоступной информацией, фактический запрет на посещение заседаний органов власти и вследствие этого непрозрачность их деятельности создает дополнительную платформу развития коррупции в государственном управлении.
В-четвертых, не создан специальный федеральный
уполномоченный орган по борьбе с коррупцией, что противоречит ст. 36 Конвенции ООН против коррупции, рекомендующей каждому государству иметь соответствующий орган, осуществляющий антикоррупционную политику и координирующий деятельность в этом направлении. Предполагается, что в нашей стране функции такого органа должна выполнять Генеральная прокуратура, которая вправе заниматься координацией деятельности только правоохранительных органов. Совет же при Президенте РФ по противодействию коррупции, при всей его важности, - это лишь совещательный орган. Но и даже в отношении его необходимо обеспечить более широкое представительство с тем, чтобы лучше учитывать интересы регионов и гражданского общества.
В-пятых, необходимо разработать систему всеобъемлющего, объективного и непрерывного мониторинга практических результатов принимаемых антикоррупционных мер в различных секторах, включая изменение уровня коррупции в этих секторах с течением времени. Следует
обеспечить возможность для гражданского общества участвовать в таком мониторинге и выражать свое мнение относительно его результатов.
В-шестых, противодействие антикоррупционной политики самих властей. Здесь можно выделить два аспекта. Во-первых, представительные и исполнительные органы власти всех уровней крайне неохотно предоставляют общественности информацию о своей деятельности, о механизмах принятия властных решений, о бюджетном процессе; крайне ревниво относятся к попыткам контроля за своей деятельностью со стороны некоммерческих общественных организаций. При этом отказы в предоставлении информации, в проведении общественных слушаний, в допуске на заседания всякого рода комиссий чаще всего мотивируются чиновниками, во-первых, некомпетентностью этих организаций, во-вторых, их неорганизованностью, т. е. невозможностью добиться от них толковых предложений, выполненных по определенной форме и в определенный срок, в-третьих, тем, что процедура общественного участия не урегулирована законодательно.
Данная позиция бюрократии резко противоречит большей части мероприятий, предусмотренных Национальным планом противодействия коррупции, который предполагает активное участие в противостоянии с коррупцией как всего российского общества, так и гражданских организаций. И в Национальном плане, и в Федеральном Законе «О противодействии коррупции» многократно повторяются положения о значении и месте гражданского контроля. Однако же на практике эти положения входят в жесткое и очевидное противоречие с реалиями современной российской жизни. Таким образом, можно констатировать, что органы власти Российской Федерации за крайне редкими, почти уникальными исключениями категорически не приемлют никакого вмешательства организаций гражданского общества и отдельных граждан в свою деятельность. В подавляющем большинстве случаев они рассматривают такое вмешательство, даже аргументированное и сопровождаемое документами и фактами, как некий нонсенс, а то и как посягательство на основы конституционного строя. Во-вторых, стремлением бюрократического аппарата тормозить формирование механизмов реального противодействия коррупции. Это утверждение подтверждает тот факт, что Россия оказалась в числе тех стран, которые заблокировали принятие на Конференции стран-участниц Конвенции ООН против коррупции в ноябре 2010 г., действенного механизма за выполнением странами-участницами требований этой Конвенции. Прикрываясь словами про «защиту суверенитета» и о невозможности допустить «вмешательство во внутренние дела» такие страны как Ангола (Индекс Восприятия Коррупции 2010 г. 1.9 балла, 168 место), Венесуэла (Индекс Восприятия Коррупции 2010 г. 2.0 балла, 164 место), Алжир (2.9 балла, 105 место), Зимбабве (3.0 балла, 101 место), Иран (2.2 балла, 146
место), Китай (3.6 балла, 79 место), Пакистан (2.3 балла, 143 место) и Россия (2.1 балла, 154 место) выступили против проведения независимых проверок, участия в таких проверках гражданского общества и публичного обсуждения докладов о состоянии дел с коррупцией в странах, ратифицировавших Конвенцию ООН [6].
В-седьмых, недостаточная мотивация самих граждан принимать участие в процессах предупреждения коррупции: отказы участвовать в общественных слушаниях, экспертизах, контрольных органах. Причинами таких отказов является отчужденность, правовой нигилизм и тотальное недоверие, а также природа российской инерции, в основе которой лежит не столько давление прошлого опыта (культурных традиций), сколько недостаток нового, прежде всего опыта самоорганизации, самоуправления, участия в государственном управлении.
