CC BY
31
точником средств существования. Он требует необходимых знаний и навыков для достижения конечной цели и обусловливает определенные контакты с антиобщественной средой.
Выделяют следующие основные признаки криминального профессионализма:
- преступный промысел - постоянство преступной деятельности;
- специализация - совершение однородных преступлений, своего рода «разделение труда»;
- квалификация - наличие необходимых знаний и навыков;
- постоянный доход - преступление как источник средств существования;
- связь с асоциальной средой.
Необходимо подчеркнуть, что совокупность всех признаков криминального профессионализма относится лишь к части преступников и преступлений, которые нельзя причислить ни к одному виду преступности. Именно поэтому совокупность преступлений, совершенных профессиональными преступниками, именуется профессиональной преступностью. Следует иметь в виду, что не все преступления этих лиц относятся к профессиональной преступности, а только те, которые совершаются ради извлечения основного или дополнительного дохода с использованием криминальных знаний и навыков.
Таким образом, можно сделать вывод, что профессиональная преступность - это относительно самостоятельный вид преступности, который состоит из совокупности преступлений, совершенных преступниками-профессионалами на основе специальных зна-
Ростовский государственный университет
ний, опыта и навыков, имеет устойчивый характер и является источником средств существования.
Считаем необходимым привлечь внимание к проблеме профессиональной преступности и совершенствованию уголовно-правовых средств борьбы с ней. По нашему мнению, в уголовном законе следует закрепить понятие «профессиональная преступность». Это должно влечь конкретные правовые последствия. Например, возможность применения норм об опасном и особо опасном рецидиве (ч. 2, 3 ст. 18 УК РФ) при меньшем числе судимостей или при меньшей тяжести умышленных преступлений, включенных в преступную карьеру субъекта, чем это сейчас требуется по закону. Или, скажем, более строгую изоляцию осужденных, признанных профессиональными преступниками, с тем чтобы пресекать распространение криминальной субкультуры в местах лишения свободы. Детали предлагаемого уголовно-правового института, условия и порядок его применения требуют дальнейшего обсуждения. Но его необходимость в обстановке тотальной криминализации общественных отношений, тех вызовов, которые бросает обществу преступный мир, его консолидация и все повышающаяся агрессивность, представляется достаточно очевидной. Литература
1. Шигина Н.В. Профессиональная преступность в России // http://www.rustrana.ru/article.php
2. Кузнецова Н.Ф. Избр. труды. М., 2003. С. 238.
3. Побегайло Э.Ф. Тенденции современной преступности и совершенствование уголовно-правовой борьбы с нею. М., 1990. С. 10.
4. Гуров А.И. Профессиональная преступность. Прошлое и современность. М., 1990. С. 14.
9 ноября 2005 г.
© 2006 г. Г.С. Гончаренко
КОРРУПЦИОННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ И МЕСТО ПОДКУПА В НЕЙ
В условиях формирования в Российской Федерации правового государства и гражданского общества становятся все более недопустимыми факты, с одной стороны, подкупа, а с другой - продажности должностных лиц и лиц, выполняющих управленческие функции, а также некоторых других компетентных лиц, принимающих те или иные официальные решения. Между тем такого рода факты получили в последние годы настолько широкое распространение, что оказалась под вопросом сама перспектива дальнейшего цивилизованного развития нашей страны.
Одним из «подводных камней» переходного периода явилась коммерционализация преступности. Криминальные «авторитеты», располагающие по существу неограниченными финансовыми возможностями, уже не утруждают себя непосредственным (собственноручным) совершением преступлений. Они все чаще предпочитают, чтобы за них и здесь «поработали» деньги. «Авторитеты» нанимают исполнителей, и те по умеренным «тарифам» идут на любые преступления. Образуется тесная смычка «деньги - преступления - деньги», разомкнуть которую необходимо с та-
кой же педантичной требовательностью, с какой мы каждый раз решаем извечный гамлетовский вопрос «быть или не быть... » в пользу единственно верного «быть!».
