CC BY
37
I КОРРУПЦИЯ В ОЦЕНКАХ НАСЕЛЕНИЯ
А. В. Фадеев, аспирант Н. И. Шнайдер, аспирант
Омский государственный университет
Доверие населения к власти находится на весьма низком уровне. Об этом свидетельствуют многочисленные материалы опросов граждан России*.
По данным анкетирования 256 человек, проведенного нами в Омске в апреле 2006 г., люди, пришедшие во власть, решают проблемы: своих избирателей - 10,9%; тех, кто привел их к власти - 36,5; тех, кто платит им деньги - 30,2; личные и близких родственников - 22,9%.
Результаты показывают, что только каждый десятый из числа респондентов испытывает доверие к власти и полагает, что ее действия соответствуют социальному предназначению данного института.
А вот как ответили респонденты на вопрос: «Каковы основные причины коррупции в России?»: отсутствие ответственности (безнаказанность) - 51,5%; криминализация политической элиты - 43,9; так устроена система власти - 38,4; нет антикоррупционного законодательства - 28,2; испорченность нрава чиновников - 27,0; небольшая зарплата - 27,2; в России так было всегда - 17,2%.
Поразительна частота выбора первых трех вариантов ответов. Это указывает на то, что власть недооценивает способностей населения объективно оценить ее деятельность. Характерно, что указанные варианты ответов прямо связаны с экономической преступностью и ее последствиями.
В этом отношении симптоматичны и ответы на вопрос «Каковы, на Ваш взгляд, наиболее опасные проявления коррупции в современной России?». Как и в предыдущем случае, ответы ранжированы в зависимости от частоты ответов: сращивание чиновников с криминальными структурами -41,6%; лоббирование законопроектов по заказу - 38,4; взяточничество - 31,4; протекционизм на взаимной основе (ты мне - я тебе) - 17,3; «крышевание» предпринимателей -7,9; тайные взносы на политические цели - 5,5; покровительство родственникам, знакомым - 4,2%.
И здесь три наиболее распространенных варианта ответа указывают на довольно тесную «смычку» власти с экономической преступностью.
На вопрос: «В каких органах власти коррупция распространена в наибольшей степени?» респонденты ответили: в муниципальных - 9,8%; субъектах Федерации - 11,3; федеральных - 16,5; везде в равной степени - 55,8%.
И эти ответы указывают на то, что престиж власти в оценках населения является низким.
(Из портфеля редакции)
ПСИХИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ЛИЧНОСТИ УЧАСТНИКА КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ
А. В. Метелев, преподаватель
Ижевский филиал Нижегородской академии МВД России
Исследования, посвященные изучению влияния психотравмирующих факторов на личность, свидетельствуют о том, что при воздействии запредельных, незнакомых ранее, античеловеческих по своему содержанию, сверхсильных по эмоциональному заряду стресс-факторов формируется характерологический тип человека - участника локальной войны.
Актуальность описания психологического портрета участников вооруженных конфликтов отмечает Д. В. Ольшанский. В своих работах он выделяет «афганский вариант» структуры личности у людей, принимавших участие в боевых действиях: «. ..вне военных действий многие из них испытывают различные негативные переживания и сложные эмоциональные состояния. Одновременно в реальной, “мирной” жизни начинают проявляться устойчивые социально неприемлемые намерения, неадекватные формы разрешения конфликтов, нарастает замкнутость, ощущение собственной неполноценности, сужается круг друзей, распадаются семьи. Появляются навязчивые желания вернуться на войну, у многих это желание трансформируется в поиск ситуаций, которые дали бы возможность почувствовать нечто аналогичное. Поведение начинает отличаться нелогичностью, непоследовательностью, непредсказуемостью, неоправданной рискованностью, иногда самоубийством. Возникают проявления “афганского ухарства”, противоправного поведения» (4, 57).
Ниже приводятся механизмы формирования психологического портрета участника боевых действий (комбатанта), в личности которого под воздействием сверхсильных стресс-факторов произошли индивидуально-психологические и личностные изменения.
Посттравматические изменения личности обследованных развиваются на фоне сверхсильных стрессовых воздействий, затрагивающих когнитивную, эмоциональную и поведенческую сферы структуры личности. Они стабильны в своих главных проявлениях на протяжении длительного времени и именуются медицинскими психологами «комбатантной акцентуацией» (7).
Акцентуация (заострение) отдельных личностных черт закономерно и объективно происходит под воздействием травматического стресса. Данный термин адекватно отражает существо явления, наличие которого, по мнению М. Ф. Лукма-нова, представляется бесспорным по следующим причинам: во-первых, термин подчеркивает непатологический характер явления; во-вторых, говорит об относительной стабильности приобретенных личностных черт; в-третьих, указывает на причину и структуру заострения личностных черт - пребывание на войне и связанные с ней адаптационные сдвиги.
Наши исследования показывают, что в результате многолетнего участия сотрудников милиции в вооруженном конфликте на Северном Кавказе сформировался новый профессионально-психологический тип милиционера, обусловленный его экстремальным индивидуальным боевым профессиональным опытом. Он стал близок к профессионально-психологическому типу военнослужащего, ориентированного на силовое решение профессиональных, конфликтных ситуаций. Причин тому несколько. Это может быть обусловлено: психологическими особенностями изучаемого контингента, большую часть которого составляют лица, прошедшие медицинский отбор и специальную подготовку; характером психотравмирующих факторов, интенсивность которых, как правило, носит сверхсильный характер из-за наличия реальной угрозы для жизни и здоровья сотрудников, выполняющих профессиональные задачи в условиях вооруженного конфликта; значительным разнообразием, многократностью и длительностью психотравмирующих воздействий; постэкстремальным, посттравматическим фоном служебных ситуаций и условий профессиональной деятельности сотрудника ОВД.
Нам представляется, что те личностные изменения, которые будут приведены ниже, могут выступать в качестве специфических особенностей, присущих участникам экстремальных ситуаций, ветеранам войн. Они могут служить в качестве психологических ориентиров и признаков экспертных критериев трансформации личности, закономерно и объективно происходящих под воздействием травматического стресса.
* См.: Кара-Мурза С. Советская цивилизация. - М., 2002. - Кн. 2: От Великой Победы до наших дней. - С. 462-468.
Психопедагогика в правоохранительных органах, 2006, №в2(26)
101