Объяснением такому поведению может служить также преобладающий тип политической культуры среди россиян: субъектная или патерналистская политическая культура, при которой надежды на счастливое будущее свое и своей страны и ответственность за их исполнение возлагается на власти, одновременно слагается всякая ответственность с себя и отрицается личная инициатива в возможности исполнения этих надежд. Данные вывод находит свое подтверждение в результатах исследования «Барометр Мировой Коррупции 2010» проведенного Трансперенси Интернэшнл. Так 41,4 % опрошенных россиян считают, что простые граждане не могут помочь победить коррупцию, а 41,6% респондентов выразили свое несогласия с личным участием в борьбе с коррупцией [7].
По результатам опроса, проведенного ВЦИОМ, 29 % россиян уверены: отсутствие коррупции существенно не повлияет на решение проблем простых людей. Наиболее склонны к такому мнению 35-59 летние (33 %). 29 % опрошенных граждан не готовы к тому, чтобы
проинформировать кого-либо о фактах коррупции (таких респондентов в 2006г. 24%, в 2008г. - 31% [8].) С 2008г. снизилась доля тех, кто согласился бы сообщить о фактах коррупции в правоохранительные органы (31% в 2008 г. против 22% в 2009 году). Возросло количество желающих проинформировать лично Президента (с 3 до 11 %), небольшая доля граждан готова предоставить такую информацию СМИ (7 % в 2008 г. и 10% в 2009 г.). Менее всего граждане готовы сотрудничать с местными органами власти, с правозащитными и иными организациями (по 7 %) [9].
Однако изменение политической культуры населения представляет собой длительный и трудоемкий процесс. Так, исследования Роберта Патнэма показывают, что успехов в модернизации добились именно те страны, в которых гражданское общество и демократические ценности были сильны еще в XIX веке и сохранялись в форме культурных традиций. Безусловно важное значение в отношении коррупции могут иметь наличие
устойчивых традиций демократии в обществе и, как следствие, высокая степень общественно-политических свобод. Так, Д. Трейсмэн отмечает закономерность, что страны с большим историческим опытом демократии в значительно меньшей степени подвержены коррупции, чем страны, не обладающие таким опытом или же имеющие относительно небольшой опыт [10].
Общественно-политические свободы оформляют положение личности как гражданина государства, правомочного участвовать в осуществлении власти, в делах общества. Высокая степень подобных свобод повышает вероятность огласки преступных актов и, как результат, раскрытие коррупционных действий. В частности, отсутствие во множестве стран механизма практической реализации права на свободу информации приводит к тому, что гражданское общество начинает вести борьбу за информацию, которая «в общем и целом является борьбой за подотчетность» органов власти [11]. Кроме того, реальное наличие вышеупомянутых свобод позволяет установить особый социальноправовой контроль, который выражается в том, что определенные государственные органы, общественные организации, должностные лица законодательно наделяются властными полномочиями по наблюдению и проверке соответствия деятельности конкретных граждан и юридических лиц предъявляемым требованиям с правом информировать об обнаруженных отклонениях компетентные органы и (или) общественность, предъявлять ходатайства либо рекомендации о привлечении виновных к ответственности [12]. Необходимым условием при этом является прозрачность. Как отмечалось во Всемирном отчете о преступности и правосудии, «недостаток прозрачности снижает
возможности контроля облеченных властью» [13].
Таким образом, совершенствование деятельности по борьбе с коррупцией следует связывать с комплексным осуществлением правовых, политических, организационных, технических и финансовых мероприятий, обеспечивающих развитие необходимых механизмов, реализация которых позволит создать серьезные предпосылки для коренного изменения ситуации в сфере противодействия масштабным проявлениям коррупции. Следует также помнить, что методы и инструменты антикоррупционной политики государства должны быть направлены не только на предотвращение и искоренение существующих коррупционных процессов, но и на выявление и предотвращение потенциальных или вновь создаваемых форм и методов коррупционных проявлений. Для достижения провозглашенных целей необходимо создание принципиально новых, мобильных и эффективных в своей деятельности институтов борьбы с коррупцией, чья деятельность была бы основана на соблюдении принципов систематизированной антикоррупционной политики государства.
Список литературы
1. Сборник по России о результатах работы правоохранительных (правоприменительных) органов по борьбе с преступлениями, совершенными с использованием служебного положения должностными лицами, государственными служащими и служащими органов местного самоуправления, а также лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации за январь - декабрь 2009 г. // ГИАЦ МВД России, 2010.