Наиболее опасными проявлениями «подкупа-продажности» являются взяточничество и коррупция, поразившие государственный аппарат в такой мере, что он уже не в силах эффективно справляться со своими задачами. В результате ширящегося коррупционного подкупа и коррупционной преступности в целом все еще остается в плачевном состоянии экономика, высок уровень безработицы, продолжается процесс обнищания значительной части населения, бесследно уходят за рубеж ресурсы, высок общий уровень преступности, не до конца еще восстановлен конституционный порядок в Чеченской Республике, нет стабильности в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, наблюдается резкое ухудшение в стране демографической ситуации [1], выражающееся, в частности, в том, что население ежегодно снижается почти на миллион человек [2], а по данным Федеративной службы государственной статистики, за январь - июль 2005 г.
численность постоянного населения России сократилась на 461,7 тыс. чел. (0,32 %) и на 1 августа составляла 143 млн чел. [3].
Для того чтобы в Российской Федерации окончательно утвердились тенденции цивилизованности и общественного прогресса, необходимо не просто «бороться» со взяточничеством, коррупцией и другими негативными явлениями российской правовой действительности, не просто противодействовать им, а последовательно и необратимо преодолевать их. Здесь нужна четкая государственная программа, направленная на объединение усилий всего общества и создание условий нетерпимости к новым проявлениям коррупционного поведения. В рамках этой программы необходимо создать своевременные правовые акты, а также провести корректировку уже принятых на основе анализа практики борьбы с должностными преступлениями и определения наиболее типичных форм проявления коррупции.
Поскольку правовые меры борьбы с коррупцией являются наиболее острыми, затрагивающими конституционные права и свободы личности, постольку необходимо, изменив процедуру принятия федеральных законов, предусмотреть обязательную криминологическую экспертизу законопроектов с дальнейшим широким обсуждением ее результатов.
Для России проблемы подкупа и коррупции всегда были актуальными, потому что в общественном сознании столетиями формировалась терпимость к этим опаснейшим явлениям. Считалось само собой разумеющимся «кормление» чиновничества, о чем красноречиво свидетельствует русская литература, включая произведения А. С. Грибоедова, Н.В. Гоголя и А.П. Чехова. Достаточно вспомнить гоголевского «Ревизора» с выразительными похождениями в провинциальном городке главного героя Хлестакова, выдававшего себя за высокопоставленного столичного чиновника, чтобы понять, что такое коррупция в царской России.
Любой чиновник всегда считался у нас «большим человеком», требующим внимания и денег - и чем больше, тем лучше. Говоря другими словами, чиновник у нас всегда был «больше, чем чиновник», подобно тому, как писатель был больше, чем писатель, поэт - больше, чем поэт, артист - больше, чем артист, рабочий - больше, чем рабочий, сапожник - больше, чем сапожник, и т.д. Каждый из них был еще чем-то, кроме специалиста, а следовательно, это были не вполне полноценные мастера своего дела; они не могли дать людям того, что им было нужно. Что касается чиновника, то это был еще немного и Бог или почти Бог, ибо жизнь рядового человека всецело зависела от него. Но чиновник в то же время был (и не только в России) и несколько менее, чем чиновник, потому что, везде и всюду преследуя исключительно собственный интерес, начисто забывал об интересе государственном.
О глубоких корнях коррупции свидетельствуют библейские постулаты: «Угощения и подарки ослепляют глаза мудрых и, как бы узда в устах, отвращают обличение» [4]; «Князья твои - законоотступники и сообщники воров, все они любят подарки и гонятся за мздою; не защищают сироты и дело вдовы не доходит до них» [5]. В связи с распространенностью уже в
древние времена взяточничества и коррупции в Библии назидательно повторяются «установки» типа: «Не делай неправды на суде, не будь лицеприятен к нищему, и не угождай лицу великого; по правде суди ближнего твоего» [6].
Как основу стабильности государства и общества рассматривал борьбу с подкупом и продажностью судей и прочих чиновников известный древнегреческий философ Аристотель [7]. Конечно, государство стремилось всячески пресекать коррупцию, но на практике это получалось далеко не всегда.
Изначально чиновничество в России находилось на содержании общины, но уже в Русской правде (ст. 9 Пространной редакции, ст. 42 Краткой редакции) устанавливались нормы такого содержания [8, с. 88, 108]. Нарушение их с той или иной стороны влекло судебные тяжбы, и судьи далеко не всегда при этом оставались неподкупными. Вообще правовые нормы об ответственности за взяточничество появились у нас на Руси как средство борьбы с поборами судей. Так, согласно Судебнику 1497 г., судьям запрещалось получение от сторон каких бы то ни было имущественных ценностей при ведении судебных дел. Уже ст. 1 данного документа гласила: «Судити суд боярам и околничим... А посулов ... не имати...» [9, с. 54]. Нарушение запрета влекло наказание по усмотрению князя.
В Судебнике 1550 г. мы находим упоминание не только о взятках («Всякому судье посулов в суде не имати» - ст. 1 Судебника), но и о тех мерах наказания, которые должны были применяться к взяточникам. Например, согласно ст. 4 Судебника, дьяк, составивший за взятку подложный протокол судебного заседания или исказивший показания сторон, уплачивал штраф в размере половины суммы иска и подвергался тюремному заключению. Вторую половину суммы иска уплачивал боярин, не уследивший за дьяком-взяточником [9, с. 97-98].
Судебник 1550 г. различал мздоимство (вознаграждение за обычные служебные действия судьи-чиновника) и лихоимство (вознаграждение за незаконные его действия по службе).
Хотя в дальнейшем законоположения о взяточничестве становились все более строгими, само это явление не только не уменьшалось, но, напротив, возрастало, о чем сохранилось интересное свидетельство Адама Олеария: «Хотя брать взятки всем строго запрещается, под опасением наказания за то кнутом, но их тайно берут, особенно писцы, которые вообще охотно принимают посулы или подарок...» [10, с. 96].
Соборное уложение 1649 г. расширило круг субъектов получения взятки - наряду с судьями, уголовной ответственности за это преступление подлежали «воеводы» и «всякие приказные люди» [11, с. 102]. Соборное уложение предусматривало ответственность не только за взяточничество, но и за посредничество в этом преступлении, в том числе и за так называемое «мнимое» посредничество, при котором «посредник» брал деньги у кого-либо якобы для передачи чиновнику (с тем чтобы принял выгодное для взяткодателя решение), а сам присваивал их. За такое преступление Уложение предусматривало наказание в виде передачи в казну суммы, равной троекратной стоимости
предмета взятки, и тюремного заключению на срок по усмотрению судьи [11].
Важной вехой развития российского законодательства об ответственности за подкуп как коррупционного преступления явился принятый Петром I указ от 23 августа 1713 г. об ужесточении ответственности за лихоимство и лиходательство, т. е. деяния, выражающиеся в получении чиновниками имущественных выгод за незаконные действия и прежде всего за преступления. Впервые была установлена ответственность за подкуп чиновника, т.е. за дачу взятки. Указ повелевал: «Для предотвращения впред подобных явлений (фактов взяточничества. - Г.Г.) велю как взявших деньги, так и давших положить на плаху; и от плахи подняв, бить кнутом без пощады и сослать на каторгу в Азов с женами и детьми и объявить во всех города, села и волости: кто сделает это впред, том быть в смертной казни без пощады» [12].