2. Доклад Группы государств по борьбе с коррупцией (ГРЕКО).
Сводный доклад по Российской Федерации, подготовленный по
результатам первого и второго раунда оценки. Опубликован 30 апреля 2009 года. Режим доступа: http://fedit.ru/node/99
3. Центр антикоррупционных исследований «Transparency International - Россия». Режим доступа: http://www.transparency.org.ru/
4. Чайка Ю. Взятки потяжелели. Чиновники стали брать по-
крупному. //Российская газета [Электронный ресурс]. Режим доступа
http://www.rg.ru/2010/10/13/vzyatki-site.html.
5. Сотни миллионов за взятку? Режим доступа: http://www.interfax.rU/politics/txt.http://www.interfax.ru/politics/txt
6. Без реальной борьбы с коррупцией никакая модернизация России в обозримом будущем не светит. Пресс-релиз Центра «Transparency International - Россия» в связи с выходом ИВК 2009. Режим доступа; http://www.transparency.org.ru/CENTER/cpi 09.asp
7. Центр антикоррупционных исследований «Transparency
International - Россия». Режим доступа:
http://www.transparency.org.ru/CENTER7c barometer.asp
8. Всероссийский опрос ВЦИОМ проведен 20-21 сентября 2008 г. Опрошено 1600 человек из 140 населенных пунктов. Статистическая погрешность не превышает 3,4% // Опубликовано 17 окт. 2008. РИА Новости. Режим доступа: http:// www.ria.ru
9. Всероссийский опрос ВЦИОМ проведен 4-5 апреля 2009 года.
Опрошено 1600 человек в 140 населенных пунктах. Статистическая погрешность не превышает 3,3 %. Пресс-выпуск № 1210. //
http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-
arkhiv/item/single/11788.html?no cache=1 &cHash=b5e94dca9f
10. Treisman D. The causes of corruption: a cross-national study, Journal of Public Economics, 2000. № 76.P. 456-457.
11. Cm.: Global Corruption Report 2003. Transparency International. Режим доступа: http://www. globalcorruptionreport.org
12. См. подробнее: Корчагин А. Г., Иванов А. М., Щербаков А. В. Экономические преступления. Владивосток, 1999. С. 60.
13. Транснациональная организованная преступность: дефиниции и реальность. Владивосток, 2001. С. 289.
M.V. Shedij
CORRUPTION IN MODERN RUSSIA: COUNTERACTION PROBLEMS In article are analyzed the basic components of the Russian anti-corruption policy, and also realization problems of counteraction of corruption in a modern Russian society.
Key words: anti-corruption policy, counteraction, counteraction problems
Получено 20.03.2011 г.
УДК 316.723
Л.М. Эррера, канд. психол. наук, доц., (48762) 5-80-37, regionculture@mail.ru (Россия, Новомосковск, НИ РХТУ)
ОБЩЕСТВЕННЫЕ МЕХАНИЗМЫ ДЕТЕРМИНАЦИИ СУБКУЛЬТУРНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ МОЛОДЕЖИ
Рассмотрен механизм образования и существования субкультурных образований молодежи в современном обществе. Более детально конкретизированы причины появления молодежных субкультур на уровне общества. Эти причины разделены по источнику возникновения на социальные, политические, экономические, культурные и исторические.
Ключевые слова: молодежь, субкультуры, детерминанты возникновения.
Общество не однородно. Все мы разные как внешне, та и внутренне. Но при этом у многих из нас похожие интересы и запросы. Порой, чтобы их удовлетворить, необходимо объединиться с другими людьми. Молодежь в полной мере соответствует этим тенденциям современного мира.
И молодежные субкультуры - не исключение. В современной отечественной науке исследованиями молодежных субкультур занимаются: С.И. Левикова, Л.В. Шабанов, Ю.Н. Давыдова, И. П. Салтанович, Е.М. Бабосова, Т.Б. Щепанская.
При исследовании данной категории молодежи необходимо разграничивать два понятия - субкультура и контркультура.
Молодежная субкультура - это культура определенного молодого поколения, обладающего общностью стиля жизни, поведения, групповых норм, ценностей и стереотипов. Молодежные субкультуры можно также определить как систему смыслов, средств выражения, стилей жизни. Молодежные субкультуры просоциальны.
Понятие контркультура в современной культурологи имеет, как правило, два значения. Во-первых, для обозначения социально-культурных установок, противостоящих фундаментальным принципам официальной