В дополнение к указу от 23 августа 1713 г. Петр I издает 24 декабря 1714 г. новый указ по тем же вопросам, поскольку коррупция тогда все более разрасталась. «Понеже многие лихоимства умножились, -рассуждал царь, - между которыми и подряды вымышлены и прочие тому подобные дела, которые уже наружу вышли, о чем многие, якобы оправдывая себя, говоря, что сие незаконно было, не рассуждая того, что все то, что впред и убыток государству приключить может, суть преступления. И дабы впредь плутам (которые ни во что иное тшаться, точно мины под всякое добро делать, а несытость свою исполнять) невозможно было никакой отговорки сыскать: того ради запрещается всем чинам, которые у дел приставлены, дабы не дерзали никаких посулов казенных, и с народа собираемых денег брать торгами, подрядами и прочими вымослами. А кто дерзнет сие учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишен, шелмован и из числа добрых людей извержен и смертью казнен будет, то же следовать будет и тем, которые ему служили в том, и через него делали и кто ведали, а не известили, хотя подвластные или собственные его люди, не выкручиваясь тем, что страха ради сильных лиц или что его служитель, а дабы неведением никто не отговаривался велеть всем у дел будучим к сему указу приложить руки» [13].
«Артикул воинский» Петра I 1715 г. предусматривал ответственность за взяточничество в виде смертной казни.
В целях соблюдения своих указов и артикулов Петр I создал специальный контролирующий орган -Контору фискалов в составе Сената, наблюдавшую за чиновниками, за их бескорыстием при выполнении служебных полномочий. Фискалы обязывались лично доносить царю о злоупотреблениях, казнокрадстве и взяточничестве чиновников, но и сами они нередко попадались на взяточничестве, о чем красноречиво свидетельствуют уголовные дела того времени, например, о преступлениях сибирского губернатора князя Гагарина (повешенного за казнокрадство и взяточничество), обер-фискала Нестерова (четвертованного за эти же преступления) [14].
В связи с невиданным ранее размахом взяточничества Петру I пришлось 5 февраля 1724 г. издать еще один указ об ответственности чиновников за корыст-
ные злоупотребления по службе, но и он мало помог делу.
Сразу после смерти Петра I карательная практика по делам о взяточничестве существенно смягчается, но с приходом к власти Екатерины II наблюдались попытки усилить ее [15].
В дальнейшем в царской Росси продолжались попытки посредством репрессии навести порядок в государственно-служебных делах. Так, например, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержалась глава, посвященная ответственности за взяточничество. Она так и называлась - «О мздоимстве и лихоимстве». Кроме того, в ней устанавливалась ответственность еще и за лиходательство (дача взятки), известное еще по цитируемым выше указам Петра I.
Согласно ст. 402 Уложения, получение должностным лицом взятки, сопряженное с нарушением служебных обязанностей, влекло наказание в виде лишения свободы на срок от одного года до трех лет или наказание розгами от 70 до 80 ударов и отдачей в арестантские роты на срок от двух до шести лет. Деятельное раскаяние смягчало участь лихоимца - он мог «отделаться» строгим выговором или освобождением от занимаемой должности [16]. Уложение подробнейшим образом регламентировало вопросы ответственности за различные формы и способы взяточничества, включая вымогательство взятки, посредничество во взяточничестве, обещание взятки, соучастие во взяточничестве и др.
В дальнейшем уголовное законодательство о взяточничестве и коррупции становилось все более жестоким, но это никак не могло остановить накатившуюся на Россию волну коррупционной преступности. Даже в советские времена, когда государственные служащие тысячами и десятками тысяч репрессировались в том числе за разного рода корыстные злоупотребления по службе с применением самых строгих наказаний вплоть до смертной казни, подкуп как коррупционное преступление оставался практически неуязвимым и продолжал шириться, поражая государственный аппарат подобно раковой опухоли.
Восстановленная в правах к применению за взяточничество смертная казнь не привела к успеху. Начиная от Декрета ВЦИК РСФСР от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве» [17] и первого Уголовного кодекса РСФСР (1922 г.) [18] и кончая Уголовным кодексом РСФСР 1960 г. уголовная политика советской власти в противодействии взяточничеству и коррупции опиралась прежде всего на «беспредел» репрессии, что, конечно же, не могло быть эффективным. Подкуп становился едва ли не нормой взаимоотношений властей и народа и взаимоотношений внутри самой власти [19].
Все это, к сожалению, не только сохранилось до наших дней, но и расширилось, приумножилось, разрослось, приобретя в настоящее время такие формы, которые буквально ставят «в тупик» сами правоохранительные органы, испытывающие, кстати, и на себе жесткий пресс коррупционного воздействия.
Многие ученые юристы склонны считать едва ли не главной причиной коррупции «неразвитое гражданское общество». Так, С.А. Денисов пишет: «Неразвитое гражданское общество не понимает законов ра-
боты государственного механизма. Оно не поддерживает представительные органы власти, не настаивает на предоставлении реальных контрольных полномочий за исполнительными органами. Как правило, члены такого общества имеют вождистскую идеологию, склонны доверять всю власть в государстве или муниципалитете одному человеку (монарху, президенту, главе муниципального образования). В свою очередь единоличное правление является прекрасной почвой для развития коррупции, так как здесь первейшее значение имеют личные связи руководителя с подчиненными и ограничены возможности контроля единоначальника за исполнителями его воли. Члены неразвитого гражданского общества не понимают, что их права, должен защищать независимый суд, а не глава исполнительной власти, стоящий над ними» [20].
Однако не все так здесь просто - кроме неразвито -го гражданского общества, не понимающих чего-то людей, вождистской психологии (идеологии), упования на монарха, президента, главу муниципального образования и т.п., существует целый комплекс экономических, социальных, культурных, политических, правовых и иных факторов, которые в совокупности и порождает то, что мы называем коррупцией и коррупционными преступлениями и с чем необходимо бороться всей силой государства, общества и граждан.
Но, к сожалению, до сих пор жива традиция, в том числе среди определенной части юристов (включая юристов-аналитиков), считать взяточничество и коррупцию в чем-то даже положительными явлениями, поскольку они, якобы, «сглаживают» некоторые стопорящие моменты государственного механизма, «смазывают его колесики и винтики» и тем самым будто бы позволяют ему как-то «проворачиваться», т.е. работать с большей или меньшей степенью эффективности [21].
Научные исследования проблем противодействия подкупу как коррупционному преступлению показывают, что направлением главного удара по коммерци-онной преступности и ее «ахиллесовой пяте» - взяточничеству и коррупции - должна стать ориентация правоохранительной деятельности на борьбу с коррупционным подкупом как видом коррупционной преступности, поскольку именно он в подавляющем большинстве случаев инициирует преступления, создавая для них соответствующие психологические и иные условия.
Подкуп, являясь сам по себе преступлением, опасен, помимо прочего, еще и тем, что по своей сути он есть не что иное, как подстрекательство к другим преступлениям, как правило, более опасным, законспирированным и изощренным. Как справедливо отмечается в юридической литературе, дача взятки в подавляющем большинстве случаев провоцирует совершение должностными лицами различных преступлений, которые рассматриваются как коррупционные [22].
Иное понимание коррупционных преступлений, сводящее их по существу к взяточничеству, встречаем у Н.А. Лопашенко. Она пишет: «Коррупционные преступления... характеризуются следующими обязательными признаками:
1) они всегда представляют собой сделку между должностным или служебным лицом и лицом, заинтересованным в определенном поведении первых лиц;
2) эта сделка носит обоюдно возмездный характер - выигрывают обе стороны, однако возмездность здесь далеко не всегда является материальной;
3) эта сделка заведомо незаконна. Она противоречит позитивному федеральному законодательству, например, законодательству о государственной или муниципальной службе и уголовному законодательству, запрещающему под страхом наказания определенное поведение» [23].
Узкое понимание термина «коррупционные преступления» наблюдается и у С. А. Поповой [24].
С нашей точки зрения, следует различать собственно коррупционные преступления, т.е. совершаемые прежде всего должностными лицами корыстные преступления, связанные с занимаемой должностью, и коррупционные преступления в узком смысле, которые должностные лица совершают в условиях и под влиянием подкупа - взятки. При этом первые можно назвать коррупционным злоупотреблением служебным положением или полномочиями, а вторые - коррупционным подкупом. Общим у них является использование своего служебного положения в корыстных целях. Разница заключается в способе получения материальной выгоды. В преступлениях первой группы служащий получает ее непосредственно из результатов злоупотреблений служебным положением (например, при нарушениях в процессе приватизации государственной собственности или расхищении бюджетных средств). В преступлениях второй группы вознаграждение дается служащему третьими физическими либо юридическими лицами либо вымогается у них (дача, получение либо вымогательство взятки, коммерческого подкупа). Именно подкуп, на наш взгляд, объединяет такие распространенные деяния, как взятка и коммерческий подкуп, и образует по своему содержанию специфичное социальное явление, которое правильнее было бы обозначить как коррупционный подкуп. Поскольку в его основе лежат такие противоправные деяния, как дача, получение, вымогательство взятки или коммерческий подкуп, то признаком этого понятия является получение должностным лицом или лицом, занимающим определенное служебное положение в коммерческой структуре, муниципальном учреждении, личных либо групповых корыстных выгод с использованием своего служебного положения, статуса и авторитета занимаемой должности за счет лиц и организаций, заинтересованных в предоставлении этих выгод либо вынужденных их предоставлять для решения своих проблем. При этом, на наш взгляд, коррупционным будет подкуп как в случае, когда он дается, берется или вымогается для совершения служащим и противозаконных действий, и законных.
Говоря о коррупционном подкупе как об общественно вредном явлении, необходимо отметить также, что оно влечет за собой целый ряд негативных последствий. К их числу можно отнести вред, причиняемый социально-экономической сфере жизнедеятельности государства и общества (расширение области теневой экономики, уменьшение налоговых поступлений, в обществе обостряются социальные проблемы).
Коррупционный подкуп, разрастаясь в обществе, влечет за собой целый ряд новых социальных проблем, обостряя уже существующие противоречия общественного развития.
Мы целенаправленно употребляем термин «коррупционный подкуп», подчеркивая тем самым его непосредственную связь с коррупцией, частью которой он является. Поэтому, полагаем, будет правильно при анализе этих двух смежных понятий использовать метод дедукции, переносить свойства и характеристики целого на частное, с отдельными исключениями.
Общественная опасность коррупции проявляется в преступлениях коррупционного характера, которые в своей совокупности образуют коррупционную преступность. Она наиболее опасна в органах государственной власти. Коррумпированный служащий начинает служить не только, а порой и не столько государству либо иному субъекту, у которого он состоит на службе (общественной, коммерческой организации), но и тому, кто платит больше или дополнительно, порой в ущерб основной работе.
Таким образом, есть основания взглянуть на коррупцию как на социально-экономический и политический феномен, который, по экспертным оценкам, достиг крайне опасных пределов и представляет для национальной безопасности государства одну из самых серьезных угроз как внутреннего, так и внешнего плана.
Как полагают ученые-юристы, сегодня одной из приоритетных задач в обуздании коррупции является создание широкого общественного мнения, осуждающего совершение правонарушений, связанных с использованием служебных полномочий и наносящих ущерб государству и обществу. Для этого необходима государственная система профилактических мероприятий, предусматривающих совершенствование системы правового просвещения граждан и ознакомление с рекомендациями на случай нарушения их законных прав и интересов со стороны должностных лиц. К этим мерам можно отнести и привлечение населения и общественных организаций к взаимодействию с правоохранительными органами в борьбе с коррупцией, а также организацию широкого обсуждения в прессе наиболее громких судебных процессов, связанных с коррупцией, подробное освещение их по телевидению и иным коммуникативным каналам информации.
Внимательное изучение криминальной ситуации, действующего законодательства и принимаемых правоохранительными органами мер позволяет говорить об отсутствии в стране политической воли, продуманности и последовательности в решении вопросов борьбы с коррупционным подкупом как «сердцевине» коррупционной преступности.
Литература и примечания
1. Наиболее быстро «вымирают» центральные регионы России. Умирают в первую очередь мужчины: уровень мужской смертности в 4 раза выше женской. Владимиров Д. Будем рожать! Минус миллион: настолько каждый год уменьшается население страны // Российская газета. 2001. 3 авг.
2. Прогноз Центра демографии и экологии человечества предвещает, что при нынешней низкой рождаемости и высокой смертности к 2025 г. в России будут жить
Ростовский государственный университет
125 млн человек вместо нынешних 145, к 2050 г. - уже 98 млн, а к 2100 г. россиян останется только 64 млн. Страна, которая еще в 2000 г. занимала 6-е место в мире по численности своего населения, сейчас отодвинулась на 8-е, а к 2050 г. отодвинется примерно на 18-е место. // Известия. 2004. 4 апр.
3. Агентство политических новостей. Н. Новгород, 2005. Сент.
4. Библия. Ветхий Завет. Книга премудрости Иисуса, сына Сиракова. 20.29.
5. Библия. Ветхий Завет. Книга пророка Исайи. 1.23.
6. Библия. Ветхий Завет. Третья книга Моисеева. Левит. 19.15.
7. Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 545.
8. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984. Т. 1. С. 88, 108.
9. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 2.
10. Цит. по: Зубов В.Е. Исторические традиции коррупции в России // Организованная преступность и коррупция. Исследования, обзоры, информация. Социально-правовой альманах. Специальный выпуск I. (2001-1/с). Екатеринбург, 2001. С. 96; А. Олеарий - немецкий путешественник, побывавший в России в 30-е гг. XVII в., автор «Описания путешествия в Московию».
11. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 3. С. 102.
12. Цит. по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен: В 36 т. и 18 кн. Т. 14. Кн. 7. М., 1965. С. 591.
13. Там же. Т. 13. Кн. 7. С. 92.
14. Ключевский В.О. Терминология русской истории. Т. 4. М., 1989. С. 180.
15. Кабанов П. А. Корыстные злоупотребления по службе в дореволюционном российском уголовном законодательстве. Нижнекамск, 1993. С. 16-17.
16. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1986. Т. 6. С. 391.
17. Декрет ВЦИК РСФСР от 8 мая 1918 года «О взяточничестве» // Декреты Советской власти. Т. 2. М., 1959. С. 241-242.
18. Сборник материалов по истории социалистического уголовного законодательства (1917-1937 гг.). М., 1938.
19. Подробнее о законодательстве советского периода, криминализировавшем подкуп как криминогенное преступление, см.: Кабанов П.А. Коррупция и взяточничество в России: исторические, криминологические и уголовно-правовые аспекты. Нижнекамск, 1995. С. 29-44.
20. Денисов С.А. Неразвитое гражданское общество как главный фактор коррупции // Коррупция в органах власти: природа, меры противодействия, международное сотрудничество. Н. Новгород, 2001. С. 298-302.
21. Все это, однако, не дает оснований для формулируемых в нашей юридической литературе выводов о якобы невысоком уровне нравственного потенциала российского общества и забвении известных еще в древности истин типа: «Не хлебом единым....... (Глодных Н.М. Причины
коррупции и реальные возможности их устранения // Организованная преступность и коррупция. С. 92).
22. Панченко Н.П. Дача взятки как фактор, порождающий коррупционные преступления // Там же. С. 85.
23. Лопашенко Н.А. Проблемы уголовной ответственности за коррупционные преступления // Коррупция в органах власти. С. 93.
24. Попова С.А. Коррупционные преступления, совершаемые женщинами: теоретический аспект // Там же. С. 330-338.
11 ноября 2005 г.
